Дверь в кабинет открывается, впуская Ингу. Смотрю на нее, замечая и новое темно – синее платье длиной до колена, что охватывает плотно идеальную фигурку с высокой грудью. Кокетливую черную бархатную ленточку на тонкой шейке с серебряной бархоткой. Волосы, крупными каштановыми локонами, лежат на плечах, на ногах черные колготки и туфли на тонкой высокой шпильке. Губы ярко-красные, манящие.
– Степан Николаевич, можно? Тук-тук? – стучит по двери рукой с красными длинными ногтями Инга.
– Вошла уже, – отвечаю ей, практически раздевая взглядом. Хороша, ничего не могу сказать, заводит и давно уже. Знает, что нравится, но пока ходим по грани, присматриваясь друг к другу.
– Я по поводу новогоднего корпоратива, – Инга усаживается на кресло напротив меня, кладя ногу на ногу. Успеваю заметить кружевную полоску чулка, чувствуя дискомфорт в своих брюках.
– Что с ним, – пялюсь, как дурак на ее губы, все мысли из головы вышибло.
– С ним все нормально, – улыбается Инга, поправляя и откидывая на спину тяжелую копну волос. У меня перехватывает дыхание от этого изящного жеста. Тонкие золотые браслеты на ее руке тихо позвякивают и мне кажется, что это самый сексуальный звук в мире. – Мы заказали в ресторан Деда Мороза со Снегурочкой, вы не против?
– Зачем вам Дед мороз? – пытаясь немного отключиться от рассматривания Инги, хватаюсь я за тему нового года. С трудом отвожу взгляд от ее губ и натыкаюсь на карие глаза, почти шоколадного цвета. Еще хуже.
– Как зачем? – удивленно спрашивает Инга. – Дед мороз будет вручать подарки, да и развлекать.
– Ну, разве что развлекать, – говорю задумчиво. – Больше некому?
– Что не кому? – не понимает Инга.
– Меня развлекать больше некому? – хрипло говорю ей и смотрю на ее не сильно глубокое декольте, вижу, как задышала часто, отчего грудь так и рвется наружу.
– Почему не кому? – тихо произносит Инга. – Думаю, на корпоративе будет много желающих вас развлечь.
– Разве? – снова поднимаю взгляд на нее, и меня будто ошпаривает кипятком. Желание уже чувствуется вокруг нас, летает в воздухе, завывает в ушах и приливает к щекам. Краснею, как юнец, наверное. Отворачиваюсь, начинаю перебирать бумаги на столе, только чтобы не смотреть на нее. – Я согласен.
– С чем? – спрашивает Инга, сама уже забыла, зачем пришла?
– С Дедом морозом.
– А-а, хорошо, – встает, поправляя на себе платье, которое обтягивает ее, как вторая кожа. – Тогда я включу это в расходы?
– Да-да, конечно, идите, у меня много дел, – отмахиваюсь от нее. Она разворачивается на каблуках, следуя к двери. Я тут же поднимаю взгляд, рассматривая мягко покачивающиеся бедра и сжимаю крепко зубы от нестерпимой эрекции в брюках.
Дверь за Ингой закрывается, и я делаю глубокий вздох, стараясь унять бешеное желание. Что за черт! У меня жена есть в конце концов! Красивая, молодая, яркая женщина. А тут я плавлюсь от одного вида другой не менее красивой девушки, что за чушь? Злюсь сам на себя, у меня и в планах нет изменить Иришке, но сдерживаться все труднее. Может перевести Ингу в другой отдел? Но куда? К Игорьку? Так он еще тот бабник, испортит мне девушку. Хотя стоп, какая мне разница, с кем будет Инга? Абсолютно ни какой. Решено, после нового года переведу в другой отдел, чтобы меньше на глазах была. Еще служебных романов мне не хватало, да и Иришка не заслуживает такого.
На столе вибрирует телефон, беру трубку.
