– Николенька, хватит уже, – Соня в очередной раз увлеклась очередной диетой и ее жутко бесило, когда я на ее глазах начинал есть пирожное. При этом ел я его демонстративно, наслаждаясь каждым кусочком. Жаль только, что оно уже почти кончилось, а добавка в меня просто не влезет. – Мама, ну скажи ему!
– Сонька, ну брось уже, тебя же ветром скоро сносить начнет. Я уже пару гирь специально для тебя купил, будешь в сумке таскать, чтобы ураганом в Японскую Империю не закинуло. Но ничего, если и унесет, то обратно вернут, с такими ластами, как у тебя, за миниатюрную японочку ты точно не сойдешь, тут одной диетой такой видимый дефект не исправить, – я демонстративно заглянул под стол, всем видом показывая намерения детально рассмотреть изящные ножки своей сестры. Все же извращенцем я не был, поэтому быстро опустил край скатерти и откинулся на спинку удобного стула.
– Хватит уже надо мной издеваться! – лицо сестры пошло красными пятнами. – Мама! Успокой уже своего сына!
– Что? – мать сегодня выглядит на редкость рассеянной.
Она ковыряется вилкой в салате с курицей, но, если я не ошибся, ни один из аппетитных кусочков так и не был съеден. Мать о чем-то напряженно размышляла со вчерашнего дня, с того самого времени, как мне пришло письмо. Я хотел бы как-то ей помочь, но она не произнесла ни слова, только, время от времени, бросала тревожные взгляды на конверт, значащий для меня слишком много. Вот и за весь обед она не сказала ни одного слова, да и не съела почти ничего, периодически сжимая в руке вилку, по которой в этот момент пробегали магические искры. Такое поведение было не слишком понятным для меня, поэтому ничего кроме молчаливого недоумения не вызывало, однако, лезть с расспросами в данный момент я не считал слишком рациональным.
– Колька снова меня оскорбляет и унижает, – сердито насупившись, заявила Соня. – Он совершенно не понимает, что я жирная и мне надо худеть. Ему все равно, что я на балу дебютанток останусь без пары, – ее губы задрожали. Ну вот, сейчас разревется.
Все девчонки просто помешаны на этом балу дебютанток. Как же, там будут представлять императору.
Можно подумать, что она его не знает.
А еще все девушки, достигшие в этом году семнадцатилетия, мечтают на этом балу встретить Того Самого. Да-да вот так с большой буквы.
Только всем хорошо известно, что даже найди Софья Того Самого, то ничего, кроме охов, вздохов и расшатанной нервной системы она не получит, ведь династические браки в этом аристократическом царстве являются одним из ведущих инструментом правления на верхах. А то, что она всё ещё незамужняя барышня, так это отец не подобрал Того Самого, который подходил бы нашей семье.
Но никто не запрещает мечтать и добавить в свое существование толику романтики.
Хорошо, хоть парням там бывать каждый год необязательно. Я пару раз посетил этот чертов бал – от обилия белых платьев и взволнованных лиц мне стало плохо, и я сбежал, пообещав себе никогда больше сюда не возвращаться.
Соня стиснула в руках вилку, которая заискрилась и начала самопроизвольно гнуться, словно цветок завял, а не столовое серебро принялось менять форму. Ей себя в руках надо бы держать, а то с такой психикой еще подпалит своему партнеру по танцам что-нибудь жизненно для мужчины важное.
Магия была доступна всему правящему клану, кроме меня. Она была доступна многим аристократам, собственно, так аристократия и образовалась когда-то на заре времен.
Маги начали потихоньку забирать всю полноту власти в свои загребущие руки, подминая под себя остальные кланы, ну а самые сильные стали в итоге правящей верхушкой. Закон джунглей – или ты большой и сильный, и всех жрешь, или тебя, и ничего личного, се ля ви, чтоб ее.
