Первая встреча с отцом Саши, моим лечащим врачом, выходит очень неловкой. Он оглядывает меня с ног до головы будто будущую невестку. Я неприятно ёжусь под его взглядом. Должно быть, он думает, что между мной и его сыном что-то есть, раз уж тот переполошил всех ради меня посреди ночи.
– Значит, вас лечили от пиелонефрита? – спрашивает он, заглядывая в карту. Я робко киваю.
– А что не так?
– Если вам его вылечили, он не должен был вернуться, едва вы вышли из больницы, – поясняет тот, глядя на меня поверх очков. – Это даже звучит смешно.
– Извините… – я опускаю взгляд, словно это и вправду моя вина.
– Не за что извинять, – он тяжело вздыхает. – УЗИ, что вам сделали в бесплатной клинике неинформативно. Я проведу осмотр и назначу вам новое исследование и анализы. Но уже на завтра. А сегодня вам бы не мешало поспать.
Смотрю на него исподлобья. Они с Сашей очень похожи. Только Владимир Константинович по естественным причинам выглядит старше. А ещё у него суровый взгляд. Поначалу я приняла его на свой счёт, но видимо он всегда такой.
– Спасибо, – отвечаю я, перебираясь с кресла на кушетку.
В бесплатной больнице в какой-то момент мне казалось, что я так и умру в ожидании. Теперь вспоминать об этом даже немного смешно. Мне отводят палату и ставят капельницу. От обезболивающих и противовоспалительных препаратов мне становится легче. Я даже засыпаю. Мне снится очень хороший сон – дом и мои девочки. Во сне они уже бегают по нашей гостиной. Я пытаюсь уследить за обеими сразу, но это непросто.
«Поскорее бы Герман вернулся», – думаю я, но вдруг осознаю, что он не вернётся.
Точно. Мы ведь с ним разводимся. Он не захотел меня видеть. Но если так, тогда я не могу быть дома, и малышек рядом тоже не может быть… Оглядываюсь по сторонам и нахожу себя в незнакомой пустой комнате. Вокруг никого. Я медленно просыпаюсь и возвращаюсь в суровую реальность…
Как и обещал, Саша приезжает ко мне на следующий день.
– Я ненадолго. Просто привёз тебе кое-что, что может пригодиться, – произносит он, проходя в палату.
Сегодня он выглядит очень представительно. На нём классические брюки и хорошая рубашка, а поверх неё белый халат. И халат рабочий, судя по всему. Вроде бы специализация Саши – иммунология. Значит, он работает в клинике отца?
Заглядываю в пакет и нахожу внутри зубную щётку, полотенце, расчёску и ещё кое-какие полезные мелочи. И пусть у меня уже есть всё это, я принимаю с благодарностью. Помнится, когда я лежала на сохранении Герман также привозил мне всякие нужные вещи. И в какой момент всё испортилось? Я пытаюсь вспомнить, но не могу. Может быть, он уже тогда мутил с Риткой. Мне вдруг становится гадко и я морщусь.
– Что такое, тебе нехорошо? – спрашивает Саша обеспокоенно.
– Нет, всё нормально. Просто вспомнила кое о чём. Спасибо тебе большое.
– Не за что, – отвечает он с улыбкой. – И если тебе ещё что-то будет нужно, дай знать. Что угодно, ладно?
Я киваю. Саша скрывается за дверью. Он такой простодушный и искренний, что мне прямо не по себе. Кажется, что в моей мрачной жизни нет места для таких людей. Достаю из бумажного пакета привезенное им полотенце и мне на колени выпадает плитка шоколада с девочкой на обёртке. Только имя «Алёнка» чёрным маркером исправлено на «Олеся».
– Вот же чудик, – усмехаюсь я и вздыхаю.
Телефон на тумбочке резко начинает вибрировать, заставляя меня вздрогнуть. На экране отображается номер Риты. Внутри всё холодеет. Пару секунд я сомневаюсь, стоит ли брать трубку. В конце концов, решаю ответить. Даже если она меня предала, то любая дополнительная информация о том, что происходит дома, мне сейчас не повредит.
