Этой главой я хочу помочь вам увидеть важную разницу. Бывает, дети просто становятся подростками со всеми вытекающими из этого проблемами. У других же ребят начинаются перемены, которые непонятны даже близким и могут означать будущую шизофрению. У меня был как раз второй случай. В младшей школе я приучил родителей радоваться успехам одарённого ребёнка. Но усердия было немного, потому что всё очень легко давалось. В пятом классе я уже не очень-то и учился, хотя продолжал получать пятёрки благодаря таланту. Однако годом позже случилась личная катастрофа, которую взрослые не поняли. А одноклассники, которые всё заметили, в один голос охарактеризовали проблему нецензурным словом. Оно всем известно и означает, что человек очень резко и сильно поглупел. Учителя стали гнобить меня – они наивно думали, что я совсем обленился. Их можно понять, ведь в педагогических университетах не учат психиатрии, и детской в том числе. Проблема же была в том, что я больше не мог читать и слушать на уроках.
Это были проблемы с вниманием. Я будто разучился читать и на уроках стал витать в облаках, мне было очень трудно сосредоточиться. Ну и к чему это привело спустя годы? Чтобы отличить этот случай от лени и праздности, я бы посоветовал обратить внимание вот на что. Очень важно понять, не слишком ли ваш ребёнок отличается своими интересами и суждениями от сверстников из его окружения. Обычно в школе на переменке ребята обмениваются различными рекомендациями: «А ты уже смотрел такой-то фильм?» «Ты что, не слышал такую-то песню?!» Обычный подросток тут же побежит смотреть или слушать. Ведь в этом возрасте мнение друзей важнее всего. Ну а я даже «Гарри Поттера» или «Пиратов Карибского моря» до сих пор не видел. Если ваш ребёнок перестал интересоваться массовой культурой, которой увлекаются его сверстники, то у него могут быть нарушены коммуникативные связи. Это значит, что он, возможно, проводит время в одиночестве, а вам про это не говорит. «А этот выпал из гнезда». Вот и дым, хотя огня ещё не видно…
Некоторые люди верят в то, что вряд ли увидишь. И в ауру, и в энергетику, и в другие подобные вещи. Все эти субстанции не распознает ни один прибор. Но ведь есть только то, что не отрицает наука! И если когда-либо она признает метафизику, это будет означать, что магия существует. Восемь лет назад я посетил лекцию одного психолога, специалиста по сектам. Он начал с сообщения о том, что в группе риска уже те люди, которые посещают сайты с заманчивыми словами вроде «саморазвитие» и «путь к себе». Ну а что уж говорить о тех, кто верит во всё мистическое?.. Я тогда подумал: «Вот это да! Но я же с десятого класса считал себя начинающим колдуном!..» Пожалуй, это был один из самых кричащих симптомов нарастающей шизофрении. Однако и его считали проявлением «подростковых особенностей» и молча закрывали глаза. Не хочу никого винить, но это уже за всеми рамками разумного. За что мне спустя годы благодарить родителей и учителей? Нужно было срочно вести меня к хорошему детскому психиатру, а не в дневник смотреть. У меня начинался психоз, а не страх перед будущими экзаменами. Однако никто не понимал этого.
У меня есть одна знакомая, здоровая женщина, на примере которой можно понять, в чём заключается важная разница между её увлечением эзотерикой и моим болезненным опытом. Она то ли правда верит в энергетику и тому подобное, то ли использует эти словечки, чтобы привлечь новых покупателей, для которых это не пустой звук. Думаю, что скорее второе. Конечно же, она не проводит на кухне «обряды» и не воспринимает их как таковые буквально. Мыслит трезво, то есть рассуждает и обдумывает свои решения. Вряд ли кто-то скажет, что у неё путаница в голове. При этом она чуткий человек, и, общаясь с ней, я ощущаю, что и со мной всё в порядке.
Ну а я был олицетворением настоящего хаоса. В десятом классе настолько увлёкся метафизикой, что даже успел вступить в «магический орден» в интернете. В комнате были спрятаны «свечи силы» – я верил, что провожу «обряды очищения». Одноклассники были в курсе, ведь при случайных болях в животе я мог сказать: «У меня не живот болит, а чакра открывается». Однако родители и учителя ничего странного как будто не замечали.
Найдите хорошего детского психиатра задолго до такой запущенной стадии!
