Как вырастить компанию на миллиард. Прописные истины венчурного бизнеса - читать онлайн

Где искать технологии?

Начал я анализировать, что же такое сделали люди, имена которых у всех на слуху.

Леонардо да Винчи и его водолазный костюм, Ньютон и его телескоп, Зингер и его швейная машинка, Тесла и его трехфазный ток, Эдисон с лампочкой и фонографом, Ласло Биро и его шариковая ручка, Жорес Алферов и его гетероэлектрики…

Причем, как я ни старался обратить свой взор в сторону искусства, меня тянуло к людям, проявившим себя в бизнесе. Я начал искать биографии, читать интервью и истории успеха, чтобы понять, что же лежит в основе их деятельности.

Джон Рокфеллер и его Standard Oil, Эндрю Карнеги и его Carnegie Steel, Акио Морита и его SONY, Билл Гейтс и его Microsoft, Ларри Эллисон и его Oracle, Майкл Делл и его Dell, Сэм Уолтон и Wall-Mart, Вернер фон Сименс и его Siemens, Евгений Чичваркин и его «Евросеть», Артем Юхин и его A4Vision, Дмитрий Зимин и его «Вымпелком», Джерри Янг и его Yahoo, Ричард Брэнсон и его Virgin…

В результате я сделал вывод: чтобы не только след оставить, но и сделать мир лучше – нужно строить крупную компанию на технологическом прорыве, как в свое время были созданы Ford, Apple и Google. Чтобы мечты превратить в реальность, нужно было учиться искать технологии, привлекать инвестиции и строить бизнес.

Ну что ж, бизнес на технологии, так бизнес на технологии. Как искать технологии будем? Можно взять карту НИИ и квадратно-гнездовым способом их окучить. Авось что и выудим. Можно посещать конференции. Тоже дело. Но на дворе стояла эра Интернета и, пораскинув мозгами, мы решили создать сайт со звучным названием «Республика ИДЕЙ», цель которого было, как теперь модно говорить, – создание социальной сети ученых, предпринимателей и инвесторов. Посещаемость была более 100 000 человек в месяц, но качество проектов соответствовало названию – это были идеи…

Чтобы привлечь более серьезные проекты, нужно было продемонстрировать и свои более серьезные намерения. Снова наступил период размышлений. В итоге мы решили организовать конкурс, главным призом которого стало бы финансирование проекта. Деньги были, оставалось придать конкурсу вес. Благодаря содействию технического директора Международного фонда конверсии И.С. Плаксина и директора Центра деловой информации и консультации ТПП РФ А.П. Куцобина, Е.М. Примаков подписал письмо о патронаже ТПП РФ Всероссийского конкурса инновационных проектов «Проект на миллионы!»

Стали появляться толковые проекты. Например, к нам в офис пришел Александр Волик. Он разложил на столе разобранный системный блок, черный ящичек и антенну. Мотивируя, что мы инвесторы, – стребовал с нас 100 рублей. «Скормил» купюру черному ящичку, после чего удовлетворенно похлопал себя по карману, в котором лежал сотовый телефон: «Теперь у меня на счете плюс 100 рублей». Это сейчас мы каждый день заправляем свои мобильные через терминалы, а тогда это было в диковинку.

Проект «Сеть приема наличных платежей «Экспресс-Оплата Прим» (www.express-pay.ru) был признан победителем I Конкурса «Проект на миллионы!» в 2004 г. Мы инвестировали, как и обещали, миллион рублей и привлекли еще столько же от частного инвестора из Санкт-Петербурга. На полученные деньги был изготовлен прототип аппарата по приему платежей и выпущена опытная партия. После чего мы посчитали свою миссию завершенной и продали свою долю летом 2005 года соинвестору.

Победителем II Конкурса «Проект на миллионы!» мы признали проект в области биотехнологий. Целью проекта являлось создание производства по выпуску онкологического препарата «Паклитаксел». Основным преимуществом компании была технология выращивания клеток в биореакторе вместо выделения действующего вещества из коры деревьев. Деревья растут долго и дорого, поэтому данное преимущество позволяло радикально решить проблему сырья и снизить затраты на производство. На текущем этапе финансирования специалисты компании должны были завершить разработку промышленной технологии и сертификацию препарата. Следующим этапом планировалось развернуть производство готовой лекарственной формы для российского рынка. Однако в ходе работ мы столкнулись с большим количеством барьеров и ограничений в медицинской отрасли и были вынуждены свернуть проект.

