Предупреждение рецидивной преступности в Сибири: Сборник / Под ред. профессора А. Л. Ременсона, профессора В. Д. Филимонова. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1980. С. 17–26.
Ширвиндт Е., Утевский Б. Советское пенитенциарное право. М.: Изд. НКЮ РСФСР, 1927. С. 87–88.
Сольц А., Файнблит С. Революционная законность и наша карательная политика. М.: Московский рабочий, 1925. С. 20.
Ширвиндт Е., Утевский Б. Советское пенитенциарное право. Изд. НКЮ РСФСР, 1927. С. 85, 87.
Исаев М. М. Основы пенитенциарной политики. М.-Л., 1927. С. 101.
По данным Е. Ширвиндта и Б. Утевского, только крестьян в местах заключения (правда, на 1925 год) было около 70 % (см.: Ширвиндт Е., Утевский Б. Советское пенитенциарное право, 1927. С. 97).
К этому времени относится фундаментальная работа С. В. Познышева «Основы пенитенциарной науки», в которой, в частности, рассматривались и вопросы прогрессивной системы: ее сущность, назначение, элементы, пути совершенствования. Многие предложения С. В. Познышева по указанным вопросам нашли отражение в принятом вскоре ИТК РСФСР 1924 г. (см.: Познышев С. В. Основы пенитенциарной науки. М., 1923. С. 154–157, 177–179, 183–189).
Заключенные не подразделялись на категории. Не устанавливались минимальные сроки для перевода им разряда в разряд, а сам перевод производился по постановлениям наблюдательных комиссий. Подробно см.: Корнблитт Л. Самоуправление у юных правонарушителей // Рабочий суд. 1923. № 2; Миллер Ф. К вопросу о трудовых домах для правонарушителей из рабоче-крестьянской молодежи // Рабочий суд. 1925. № 29–30; Якубсон В. Лишние свободы в системе мер борьбы с детской преступностью // Проблемы преступности. 1927. Вып. 2.
Подробнее см.: Корнблитт Л. Фабрично-трудовые колонии для лишенных свободы в Московской губернии // Рабочий суд. 1926. № 20; Миллер Ф. Сельскохозяйственные колонии для заключенных // Проблемы преступности. 1927. Вып. 2.
Идею переходных исправительно-трудовых домов поддерживали Е. Ширвиндт и Б. Утевский (см.: Ширвиндт Е., Утевский Б. Советское пенитенциарное право, 1927. С. 101). Однако практически эти учреждения созданы не были и М. М. Исаев, например, писал, что вместо особых исправительно-трудовых домов «целесообразнее в общих исправдомах создать среди высшего разряда “переходные отделения”, как это сейчас и встречается на практике» (Исаев М. М. Основы пенитенциарной политики. М.-Л., 1927. С. 149–150).
Ширвиндт Е. Пенитенциарное дело в РСФСР в 1924–1925 годах // Еженедельник советской юстиции. 1925. С. 1529. См. также: Он же. Исправительно-трудовой кодекс РСФСР // Рабочий суд. 1924. № 23–24.
См.: Исаев М. М. Основы пенитенциарной политики. М.-Л., 1927. С. 1452.
Об исправительно-трудовой политике (Тезисы к докладу тов. Траскевича на 6-м съезде прокурорских, судебных и следственных работников РСФСР) // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 46–47.
См.: Шаргородский М. Д. Наказание по советскому уголовному праву. М.: Юрид. лит., 1958. С. 81, 82.
Проблемы повышения эффективности борьбы с преступностью: Сборник статей. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1981. С. 54–59.
Статья 59 Конституции СССР (Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик. М.: Молодая гвардия, 1977. С. 25).
В. П. Божьев правильно пишет: «…ни суд, ни следователь, ни прокурор не могут создать уголовно-правовые отношения, существующие в силу совершения преступления, т. е. вне и независимо от сознания следователя, прокурора и суда» (Божьев В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М.: Юрид. лит., 1975. С. 106).
Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М.: Юрид. лит., 1961. С. 220.
В литературе встречается утверждение, что при изменении условий содержания изменяется правовое положение лишенного свободы, но не указывается в качестве субъекта, каких именно правоотношений. Последнее же имеет принципиальное значение, поскольку лишенный свободы может являться субъектом самых различных правовых отношений, каждое из которых может, так или иначе, изменяться (См., например: Бушуев И. А. Новое в исправительно-трудовом законодательстве. М., 1970. С. 29).
