Маленький сквер около Дома торговли и почтамта. Закат. Сидят Пальцевы, Анна Григорьевна Сыромятник, Ночуев и Непотоцкий. Из Дома торговли чуть слышно звучит какая-то мелодия.
Юлия. И вы это знали?
Ночуев. Разумеется.
Юлия. И ничего не говорили!
Ночуев. Не забывайте, это секрет.
Анна. Он сам вам все рассказал?
Ночуев. Вы бы видели. Руки блуждают, голос дрожит.
Пальцев. Неврастеническая фигура.
Ночуев. «Ночуев, мне нужен ваш совет. Ночуев, только вы с вашим опытом…».
Непотоцкий. Знал, к кому обратиться.
Ночуев. А что? Кое-какой опытишко имеется.
Доносится усиленный динамиком голос Дины.
Голос Дины. Дорогие гости Дома торговли! Сегодня на втором этаже – богатый выбор летних костюмов. Милые гостьи! Для вас приготовлены… (с некоторой игривостью) разнообразные купальники.
Звучит некая песенка.
Ночуев (кивая в сторону радиоголоса). Ох! Дина…
Пальцев (с улыбкой). Сирена.
Непотоцкий. Такая профессия.
Ночуев. Но – поразительные интонации! Ведь вроде бы предлагает одеться, а кажется…
Юлия. Прикусите язык. Недаром от вас жена ушла.
Ночуев. Что делать? Она сама виновата.
Юлия. Замолчите. Вы Казанова.
Ночуев. Ей надо было научиться прощать.
Анна. И как вам доверили хор девушек?
Ночуев. Сам удивляюсь.
Юлия. Авантюрист. Зачем они вам? (Кивая в сторону Дома торговли). Существует Дина. Оба свободны. Отличный дуэт.
Ночуев. Ай, оставьте, какая мы пара? Мы с Диной – два вольных стрелка. Два охотника. Можно сказать, два флибустьера на диких пастбищах любви.
Юлия. Несчастный. Любовь неповторима.
Ночуев. А я артист. Я люблю бисировать.
Юлия. Чудовище.
Анна. Обычное дело. В сущности, нестарый мужик. Перекипит.
Ночуев. Но – Зара Петровна! Кто б мог подумать?! Невероятно. Пломбы. Бормашина. Щипцы.
Юлия. «Не знаю я, что это значит, дас их зо трауриг бин».
Только Хайне так писал о любви.
Ночуев. Не только.
Юлия. Читайте в оригинале.
Появляются Левкоевы. Скромное величие.
Ах боже ты мой… Нина Ивановна!
Пальцев. Семен Тимофеевич! (С интересом.) Вы – домой?
Нина. Уговорила пройти через сквер. Хотя бы глотнет немного воздуха.
Левкоев. Ну, здравствуйте, здравствуйте. Очень рад. Какой уж воздух? Такая жизнь – себе совершенно не принадлежишь.
Нина. Когда-нибудь он себя доведет.
Ночуев. Сгорите, а кто вам спасибо скажет?
Левкоев. Если уж совсем откровенно – адски устал.
Пальцев. Куда смотрит мэр?
Нина. Там рады, что он везет этот воз.
Левкоев. Ну, ну… Там хорошие люди.
Нина. Еще бы. У тебя все хорошие.
Левкоев. Ну, ну…
Нина (Непотоцкому). Как вы его находите?
Непотоцкий. Осунулся.
Нина. Жжет себя с двух концов.
Левкоев. Ну, ну… Не надо на мне фокусировать. Где Федор Данилович?
Анна. Прибежит. Задержался в своей конторе.
Левкоев. А Роза Евгеньевна? Хворает?
Непотоцкий (развел руками). Хворает.
Левкоев. Ну так – лежать, лежать. Так что же слышно у Рафаэлевых?
Ночуев. Вот видите… ворвался ко мне. «Необходим ваш совет… ваш опыт…».
Нина. Непостижима.
Ночуев. Его трясло.
Левкоев. И это действительно – Валетов?
Ночуев. Валетов.
Юлия. Можно сойти с ума.
Левкоев (задумчиво). Известное имя.
Нина. Автор «Верочки».
Левкоев. Да, и «Верочки» в том числе… И между прочим, – земляк. Покровчанин.
Ночуев. Он книгу ей подарил.
Левкоев. Да, я слышал.
Ночуев. С надписью. Шлет письмо за письмом.
Левкоев. Читал их Рафаэлев?
Ночуев. Какое! Она даже близко не подпустила. Таит, как святыню.
Непотоцкий. Дошло до святынь.
Юлия. Вы Мефистофель.
Непотоцкий. Да почему же?
Юлия. От вашего скепсиса веет льдом.
Нина. Вчера мы с Семеном Тимофеевичем проговорили об этом всю ночь. Семей Тимофеевич был расстроен.
Ночуев. Еще бы! Но брак – такой институт… Моногамия, в сущности, неестественна.
Левкоев. Ну, ну…
Ночуев. Ведь и женщину надо понять. Живет она своей будничной жизнью. Каждый день одно и то же лицо…
Нина. Смотря какое!
Ночуев. Это все так. Но вдруг является некто третий. Какой-нибудь этакий… вроде меня… Истребитель и скороход. Такой… Надбытный. Неокольцованный.
Нина. Недаром у вас худая слава.