– Алло? – я замираю, вслушиваясь в звуки на том конце. Может быть, я услышу дочек?
– Привет, Олесь. Как твои дела? – спрашивает Рита как ни в чём ни бывало. Её добродушный тон сбивает с толку.
– Тебе правда интересно, как у меня дела? – спрашиваю, мрачно усмехаясь.
– Ну, конечно! Ты ведь только из больницы выписалась, а тут такое. Я, знаешь, как переживала, когда ты ушла?! Я ведь понимаю, что тебе некуда пойти. Ты хоть в тепле ночевала? А денег достаточно у тебя? Могу одолжить. У меня пусть немного, но есть…
Не понимаю, что происходит. Я помню, как она ухмылялась вчера, глядя, как Герман меня выгоняет. А сегодня что, мы опять лучшие подруги?
– Рит, извини конечно, но мне с тобой неприятно разговаривать, – произношу я холодно.
– Чёрт, вот я знала, что ты всё не так поймёшь! – бросает Рита с досадой. – Но, Олесь, я осталась в вашем доме только потому, что мне стало жалко твоих девчонок. Как представила, что ими чужие люди будут заниматься, так сразу расплакаться захотелось. Блин, я так зла на Германа! И я на сто процентов на твоей стороне, что бы ни случилось.
Она делает какой-то странный акцент на последней фразе. Я ещё больше теряюсь.
– А что случилось?
– Да, ничего, – она тут же сдаёт назад. – Говорю же, я не верю ни в какие слухи.
Закусываю губу напряжённо. Голова идёт кругом. Только что я злилась на Риту и не хотела с ней разговаривать, а теперь боюсь, что она вдруг бросит трубку. И как назло она начинает суетливо прощаться.
– Блин, Олесь, надо бежать срочно! Я тебе потом перезвоню!
– Рита, подожди… – пытаюсь остановить её. Но она успевает завершить звонок.
Сердце в груди бьётся тревожно. Что за слухи она имела в виду? И правда ли между ней и Германом ничего нет? Что если это я сама нафантазировала? Ведь за руку я их не ловила.
– Чёрт! – я хватаюсь за голову.
Телефон на больничном покрывале снова даёт сигнал о вызове. Я мгновенно хватаю его и жму на зелёный значок на экране.
– Олеся Сергеевна? – доносится из трубки официальный мужской голос. – Вам удобно сейчас говорить?
– Да… – отвечаю неуверенно.
– Меня зовут Макар Владимирович, я адвокат вашего мужа, – представляется мужчина. – Мне поручено обсудить с вами детали бракоразводного процесса.
Пульс начинает болезненно отдавать в виски. Господи, где мне взять сил, чтобы это вынести?!
– Поскольку вы нарушили один из пунктов брачного договора, касающийся супружеской измены, то отступных при разводе вы не получите. Опеку над детьми ваш муж также берёт на себя. Вы можете обжаловать это, но мы с моим клиентом намерены настаивать на своём…
– Простите… Что вы только что сказали? – произношу сипло, обрывая его. – Я нарушила пункт об измене? Что это за бред?!
– Олеся Сергеевна, разумеется, вы можете всё отрицать, но раз ваш муж назвал измену в качестве причины для развода, значит, у него есть доказательства.
– Какие доказательства?! Я не изменяла мужу! – по щекам катятся слёзы.
Тело охватывает дрожь. Так вот о каких слухах говорила Ритка! Боже… И кто только мог придумать такое? А Герман… Он поверил, что я ему изменила?! Но как? Когда?
– Алло? Алло?! Олеся Сергеевна…
Я роняю телефон на кровать. Адвокат ещё некоторое время пытается докричаться до меня, но в конце концов кладёт трубку. Одну за другой я прохожу стадии отрицания. Злюсь и негодую. Пытаюсь торговаться сама с собой, ища оправдания Герману. И наконец спустя время и океан выплаканных слёз меня накрывает чёрная меланхолия. Я сижу бесцельно глядя в стену и в голове пульсирует только одна мысль: раз Герман поверил в этот бред, значит, просто искал повод меня бросить…