– А кем Вы хотели стать в детстве? О чём мечтали? – спросил, улыбаясь, Ник, искоса наблюдая за Кэт.
На самом деле звали её Екатерина, но Ник для себя решил, что будет называть её Кэт. На западный манер. Пусть она думает, что он американец.
Они познакомились сегодня, на светском рауте, в честь дня рождения одного из чиновников Совета Федерации.
Вечеринка была в самом разгаре, когда Ник вдруг увидел девушку совершенно неземной внешности. Во всяком случае, так ему показалось в тот момент. Она была окружена гостями, в основном мужчинами.
Высокая, стройная, с роскошными каштановыми волосами, которые струились по плечам и достигали талии. Открытые плечи, высокая девичья грудь, едва прикрытая корсажем вечернего платья. Руки, элегантно держащие веер. Яркие живые глаза, правильной формы нос. Красивые, ровные, словно прочерченные кисточкой художника, брови, говорящие о непреклонной воле. Отметив про себя, что девушка очень хороша, он наблюдал издали. Дождавшись, когда толпа чуть рассеется, он подошёл, и чуть подвинув оставшихся, вежливо представился: "Ник.".
Она взглянула на него, и как старинному другу ответила: " О, Ник. Добрый вечер."
Окружение, решив, что встретились давние знакомые, нехотя разошлись. Некоторые с любопытством наблюдали со стороны, как высокий блондин с голливудской внешностью и Екатерина Любомирская, о чём-то весело болтали, как старые друзья.
На самом деле, Ник очень хотел сосредоточить внимание Кэт на себе. Она была ему нужна! Её отчим. Его место работы занимало его гораздо больше, нежели красота девушки, но… Удивительно было то, что Кэт очень живо откликнулась на разговор. Ей сразу понравился молодой мужчина, заинтересованно ждавший, пока толпа возле неё поредеет.
Ник так увлёкся созерцанием Кэт, что слова, которые она сказала в следующую минуту, просто отрезвили его.
– Хотела стать разведчиком. Частью большой страны, приносить пользу Государству, жить великой целью. Строить новый мир! – улыбнулась девушка и повернулась к Нику.
– А Вы? Кем хотели стать Вы, Ник? – Кэт замолчала, ожидая ответа.
"Какое несоответствие внешности красивой девушки и её патриотических устремлений. А может они здесь в России все такие? Зомбированные. Хотя, вряд ли. Видимо, крепкая идеологическая обработка. А возможно, из какого-то другого материала сделаны, – усмехнулся про себя Ник. – Это ж надо – разведчиком. С её-то внешностью? На Западе девушки с детства мечтают выйти замуж за миллионера или сниматься в кино. На крайний случай стать домохозяйкой, ничего не делающей дома. Опять же, пребывая в статусе жены миллионера и не ниже. Бриллианты, машины, тряпки, постоянная коррекция внешности до стандартных голливудских параметров. Смех, да и только. Куклы, похожие друг на друга. Да, сейчас масса извращенцев, диктующих "моду". Жалко их, бедняжек…
Стоп, я отвлёкся…
А что? Вполне вероятно, что она меня "ведёт" – от одной этой мысли стало не по себе. – может это просто провокация? Мол, я хотела стать разведчиком, но не получилось. А тут, раз… и нелегал… Интересно об этом подумать.
Лицо Кэт светилось каким-то совершенно особым светом. Удивительная метаморфоза произошла с глазами. Они тоже светились. Да-да, именно светились.
Ник смотрел на неё и не мог понять Кто она?
"Это так странно. Она ведь просто человек Земли, а глаза светятся будто она… ". Он не успел додумать..
– Сегодня у нас в гостях оперная певица, Прима академического театра оперы и балета – Екатерина Любомирская. – раздались аплодисменты. – В её исполнении прозвучит Ария Любаши из оперы Римского-Корсакова "Царская невеста".
Аплодисменты стали громче и настойчивее. Раздались возгласы: "Браво, Любомирская. Просим. Браво!".
Кэт словно очнулась от каких-то своих мыслей. Мягко улыбнувшись Нику, она повернулась и, чуть приподняв подбородок, царственно двинулась (иначе и сказать нельзя) к центру огромного зала. Аплодисменты нарастали и вскоре превратились в овации. Кэт, по прежнему улыбаясь, подошла к микрофону. Совершенно спокойно воспринимая овации, она ждала, пока в зале наступит тишина. Раздались первые аккорды вступления. Зал моментально стих.
– Вот, до чего я дожила, Григорий, – глубокое грудное меццо-сопрано звучало, как хорошо настроенная виолончель в руках знаменитого Растроповича. – Господь тебя осудит, осудит за меня. – Ник замер. Божественный голос. Страсть. Ревность. Разочарование. Как много оттенков голоса ловит человеческий слух.