Но даже среди аристократов иногда рождались неодаренные. Как я, например, без малейшего намека на дар и способность управления магическими потоками. Вот такая я белая овца, причем первая и единственная, непонятно каким образом появившаяся в августейшем семействе.
Так как магия была мне недоступна, то выбор будущих занятий был весьма ограничен. Образование я получил домашнее, потому что не было школ для аристократии, где не преподавались бы магические науки.
Только вот домашним мальчиком я не был. Мне всегда хотелось выделиться среди своих сверстников не только тем, что генетика где-то сработала не так, как было нужно.
Посещая обязательные для всех аристократов занятия по фехтованию, стрельбе и езде на лошади, последнее не очень-то и получалось, я всерьез для себя решил заниматься такими вещами как рукопашный бой, что не слишком привечалось среди дворян, особенно моего уровня.
Но вот где-то же нужно было оттачивать свои навыки, поэтому периодически я сбегал из дома с группкой единомышленников, и мы в самых скверных подворотнях искали приключения на свои задницы.
Мне это нравилось: постоянно ощущать в крови кипящий адреналин, а вот родителям – не очень, но постоянная опека меня просто выводила из себя, словно я не без магии родился, а без рук или ног.
По настоянию императора я начал изучать иностранные языки. Основным я выбрал японский, под удивленные взгляды домочадцев.
И я начал всерьез готовиться к жизни в Японии подальше от их высокородных глаз. Точнее, страну и перспективы я выбрал сам, если уже так ставили вопрос, то дипломатия в стране заходящего солнца, или восходящего, мне абсолютно без разницы, была единственным местом, исходя из геополитической ситуации, где я отвяжусь от этой имперской хреномути и возможно смогу жить самостоятельно. С оглядкой на империю, куда уж без этого, все же Япония наш враг навеки.
Но больше не будет этих постоянных причитаний и желаний сделать из меня дворцовую имперскую болонку. Нравился ли мой выбор родичам? Да наплевать. И теперь Петербургский университет для знатных неодаренных уже прислал подтверждение: меня зачислили на первый курс стратегического планирования и дипломатии. Именно письмо из университета заставляло маму почему-то нервничать, хотя мы с ней много раз обсуждали мои перспективы.
Так что, после окончания университета я, скорее всего, отправлюсь в консульство в Токио, где буду представлять Российскую империю, если не найдет кандидата получше, у этих, помешанных на традициях узкоглазых, которые, говорят, кое-где все еще живут во временах средневековья.
Чего не знаю, того не знаю, подтвердить этот атавизм прошлого или опровергнуть все же не в моих силах – я в Японии никогда не был и проверить данное утверждение не представлялось возможным.
Хотя, положа руку на сердце, могу смело уверить, что проверять не слишком то и хочется, поэтому Токио для меня, точнее его консульство, потолок Японской культуры, если до этого, конечно, дойдет.
Да и не пускают гайдзинов в святая святых, поэтому мы имеем очень смутные представления о том, что творится в их кланах.
– Унижай и властвуй! – провозгласил я, глядя на взбесившуюся еще больше сестру. – Сонька, выколи глаз тому, кто тебе сказал, что мужики штабелями складываются при виде мощей. У девки и вот тут должно быть, – я провел рукой на уровне груди, – и сзади. Чтобы было за что подержаться. Ты же доведешь себя скоро до того, что муж в первую брачную ночь будет полночи у тебя грудь искать, чтобы удостовериться, что его не надули и не подсунули мальчишку. Каким бы он извращенцем в итоге не оказался, а ему, как не крути, нужен будет наследник.
– Я тебе сейчас глаз выколю! – взбешенная Соня вскочила на ноги. И чего она так завелась-то? Что я такого сказал?
– Николай, прекрати дразнить Соню! – мама бросила вилку и стукнула по столу ладонью. – Взрослые люди, а ведете себя, как дети малые. – Я внимательно посмотрел на нее.
