Где была моя голова, когда я соглашался отвести её на ужин? Нет, я помню, конечно, что она была прикреплена к телу, как и положено, но вид идущей ко мне Кристины, явно заставил потерять контроль над языком. Он и ответил без моего ведома. Неделю надеялся, что она забудет или смирится со своей участью. Не вышло.
Ресторан Катя выбрала японский, но приличный, не забегаловку, где таджики крутят роллы с тем, что купили в соседнем супермаркете, а среднего звена тематический, с красивой стилизованной под японский домик обстановкой. Где-то здесь, я знал, даже проводят чайные церемонии, и танцуют гейши для развлечения гостей. Девушки официантки ходили по залу в аккуратных скромных кимоно, вежливо улыбались и все время кланялись.
Беляева в третий раз перевернула страницу меню и снова наклонилась ко мне через стол, чтобы в развороте я видел не блюда японской кухни, а её декольте.
– Давай что-нибудь похожее выберем? Ты что любишь из рыбы? Угорь, тунец, лосось?
– Осьминогов, – наобум ответил я, смутно вспоминая, на что похожи эти резиновые штуки на вкус. Вроде на силикон.
– Да? – Катя забегала глазами по картинкам и названиям блюд, и я понадеялся, что осьминогов там нет. – О! Здесь шикарный Том Ям с тигровыми креветками и мидиями, тебе точно его закажем. Будешь? Конечно, будешь! – спросила и сама же ответила она.
Я бы удивился, если бы она потащила меня в другой ресторан, всё что она помнила о моих предпочтениях в еде, это как раз несчастный суп. Если бы не желание мне угодить, стала бы она идти в ресторан, где еда точно такая же, как в доставке, только в два раза дороже? Не знаю, какой цели она добивается, поесть за мой счёт или слопать моего угря на десерт, оба варианта для меня могут оказаться слишком дорогими.
Первый, потому что она удивительно много ест для её фигуры, а второй, потому что о последствиях этой дегустации очень быстро узнает половина конторы, включая Кристину.
Я не хочу, чтобы она слушала, как Беляева делится впечатлениями. Пусть и отправила меня сама же на «стоянку для коллег» со своими границами. И вообще, впарила свидание с Катей взамен себя, будто я только и делал, что искал с кем бы замутить!
От этой мысли я закипал, но тут же сам себя остужал мысленной пощёчиной. Ты, Хромов, полный болван, потому что изначально согласился быть с ней друзьями. Чего теперь жаловаться на жизнь? Вот погуляю у неё на свадьбе и успокоюсь. Хотя, скорей всего, если меня вообще пригласят, я буду тем самым неудачником, кому в конце празднования жених будет подправлять аэродинамические свойства лица своим кулаком. Какая свадьба без драки, да?
– Ром, а что пить будем? Давай вино? – слишком ласково спросила она.
– Зелёный чай, завтра рабочий день, – довольно сухо ответил я, сделав вид, что выбираю, какой сашими у меня вызывает аппетит. Да никакой! Хотя пожрать надо бы. Закажу самые банальные роллы, чтобы Катя убедилась в том, что я скучный и предсказуемый. Может, отстанет.
– Ну, не-е-ет! – протянула она, открывая узкий буклет с напитками. – Такую вкуснятину нельзя портить чаем, это же фу. Надо белое вино или, может, рисовую водку? Давай по водочке, а? Просто разогреемся.
Я поднял на неё взгляд с ярких картинок риса, завёрнутого в рыбу или, прости господи, бекон. Разогреет меня и запрыгнет пока тёпленький? Пришлось вздохнуть. Не знаю, зачем, но, наверное, так будет лучше для того, чтобы давление на сердце сбросило пару бар.
Может правда покрепче?
– Ладно давай, – я закрыл меню, – заказывай. Мне суп и «Филадельфию», а себе, всё, что понравится. А я пойду, умоюсь.
– Конечно, Ром! Я всё закажу! – обрадовалась она. Ну всё, половина меню сейчас будет на столе или самая дорогая непонятная рыбина, которую она же потом и не будет есть.
