Глава 1. Отпуск окончен
Чёрный экран… Зелёные буквы… Наушники, ночь, кофе, безумные идеи, море эмоций и что-то ещё… Что-то огромное, неуловимое и не воспринимаемое ни одним из органов чувств. Именно так всё и начиналось – смайлы, способные передать больше эмоций, чем голос при разговоре по телефону, строки текста, взрывающие мозг и переворачивающие сознание. Поток творчества и самовыражения со всех сторон. Гигабайты информации в двух-трёх сотнях символов. Чёрный экран, зелёные буквы… IRC… Всё началось именно там и именно тогда. Две тысячи бородатый год – расцвет локальных сетей и зарождение сетевых сообществ. Интернет уже приходит в массы, но всё ещё остаётся территорией «просвещённых». Сайты не забиты рекламными баннерами, а обычный пользователь Интернета всё ещё не разучился думать. Этикет общения, поведения, негласные правила и светлая идея передачи «чистой» информации – без мыслей о рекламе и выгоде ради выгоды. Чёрный экран, зелёные буквы…
#уведомление: друг «Фике» присоединился к серверу
Фике: Привет!
Глюк: Привет. Где всю неделю пропадала? Я соскучился:-)!
Фике: По делам ездила… Устала как собака (…Заскочила на минутку поздороваться… Сорри, что не предупредила об отъезде – как-то резко всё получилось, я даже собраться толком не успела…
Глюк: Да ладно, бывает :). Как дела-то? Всё ок?
Фике: В смысле?
Глюк: Ну… ездила по делам?..
Фике: А-а-а. Да, всё решилось.
Глюк: Ну и славно :). Кстати… помнишь – мы когда-то по поводу эзотерики общались? Я тут кой-чего раскопал интересного, может, встретимся и обсудим :)?
Фике: А ты всё повод встретиться ищешь, я смотрю :).
Глюк: Н-у-у… и повод тоже :). Но и то, на что наткнулся, – заставляет задуматься. Мне кажется – я умею «читать» людей!
Фике: В психологи решил податься?
Глюк: Не думаю. Просто вот идёт человек по улице, я на него смотрю и вижу – студент, не очень популярный среди своего окружения. Читает фантастику, усердно учится, но скрывает это… Вот что-то вроде такого.
Фике: Это ты читаешь слишком много фантастики. А то, что описал, называется дедукция :). Ну, и, наверное, психология.
Глюк: Возможно. Да и какая разница? Я вот что думаю – почему бы эту дедукцию и психологию не испробовать на тебе? Что о твоей персоне знаю? Только то, что ты сама рассказывала. А вот встретимся – посмотрю на тебя, выскажу свои мысли.
Фике: Хорошая идея :). Только давай не сейчас. До конца месяца я точно никуда не вырвусь. Как только освобожусь, тогда.
Глюк: Отлично. Через месяц у нас будет вторник… Я как раз ничем не занят. Договорились :).
Фике: Эй! Я сказала «приблизительно»! Ведь действительно хочу встретиться, но у меня на самом деле пока нет времени. Как только разгребусь – я тебе напишу. Обещаю.
Глюк: Смотри мне! Я жду! Таких, как я, нельзя заставлять ждать!
Фике: Убегут? :)
Глюк: Изведутся! :)
Фике: Учту :). Ладно, мне пора… побегу.
Глюк: Ага, давай. Не теряйся!
#уведомление: друг «Фике» покинул сервер
И она потерялась. Это был наш последний разговор. Ни во вторник через месяц, ни через два она так и не появилась. К слову, Фике в принципе не появлялась больше никогда. Полгода общения, ни одной встречи, ни одного телефонного разговора, но море приятных воспоминаний и сохранённая переписка. Нет, я не искал её в чатах, не бродил по городу в одиночестве с мыслями о том, куда она пропала, и не пытался выяснить, что с ней случилось через общих знакомых в сети. Девушка просто исчезла, а я просто забыл. Затянуло рутиной – работа, дом, подработки, музыка. Следующие несколько лет даже как-то не запомнились – всё слишком обыденно, одинаково, либо просто скучно. А сегодня почему-то вспомнился тот странный разговор. Наверное, последний летний день навеял ностальгию.
Я прошёлся по привычному маршруту – спальный район, плотно застроенный панельными и кирпичными многоэтажками, куда-то бредущие люди, компании на остановках… Вечерняя суета. Музыка в наушниках расслабляла и настраивала на позитив. В последнее время из всех видов отдыха я всё чаще отдавал предпочтение таким вот прогулкам. Мозгами понимал, что это поведение более свойственно семидесятилетнему дедушке, уже всё повидавшему, уставшему от шумных обществ и желающему, чтобы его не трогали. Ну, или в крайнем случае шестнадцатилетнему пацану, брошенному девушкой, который «разочаровался в чувствах и никогда больше никого не полюбит и вообще – теперь станет таким же, как старший брат, и будет менять девчонок направо и налево – мол, пусть сами за мной бегают». Мне в мои двадцать пять впору бы сейчас сидеть с друзьями в баре или проводить время с женой, ну, или с потенциальной женой… или с потенциальной «женой» на ближайшие пару недель, дней или часов – кому как нравится. Ну, да и ладно. Зато так мозг отдыхает. Хотя барышню всё-таки завести нужно. Мозг мозгом, но есть же и другие органы, нуждающиеся во внимании.
Мои размышления прервал вибровызов мобильника. Прекрасное изобретение – мобильный телефон. Устройство, умеющее убить мысль в самый неподходящий момент. Убийца творчества, разрушитель мечтаний и вообще – отличная штука. Я достал телефон из кармана джинсов и посмотрел на экран. Три новых сообщения. «Как это я не слышал первых двух?» – пронеслось у меня в голове, пока нажимал на кнопку, чтобы прочитать:
«Зайди во двор справа. Дом 15, подъезд 3».
«Возле подъезда – вход в кладовку. Заходи».
«Надень наушники, на телефоне в папке Звуки – трек noise.mp3».
– Что за бред? – подумал я, но тут пришло ещё одно сообщение:
«Закрой глаза и включай музыку. Так нужно. /Фике».
Мозг взорвался! Фике? Как? Почему? Откуда у неё мой номер? У меня он не дольше пары лет. Выходит, неслучайно я о ней сегодня вспомнил? Или всё-таки совпадение? В голове проносились самые разные мысли и теории, полная каша, неразбериха и сумбур. А тем временем я подошёл к третьему подъезду дома с огромной красной надписью на торце «15». В какой-то момент осознал, что всё это происходит, в общем-то, даже без моего непосредственного участия. Пальцы сами по себе перебирали плей-лист в поисках нужной аудиозаписи. Я вошёл в кладовку, двери которой оказались открыты, зажмурился и положил палец на кнопку воспроизведения на наушниках. Удивление и полное непонимание ситуации заглушили даже страх. Фике, о которой я не слышал ничего добрых шесть лет, вдруг объявляется и просит меня об очень странных вещах, а я беспрекословно подчиняюсь бредовым просьбам. Или приказам? Бред какой-то. Запоздалая мысль о возможной ловушке заставила меня открыть глаза и осмотреть кладовку на наличие людей с тяжёлыми предметами. Рядом никого не оказалось, я нажал на воспроизведение и снова зажмурился.
