Испанец, дав указание свои надёжным людям не высовываться и на время притихнуть, заспешил на встречу со связным, который оставил условный знак в оговоренном месте. По типу знака он определил, что связной прибыл из Москвы, а это довольно серьёзно. Инструкция запрещала встречаться со связными лично, для этого существовала переписка, оставляемая в условленном месте или шифрограммы, получаемые его радистом, которого кроме него никто не знал. Подойдя к условленному месту, он на всякий случай перешел на другую сторону улицы, зашел в придорожное открытое кафе, заказал рюмку вонючего местного пойла и стал наблюдать за местом встречи. Хвостов не было и было всё спокойно. Кинув небрежно на стол несколько иен, Глебов поднялся из-за стола и вихляющей походкой горького пропойцы, медленно двинулся к месту встречи. По пути, заскочив в духан, торгующий местными экзотическими фруктами, он еще раз окинул взглядом всю улицу. Подозрительного ничего не было. На выходе неожиданно, какой-то невзрачный недотёпа, чуть не сшиб его с ног и уже падая на пыльную дорогу, он почувствовал, что ему что-то положили в карман. Следуя легенде горького пьяницы, ему пришлось упасть и по-немецки витиевато обматерить, так некстати толкнувшего его человека. Но он, бросив выразительный взгляд и извинившись по-малайски, немедленно удалился.
– Однако, что-то тут не так, – удивился Испанец, потирая ушибленной плечо, – но быстро поднявшись с земли и ковыляя, проследовал в ближайшую подворотню. В кармане обнаружил клочок рисовой бумаги, где по-немецки был написан мелким шрифтом текст: «За мной увязался хвост, встреча переносится на два часа позже. Ганс».
– Бл!.. – у этого связного явно плохо с фантазией? Мне только Гансов здесь не хватало, – чертыхнулся Испанец и вновь, приняв образ пьяницы, опять поплёлся в знакомое кафе, за новой порцией подпольного виски. Надо ждать. Выждав два часа, он, поймал рикшу и отправился на местную пристань, в одном из отслужившим свой век катере, его должен был ждать прибывший связной. Отыскав на пристани катер со сломанной дымогарной трубой, он остановился возле него и присев на корточки, стал завязывать развязавшиеся шнурки. Тихо открылся иллюминатор и его окликнули по-русски, – Завершайте здесь все свои дела, вам необходимо в 2 часа 20 минут 9 июля находиться в заданном квадрате Желтого моря, там вас подберет наша подводная лодка. С собой можете взять еще двух надёжных человек и ещё, чтобы не было сомнений – вам привет от Колымы, – и в его сторону полетел скомканный лист бумаги с написанными координатами. Невидимый человек прикрыл иллюминатор и послышались быстро удаляющиеся шаги. Сомневаться и проверять информацию было излишне, мало кто знал в этом мире о Колыме и их взаимоотношениях.
Испанец запомнил координаты и засунул клочок бумаги в рот, рисовая бумага была съедобной. Что же этот башибузук придумал в этот раз, – ломал голову Глебов, возвращаясь на явочную квартиру, – война же кончилась, почему он не демобилизовался, – но тут же отбросил эту мысль, Колыма кадровый контрразведчик, а такими специалистами не разбрасываются и бывшими они никогда не бывают. Испанца мучил другой вопрос – кого взять с собой, все люди у него не раз проверенные и не хотелось кого-то обижать. После долгих раздумий он решил взять с собой, только двух человек – китайца Ю-Шена и японца Асикагу, хоть они и не ладят между собой, но тем не менее, неплохо работают в паре и выручали его не раз.
– По местам стоять, отдать концы, – малый вперед! Подводная лодка тихо, без лишнего шума, отдала швартовы и малым ходом осторожно миновав все минные заграждения, на подходах к важнейшим дальневосточным портам, отправилась к берегам Желтого моря. Командир лодки в штабе ТОФ получил дополнительный приказ, им в пути следует пристать к одному из безымянных островов в Жёлтом море и обменявшись паролями, подобрать троих неизвестных. Скрепя сердцем он вынужден был всё-таки оставить на берегу почти половину команды из боевой части. Такому количеству людей нужно чем-то под водой дышать, а всплывать без надобности запрещено, да и опасно. Он оставил на лодке только команду электриков, дизелистов и группу руления. При случае, он, боцман и старпом сами встанут на места торпедистов и наводчиков.