Ночуев. Что делать, я ее заслужил.
Левкоев. И зря.
Ночуев. Да вот характерный случай. Рассказывал верный человек. Живет-поживает один гроссмейстер. Женат и счастлив. Все хорошо…
Левкоев. При чем тут гроссмейстер?
Ночуев. Его посылают на остров Мадагаскар. На турнир. И пока этот злополучный малый играет по швейцарской системе – с выбыванием…
Непотоцкий. А-я-яй…
Левкоев. Ну вот, при чем тут Мадагаскар? Ей-богу, эти ваши истории… Однако же что я хотел сказать? Само собой, я не одобряю подобной женской… неуправляемости… Отнюдь. Но он и сам виноват. Я имею в виду Рафаэлева. Как хотите – его несолидность… непродуманные заявления… странные выходки… одним словом, отсутствие всякой основательности… В известном смысле, Ночуев прав. Я не поклонник его философии…
Ночуев. У меня нет философии, у меня темперамент.
Левкоев. …но Зару Петровну можно понять.
Пальцев. Я совершенно с вами согласен. В этом случае не может быть унифицированного подхода. Все должно быть дифференцированно. С учетом многообразия жизни.
Непотоцкий. Что такое семейное счастье? Минута улыбки и годы забот.
Юлия. Вы – дух отрицания. Вы дышите холодом.
Непотоцкий. Так сказал один философ Запада.
Левкоев. Мало ли что он там сказал.
Нина. Вот именно. Все от нас зависит.
Левкоев. Мы – кузнецы своей судьбы.
Голос Дины (с непередаваемым лукавством). Дорогие гости! Если вы пожелаете сделать подарок своей жене, своей невесте, или… знакомой, в нашем Доме, на третьем этаже, вы обнаружите богатый выбор. Спешите делать подарки женщинам!
Звучит сопровождающая текст песенка.
Пальцев. Бедняжечка Дина… все обольщает.
Анна. В сущности, одинокая баба.
Ночуев (многозначительно). Все с тех пор не войдет в берега.
Левкоев. Да-а… та история нашумела. Не последний был человек в горсовете. Вовсе не рядовое лицо.
Непотоцкий. И можно сказать, потерял голову.
Левкоев. На учебу пришлось послать.
Пальцев. Бедная Дина. Стресс изрядный. Не повезло ей. Жалко смотреть.
Юлия. Ведь ты ж находил, что в ней что-то есть.
Пальцев. Тебе померещилось.
Юлия. Я не беспамятная. Какая-то свобода, раскованность, даже какой-то шик…
Пальцев. Пустяки.
Левкоев. Да уж, не стоит преувеличивать.
Ночуев. Вот Зара – совсем другая опера.
Левкоев. Пожалуй.
Пальцев. Зара – это сюжет
Входит Дина Швец.
Дина. Помешались на этой Заре. Что такого произошло?
Пальцев (кивок в сторону Дома торговли). Мы слушали вас.
Дина. Очень жаль. Я не в голосе. Не трогаете сегодня меня. Сегодня я злая и колючая. И не могу за себя отвечать. Какой-то чудовищный микрофон. Начисто невосприимчив к оттенкам, не говоря уж о полутонах.
Левкоев. Скромность – сестра таланта. Садитесь.
Дина. Я вовсе не скромная. Я взбалмошная. «Зара», «Зара»… Только и слышно.
Пальцев. По-моему, вы просто ревнуете.
Дина. Не трогайте сегодня меня. А то вам достанется на орехи. Нет, правда же, почему такой раж?
Дина. Конечно, на первый взгляд все просто. Здоровая женщина, море, юг…
Юлия. Да, но – Валетов!
Нина. В этом вся суть.
Дина. А что – Валетов? Не понимаю. «Валетов»… Если на то пошло…
Юлия. Ну кто же не помнит ту вашу драму…
Дина. Не будем об этом говорить.
Левкоев. И все же Валетов есть Валетов. Как-никак всенародное имя.
Дина. Но что вас убеждает в их близости?
Анна. А книга?
Дина. Не больше чем сувенир.
Нина. А надпись?
Дина. Не больше чем автограф. «Рафаэлевой – Валетов». Отписка. Пальцев (с умной улыбкой). Именно в этом не убежден. Если хотите, в этой надписи – особый человеческий стиль. Если хотите, она взывает. «Рафаэлевой – Валетов». Вы вслушайтесь. «Нас двое. Мы в мире, как в пустыне. Нас двое – и никого вокруг…».
Юлия (гордая мужем). На этом уровне он и ведет литературное объединение.
Непотоцкий. Конечно, в пустыне все может быть.
Негодующий взгляд Юлии.
Ночуев. Умри, Борис, лучше не скажешь.
Нина. Надпись говорит за себя, но главное – это их переписка.
Анна. Пишут и пишут!
Юлия. Письмо за письмом!
Левкоев. По скромному моему разумению, нет смысла игнорировать факты.
Ночуев (Дине). Нас больше. Выбросьте белый флаг.
Дина пожимает плечами, но не возражает. Внезапно Ночуев меняется в лице и начинает напевать:
Вера, Верочка, Веруша,
Хорошо с тобой молчать…
Юлия. Рафаэлев!
Нина. Один как перст.
Непотоцкий (с укором). Ночуев! Прикройтесь.
Ночуев. Всегда готов. (Напевает.)