От стрессоустойчивости зависит будущее. В этом я совершенно убежден. Жизненный путь любого человека не намазан повидлом. Наоборот, частенько это совершенно другая субстанция, а уж скользких участков, кочек и буераков на нем точно больше, чем ровной и гладкой поверхности. Кроме того, так уж устроена жизнь, что самые болезненные удары мы получаем именно в тот момент, когда к ним не готовы, когда слишком расслабились, в том числе и от успехов.
За все десять лет работы губернатором Вологодской области самым болезненным для меня был такой внезапный удар, полученный в 2014 году. К тому моменту позади были уже три года напряженной работы по выходу из очень сложной экономической ситуации, в которой оказалась Вологодская область.
Все эти три года мы жили в условиях строгой бюджетной дисциплины и повышения эффективности расходов, предпринимали титанические усилия по диверсификации экономики региона, развитию промышленного и технологического потенциала, созданию условий для развития малого бизнеса, дальнейшей стабилизации ситуации на областном рынке труда и при этом максимального сохранения благополучия в социальной сфере.
Естественно, что эта работа требовала постоянных встреч и согласований в Москве. Я мотался между Вологдой, районами области и столицей как умалишенный. У меня был рекорд – девять взлетов и девять посадок в неделю. Вертолет-самолет-вертолет-самолет и снова самолет.
Признаться, я гордился, что мобилен и креативен, что передвигаюсь как ртуть. Мне удалось найти контакты и установить связь со всеми федеральными министерствами и ведомствами. Как следствие, Вологодская область за три года получила колоссальный объем федеральной поддержки, которая помогла области выжить. И вот ко второй половине 2014 года мы начали выползать из кризиса. Нам удалось сбалансировать бюджет, мы перестали брать кредиты в коммерческих банках, мы стали видеть свет в конце тоннеля, и, признаться, от этого у меня появилось чувство некоторой эйфории, которая бывает, когда ты понимаешь, что хорошо проделанная работа принесла результат.
Именно в этот момент и появился рейтинг расточительности ОНФ, в котором меня обвиняли в чрезмерной любви к чартерным перелетам. Это было довольно серьезным ударом. Рейтинг был опубликован в «Известиях», а оттуда разошелся по десяткам федеральных СМИ. Меня склоняли на все лады. Одни заголовки чего стоили: «Вологодский губернатор долетался», «Губернатор Вологодской области за два года 12 раз облетел вокруг Земли», «Еще один губернатор «на вылет»?»
Это был сильнейший демотиватор. Удар оказался особенно силен, потому что я совершенно не чувствовал себя виноватым, наоборот – гордился, что могу работать на грани человеческих возможностей. Я действительно пользовался чартерами, потому что, встав во главе области, закрыл вологодский аэропорт, который требовал огромных дотаций из дырявого регионального бюджета. Я тогда вообще закрыл все, что приносило убытки и не касалось приоритетных отраслей.
При таком количестве перелетов тратить четыре часа на дорогу до череповецкого аэропорта и обратно казалось мне неразумным, это время можно было провести с гораздо большей пользой. Еще можно было назначать важные встречи в Москве, не оглядываясь на расписание самолетов, и, посчитав экономическую выгоду от закрытия аэропорта и приобретения федеральной поддержки в сравнении со стоимостью чартерных перелетов, я летал чартерами. Народный фронт же счел, что при тяжелом экономическом положении области на этом можно было сэкономить.
Честно скажу, получив этот удар, я подрастерялся. Так больно меня никогда не били. Пришлось ехать в Администрацию Президента, что-то объяснять, что-то доказывать. На цифрах удалось показать, что перелеты были вынужденной мерой, что они окупились с лихвой. Но удар был такой силы, что у меня на какое-то время опустились руки.
В Российской Федерации предостаточно регионов с огромным уровнем государственного долга. Все они как-то жили, никто их не критиковал и за долги не наказывал. В тот период времени, о котором я сейчас рассказываю, к примеру, у Мордовии долг был 200 % к объему регионального бюджета, а у нас – 100 %. Можно было оставить все как есть, ничего не предпринимать, не стараться, не проводить одни сутки из недельных семи в воздухе, не ставить амбициозных планов, чтобы при их реализации не пришлось подставляться под еще один удар.