– Вахтенному офицеру, приготовиться к погружению, осушить трюма, выгородки, цистерны грязной воды, продуть баллоны гальюнов. Мостик к погружению приготовить. Посыпались команды о готовности лодки к погружению.
– Вахтенному офицеру начать вентиляцию лодки и аккумуляторных батарей. Личному составу занять места согласно расписанию по боевой тревоге. Командиры отсеков доложить: во всех отсеках стоять по местам, приготовиться к погружению, присутствуют ли все.
– Боцман? Доложить о готовности экипажа к погружению.
– Рубочный верхний люк открыт, лодка готова выйти в море.
– Задраить верхний рубочный люк и тут же летит ответка: Задраен верхний рубочный люк.
– Задраить нижний рубочный люк – Задраен нижний рубочный люк.
Перед задраиванием верхнего рубочного люка командир лично осмотрел ограждение выдвижных устройств и трижды оповестил о погружении. Мигом произошла герметизация всех отсеков, систему вентиляции переключили на замкнутый цикл. Передвижение личного состава по лодке прекратилось,
Командный пункт перешел на таблицы подводного хода.
– Гидроакустик, шумы за бортом? Гидроакустик слушал водную среду в соответствии с инструкцией.
– Отсутствуют командир, горизонт чист.
– Славно, продолжать слушать.
– Боцману, погружаться на глубину сорок метров с дифферентом в три градуса на нос. Из концевых отсеков докладывать об изменении глубины погружения через каждые десять метров.
– Осмотреться в отсеках. Глубина сорок метров. Наконец завершающая команда: Удифферентовать подводную лодку на глубине сорок метров на ходу восемь узлов с дифферентом ноль градусов.
– Приготовиться исполнить режим «Тишина». Во всех отсеках наступила тишина, только еле слышно было, что где-то с тихим завыванием выполняют свою работу электрические механизмы. При команде «тишина», запрещается передвижение личного состава между отсеками.
И наступила мёртвая тишина. Через четыре часа раздалась команда вахтенного офицера, – На вахту новой смене заступить, подвахтенным от мест отойти. Всем отдыхать. Доложить процентное содержание водорода в аккумуляторной яме.
Прошло 18 часов, вся группа Шульги спала все это время мертвецким сном, когда еще удастся так хорошо выспаться. Ровно в 2.50 утра раздалась команда по отсекам, – Окончить режим „тишина“, по местам стоять, приготовиться к всплытию. «На глубине десять метров задержаться, по местам стоять, на стабилизатор глубины без хода становиться. Всплыть на перископную глубину. Командир медленно стал поворачивать перископ вокруг оси лодки. Горизонт был чист.
– Всплывать! Приготовить дизеля к работе на заряд, вахтенным приготовить вдувную и вытяжную вентиляцию для продувки отсеков.
– Осмотреться в отсеках, боцман, всплывай.
– Дизелистам, дизель товсь к запуску Лодка вздрогнула и начала всплытие.
– Боевому охранению приготовиться.
Когда лодка всплыла, корпус лодки мелко задрожал – запустились два дизеля.
– Отдраить нижний рубочный люк – отдраить верхний рубочный люк.
Команда, строго по инстукции, мигом перекрыла переборки между отсеками.
– Боцман и старпом со мной в рубку, остальным осмотреться в отсеках. И командир с старпомом по трапу стали подниматься в рубку, боцман уже ждал их у открытого люка.
– Боцман, включить сигнальный прожектор Олдиса, направить на береговую линию безымянного островка, подать четыре длинных и два коротких световых сигнала, без пауз. Боцман с заданными промежутками, вручную, захлопав узкими затворами шторок, начал передавать сигнал. В ответ где в глубине маленькой бухточки мигнули три раза красным светом. Из-за мыса показалась резиновая лодка, двое гребцов усиленно работали короткими вёслами, третий, закутанный с ног до головы армейской плащ-палаткой, сидел на корме.
– Пароль? – боцман и старпом, как по команде, навели автоматы на приближающуюся лодчонку.
– Колыма велел кланяться и сказал, что не приедет, – раздался приглушенный голос с лодки.
– Ответ? – резиновая лодка предусмотрительно стала разворачиваться, на случай неправильного ответа, а сидящие в ней люди тоже защелкали затворами японских автоматов.