Я рассказал об очевидных проявлениях шизофрении, чтобы показать, что на самом деле её легко заметить. Даже если она нарастает медленно, а форма лёгкая и стёртая, как у меня. Однако бывает, что подростки «выравниваются», да и после совершеннолетия всё может меняться. Смотреть нужно на то, как человек чувствует себя в окружении других. Мне было совсем уж некомфортно. К семнадцати годам началась новая волна развития. Хоть я и стал в целом адекватнее и общительнее, на первый план вышли другие проблемы. В своей тарелке чувствовал себя или среди родственников, или в одиночестве, поэтому стремился уединиться. И начал смутно понимать это, ведь я уже как-никак мог определить своё самочувствие. Но описывать его словами очень нелегко. До сих пор не могу объяснить врачам некоторые состояния и полагаюсь на их опыт и интуицию. Например, иногда жалуюсь не на тревогу, а на «вот это, ну вот это вот всё». В те времена как раз из-за тревоги я постоянно хмурился и щурился, хотя отлично чувствовал себя и хорошо видел, – всё ждал, что случится что-то плохое.
Если кому-то сложно описать своё скверное самочувствие, оно всегда написано на его лице. Соотнесите мимику человека с окружающей обстановкой, и так вы определите наличие сильной тревоги. От хорошей жизни не хмурятся! И вот как всё взаимосвязано. В юности выражение моего лица становилось нейтральным, только когда я оставался один. Если же я был на людях, они спрашивали: «Что у тебя не так?» Трудно не забеспокоиться, когда видишь человека с гримасой. Все начинают думать, не случилось ли чего и всё ли в порядке с ними самими. А когда узнают, что «страдалец» всегда такой, начинают держаться от него подальше. Однако этого-то я и боялся больше всего! Поэтому становилось ещё хуже, и лицо выражало ещё больше терзаний – и так по кругу. Одно порождало другое, и всё лишь нарастало со временем. Также сильную тревогу может вызывать и напряжение в теле без причины, вне всякой связи с физическими нагрузками. Представьте, что вы будто заканчиваете марафон и все ваши мышцы окаменели. Но на самом деле вы сидите на стуле! Кажется, я не мог расслабиться даже во сне.
Примерно со средних классов у меня было смутное ощущение, что я какой-то не такой. Сначала эти мысли появлялись при общении с приятелями, становясь с годами всё более навязчивыми. Я считал, что должен быть мальчиком с другим характером, и винил себя за то, что не являюсь таковым. Всё это значительно усилилось года за три-четыре до начала тяжёлых периодов шизофрении, пока не поглотило меня без остатка. Я спрашивал у окружающих: «Что со мной не так?» Думал, что все знают ответ. Но, кажется, его не знал никто. Подобные вопросы не могут говорить о психическом здоровье хотя бы потому, что абсурдны. Все мы разные от природы, и каждый именно такой, какой есть. Никакой глобальной проблемы люди во мне и не замечали. Если вам тоже это знакомо, рекомендую обратиться к хорошему врачу-психиатру. Он должен уделить вам больше, чем несколько минут, а также смотреть на вас, а не в карточку. Скорее всего, сначала он пропишет вам психотерапию, которая и должна уберечь от беды. Это метод «лечения словом», когда лекарства не нужны. Вы останетесь здоровым человеком.
Спустя несколько лет после начала лекарственного лечения мой профессор психиатрии попросил поработать со мной свою коллегу, психоаналитика Т. Сначала мы с ней встречались трижды в неделю, и этого было достаточно. В её обществе было очень комфортно, поскольку она была рада мне всякий раз, а это важнейший момент. Впрочем, я боялся, что специалист талантливо скрывает лёгкое отвержение. Главное в подобных случаях – искреннее принятие, идущее от значимого для вас человека! Т. согревала меня, и в какой-то момент я понял, что со мной всё в порядке, а вот окружающие «не такие, как надо». Однако со временем стал принимать и себя, и других людей. Т. не давала конкретные соображения по этому поводу, они появились сами. Суть в том, что вы каким-то образом воспринимаете себя, а также вас воспринимают со стороны. И это редко совпадает. Если вы не такой, каким вас хотят видеть, неудобный, если можно так сказать, вас могут начать отвергать. Мол, не нужен такой! Ну а вы можете начать отвергать самого себя. Однако не пытайтесь изменить свой характер, это невозможно. Просто уважайте и любите то, что отличает вас от остальных.