Карасев И. Е. К вопросу о разграничении компетенции между судом и администрацией исправительно-трудового учреждения при разрешении вопросов, возникающих в процессе исполнения лишения свободы // Вопросы государства и права. Томск, 1974. С. 142; Свиридов М. К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1978. С. 55.
См., например: Ременсон А. Л. Теоретические вопросы исполнения лишения свободы и перевоспитания заключенных. Автореф. на соиск. учен. степени докт. юрид. наук. Томск, 1965. С. 12–18: Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории исправительно-трудового права. М., 1967. С. 22–23; Стручков Н. А. Уголовная ответственность и ее реализация в борьбе с преступностью. Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1977. С. 55–61.
О различных состояниях правоотношения см.: Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963. С. 24–25; Самощенко И. С., Фарукшин М. X. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971. С. 67–69; Алексеев С. С. Проблемы теории права. Свердловск, 1972. Т. 1. С. 261; Дагель П. С. Взаимодействие уголовного материального и процессуального права // Правоведение. 1972. № 2. С. 87–88.
Правовые вопросы борьбы с преступностью: Сб. ст. / Отв. ред. А. Л. Ременсон. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1984. С. 88–97.
См., напр.: Комментарий к исправительно-трудовому кодексу РСФСР. М., 1973. С. 55; Комментарий к исправительно-трудовому кодексу Белорусской ССР. Минск, 1974. С. 69; Комментарий к исправительно-трудовому кодексу РСФСР. М., 1979. С. 51; Гасанов И. М. Содержание прогрессивной системы исполнения наказания. Науч. тр. Азерб. гос. ун-та им. С. М. Кирова. Сер. юрид. наук, 1979. Вып. 1. С. 74.
С указанной точки зрения прав Н. А. Стручков, который пишет, что «содержание названного института образует изменение правового положения, имеющего целью исправление осужденного» (см.: Комментарий к исправительно-трудовому кодексу РСФСР. М., 1979. С. 51).
Важным условием оптимального функционирования прогрессивной системы в целом является согласованность двух ее разновидностей.
М. П. Мелентьев отмечает, что «цели уголовного наказания в определенной мере предопределяют задачи исправительно-трудового законодательства, а в последних отражены соответствующие функции исправительно-трудового права» (Мелентьев М. П. Функции и структура советского исправительно-трудового права. Рязань, 1977. С. 81).
В литературе отмечается, что функция – это свойство действующей вещи (см.: Сагатовский В. Н. Основы систематизации всеобщих категорий. Томск, 1973. С. 272), что функция – внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе отношений; функции являются представителями качеств (см.: Философский словарь. М., 1968. С. 389; Клаус Г. Кибернетика и общество. М., 1967. С. 214).
Марксистско-Ленинская философия. Диалектический материализм. М., 1975. С. 139.
См.: Афанасьев В. Г. Системность и общество. М., 1980. С. 132–133.
См., напр.: Ременсон А. Л. Теоретические вопросы лишения свободы и перевоспитания заключенных: Дис… докт. юрид. наук. Свердловск, 1965. С. 50–60; Он же. Вопросы индивидуализации уголовного наказания в процессе исполнения лишения свободы // Вопросы предупреждения преступности. Томск, 1967. С. 101–118.
Макаренко А. С. Методика организации воспитательного процесса: соч.: В 7 томах. М., 1958. Т. 5. С. 75.
В. И. Ленин отмечал огромное значение в строительстве нового общества наряду с революционным энтузиазмом личного интереса, личной заинтересованности (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 51).
Подробнее см.: Монахов В. И. Некоторые вопросы методики перевоспитания осужденных в исправительно-трудовых учреждениях. Материалы научной конференции, посвященной проблемам исправительно-трудового права. Томск, 1961.
См.: Беляев Н. А. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях. Л., 1963. С. 145.
Под стимулом понимается побуждение к действию, побудительная причина (см.: Словарь иностранных слов. М., 1979. С. 485). Мы разделяем позицию авторов, которые при определении понятия «стимул» рассматривают стимулы как внешние по отношению к сознанию побудительные силы, отграничивают стимулы к труду от мотивов трудовой деятельности (см., напр.: Стеценко В. П. Понятие моральных стимулов к труду // Вестн. Ленингр. ун-та. сер. «Право», 1966. № 5. Вып. 1. С. 47–53; Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966. С. 63–64; Гага В. Л. Некоторые вопросы теории стимулирования труда и практика премирования работников промышленности в условиях экономической реформы: Автореф. дис… канд. экон. наук. Томск, 1971. С. 32–34).