– Колыма обещал обязательно передать привет Испанцу, – ответил командир лодки и уже, без обиняков, зычным голосом заторопил, – живо на борт, пехота, нам здесь светиться нет резона. Испанец и двое его товарищей с опаской ступили на борт, таким экзотическим плавстредством им еще не приходилось пользоваться.
– Команде готовиться к погружению. Срочное погружение. Немедленно стала заполняться цистерна быстрого погружения и лодка с дифферентом на нос ушла на глубину. Впереди еще 12 часов перехода. Оставалось пройти 500 миль. На следующий вечер, у входа в залив Бохай, подводная лодка всплыла на перископную глубину, командир осмотрел водную гладь, и немедленно дал команду лечь на грунт, в заливе было не протолкнуться, утлые судёнышки местных рыбаков беспрестанно сновали по заливу, надеясь хоть что-нибудь поймать в свои сети. Десантирование группы Шульги было назначено на 3 часа ночи.
А тем временем на лодке вся группа уже проснулась, поели и проверив снаряжение, стали ждать команды на десантирование. Глебов и его спутники расположились в кормовом отсеке, командир лично задраил люк, поставил часового и строго настрого приказал никого не впускать и не выпускать, пока он лично не потребует к себе командира десантной группы. Вдруг в динамике раздалась команда, – Командиру группы десанта, прибыть в каюту командира лодки. Шульга удивился, – Зачем я ему понадобился, мы уже обо всём договорились, проработали план десантирования, назначили время, когда и где их будет ждать лодка по окончанию предстоящей операции. В носовой отсек пришел матрос и проводил Колыму в каюту капитана. По лодке без сопровождения вахтенного матроса, не членам экипажа, ходить запрещалось. Теряясь в догадках Шульга в сопровождении матроса, пригнувшись, начал пробираться, по коридору через частокол всевозможных приборов, люков и непонятных вентилей к каюте капитана, находящуюся во втором отсеке. Крупногабаритному Шульге делать это было непросто. Матрос деликатно постучал в дверь и отошел в сторону пропуская Колыму. Хотя по давней традиции в другие отсеки входят и выходят моряки без стука. Каюта оказалась довольно маленькая, где-то два на два метра. Узкая кровать, складной стол, откидывающийся стул и переговорник с динамиком. Все! За столом сидел капитан и ещё один человек, на первый взгляд, ни разу не похожий на морского волка, уж слишком он был здоров и высок. Таких в подплав не берут. Он сидел спиной к Шульге и лениво чистил воблу.
– Слушаю, товарищ капитан второго ранга, зачем вызывали?
– Извини подполковник, хоть мы и в одинаковых званиях, я не могу тебе приказывать, но тут есть человек, который повыше наших воинских званий и, который уж очень хочет тебя увидеть.
– Я не уполномочен никому подчиняться и… договорить он не успел, как раздался до боли знакомый голос, – А мне? – Глебов резко повернулся и с прищуром взглянул на Шульгу.
– Тебе тоже чертяка, я много видел на свете чудес, но таких! Он ринулся к Глебову сметая всё на своём пути, бросился в объятия старого друга. Они крепко обнялись.
– Ну Дед, ну пройдоха, даже мне не сказал, что вызвал тебя мне на помощь, а я голову ломаю, как же я буду командовать такой большой группой, ведь здесь более двадцати пяти человек.
– Да я тут недалеко обосновался, сутки в пути, и я уже в этой посудине.
– Но-но, кто это обзывает мой корабль посудиной, – в шутку возмутился капитан подлодки, – эта посудина, как вы выразились пехота, сейчас единственное наше спасение. Он отвлекся и нажал кнопку переговорного устройства.
– Штурман, – говорит командир, – курс?
– Строго заданный, командир!
– Добро! Так держать!
– Ну Колыма рассказывай, кто с тобой в упряжке.
– Да мои всё те же, правда в усиленном режиме, с нами идут эпидемиолог, два микробиолога и группа ходоков из ОБСБОН для их прикрытия.
– Так вот значит для чего меня вызвали, командовать этими рисковыми ребятами и твой зад прикрывать?
– И не только, тебе на шею вешают гражданских и военных врачей которым нужно попасть в Чанчунь. У них своя задача. Оберегать ты их обязан особенно тщательно.
– Вот это плохо, этот балласт будет нас основательно сковывать.
– Майору Красиной срочно прибыть в каюту капитана, – раздалось команда капитана.