– Степ, – говорит Иришка и мне вдруг становится стыдно. Слышу ее мягкий мелодичный голос и не могу понять себя, что мне не хватает? У меня красивая, замечательная жена, в постели иногда такое вытворяем, что стыдно перед соседями, а я смотрю голодными глазами на новую сотрудницу. – Я в ЦУМ поехала за подарками, что твоим родителям купить?
– Внука, – улыбаюсь в трубку, слышу смешок в ответ.
– Внука не получится так сразу, за неделю до нового года сделать, – чувствую, что жена тоже улыбается, в хорошем настроении сегодня. Может взять домой бутылочку винаи вернуться раньше? Посмотрим.
– Ну, если внук отменяется, чему я несказанно рад, то папа хотел спиннинг для телескопической удочки, Буян-2, а мама сковородку новую. В рекламе видела какую-то.
– Степ, ты сам то себя слышишь? Я еду в ЦУМ. Какой спиннинг. Какая сковорода? Я про спиннинг даже не знаю что это такое, а у мамы твоей готовит домработница, зачем ей сковорода?
– Не знаю, спросила бы, что по легче.
– Так и знала, что от тебя толку не будет, – вздыхает Иришка и молчит несколько минут. – Ладно, куплю что-нибудь, как обычно.
– Вот и хорошо, – расслабляюсь я. – А мне можешь часы подарить, я тебе показывал какие.
– У тебя этих часов и так уже штук пять, наверное, тем более, часы не дарят близкому человеку, это к расставанию.
– Ой, избавь меня от этих предрассудков. Не хочешь часы, куплю сам. Я идею тебе подал. Дальше сама.
– Ладно, пока.
– Пока.
Вот и поговорили. Никаких тебе как раньше целую, скучаю. Точно. Коротко и ясно. Встаю с кресла, подхожу к большим панорамным окнам, откуда шикарный вид на Москву. Внизу шумит нескончаемым потоком МКАД. Небо хмурое, как перед снегом, что наверняка скоро повалит, накрывая город. Пробки вечером будут жуткие, пока доберусь до Крылатского только и останется, что спать ложиться. Может по раньше выехать? На часик? Я директор или кто в конце концов?
На столе снова дергается телефон, беру в руки айфон, тесть. Будь он неладен.
– Степан, живо ко мне. Каблуков здесь и захвати отчеты по стройке в Куркино, – быстро приказывает тесть и отключается. Со вздохом снимаю с кресла пиджак, надеваю его и смотрю в зеркало, поправляя галстук. Плакал мой вечер, если в офисе Каблуков, то это надолго. Стройка в Куркино встала из-за поставок бетона, сейчас будем разбираться в причинах. Финансирование полное, вовремя, что еще там случилось? Вот Каблуков пусть и расскажет нам с тестем, как такое допустили.
Беру со стола папку и выхожу из кабинета. Светлана Васильевна встает, молча смотрит.
– Я к Нечаеву, если что звоните. – бросаю секретарю и выхожу в коридор. Нравится мне этот офис, столько этажей из стекла и металла, все современно, светло. Никаких тебе душных кабинетов, пыльных ковров. Помпезных люстр из хрусталя и картин на стене.
Подхожу к лифту, жду его, двери открываются, лифт почти битком. В последний момент с кипой бумаг вскакивает Инга, плотно прижавшись ко мне.
– Извините, Степан Николаевич, – успевает сказать она и чуть не валится на меня, не устояв на каблуках. Подхватываю ее за талию, держу не отпуская. Спина под тонким платьем напрягается, а от волос идет легкий аромат каких-то цветов. Руки сами собой сжимают талию, и я поглаживаю пальцами кожу, которую чувствую под тонкой тканью платья. Инга замирает, стоит спиной ко мне. Волосы ее убраны со спины и закинуты на одно плечо. Вижу молнию на платье и белую шейку, к которой хочу прикоснуться губами. От нее одуряюще пахнет, таким тонким сексуальным ароматом, отчего я чувствую, как снова кровь приливает куда-то вниз, сосредотачиваясь в одном единственном месте.