В последнее время она плохо спала по ночам. Не оттого, что было холодно или она боялась монстров – нет. Страх прошел сам собой в первые дни, а к холоду она была привычна. К тому же в стране, где она жила, такой «холод» считался вполне обыденной погодой – даже летом.
И к одиночеству она привыкла гораздо раньше, чем оказалась здесь, в незнакомом мире.
Но стоило темноте сгуститься над лесом, как в голову тотчас же лезли мысли и воспоминания. Тогда она усаживалась на куче сухой травы, настеленной в маленькой пещере у берега безымянной реки, и ждала, когда же, наконец, придет сон. Вот и сейчас она рассеянно прислушивалась к шороху дождевых капель в листве и вспоминала прежнюю жизнь… Может, та жизнь и была сном, а она существовала только в этом лесу?
Василькова.
Надежда.
Когда-то – всего несколько месяцев назад – именно так ее и звали. Оказавшись здесь, она поняла, что прежнее имя должно остаться на Земле (или все-таки во сне?). Имя казалось ей чем-то очень важным. Прежняя жизнь умерла, а вместе с ней погибло и имя. Она родилась заново в этом мире, а значит, ей требуется новое имя. Она долго раздумывала, как окрестить себя нынешнюю, и в конце концов решила, не особо мудрствуя, взять первые буквы имени и фамилии. Вана – а почему бы и нет?
Если ей когда-нибудь доведется встретить людей (что вряд ли – до сей поры их не попадалось), то она представится именно так.
…Тихо шелестит дождь, и этот шелест похож на чей-то шепот. Вот только как ни вслушивайся, слов все равно не разберешь, и оттого, наверное, никак не уснуть, хотя здесь сухо и относительно тепло.
…Сколько Надя себя помнила, ей всегда казалось, что она родилась не в той стране и не в то время, когда бы ей полагалось. В школе она училась неважно, перебивалась с «тройки» на слабенькую «четверочку» – в основном из-за мечтательной натуры. Зато читала девчушка очень много. И – вот уж странности советской школы – по одному из предметов у нее всегда была твердая «пятерка».
По истории.
Почему это так, объяснить ни она сама, ни учителя не могли. Просто нравился ей этот предмет – и все тут.
А читала Надя в основном то, что называлось исторической литературой, а точнее – примерно те самые книги, от которых однажды поехала крыша у одного доброго, но до ужаса наивного испанского дворянина: рыцарские романы.
Такие книги издавались в любой стране и в любую эпоху, и поэтому Дон Кихоты были всегда.
Лишь став старше, девочка поняла: Средние века – это не красивая сказка, а довольно неприятный и кровавый мир, где бандитов-беспредельщиков (пусть даже в рыцарских латах и с гербами – или же в монашеских рясах) было не меньше, чем рэкетиров в наступившую эпоху. Чего стоил хотя бы истребитель еретиков Симон де Монфор, разоривший весь юг Франции? Или те же испанские идальго, разрушившие намного более образованную и культурную Гранаду? Они назвали себя защитниками христианства, но их единоверцы в Гранаде и без них были весьма уважаемой общиной. И никого, кстати, на кострах не поджаривали. Кстати, внуки завоевателей не успокоились – они с не меньшим пылом принялись «осваивать» Америку, перекинулись на ацтеков и инков. М-да, пожалуй, на фоне тех, кто проигрывал богатства инков в карты, Дон Кихот с его рыцарским кодексом смотрелся и в самом деле настоящим безумцем.
Так в чем же тут дело?
Неужели истинные рыцари и реальность – вещи несовместные?! Но грош цена тогда такой реальности, где можно было запросто попасть на костер!
Замена «рыцарским романам» нашлась довольно быстро. Ею стало фэнтези. Толкиен, Желязны, Ле Гуин и множество других авторов просто взяли в плен ее душу. Сказочные миры не были такими жестокими, как мир реальный.
Прошло еще немного времени – и из читателя Надя потихоньку стала превращаться в автора.
Ее совершенно не интересовало, как к ее творениям относятся окружающие. Начало ее писательства как раз совпало с провалом экзаменов в институт и поступлением на весьма непыльную (хотя и малооплачиваемую) работу в небольшую фирму. Денег на еду и книги хватало, крыша над головой была – а большее Наде и не требовалось.
Ее подруги успешно (или не очень) выходили замуж, их мужья продвигались по службе или же занимались собственным бизнесом, но ее это не интересовало. Гораздо больше Надино внимание занимала одна малоизвестная легенда альбигойцев (тех самых, которых предал огню и мечу рыцарь с большой дороги Симон де Монфор). Долгие часы девушка просиживала в библиотеке, собирая по крохам знания о малоизвестных периодах истории и почти забытых народах.
В итоге появилась «Легенда о сломанных крыльях» – грустная и красивая книга.
А потом были долгие хождения по издательствам.