Я быстро ретировался в дальний конец зала и заперся в маленькой уборной комнате, где встал перед зеркалом. Что-то меня кидает в жар сегодня, и вообще как-то хреново последние дни. Сидеть весь день и смотреть из-за монитора на Кристину… для этого уже не хватает моего хлипкого здоровья. Какая же она была сегодня воздушная. Поглядывала на меня украдкой и быстро прятала глаза.
Неужели сожалеет о «границе», которую сама же прочертила? Скучает? Вдруг думала обо мне весь день?
Ага, щаз! Размечтался! О Матвее она думает.
Я открыл кран и поплескал в лицо холодной водой, на рубашке остались тёмные мокрые пятнышки. Кого я пытаюсь обмануть? На фоне Матвея, с которым она вместе уже два года, я просто осёл рядом с элитным скакуном. У него и деньги, и должность… и Кристина. Она его любит, как она же и говорит. А в то, что она может врать в этом вопросе, я не могу поверить. Я же видел их вдвоём, у Крис так глаза горят, когда она на него смотрит. Это тебе не из-за монитора выглядывать и слать смайлики в чате.
Она же не может просто взять и перестать его любить?
Я набрал ещё одну пригоршню воды, но уставился на неё, так и не плеснув в лицо.
Нет, я правда болван, либо мозги сегодня спеклись. Конечно, она его разлюбит, если узнает об измене! Это же предательство чистой воды! Девушки такого простить не могут. Кристина уж точно, она такая правильная и честная, что это был бы настоящий удар по её чувствам.
Только что это за выбор такой, если для того, чтобы открыть Крис глаза на её неблаговерного, мне придётся сделать ей очень больно?
Я выпустил воду из рук и уставился на свою мокрую физиономию в зеркало. Это эгоизм или героизм?
Я же не просто так хочу, чтобы она узнала об измене. Я хочу её спасти от ещё большей боли, когда Матвей променяет её на какую-нибудь любовницу. Например, когда уже будет поздно и они поженятся, а потом придётся делить имущество, детей… Или он вообще бросит её беременную!
Чёртова тахикардия почти перекрыла мне кислород, даже шея покраснела. От мысли, что может произойти, если измена вскроется позже, после свадьбы, и как Матвей просто уничтожит этим мою маленькую Крис, у меня зашкаливал пульс, и подскакивало давление, будто я старпёр на молодой любовнице.
Я расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке и попытался остыть.
Кажется, я не могу этого оставить просто так. Это теперь дело чести и совести. Этот ублюдок не должен обманывать её вот так запросто, натягивая кого-то на рабочем месте. Это должно ему дорого обойтись. А Крис? Я позабочусь о ней после, я её не оставлю. А если сама меня пошлёт, значит, так тому и быть. Но пусть лучше найдёт нормального мужика, чем с этим кобелём останется.
Надо только узнать, кого Матвей так задорно шпилит, что решился об этом похвастаться в корпоративном спортзале. Узнать и разоблачить. Добыть доказательства, неопровержимые и твёрдые. Макнуть его самодовольную физиономию в ту субстанцию, что он заслуживает.
Только вот как узнать такую интимную информацию?
Я вытерся бумажными полотенцами и вышел из туалета, спешно направился к столу, чтобы заправить, наконец, мой голодный, ничего не жравший весь день организм хоть чем-то, что мой желудок сможет переварить вместо самого себя.
Ну, конечно!
Я приближался к столу и смотрел на живой эпицентр сплетен в конторе. Катя наконец-то обрела в моих глазах свою роль, предначертанную судьбой и провидением. Она точно должна знать, с кем Матвей Востров развлекается на досуге втайне от невесты.
Я уселся и сразу заметил крошечные чашечки с рисовой водкой, она не пошутила. Ну ладно, для храбрости мне она пригодится, миссия должна быть выполнима, хотя бы таким способом и если мне для того, чтобы спасти Кристину, придётся ещё раз выпить с Беляевой, я пойду на любые жертвы!
– Рома! – обрадовалась она, – я уже заказала всё, давай выпьем пока, готовится.
– Давай! – воодушевлённо ответил я, вдохновлённый новым предназначением моей никчёмной жизни. Поднял прозрачную посудинку с крепким напитком.
– За нас! – обрадовалась она ещё сильней тому, что я на всё соглашаюсь. Поднесла свою чашку и чокнулась.