Некоторое время было совсем тихо. Даже звуки улицы куда-то пропали. Потом началась музыка. Не зазвучала, а именно началась. Я не слышал её – я видел её изгибающиеся линии, чувствовал шершавую структуру кожей пальцев, ощущал ментоловый запах и горьковатый привкус. Сомнений не было – это музыка. Необычная, непривычная, но всё же музыка. Меня всего то обжигало, то замораживало. По телу пробегали мурашки. Поднялся ветер, пол под ногами просто исчез. И тут раздался звук. Нечто похожее на скрипку – завораживающая мелодия, подхваченная звуками флейты и контрабаса. Почему эти звуки так мне знакомы? Я уже слышал подобную музыку – не знаю, где и когда, но слыхал. Ещё через мгновение она сменилась шумом морского прилива, потом звуки вообще исчезли, и я плюхнулся на что-то мягкое.
– Игорь… – послышалось откуда-то сзади.
Я узнал этот голос. Фике! Откуда я знаю её голос? Ведь ни разу её не видел и не слышал, но был точно уверен, что это она. Я открыл глаза и повернулся. Купе. Обычное вагонное купе. Две полки, столик, дверь с зеркалом, пара розеток над дверью, бело-серые стены. Только что я был в кладовке девятиэтажного дома, прошло какое-то мгновение и вот уже нахожусь в самом настоящем купе! Только за окном мелькали не пейзажи, а радуга из разноцветных полос, и вместо стука колёс лишь какой-то еле уловимый шум.
Фике сидела на соседней полке. Я был точно уверен, что это именно она. Всё в ней было знакомо – линия подбородка, ямочки на щеках, карие глаза, чёрные волосы, маленькая родинка на левой щеке и даже эта улыбка. И я влюбился… Или может быть был влюблён уже давно? В мыслях до сих пор всё ещё путалось. Мозг строил самые нелепые теории от амнезии до помешательства, от обычного сна до альтернативной реальности. Откуда я всё-таки её знаю? Почему нахожусь в вагоне? Что это за поезд, куда он едет, и что за странная картина за окном? Видимо, я размышлял слишком долго, и Фике повторила:
– Игорь!
– Фике… э… Юля?
В этот момент её улыбка расплылась до ушей.
– Я боялась, ты не вспомнишь. Как прыжок?
– Какой прыжок? Что я должен помнить?
На лице моей спутницы появилось лёгкое разочарование.
– Понятно, значит придётся разъяснять всё по порядку. Мы с тобой в межтактовой капсуле едем на Залив. До конца твоего отпуска ещё несколько дней, но Сергей Иванович сказал, что ты не обидишься, если мы вернём тебя немного раньше. В районе Тихой Гавани нашли что-то сверхсекретное и мегаинтересное. Начальство стоит на ушах. Мне поручено забрать тебя с Земли и доставить к шефу, чем я сейчас и занимаюсь.
– Стоп-стоп-стоп! Какой залив? Какая гавань? Какая, к чертям, капсула? Я не моряк, а программист! И самое главное, что меня сейчас интересует, – как ты узнала мой номер, почему я помню твоё лицо и голос, и куда ты пропала на несколько лет?
– Ага… – её брови приподнялись, а на лице появилась издевательская улыбка. – Значит то, что ты зашёл в кладовку, а очнулся в поезде – тебя волнует меньше, чем то, что куда-то пропала какая-то девушка, которую ты даже ни разу не видел. А знаешь? Оказывается, крайне приятно быть тем, что интересует в первую очередь. Тем не менее я начну сначала. Лавров утверждает, что иногда такой подход помогает вскрыть память без «открывашки».
И она начала.
– В самом начале ХХ века, когда Никола Тесла проводил эксперименты по передаче электричества по воздуху, то обнаружил, что эта самая энергия появляется на месте в ту же секунду, в которую подан сигнал. И это не зависело от расстояний, мощности излучения или чего бы там ни было. Он нажимал на кнопку в Нью-Йорке, и лампочка в Париже тут же загоралась. Тесла использовал самые точные секундомеры, неделями проводил расчёты. Всё указывало на то, что вместо ожидаемых 10—15 секунд на активацию прибора тот включался немедленно. После проведения дополнительных изысканий он выяснил, что каким-то образом заставляет энергию двигаться «между временными тактами» (так Тесла это назвал). После чего потерял интерес к подобному и занимался уже основным экспериментом. Однако группа советских учёных в 40-х годах продолжила исследования в этой области и нашла способ пускать между тактами не только энергию, но и материю ощутимых размеров, надеясь таким образом дать военное превосходство своей стране во второй мировой. До сих пор неизвестно, как к ним попала документация Теслы, но если бы не один инцидент – это бы кардинально изменило ход войны. Ракеты, которые невозможно засечь, бомбы, падающие на вражеские армии ещё до начала военной тревоги, тысячи солдат, возникающие из ниоткуда! Тем не менее нашлись люди, способные мыслить здраво. Пять человек, возглавлявшие эксперимент, поняли, чем это грозит для мира, и ушли из лаборатории, забрав все наработки и прототипы. Ушли, понятное дело, ещё до того, как сигнализация сработала. О том, что было дальше, – я не знаю. Мне известно только, что в начале 90-х появились люди, которые называли себя представителями осознанного человечества. Пока наши земные политики продолжают играть в войнушки – они установили контакт с другими расами и наладили взаимовыгодное сотрудничество. Пока цивилизация на Земле дорастает еще только до того уровня, чтобы сюда можно было без особых опасений пускать другие расы, представители осознанного человечества построили своё общество на других планетах. Колонии расширяются и процветают. Позиции людей в Конгломерате Разумных Цивилизаций растут с каждым годом. Несколько лет назад тебя завербовали (по моей рекомендации) в силовой блок Конгломерата. Мы отстаиваем честь человечества, охраняем порядок, истребляем космическое отребье, защищаем свои колонии. Всё как в лучших фантастических боевиках. Ты рад? – Юля облокотилась локтями на стол, а ладони сложила под подбородком.
– А есть от кого защищать? – спросил я (в основном просто для того, чтобы хоть на секунду прервать монолог). Поток информации, свалившейся на меня, начинал распирать голову изнутри.
