Утром мы проснулись последними. Впрочем, как обычно это и бывало. Но в этот раз нас разбудило не то, что мы с Вовкой выспались, а крик папы во дворе. Судя по его неодобрительным возгласам, он кого-то откуда-то прогонял. Не успели мы встать, чтобы самим разобраться, что к чему, как крик переместился в дом.
– Ну Валентина Николаевна! Ну куры! Куры в машине! Они там всё… – судя по отчаянному «эх», последовавшему далее, папа был не в восторге от того, что куры там что-то «всё».
Бабка была на кухне и готовила всем завтрак. Её как будто и не удивило то, что возмутило папу.
– А что куры?
– Всю машину внутри… – далее он продолжил, понизив голос, – загадили.
– Насерили что ли? – не понижая голоса переспросила бабка.
– Тихо! Дети спят ещё, – подала голос мама.
– Мы не спим, – ответил я и вышел из комнаты.
– А что курицы сделали в машине? – появился следом Вовка.
– Да отец ваш кур зачем-то в машину пустил, – крикнула бабка с кухни. – Мало ему. Дед его вчера ничему не научил, так он кур за руль сегодня посадил, а оказалось, что они только серить умеют. Вот чудо-то какое для вашего папки удивительное.
Далее последовало непродолжительное выяснение обстоятельств, как куры попали в машину. Оказалось, что окна машины почему-то были открыты и, когда бабка утром выпустила на улицу кур, те облюбовали новые «жигули» для своих нужд. Папа пытался было найти виноватых, но дед ему напомнил, что вчера вечером они курили в машине.
– А окна тут при чём? – не понимал папа. – Почему они открыты?
– Так ты сам сказал, что курить только в открытое окно, – напомнил ему дед.
– А зачем мы вообще курить пошли в машину? – не мог вспомнить папа.
Дед потрогал шишку на лбу.
– Не иначе, бес попутал.
Тут бабка напомнила папе, с чего всё началось. Вчера вечером, после застолья, они собрались с дедом закурить в доме, но она их выгнала на улицу. Папа обиженно ответил, что не очень-то и надо, можно и в машине покурить. И даже всем разрешит там покурить, если кому надо. Ему не жалко. Дед сказал, что ему надо. В итоге они ушли курить на улицу. Тут папа и вспомнил всё…
Папа вышел во двор и открыл машину. Затем они с дедом заняли места: папа за рулём, дед рядом.
– Прокатить? – поинтересовался папа у деда. Тот кивнул.
– Только курить в открытое окно.
Через несколько минут мы услышали, как завёлся двигатель. Мама с бабкой сразу побежали на улицу. Мы следом.
Никто никуда прокатиться не успел. Пока папа вспоминал, открыт выезд или нет, во дворе оказались бабка с мамой. И, надо сказать, в самый неожиданный момент. Папа как раз обернулся назад и пытался рассмотреть в темноте жерди в заборе. Когда он обернулся, в свете фар материализовалась фигура бабки. То, что это была бабка, папа понял уже потом. В тот момент для него это была просто неожиданно появившаяся фигура.
Мы с Вовкой как раз стояли на крыльце, когда услышали душераздирающий крик папы. О том, что это кричал папа, мы тоже узнали потом. В тот момент это был просто душераздирающий крик. Сработала череда цепных реакций. Папа закричал. Следом от неожиданности закричал дед, при этом он зачем-то выскочил из машины и побежал. Папа от неожиданности упёрся руками в руль, прямо в сигнал. От неожиданного сигнала бабка тоже немного растерялась, но ненадолго. Решив, что её сейчас задавят, она схватила первое, что попалось ей под руку, и запустила в сторону фар. Первым попавшимся оказалось полено, которое угодило в попавшегося на его пути деда. Тот нечаянно грудью, точнее, лбом прикрыл «жигули». Иначе досталось бы лобовому стеклу. Не то чтобы дед прям грудью специально машину защищал. Он в принципе не планировал этого делать, но по лбу получил. Хорошо, что полено было небольшое. Хотя и его хватило, чтобы дед рухнул на капот, как подкошенный.
– Это чёй-то? – бабка пыталась рассмотреть сквозь свет фар, что там случилось.
Папе, в отличие от бабки, было всё хорошо видно. Он теперь разглядел, что в свете фар стояла бабка. Но теперь ещё кто-то лежал на капоте. И этот кто-то сильно смахивал на деда.
