Чужие грубые мужские голоса разрывают тишину больницы. Мои руки дрожат мелкой дрожью и кажется, что тёплый чай в кружке заледенел от холода рук. Зубы выбивают такт. Неожиданно для себя я так сильно пугаюсь.
Беспомощно смотрю на Викки. Она не выказывает беспокойства, и меня это немного успокаивает.
– Госпожа целительница, – говорит она мне размеренно, – это наёмники, охраняющие границу по приказу императора.
Я делаю глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться и не опозориться перед ней.
– А что им здесь нужно? – уже спокойно произношу я.
– Сегодня они совершали набег на Вольный край, и обычно есть раненые, – она говорит это и так невозмутимо прихлёбывает из кружки чай.
Для меня слово «раненые», послужило спусковым крючком. Перечеркнуло страх, и я бегу в приёмный покой принимать пациентов.
Это моя первая работа, и выполнить её нужно как можно лучше. Заслужить уважение таких суровых людей, как наёмники, значит, наполовину себя обезопасить. Они не дадут в обиду того, кто их лечит. Во всяком случае, я на это надеюсь.
В таком странном месте лучше обзавестись защитниками.
– Капитан ранен, – продолжается рёв в приёмной, – Викки, тащи сюда новую магичку, будь вы неладны обе.
– Кто ранен? – я врываюсь в толпу мужчин, подобно урагану и становится тихо. – Несите скорее в операционную.
Пока неизвестного капитана кладут на операционный стол, я надеваю поверх платья чистый халат и повязывая волосы платком, спешу на помощь.
В стерильной операционной уже натоптано. Грязь, кровь на полу, но мне не до разбирательств. Устремляю взор на стол, где лежит искалеченный наёмник.
Богиня-матерь, дай мне сил! Передо мной лежит самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо видела. Чёрные короткие волосы падают на бледное лицо. Глаза закрыты, и я могу любоваться пушистыми ресницами. Мощная рельефная грудь перетянута грязной тряпкой, насквозь пропитанной в крови.
Дальше его я уже не разглядываю. Меня интересует только рана. Осторожно беру в руки ножницы и начинаю разрезать ткань. Кровь всё ещё сочится и, благодаря этому, тряпка не присохла к груди.
Надо будет зашивать. Рваные края раны похожи на удар от когтей дикого зверя.
– Викки, не боишься крови? – спрашиваю я помощницу. Она мотает головой. – Придётся промывать и зашивать.
– Может быть, попробовать магией? – предлагает маленькая хитрюга.
Я уже один раз попробовала магией. С Дэреком. Сердце кольнуло воспоминанием. Что он сейчас делает? Не время думать о драконе, и я сфокусировалась на капитане наёмников.
– Как его зовут? – спрашиваю я, чтобы хоть как-то отвлечься от непрошенных мыслей, сбивающих меня с лечения.
– Эдмон, – в голосе Викки послышались мечтательные нотки. Мне только влюблённой барышни в операционной не хватает.
– И всё? Как-то негусто для командира наёмников? – поддерживаю я разговор, а сама очищаю и промываю рану травяной настойкой, нашедшейся в операционной.
Надо отдать должное Викки, больница содержится в идеальном порядке. Мне не стыдно было бы показать её своим учителям.
– Все называют его Эдмон Чёрный волк, – продолжает щебетать Викки, не забывая подавать мне тампоны и подливать настойку. – Говорят, что он оборотень из клана Чёрных Волков. Внебрачный сын Джейкоба Ранделла.
Я слушаю её вполуха. Меня больше беспокоит молчание пациента. Ни стона, ни вздоха. Чувствую, что сердце слабо бьётся.
Если он оборотень, то почему регенерация тканей ещё даже не запущена? Странное ранение.
Очистив и промыв рану, рассматриваю её зрением целителя. Явно видно магическое вмешательство. Я прошу Викки вдеть нитку в иголку и быть наготове.
Шепча заклинания, я руками соединяю повреждённые ткани в ране. Прохожусь по ним вновь и вновь. Напоследок вливаю немного магии жизни. Совсем чуть-чуть. Настолько, чтобы хватило запустить процесс восстановления тканей.
Беру из рук Викки иголку и зашиваю края раны. Викки промакивает мне лоб.
Пот ручьём льётся по спине. Чувствую, как намокла сорочка под платьем. Ещё раз осматриваю капитана и с удовлетворением замечаю, что всё сделано, как в учебнике. Ты молодец, Наиля, хвалю сама себя.
– Ещё есть пострадавшие? – пошатнувшись, усталым голосом спрашиваю я и оглядываюсь.
Во время операции я даже не заметила, что комната забита наёмниками. Они смотрят на меня, затаив дыхание. Каждый из них не раз смотрел смерти в глаза, а теперь видят жизнь в моём лице.
У меня не остаётся сил даже выгнать их. Тяжёлая операция. Первая самостоятельно проведённая. Теперь Эдмон Чёрный Волк займёт особое место в моём сердце. Мой первый пациент.
– Осторожно отнесите капитана в палату, – прошу я людей из его отряда, – кто следующий?
Ребята попали в хорошую переделку. Пока я перевязываю, штопаю и латаю их, мне успели поведать о том, что нарвались на засаду. И если бы не присоединившийся в последний момент капитан, то их отряд не выжил бы.
Слушаю, киваю, пропуская слова мимо ушей. Я полностью сосредоточена на оказании помощи. Потом я вспомню, что они мне рассказывали, их имена и прозвища, а сейчас мне нужно продержаться до последнего раненного.
Каждые полчаса я захожу в палату капитана и проверяю его состояние. И с каждым осмотром у меня остаётся всё более стойкое ощущение, что я где-то его видела.
Первые лучи солнца касаются верхушек деревьев. Новый день вступает в свои права. А я так и не отдохнула. Боевое крещение буквально с порога.
Пятерых, не считая капитана наёмников, я оставила в больнице, а остальные разошлись по домам.
Викки убирает в операционной. Я уже в который раз навещаю своих пациентов. Все, кроме капитана, получили сонную настойку и теперь спят. Дыхание ровное. Я облегчённо вздыхаю. Напоследок проверю Чёрного Волка и спать.
Сегодняшняя ночь показала, что двух человек в больнице мало. Надо набирать себе помощников из местного населения. Отметила себе в памяти, что этот вопрос обязательно подниму на встрече с бургомистром.
Бургомистр, будь он неладен. Сегодня обязательно нужно сходить к нему. Отдать письма ректора и познакомиться. Но сначала спать.
Захожу в палату к капитану и замираю. На забинтованной ране покоится женская головка в кокетливой шляпке, которая уже лет пять, как вышла из моды. Она давит на рану и совсем не думает о том, что состояние наёмника ухудшилось. Дыхание капитана рваное, лицо посерело.
– Кто вас сюда пустил? – ору я, не помня себя от бешенства. Столько трудов псу под хвост из-за какой-то тупой девицы. Какого демона, она давит на рану, которая ещё даже не затянулась. – Вон отсюда.
Я вообще не соображаю, что делаю. Мне нестерпимо хочется вышвырнуть эту дуру за дверь, чтобы не портила мне работу.
Вбежавшая в палату Викки, незаметно испаряется. Видимо, девица не из простых. Девушка поднимает голову. В её глазах сверкает нешуточная ярость.