– Сволочи были, есть и будут. Независимо от расы и общего уровня развития цивилизации. Я вообще думаю, что те, за кем мы охотимся, – проявление защитного механизма природы. Вселенная просто на всякий случай выбрасывает пять-десять процентов подобных выродков в мир. Ведь если вдруг условия жизни станут сложными – только такие и выживут. Сохранение видов.
– Пять-десять? По-моему, ты занизила цифры, – я скорчил скептическую гримасу.
– Это не я. А статистика по вселенной. Где-то больше, где-то меньше. Среди человечества на Земле – ощутимо больше. Там жизнь такая. Устройство общества вынуждает. Люди вне нашей планеты, кстати, ощутимо лучше, если это можно так называть.
– Да, кстати… Вне Земли. Как это группа из пяти учёных умудрилась основать колонии на других планетах? – недоверчиво посмотрел я на собеседницу.
– Одна удачная сделка и несколько лет отбора людей по всей планете. Ну и немного клонирования…
– Что за сделка такая?
– Мы, то есть люди, первыми научились заделывать чёрные дыры. На основе исследований наших учёных в области межтактового пространства у служителей науки Конгломерата появились инструменты для закрытия дыр, – Юля произнесла это с такой гордостью, что можно было подумать, будто она лично принимала участие в данных исследованиях.
– Выходит, межтактовые капсулы – тоже сугубо земное изобретение? Как же эти расы раньше между собой общались, если у них не было этой технологии?
– Межтактовые перемещения изучены давно. Первыми их изобрела цивилизация Гзы. Но там всё шло равномерно, на государственном уровне, и другого использования, кроме как перемещения технологии, не нашлось. А наши немного копнули в другую сторону и научились заделывать пробоины в пространстве.
– А чем они плохи? Ну, есть они и есть – зачем их латать?
– Практика показала, что пробоины могут появляться как в результате ядерных реакций, так и сами по себе. Изначально – малых размеров, а в дальнейшем – расти по мере поглощения окружающих их частиц. Ну, и поглотить планету или систему целиком.
– Но как я понял – мы сейчас тоже между тактами, то есть фактически – в пробоине?
– Не совсем. Дыра предполагает застывание в одном и том же межтактовом моменте. Мы сейчас движемся, перепрыгивая отрезки пространства, игнорируя время. Тратим его только на те короткие промежутки, когда выскакиваем из междутакта. И разговариваем с тобой лишь потому, что периодически выныриваем в обычное пространство. Этого не ощущается, поскольку в остальное время мы замираем, но всё же так и есть. Каждая секунда нашего с тобой разговора сопровождается миллионами километров расстояния, пройденного нами в застывшем состоянии. А внутри пробоины существует только один междутакт, в котором время попросту останавливается.
Я встал… Зажмурился, помотал головой.
– Б-р-р-р. – С этими словами я снова уселся на купейную полку. – Юль, я сейчас вообще ничего не понимаю – всё это мне почему-то знакомо… Тебя я знаю, по мере твоего рассказа начинаю кое-что припоминать, но не пойму, откуда это всё. В голове каша из воспоминаний и…
И тут поезд дёрнулся так, что если бы это был самый обычный привычный состав – можно было бы подумать, будто мы во что-то врезались.
Хотя с чего я взял, что междутактовый поезд не может ни во что врезаться? Меня буквально впечатало в стенку купе, а сверху рухнула Фике, которая всем своим видом показывала, что это не запланированная остановка и уж никак не обычная ситуация. Всего лишь через секунду мой телефон зажужжал и зазвонил, а точнее, затрещал, запиликал на непонятный мотив. Машинальным привычным жестом доставая мобильный из кармана джинсов, я подскочил к окну и застыл. За ним была какая-то планета – явно не Земля, как минимум потому, что вокруг неё вращалось целых две луны, около одной из которых крутился ещё один спутник.
Мы оказались с солнечной стороны, и красное, умирающее солнце хорошо освещало очертания материков. Тут очень живописные закаты. Нет, мне так не кажется. Я это точно знаю. Я был здесь. Особенно красиво становится, когда на закатном небе проступают оба спутника планеты. Не помню, когда это видел, но вспышка из памяти была слишком яркой, чтоб оказаться обычной фантазией. Я припоминаю, что смотрел на закат и думал, будто местному солнцу осталось совсем немного времени по его звёздным меркам. Уже скоро, через какой-нибудь миллиард-полтора миллиарда лет оно взорвётся, сжигая всё, что есть вокруг. Вот эту планету с обоими её спутниками и вон те две на границе видимости. Возможно, раньше в этой системе было больше небесных тел, просто солнце по мере увеличения сводило их с орбит и поглощало. Вот так и осталось всего три. Безжизненный кусок металла на краю системы, газовый гигант чуть поближе и вот эта планета с двумя спутниками. Странная штука – память. Структуру системы вспомнил, а название тела всё никак не приходит в голову. Вот именно то, что пытаешься вспомнить, забывается всегда в первую очередь.
– Диада, – сказала, будто прочитав мои мысли, Фике, глядя на планету. – Кто звонит?
– Кирк, – так же задумчиво произнёс я, даже не посмотрев на телефон, и закончил фразу непонятно откуда взявшейся мыслью. – Этот сумбур звуков я ставил на звонки от него.
Я поднёс трубку к уху и нажал на приём.
– Игорёк, старина! До меня тут донеслась весточка, что ты снова с нами! Опять в седле и до сих пор не связался со мной! Как так можно?! Я понимаю – работа, заботы, амнезия и всё такое, но я надеялся, что меня ты вспомнишь в первую очередь!
– Кирк… Честно говоря, до этого звонка я даже не задумывался о твоём существовании. А сейчас – что ж, рад тебя слышать!
Фике выхватила трубку у меня из рук, при этом зацепив кнопку громкой связи, и заорала:
– Дубина! Ты понимаешь, что такой остановкой мог попросту забросить нас в местное солнце или размозжить капсулу об планету?!
– Солнышко! Юленька! И ты здесь? Ну как же, как я сразу не сообразил, кого за ним отправят. Тогда понятно, почему он не вспомнил о старом друге – ты просто затмила его разум своей бесподобной улыбкой!
– Не подлизывайся и не уходи от темы! Не мог дождаться, пока мы доберёмся до станции?
– Да ну… На станции начнётся – бюрократия, звания, должности. «К ним нельзя – они на брифинге», «у вас недостаточный уровень доступа для посещения этого отсека» и прочая лабуда, из-за которой опять буду ждать вас по шесть часов в доках. Но вообще – я просто хотел услышать старину Глюка и немного ускорить процесс вспоминания себя. Так что не психуй, уже отпускаю вас. Встретимся на станции!
