Как-то раз Ирма снова позвонила мне на работу. Это в ее манере, таранить звонками тех, кто ей нужен именно сейчас, особенно когда она уже напилась от очередной какой-то неприятности.
– Слышишь, мать,-говорит она в телефон прокуренным сиплым голосом. – Зайди ко мне после работы. Я пловом тебя накормлю. Ты ведь на квартирах и толком ничего домашнего не ешь.
– Я поздно буду. Не знаю, когда освобожусь. – Признаюсь я. – Пива к плову купить?
– Ну ты ведь и сама знаешь, для чего я тебя зову в гости. – Хохочет Ирма, которая уже успела с утра принять чего-то горячительного.
– А твой Толик? – Уточняю я.
– Уехал на родину. Собственно, именно он меня и научил так варить плов! – Причмокивает в телефон моя подруга.
– Да брось ты. – Говорю ей я. – Ты и без этого отлично управляешься на кухне.
– Знаешь, еще что. – Неуверенно произносит Ирма. – Там в подъезде меня караулит Альбина. Не вступай с ней в разговор. Баба отчаянная. Я ей тоже должна. Она как год меня преследует.
– А много ты ей должна? – Почему-то не удивляюсь я.
– Полляма, наверное, возможно, и больше. Она же натравила даже на меня профессионалов. И те в лес увозили меня и пугали. А потом и сына похищали. – Рассказывает Ирма. – Альбина – это мразь.
– Так ты ей до сих пор ничего не отдала? – Уточняю я.
– Да пошла она на хуй. У меня денег нет, чтобы вернуть ей долги. Я итак ей проценты платила бешенные, пусть отвалит от меня. – Заводится Ирма. – Увидишь бабу в национальной одежде, не подходи даже. Начнет давить на жалость.
Я обещаю Ирме не подходить к ее кредиторам, чтобы отвязаться от нее, поскольку у меня полно работы. А о долгах Ирмы можно говорить бесконечно.
Вечером, возвращаясь домой, я по пути решаю заскочить к подруге, не уверенная в том, что она уже не пьяная в стельку. В подъезде в пролете у подоконника стоит женщина в длинной одежде и платке.
– Подождите. Вы – подруга Ирмы? – Останавливает она меня, хватая за рукав пальто.
– Отстаньте от меня. – Отвечаю ей я, одергивая ее руку.
– Послушайте. – Начинает опять она. – Я знаю, что деньги у нее есть. Вы каждый день кутите по кабакам. А у меня дети. Трое детей. Их нужно кормить и одевать. А еще за аренду магазина платить.
– А я тут при чем? – Удивляюсь я. – Вы давали в долг Ирме, а не мне. С нее и требуйте долги.
– Но она не отдает! А ведь я ее хотела выручить. Так с людьми не поступают. – Начинает причитать женщина. – Аллах ее накажет.
– А почему вы ходите и трясете с нее долги? – Задаю ей вопрос я, чтобы переключить тему разговора.
– У меня муж умер. В аварию попал. – Начинает оправдываться незнакомка.
И мне становится ее почему-то жалко. Только сейчас я замечаю, что платок на ней черный.
Она начинает всхлипывать, причитая:
– Как сестре помогла ей и что? Как подло она со мной поступила, а?
Я спешу уйти, поскольку мне неприятно чувствовать себя причастной к этой истории.
Ирму я застаю не трезвую, но вполне адекватную.
– Так и знала, что ты начнешь слушать бред этой Альбины. – Упрекает меня она. – Так ей и надо. За алчность. Такие проценты с меня сдирали вместе с мужем, мама дорогая!
– Но у нее дети. Она одинокая мать. – Выступаю адвокатом Альбины я.
– У меня тоже сын и муж – инвалид. – Огрызается Ирма, выхватывая у меня из рук пакет с пивом. – Проходи, пловом буду кормить. Потом спать ляжем. Останешься у меня. Утром я тебе завтрак сделаю перед работой.