В IT-отрасли мы решили профинансировать call-центр Conquistador. Проектом предусматривалась организация контакт-центра на 20 рабочих мест на базе профессиональной IP-телефонной станции Cisco. Проект был запущен и через 12 месяцев был продан частным инвесторам.

В альтернативной энергетике мы нарабатывали экспертизу, активно работая по проектам: «Биоэтанол из органических бытовых отходов» и «Биодизель из рапсового масла». Мы получили опыт, но до финансирования дело так и не дошло. В то же время были поддержан проект в области солнечной энергетики по нанесению тонких пленок кремния на графитовую фольгу.

Итак, проекты теперь есть. Но какой из них выбрать? Ведь специалистами во всем быть невозможно. И многие изобретатели этим пользуются. Помнится, к нам пришла группа разработчиков, которая продемонстрировала технологию нанесения золота толщиной в один атом. Кто измерял? Сослались на Бауманку. Вроде бы люди в возрасте, вроде бы со степенями. Мы поверили и начали активно готовить проект. Выяснили, что покрытие контактов тонким слоем золота имеет решающее значение в микроэлектронике. При современных размерах транзисторов счет идет буквально на нанометры. Списались с японцами. Те заинтересовались и попросили прислать образцы. Тут кто-то из наших решил перед отправкой провести самостоятельные измерения. И каково было наше удивление, когда нам в лаборатории сообщили, что толщина слоя составляет не нанометры и даже не микроны, а сотни микрон! Получается, что мы чуть себя не выставили пустобрехами.

Еще в начале своей работы я сформулировал три основных направления в венчурном бизнесе – автоматизация всего и вся с помощью устройств и программ (IT), использование для той же цели микроорганизмов и органических соединений (Biotech) и альтернативная энергетика, как основа всей деятельности человечества. В рамках этой тройки мы попробовали все. Настал момент определяться, на чем будем фокусироваться.

Также нужно было понять, в какой роли мы будем выступать в проектах – инвесторами (а хватит ли денег?), агентами по привлечению денег или менеджерами?

Мы остановились на альтернативной энергетике. Что ж, выбор сделан. Осталось найти толковую технологию. Что же касается роли – решили действовать по ситуации.

Как я искал свою технологию

Однажды приносят нам технологию производства особо чистого бериллия. Я посмотрел на рынок – а он исчисляется в килограммах, – посмотрел на конкурентов – одна компания держит 90 % рынка, и крепко задумался. Как корректно разработчикам отказать, ведь их рекомендовали серьезные люди. И тут мне приходит в голову мысль. Особо чистый бериллий. Чистый. Особо. А ведь в солнечной энергетике борьба идет именно за чистоту исходного сырья – кремния.

В следующий раз, когда мы вместе собрались, после краткого описания рынка и перспектив особо чистого бериллия (присутствующие приуныли), я и говорю:

– Вот если бы вы подумали над очисткой кремния, дело можно было бы развернуть на широкую ногу.

Ученые оживились и обещали подумать. Вглядываясь в довольные лица мужиков, я понял, не откажут.

Через два месяца раздается звонок.

– Есть у нас технология.

– Какая технология? – я уже и забыл про первую встречу.

– Технология производства особо чистого кремния. – Я аж привстал со стула. – Мы можем подъехать?

Из рассказа разработчиков стало известно следующее. В атомной отрасли давно существовала проблема утилизации урановых отходов. Одним из побочных продуктов их утилизации был фторид кремния, с которым они боролись последние 15 лет. Если взять его за основу, применить некоторые из известных наработок атомной отрасли плюс добавить пару собственных ноу-хау, то можно получить кремний с себестоимостью менее 10 $/кг.

Я начал копаться в аналогах и выяснил: за рубежом с 80-х годов предпринимались попытки разработать альтернативу Siemens-процессу (классическая технология производства кремния), используя кремнефторидные соединения. Однако получить приемлемый по чистоте продукт, стабильно работающее оборудование и низкую себестоимость не удавалось. Наиболее близко подошла к решению данной задачи компания MEMS, достигшая себестоимости процесса в 25 $/кг.

Получалось, что в разработке технологии Solar-Si удачно соединились накопленный зарубежный опыт в области производства кремния и известные процессы из наработок атомной отрасли по очистке отходов урановой промышленности. В результате удалось достичь требуемой чистоты и стабильно воспроизводимых результатов. А чтобы не связываться с атомной промышленностью, в качестве сырья предложено было использовать отходы заводов минеральных удобрений. В них тоже полно фторида кремния.

Я подрядился привлечь инвестиции. Стоимость прав на технологию разработчики определили в $3,5 млн, что соответствовало инвестициям для строительства опытного завода, либо эквивалент в долях совместного предприятия (но не менее 25 % + 1 акция), либо эквивалент в денежных поступлениях от продажи исключительных лицензий.