Одним российские авторы были тогда вообще без надобности («Знаете, настоящая фантастика и настоящее фэнтези могут быть созданы только в Штатах. Или – в Англии. Наш читатель устал от этих непрофессионалов…»).
Девушка не сдавалась, шла в другое место. Разговор повторялся («Знаете, мы бы это взяли, но… Почему у вас полностью отсутствуют эротические сцены? Это же совершенно нереалистично, несовременно, и никто сейчас такого не прочтет!..»).
Наконец, десятое по счету издательство с неохотой взяло рукопись. Вот только то ли Надя так устала от бесконечных хождений, то ли она ждала, что ее книга перевернет мир, но издание «Легенды о сломанных крыльях» ее уже не обрадовало.
Не денег она ждала.
Понимания.
А вот его-то и не было.
Да, книгу пару раз отметили в специальных журналах, которые издаются для знатоков, причем в одном похвалили, в другом – легонько пожурили за отрыв автора от реальности.
А в той книге – во всяком случае, так она считала – жила душа истребленных когда-то людей, о которых мало кто помнил даже в теперешней Франции.
Книгой (хотя сцен секса там все же не было) заинтересовались и читатели. Более того – у Нади завелись фанаты.
Но пообщавшись с фанами, девушка тихо возненавидела их.
Понимания не было.
От ее, Надежды Васильковой, книги мир должен был перевернуться, а он упорно переворачиваться не желал.
Прав, прав был БГ – мир оказался большой свиньей.
И тогда перевернулось Надино сознание.
Она пристрастилась к алкоголю. Сперва это было пиво, но пиво без водки, как известно, деньги на ветер, а денег на ветер Надя не бросала.
С каждым месяцем ей становилось все хуже и хуже.
Иногда случались периоды просветления, тогда девушка, прибравшись в квартире, пыталась продолжить «Легенду». Даже кое-что опубликовала в Интернете – к восторгу все тех же фанатов. Но самой книги все не было и не было. На работе – на той самой, непыльной – на нее стали поглядывать косо. Да и кризис случился совсем не так давно, и от лишних работников следовало поскорее избавиться.
Так она оказалась без работы.
Сначала ей пришлось пойти работать уборщицей в близлежащий магазин, и это было, пожалуй, к лучшему – на ее новую зарплату не загуляешь.
А продолжения «Легенды» так и не было.
Неизвестно, чем именно могла завершиться история Надежды Васильковой.
Вероятно, ничем хорошим.
Скорее всего, она сошла бы с ума, повторяя слова своей героини, сказанные о погибшем рыцаре ее сердца: «Он никогда не вернется!..» Возможно, кончилось бы все вечным поселением Нади в дурке, или же она спилась бы окончательно, пополнив ряды московских бомжей.
Однако ни того, ни другого не случилось. Просто однажды летним днем она вышла из дома – и не вернулась. Уже потом соседи рассказывали участковому, что в последние недели ни разу не видели ее пьяной, да и выглядела она весьма прилично, и одета была опрятно, хотя и по-походному, с рюкзачком за плечами, как будто за грибами собралась, так, вообще-то, еще вроде не сезон…
Мало ли людей пропадает в славной российской столице?
И в то время, когда Надя (теперь уже – Вана) напрасно пыталась призвать сон, лежа на травяной подстилке, усталый следователь, затянувшись сигаретой, отправил в долгий ящик дело об ее исчезновении.
«Глухарь»…
«Легенду о сломанных крыльях» больше не переиздавали.
…В последние дни перед тем, как сесть на поезд, отправлявшийся с Ленинградского вокзала, в тот самый вагон, где ехала одна весьма странная компания, Надя и в самом деле не пила. Но она чувствовала, что совсем рядом с ней происходят какие-то необъяснимые, быть может, магические события.
Странности концентрировались вокруг ее соседа по лестничной площадке.
О нем Надя знала немного: звали его Георгием, работал он в не слишком богатой, но все же преуспевающей компьютерной фирме, а внешне походил на российского аристократа девятнадцатого века, если бы тот вздумал переодеться в футболку и джинсы.
Георгий часто бывал в том магазине, где работала уборщицей Надя, покупал еду и никогда – водку или пиво. В последнее время он стал пропадать неведомо куда, а когда приезжал, у него на квартире собирались разные странные люди. Несколько раз ей удавалось услышать обрывки разговоров на лестничной площадке – речь шла о мечах и арбалетах. Да и по внешнему виду девушка определила – те, кто заходят к скромному аристократу-соседу, имеют отношение к «ролевикам».
Что такое «ролевые игры»?
У тех, кто слышал об этом только краем уха, уже готов ответ: «Ну, собираются такие… как бы помягче-то… на голову ушибленные, вот, – и гоняются друг за другом с деревянными мечами. Толкиена, понимаешь, начитались, «оскароносного» «Властелина Колец» насмотрелись… И не стыдно им, и не обидно им – взрослым-то, великовозрастным – в «Зарницу» играть!»
Нет, не стыдно.
И не обидно.