– Как вы сказали, майор Красина? – почему-то живо поинтересовался Глебов, но быстро взял себя в руки, – зачем капитан? Мы втроем-то здесь не помещаемся, а тут еще один человек?
– На берегу получил строгое указание, привить вас полковник новой противочумной вакциной.
– Что, как это понимать Шульга?
– Не возбухай, Серёга, нас тоже всех привили ещё на берегу.
– Но зачем, какая к черту чума, холерой её задери!
– Все вопросы потом, – Колыма по инструкции не хотел при капитане разглашать детали предстоящей операции, – об этом тебе расскажет главный эпидемиолог РККА майор Красина.
– Женщина? Красивая? – притворно, но с интересом спросил Испанец.
– Увидишь ловелас, губы-то не раскатывай, Степаниде это не понравиться!
– Эх, где же там моя ненаглядная, более трех лет я её не видел, как они там?
– Да нормально, Дед регулярно раз в месяц твой и мой денежные аттестаты, отправляет им по почте.
– А ты что, все три года отправлял свой офицерский денежный аттестат моей семье?
– А что мне делать с этими деньгами? Тратить-то мне негде и не на что.
– Спасибо дружище, как там Раечка, еще не поженились?
– Она здесь и будет несказанно рада твоему неожиданному появлению.
Раздался вежливы стук и на пороге появилась Красина, она подозрительно взглянула на одетого в гражданку Глебова, вздрогнула, потом усмехнулась и безапелляционно спросила, – Кто этот весьма экстравагантный мужчина, подполковник Шульга, – зачем меня вызвали, что за шутки?
– Сударыня, разрешите представиться – Испанец резко встал и чуть не снёс головой какой-то прибор, на что капитан погрозил ему пальцем, – Острожное увалень, ты мне корабль разнесешь!
И почувствовав себя лишним в этой тесной компании, заторопился, – Ладно бы тут пообщайтесь, а у меня извините, служба, – и покинул каюту.
– Полковник ГРУ Глебов, – представился Испанец, – а вас как величать, красавица?
– Попрошу, товарищ полковник без фамильярностей, я этого не люблю, но Шульга заметил, что Красина несколько сбавила обороты, но не оробела от слов ГРУ, видимо ей очень понравился этот статный офицер.
– Товарищ полковник, скидывайте вашу хламиду, я вам укол вкачу в руку.
– Для начала скажите мне зачем, а потом уж делайте со мной все что хотите.
– Туда куда мы отправляемся, скорее всего местность будет заражена и прививка нужна для профилактики, но настоятельно рекомендую, при проникновении непосредственно на объект, всем будет необходимо надеть спецкостюмы, как и зачем, я вам объясню, но позже. Чтобы пресечь все ваши возмущения, предупреждаю, здесь командуете вы, а на объекте буду командовать я и никаких возражений я не приму.
Глебов быстро снял пиджак и оголил руку, – Прошу доктор Парацельс!
–Там, где я работаю, Парацельс и часа бы не прожил! Всё, можете открыть глаза, одевайтесь. Я еще не встречала мужчин, которые не бояться уколов. Вернулся капитан, он на правах хозяина, всех удобно и компактно рассадил и по связи вызвал кока, – Старшина, ужин на четырех персон ко мне в каюту. Он открыл рундук под кроватью и достал анкерок с красным вином, – Я, на правах командира лодки, несколько отступлю от правил и позволю нам выпить несколько больше пятидесяти граммов красного сухого, а вообще, пятьдесят грамм красного вина, эта традиция и положена всему экипажу ну и нашим гостям. Красное сухое помогает поддерживать важные процессы в нашем организме, в условиях ограничения движения и помогает не сойти с ума от стресса, – закончил он шуткой.
Ввалился без стука, круглый как колобок кок и поставил на стол большой поднос с макаронами по-флотски, четырьмя жестяными кружками и странного вида целую буханку хлеба.
– Хочу обратить ваше внимание на эту особенность, – Кап два взял в руки булку хлеба и разломил пополам, —по каюте начал распространяться странный запах свежей пшеницы и спирта, – это проспиртованный хлеб. – Мы не успели заказать свежий хлеб, так что будем довольствоваться старыми запасами.
– А как же его есть, – улыбнулся Глебов, – ведь команда опьянеет вмиг?
– Нет-нет, друзья, в заспиртованном виде его запрещено подавать к обеду, просто кок, перед подачей на стол, помещает буханки в печь, спирт выпаривается и команде подается уже свежий, будто только что испеченный хлеб.