Пожали руки. Приступили к детальному анализу технологии, и выяснилось: технология на бумаге. Работоспособность не подтверждена. О каком заводе (и соответственно каких $3,5 млн инвестиций) может идти речь? Сначала нужно произвести кремний хотя бы в лаборатории. Что для этого нужно? Посчитали, уплотнили, сжали по срокам, получили $66 000 и два месяца. На каких условиях будем деньги привлекать?

Согласно подписанному соглашению, стоимость прав на технологию составляла $3,5 млн. Получалось, что доля инвестора, предоставившего финансирование для верификации должна составить всего 2 %. Смех! Но и мужиков тоже понять можно, в кои-то веки наткнулись на жилу. Учитывая возраст, думаю, каждый из них прикидывал, не последний ли это последний шанс выйти на пенсию достойно.

В ходе анализа патентной ситуации выяснилось, что одно из наших ключевых ноу-хау стало общедоступным. Оно каким-то образом попало в патенты, которые в лихие годы из-за череды реорганизаций НИИ утратили силу. Необходимо было срочно придумывать, как защитить себя. Ведь если существует хоть малейшая вероятность возникновения аналогичного завода по соседству, ни один инвестор не сунется в проект.

Итак, перед нами маячило солнце, но чтобы до него дотянуться, нужно было решить две непростые задачи: обеспечить патентную защиту и предложить условия инвесторам, чтобы себя не забыть. Договорились, что я возьму на себя инвесторов, а мужики найдут отличие.

Как такие вопросы решаются за рубежом? Да они у них и не возникают. Ибо у них наука идет под руку с экономикой. Там каждый знает цену своим действиям и что делать. Как только наткнулся на интересное решение, сразу патентовать. И ситуации с утраченным патентом просто не возникает. И не нужно потом ломать голову, как уговорить инвестора. Простая математика – если есть выгода, то инвестор сам готов обменять ее часть на свои инвестиции.

Если американского студента спросить, что он собирается делать после обучения, тот не задумываясь выпалит: «организовать собственную компанию на базе собственной технологии». А русского? Попробуйте ответить сами. И каков результат? Многие доктора наук на пенсию выходят миллионерами. А у нас? Хорошо, если академиками…

Но видимо, природа дала русскому мужику сметку и изворотливость, чтобы компенсировать отсутствие планомерного подхода.

Для решения задачи с патентом было решено разбить технологию производства кремния на две стадии: производство полуфабриката и получение кремния из него. Патенты подать на каждую стадию и еще один общий на всю технологию целиком. Таким образом мы гарантированно получали как минимум два патента (на вторую стадию и общий), плюс могли побороться за первую стадию, незначительно изменив параметры процесса.

Условия сделки я предложил структурировать следующим образом: 40 % основному инвестору, 20 % соинвестору, 10 % мне, как агенту, 3 % посреднику, что привел мужиков ко мне, и 27 % мужикам. Чтобы обезопасить себя от российской традиции «у кого 51 %, тот и король», я подрядился убедить жену вложить $22 000. за 20 %. Таким образом, инвестор мог быть спокоен за свои права, ведь им, как группе инвесторов, принадлежит 60 %. И разработчики тоже были спокойны, ведь соинвестор – моя жена, соответственно, если нас всех объединить, у них тоже под контролем 60 %.

Чрезвычайно довольные собой, мы подписали инвестиционное соглашение и принялись искать инвестора.

Как я искал инвестора. Попытка № 1

Частный инвестор нашелся достаточно быстро. Подписали соглашение. Начали готовиться к экспериментам. Пока регистрировали компанию, частный инвестор укатил в Китай, где растратил $40 000, обещанных в качестве инвестиций.

Нужно было снова искать деньги. Причем срочно, ведь мы должны были успеть провести лабораторные испытания к июню. В июне должен был состояться Московский венчурный форум – 2007, на котором мы планировали привлечь основную сумму инвестиций.

Ткнулись сюда, сунулись туда, везде от ворот поворот.

– Почему?

Один из инвесторов был более откровенен: посудите сами, акции на бирже и цены на недвижимость растут на 40–70 %[1]. в год. А у вас ранняя стадия, куча технологических и бизнес-рисков, ну зачем мне это надо?

Мы совершили еще несколько маневров. И вроде бы сумма небольшая, всего $40 000. Но на научный эксперимент, а именно так воспринимало большинство нашу стадию верификации, мужики под разными предлогами с опытом денег зажимали.