Состав затрясло, и космический пейзаж вновь сменился радужным переливом. Подсознание выпихнуло в память очередную порцию мыслей. Кирк остановил нас межтактовым магнитом – такие используют для поимки преступников, но только в крайних случаях. Действительно – просчёт точки остановки весьма сложен, и существует вероятность остановить транспорт в самом неожиданном месте. Фике не зря так взбесилась. Помимо прочего – парень слегка раздражал её своими рисковыми идеями и «дурацкими выходками», как она это называла. Сам же Кирк был капитаном половинного ранга. Именно половинного – единственный в своём роде. Срок его службы в нашей доблестной организации, название которой я всё никак не мог вспомнить, – был уже достаточным для того, чтобы произвести его в адмиралы. Однако скверный характер, сомнительные и рискованные решения, принимаемые ним, очень пугали руководство. Ему боялись дать в распоряжение нечто большее, нежели кусок железа с десятком человек экипажа. В связи с этим решили создать персональное звание – капитан половинного ранга и спихивать на него сомнительного рода мероприятия. Кирк был полностью удовлетворён решением, сказав, что теперь он уникален и узнаваем, а руководить флотами – это не по нем.
Сразу после нашей импровизированной встречи с капитаном Юля сказала, что очень вымоталась и хочет вздремнуть, чего и мне желает, поскольку на Заливе нас ждёт возвращение моей памяти «стандартными» методами и краткий ввод в курс дела. Однако мне спать не хотелось. Слишком много информации одновременно, слишком много вопросов и непонятно откуда берущиеся в моей голове ответы в ту самую минуту, когда кто-либо как-то натолкнёт меня на верную мысль. Взять даже место нашей предыдущей остановки. В момент, когда Юля сказала «Диада», – я отчётливо вспомнил, что вокруг своего солнца планета оборачивается всего за 167 дневных суток, а местные составляют чуть больше 29 земных часов. Обе луны колонизированы, а спутник одной из них – искусственный, для нужд военных. Я определённо бывал там, и мне почему-то вспомнилось одно место с этой планеты. Огромное дерево, в диаметре не меньше двадцати метров, посреди потухшего вулкана. По-моему, это была какая-то местная достопримечательность.
Оставшуюся часть пути я провёл за попытками вспомнить хоть что-нибудь самостоятельно, но всё, на что меня хватало, – было какими-то догадками, теориями и домыслами.
Через три часа пути поезд остановился. Резко, без торможения (ну или оно никак не ощущалось), но и без тряски, как это было на Диаде.
– Межтактовый двигатель, – недовольно хмыкнул я. – Как-то уж больно он медленно двигается.
– Игорь, мы сейчас в нескольких сотнях световых лет от Земли. Ты хотел попасть сюда за несколько секунд? – возразила Юля. Она, видимо, либо тоже не спала, либо проснулась от моего возмущения, но скорее первое. Голос у неё был достаточно бодрый.
– Ничего я не хотел. Несколько часов назад даже не знал, что такое можно хотеть… Ну, или не помнил. Неважно. Веди меня к вашей вспоминалке, надоело изобретать идеи и придумывать заговоры…
Мой голос прозвучал раздраженно. То ли действительно от того, что за время размышлений я ни на сантиметр не приблизился к пониманию ситуации, то ли от беспомощности и бессилия самостоятельно вспомнить, то ли всё-таки от того, что на моих часах было практически двенадцать ночи, а я сегодня планировал лечь пораньше. И дома. На мой раздраженный тон Юля отреагировала совершенно спокойно и без обиды:
– Говорила я тебе: поспи немного. Сейчас ещё минимум полчаса на «вспоминалку», как ты её назвал. После – пара часов на брифинг, потом по бокальчику с Кирком, не сомневайся – он тебя будет ждать на выходе, сколько бы мы там не шатались… – Юля улыбнулась и добавила, – соскучился он…
Проходя по вагону, я заглядывал в каждое купе, но никого там не было. Впрочем, почему-то этого и ожидал. И только в конце стоял самый обычный проводник. Он осведомился, всё ли в порядке, и сказал, что нас ждут возле третьего выхода. Я ответил, что всё хорошо, Юля приложила какую-то карточку к выемке на стене возле двери, та открылась. Распрощавшись с проводником, мы вышли из вагона… на вокзал? Да, наверное «вокзал» – самое точное описание такого места. Только вот «автобусы» здесь были округлой и сигарообразной формы, а крыша над головой давала понять, что это всё-таки какая-то космическая станция. Наш «поезд» очень вписывался в окружение – снаружи он выглядел как серебристый тубус с закругленными краями, никаких вагонов, прицепов. Впрочем, Юля так и сказала – «межтактовая капсула». Ни с чем иным, кроме капсулы, у меня это транспортное средство не ассоциировалось.
– Земная модификация пассажироперевозчика, – проследив за моим взглядом, сказала Юля.
Мы двинулись в сторону третьего выхода, где нас на самом деле ждал темноволосый парень лет восемнадцати-двадцати невысокого роста в аккуратном костюме. Точно… Девятнадцать лет, Виталий Лавров – штатный «компьютерный гений», завербованный пять лет назад. После того, как он взломал какую-то правительственную систему и выложил раздобытые сведения в общий доступ. Тем самым разоблачил чей-то межгосударственный заговор о глобальной слежке и контроле за гражданами и завёл себе немало влиятельных врагов. В попытках скрыться от них залёг на дно. Но, как позже выяснилось, – шеф наблюдал за ним достаточно долго и не терял Виталия из виду ни на секунду. Он увидел в парне потенциал и ждал, когда наконец тот найдёт себе проблемы и его можно будет великодушно выручить, попутно предложив работу. К слову, именно Виталик разработал систему закрывания, которой отбирали память. И «Открывашку» (полуофициальное название устройства возврата памяти) изобрёл тоже он. А ещё я понял, что одно воспоминание об этой конструкции вызывает у меня крайне неприятные ассоциации.
– Юль… А зачем мне «открывашка»? По-моему, память и без того понемногу возвращается.
– Хм… И, судя по твоей кислой гримасе, возвращается достаточно быстро, – с ехидцей заметила она. – Да ладно тебе… Три минуты потерпишь и готово. Как укол – немного неприятно, зато крайне эффективно.
– Руки оторвать тому, кто укол три минуты делает… Привет, Виталя. – Он уже стоял в метре от нас и улыбался во все тридцать два. Парню очень нравилось, когда его детище обсуждали. Даже если это была критика. Даже не так… Особенно если это была критика!
От третьего выхода мы направились к лифту. Прозрачная стеклянная колба хоть и была прозрачной и стеклянной, но создавала странный эффект. Я так и не понял, на какой этаж мы поднялись. Казалось, что так и остались на первом, хотя снаружи явно видел, что шахта лифта простирается на высоту не меньше сотни метров. Кроме того – я почувствовал движение. Тем не менее пока мы не покинули лифт, пейзаж за стеклом оставался неизменным. И только после того, как последний из нас покинул кабину, изображение на стене поплыло и сменилось.