При этом, как правильно отмечается в литературе, следует учитывать то обстоятельство, что независимо от мотивов, по которым осужденный стремится освободиться, добиться этой цели он может лишь совершая общественно полезные поступки, в результате чего происходит его исправление (см., напр.: Беляев Н. А. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях. С. 132).
А. С. Макаренко выделял три вида перспектив: близкую, среднюю и далекую (см.: Макаренко А. С. Методика организации воспитательного процесса. Т. 5. С. 74–82).
Понятие «стимулирование» наиболее разработано по отношению к стимулированию трудовой активности. Авторы, занимающиеся проблемой стимулирования труда, как правило, указывают и на негативный аспект стимулирования. Так, например, В. М. Шепель пишет: «При организации стимулирования (труда. – Ю. Я.) необходимо принимать по внимание, что оно предполагает не только поощрение, но и соответствующее наказание» (Шепель В. М. Стимулирование труда (Психологический аспект). М., 1969. С. 38. – указанное обстоятельство имеют в виду и авторы, изучающие вопросы стимулирования труда осужденных, отбывающих лишение свободы. В. Н. Кудрявцев и Б. Л. Лазарев, рассматривая вопросы дисциплины и ответственности, поощрения относят к положительным стимулам правомерного поведения, что позволяет сделать вывод о том, что и эти авторы не исключают негативного аспекта стимулирования (см.: Кудрявцев В. Н., Лазарев Б. Л. Дисциплина и ответственность: Пути укрепления // Советское государство и право. 1981. № 6. С. 67–76).
Актуальные проблемы государства и права в современный период: Сб. статей. Томск: Изд-во ТГУ, 1981. С. 202–204.
Правовые вопросы борьбы с преступностью: Сб. ст. Томск: Изд-во ТГУ, 1982. С. 83–90.
См., например: Ременсон A. Л. Вопросы индивидуализации уголовного наказания в процессе исполнения лишения свободы // Вопросы предупреждения преступности. Томск, 1967; Крахмальник Л. Г. Назначение и изменение вида исправительно-трудового учреждения. М.: Юрид. лит., 1974; Стручков Н. А. Уголовная ответственность и ее реализация в борьбе с преступностью. Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1977.
В дальнейшем – ИТК.
Всего было проанкетировано 104 работника ИТК, главным образом начальников отрядов.
См.: Ременсон А. Л. Указ. соч. С. 113.
В последнее время за предоставление осужденным трудовых отпусков выступают многие советские ученые (М. А. Ефимов, А. И. Зубков, Л. Г. Крахмальник, Ю. А. Леконцев, И. С. Ной, А. Л. Ременсон, А. Ф. Сизый) (см., например: Ной И. С. Теоретические вопросы лишения свободы. Саратов, 1965. С. 113; Ефимов М. А. Проблемы лишения свободы как вида наказания в законодательстве, судебной и исправительно-трудовой практике. Дис. … докт. юрид. наук. Свердловск, 1965. С. 320; Зубков А. И. Теоретические вопросы правового регулирования труда осужденных в советских исправительно-трудовых учреждениях. Томск, 1974. С. 63–64). Следует заметить, что в 20-е годы законодательство предусматривало возможность отпусков лишенных свободы (главным образом в связи с необходимостью сельскохозяйственных работ). Широкое применение системы отпусков не привело к значительному числу побегов и опозданий из отпуска (см.: Лаговиер Н. Практика отпусков заключенным на полевые работы // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 24. С. 734–736; Якубсон В. Отпуска заключенных на полевые работы // Административный вестник. 1927. № 4. С. 32–37).
Ту или иную часть трудовой деятельности определенных категорий осужденных считают возможным засчитывать в общий трудовой стаж ряд авторов (см., например: Ефимов М. А. Указ. соч. С. 320; Зубков А. И. Указ. соч. С. 62–63).
См., например: Ременсон А. Л. Указ. соч. С. 113.
Актуальные вопросы борьбы с преступностью: Сборник / Ред. В. Ф. Волович и др. Томск: Изд-во ТГУ, 1984. С. 226–236.
См., например: Кузнецов Ф. Т. Роль исправительно-трудовых учреждений в борьбе с рецидивной преступностью // Проблемы борьбы с рецидивной преступностью и задачи органов МООП СССР. М., 1968. С. 18–19; Кузнецов Ф. Т., Шмаров И. В., Подымов П. Е. Эффективность деятельности исправительно-трудовых учреждений. М.: Юрид. лит., 1968. С. 145–147; Аванесов Г. А. Изменение условий содержания осужденных в процессе отбывания лишения свободы (прогрессивная система). М., 1968. С. 83.