– Однако! – удивился Шульга, – всё у вас не так, как у нас в пехоте.
– Не моё это конечно дело, но сдаётся мне, что вы далеко не простая пехота, раз наше командование расщедрилось и предоставило для вас целую боевую подводную лодку, это у нас в подводном флоте считается из ряда вон выходящим событием. Мы не подводное такси.
–Ладно, оставим эти беспредметные разговоры, – Испанец придвинул к себе карту Японского моря и побережье, – давайте по существу обсудим наше десантирование, капитан давайте ваши соображения, где нам безопасно и без лишнего шума высадиться?
– Поразмыслив, я пришел к выводу, что лучший вариант для вашего десантирования это Бохайский залив, но не в нашем случае, у нас подводная лодка, а не надводный корабль, залив слишком мелок и, если нас заметят японцы нам от них по этому мелководью не уйти. Над заливом регулярно летают гидросамолёты и будет нам, короче, всем амба. Предлагаю вас высадить в Ляодунском заливе, он вдаётся в сушу более чем на двести километров, вам придётся меньше чапать пёхом. Глубина залива тоже не ахти какая, местами до десяти метров, но высаживать вас на отмели не очень лучший вариант. Даже, если нам это удастся, лодка не сможет уйти незамеченной, японцы не дураки и сразу поймут в чём тут дело. Мы выберем место, где будет глубина примерно метров пятьдесят, днём отлежимся на грунте, а ночью, во время прилива всплывём и пойдём в надводном положении миль десять и постараемся вас высадить как можно ближе к порту Инкоу. Побережье правда изрезано множеством мелких заливов, но я, для измерения глубины, выставлю несколько матросов с лагами на носу и корме для проверки глубины. Это менее безопасно, чем по суше пробираться вам до Чанчуня, а это, более четырёхсот километров по холмам и редким лесам.
– Как же мы незаметно этот расстояние пройдем? В пути следования, пока доберемся до провинции Гирина, можем потерять половину состава группы. Японцы не дадут нам пройти до поселка Чанчунь парадным маршем. Нет, здесь нужно какое-то другое решение.
– А если вас высадить рядом с портом, – капитан мельком взглянул на карту, – Циньхуандао?
– Как? Порт Циньхуандао? Китайцы наверно всей страной придумывали это название.
– А что, мысль не плохая, – перебил Шульгу Глебов, – В снующей разномастной толпе нам легче будет скрыться. Всё на этом варианте мы остановимся. У меня есть пару человек азиатской внешности, они высадятся первыми и подготовят нам место для корректировки и дальнейших наших действий, а мы их будем ждать в одной из мелких бухт. Капитан сложил карту глубин Ляодунского залива и встал, – Вы продолжайте, а мне надо идти, необходимо эти корректировки курса и места высадки, согласовать с моим старпомом и штурманом. Чувствуя, что старым друзьям надо о многом поговорить, вслед за капитаном, извинившись, сославшись на неотложные дела, поднялась и Красина кивнув на прощание, она молча удалилась.
– Испанец, а кто это у тебя с азиатскими чертами лица? Ты разве прибыл не один?
– Нет конечно, – Дед в радиограмме мне рекомендовал взять с собой двоих надёжных ребят из местных, я выбрал китайца и японца.
– У меня тоже есть два брата-акробата, косящие под титульных японцев и Шульга рассказал, как они дерзко выкрали братьев из Актюбинсклага.
– Узнаю своего безбашенного друга, Дед помог?
– Не только, ведомство Абакумова приложило руку. Меня беспокоит другое, как мы будем добираться до места проведения операции? Мы можем потерять большую часть нашей группы.
– Идет война и война непростая, потери неизбежны. У нас есть единственный способ выжить – это сразу уходить оттуда где тебе плохо! Горевать по поводу утраты членов нашей группы, это проходящий процесс, но не в коем случае не статусная составляющая, горечь утраты от непредвиденных потерь со временем пройдёт, а статус, что мы все умрем нас будет преследовать всю жизнь. Крепитесь, это надо будет пережить! А ты посыпаешь себе голову пеплом и мучаешься, как Христос на кресте.
– Как-то, я раз пытался изменить свою и чужую жизнь, рискнул, и чуть не потерял свою.
– Мне это известно, но в том случае тебя не окружали враги с автоматами. Выбор ты сделал сам.