Некоторое время мы шли по длинным извилистым коридорам, заполненным людьми, насекомыми, ящерами и прочими представителями разумных рас. В процессе нашего шествия я продолжал вспоминать какие-то общие сведения о подобных существах. В связи с этим – если они и вызывали удивление, то только на долю секунды, после чего всё становилось обычным и нормальным. Таким, как должно быть.
Массивная железная дверь открылась, и мы вошли в огромную комнату. Потолок в пятнадцати метрах от пола, площадь размером в спортивный зал. Может быть помещение и не выглядело бы таким большим, если бы не обстановка. Там не было ничего кроме кресла по центру зала и компьютерного стола в дальнем углу. Белые стены дополняли ощущения. Виталий прошел через комнату и сел за компьютер.
– Располагайся, – обратился он ко мне. – Чувствуй себя как дома. Юль… А ты подожди за дверью.
Девушка вышла, а я подошел в центр зала и уселся в кресло «открывашки». Несмотря на жутковатые ассоциации со стоматологическим кабинетом, оно оказалось довольно удобным и почему-то тёплым. То ли подогрев, то ли кто-то недавно в нём сидел.
– Кресло с подогревом, – угадал мои мысли Виталя. И не успел я удивиться его догадливости, как он добавил, – ты каждый раз спрашиваешь.
– Каждый раз?
– Уселся? – он будто и не услышал вопроса. А может быть, я и его задаю «каждый раз».
Я кивнул и тут же почувствовал, как кресло несколько углубилось, а вокруг меня из пола выполз полупрозрачный колпак. Вспышка, хлопок, снова вспышка, свист, нарастающая вибрация и постоянно возрастающий шум. Вот оно, подумал я… Вот отчего такие неприятные ассоциации с этой чудо-машиной. Ещё через несколько мгновений я услышал треск и почувствовал покалывание в области шеи. По запаху озона стало понятно – меня попросту бьют током. Не сильно, но ощутимо и крайне раздражающе. Я попытался дёрнуться, но к своему удивлению обнаружил, что не могу даже пальцем пошевелить. По всему телу прокатилась противная волна уколов. Будто по мне ёжика катают от пяток до ушей. Ещё несколько вспышек, и я вырубился…
Открыв глаза, осмотрелся. Всё та же огромная комната, я всё в том же кресле. Колпака, который окутывал меня только что, уже не было. Звуки стихли, вибрация исчезла. Рядом стояли Юля и Виталий. Вид у девушки был такой, будто у меня на руках сидел мокрый замёрзший котёнок. Ей было явно меня жалко. Ну да, сама проходила эту процедуру неоднократно.
– И как долго я спал?
– Минут пять, не больше. И я бы не назвал это состояние сном. А теперь – хватит валяться: Вас ждёт шеф. С возвращением, Игорь Семёнович.
Память вернулась. Я – бравый командир отряда специального назначения Команда 1, сокращённо именуемая как «К-1», призванного служить на благо человечества и решать нерешаемые задачи в самых удалённых и опасных местах обитаемого космоса. Мы те, к кому обращаются, когда всё плохо. Мы те, кто из «плохо» делает «хорошо». Приятно о себе такое вспомнить.
Виталий ещё раз улыбнулся, кивнул и отправился к своему компьютеру в дальний угол комнаты. А я встал и теперь уже уверенным шагом направился в кабинет шефа – служебный лифт, двенадцатый этаж. Сейчас я это отчётливо знал. Вслед за мной вышла Юля, попутно перебросившись ещё парой слов с Виталием. В приёмной она сказала, что шеф сначала хочет переговорить со мной наедине и пошла в гостевую, где, как успел заметить, собралось немало народу. Я подошёл к двери, кивнул секретарше Леночке, которая что-то напряжённо то ли набирала, то ли корректировала. В недавнем прошлом Леночка была Еленой Сергеевной, пятидесяти трёх лет отроду. Опытный, матёрый секретарь, прошедший через суровую действительность политических закулисных игр. Очень часто осуждала своих бывших руководителей за нечистоту их взглядов и помыслов, но тем не менее ни разу не предававшая их. Она умела держать себя в руках и давала правильные советы. За это, собственно, её и ценили. Перед тем, как выдернуть женщину на Залив и дать должность секретаря – наши агенты очень долго и тщательно её проверяли, после чего сделали предложение, от которого не откажется ни один человек в здравом уме. Омоложение по недоступным землянам технологиям, отличная должность с отличным жалованием и сногсшибательными перспективами. После процедуры женщина заявила, что отныне она никакая не Елена и уж тем более не Сергеевна и потребовала звать её просто Леночкой. Шеф одобрил. Это было удобно. Новички, прибывающие с официальными и неофициальными визитами к нему, в первую очередь сталкивались с молодой симпатичной девушкой лет двадцати трёх. Большинство из них старалось завязать с ней разговор. Мужчины – флиртовали. Женщины – восхищались красотой и делились сплетнями. Леночка же понемногу вытягивала из них информацию. Незначительную, маловажную, но всё же полезную. Нескольких секунд, пока визитёр добирался от стола секретаря до двери Сергея Ивановича, хватало для того, чтобы перебросить ему стенограмму разговора. Таким образом, при первой встрече шеф знал несколько больше о человеке, чем от него ожидали. Это давало психологическое превосходство.
– Можно зайти? – спросил я.
– Да, он ждёт. С возвращением, – сказала Леночка и вернулась к своим делам.
Сергей Иванович, как и полагается большому начальнику, сидел в своём огромном кресле за широким дубовым столом, к которому придвинут длинный стол для конференций. По правую руку от него в тяжёлой стальной пепельнице лежала раскуренная сигара, а по левую – стоял бокал с коньяком. Всегда наполовину наполненный и именно коньяком. Пожалуй, сигара и коньяк были единственными атрибутами, привнесёнными в эту комнату самим Сергеем Ивановичем. Вся остальная обстановка – несколько высоких книжных шкафов с классиками земной литературы и с научными работами великих умов человечества – были лишь антуражем. Над образом шефа и его рабочего кабинета трудились десятки психологов, социологов, политологов и ещё кто его знает «чегологов». Не то чтобы он не читал. И уж ни в коем случае не был необразованным человеком, но делать это руководитель предпочитал с экрана планшетника или хотя бы – с монитора. Сам он хотел добавить в кабинет парочку фотографий с рыбалки, охоты (активный отдых, как он частенько называл подобное времяпрепровождение). Но было решено, что такие иллюстрации могут показать жестокость человеческой цивилизации, и всё закончилось фото жены и детей на столе.
– Как отпуск, Игорёк? – осведомился Сергей Иванович.
– Долго. Я даже успел привыкнуть к размеренной земной жизни.
– М-да… Ну за пять лет беспрерывной работы можно и отдохнуть по-человечески! Присаживайся. Чай, кофе, чего покрепче?