Но эта растерянность длилась недолго. «Олег, ты сможешь перешагнуть через эту ситуацию», – сказал я себе. Я так устроен, что в любой непредвиденный момент, способный выбить из седла, беру себя в руки и продумываю четкий план действий. Для меня всегда было важно отвечать не на первый извечный русский вопрос «Кто виноват?», а на второй – «Что делать?».
Решение было очевидным, хотя и не самым простым в реализации. Я снова запустил регулярные рейсы из Вологды. Летать я меньше не стал, но теперь летаю рейсовыми самолетами. Мне удалось выстроить расписание так, чтобы иметь возможность, если это необходимо, вылететь в Москву утром, а вернуться в Вологду вечером по понедельникам, средам и пятницам. Удобство этого подхода уже успели оценить все вологжане, по долгу службы отправляющиеся в регулярные командировки в Москву.
Когда я впервые сумел остановить поток захвативших меня эмоций, взять себя в руки и придумать конкретное решение для выхода из тупика? Я очень хорошо помню этот момент и обстоятельства, в которых тогда оказался. Мне исполнилось двенадцать лет, дело было все в той же деревне Великий Двор, оказавшей такое влияние на мой характер, и меня впервые отпустили одного на рыбалку с ночевкой.
У этого, казалось бы, рядового события большая предыстория. В семье моей мамы было десять детей. Пятеро из них умерли в войну от голода, потому что все мужчины ушли на фронт и бабушке одной было не прокормить столько ртов. Так у моей мамы осталась сестра и трое братьев, моих дядьев. Летом вся семья традиционно собиралась в деревне. Отпуска подгадывали так, чтобы можно было встретиться в отчем доме. И первое, что делали мужики, собравшись, это отправлялись на рыбалку.
Идти нужно было далеко, километров за десять по болоту. Выходили в первой половине дня, тащили на себе продукты и большие полиэтиленовые пакеты с наловленными с вечера в пруду карасями для наживки. Снасти и лодки хранились там, на реке Кулой. Но и без этого рюкзаки, которые приходилось тащить на себе, были огромными.
Я каждый раз страстно ждал этого похода. Всю ночь не спал в ожидании, когда же взрослые встанут, мы позавтракаем, соберемся, и можно будет выходить. До места мы добирались уже ко второй половине дня. Там на реке был построен маленький домик на сваях. В первый раз я его увидел, когда мне было лет пять, до этого меня на рыбалку не брали, и он тогда полностью захватил мое воображение. До сих пор помню его в мельчайших деталях.
В доме был деревянный настил, сделанный так, чтобы его не заливало водой в половодье, на нем печка – каменная, железных печей тогда не было и в помине. Топилась она по-черному. О бане по-черному многие слышали, хотя нынешней молодежи бывать в такой бане вряд ли приходилось. А уж что такое «дом по-черному», вообще мало кто знает. Печь топилась собранными в лесу дровами, дым выходил через окна и двери, сверху на печи можно было готовить, а лежанки в доме были сконструированы таким образом, чтобы дым скапливался и задерживался в трех-четырех сантиметрах от твоего носа.
В этом крылся большой смысл. Леса в Тотемском районе фактически были настоящей тайгой, в полном понимании этого слова. Ночью приходилось переживать нашествие комаров и гнуса. Так вот, после того как протопили печь и поужинали, в топку бросали сырую осоку, и дым заволакивал весь домик так, что не было видно поднятой руки. Этим дымом отгоняли мошкару. Ночью по очереди дежурили, чтобы подкидывать в печь новую порцию дров и осоки. Проспал – все, считай, что к утру тебя съели.
Когда мы приходили к нашему домику, то сразу начинали растапливать печь, готовить еду, а заодно готовить снасти, расставлять крюки для щук. Когда с этим было покончено, садились ужинать, и эти неторопливые мужские беседы в вечернем лесу я запомнил на всю жизнь.