– Егорыч, – папа открыл дверь и осторожно окликнул деда.
– Выруби фонарь уж! – крикнула бабка. – Я, кажись, кого-то пришибла.
Папа выключил фары. Теперь в свете луны бабка разглядела деда. Тот в неестественной позе распластался на капоте «жигулей». Со стороны могло показаться, что он прилёг отдохнуть и, раскинув руки и ноги, рассматривает звёзды. Только с закрытыми глазами.
– Дед, – бабка осторожно подёргала его за штанину. Дед не реагировал.
– Воды надо, – подсказал папа.
– Как бы не батюшку, – бабка перекрестилась.
Пока бабка крестилась, а папа не решался вылезти из машины, мама сбегала домой за водой. Подбежав к деду, она плеснула на него из ковшика.
– Уф, – дед открыл глаза.
– Жив, – выдохнула бабка. – Я уж, грешным делом, подумала, что отмучился.
Дед посмотрел по сторонам и попытался приподнять голову.
– Ох! – схватился он за лоб. – Это что было? Помню только яркую вспышку. И почему я мокрый?
Бабка, видимо, решила не вдаваться в подробности.
– Пить надо меньше, – решила она из обороны перейти в атаку. – Глаза залил и не видит ничего. Зятю чуть машину лбом не пробил.
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, все пошли в дом. Бабка уже там приложила к шишке деда ложку.
– Так и держи, – велела она ему. – Лоб-то у тебя покрепче полена оказался. Чугун прям.
– Какое полено? – не понял дед.
– Лоб говорю у тебя деревянный, как полено, – выкрутилась бабка.
– А-а-а-а, – ничего не понимая согласился дед.
– Балда. Спать давайте ложиться, пока целы все…
Всё утро мы помогали папе отмывать машину внутри от остатков жизнедеятельности кур. Одна даже успела снести яйцо. Куриный помёт уже успел хорошенько подсохнуть, и работа давалась с трудом. Но папа сказал, что если любишь кататься, то люби и куриное говно убирать. Кататься мне понравилось, так что спорить я не стал.
– Смотри, как стараются, – бабка увидела, как мы с Вовкой оттираем сиденья. – Как бабке помочь, так фиг допросишься, а машину батькину вылизывать готовы.
– Ба, если куры и у тебя в доме нагадят, то я обязательно тебе помогу, – пообещал ей Вовка.
– В моём доме только вы умеете гадить, – возразила бабка. – Если в этом году продолжите, то пеняйте на свои куриные мозги. Пощады не будет. Николай, – обратилась она к папе, – вы их к этому году новым пакостным трюкам научили уже?
– Зачем Вы так, – обиделся папа. – Они, между прочим, до вас в пионерском лагере были, и ничего.
– И ничего хорошего, видимо, – продолжила бабка. – Ваш лагерь теперь нам с дедом аукнется.
Ближе к обеду работа была закончена.
– Вы же до завтра ещё тут? – дед поинтересовался у папы.
– Да. С утра поедем.
– Тогда, может, в баньку? – предложил дед. – Сгоняем в село на «жигулях» за жигулёвским и…
– И неймётся, смотрю, тебе после вчерашнего, – протянула бабка. – Ещё одну шишку хочешь заработать? Так для этого никуда гонять не надо.
– Валь, мы культурно, – пообещал дед.
– Не, мне завтра за руль, – не поддержал идею папа. – Какое пиво тут?
– Хорошее, – приободрился дед.
– Да я не в том смысле. Я не интересуюсь, какое пиво тут, а куда мне пиво ещё?
– Как куда? В баньку, – не отступал дед. – Какая банька без пива?
– Хорошая, – ответила бабка деду его же словами. – Нечего тут к своим пагубным привычкам приучать зятя. У вас сначала баня с пивом. Потом вам покажется мало. А после этого, поверь, что мало не покажется.
Дед немного обиделся, но вечером мы всё равно пошли в баню. Без пива. Папа, дед и я с Вовкой.
– Да-а-а-а, – дед сидел на лавке в бане. – На сухую и пар не тот. А ну, Вовка, поддай хоть воды.
Вовка взял ковшик и плеснул на печку. Пар разошёлся по бане. Уши защипало.
– Ух! Хорошо! – дед похлестал себя веником по плечам. – А давайте соревнование.