Глебов налил из анкерка вино в жестяные кружки и придвинул одну Шульге. Они замолчали и задумались каждый о своём.
Шульга отпил вино из кружки, поставил её на раскладной столик, взял карандаш и стал задумчиво вертеть его в руках, чёрт возьми, должно же быть какое-то решение, но ничего стоящего в голову не приходило, не хватало чего-то, а вот чего – он терялся в догадках. И наконец его озарило!
– Есть, есть мысль Испанец, правда фантастическая и трудно выполнимая, но она осуществима, как тебе идея угнать японский гидросамолет? Наверняка в таком крупном порту как Инкоу они присутствуют и паркуются где-нибудь неподалеку на одном из пирсов.
– Ты это серьёзно? Предположим, что нам удастся угнать какой-нибудь гидросамолёт, а дальше то что? Ну взлетим мы, ну доберемся без проблем до провинции Гирин, а потом что? Перекрестившись на прощание все вниз сиганём без парашютов? В районе Гирина нет ни моря, ни крупных рек, а те водоёмы, которые есть, плотно контролируются японцами, куда будешь сажать этот гидросамолет. На пузо? А перекреститься на прощание мы успеем?
– А почему бы нет, этот рыдван тихоходен и там гондолы здоровые, авось выдержат.
– Авось-небось и их друг надысь! А о людях ты подумал, нас же около тридцати человек! Где и как мы его будем угонять?
– В порту, вечерком прошвырнёмся по заливу на арендованной лодчонке и смотрим, что и где находиться и как нам это половчее осуществить.
– Сумасшедший ты Колыма, ты меня уже переплюнул со своими бредовыми идеями, а летчики, летчики у тебя есть? Кто осмелиться сесть за штурвал незнакомого самолёта?
– Есть, Виктория Веденеева и Раечка когда-то учились в аэроклубе.
– Кто, Раечка? Ты посмотри! Помимо того, что она на Курской дуге лихо управляла танком, так её бесшабашную ещё угораздило в аэроклубе отучиться, что за девка, ну что за наказание!
– Ты не забыл, что она из 11 отдела, где небезызвестный тебе Кардан преподавал?
– О! Майор Карданцев – знаю такого, его все курсанты боялись, как огня, но специалист они был отменный, его кредо: «Нет ничего невозможного, не хочешь – заставим, не можешь – научим!». Он, где трёхэтажным матом, где простым увещеванием на грани безумия, кропотливо учил своих курсантов езде на любых средствах передвижения, вплоть до самолётов.
– Вот-вот и я о том же, только есть одно, но… В этих японских самолётах, всё обозначение приборов будет написано, как бы левой ногой, то есть иероглифами.
– Я это понимаю, но графическое изображение приборов в самолетах любой страны изображаются по одной единой схеме. К тому же у меня есть чистокровный японец Асикага.
– Давай сюда девчонок, будем разрабатывать план, на захват гидросамолета пойдут Влад, Гиви, ты, девчонки и братья-калмыки для прикрытия. Выдавайте себя за испанцев или итальянцев, с вами также пойдут один китаец и схожие лицами братья-калмыки.
– Кто из девушек знает испанский или итальянский? Да, с вами пойдет японец Асикага, как переводчик и радист. Вам придётся взять «языка», выкрыть полетные карты и пароль в воздухе, его посадите за рацию. Все!
– Родионова, по-моему, изучала итальянский и испанский.
– Нам нужна будет японская форма для Асикаги и итальянская для Марийки, желательно офицерская.
– Шульга, с итальянской будут проблемы, дело в том, что в порту Инкоу присутствует только незначительная группа итальянских водолазов и моряков с каботажного судна, а у них весьма специфический мундир.
–Да какая разница, кто там будет разбираться, главное, что Родионова прекрасно владеет итальянским, а её способности по прямому воздействию на человека пси-сенсорикой с помощью боевого гипноза, очень нам в этом помогут. Всё, решено, давай переместимся в седьмой отсек там места побольше и созовём все членов группы.
– Да? Ты мне об этом не говорил, колдунов и ведьм мне только не хватало для полного счастья. Ну-ка, давай рассказывай, что я еще не знаю о твоих девчатах?
– Хоть ты мне и друг, но извини, но не имею права! Я давал подписку о неразглашении.
– Чтоб вас, делайте что хотите!