И к «Зарнице» никакого отношения ролевые игры не имеют.
Представьте себе театр, где зрителей, сидящих в зале, жующих, вяло хлопающих актерам или спящих, попросту нет. Все зрители, и все – актеры. И пьесы как таковой – с кульминацией и финалом, с полностью готовыми репликами героев – тоже нет. Есть примерный сюжет, который каждый из актеров может развивать в меру собственных способностей. К чему все это приведет – бог весть! Вот в том-то и состоит вся прелесть ролевой игры.
А деревянные мечи…
Ну, бывает такая вещь, как игровое фехтование – но это далеко не самое интересное и не самое важное. Между прочим, половина (если не больше) нынешних молодых авторов русской фантастики – родом оттуда, из «ролевиков».
А скольких мы пока еще не знаем! А вышедшие всё оттуда же «неизвестные герои» – к примеру, создатели компьютерных игр?! А просто приличные люди, коих – абсолютное большинство?!
Вот то-то и оно…
Это только в дурацких газетенках да «модных» журналах талдычат что-то там про хоббитов да про «Зарницу».
Конечно, попадается среди ролевой тусовки оч-чень разный народ. Ну так он и повсюду сейчас попадается – хоть в коммунальной квартире, хоть на работе, хоть в институте. И как раз на ролевой тусовке этого «разного» народа поменьше. Хотя, увы, присутствует он там, никуда не денешься.
…Видимо, любопытство Надежда еще не успела пропить. И теперь, как это ни странно, полезны ей оказались те самые фанаты, с которыми она по каким-то причинам еще не успела испортить отношения. Когда-то они были именно среди «ролевиков». Так что ей пришлось стиснуть зубы и отправиться в Нескучный сад.
В Москве тусовка любителей фэнтези собирается в «Нескучнике». Увы, приличные люди захаживают туда все реже и реже, зато любители пива – все чаще.
Со времени эпопеи с изданием «Легенды» прошло уже несколько лет, и Надя рассчитывала, что ее не узнают, по крайней мере сразу. И ошиблась, услышав за своей спиной шепоток каких-то двух девчонок: «Смотри, смотри, Василькова… А ведь говорили, что спилась и то ли повесилась, то ли просто померла…»
Надя не знала, куда глаза девать. Но любопытство погнало ее вперед.
И в тот же день, после пары автографов, данных девицам лет шестнадцати (обе назвались именем ее героини, да еще и спорили, какая более соответствует образу – бр-р, обе они соответствовали только собственной глупости), после пары распитых с народом бутылок пива (она захмелела моментально, но, вопреки обыкновению, воспринимала все), Наде кое-что выяснить удалось.
Компания, собиравшаяся у Жоры Решетникова, была очень и очень разной, но почти всех этих людей связывали увлечения – конный спорт, фехтование (притом чаще всего не олимпийский вид спорта, а фехтование историческое, на шпагах и мечах), туризм. Большинство из них были моложе хозяина квартиры.
Еще одна интересная деталь – многие из этих людей неожиданно распростились с работой, но, видимо, в деньгах совершенно не нуждались. Банковский счет они, что ли, хакнули?
И еще: у того же парня, который звался Троллем и приезжал сюда из Питера, видели на руке какой-то странный предмет, отдаленно напоминающий хронометр. А на все вопросы любопытных он небрежно отвечал: «Неземная техника!»
Ну совсем от больших денег сбрендил чел!
Вроде как совсем с головой плохо, на другую планету собрался!
Сбрендил?
С головой плохо?
А вдруг – нет?
Заходит на ролевую тусовку болтливый народец. К примеру, иной из них, и в армии-то не служивший, от военкомата всю свою несознательную жизнь косивший, начинает рассказывать о том, что участвовал в войне где-нибудь в горячей точке. Скажем, ездил в Югославию, когда Америка бомбила Белград. И сам он в это верит, что характерно! И не так уж важно, что нет у него бабосов и в Финляндию-то съездить, не то что на Балканы, он не может. Да и загранпаспорта у него тоже нет, и кому он был бы в той Югославии нужен – своих проблем без него хватает… Нормальные тусовщики плечами пожмут да посмеются, а «разный народец», который Югославию на карте не отыщет, – тот, глядишь, и поведется.
Тролль был как раз из подобных персонажей. Но вот его болтовня, переданная знакомыми, показалась Наде уж чересчур странной.
Даже для «ролевика».
И девушка начала тщательно следить за соседом. И то, что не смогли углядеть спецслужбы, без труда вычислила одна-единственная Надя Василькова: некая довольно большая и разномастная компания, причем в нескольких городах, готовится к тому, что они называют Высадкой. Готовятся серьезно и основательно.
Что это за экспедиция, она даже не могла догадаться, но не удивилась бы, узнав, что здесь замешаны какие-нибудь зелено-чешуйчатые центавряне или белые и пушистые тау-китяне.
