Патроны с методичностью часов и таким же тиканьем попадали в магазины. Нас не отправили смотреть на место бойни. Поставили другую задачу – прочёсывать лес в поисках любых странностей, даже несмотря на то, что темно. Все, как были на занятиях в группах с отделениями, в таком же составе и подготовились к лесному походу. Ольха сидела на броне боевой машины и ждала. Я не смог её оставить.
– Товарищ маг, а что будем делать, когда напоремся на убийц?
Это спросил сержант Сидров, командир закреплённого за мной отделения.
– Не знаю, – ответил я и пожал плечами, – я тоже не знаю, кто это. Но если человек, то поймаем.
– А если он тоже маг?
– Вот тогда и будем думать.
По рации пронеслась команда, все повскакивали на самоходную железяку и тронулись в путь. Ехали недолго, в нужном месте БТР встал, и мы спешились. Дальше пошли по лесу на своих двоих, отправив машину обратно, а то водила в одиночку ничего не сделает, сам только сгинет.
Шли плотной кучкой, постоянно сообщая в эфир, что всё чисто. То тут, то там приходилось огибать заросли кустарника и ямы. Я на всякий случай просматривал местность аурным восприятием.
Вокруг был самый обычный лес. Мелкая живность, не особо обращая внимания на нас, занималась своими делами. Да и мы не затем здесь, чтоб пугать её.
Ольха ловко петляла среди всей этой зелени, что ни говори – дух леса.
– Товарищ маг, – позвал меня один из солдат, – смотрите.
Он указал на девчурку. Та замерла и даже вроде бы не дышала. Контуры тела лесавки начали немного дрожать, как бывало, когда она хотела превратиться в кошку, но не решалась до самого последнего момента. Что-то испугало её.
Неожиданно взорвалась криком рация, я аж вздрогнул.
– Соснов, Соснов. Я Тимохин. Я видел что-то непонятное, оно движется в вашем направлении.
– Принял.
Я прикинул. Это слева. Отделение, ни слова не говоря, попряталось за поваленный ствол. Звякнули металлом предохранители. Народ испуганно и сосредоточенно вглядывался в темноту леса.
Снова аурное зрение. Нечто багровой кляксой шло на нас. Я глянул на солдат, подбежал к Ольхе и схватил поперёк пояса. Она на ходу изменилась, но не в кошку, а в маленького зверька, которого, кажется, лаской называют. Зверёк спрятался у меня за пазухой. Но удивляться не было времени.
Послышался треск ломаемых веток. Чудище обладало изрядной проворностью и силой. Когда осталось совсем немного, я кинул светлячок. Тьма отступила от белого огонька, осветив нечто. Оно стояло на двух ногах, но покрыто было панцирем, как броненосец, с ног до головы. Мелькнули длинные когти. А потом отпрянуло назад и шмыгнуло в сторону.
Солдаты почти одновременно открыли огонь. Грохот разорвал лес. Я тоже не стоял просто так, попытавшись попасть по нему фокусным импульсом. Но тварь была слишком подвижна, и сказать наверняка я не мог, попал хоть раз или нет. Существо скрылось в лесу, преследуемое роем пуль.
Наступила зловещая тишина, в которой шёпотом переговаривались солдаты. Багровая клякса исчезла из поля моего аурного зрения. Послышался тяжёлый всплеск воды. Рычание.
Преследовать неведомую хрень побоялись.
Опять тишина, длившаяся долгие десять минут. А потом вдали раздались выстрелы. Жахнули взрывы.
– Это Коржиков. Мы его ранили. Преследуем, – разнесла весть радиостанция.
Молодец Петька.
Стрельба длилась минут пять. Народ палил длинными очередями, прерываясь только, чтоб сменить магазины.
– Оно растаяло.
– Что значит, растаяло? – раздался в шипящем эфире голос.
– То и значит. В воздухе растаяло. Прекращаем преследование.
Я оглядел народ. Они нервно сменили магазины на автоматах. Идти без команды не стоило. Тварь убежала, но не факт, что не вернётся. Я начал раскидывать светляки. Они почти не тратили сил и горели ярко. Во всяком случае, никто незамеченным к нам не смог бы подкрасться. Да и аурное зрение выручало. Здесь же набрали веток, и я запалил костёр.
Выставили часового, а остальные, не выпуская из рук оружия, окружили живые языки пламени.
Ольха выскочила и убежала в лес, не меняя облика на человеческий.
– Какого чёрта нас, на ночь глядя, отправили шарахаться? Вообще мозгов, что ли, нет? – ругался Сидоров. – С этакой тварью нужно танками бороться. Вы видели её? – обратился он ко мне.
Я кивнул.
– Не зверь это и не человек. Это потустороннее.
– Да я вам это и без магии скажу, товарищ маг. Такая хреновина только по ту сторону и может водиться. Только никогда не слышал про такое раньше. А ну как вернётся?
– Отобьёмся, – ответил я, подкладывая под пятую точку толстый сук.
– А если не отобьёмся? Она вон какая. Вы сами видели.