– Покрепче. Плесни-ка мне своего фирменного коньячку. Только немного – я с дороги. Сергей Иваныч… Давай сразу к делу. Что за спешка? Насколько я помню, у меня ещё неделя отпуска была. Что-то случилось?
Мы с шефом давным-давно перешли на «ты», но называть его «Серёжа» я так и не осмеливался. Слишком уж мужественно выглядел этот двухметровый накачанный детина, одно лицо которого говорило «я здесь самый…» А дальше можно было додумывать что угодно – главный, сильный, могущественный и другие устрашающие эпитеты.
Босс достал бутылку из-под стола, приподнялся, потянулся за пустым бокалом. Многозначительно посмотрел через него на светильник, подвешенный под потолком. Удовлетворённо хмыкнул, поставил бокал на стол и налил до половины. Протянул мне и сел обратно в кресло.
– Случилось. Но что именно – рассказывать не буду. Сам всё увидишь, когда доберёшься. Да, и как увидишь – помалкивай. Пока скажу только одно – собирай команду. Полный комплект – военные, учёные. Воздушная и наземная команды. Одна просьба – бери лишь самых надёжных людей. Ну, или не людей – это уж тебе решать. Главное – тех, кому доверяешь. Всё на твоё усмотрение, в подборе экипажа ограничений на этот раз никаких. Корабль уже здесь, на станции. Заправлен и заряжен, – голос шефа казался очень серьёзным.
– А какого плана задача?
– Не знаю, Игорь. С чем вы столкнётесь, мы не знаем даже приблизительно.
– Как так? Ну хоть цель у моей миссии есть?
– А куда ж без цели, – он потянулся к своему бокалу, взялся за него и задумчиво добавил, – твоей целью будет определить наши дальнейшие действия. Пробоина там. По крайней мере, по приборам… А вот внешне… И не только внешне. Короче, не затягивается она. Наши головастики уже и так и сяк, а всё никак. Они её заделывают, а она через пару дней рядом появляется. А у нас обязательства перед Конгломератом. И по спектру дыра нестандартная какая-то. И выглядит как-то странно. Короче, увидишь. Больше деталей не жди. Я без того взболтнул лишнего, а у стен есть уши. Координаты получишь у Леночки. Отправляешься через 20 часов, не позже. Предугадывая твой вопрос – да, своего друга-недокапитана можешь тоже взять. Только следи за ним, чтобы ничего лишнего не натворил.
– Кирк? Он безобидный, – с улыбкой попытался я вставить, но шеф меня остановил взмахом руки.
– Дело твоё. Иди к Лене, заберёшь у неё папку со своим именем и начинай собирать команду. Самых надёжных, понял?
– Так точно, – отрапортовал я на автомате, встал и вышел.
Подходя к столу Леночки, я уже доставал телефон. Одной рукой взяв папку, другую приложив к уху, направился к комнате ожидания.
– Алло, Кирк? – услышав «а кого ты здесь надеялся услышать?», я продолжил, – есть дело. Встретимся в баре через 15 минут.
Ответа я дожидаться не стал. Кирк точно придёт. Отложит все дела и будет ждать, попивая какое-нибудь экзотическое пиво. Я вошёл в комнату ожидания, приветственно кивнул тем, кого успел увидеть, нашарил глазами Юлю и махнул ей рукой. Она сходу начала расспрашивать, о чём был разговор и какого плана у нас задание. По пути в бар я рассказал то, что услышал от шефа, а она в свою очередь поведала мне о слухах, о которых жужжала вся гостевая. Видимо дело действительно предстояло серьёзное, потому что все говорили, будто шеф в последнее время не в духе. Тем не менее причин его расстройства не знал никто. Сплошь и рядом были одни догадки. Кто-то считал, что назревает большой конфликт, кто-то думал, что найдена новая разумная раса. Некоторые пессимисты даже добавляли, что она агрессивна и во многом технически превосходит любую известную нам цивилизацию. И к каждой из теорий приводилось достаточно много доводов и фактов – мол, всё давным-давно к этому шло. Добравшись до бара, мы подсели к Кирку. Он начал первый.
– Берёшь своего старого друга на сверхсекретное задание? – слово «сверхсекретное» он сказал с такой иронией, будто мы собирались сходить в магазин за хлебом.
– А откуда ты знаешь о задании? – удивился я.
– А кто ж о нём не знает? На то оно и секретное, чтобы все о нём знали! Только что в громкоговоритель объявили
Я недоумевающе посмотрел на друга, но он, не дав мне вставить и слова, продолжил:
– Шучу… В доках работает один мой знакомый. Сказал, что тебе выделен шикарный новый корабль класса «Искатель». Его уже заправили и подготовили к вылету. Что это может значить? Правильно! Только задание. А раз этот самый мой знакомый о его деталях не слышал (а он обычно слышит больше, чем ему положено по должности) – значит, оно секретное. Ну и плюс ко всему – ты мне позвонил, сказал, что есть дело. Из этого следует – решил взять меня в экипаж. Или ты просто соскучился и перед вылетом хотел побухтеть о жизни?
– Вот за что я тебя люблю, дружище, – так это за твою сообразительность.
– И всё? Да я… – Кирк чуть было не начал в очередной раз речь о том, что он единственный в мире капитан половинного ранга. Да что там! Единственный в мире с «дробной» должностью. И его нужно любить и уважать уже только за это. Но я остановил друга.
– Кирк! Дело по всей видимости серьёзное. Из всего задания у нас есть только координаты, – далее я вполголоса пересказал ему разговор с Сергеем Ивановичем и замолчал.
– Странное дело. Выходит, всё настолько секретно, что даже мы летим наобум и поймём всё только на месте… Мне нравится! Когда вылет?
– Через двадцать… нет, уже девятнадцать часов. За это время нужно полностью укомплектовать команду. Ты возьмёшь на себя поиск техников и пилотов, а мы с Юлей подберём военных и учёных. Бери только тех, кому мог бы доверить свою коллекцию самолётиков.
– Без присмотра – никому! – ответил Кирк жестко, но встретив мой напряженный взгляд, кивнул, встал и направился к выходу. – Разве что тебе и Юльке, – добавил он, покидая бар.
Мы с Юлей вышли вслед за ним и уже за дверью разделились. Она направилась к своим старым знакомым из спецподразделения ЗЕВС, охранявшего покой станции Залив на «человеческих» уровнях, а я пошел в научный сектор. С ребятами из ЗЕВСа мы часто работали и так же часто отдыхали, потому в них сомнений не было. А вот из учёных я плотно общался только с Женей, которого весь научный сектор называл не иначе как Евгением Михайловичем и его женой Ириной. Евгений Михайлович – высокий, худой парнишка двадцати четырёх лет с чёрными волосами, на которых довольно рано начала проступать седина. Напряжённая работа и врождённая ответственность не способствовали омоложению, а искусственно подкрашивать волосы или прибегать к генной инженерии он не хотел. Говорил, что седина – это признак его опыта. В свои годы он уже имел несколько докторских степеней, пользовался огромным уважением коллег и занимал пост руководителя направления неизученных физических явлений. Ирина – невысокая, аккуратно сложенная блондинка с большущими глазами и милым тоненьким голоском – была средней руки специалистом. Тем не менее её очень ценили за исполнительность.