Я практически зашвырнул водку в рот и тут же проглотил, даже не дав ей разогреть язык. Она обожгла пищевод и с грохотом слышным в соседнем зале упала в пустой желудок. Показалось, что даже в кровь всосалась мгновенно, потому что жар снова ударил в лицо. У Кати, выпившей свою порцию целиком, тоже заблестели глаза.
Пока я собирался с мыслями, как её спросить про Матвея и не сразу же спалиться причиной этого интереса, она щебетала о всякой ерунде, обсуждала, кого куда повысили и за что уволили, кто пошёл на обучение, кто получил штраф, а потом и плавно перешла к тому, у кого с кем интрижка.
С этими рассказами её взгляд начал блуждать по моему лицу, залипать на губах, потом вдруг останавливаться на расстёгнутом вороте рубашки, где была едва видна тонкая серебряная цепочка.
– А Смирнова думает, что никто не знает о них с Игнатьевым отношениях, будто все слепые вокруг, представляешь? Но это же так очевидно! – не унималась она, едва давая вставить мне полслова. Ей в голову явно ударили все три чашки водки, что она поглотила между роллами. Распалилась не на шутку и даже начала ещё более усиленно строить мне глазки и наваливаться высоким бюстом на стол.
Я, исключительно ради благой миссии, опускал туда взгляд и делал вид, что увлечённо разглядываю. Но благо суп не дал мне захмелеть слишком сильно и начать проявлять искренний интерес.
– Не представляю, – ответил я на её последнюю фразу. – От твоего зоркого глаза невозможно такое скрыть.
– Конечно! – гордо подняла она подбородок и налила ещё немного водки нам обоим, – если я что-то захочу узнать, я узнаю.
– Да? Что угодно? – спросил с вызовом я, поднимая чашку.
– Абсолютно! – как-то слишком томно выдохнула она.
– А знаешь, с кем в офисе спит Востров?
– Не знаю, – изогнулась она в позе: «я буду ломаться, уговаривайте меня». – Но могу узнать.
– Узнаешь? У меня к нему личные счёты за одну старую подставу.
Беляева довольно улыбнулась, будто на её спиннинг только что зацепился упитанный марлин.
– А что мне за это будет? – она облизнула кончики бамбуковых палочек, чуть высовывая кончик языка.
– А что ты хочешь? – начал торговаться я.
– Ты знаешь, – уклончиво ответила она. Захватила с тарелки последний ролл с угрём и слишком медленно и наигранно понесла его ко рту.
Раньше я всегда задавался вопросом, зачем в ресторанах закручивают роллы такого размера, что их ни в один рот не пропихнуть целиком? Сегодня я понял. Чтобы выявлять истинные таланты и показывать сверхъестественные способности.
Катя раскрыла свой пошлый, абсолютно порнографический рот, и вытащила немного язык на нижнюю губу, затем картинно уложила туда палочками ролл, и с лёгкостью спрятала его внутри целиком, смыкая губы. Я сглотнул.
Этот ролл – стопудово я.
Она смотрела на меня так, будто не рис с рыбой жуёт, а уже меня ест. Раздевает как банан, облизывает, засасывает и доедает до конца, а потом тканевой салфеткой утирает уголок губ, где остались мои биологические следы, а не соевый соус. Это будет сложней, чем я подумал.
Особенно потому, что мой нижний мозг начал подавать двойственные сигналы, но это чисто физика. Тут и монах бы не устоял.
– Я понял, – вырвался у меня дурацкий ответ. Кровь от верхнего мозга слегка отлила и сократила доступный для использования словарь.
Я посмотрел в свою тарелку и недоеденные роллы «Филадельфия», надеюсь, сыр в них просроченный и рыба с душком. Я бы лучше сегодня отравился.
– И благодарность вперёд, – самодовольно откинулась на спинку стула Беляева, совершенно точно распознавшая сигналы моего организма. Небось зрачки расширились, сволочи предательские. – А то я и так ужина ждала целую неделю. Юбка, между прочим, была моя любимая! – напомнила она, и я едва не закатил глаза. Удержался в последний момент.
Не понимаю, зачем ей я нужен? Чего она так настойчиво липнет, вокруг столько народу? Она смотрела уже откровенно плотоядно.
Я поднял чашку и махнул залпом остатки водки.
Не очень нравится мне этот вариант.