Не будите во мне Посейдона!
Таможенники и Яга несколько секунд смотрели друг на друга. Первые удивленно, ещё бы, не каждый день встретишь в открытом море Избушку, гребущую курьими ножками, и помогающую себе ставнями, навесом под крышей, и при это широко улыбающуюся крыльцом, на котором сидит дама в купальнике, со зверским выражением лица.
Яга… Яга смотрела задумчиво, настолько задумчиво, что у таможенников засосало где-то под ложечкой, и возникла вполне себе здравая мысль:
«А может, ну её?! Пусть и дальше нарушает?!»
Яга вытянула ручищу в сторону внутренностей Избушки, в её лапище оказалась кудрявая метелочка.
Яга расслаблено, неторопливо, в каком-то месте даже грациозно, поднялась оттуда, где сидела, подошла в край к воде, и с размаху шибанула по волнам метелкой:
– Посейдон! Посейдонушка! Братишка, пока ты там статуем притворяешься, меня тут обижать изволят! Давно тебе опунцию хуаножопензис (Opuntia huajuapensis) не дарили?! На ебельмании желтошиповой(Uebelmannia flavispina) посидеть захотелось? Аль забыл, как оно бывало?! Так я напомню! Ишь, он, позолотел весь, а кто за порядком следить будет?! Кто?! Я тебя спрашиваю!
Волны вспенились, одна огромная, поднявшись, распалась, и из воды показалось заспанное лицо Посейдона. В бороде застряли крошки вчерашнего ужина, на голове поплясала толпа русалок, оседлав морских коньков.
Вид, словом, у Посейдона был весьма и весьма импозантный.
– А! Ягусенька! Сколько лет, сколько зим! И кальмара мне в корму, сразу ругаться… ах, ты всё такая же милашка!
– Сто восемьдесят семь! И не надо льстить!
Ворчливо ответила Яга.
– И тебе, царь морской приветствия. Чтой то ты совсем служивых распустил. Прям хоть в службу безопасности к себе на работу нанимайся.
Должны они своих знать в лицо, али не должны?!
Таможенники стремительно принимали всем лицом цвет морской волны.
Ещё бы, такое потрясение! Сначала дама на Избушке посередь широких вод.
Затем всклокоченный дядька, выплывший из них же, да ещё с какой-то золотой дубиной, трех зубчатой в кулачке размером с хороший бочонок.
Тут не только позеленеешь, посинеешь. И очень захочется стать маленькой, незаметной креветкой, чтоб упятиться отсель да подалее.
–Ну, касатики, – обратился морской владыка с нару…ой, простите, блюстителям порядка, – смуту наводит, друзей моих старинных в смущении вводим? А давно ль вы плавали брассом до берега? Ась?!
Отвечать! Отставить молчать!
Гроз рык Посейдона погнал волну к берегу, волны собирался в кучу, грозя превратиться в девятый вал.
Яга окликнула царя:
– Э! Друг мой сердешный, ты серчать-то серчай, только на невинных страху не нагоняй!
Посейдон опомнился, успокоился, и вместе с ним успокоились волны.
Таможенники в позах и состояниях полузомби, с отвисшими челюстями, заикаясь, и икая, пытались что-то из себя выдавить:
–Ммммее…ммммыыы….ммммуууу…
–Вот…как на слабую женщину в рупор орать, так они смельчаки и храбрецы, а как ответ перед начальством честный держать, сразу в козликов и теляток готовы перекинуться!
Яга насмешливо хохотнула, и продолжила:
–Ну, что касатики, будем считать, что договорились? Или продолжим разговор во дворце у царя морского?
У служак срочно прорезались голоса:
–Договорились! Ись, ись, ись, ись …
Подхватило послушное эхо, доносясь от тех прибрежных скал, куда стремительно, в считанные секунды долетел пограничный катер.
– Что, подружка старинная, погрузимся в воспоминания в моей избушечке подводной?
– А я не утопну? – заопасалась Баба Яга.
– Не, не утопнешь! Я тебе специальную капсулу сейчас создам. А во дворце моем для каждого своя атмосфера работает. Не боись! Плывем? Избушка ты с нами?