Дверь лифта открылась, и я оказался на проходной самого охраняемого отдела станции. Прямо там стояли два охранника. Всмотревшись в лица, я их узнал. Близнецы Томар и Карвус из ЗЕВСа. Жилистые черноволосые парни среднего роста. Практически неотличимые друг от друга, за исключением цвета глаз. Томар носил ярко-зелёные, а Карвус – коричневые линзы. Понятия не имею, почему и зачем, но могу предположить, что это указание начальства, чтобы их проще было отличить друг от друга. Превосходные ребята, надёжные. Нужно эту пару вписать в силовую команду, – подумал я и попытался проскочить мимо, заметив, что они меня тоже узнали.
– Процедура, Игорь Семёнович, – уныло протянул Томар, поднося ко мне портативный сканер сетчатки. Карвус, не сказав ни слова, с виноватым видом перегородил мне дорогу и придерживал за плечи.
– Если кто-нибудь очень сильно захочет сюда попасть – никакие проверки его не остановят, – заметил я, застыл на секунду, прикладывая глаз к сканеру, и продолжил, услышав разрешающий вход писк, – вставит себе пару чьих-нибудь чужих глаз и пройдёт.
– Если это будет в нашу смену – вряд ли он успеет сделать больше трёх шагов, – Томар недоверчиво покачал головой, а руками показал, что я могу проходить.
После таких слов я даже засомневался, стоит ли мне пытаться пройти дальше. Но Томар дружелюбно подмигнул и с ехидно-устрашающей улыбкой ещё раз показал, что я могу идти. Я демонстративно сделал четыре шага, считая вслух, и громко выдохнул, всем своим видом показывая, что оценил шутку. Хорошие ребята. Дотошные, исполнительные и с чувством юмора. И не подводили ни разу. Я достал коммуникатор из кармана и написал Юле, чтоб она включила в список силовой команды близнецов.
Научный блок станции Залив всегда поражал меня своей обманчивой простотой. Матовые белые стены и серый, но натёртый до блеска пол, создавали ощущение стерильности. По углам под потолком тянулись тонкие полосы освещения. Ни одной выемки и ни одного видимого отверстия в стене, намекающего на камеры наблюдения или какие-либо датчики. В наличии таковых я не сомневался. Скорей всего – здесь их даже на порядок больше, чем на административных уровнях, на которых проводят встречи самых высокопоставленных шишек галактики. Тем не менее, где эти камеры находятся, узнать не представлялось возможным. И если б я замышлял что-то недоброе против наших головастиков – даже не знал бы, с чего начать.
Кроме Жени и Иры я вообще никого здесь не знал. Всегда и со всеми общался исключительно через них. Поэтому без промедления направился прямо к ним в кабинет. Остановившись перед дверью с домофоном, нажал на кнопку вызова, и спустя секунду дверь щёлкнула и уехала в стену. Я вошёл.
Женя сидел за компьютером, одетый не в привычный для него халат (всегда белый и выглаженный), а спецовку для полётов. За стеклом лаборатории, граничащей с его кабинетом, суетилась Ирина. Она раздраженно раздавала лаборантам указания и нервно вспыхивала, когда её вынуждали что-то повторить.
– Игорь! Я уже готов и собран. А мою ненаглядную придётся немного подождать, – бросил Женя, едва увидев меня.
– Как? И ты знаешь? Возникает ощущение, что действительно о моём задании объявили по всей станции!
– Тс-с-с! Не шуми ты так! Просто мой уровень доступа предполагает обладание практически всей информацией, которой располагает наше руководство. А ввиду того, что тебе нужно снарядить полную команду – наверняка отправишься за мной и Ирой. Кроме нас ты ни с кем раньше не работал.
– Дедукция, – буркнул я, оценивая чемодан Жени. – Я так понимаю, ты взял всё, что нам может пригодиться?
– Конечно! И даже немного больше! Но об этом потом. В принципе, ты можешь идти собираться. У нас просто в самом разгаре очень интересное исследование. Важно, чтобы лаборанты за время нашего отсутствия ничего нам не запороли. До вылета ещё время есть, дорогу мы знаем – доберёмся сами.
– Отлично. Тогда жду на мостике за час до отправления.
Я вздохнул, вернулся к лифту и нажал кнопку с номером три – гостиница для сотрудников. Уже выходя из него, понял, что чуть не забыл о Лаврове – хороший компьютерщик нам не помешает. Взял телефон и набрал его номер.
– Алло, Виталий! Есть дело срочное…
– Я уж думал, ты меня не позовёшь, – ответил мне с другой стороны весёлый голос.
– А ты-то откуда?.. – я не стал продолжать свой вопрос, смирившись с неизбежным – хочешь хранить секрет – храни его в одиночку. – Короче, за час до вылета жду на мостике.
– Ага! Хорошо! Я уже почти собран. Можно, туда заранее подойду, с системами ознакомлюсь? Я так понял, корабль нам выделили шикарный.
– Давай… Только не прямо сейчас – дай мне минут двадцать, я заполню списки допуска.
«Очень… очень секретное задание!» – подумал я и направился в свой номер с отчётливым намерением выспаться перед вылетом.
Спал я, очевидно, не очень крепко, потому что тихий, даже какой-то скромный стук в дверь меня разбудил. Я бросил взгляд на часы. Три часа до отправления. Будильник должен сработать только через час. Лениво и нехотя я перекатился с кровати на пол, подошёл к двери и открыл её.
Невысокий мужчина лет 40—45 стоял на пороге и нервно бегал пальцами по конверту у себя в руках. Дорогой костюм говорил о том, что это человек далеко не среднего достатка. Явно из наших, земных людей, был одет в коричневые выглаженные брюки с наведёнными стрелками, такого же цвета клетчатый пиджак и чёрную рубашку. Композицию дополнял бордовый платок в белый горошек, торчащей из переднего кармана верхней части костюма. В общем – видно, что он не так прост.
– Здравствуйте, Игорь. У меня к Вам деликатное дело, – начал он без предисловий. – Только я прошу Вас, не перебивайте, дослушайте до конца. Оно касается Вашего задания. Да, не удивляйтесь, я знаю о нём. Вот здесь конверт. Там инструкции. Не спешите его открывать. По моим расчётам, на месте Вы будете через 50—60 часов в зависимости от… Впрочем, не буду портить сюрприз. Давайте просто условимся, что конверт Вы откроете спустя 50 часов с текущего момента. Можно позже, но я Вас прошу – не раньше! От этого зависит очень многое.