– Вот когда придёт, тогда и будем думать.
– Вам-то хорошо, вы маг, а мы простые люди.
– Слушай, простой человек, ты достал своей паникой. Мне тоже страшно, но мы выставили часовых. Я везде иллюминацию раскидал, светло как днём. А от паники толку нет, нам всё равно до утра сидеть здесь, так что успокойся.
– Легко сказать, – буркнул сержант.
Он ткнул в костёр тоненькую веточку, а потом достал и прикурил от неё. Над поляной потянулся табачный дым.
Я достал смартфон, карманный магогенератор на аккумуляторе и компакт-кристаллы. Запустил фантомный модуль пчёл. Здоровые, размером с воробья, насекомые тяжело загудели и начали свой неспешный хаотичный полёт вокруг меня. Светлые полоски на брюшках засияли ярким желтовато-белым светом.
– Они не кусаются? – спросил один из солдат.
– Нет. Как ты себе это представляешь? Они же фантомные.
– Да мало ли. Если есть боевая магия, то почему бы не быть жалящим фантомам.
Я пожал плечами.
Пиликнул телефон, известив об эсэмэске. Я отмахнулся от насекомого жёлтым, как оно само, смартфоном и нажал на сенсорный экран. Пчела ловко увернулась, хотя могла бы просочиться своей иллюзорной сущностью сквозь аппарат – уклоняться от приближающихся объектов я всё же их научил.
«Привет, пап, – гласило сообщение, – а ты где?» – «Я в Сибири. Командировка». – «А я тоже маг. Представляешь? У нас в школе тесты были. Мне сказали, что маготест положительный». – «Молодец. Тут, главное, учиться усердно». – «А ты чем занят?» – «Тоже учусь». – «Чему?» – «Разному. Приеду, покажу». – «Приезжай. Скучаю».
Я вздохнул и печально улыбнулся. Давно не виделись с сыном. Последний раз за две недели до командировки. Вот и он маг. Надо будет поговорить, чтоб к нам в ГИМ взяли. Может, чаще видеться будем. Хотя какое там. У молодёжи хлопот по горло.
Я поднял лицо к чёрному небу и верхушкам деревьев. К глазам подкатила одинокая слезинка. Хорошо, что никто не видит.
Сидящие рядом солдаты периодически хлопали себя по разным местам или отмахивались от пищащих кровососов. Один встал и шагнул немного в сторону. Послышался звук расстёгиваемой молнии на ширинке.
– Это. Товарищ маг, – подал он голос. – Вам бы сюда посветить.
– Тебе, где отливать, не видно? – отозвался за меня Сидоров.
– Здесь, типа, труп.
Я поднялся и подошёл, а потом кинул огонёк. Точно труп. Девушка в разорванной футболке и джинсах. Она неподвижно лежала лицом в луже, так что только затылок и было видно. Длинные волосы плавали по поверхности. Я сглотнул и наклонился, чтоб потрогать шею.
– Холодная. Пульса нет.
– Хорошо, что запаха нет. Видно, совсем свежая, – проговорил Сидоров.
– А вдруг это она чудище. Ну, оборотень. Его прибили, а он сдох и здесь опять человеком стал, – подал кто-то голос.
– Да кто его знает.
Сержант взял у меня рацию и взволнованным голосом стал вызывать на связь начальство.
– Центр, центр, это Гамма. Приём.
– Гамма, это Центр. Приём.
– Центр. Мы труп нашли. С виду гражданская. Девушка. Предположительно очередная жертва нападения.
– Гамма, это Центр. Принято. Ждите.
Связь прекратилась.
– Теперь ещё и ждать возле трупа. Хорошая ночка, – пробубнил один из бойцов.
Светлячки горели. Костёр тихо потрескивал. Два солдата играли на телефонах, чтоб как-то отвлечься от беспокойства. Всё это происходило в молчании и гнетущей тишине.
– Маг? – раздался голос.
Я обернулся и вскочил.
Среди кустов маячил давешний труп. Бледная высокая девица. Она стояла и смотрела на меня, не мигая, выцветшими глазами. Раздались маты и защёлкали предохранители. Телефоны полетели в траву.
Я кивнул, не спуская глаз от ходячего трупа.
– Прошу покровительства. Я знаю, так положено.
– Ты кто?
– Не помню. Помню, покровительство просить надо.
– Ты откуда?
– Не помню. Помню, долго шла. Помню голоса и выстрелы. Помню тварь какую-то. Она меня со своей дороги отбросила.
– Ты человек?
Девушка нахмурилась.
– Не помню. Я у костра сяду.
Она шагнула к огню и села на землю. Потом повалилась набок, как мешок, и не шевелилась.
А мы так и простояли, направив на неё автоматы, пока не пришло начальство. Нас увели. Девушку утащили.
В палатке его величество сон взял своё, несмотря на ужасы ночи.
Наутро сразу пришли начальник сборов и старший лейтенант из службы безопасности. Я только умыться успел и позавтракать.
– Ну вот везёт же тебе на всякую необычную всячину, – сразу начал Сошкин.