А время поджимало, через два месяца должен был начаться форум. В итоге, чтобы выполнить обязательства перед разработчиками, мне пришлось инвестировать в проект из собственных денег.

Став мажоритарным акционером компании, для привлечения основой суммы инвестиций, я решил действовать с размахом.

Я постарался пригласить всех действовавших на тот момент венчурных инвесторов на Московский венчурный форум – 2007. Более того, используя свое служебное положение (а я являлся одним из организаторов), на вопрос: «Какие проекты будут представлены на форуме?», я не стесняясь демонстрировал инвесторам проект по кремнию. Прошу прощения у авторов других проектов, но на тот момент я искренне верил, да и сейчас верю, что он и есть лучший.

Чтобы отделить инвесторов от просто интересующихся, плюс чтобы поднять уровень, секция с презентациями проектов была перенесена из Центрального дома предпринимателя (где проходила основная часть форума) в отель «Балчуг». Учитывая различный инвестиционный фокус инвесторов, проекты были сгруппированы в три группы: IT, био– и альтернативная энергетика. Опять же, чтобы привлечь максимум инвесторов – секция альтернативной энергетики была поставлена сразу после обеда – момента, когда подтягиваются все инвесторы.

В результате к проекту проявили интерес венчурные подразделения Национального фонда развития венчурных инвестиций (НФРВИ)[2], венчурного фонда под управлением страховой группы «Единые финансы» и австрийский хедж-фонд Steinwaart.

Окрыленный договоренностями сразу с тремя фондами, я решил посетить Европейскую конференцию по фотовольтаике, которая в тот год проходила в Милане. Задач было три: получить порцию здоровой критики от международных экспертов, заманить кого-нибудь из западных производителей реализовать проект совместно, или, на худой конец, получить знания, которые помогут мне стимулировать движение российских фондов к нашему проекту.

Разработчики подготовил мне пакетики с образцами черно-синих жемчужин кремния, чтобы показать товар лицом и оставить на исследования. Я перевел проект на английский и разослал потенциальным партнерам, чтобы назначить встречи на стендах. Каково же было мое удивление, когда мне подтвердили встречу 8 компаний из TOP 10 производителей кремния. Каково же было мое удивление в Милане, когда на встрече со мной присутствовали не просто менеджеры-стендисты, а в обязательном порядке главный инженер/технолог компании плюс глава инвестиционного блока (а в некоторых случаях и сам директор). А на стенде Evergreen Solar и вообще прошла встреча с основателем компании.

Возбужденный до предела – какая к черту критика, когда к технологии такое внимание, – я чуть не потерял паспорт. Чтобы сообщить об успехах в Москву, мне понадобился Интернет. В сервис-центре почему-то доступ предоставляли в обмен на паспорт. Ну прям как у нас в Сокольниках – коньки напрокат под залог паспорта. Так вот, отдав паспорт и послав весточку, я отправился по своим делам. Каково же было мое удивление, когда вечером в отеле я не обнаружил своего паспорта. Ну и ночка была. Перебрал все варианты. Не только где я мог его оставить, но и что буду делать, как буду выбираться из страны. С утра решил написать e-mail своим, посоветоваться что делать. Захожу в сервис-центр, а тетка как огреет меня своим звучным голосом! Я по-итальянски не очень, но тут я предельно четко понял смысл – «где шлялся, негодяй?»

Что такое, думаю. В чем провинился. Билет? Вот билет. Отстаньте от меня, у меня у самого проблема, паспорт потерял. И тут этот менеджер 45 лет и 54-го размера протягивает мне мой паспорт. Оказывается, у нее тоже была бессонная ночь. Оказывается, у них тоже не поощряют скандалы с интуристами.

Задорно начавшись, день продолжил преподносить сюрпризы. В ходе встречи с фондом Good Energies, который управляет активами в $4,5 млрд и инвестирует исключительно в альтернативную энергетику, меня пригласили к ним в отель для более детальной беседы. Что в этом удивительного, спросите вы. Я тоже не предполагал, что в отеле вместо обсуждения проекта мы будем общаться с гонщиками Формулы-1, релаксирующими после заездов в Монце. А проект? Как я понял, им было важно посмотреть на меня, а проект они уже отдали экспертам.

Вернувшись в Москву, я получил от экспертов Good Energies ту самую критику, за которой ездил в Милан. Нет, это не были восклицания «все плохо». Это были вопросы «под дых», нажимающие на самые болевые точки. Чувствовалось, что работают профессиональные следователи. И с ответами нужно быть предельно аккуратными. Их не устроит ответ, вроде «мы все продумали», им нужно знать, как мы будем справляться с каждым из возникающих рисков и проблем. Ответ готовили всей командой. За первым письмом последовало второе, с уточнениями. После наших ответов наступила пауза.

