Когда дело касается игр, мы больше всего боимся зависимости от них. В мае 2019 года Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) признала зависимость от компьютерных игр болезнью, назвав ее игровым расстройством. Хотя ВОЗ пользуется большим общественным доверием, несогласных с этим решением немало. Еще в марте 2018 года группа специалистов по психическому здоровью и социальным наукам, включая сотрудников Оксфордского университета и Университета Джонса Хопкинса, оспорила это решение, опубликовав отчет под названием «Слабая научная основа игрового расстройства»8. Суть спора можно кратко изложить в трех пунктах:
• Во-первых, существуют сомнения, вызывают ли игры расстройство или это иное заболевание проявляется через увлечение ими. Другими словами, являются ли игры причиной болезни или ее следствием.
• Во-вторых, существуют ли убедительные доказательства, позволяющие считать игровое расстройство заболеванием, и объективные критерии для его диагностики? Проще говоря, можно ли отличить пациента с этой болезнью от людей, которые играют для удовольствия или зарабатывают этим на жизнь, как профессиональные игроки или стримеры?
• В-третьих, если все же считать игровое расстройство заболеванием, существуют ли эффективные методы его лечения и смогут ли они заинтересовать людей, которые в нем нуждаются. Иначе говоря, есть ли достаточные основания, чтобы поставить на ребенке, слишком увлеченном компьютерными играми, клеймо психически больного.
В целом, противники классификации зависимости от компьютерных игр как заболевания утверждают, что пока на эти три вопроса нет четких ответов, поспешное признание этого расстройства болезнью не принесет пользы ни играющим детям, ни родителям, ни обществу в целом. Люди, несогласные с концепцией игрового расстройства, считают более подходящими термины «злоупотребление» и «сверхполагаемость». Однако в этой книге я буду использовать более знакомый читателям термин «зависимость от компьютерных игр».
Причины, по которым некоторые не согласны с признанием зависимости от компьютерных игр болезнью, следующие. Очень часто непривычные явления считаются проблемными. Когда появились телевизоры, люди говорили о зависимости от телевидения, а когда стали распространяться мобильные телефоны – о зависимости от сотовых. Но сейчас едва ли найдется человек, который назовет просмотр ТВ или звонки по телефону проявлением болезни. Потому что эти явления настолько повсеместны и привычны, что мы естественным образом сформировали свое отношение к ним.
Компьютерные игры идут по этому же пути. Согласно исследованию Министерства здравоохранения Кореи, в 2019 году в 50 Центрах помощи зависимым по всей стране всего 72 человека обратились за помощью из-за интернет- и игровой зависимости. Это примерно 1,4 человека на центр. В 2017 году этот показатель составлял 228 человек, в 2018 – 101, в 2019 – 72. Число обращений постоянно уменьшается. Поэтому еще до внесения игрового расстройства в международную классификацию болезней возникал вопрос: действительно ли есть острая необходимость это делать? Это все равно что мы бы сейчас решили признать зависимость от телевизора настоящим заболеванием.
В эпоху метавселенной, когда таланты и компетенции необходимо открывать и развивать в том числе через игры, признание чрезмерного увлечения ими болезнью может преградит путь к успеху.
Для подростков игры – это важная часть досуга и культуры, тесно связанная с их будущей карьерой. Однако игровая зависимость может вызвать волну негативного отношения к видеоиграм. Уже сейчас из-за одного скандала некоторые университеты наблюдают снижение числа абитуриентов на факультетах, связанных с разработкой игр. Это лишь начало – если игровое расстройство официально внесут в международный классификатор болезней, последствия могут быть куда серьезнее[6].
Почему это происходит? Возможно, причина кроется в нашем инстинкте «отвращения к болезням». Все, что связано с болезнями – будь то люди, предметы или места – естественным образом отталкивает нас, вызывая неприятные чувства. Долгое время у человечества не было эффективных способов борьбы с недугами, и единственным действенным методом было избегать их.
Эволюционные психологи утверждают, что отвращения к болезням развилось из человеческого инстинкта избегать все, что с ними связано9. Хотя причины и механизмы этого процесса до конца не изучены, само понятие игрового расстройства может вызвать необоснованное отвращение к играм, что потенциально способно подорвать конкурентоспособность игровой индустрии и культуры.
Важно учитывать и влияние на детей, увлеченных играми. Отвращение к болезням может распространяться и на людей. Если кто-то страдает психическим расстройством, первой реакцией окружающих часто бывает избегание этого человека, не разобравшись в ерьезности или истории болезни. Представьте, каково в этот момент носителю такого расстройства? Это может усугубить страх социального взаимодействия и привести к депрессии. В отличие от физических заболеваний, психические расстройства редко поддаются полному излечению. Они могут стать грузом, который человек вынужден всегда нести на своих плечах.
Особенность зависимости от компьютерных игр в том, что она часто естественным образом проходит после 20 лет. Этим она очень похожа на юношеский максимализм. Стоит ли в таком случае навешивать на человека ярлык официального диагноза на всю жизнь из-за проблемы, которая, вероятно, разрешится сама собой?