Спать ложились довольно рано, зато на следующий день вставали в четыре утра и отправлялись на рыбалку. Наша лодка плыла сквозь утренний туман, тихо было так, что закладывало уши, а всплески воды от поднимающихся весел, казалось, разрезали эту тишину как нож масло. Взрослые доставали из воды крюки, снимали рыбу, а я, пацан, был на веслах.
К вечеру возвращались домой. С собой несли полные пестери рыбы по двадцать-тридцать килограммов, до сих пор помню, как мы их на себе перли. Женщины нас ждали, заранее протопив баню. Мы отправлялись туда, а они принимались чистить рыбу. После бани нас ждал растопленный самовар, и мы, отдуваясь, пили чай из блюдец с кусковым сахаром вприкуску.
Представляете, какая это была экзотика для городского мальчишки, у которого мама работала учителем, а папа главным инженером на производстве? Я весь год ждал этой рыбалки, представляя ее себе в мельчайших деталях. И вот, когда мне было двенадцать лет и я, по традиции, оказался в деревне раньше остальных, потому что меня отправляли туда колесным пароходом одного с самого начала каникул, я упросил деда отпустить меня на рыбалку одного.
До сих пор удивляюсь, как он согласился. Видимо, уже тогда я, когда было надо, умел быть убедительным. В общем, утром вышел из дома, не спеша дошел до места ночевки, растопил печь, разогрел себе еду, переночевал, с утра наловил рыбы и после обеда двинулся в обратный путь. И заблудился.
Понял я это не сразу, а когда понял, то очень испугался. К тому времени я уже довольно далеко отошел от места ночевки и от реки, вокруг стеной стоял лес, и куда идти, я не имел ни малейшего понятия. Только осознавал, что вокруг меня на много километров не было никакого жилья. Меня начала захлестывать паника.
Я не знаю, откуда тогда взялась сила воли, но я сумел взять себя в руки. Я четко понимал, что слезами и соплями я себе точно не помогу. Первое решение пришло быстро: нужно вернуться к реке, к домику с печкой, потому что там тепло и безопасно, и там меня точно найдут. Я попытался двинуться в обратный путь, идя по собственным следам. Получалось не очень, потому что к тому моменту я уже достаточно наплутал и следы затоптал. Начинало темнеть. Паника снова подняла голову, но я и на этот раз не дал ей ни малейшего шанса.
«Олег, ты сможешь найти выход», – строго сказал я себе, и тут же пришло новое решение. Я понял, что надо залезть на самое высокое дерево, чтобы с него увидеть реку, причем сделать это до темноты. Пока я лез, в кровь ободрал себе руки и ноги, зато когда я очутился наверху, то увидел не реку, а холм, на котором стоит наша деревня. Это была самая высокая точка в округе, домов с такого расстояния было не видно, но деревня была точно там, и я понял, что мне нужно двигаться строго в том направлении.
Никаких навыков по выживанию в лесу у меня не было и в помине. Я не ориентировался ни по кольцам на пнях, ни по лишайникам на коре деревьев, ни по камням, ни по муравейникам. Но пока я лез на дерево, вышла луна, и хотя у меня не было ни малейших познаний в астрономии, я понял, что нужно запомнить расположение деревни относительно нее. Вот так, полагаясь на луну, я и шел, практически ночью вернувшись домой.
Я не помню, наказал ли меня тогда дед, хотя человеком он был достаточно суровым. Зато помню чувство огромного удовлетворения от того, что смог сам справиться с экстремальной ситуацией. Эта история стала для меня большим уроком. Именно в тот момент я понял, как много зависит от самообладания, от уверенности в своих силах, от понимания, что ты обязательно справишься. С тех пор, когда я попадаю в экстремальную ситуацию, сразу жестко беру себя в руки и составляю план действий. Без лишних эмоций.
В детстве бывало, что меня не брали на соревнования из-за плохих оценок. Для меня не было хуже наказания. Представьте, вся команда, весь твой хоккейный класс, все твои друзья едут в Ригу или Минск, а ты вынужден сидеть дома из-за двойки по иностранному языку или химии.