См., например: Бажанов О. И., Фетисов В.3. Вопросы совершенствования прогрессивной системы отбывания наказания // Труды ВНИИ МВД СССР. М., 1974. № 30. С. 30–31.
В дальнейшем – Основы и ИТК РСФСР.
Имеется в виду установленная законом минимальная часть срока, не менее которой требуется отбыть осужденному, чтобы ему могло быть предоставлено право передвижения без конвоя.
Так, например, на вопрос «стремились ли Вы к тому, чтобы Вас расконвоировали?» – 74,6 % проанкетированных нами расконвоированных осужденных ответили положительно. А на вопрос «Побуждала ли Вас возможность расконвоирования лучше себя вести, добросовестно относиться к труду?» – положительно ответили 46,6 % опрошенных расконвоированных осужденных.
Не случайно, например, как это отмечается в литературе, ошибки в условно-досрочном освобождении в отношении расконвоированных осужденных – весьма редкое явление (см.: Сафонов А. П. О совершенствовании института условно-досрочного освобождения // Проблемы борьбы с рецидивной преступностью и задачи органов МООП СССР. М., 1968. С. 235).
Имеются в виду запрещения расконвоировать определенные категории осужденных, установленные исправительно-трудовым законодательством (например, ст. 31 ИТК РСФСР).
См.: Елеонский В. А. Отношение осужденных к наказанию. Рязань, 1976. С. 109.
Следует отметить, что истории советского исправительно-трудового права известен подобный институт. Так, Положение об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР от 10 июля 1954 г., а затем и Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах от 8 декабря 1958 г. предусматривали, что в ИТК облегченного режима администрация могла разрешать осужденным, твердо вставшим на путь исправления и по отбытии не менее 1/3 части срока наказания проживать вне зоны. В этом случае осужденный мог вызвать к себе семью и работать как в колонии, так и по указанию администрации на других предприятиях, строительствах и учреждениях. Наряду с этим институтом указанные нормативные акты предусматривали также и возможность расконвоирования осужденных в случаях производственной необходимости. Очевидно, причины отказа от института проживания осужденных вне зоны в какой-то степени были связаны и с возникавшими трудностями его применения. Представляется также, что законодатель пошел по пути замены этого института институтами перевода осужденных в ИТК-поселение и условного освобождения, которые и были законодательно оформлены вскоре после отмены института проживания осужденных вне зоны.
В ряде случаев такая возможность имеется. В этом мы убедились на основе личных наблюдений, а также побеседовав с практическими работниками.
Из ст. 31 (ч. 1) ИТК РСФСР следовало бы исключить указание на то, что осужденным, к которым в соответствии с законом не применяется условно-досрочное освобождение, может быть разрешено передвижение без конвоя по отбытии не менее 2/3 срока наказания, поскольку ч. 3 этой же статьи прямо запрещает применение расконвоирования к данной категории осужденных.
В РНК союзных республик имеются определенные различия в перечне преступлений, при совершении которых к осужденным расконвоирование не применяется (подробнее об этом см.: Крахмальник Л. Г. Единство и особенности исправительно-трудовых кодексов союзных республик. Казань, 1974. С. 47).
На момент исследования они уже были освобождены из ИТК.
Так эту комиссию называют в тех ИТК, в которых мы проводили исследование. В ее работе принимает участие начальник ИТК, его заместители, начальники частей, начальники отрядов, другие работники ИТУ. На ее заседании рассматриваются вопросы о представлении осужденных на условно-досрочное и условное освобождение, к переводу в ИТК-поселение, переводу в тюрьму, о водворении в ПКТ и др.
Актуальные вопросы государства и права на современном этапе: Сб. ст. / Ред. В. Ф. Волович и др. Томск: Изд-во ТГУ, 1983. С. 201–202.
Проблемы борьбы с рецидивной преступностью: Сб. ст. / Ред. А. Л. Ременсон, В. Д. Филимонов. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1984. С. 35–62.