Решив проследить за ними, девушке пришлось принять некоторые меры предосторожности, перед тем как сесть в поезд. Косынка полностью замаскировала прическу, а купленная в метро газета скрыла ее от окружающих.
Первая же нелепость обнаружилась на вокзале: Надя заметила, что компания, среди которой был и Георгий, покупала билеты. Она подошла поближе – оказалось, что ехать придется довольно далеко.
Чтобы ролевой народ тратил столько на билеты, в то время как высшим шиком было проехаться зайцем?! Нет, не иначе, они и в самом деле слетели с катушек!
«…Или же они стараются предусмотреть все, – шепнул ей внутренний голос. – Например, появление контролера с милицией, а значит – и лишними проблемами. А проблемы им сейчас, должно быть, ни к чему…»
Народу в вагоне было достаточно, чтобы никто не обратил внимания на женщину неопределенного возраста в синеватой косынке, джинсах и куртке. На дачу едет, куда ж еще. На выходные.
В окне промелькнула Останкинская башня. Наде вдруг показалось, что эту башню и аккуратные железнодорожные станции в городской черте она видит в последний раз. С чего бы это? Да и вообще, какого черта она вбила себе в голову, что сейчас что-то должно произойти? Скорее всего, ребята едут в лес – потренироваться в фехтовании подальше от посторонних глаз, да и вообще – отдохнуть. Вон, рюкзаки огромные – наверняка там все, что нужно для шашлыков. Вот только лица у всей компании сосредоточенные какие-то, напряженные.
С такими лицами на отдых не едут…
Но ей-то что до того?!
Поезд тем временем неспешно миновал поочередно Малино, Крюково, Алабушево – Москва осталась позади.
В Крюково Надя хотела уже было встать и выйти – ну в самом деле, что она как маленькая в сыщиков играет? Вконец с ума сошла?!
Однако не встала и не вышла – любопытство в очередной раз пересилило.
Вчитываться в «желтую» газету у нее не было ни сил, ни желания: в конце концов, разве она не знает, что там можно обнаружить? Откровения очередной девицы, забеременевшей от пилота НЛО (зелененького, лысенького, с чешуей и щупальцами), криминальную статью с постановочными фото из цикла «Она съела своих детей!», а также анекдоты, от коих поморщился бы и сапожник – не от мата, так от содержания.
Но больше читать все равно было нечего.
Строчки растворялись, сливались в серую массу… Надя размышляла, не видя текста.
А что, если она и в самом деле уехала сейчас из Москвы без возврата? Недаром же взяла билет в один конец… Как бы это было хорошо – навсегда исчезнуть из этого пропахшего бензином и великой государственной идеей города куда-нибудь на природу. И начать жизнь по новой…
Размышлять и смотреть в окно пришлось довольно долго – по ощущениям Нади, прошло никак не меньше трех часов, когда вся компания молча поднялась и неторопливо направилась к выходу из вагона. К счастью, здесь был дачный поселок, и с мест повскакало еще человек семь, а не только одна Надя.
«Только бы они не на автобусе потом… – лихорадочно думала она. – Это может показаться слишком подозрительным».
Газета осталась лежать на сиденье электрички…
Но опасения оказались напрасными.
Компания двинулась пешком. Надя наблюдала за ними, стараясь держаться за деревьями.
Выяснилось, что ребят уже ждали – на поляне около палаток собралось человек тридцать. Она прислушалась.
Кажется, ее сосед сейчас отчитывал кого-то:
– …А вы беспечны, благородные доны… Нас не остановил никто! – доносился до Нади приглушенный голос. – Будет поздно вводить дисциплину. Там может случиться что угодно.
«Там»…
Это где же?
Прошло полчаса.
Стоянка напоминала самый обыкновенный лагерь туристов – не более того. Но на ней царило какое-то оживление, как на перроне перед отправкой поезда дальнего следования. Понятно было одно – эти люди собрались здесь не ради шашлычков и водочки на свежем воздухе.
Надя замерла, полностью укрытая ближайшими деревьями. Лежать на земле было неудобно, но приходилось не считаться с такими пустяками.
Однако по обрывкам разговоров было непонятно, что же именно должно произойти.
– Сворачивай палатку! Потом не успеешь за минуту.
– С Англии начнется…
– Нет, со штатников. Георгий говорил: первый – в Калифорнии. Да они уже полдня как там!
– Финны со шведами – тоже прошли. И Питер. Теперь наша очередь.
– А что говорилось про разброс?
– Вот разбросает – там и увидишь.
Георгий тем временем посмотрел на часы и поднял руку.
– Всем приготовиться! – расслышала Надя. – Через полторы минуты откроется.
На поляне вдруг стало подозрительно тихо. Если до того народ спокойно разговаривал, сворачивая палатки («А группа с последней электрички не стала даже распаковываться», – отметила про себя Надя), то теперь все молча стояли около Георгия, который, судя по всему, командовал здесь.
Полторы минуты…
Наде показалось, что удары ее сердца могут расслышать люди на поляне.