Когда я окончил четвертый класс, в Череповце был создан первый в Вологодской области спортивный класс по хоккею. Мальчишек, подающих надежды, собрали со всех школ города, объединили двадцать пять сорванцов в один класс на базе двенадцатой школы города Череповца. Только спустя годы стал понимать, как тяжело с нами было учителям. Одни парни, спортсмены, все по натуре лидеры, и чтобы мы могли хоть как-то учиться, наш тренер Вячеслав Викторович Дубровин ввел жесткое правило: получаешь двойку – снимаешься с соревнований по неспортивному признаку.
Естественно, что пропустить соревнования, особенно в столицах других республик Советского Союза, где можно было вволю напиться пепси-колы, которая в Вологодской области тогда не продавалась, было огромной трагедией. Пару раз пропустив такую поездку мечты, я стал зубами цепляться за учебу.
Большинство моих друзей-хоккеистов, чтобы ездить по стране, тянули все предметы на троечку. О получении базового образования никто не думал, только о спортивной карьере. А я, получив два раза тяжелый урок со снятием с соревнований, принял для себя решение учиться «с запасом». В результате школу я окончил хорошо, одним из лучших в классе, сказав себе: «Олег, соберись, ты можешь!»
Эту фразу я вообще слышал в своем детстве очень часто. Она касалась хоккея, учебы, да вообще любой ситуации. И мой дед, и отец всегда говорили, что в каждом человеке скрыты большие возможности. Они видели, что у меня есть задатки, и подталкивали к достижениям, мотивируя и делами, и словами. Я же считал себя совершенно обычным пацаном, который ничем не выделялся среди сверстников, и, напомню, никогда не стремился быть лучшим, но всегда старался сделать любое дело максимально хорошо, чтобы испытать чувство удовлетворения от того, что у меня получилось. При этом, что считали другие, для меня было неважно.
Это качество – держать удар, в том числе и от оголтелой критики – мне очень пригодилось, когда я стал губернатором. В первую очередь оно оказалось очень полезным для выживания в Интернете. Не секрет, что работа губернатора Вологодской области в социальных сетях считается одной из лучших в стране. Мои официальные аккаунты не раз входили в ежегодный ТОП-5 по версии экспертов Российского интернет-форума (РИФ), в рейтинги самых активных пользователей соцсетей по версии АПЭК, а также в сводные рейтинги интернет-репутации по версии ресурса https://www.pravdaserm.com.
В 2021 году я занимаю в этом рейтинге первое место, каждый раз набирая больше девяноста баллов из ста возможных. Как отмечают федеральные эксперты, такая высокая онлайн-репутация обеспечивается множеством собственных ресурсов в поисковом топе. В Google это несколько ссылок на сайт правительства. В «Яндексе» преимущественно мои социальные сети.
И дело не в том, что я так сильно люблю публичность. Просто искренне считаю социальные сети важной частью своей жизни. Их основное достоинство – мгновенная обратная связь по правильности своих действий и возможность корректировать свои решения в зависимости от мнения людей. Ну, и кроме того, мне это интересно, я же любопытный.
Я еду с работы и просматриваю комментарии под всеми моими постами, выложенными в этот день. Конечно, о рабочих моментах, информацию о визитах в районы, пресс-релизы пишет моя пресс-служба, но все посты, которые касаются личной жизни – природы, спорта, детей, внучки, рыбалки или сбора грибов, – я пишу сам. И совершенно точно читаю комментарии под ними.
Когда я только возглавил область, то попросил показать мне тиражи областных и районных газет. У самой тиражной из них – нашей старейшей областной газеты «Красный Север» – на тот момент было около тридцати тысяч подписчиков. Но уже в 2014 году только в социальной сети «ВКонтакте» на страницу губернатора Вологодской области было подписано 70 000 человек. Большая удача, что к тому моменту, как умение работать в Интернете и соцсетях стало одним из KPI для высших должностных лиц, я оказался к этому готов.