Так и есть, ее что-то беспокоит, да так сильно, что Великая княгиня Рокова даже позволила пробиться наружу чувствам. А ведь мама считается эталоном воспитанности и сдержанности.
Ну, тут нет ничего удивительного, все-таки доступная ей магия смерти требует сильной самодисциплины, чтобы случайно некрупный город в не слишком спокойный погост не превратить. И такие проявления эмоций были для нее совсем не характерны. Настолько, что я даже начал испытывать беспокойство.
– Мама, что с тобой? – я нахмурился и опустил вилку с последним куском торта. От сунувшейся было ко мне Сони я отмахнулся, и она, видя мое напряжение, тоже повернулась в мамину сторону и от удивления шлепнулась обратно на стул.
– Что-то вашего отца долго нет, я беспокоюсь, только и всего, – мама слабо улыбнулась и накрыла мою руку своей.
Но ее беспокойство передалось нам с Соней стремительно. Что-то явно было не так.
Отец часто задерживался у брата, все-таки Первый министр имел определенные обязанности, но никогда его отсутствие не вызывало столько эмоций. Мы с сестрой переглянулись, и она уже открыла рот, чтобы сказать что-то подбадривающее, но тут посреди огромной столовой открылась воронка портала.
Мы вскочили из-за стола, опрокидывая стулья. Замок защищен почти так же хорошо, как и императорский дворец. Недаром же император Михаил является моим дядей, родным братом моего отца. Допуск сюда при построении портала мог поступить или от Великого князя Рокова, или от императора, даже мама не могла никому позволить войти в замок не через дверь.
Российская империя славилась своими шовинистскими традициями – роль женщины была строго определена, представители прекрасной половины человечества, каким-бы качествами не обладали, никогда не допускались до центров принятия решений, как в госструктуре, так и в клановой иерархии. Поэтому мама хоть и могла распоряжаться внутри клана, но последнее слово всегда оставалось за отцом.
Сейчас же звуков тревоги при открытии прохода не было слышно, значит, он был разрешен кем-то из вышеперечисленных.
– Коля, беги! – на руках матери засияла дуга какого-то убойного заклинания, и она повернулась ко мне, закричав. – Беги! Хватай сестру и беги!
Я же, как последний баран стоял и переводил взгляд с портала на нее, потом на застывшую Соню. Мне было всего девятнадцать лет. Племянник императора, я не знал в жизни никаких трудностей, и все преподносилось мне на блюдечке с золотой каймой, украшенном алмазами, мои шалости за пределами дворца не в счет.
А еще я не понимал, зачем куда-то бежать, если позволить открыть этот чертов проход могли лишь отец и дядя. Вот сейчас они появятся и все нам объяснят. Я вот так стоял и тупил, пока из портала не показался первый незваный гость.
Это был имперский гвардеец в полной броне, обвешанный с ног до головы антимагическими амулетами. Когда входишь в дом мага смерти, которым являлась моя мать – надо предпринять все необходимые меры защиты.
Полетевшая в его сторону магическая дуга рассыпалась снопом огненных брызг.
– Ваша светлость, отойдите, – голос гвардейца, идущий из глубины тактического шлема, был приглушен и сильно искажен, не было никакой возможности узнать его. – По приказу императора нам нужен только Великий князь Николай.
– Что вы собираетесь с ним сделать? – прошептала мать, а в комнате резко запахло склепом. Вокруг Великой княгини начали собираться силы, недоступные моему пониманию, как и пониманию многих других, включая магов.
– В правящем доме не может быть неодаренного представителя, – гвардеец вздохнул. Видимо, задание было ему не по душе, но он был человек военный, поэтому игнорировать приказ не мог. – Если бы он не пытался пробиться, а просто сидел дома, проводя жизнь в доступных ему удовольствиях, не вынося свою исключительность за пределы императорского клана, ему ничего бы не грозило. Почему вы не отговорили сына от самоубийственной идеи поступить в университет, ваша светлость? А сейчас уже поздно. – Ровным голосом ответил гвардеец, словно продекларировал выученный надиктованный тому текст. Я же в голове прокручивал каждое слово, но общий смысл до меня все никак не доходил, хотя человеком глупым я себя никогда не считал. – Отойдите с дочерью в сторону, и никто больше не пострадает.