Что же сейчас должно случиться?
Каким образом перед собравшимися возникла зыбкая стеклянная стена, девушка так и не успела заметить. Казалось, воздух в центре поляны задрожал, а потом сгустился. Не раздалось ни единого звука.
– Готово! Цепочкой – вперед! – скомандовал Георгий, подхватив увесистый рюкзак, и сам первым шагнул к туманной стене. Он даже не замедлил шагов, просто секунду назад был на поляне – а потом его не стало. Следующей к стене шагнула девушка, потом – еще одна. Один за другим люди исчезали, растворялись в зыбком прозрачном мареве.
Портал притягивал, манил, звал к себе, и когда последний из группы Георгия шагнул в «стеклянную» дверь, Надя не выдержала. Она вскочила и почти бегом бросилась к тающему в воздухе порталу. Только бы успеть, только бы…
Она успела.
«Стеклянная», переливающаяся радужными отблесками перегородка оказалась почти неощутимой. Надя сделала шаг – и тут земля как будто бы ушла у нее из-под ног. На мгновение девушка словно бы погрузилась в непроницаемую черноту, потом ей показалось, что впереди, в пустоте, замаячили звезды. Они стремительно приближались, сделались похожими на яркие сверкающие полосы, проносящиеся мимо. Скорость была дикой; Надя попыталась закричать – то ли от страха, то ли он восторга. Но не вырвалось ни единого звука.
Ей казалось, что мир вокруг должен вот-вот взорваться, она зажмурилась…
И тотчас же все закончилось, и Надя поняла, что теперь она стоит на твердой земле.
Она открыла глаза и ошеломленно огляделась. Здесь тоже был лес, но совершенно непохожий на подмосковный. И – никого вокруг. Те, кто вошел в портал до нее, исчезли без следа. Похоже, она была здесь совершенно одна.
«Стены» тоже не было видно. Похоже, телепорт был временным или же – односторонним.
Огромная лилово-бронзовая стрекоза на секунду зависла перед ее лицом, потом унеслась прочь. Надя проводила ее взглядом, посмотрела на зеленовато-голубые папоротники, на гигантские, в несколько обхватов, золотоствольные деревья и почувствовала, как у нее начинает кружиться голова. То ли от необыкновенно чистого лесного воздуха, то ли от внезапно пришедшей на ум догадки.
Вана поставила рюкзак на землю, сняла куртку, небрежно бросив ее рядом, и сделала несколько шагов в сторону, внимательно присматриваясь к растениям и насекомым.
Незнакомые резные листья, белесый и изумрудный мох под ногами, длинные оранжевые сороконожки на древесном стволе, причудливые голоса птиц и звон цикад – все это могло быть и на Земле.
Например, в Южной Америке. Или – в Центральной Африке. Ну да, конечно, это была телепортация. А почему бы и нет? Мало ли до чего могут добраться российские умельцы?! Если очень захотят – и телепорт смогут соорудить, и звездолет, и черта в ступе.
Вот и соорудили – телепорт местного значения.
Официальная наука, предположим, их не признала – ну так и что с того? Зато этой штукой пользоваться можно. Вот они взяли и воспользовались – отправились в отпуск, в турпоход к Затерянному Миру. Только вот нужно было шагнуть в «стеклянную стену» в строго определенное время, а иначе выкинет совсем не туда. Или не совсем туда. Ее и выкинуло, а они, хочется верить, где-то неподалеку.
Так!
А если все куда хуже – ее, как не принадлежавшую к основной группе, просто зашвырнуло непонятно куда, в земные джунгли?
А другие где-нибудь на расстоянии километров в сто. А ей теперь отсюда выбираться, как сама сумеет.
Надя задумалась.
В школе она учила английский, а ей сейчас пригодился бы испанский. Или португальский, который в школах не преподают. Но ничего испанского, кроме «компаньеро Фидель», в голову ей не приходило. Ах да, есть еще такое ругательство – «ихо де пута». Можно, конечно, перевести как «сукин сын», а можно и позабористее. Правильно, вот Фидель – он, например, товарищ, компаньеро, а, скажем, диктатор Пиночет – совсем не товарищ, а даже наоборот, ихо де пута.
Она упорно пыталась сохранить остатки здравого смысла, цепляясь за какие-то фразы и слова, хотя отлично сознавала – если в таких дебрях даже и найдутся местные жители, то по-испански они, скорее всего, не говорят.
И вряд ли поймут просьбу отвести ее к российскому консулу.
Ладно, может быть, она где-то на Земле.
А почему она в этом так уверена?
И еще – скажите на милость, а зачем той компании было так вооружаться? Они что, собрались сюда на сафари с мечами и арбалетами?
Загадка…
А если она не на Земле?
Конечно, может оказаться, что оранжевые лианы и мохнатые ярко-синие гусеницы для той же Бразилии или для Конго – самое обычное дело.
А если нет, что тогда?