На эти обстоятельства неоднократно указывалось в литературе (см., например: Стручков Н. А., Брызгалов В. И. Классификация осужденных к лишению свободы и определение им вида исправительно-трудовой колонии. Киев, 1967. С. 40–41; Журавлев М. П., Аванесов Г. А., Квашис В. Е., Новиков А. А. Правонарушения осужденных к лишению свободы и меры дисциплинарной ответственности. M., 1970. С. 122; Марцев А. И. К вопросу о системе дисциплинарных взысканий, применяемых к осужденным к лишению свободы // Вопросы борьбы с правонарушениями. Омск, 1968. С. 104–106; Севрюгин А. С., Водолаз А. И. Анализ дисциплинарной практики в отряде ИТК. Рязань, 1979. C. 8; Мелентьев М. П. Функции советского исправительно-трудового права и механизм их реализации: Дис. … докт. юрид. наук. Рязань, 1980. С. 296).
На эту цель перевода осужденных в ПКТ обращает внимание и Г. А. Аванесов (см.: Аванесов Г. А. Изменение условий содержания осужденных в процессе отбывания лишения свободы. М., 1968. С. 92).
Всего было проанкетировано 104 работника ИТК, главным образом начальников отрядов.
18,8 % опрошенных осужденных назвали иные цели водворения их в ПКТ, например: «чтобы спрятать от расправы», «чтобы приспособить к жизни», «чтобы не пил», «переломить», «изолировать, так как кому-то не понравился», «избавиться», «отомстить», «чтобы не жаловался», «чтобы не говорил правду», «чтобы на мешал более хитрым», «чтобы подорвать здоровье», «чтобы не влиял отрицательно на других» и т. п.
В литературе нет единого мнения по вопросу о понятии злостного нарушения режима содержания. Многие авторы понятие «злостное нарушение» (или злостный нарушитель) связывают с системой допущенных нарушений режима содержания (см., например: Филимонов В. Д. Индивидуализация уголовной ответственности в процессе исполнения наказания // Вопросы государства и права. Томск, 1974. С. 121; Фирсов Г. А. Взыскания, применяемые к злостным нарушителям режима. М., 1979. С. 12–17). При этом наряду со злостными выделяют обычно еще и грубые нарушения, другие авторы допускают возможность признания злостным и единичное нарушение, когда, например, нарушение совершается с особой дерзостью, либо сопряжено со злостным нарушением установленного порядка в колонии, или связано с посягательством на личность осужденных или представителей администрации (Крахмальник Л. Г. Единство и особенности исправительно-трудовых кодексов союзных республик. Рязань, 1974. С. 53–54; Он же. Кодификация исправительно-трудового законодательства. М.: Юрид. лит., 1978. С. 124). Не вдаваясь в существо терминологического спора о понятии злостного нарушения режима содержания, мы полагаем, что редакция действующего закона (ст. 64 ИТК РСФСР, например, позволяет сделать вывод, что законодатель под злостным нарушением режима содержания подразумевает не только систему нарушений, но и отдельное, единичное нарушение. Подобное толкование закона, в свою очередь, приводит к выводу о возможности водворения в ПКТ и за единичное и единственное нарушение режима содержания. Подобные случаи нередки на практике перевода осужденных в ПКТ, а некоторые авторы не исключают возможности перевода в ПКТ за единственное злостное нарушение. Считая такую позицию неверной, мы полагаем возможным водворять осужденных в ПКТ только при наличии системы нарушений. Термин же «злостное нарушение режима содержания» (как уже отмечалось нами ранее) мы употребляем не в смысле системы нарушений, а условно, как синоним грубого, серьезного или тяжкого нарушения. К числу злостных мы относим, например, такие нарушения, как мелкое хулиганство, драки, употребление наркотиков и спиртных напитков, неповиновение, сопротивление представителям администрации, азартные игры, отказ от работы и т. п. Конечно, данный перечень не является исчерпывающим, а указанные в нем нарушения в отдельных конкретных случаях можно и не признавать злостными.
Нами была изучена практика перевода осужденных в ПКТ за 1979 г. В девяти ИТК общего, усиленного и строгого режима. Было изучено каждое второе (всего 297) личное дело осужденного, каждый второй (всего 295) осужденный был проинтервьюирован, на каждого третьего осужденного была заполнена анкета начальниками отрядов (всего 146 анкет).
По данным авторов монографии «Правонарушения осужденных к лишению свободы и меры дисциплинарной ответственности», среди переводившихся в ПКТ лиц, имевших одно взыскание, было: на общем режиме – 2 %, усиленном – 4, строгом – 3 % (см.: Журавлев М. П. и др. Указ. соч. С. 129); по данным Г. А. Фирсова, за первое нарушение были наказаны переводом в ПКТ 2 % обследованных им осужденных из числа переводившихся в ПКТ (см.: Фирсов Г. А. Меры взыскания, применяемые к злостным нарушителям режима. С. 57).
