Интернет в селе плохой, Сашка пытается загрузить мне видео повтора новостей, не получается. Крутится колесико «загрузки» на одном месте. А мне плохо становится. Ну, что на этот раз?
Я после всей этой истории вообще не буду больше смотреть телевизор.
Наконец, видео воспроизводится.
Женщина с безэмоциональным лицом говорит спокойным голосом:
«Выяснены новые подробности вчерашнего скандала, в котором замешан Егор Пожарский, помощник губернатора.
Эксперты выяснили, что видео настоящее, но выложено в сеть незаконным путём. Нашелся виновный произошедшего, имя не разглашается прессе.
Сам Егор сообщил прессе, что на видео все происходит в нерабочее время, с его невестой, Кристиной Орловой. У них скоро должна состояться свадьба.
В администрации считают, что в действиях политика нет ничего незаконного, от должности отстранён не будет».
А дальше выступает какой-то чиновник, который говорит, что наказать нужно, в первую очередь, человека, который вторгается в личную жизнь других людей:
«Нельзя выкладывать такие видео в интернет – это настоящее преступление.
А жениху с невестой закон не запрещает…»
В этом месте видео зависает.
Его невеста.
Кристина Орлова.
Как прекрасно.
Одно дело, когда она сама об этом сказала мне вчера, и совсем другое, когда об этом рассказали в новостях на всю страну.
Значит, это правда: Егор считает ее своей невестой? Не меня…
Отдаю телефон Сашке, он молчит. Подходит к окну:
– Ну, и жениха ты себе нашла…Кстати, уехал тот мутный. Но посиди немного у нас на всякий случай, я потом провожу тебя домой.
– А ты надолго приехал? – спрашиваю только, чтобы перевести тему.
– Нет, на пару дней, потом лечу во Владивосток.
– Ого. Почему так далеко?
Саша гордо улыбается:
– Работу предложили в IT и большую зарплату. А мне все равно хотелось куда-нибудь переехать, – и после паузы добавляет:
– Хочешь поедем со мной, помогу с работой и квартирой?
– Нет, ты что, что я там делать буду?
– Начнёшь новую жизнь.
Про себя вздыхаю и думаю, как бы я ни хотела, новая жизнь уже не начнётся, потому что внутри меня эта новая жизнь растёт, и она навсегда связана с моей прежней жизнью.
Сашка провожает меня до дома. Мама встречает меня испуганным взглядом, бросается с порога и крепко обнимает.
– Ох, ну слава богу. Нашлась.
Я киваю Саше, и он уходит домой.
– Привет, мам! Я видела мужчину. Что он говорил тебе, зачем приезжал?
– Привез твои вещи. Просил позвонить, если ты объявишься. Я испугалась, что с тобой что-то случилось, он этот Виктор, сказал, что потерял тебя. Теперь ищет.
– Ты смотрела новости? – перебиваю маму.
– Да, ох, дочка, говорила я, что так не бывает…
Из моих глаз текут слёзы. Я прижимаюсь к маме, утыкаюсь ей в плечо, спрашиваю:
– Что мне делать, мам? Что делать? Я беременна!
Мама гладит меня по голове и говорит успокаивающие слова. Странно, не ругается, как я думала. Спрашивает:
– Егор знает?
– Нет.
– А то, что говорят по новостям, правда?
– Я не знаю, мам, я уже ничего не понимаю.
Мама сажает меня на диван и начинает быстро тараторить:
– Давай сначала позвоним ему, ты должна рассказать о ребёнке. Ты помнишь его телефон? Тебе нужно с ним поговорить. Или знаешь, хочешь, я с ним поговорю? Он же не знает мой голос.
– Нет, мам, я сама.
Я понимаю, почему мама так волнуется и переживает больше меня. Наверняка моя сегодняшняя ситуация для неё, как флешбэк в прошлое. Беременность, а у любимого, оказывается, невеста.
Когда мне было три года, мама приехала со мной в Москву, откуда-то узнала адрес отца. Мы пришли к нему в квартиру. Дверь открыла его жена с младенцем на руках.
– Извините, Ярослава дома нет. Он на работе.
Маму это не остановило. Мы пошли к нему на работу. Отец читал лекции в университете.
Столкнулись с ним, когда он выходил из здания. Мне было три года, но я помню тот день. Мне всегда хотелось иметь отца, как у других детей, и почему-то казалось, что папа меня должен узнать с первого взгляда, должен признать во мне свою дочь.
Но он не с первого взгляда узнал даже мою маму. А когда узнал, строго посмотрел сначала на неё, затем на меня и спросил:
– Зачем ты приехала? Хочешь семью мою разрушить? И не говори, что это мой ребёнок, все равно не поверю.
Мама развернулась и ушла. У меня текли слёзы из глаз. Я тогда сказала маме:
– Не нужно мне никакого папу.
Сижу, пытаюсь вспомнить номер Егора.
Но я не знаю, не учила его наизусть, контакт не сохранился. Ищу в интернете, нахожу только рабочий.
Руки дрожат, когда я набираю.
Слышу, как мне отвечает Кристина. Черт возьми. Утро. Она с ним круглосуточно?
– Что вы хотели? – вежливо спрашивает.
Я не могу ничего ответить, кажется, я уже ничего не хочу, сколько нужно мне ещё доказательств его неверности, чтобы умерла всякая надежда?
Мама видит мое состояние и отнимает у меня телефон, уверенно говорит в трубку:
– Позовите мне Егора Артемовича, у меня очень важный личный разговор к нему.
В трубке молчание, а затем я слышу голос Егора:
– Да, слушаю.
Сердце часто стучит. Мама спрашивает:
– Скажите, Егор, пожалуйста, кем вам приходится Кривошеина Юлия…
– Кто вы такая? – cлышится его строгий бас.
– Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
Повисает тяжелое молчание. А затем он отвечает:
– Не знаю такую, извините, – и бросает трубку.
Нет, больше мне не на что надеяться. Егор меня не знает. Значит, и я его теперь знать не хочу.
Я не буду такой, как мама. Не дам ему ни единого шанса, не буду привозить ребёнка на знакомство в Москву. Он сам от нас отказался. И я к нему не вернусь.