Надо ждать ночи, может, хотя бы по звездам удастся что-то узнать. Вот увидит в просветах между деревьями Южный Крест – значит, точно Южная Америка. Или – Африка.
Приняв такое решение, Надя почувствовала, что возникшая было паника понемногу улеглась. Больше того, из двух вариантов неприятнее был бы как раз «земной». Это ж сколько сил и нервов придется потратить, чтобы вернуться обратно в Москву! И представить-то страшно!
А если здесь обитают какие-нибудь совсем уж нецивилизованные каннибалы-антропофаги? А если она в Африке, где идет непрекращающаяся война?
Нет, уж это – вряд ли.
Слишком здесь тихо и спокойно.
Надя вдруг представила, как будет объяснять российскому дипломату, что гуляла она спокойно по Подмосковью, а потом вдруг решила шагнуть в стекловидное нечто, а дальше почти сразу же оказалась в тропическом лесу.
Отличное объяснение!
Пожалуй, тогда ее прямо с трапа самолета отправят в дурдом. Это в лучшем случае. А в худшем она попадет туда же – только сперва помается здесь с документами.
Но это – если она благополучно доберется до столицы.
А здесь, между прочим, наверняка полным-полно хищников, а из оружия у нее только ключи от входной двери и газовый баллончик. А еще есть зажигалка, так что костер вечером развести шанс есть.
Она вернулась к оставленным вещам, одиноко лежащим на земле, и совершенно неожиданно ощутила спокойствие и тихую радость. Зеленоватый полумрак леса нисколько не пугал ее. Наоборот, казался уютным и каким-то родным. Наде захотелось прикоснуться к деревьям, скинуть тесные кроссовки и ощутить босыми ногами теплый мягкий мох. Так она и поступила, не думая ни о ядовитых змеях, ни о кусачих насекомых.
Темнело здесь быстро – как и положено на юге. К тому времени, когда над лесом сгустилась ночь, Надя ощутила голод – пока что довольно слабый. Полпачки печенья и шоколадную конфету она решила приберечь на потом. Но что-то надо было съесть – вот только чем здесь питаться можно, а чем – ни в коем случае не следует?
Вот и еще одна проблема. Этак до российского посольства не доберешься – ноги протянешь по дороге.
Светло-сиреневые грибы с большими бахромчатыми шляпками показались ей подозрительными с самого начала. Грибы вообще есть не следовало. А ягод или каких-нибудь плодов здесь не наблюдалось.
Что ж, одну ночь можно и поголодать, а назавтра придется устроить более обстоятельные поиски провизии. Ладно, пожалуй, беречь бутерброды смысла нет.
Закончив ужин, Надя запила его водой из лесного ручья – холодной, немного покалывающей язык, словно минералка – а может, ей это только почудилось…
В темно-лиловом небе показались первые звезды, и, посмотрев в просветы между деревьями, знакомых созвездий Надя не нашла. Не было в небесах ни Медведиц, ни Южного Креста – вообще ничего знакомого. Россыпи необыкновенно ярких и крупных звезд притягивали взгляд, и она не могла оторваться от этого зрелища.
Ей отчего-то стало тревожно, и с каждой секундой стали оживать сомнения относительно того, что Бразилия и Центральная Африка здесь совершенно ни при чем, а находится она в каком-то абсолютно другом мире.
А значит – пути назад нет. И, возможно, никогда не будет.
Ну и пусть. Разве ее что-то очень уж сильно держало там, на Земле?
А через пару часов на лес пролился мягкий фиолетово-белый свет.
Двух лун.
«Да, российского консульства здесь точно нет. И американского – тоже», – усмехнулась Надя. Что ж, можно даже не разжигать костер: лунный свет позволял видеть довольно хорошо, ночь оказалась теплой, а хищные звери, если они здесь и были, пока не торопились нападать. К тому же ею сейчас овладело чувство полной расслабленности и защищенности – откуда оно взялось, Надя не знала. Возможно, это был самообман, но, надо признать, очень приятный.
Не хотелось ничего делать, и она продолжала сидеть на земле, запрокинув голову и счастливо улыбаясь.
Заснула она там же, положив под голову тощий рюкзак и накрывшись курткой.
Проснувшись, Надя сразу вспомнила, где она находится, но некоторое время продолжала лежать, наслаждаясь покоем. Однако голод вынудил ее подняться.
Странно, только сейчас – в первый раз с момента появления в новом мире – ей захотелось курить. Хорошо, что пара пачек сигарет у нее была. Но, не докурив и до половины сигарету, она потушила ее. Дым заставил девушку закашляться, к тому же он перебивал запахи леса.
Пахло мхом, прелыми листьями, и эти запахи тревожили, волновали Надю, увлекая все дальше и дальше от места, где ее выбросило из портала. Через некоторое время ей повезло – она наткнулась на колючий, похожий на шиповник куст, усеянный мелкими желто-красными плодами. Несколько плодов были поклеваны птицами. «Наверное, это можно попробовать», – решила Надя. По вкусу плоды напоминали кисло-сладкое сочное яблоко, и никакого неприятного или подозрительного вкуса у них не наблюдалось. Ничего и не случилось – она не отравилась и не почувствовала себя хуже.