Однако если учитывать только год, предшествующий водворению осужденного в ПКТ, в течение этого периода совершили по одному нарушению 6,2 % обследованных осужденных. Отсюда можно сделать вывод, что фактически за одно нарушение были водворены в ПКТ 6,2 % обследованных нами осужденных. (Здесь и далее учитывались только нарушения, за которые на осужденных налагались взыскания, выносимые в письменной форме. Поощрения также учитывались только те, которые выносились в письменном виде).
На подобные, явно незаконные, факты уже указывалось в литературе (см., на пример: Фирсов Г. А. Указ. соч. С. 57; Анастасов Е. В., Самалдыков М. К. Дознание в ИТУ // Исправительно-трудовые учреждения. 1978. № 6. С. 49).
К такому же мнению пришли и другие исследователи (см., например: Фирсов Г. А. Указ. соч. С. 57).
По данным М. О. Мелентьева, не водворялось до перевода в ПКТ в ШИЗО 5,3 %, один раз – 8,3 % водворявшихся в ПКТ осужденных (см.: Мелентьев М. П. Функции советского исправительно-трудового права и механизм их реализации. С. 297. – По данным О. И. Бажанова и В. З. Фетисова, среди водворявшихся в ПКТ осужденных оказалось 5,3 % лиц, до перевода в ПКТ ни разу не водворявшихся в ШИЗО (см.: цит. соч. указ. авторов. С. 35–36).
Проанализировав ответы осужденных на аналогичные вопросы, мы получили несколько иные результаты. Так, почти половина (47,7 %) осужденных считают, что до ПКТ они работали охотно; больше четверти охотно учились в школе и примерно столько же охотно обучались специальности.
Если почти каждый третий (31 %) обследованный нами осужденный считал, что в ПКТ его водворяли справедливо, то больше половины (57,9 %) считали несправедливым применение к ним этой меры. Почти столько же (54,3 %) на вопрос: «считаете ли Вы, что в колонии есть осужденные, которых в ПКТ не переводят, хотя поведение их хуже, чем было у Вас, когда Вас переводили в ПКТ?», ответили положительно. Интересно, что почти каждый пятый (18,3 %) из числа проанкетированных нами работников ИТК на вопрос: «считаете ли Вы, что к некоторым осужденным из находящихся в ПКТ можно было бы и не применять данную меру?» – ответили положительно (при этом надо учесть, что почти половина (48,1 %) не стали отвечать на этот вопрос; отрицательно ответили 33,6 %). У ряда осужденных из числа переведенных в ПКТ и в самом деле есть определенные основания считать применение к ним этой меры несправедливым, поскольку, действительно, некоторых осужденных переводят в ПКТ за одно-два нарушения, а других – только когда они совершили десятое, а то и двадцатое нарушение и до этого пять и больше раз побывали в ШИЗО. По данным О. И. Бажанова и В. З. Фетисова, многие осужденные (22,3 %) из числа водворявшихся в ШИЗО более десяти раз в ПКТ ни разу не переводились (см.: цит. соч. указ. авторов. С. 36).
Так, если до перевода в ПКТ отношение к администрации ИТК было у 13,7 % осужденных недоброжелательным и у 12,7 % – враждебным, то после перевода в ПКТ из числа этих же осужденных стали относиться к администрации недоброжелательно 17,6 % и враждебно – 23,2 %.
Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что больше половины (54,3 %) осужденных, водворявшихся в ПКТ за одно и единственное нарушение, стали по существу злостными нарушителями: они допускали злостные нарушения и в ПКТ (причем некоторые по 5–6 нарушений) и после выхода из ПКТ. После выхода из ПКТ каждый из них совершил не менее 4 нарушений, а некоторые даже по 16–20 нарушений.
Журавлев М. П. и др. Правонарушения осужденных к лишению свободы и меры дисциплинарной ответственности. С. 133.
Г. А. Фирсов подобные меры называет мерами «исправительно-трудового пресечения» (см.: Фирсов Г. А. Меры пресечения в условиях ИТУ // К новой жизни. 1976. № 3. С. 44–45).
В этой ИТК встречаются случаи, когда на наблюдательную комиссию представляются материалы фактически не для решения вопроса о водворении осужденного в ПКТ, а именно специально, с целью оказания на него воспитательного воздействия.
Здесь и далее учитывался возраст на момент перевода в ПКТ.