Я хотел узнать, что же со мной не так, и искал своего «гуру». Надеялся измениться благодаря его подсказкам. Он должен был выглядеть как мудрый волшебник, который знает всё на свете. Уж такой точно понял бы, в чём проблема. Мы начали общаться с профессором психологии, деканом факультета, где я учился всего полтора года. Он всегда уделял мне много внимания. Учёный достаточно быстро стал для меня тем, кого я искал. Мудрый мужчина с бородой, всю жизнь посвятивший изучению непростой науки. Он хитро подмигивал при некоторых вопросах студентов, не отвечая на них, впрочем. Хотел, чтобы мы сами во всём разбирались. Ну вот и «гуру»!.. Я стал бесконечно идеализировать его, считая почти божеством. Время от времени спрашивал у него, что со мной не так. Но профессор это предвидел и всякий раз отшучивался и менял тему. Думаю, было бесполезно пытаться объяснить мне, что вопрос абсурден, – это не завершило бы бесконечные поиски ответа. За годы общения я ни разу не услышал от того специалиста, в чём моя проблема. Может, её и не было вовсе?..
Постепенно я стал смутно понимать, что никто не знает, что со мной не так. А того профессора психологии начал обесценивать. Действительно, ну что это за «гуру» такой, который не замечает? Уж он-то должен всё разглядеть. Вот возомнил о себе! Мне и в голову не приходило, что я был в полном порядке, а проблема была надуманна. Неглупый юноша в самом начале своего пути, перспективный и очень любознательный. Однако я вовсе не считал себя таким, продолжая выискивать в себе какой-то дефект. И стал относиться с недоверием ко всем, кто не знал о нём. Это может являться предвестником тяжёлых периодов шизофрении. Так и получилось. В какой-то момент я без остатка разочаровался в людях – захотелось уйти ото всех как можно дальше. Перестал общаться с однокурсниками и отчислился с того факультета по собственному желанию. Всё ухудшалось: через несколько месяцев я уже ночевал в лесу, искренне считая себя воплощением святости. Чем раньше вы обратитесь к хорошему психиатру при подобных проблемах, тем больше он успеет сделать ради вашего блага.
Со стороны может быть трудно понять, что на душе у другого человека. Люди привыкли улыбаться на публику, пряча свои настоящие чувства и эмоции. Однако знаем ли мы в таком случае о проблемах друг друга? Не всегда. А значит, и помощь вовремя не окажем. Жаль, что у многих из нас не состоялись душевные беседы, которые должны были закончиться найденными решениями и тёплыми объятиями… Думаю, о своих сложностях молчат потому, что стыдятся того, что кто-то узнает. Ну как же! Каждый ведь должен справляться с проблемами самостоятельно, а показывать свои слабые места и тем более говорить о них – это стыдно. «Ты же сильный!» Или и того хуже: «Ты же мужчина!» Кандидат наук Д., главная героиня романтической линии моей автобиографии, называет это комплексом победителей. Она говорит, что ему подвержено всё наше общество без остатка. Но тогда с этим комплексом и бороться бесполезно. Большая беда в том, что он может относиться и к детям школьного возраста. Как родителям узнать о проблемах своего ребёнка, если он упрямо молчит о них?
Скверный знак, свидетельствующий о возможной шизофрении, – когда школьник упрямо скрывает от близких то, что его особенно беспокоит. Вот и у меня так было: молчал внутри семьи как партизан. При очередном нарастании нерешённых проблем нужно было рассказать об этом маме, попросив её о помощи. Думаю, она сделала бы многое. Однако просто не знала, что я ни с чем не справляюсь. Родители редко спрашивали, почему я постоянно тревожусь и хмурюсь, будто не замечая этих проявлений. В школьном дневнике всё было отлично, а значит, и у меня тоже. Не понимаю эту логику, но, видимо, она была именно такой. Оценки не могут быть показателем того, как у ребёнка дела в целом. Мой кораблик ещё плыл куда-то и даже пытался набирать скорость, пока однажды впереди не замаячил айсберг. В момент столкновения с ним всё уже было так запущено, что можно было начинать лекарственное лечение шизофрении. Началось не что иное, как тяжёлые периоды болезни. Рассказывайте родственникам и близким о своих проблемах. Вам помогут, и всё разрешится благополучно для всех.