Немного беспокоило другое – никаких следов людского присутствия поблизости не было. Видимо, ее, поскольку она шагнула в портал позднее прочих и не принадлежала к группе, попросту отбросило куда-то в сторону, может быть, на пару километров, а может, и добрую тысячу. Так что поиски представлялись делом бессмысленным, а кричать «ау» Наде отчего-то не хотелось. Конечно, имеется небольшой шанс таким образом отыскать людей, но гораздо быстрее так можно привлечь внимание местных хищников.
На неглубокую пещерку возле излучины реки – скорее небольшой речушки – Надя наткнулась уже ближе к вечеру. Пещерка под холмом оказалась чистой и, судя по всему, необитаемой. Устав от дневных странствий, девушка решила заночевать там – все-таки какая-никакая, а крыша над головой. Она нарвала охапку пушистой травы, поужинала предусмотрительно набранными «дикими яблоками» и уселась около воды, прислонившись спиной к поваленному дереву.
Почему-то Надя совершенно не испытывала страха, хотя вокруг простирался абсолютно чуждый мир. Тоски по дому она тоже не чувствовала, хотя начала осознавать – из мира двух лун выхода, видимо, не было.
По крайней мере – для нее.
Может быть, она не до конца поверила в то, что переход через портал и все остальное, что с ней происходит, – реальность, а не сон.
В эту ночь она тоже не стала разводить костер. Устав от дневной ходьбы, Надя легла спать пораньше и уснула почти сразу же, стоило только ее голове коснуться мягкой травы.
Ни на следующее утро, ни потом она так и не собралась продолжить свое путешествие. Надя была настолько очарована этой поляной на берегу маленькой речки, что просто не захотела отсюда уходить. Она потихоньку обживала пещерку, искала и находила съедобные ягоды, орехи и даже молодые побеги травы, пыталась ловить рыбу, но это без должной сноровки получалось плохо. Зато съедобные улитки отлично заменяли мясо.
Кроссовки Надя забросила за ненадобностью в дальний угол пещеры. Теперь она ходила исключительно босиком, пострадав при этом всего лишь один раз – когда неосторожно наткнулась ногой на валявшийся среди гальки осколок ракушки, острый, как стекло.
Местные животные, казалось, не обращали никакого внимания на новое странное существо. Неподалеку от пещеры жил зверь, похожий на огромную, серую в черную полоску выдру. Выдра обожала лакомиться речными моллюсками, но ела очень неаккуратно – вот откуда, вероятно, и появились осколки ракушек.
По ночам к реке приходили крупные животные, напоминавшие динозавров. Вытягивая длинные шеи, они долго топтались на берегу, но в воду не заходили. Напившись, рептилии неторопливо и с грацией танцующих слонов уходили обратно в редколесье. Надя сперва боялась их, но быстро поняла, что эти существа безобидные, и если их не трогать, то нападать первыми они ни за что не станут.
Так минули две недели, хотя Надя не делала зарубок на дереве и не знала точной даты. К тому же она подозревала, что сутки мира двух лун отличаются от земных.
Однажды девушка проснулась с дикой головной болью.
Это ее удивило и встревожило.
Неужели – отравление?
Она с трудом встала и добралась до реки.
Сорвав длинный и широкий лист какого-то растения, она намочила его в воде и приложила к пылающему лбу. Стало немного легче, но боль не отступала.
«Что же случилось? – думала Надя. – Наверное, на солнце вчера перегрелась. Хотела красивый загар получить – интересно знать, а зачем? – и вот результат. Ничего, к вечеру станет легче».
Легче не стало.
Хуже того – уже через час, когда начало пригревать солнышко, Надю затрясло в жестоком ознобе, и она должна была признаться себе – это болезнь. И не дай бог – что-нибудь похожее на тропическую лихорадку. От этой напасти и на Земле удавалось спасти далеко не всех. А уж без лекарств и врачей исход предопределен.
Но отчего она могла подхватить лихорадку?
Место здесь не болотистое, кровососущих насекомых нет…
Вообще-то не о том сейчас надо думать! Вопрос в другом – что теперь делать? «Скорой помощи» в мире двух лун нет, надо рассчитывать только на себя.
Прикинув свои силы, Надя поняла, что еще какое-то время сможет продержаться на ногах. Двух часов должно было хватить на то, чтобы запастись водой и пищей впрок. А что будет с ней через два часа, она не представляла.
Позавчера на песчаной отмели она обнаружила скорлупки гигантских яиц, которые можно было попробовать использовать как кувшины для воды (а те, что чуть поменьше, – в качестве тарелок и чашек). Вернувшись к пещере с несколькими крупными плодами (Надя совершенно не представляла, что такое африканское хлебное дерево, но ей казалось, что его плоды должны быть примерно такими на вкус), она наполнила скорлупы-кувшины свежей водой и поставила их около травяной подстилки. По крайней мере, самым необходимым она теперь обеспечена на какое-то время.