Таким образом, и наше исследование подтвердило устоявшееся мнение о том, что молодежь ведет себя хуже осужденных старших возрастов (см., например: Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М.: Юриздат, 1961. С. 147; Журавлев М. П. и др. Правонарушения осужденных к лишению свободы и меры дисциплинарной ответственности. С. 68–70; Фирсов Г. А. Меры взыскания, применяемые к злостным нарушителям режима. С. 25–26).
По данным авторов работы «Характеристика осужденных к лишению свободы», уровень образования у злостных нарушителей выше, чем у осужденных других групп (все осужденные были разбиты на группы в зависимости от степени исправления) (см.: Характеристика осужденных к лишению свободы / Под ред. А. С. Михлина. М.: ВНИИ МВД СССР, 1978. С. 129).
А. С. Михлин и В. З. Фетисов, распределяя осужденных разного возраста в зависимости от образования, подсчитали, что средний образовательный уровень понижается с повышением возраста осужденных (см.: Михлин А. С., Фетисов В.3. Мужчины, отбывающие наказание в исправительно-трудовых колониях. М., 1972. С. 29).
Осужденных мужчин, отбывающих наказание в ИТК. По материалам контрольной переписи 1975 г. (см.: Характеристика осужденных к лишению свободы. С. 19).
См., например: Фирсов Г. А. Злостных нарушителей под постоянный контроль // Исправительно-трудовые учреждения. 1977. № 3. С. 58; Характеристика осужденных к лишению свободы. С. 133.
Приведенные данные соответствуют данным авторов работы «Характеристика осужденных к лишению свободы» о распределении осужденных на разные сроки наказания в зависимости от их общей характеристики (с. 136–137).
Журавлев М. П. и др. Правонарушения осужденных к лишению свободы и меры дисциплинарной ответственности. С. 123. – По данным М. П. Мелентьева, на аналогичный вопрос положительно ответили: на общем режиме – 18 %, усиленном – 25 %, строгом – 8,4 % проанкетированных осужденных (см.: Мелентьев М. П. Функции советского исправительно-трудового права и механизм их реализации: Дис. … докт. юрид. наук. М., 1980. С. 300).
Косвенно это подтверждается тем, что на вопрос: «как Вы считаете, чему хорошему научились во время пребывания в ПКТ?» – каждый четвертый осужденный (24,4 %) ответил, что стал более сдержанным, появился самоконтроль поведения, 17,8 % ответили, что научились только плохому, а 24,9 % – что ничему не научились.
Ниже мы остановимся на этом вопросе подробнее.
Так, на вопрос: «Помогают ли осужденным, находящимся в ПКТ, другие осужденные, которые в это время там не находятся?» – ответили: «Всем помогают» – 5,1 %; «многим» – 11,2 %; «некоторым» – 25 % (всего 42,2 %); «нет, не помогают» – 28,9 %, и не стали отвечать на этот вопрос 28,9 % опрошенных осужденных. На вопрос: «имеется ли, по Вашему мнению, возможность, находясь в ПКТ, получать помощь со стороны осужденных, которые там не находятся?» ответили: «да» – 29,9 %; «нет» – 40,6 % и не стали отвечать на этот вопрос 29,5 % опрошенных осужденных. Мы разъясняли осужденным, что под термином «помощь» подразумеваются нелегальные передачи находящимся в ПКТ осужденным продуктов питания, чая, иных предметов (на жаргоне осужденных «подогрев»), вынос из ПКТ записок, писем и т. п. Характерен большой процент лиц, отказавшихся отвечать на эти вопросы. Фактически этих осужденных можно отнести к тем, кто положительно ответил на данные вопросы. В силу специфической солидарности, предположений о возможности каких-то изменений в худшую сторону (с их точки зрения) для содержащихся в ПКТ осужденных, боязнь каким-то образом принести вред интересам (как они их понимают) осужденных, а также исходя из принципа «отвечаю только за себя», такие осужденные прямо не давали положительного ответа на поставленные вопросы, но и в такой же степени они не говорили «нет».
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 486.
Об этом уже говорилось в литературе (см.: Фирсов Г. А. Меры взыскания, применяемые к злостным нарушителям режима. С. 68). При опросе осужденных на вопрос: «Можно ли в ПКТ при желании работать?» – ответили «да» – 33,5 %; «не всегда» – 41,6 %: «нет» – 16,2 % опрошенных осужденных рассматриваемой категории (8,7 % дали иные варианты ответа). При анкетировании работников ИТК на вопрос: «Многие ли осужденные из находящихся в ПКТ имеют фактическую возможность трудиться?» – ответили: «все» – 58,7 %; «почти все» – 14,4 %; «многие» – 2,9 %; «все, кто хочет» – 10,6 %; «не все даже из тех, кто хочет» – 3,8 %; «немногие» – 4,8 % проанкетированных (4,8 % не ответили на этот вопрос).