Какой бы не был отсек по размерам, всех двенадцать человек, включая Лю-Чена, Асикагу и братьев-близнецов, он не смог уместить и когда все собрались в седьмом отсеке, девушкам пришлось сесть на колени к мужчинам. Раечка, долго не думая первой показала пример, она смело обняла Шульгу за шею и устроилась тёплым задом на коленях Шульги. Гиви вмиг подсуетился и несмотря на слабое сопротивление, схватил Викторию Веденееву за пояс и усадил к себе прямо на колени. Она усмехнулась и не мудрствуя лукаво, нарочито поёрзала упругим задом на коленях Абрека, что вызвало у него сладкую истому и томный вздох.
– Знаешь моя дорогая, – заявил он громко, – по окончании нашей операции, я в честь такого знаменательного события, на обеих своих ногах наколю себе большую подводную лодку!
– Да мой дорогой? Я уже чувствую твой настырный перископ! Хохот грянул такой, что капитан, находившийся в шестом отсеке, рявкнул в открытый люк, – Тишина в отсеке, мать вашу за ногу! Нам только акустических мин не хватало! Пассажиры хреновы!
– Неплохое начало для трудного разговора, – подумал Глебов, у которого на его накачанных ногах примостилась, легкая, как пушинка, миниатюрная Марийка Родионова, – Видно, что люди устали находиться в этом замкнутом пространстве и Глебов помня, о наставлениях капитана лодки о преследуемом подводников стрессе, прихватил из каюты капитана, анкерок с вином. Он первым налил в кружку вино и поднёс Виктории, – это тебе за настырный перископ, заслужила красавица. Когда с вином было покончено, первым слово взял Шульга,
– Прошу всех на меня не сердиться, за эту бредовую мысль, которую я вам сейчас озвучу, порой я бываю, в ответственный момент довольно неприятной личностью. При жизни, быть достойным человеком очень непросто, главное же преимущество, что и после смерти, ты должен остаться человеком навсегда. Не забывайте это и дорожите своей честью. Стать непотребной мразью легко, но потом всю жизнь будешь корить себя и всю жизнь будешь стараться вернуть себе имя достойного человека, но не так это просто.
– Это мы уже заметили, но и мы не святые апостолы. Каков вожак – такая и стая!
– Да, действительно, я может быть уже постарел в вашей стае, и молодые уже начинают меня покусывать и предлагают сменить желтую майку лидера, я это понимаю и после этой операции, ухожу на покой. И он пересказал план предстоящей операции. Затянувшуюся паузу прервал Влад,
– Командир, ты знаешь, мы всегда на твоей стороне, но то, что ты предлагаешь – это безумие!
– Моя сторона в этом случае не самая выгодная, не нравиться – переходи на другую, но другого, менее безопасного плана «Б», за неимением времени у нас нет.
– Ну, это уже слишком, – следующей возмутилась Раечка, – план на мой взгляд неплох, но не забывай командир, нас такими безбашенными сделал ты, и ты сделал нас теми людьми, которыми мы сейчас являемся и неплохо выполняем свое предназначение!
– Это, я буду помнить всегда, но без этого плана, нам из порта не выбраться.
– Как, как ты предлагаешь это сделать?
– Первыми уйдут в разведку, Ю-Шен, Асикага и вы, братья-калмыки, у вас фактура менее заметна и вызовет меньше подозрений, Вам Асикага и Ю-Шен необходимо будет раздобыть лодку с вёслами, а братья-калмыки с подстраховкой Влада и Абрека, раздобудут форму японских вооруженных сил и итальянских моряков. Правда, по заверениям капитана лодки, в порту Инкоу, есть только один итальянский вспомогательных кораблик, но нам и этот сойдёт. Надеюсь, вы Марийка еще не забыли итальянский язык? – обратился он к Родионовой. На что Марийка вскочила с колен Глебова и шутливо отрапортовала по-итальянски, – No, Il mio comandante, è stato con me fin dall'infanzia! – Нет мой командир, я дочь дипломата и говорю на итальянском с детства!
– Прекрасно, надеюсь роль прожжённой портовой шлюхи вы сможете осилить?
– Да запросто, – она задрала платье намного выше колен, лихо крутанула вокруг себя крепеньким задком в беленьких трусиках и томно произнесла, – Signori agenti, volete divertirvi con una ragazza russa piccola, мa caldo sexy? – Господа офицеры, а не хотите ли поразвлечься с маленькой, но горячей русской девочкой?