А об остальном должен был позаботиться ее организм.
Надя закуталась в куртку и легла, прикрыв глаза ладонью, чтобы на них не попадал даже малейший отблеск света. Умереть она не боялась, больше того – она сейчас даже не верила в такую возможность.
Когда-нибудь – да, конечно, но – не здесь и не сейчас.
…Сколько дней она провалялась в полубредовом состоянии, Надя не знала. Когда сознание немного прояснялось, она жадно пила воду, а вот голода не чувствовала совсем. Даже мысль о еде вызывала отвращение, и плоды «хлебного дерева» вместе с ягодами и орехами так и остались нетронутыми – девушка не могла даже смотреть на них.
А когда она закрывала глаза, приходили сны – яркие, красочные. Она не запоминала их, но они оставляли ощущение умиротворенности и покоя. Кошмаров не было, сны щадили ее, и хотя Надя несколько раз просыпалась в холодном поту, вызвано это было всего лишь ознобом от болезни.
Запасы воды все же подошли к концу. И тогда Надя, изнемогая от слабости и жажды, почти ползком добралась до речки и, забыв о «кувшинах», принялась жадно пить прохладную, с привкусом травы, воду. Напившись вдоволь, она почувствовала себя гораздо лучше. Стоял день, и Надя вдруг поняла, что солнечный свет больше не режет ей глаза.
Выходит, она все же пошла на поправку.
Девушка огляделась, осматривая лес, поляну, берег реки как-будто новыми глазами, чувствуя ликование и торжество.
Она не умрет, она будет жить!
Но вскоре на смену радости пришла озабоченность. Она будет жить здесь, в мире двух лун.
Но – совершенно одна. Что ж, когда-то один пророк сказал ей: «Ты обречена на одиночество. Смирись с этим. Творческие люди одиноки всегда».
Вот и сбылось теперь это пророчество.
И все же ей казалось, что прежняя Надя Василькова умерла. Сейчас, в незнакомом мире, из-за этой странной болезни. А может – намного раньше, когда начала топить свои несчастья в алкоголе. Она вдруг поймала себя на мысли, что за последнее время выпить как-то не тянуло… И сейчас не хочется.
«И не захочется! – почему-то уверилась она. – Зачем, интересно знать, пить какую-то гадость, когда есть чистая вода из прозрачной реки?!»
Вот и лишнее доказательство – ее прежней больше не существовало. Что ж, умерла так умерла…
Вот тогда-то и обрела она новое имя – Вана.
Почему-то ей казалось, что за время болезни мир, ставший для нее почти привычным, слегка изменился. В чем состояли эти перемены, Вана понять не могла, но отчего-то чувствовала, что они есть.
Девушка встала и, пошатываясь от слабости, медленно направилась к пещере. Но неожиданно остановилась на полпути, пораженная непривычным ощущением.
Она вдруг почувствовала, что трава под ее ногами слегка искрит, нежно и ласково касаясь кожи. Вана – теперь уже именно Вана – опустилась на корточки, внимательно всматриваясь в ворсистые зелено-голубые стебли, потом дотронулась до них рукой. Незримые искорки тепла побежали по пальцам, выгоняя из них противную дрожь и слабость. Ей показалось, стоит вглядеться чуть пристальнее, и можно заметить мерцающее золотистое облачко над каждым из растений.
«Это дыхание травы, – вдруг поняла Вана, убирая руку. – Дыхание травы?.. А что же деревья?»
Она посмотрела на золотистые стволы, переплетения могучих ветвей и зеленый навес листьев. Потом подошла к ним, прикоснулась к шершавой коре…
…Прозрачно-зеленый, искрящийся ручей энергии, которую, казалось, можно было пить, пронизал ее тело насквозь, и девушка почувствовала, как от этого тепла тают остатки болезни. Что-то еле слышно зашелестело, и через секунду Вана осознала, что слышит, как движутся соки в стволе дерева.
Отпрянув назад от неожиданности, она не удержалась на ногах и плюхнулась на землю. Но слабости больше не было, все ее тело стало таким легким, что казалось, стоит лишь взмахнуть руками – и получится взлететь.
Не вставая с земли, Вана потрясенно обвела глазами поляну. Везде: у каждого дерева, над каждой травинкой и цветком – плясали облачка золотистой пыльцы. Вверху, между ветвями, виднелись осколки ярко-синего неба, а облачка казались замысловатыми иероглифами, нанесенными рукой умелого каллиграфа. Но смысл этих письмен оставался неведом, и Вана отвела взгляд.
Значит, еще не время.
Может быть, когда-нибудь ей удастся их разгадать.
На душе стало легко и спокойно, девушка закрыла глаза и погрузилась в сон под убаюкивающий шепот травяных стебельков.