– В чём?
– И лесавка, и призрак особенный, – он кивнул на стража.
– Уже знаете? Домовой сказал?
– Нет. Я всплеск энергии сразу почуял. Такое было уже.
– Что с девушкой? Она вообще кто такая?
– Утопленница она. Опознали по фотографиям. Студентка из Новониколаевска. Год назад пропала.
– Ну, вернули бы её домой, – тихо возмутился я.
– Нельзя. Говорю же, утопленница. Нежить она. Навья. Даже родственникам не сообщаем. Нельзя.
– Вот только не говорите, что ко мне поселите.
– Вот только сказать придётся. Заинтересовались твоим везением. Кто-то высказал, что это не просто так. Они, старые маги, суеверные, хуже деревенских бабок.
– Требую прибавки.
– Оформим, – подал голос фээсбэшник. – Домовой, лесавка и одержимый дух по двадцать процентов. За навью тридцать пять.
– Вот на фиг мне труп сдался позолоченный. В чём подвох?
– Она полуматериальна в отличие от остальных бестелесных. Чтобы всё легально было, оформим паспорт на твою фамилию. Вроде как племянница. Она всё равно мало что помнит из прошлой жизни.
– Понял, – буркнул я. – Что со вчерашней тварью?
– Ушла от погони, – ответил Сошкин, – Но, скорее всего, это она. Сейчас прочёсывают другие. А что касается нас, то расписание пришлось пересмотреть. Две команды будут патрулировать в городке каждые сутки. График сейчас делают. Сегодня отсыпаться, а с завтрашнего дня занятия.
– Зачем нас потемну погнали? Глупость ведь.
– У многих там родня погибла. Требовали немедленных действий. Догнать, покарать. Ты пойми людей.
Я кивнул. Начальник сборов и старлей вышли. В палатку сразу нырнул маленький зверёк и залез на кровать под одеяло.
Я повернул голову. Домовой сидел с закрытыми глазами рядом с ноутбуком и придерживал обеими руками наушники. Вкладыши были великоваты для малой сущности.
– Дед Семён, что за нежить светится багровым?
Старичок глянул на меня. А потом пожал плечами.
– Много разной. Их и не сравнишь между собой даже. Ты лучше про русалку подумай.
– Какую русалку? – нахмурился я.
– Ту, что ты приютил.
– Почему русалку? Она же навья.
– Марго… – позвал дед, явно отрабатывая отрепетированную сцену, старый жук.
– Русалки, – заговорила секретарша, – в славянской мифологии существа, как правило, вредоносные, в которых превращаются умершие девушки, преимущественно утопленницы, некрещёные дети. Предстают в виде красивых девушек с длинными распущенными зелёными волосами. Реже – безобразных старух.
– Вот слышал? Даже эта кукла знает.
– А при чём тут навья?
– Фу-ты ну-ты, я ж говорю, что навьи – это покойники, и русалка – тоже. Только утопленница она.
– И что мне делать?
– Для начала впустить в палатку. Она уже цельный час стоит.
Я сжал губы и осторожно отодвинул полог. Там действительно стояла та самая девушка. Её успели переодеть. Вместо рванины, на ней была обычная полевая военная форма. Даже кепка имелась. Длинные волосы непривычно бледно-салатового цвета спускались почти до середины бёдер. Нездоровая бледная кожа была ещё терпима, а вот от глаз, таких же бледных, немного было не по себе.
– Заходи.
Она шагнула внутрь и с порога выдавила слово:
– Воды.
Я протянул чайник, который не успел поставить кипятиться. Навья оттянула воротник и стала лить воду на лицо так, чтоб та стекала за шиворот. Я вскинул брови от удивления. Но, в конце концов, я вижу перед собой русалку.
После водной процедуры девушка прошла в угол палатки и села на пол, обхватив колени руками. Ни дать ни взять Алёнушка с известной картины. Козлёнка не хватает. А может, и есть уже козлёнок. В моём лице.
– Я вот на суете в социяльной сети письмецо черкнул, так наши совет дают. Ты её в городе как пугало, именуемое готом, наряди. Самое то выйдет. Да и не узнает никто под краской.
Я вздохнул и подошёл к экрану ноутбука, сияющему в полутьме палатки окошком в другой мир. Там была открыта страница социальной сети с забавным названием группы «Домовые всей страны», на котором красовалась среди прочих фотография деда Семёна. Ишь ты, нечисть интернета. И ведь простой народ тоже комментирует, считая это страничкой юмора.
– Сколько там ваших?
– Ну, почитай, тыщ триста будет. Там не токмо домовые. Там всё есть.
Вспомнились прочитанные когда-то в сети записки домового.
– Ольха! Брысь отсюда! – вскричал дед, когда лесавка в кошачьем обличии запрыгнула на стол и улеглась на клавиатуру. Хорошо, что в человеческом так не сделала.
Домовой, одержимый призрак, лесавка и навья. В общем, у меня прибавление в потустороннем семействе. Я оглядел его и опять вздохнул. Ничего. Потом разберёмся.