– Какое ещё соревнование? – не понял папа.
– Кто дольше просидит.
Папа сказал, что с детьми тягаться в бане не очень-то честно. Дед предложил разделиться на команды. Дед с Вовкой, а я с папой. Вовка одобрил. Дед явно был более подготовленным в этом плане.
Я сидел, потел, но Вовка тоже потел. Было видно, что он уже вот-вот сдастся. Папа пока держался молодцом. Деду, мне так казалось, вообще пофигу. Я был на грани.
Когда дед в очередной раз плеснул воды, Вовка подскочил и выбежал.
– Эх ты! – крикнул ему дед вслед. – Слабак!
Зря он так про Вовку сказал. Вовка обиделся. Во-первых, потому что проиграл первым. Во-вторых, потому что дед обозвал его слабаком. Когда он вышел в предбанник, то решил показать всем, кто тут ещё слабак.
– Сами вы слабаки! – крикнул он нам из подсобки и повесил замок на дверь.
Дед ещё в прошлом году повесил на двери в бане замок, чтобы, когда работает его «машина времени», мы не могли нечаянно или специально туда попасть. Но мы ещё не знали об этом. Мы только увидели, как Вовкина голова появилась в окошке бани и показала нам язык. Дед тоже показал ему язык, но Вовкин посыл он тогда ещё не распознал. Язык Вовки против языка деда большего стоил в той ситуации.
Когда дед поддал в очередной раз, пришла моя очередь сдаваться. Теперь это было не так стыдно. Я хотел медленно и гордо встать, пойти на выход и сказать, что я бы, конечно, мог ещё с ними посидеть, но надо поддержать Вовку в этой проигрышной для него ситуации.
Сначала я не понял, что происходит. Дверь не поддавалась, а дед уже снова поддал пару. Меня обдало жаром. С гордым видом уйти не получалось. Тело просило пощады, но дед эту просьбу не слышал, он собрался ещё поддать. Я навалился на дверь всей своей массой, но она не открывалась.
– Силёнок не осталось? – дед посмотрел на меня и, как будто издеваясь, подбросил ещё несколько поленьев в топку. – Ща помогу дезертировать.
Он встал и направился ко мне на помощь. Дёрнув дверь, он тоже не смог её открыть.
– Чё это? – удивился дед и ещё раз попробовал. Но дверь не поддавалась.
Папа тоже встал, подошёл и, отодвинув всех, попробовал открыть. Ему дверь тоже не поддалась. К этому времени жар уже поднялся знатный.
– Ложись на пол, – сказал папа.
До деда, кажется, дошёл смысл происходящего, и он опустил меня вниз. Внизу было значительно лучше. Папа с дедом пробовали толкать дверь.
– Бесполезно, – сдался дед. – Я там, знаешь, на какие гвозди петли посадил. И замок такой, что не перешибёшь.
Папа стал звать Вовку, но Вовки и след простыл. Он давно уже ушёл в дом. Потом подключился дед. Они почему-то думали, что Вовка затаился в предбаннике и теперь сидит там и хихикает. Сначала они просили его по-хорошему. Потом дед не выдержал и начал по-плохому. Затем опять переключили тон на дружественный. Дед был похож на горбатого из фильма «Место встречи изменить нельзя». Он тоже просил Володю, только мелкого, открыть дверь. Но мелкий Володя затаился уже в доме и пил чай. А у нас жар поднимался так, что на пол лечь готовы были уже все, даже дед.
– Надо печь потушить, – сообразил папа.
Но дальнейшие его действия показали, что он понятия не имел, как это сделать. Папа взял ведро с водой и плеснул его прямо в топку.
Далее дед кричал такое, что даже папа слышал такие выражения первый раз в жизни. Возможно, дед и сам не слышал их ещё от себя. Потом полетел ковшик в окно. Оно хоть и маленькое было для спасения, но дало чуточку спасительного воздуха.
Подданный папой пар, тем не менее, придал взрослым сил и решительности. Поставив меня к окну дышать, они всё-таки вышибли дверь. Правда, у папы потом болело плечо, а у деда появилась ещё одна шишка. В один из разбегов он поскользнулся и попробовал выбить дверь лбом.
Вовке досталось, конечно. Когда мы зашли в дом, то были очень похожи на отдыхающих, которые заснули на пляже на юге и под вечер, проснувшись, вернулись домой.