– Не хотите портить сюрприз? – уточнил я о единственном, что мне сейчас не представлялось белибердой.
– Не берите в голову. Профессиональный жаргон.
– Ясно. И всё же конверт свой заберите. Я понятия не имею, кто Вы такой и откуда знаете о моём задании. Существует устав, в нём чётко обозначен список предметов, которые можно брать с собой. Подозрительные конверты в перечень не входят. Так что заберите это и улетайте со станции. О Вашем визите я обязательно доложу шефу, а если Вы сейчас же не уберётесь отсюда – отправитесь за решётку по статье «шпионаж».
– Не кипятитесь, капитан. В этом конверте ничего не законного нет. На самом деле в нём справочные данные и некоторая теория, касающаяся предмета Вашего задания. Цель моего визита – внести ясность в ситуацию, с которой Вы столкнётесь. А то, что я прошу Вас не открывать конверт сразу, – исключительно элемент конспирации. Как Вы думаете, много ли людей в Заливе не знает о миссии? Почему даже Вы не в курсе о её сути? Отчего Ваше начальство отправляет Вас на задание, толком не объяснив ничего? Нет, Вы, конечно, можете открыть конверт прямо сейчас и убедиться в том, что в нём исключительно информация. Но кто даст гарантию, что она не попадёт в руки к кому-нибудь кроме Вас, тем самым поставив под угрозу выполнение Вашей первоочередной миссии?
– А что мне мешает ознакомиться с содержимым и уничтожить его, чтобы информация не ушла дальше меня?
– Игорь… – гость замялся, будто собирался с мыслями и что-то решал. – Внутри диск. На нём формулы, некоторые готовые расчёты и кое-какие программы. Они, возможно, Вам пригодятся. Если Вы попытаетесь ознакомиться с содержимым этого диска здесь, в Заливе – его суть в считанные минуты станет достоянием службы безопасности станции и уже через час детали Вашего задания будут известны бармену Жумле!
– Причём здесь Жумл?
– Ни при чём! Я имею в виду, что нельзя открывать этот конверт раньше времени! – мужчина перешёл было на крик, но остепенился и уже спокойным тоном добавил, – Игорь… Давайте так… Проверьте его любыми доступными для Вас способами, не открывая. Вплоть до рентгена. Убедитесь в том, что в нём нет ничего угрожающего Вам, Вашей команде или миссии. Возьмите с собой отдельный портативный терминал, чтобы быть уверенным, что если на диске вирусы, они не выведут из строя системы корабля. Перестрахуйтесь, как только пожелаете. Главное – возьмите этот конверт с собой и не открывайте его в ближайшие 50 часов. Вы ничем не рискуете. Если же по-прежнему не согласны, я вынужден буду удалиться. Но прошу Вас очень хорошо подумать. От этого может зависеть благополучие Вашей команды и исход миссии.
Я взял конверт, прощупал, повертел его в руках. Внутри было действительно нечто маленькое, размером с ноготь.
– Флешка?
– Да. Игорь, скажите, мы договорились?
– Думаю, да. Но учтите…
– Глюк, не нужно угроз. Их не придётся приводить в действие. Я представляю очень могущественного заказчика, и если бы мы хотели как-либо навредить – я бы с Вами не разговаривал. Внутри, кстати, ещё бумажное письмо, моё имя и координаты. Они тоже могут пригодиться, но гораздо позже. Пользуйтесь смело, где бы Вы не находились. Моя организация занимается решением нестандартных проблем с применением нестандартных методик. В стоимость доставки этой посылки входит одно поручение любого уровня сложности.
– Спасибо, буду иметь в виду, – сказал я, принимая конверт.
Мы пожали друг другу руки, он слегка кивнул и вышел, оставив меня наедине с мыслями, домыслами и догадками. Разговор занял не более 15 минут, и у меня по-прежнему оставалось практически три часа до отправления. Собирать вещи не было надобности – сумка со всем самым необходимым ждала в комнате ещё с момента моего прибытия на Залив. Потому оставшееся время я решил потратить на то, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию.
– Терминал, совершить вызов! – скомандовал я в глубину комнаты.
– Назовите имя абонента или его внутренний номер, – прозвучало из динамиков по углам. В этот же момент по центру комнаты в потолке открылось небольшое отверстие и в воздухе повис проекционный экран.
Я назвал номер, код прямого выхода на шефа. И стал ждать. На экране появились концентрические круги и надпись «Ожидание ответа». Через несколько мгновений эта картинка сменилась изображением босса.
– Сергей Иванович, здравствуй.
– Привет, Игорь. Говори свободно, я в кабинете один. Команду собрал? Отдохнул? Выдвигаться готов?
– Готов, спасибо, всё отлично. Тут со мной интересность одна приключилась. У меня только что был человек по поводу моего задания… Тебе не кажется, будто о задаче знает слишком много народу?
– Думаю, не стоит беспокоиться. Да, утечка есть, и именно из-за этого я не сообщаю тебе о сути твоей задачи сейчас. Это должно обеспечить действительную секретность задания.
– Но мне показалось, что человек, который был у меня, знает о сути миссии. Он вручил мне конверт и попросил не открывать его в ближайшие 50 часов.
– 50 часов?.. Что ж. Я думаю, тебе следует прислушаться. Вполне возможно, что кто-нибудь из твоих руководителей решил таким образом разъяснить тебе суть задачи. Но всё равно хорошо, что сообщил. Держи меня в курсе событий.
– Как скажешь… Тогда до связи через пару часов, прямо перед вылетом. Терминал, завершение вызова.
Лицо шефа исчезло с экрана, и он, мерцая, медленно уменьшался. «Кто-нибудь из моих руководителей?» Насколько мне известно – у меня единственный руководитель, и я только что с ним общался. Странно всё это.
– Терминал, совершить вызов, – снова скомандовал я, после чего назвал номер Юли. – Алло, Юль. Ты с бойцами из ЗЕВСа договорилась?
– Да. Они уже готовы и собраны. Будут на корабле через час.
– Ага, отлично! И вот ещё что… – я хотел попросить её, чтобы она передала конверт на проверку, но передумал. Раз шеф так показательно спокойно к этому отнёсся, значит всё нормально и лучше лишний раз не рисковать, выпуская пакет из рук. – Не бери в голову. Сам займусь, – закончил я мысль и разорвал соединение.
Что теперь делать? Проверить конверт? Вскрыть его? Оставить здесь и просто забыть? Да ладно! Что может быть такого страшного на карте памяти? В конце концов – вставлю в отдельный терминал, как посоветовал незнакомец. Я положил конверт во внутренний карман капитанской накидки, которая висела на стуле, повесил её на руку, надел сумку на плечо и отправился в доки.