– Что? Я не понимаю, – пролепетал я, переводя взгляд с матери на него. – Что я сделал плохого? – Нужно немного времени, чтобы сообразить, что нужно делать.
Пока один гвардеец для нам угрозы не представляет, но портал еще не закрыт, значит сюрпризы приготовили как минимум для каждого из нас.
– Вы вообще не должны были родиться, ваша светлость, – вот теперь в голосе гвардейца прозвучала явная издевка, а из портала тем временем вышли еще четверо, тоже в полной броне.
Надо же, против меня послали целую звезду. Дядя меня явно переоценивает. В этот момент я почувствовал, что меня захлестнула злость, и кулаки сжались сами собой. Так их пятерка в полной антимагической броне, что я могу сделать? Да практически нихрена, но они что, всерьез думают, что я просто так подойду к ним и подставлю шею, как барашек, пока меня будут резать? Какого низкого они обо мне мнения.
– Коля! Нет! – Соня рванулась ко мне, явно пытаясь защитить, но один из гвардейцев шагнул к ней, обхватив поперек талии, и оттащил в сторону, не обращая внимания на бьющую в него магию, хотя даже я видел, что его амулеты очень быстро истощаются. Соня очень сильна, молодец.
Предводитель этой банды тоже видел, что амулеты вот-вот сдохнут, и поднял тяжелый тактический пистолет, направив его на меня.
Я рванул в сторону и перекатом ушел под тяжелый массивный обеденный стол. Дернув скатерть на себя, я на секунду закрылся от обзора имперских гвардейцев. Послышался звон разбитой посуды и бряканье столовых приборов.
Выбросив уже ненужную тряпку, я высунулся и схватил первое, что попалось мне на глаза из валяющихся на полу предметов.
Пока я вооружался, если это можно было так назвать, мать и Соня противодействовали им магически, создавая плотный щит, не подпуская убийц ко мне.
Было странно, что сил у матери не хватало, чтобы создать крепкий щит, да и хрен с ним. Я, схватив нож для резки мяса, взвесил его на руке: довольно острый, баланс конечно так себе, но сойдет, и в тот момент, когда щит рухнул, метнул его в ближайшего гвардейца. Не под стать аристократу, черт бы их побрал.
Гвардеец захрипел и, схватившись за нож, торчавший у него из шеи, завалился на пол. Опешили все, включая меня, но я быстро очухался, ведь каждая секундная заминка стоила бы мне жизни.
Тактический пистолет валялся рядом с гвардейцем, и я двумя огромными прыжками оказался рядом с телом гораздо быстрее, нежели его товарищи. Небольшая помощь от матери и пистолет делает рывок в мою сторону.
Не думая, что делаю, направляю пистолет в сторону одного из гвардейцев и стреляю, тут же переводя ствол на следующего. Жаль, что в таком оружии только два патрона. Под крик Сони только замечаю, как из портала выходит еще одна пятерка, и один из них направляет на меня такой же пистолет, что я только что разрядил в двух гвардейцев.
Я рванул в сторону, но пуля, выпущенная из «умного ствола» уже взяла мой след. Одновременно с этим со стороны матери в меня полетело черное облако, окутавшее с головы до ног, и тут же я почувствовал сильный толчок в грудь, туда, где билось сердце.
Последней мыслью перед тем, как меня поглотила темнота была мысль о том, что я отомщу. Не знаю, как: вернусь с того света, но обязательно отомщу этому козлу-родному дяде, который вот так походя выбросил меня на помойку.