Подобный характер труда отражается на отношении осужденных к труду. Так, если до перевода в ПКТ работали охотно 47,7 %, то во время нахождения в ПКТ – только 22,8 % (в два раза меньше); работали без желания до перевода в ПКТ – 27,9 % а в ПКТ – 40,6 % (почти в полтора раза больше); не хотели работать соответственно 8,6 и 20,8 % обследованных нами осужденных (в 2,4 раза больше).
Вместе с тем еще А. С. Макаренко подчеркивал: «Вы можете заставить трудиться человека сколько угодно, но если одновременно с этим вы не будете его воспитывать политически и нравственно, если он не будет участвовать в общественной и политической жизни, то этот труд будет просто нейтральным процессом, не дающим никакого воспитательного результата. Труд, как воспитательное средство, возможен как часть общей системы» (Макаренко А. С. Соч. Т. 5. М., 1951. С. 112).
Многие из числа проанкетированных нами работников ИТК указали на это обстоятельство. Так, один из начальников отрядов на вопрос: «если Вы считаете трудоиспользование находящихся в ПКТ осужденных неудовлетворительным, в чем, по Вашему мнению, причины этого?» – написал в анкете: «слабый контроль со стороны контролеров, ДПНК, режимной части. Поэтому трудится только часть осужденных. Другая – присваивает их работу и живет за их счет».
Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что 30,8 % проанкетированных нами работников ИТК считают необходимым ухудшить, а 29,8 % значительно ухудшить условия содержания в ПКТ (итого 60,6 %). Один из работников ИТК написал в анкете: «необходимо в ПКТ создать очень, очень жесткие условия содержания, чтобы при выходе оттуда он (осужденный, водворявшийся в ПКТ. – Ю. Я.) шел не ногами, а полз на четвереньках».
Фирсов Г. А. Меры взыскания, применяемые к злостным нарушителям режима. С. 92–93.
На возможность применения в ПКТ поощрения указывает, в частности, М. П. Мелентьев (см.: Мелентьев М. П. Функции советского исправительно-трудового права и механизм их реализации. С. 296).
По данным нашего исследования, среди тех, кто до перевода в ПКТ учился в школе, таких лиц оказалось 16,3 %, а среди тех, кто обучался специальности, – 69,5 %.
В литературе высказывалось предложение, о необходимости, в целях создания стимула к исправлению, предусмотреть возможность досрочного освобождения из ПКТ (см.: Фирсов Г. А. Меры взыскания, применяемые к злостным нарушителям режима. С. 24; Крахмальник Л. Г. Единство и особенности исправительно-трудовых кодексов союзных республик. С. 54).
Следует заметить, что на практике, вопреки запрещению, встречаются отдельные случаи досрочного освобождения из ПКТ, в связи с тем, что находящийся в ПКТ осужденный значительно улучшил свое поведение и обещал впредь не допускать нарушений режима содержания.
Подобные предложения уже высказывались в литературе (см.: Журавлев М. П. и др. Правонарушения осужденных к лишению свободы и меры дисциплинарной ответственности. С. 133).
См.: Стручков Н. А., Брызгалов В. И. Классификация осужденных к лишению свободы и определение им вида исправительно-трудовой колонии. Киев, 1967. С. 40–41.
По нашим данным, у 1,9 % до ПКТ и 3,1 % после ПКТ из числа осужденных, переводившихся в ПКТ, среди осужденных были друзья только положительно характеризующиеся. Всего же друзья с положительной характеристикой были до перевода в ПКТ – у 45,5 %; после выхода из ПКТ – у 40,9 % осужденных, обследованных нами. (данные, полученные в результате анкетирования начальников отрядов).
Подобное предложение выдвинул А. Л. Ременсон еще в 1967 году (см.: Ременсон A. Л. Вопросы индивидуализации уголовного наказания в процессе исполнения лишения свободы. С. 113). Для осужденных, систематически нарушающих режим содержания, предлагает установить штрафной разряд М. П. Мелентьев (см.: Мелентьев М. П. Указ. соч. С. 306).
Актуальные вопросы правоведения на современном этапе: Сб. ст. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1986. С. 240–241.