А начиналось все в далеком 2009 году, когда я работал мэром Череповца и ни о каких социальных сетях даже не думал. Однако у моей сестры была страничка «ВКонтакте», и однажды она позвонила и рассказала, что ей написала какая-то девчонка, которая уже семь месяцев назад создала и ведет страницу мэра Череповца. Сама, по собственной воле, она каждый день публиковала там информацию о жизни города, которую могла найти, у страницы ширилось количество подписчиков, появлялась обратная связь, но настал момент, когда эта семнадцатилетняя девочка не знала, что ей делать с этой страницей дальше. Для ее дальнейшего развития ей просто не хватало фактуры.
Я посмеялся и попросил сестру написать этой девчонке, чтобы та пришла в мэрию знакомиться. Так появилась Дарья Неклюдова, позже ставшая начальником Управления информационной политики Дарьей Константиновной Богдановой. «Вы очень популярны в социальных сетях, – сказала она мне. – Там идет очень бурное обсуждение того, что делает мэр города. Почитайте, вам будет интересно знать, что пишут люди».
Так я погрузился в эту историю. Мы начали подгружать на страницу официальные новости, обсуждать инициативы, получать обратную связь. И тогда же я в первый раз увидел, что реакция на мою работу может быть далеко не положительной, более того, грубой и даже нецензурной. Я очень болезненно это переживал. Когда я читал комментарии, у меня поначалу было жгучее желание «дать сдачи» или хотя бы объяснить, что я действую осознанно, что у меня есть своя позиция, что люди просто не владеют всей информацией. Но позже пришло понимание, что делать этого не надо.
Основное правило поведения в соцсетях – держи удар. Не надо биться с невидимыми оппонентами, отвлекаясь от решения понятных и важных задач. Не надо распылять свои силы на то, чтобы бурно реагировать на оскорбления. Признаться, это было трудно, потому что человек я очень эмоциональный. Но в какой-то момент (к моей гордости, наступил он достаточно быстро) со мной произошло то же, что и в детстве, когда я заблудился в лесу. Я взял себя в руки.
Есть цели и задачи, которые мне важны, и я готов посвящать им свое время. Есть нечто, что может вывести тебя из равновесия, расфокусировать, отвлечь от реальной работы. На это не надо обращать внимание. Потом опять сработало мое врожденное любопытство – я понял, что мне все равно интересно читать, что про меня пишут, потому что это самый лучший и объективный канал обратной связи. Но я научился не реагировать на агрессивное критиканство, читать все, но не пропускать прочитанное сквозь себя. Если я выхватываю из соцсетей реальные предложения, конструктивную критику, то вступаю в диалог. Если вижу пустую ненависть, открытый хейт, то не реагирую вообще никак.
У меня нет раздражения, нет обиды, нет желания ответить. Я не девушка на выданье, чтобы всем женихам нравиться. Я работу работаю. Есть люди, которые ее не одобряют. Что ж, я научился с этим жить.
Я горжусь тем, что фактически являюсь «пионером» соцсетей. Конечно, когда я начинал, соцсети были совсем другими. По сути, это было некое окно в мир знаний. Люди объединялись в сообщества по интересам, для того чтобы узнавать что-то новое. Вторая важная функция заключалась в возможности общения друг с другом. Это был очень душевный момент. В соцсетях тогда было очень много тепла. Много поддержки.
Но, к сожалению, трансформация случилась очень быстро. Причем я понимаю, что это происходило под влиянием огромного количества факторов, как внешних, так и внутренних. Соцсети сначала стали местом сброса накопившегося напряжения, а после и мощным оружием в информационных войнах.
Сейчас люди почему-то не стесняются публично выливать свое раздражение вовне. Раньше считалось стыдным показывать свою боль, свое разочарование, неблагополучие, неуспех, отчаяние. Сейчас все это гипертрофировано, возведено в абсолют. Я в своей жизни всегда исходил из того, что каждый человек – сам хозяин своей жизни. Твоя судьба – карьера, работа, семья – всегда в твоих руках. Именно поэтому меня до сих пор удивляет, что люди обвиняют окружающий мир в том, что они не добились успеха.