Через некоторое время я получил письмо следующего содержания: «Технология реализуема, но предстоит трудный и тернистый путь. С этим составом команды проект вряд ли будет успешно реализован. Рекомендуем сформировать новую и обратиться за повторным рассмотрением». Что ж, верификацию технологии можно считать завершенной.

А то, что фондам боязно инвестировать в далекую и непонятную Россию, так эти чувства понятны и разделяемы. Не за этим мы в Милан ездили. Деньги будем искать у тех, кто свой страх перед Россией переборол и уже имеет свои представительства на ее территории. Кандидаты № 1 – фонды, которые мы зацепили еще на Московском венчурном форуме. Теперь мы готовы к их возможным вопросам.

Началась целенаправленная обработка московских инвесторов. Презентации в офисе. Ответы на вопросы. Подписание соглашений о конфиденциальности. Передача документов на анализ. Повторные ответы на вопросы. Еще вопросы. Новые вопросы. Казалось, что этим вопросам нет конца. Чтобы стимулировать подписание инвестиционного соглашения, была использована конференция Silicon Valley Open Doors, на которой проекты российских предпринимателей презентовались венчурным инвесторам Кремниевой долины. Инвесторам мы сказали так: «Нам предлагают делать доклад по кремнию на конференции. Но мы считаем, что наши переговоры вплотную подошли к подписанию соглашения о намерениях. Отказаться от доклада без подписанного соглашения мы не можем. Поэтому и пришли к вам посоветоваться: что делать?»

Через несколько дней отношения с фондами были формализованы. И подошло оно, время выбора инвестора. Сродни выходу замуж. Волнуешься, как девушка, – кого предпочесть: усатого или бородатого. Чтобы понять, по каким параметрам мы сравнивали предложения, я составил таблицу.

С кем же мы будем работать ближайшие 5 лет? С австрийским фондом все четко, прозрачно, но жестко. Зато инвестируют по полной. Можно сосредоточиться на работе.

С НФРВИ все формулировки расплывчаты, можно вращать куда хочешь. Что это – основа для отжима в будущем или персональной взятки за лучшие условия? И что будет с нашими долями при развитии?

Ошибиться не было возможности. Возраст разработчиков не давал времени на исправление.

В итоге мы выбрали австрийский фонд.

Пусть условия жестче. Зато прозрачно.

Детальная проверка источников предоставленной информации (Due diligence) началась с того, что я привез чемоданчик, как сейчас помню, из серебристого текстурированного алюминия (ну прям как в фильмах), доверху заполненный документами. Документы были аккуратно упакованы в папки и подписаны: «Технология и интеллектуальная собственность», «Кадры» «Операционный и календарный план» «Финансы и учет», «Юридические документы». Копии документов были отправлены по экспертам. Началось томительное ожидание. Причем не всегда оправданное. То у эксперта по технологии сейчас студенты сдают сессию, и он не может отвлекаться на нас. То у эксперта по интеллектуальной собственности кто-то умер, посему резолюцию по патентам мы получаем не через 2 недели, а через полтора месяца. Правда, резолюции получили положительные. С одной стороны надо было бы ускорить процесс, но мы боялись проявить алчность. Мол, деньги нам сильно нужны. А подходящего способа подогнать экспертов не находилось.

Наконец кабинетные проверки закончились, и можно было выходить в поле. Читай, оставалось съездить на завод, посмотреть производственную площадку – и можно структурировать сделку.

Я попросил исполнительного директора связаться с заводом и согласовать поездку. Фонд для поездки выделил начальника службы безопасности с подручными. С одной стороны, удобно, до завода нужно было лететь, а потом еще 200 км на автомобиле ехать – они организовали транспорт. С другой стороны, когда мы приехали на завод, общение было очень сдержанным. Заводчане косились и как бы молчаливо спрашивали «а эти двое с вами?». Разговор не клеился.

Вдобавок завод или не понял, с чем мы приезжали, или наш исполнительный директор, который предварительно общался с руководством, не смог донести до них перспективы развития совместного партнерства. В результате помещения под наши нужды были продемонстрированы не самые лучшие, и вместо генерального директора с нами общался главный инженер. Энтузиазму это не способствовало.

Когда ехали назад, у меня с исполнительным директором состоялся разговор:

– Как же так, почему не было красной ковровой дорожки?

– Ну, я старался сохранить конфиденциальность.

– Конфиденциальность чего?