Если человек не состоялся в жизни, то только потому, что не приложил к этому достаточных усилий, а не потому, что в этом виноват сосед, брат, друг, коллега, губернатор или президент. Обидно, что вседозволенность в соцмедиа размывает наш северный русский характер. Такие присущие ему качества, как терпение, умение держать эмоции внутри, умение прощать.
И тем не менее, я убежден, что открытость власти – вещь совершенно необходимая. С момента создания страницы мэра Череповца Олега Кувшинникова в социальной сети «ВКонтакте» 02 февраля 2009 года, кстати, в день моего рождения, я проделал огромный путь. Впоследствии ресурс был переформатирован в официальную страницу губернатора Вологодской области.
С развитием и популяризацией альтернативных площадок добавились мои официальные страницы в «Твиттере», «Инстаграме», «Одноклассниках» и «Живом Журнале». Последнюю, правда, мы в 2018 году закрыли, потому что площадка стала угасать.
Мы стараемся не дублировать информацию на различных площадках, а создавать уникальный контент, исходя из предпочтений аудитории и стилистических особенностей ресурсов. Сейчас общее количество подписчиков во всех моих соцсетях превышает 260 тысяч человек. Все официальные страницы верифицированы. Наша самая первая страница «ВКонтакте» так и остается базовой и самой широкой с точки зрения охвата аудитории. Для ее дальнейшего развития в апреле 2019 года стартовал новый проект «ПоОКаем в сети», который предполагает регулярные прямые эфиры губернатора, где я отвечаю на самые острые и злободневные вопросы аудитории. Это тяжело – общаться с огромной аудиторией, не видя ее глаз. Но каждый раз я говорю себе: «Олег, ты сможешь». Вроде получается: на конец 2021 года общее количество просмотров наших прямых эфиров достигло почти четырех миллионов и собрало почти двадцать тысяч комментариев.
Мои прямые эфиры распространены и на другие социальные сети. В «Инстаграме» инициатива нашла воплощение в формате «Вопрос-ответ». Пользователи задают вопросы в сториз и получают ответ в течение суток. Каждый понедельник в прямом эфире транслируются оперативные совещания и заседания правительства Вологодской области, это еще один шаг к открытости власти. В режиме онлайн мы с коллегами подводим итоги прошедшей недели, планируем неделю предстоящую. В период пандемии мы внедрили и трансляцию онлайн с заседаний оперативного штаба по нераспространению новой коронавирусной инфекции.
Высокие рейтинги в интернет-пространстве говорят о том, что жители региона привыкли получать информацию с моих страниц, и именно активность пользователей выводит эти страницы в топ. Таким образом, получается, что я, как губернатор региона, определяю, какая информация и в каком ключе станет у жителей наиболее востребованной.
Я публикую в соцсетях видеообращения по важным для моих земляков вопросам, регулярно звоню тем, кто оставил сообщения о своей проблеме, в формате видеоблога рассказываю о развитии разных отраслей экономики региона: от аквакультуры и молочного животноводства до современных технологий дорожного строительства. Честно скажу, что уже не могу представить себя без планшета и телефона, без социальных сетей. Конечно, они очень меня изменили и продолжают менять. Мировоззрение, подходы к различным жизненным ситуациям или профессиональным обязанностям, готовность корректировать свой курс.
Некоторые люди с улыбкой относятся к тому, что я не стесняюсь снимать кадры заката или рассвета, заснеженные поля, поле мать-и-мачехи, красивый храм или корзинку с грибами. Да, мужик в пятьдесят шесть лет может выкладывать цветы на своих страницах, и позитивные комментарии и лайки под ними – для меня источник энергии, а негативные – лишняя тренировка умения держать себя в руках.
Я по-прежнему убежден, что расплескивание эмоций приводит лишь к тому, что ты не можешь сконцентрироваться, взять проблему в фокус. Истерика не помогает, помогают только вовремя принятое решение и ответственность за него. Тогда и команда работает четко, слаженно и спокойно. Она делает свое дело, а ты держишь удар. И тогда все получается.
https://okuvshinnikov.ru/kniga/01/