Любовное дрожанье нежных зайцев
И дикие игрища резвых львов
Смогли в стихи мои пробраться,
Как в пачку малых, так больших листов…
Так дважды описав все их движенья,
Я, Стелла, обращаюсь лишь к тебе,
Если кажется излишним мое пенье,
Друг за другом зайцев явишь мне…1
Спросил меня ты, Флак, каких любовниц надо?! —
Ни тонких – легкомысленных, ни тучных
и серьезных,
Мне б серединочка меж них была отрадой, —
Излишества в любви мне ни к чему,
И уж никак не жажду слышать стонов слезных…
Окрасив кровью собственного сердца,
Кинжал Пету святая Аррия дала, —
Не больно мне, хочу тобой согреться,
Лишь больно будет, когда ранишь ты себя…2
Без опаски ты, Лесбия, всем отдаешь свое лоно,
Не умея тайны хранить, раскрываешь его тут
и там,
Соглядатай нужен тебе, когда тебя тешит
влюбленный,
Не изведать тебе наслажденья, если быть
недоступной глазам…
Полог или замок укрывает развратную деву
И под тенью у «У Стен» в кои веки лоно сразит,
Блудливые стервы и те, меж могил справляют
потребу,
Спроси у Хионы с Иадой, они больше знают про
стыд…
Не думай, что я слишком строг, я, Лесбия,
не отрицаю
Саму возможность любить, бросаясь в сладкий
экстаз,
Но все же заметь, порицаю – открыто любить
и для глаз3
В злых забавах устроенным Цезарем в праздник
Дианы,
Живот копьем рассекли свинье на сносях,
Поросенок живой из раны умершей мамы
Выскочил чудом у шумной толпы на глазах…
Так что же ты, жестокая Луцина, мне скажешь,
это были роды,
Иль лучше быть заколотой и сгинуть,
Чтоб поросята тоже гибли от породы…4
Так юную деву в первый раз не любили,
Как Лавр, пылая от счастья, нежил свой мяч,
Отменный игрок, бывал он в расцвете и в силе,
Теперь же с ним дева играет, устроив сладостный
матч…5
Что скажешь, Павла, мужу – дураку,
Когда на шашни ты отправишься к дружку…
Не скажешь же, что Цезарь ждет на Альбской даче
Или в Цирцеи отдохнуть зовет,
Быть Пенелопою под Нервой – незадача,
Любовный жар съедает женский род…
Несчастная, придумай, что подругу
Замучила коварная болезнь,
А вдруг муж за тобой пойдет? – Вот муку
Придумал тот, кто запрещает есть…
Муж и к брату за тобой пойдет, и в гости
К родителям припрется наконец,
Как обмануть его, чтоб не вскипеть от злости
И вмиг соединить огонь сердец…
Иная шельма вся раскинется в падучей
И Синуэссы зелье спросит для себя,
Тебя же, мудрую, напрасно кто-то учит,
Раскроешь мужу все, коль извелась любя…
Пусть и читать не умеет, но все же чувствует дева,
О чем Вительевы таблички так страстно умоляют
небо…6
Другу послан или чудной незнакомке,
Дорогими кличет их листочек тонкий…
Утоли-ка свой голод, попробуй Приапа, краса!
И честь ты ни за что не запятнаешь, и фаллос
будет сладок для тебя!
Голубка, коль грязная пыль объяла вдруг твое
платье,
То этот прелестнейший хвост нежно сбросит объятья…
Заигрался же ты с мячиком своим,
Из терм не слышишь колокольчик звонкий,
Или пойдешь уже домой,
Омытый лоном сладостной девчонки?!…
Грудей огромных страшусь,
Отдай лучше девочке юной, —
Прильну к ее нежным соскам,
Укрыв белоснежные луны…
Строптивая гордая дева,
В доспехах и с острым копьем,
Где армия твоя?!
– Так, эдак, Цезарь взял в употребление ее…7
Смилуйся над ящерицей этой, что ползет к тебе доверчиво злодей,
Не убивай, пусть и рука схватила, прикосновением
душой лишь завладей…8
В источнике мужчиной он омылся,
но оттуда выбрался уродцем, —
Повисло древо от отца,
под ним чернеет матери колодце…9
Почему владыка Олимпа, ты овладел монетами
Данаей,
Когда Леда в объятиях птичьих, без корысти,
дрожала, пылая…10
Вслепую двух змей задушил этот могучий
ребенок,
Гидре бы надо беречься ласковых рук
из пеленок…
Бессмертный владыка богов, тебе бы на миг стать
быком,
Когда Ио сделалась телкой, ты был бы к ней
страстью влеком…11
Тибулла страсть сожгла к нескромной Немезиде,
Он в сокровенном доме тает как в Аиде…12
С юных лет лишь Книфии одной посвящал
стихи свои Проперций,
Сделал деву он великою звездой, а она —
великим его сердце…13
Ты этою бумажкой описал звон ручьев, теченье
быстрых речек,
Но как бы хорошо ей вдруг самой уплыть
куда-нибудь далече…14
Как ты любишь крошечек-мулов, вот с кого уж
не разбиться, не упасть,
Сидишь и чуешь, по сырой земле волочится твоя
сокровенна часть…
Если уж знать захотел про чувственность этой
собачки,
То, пожалуй, мне на рассказ не хватит бумажечки
пачки…
Как нежно ловит зверей тебе твоя же борзая,
Гляди-ка заяц живой, кусай скорее, хозяин…
Не за то, что он победил, – я его полюбил
не за это,
А за то, что он научил, – как бороться с девой
раздетой…
Сладострастная вертушка, как прелестна твоя
стать,
Ипполит тебя бы скушал и не смог бы жар унять…
Накинь на шею мальчик пламя страсти,
Венера грудью разожгла ее на счастье…15
Дураку, и вправду, не пристало, – знать, что он
большой дурак,
Ну, а умный, как бы время не бежало, все-равно
с умом не справиться никак…
Как утруждаюсь я в своей деревне?!
– Отвечу весьма коротко и ясно, —
Проснусь и помолюсь, потом к обедне
Навожу порядок я бесстрастно, —
Дам по работе слугам указанья,
пройдусь по дому, в поле и назад,
Затем бросаюсь к книгам в обладанье
И к Аполлону с Музой в вечный сад…
Поздней натершись маслом с юной девой,
Бросаюсь тут же в нежную борьбу,
Счастливым сердцем окунаюсь в небо
И бескорыстно сладостно люблю…
Пью с ней вино, пою с ней за обедом,
Во что угодно с ней играю, парюсь в бане,
Прекрасный ужин наступает следом, —
Вот так, друзья, наотдыхаюсь за день…
И у лампадки рядышком присев,
Истрачу совсем маслица немножко,
Зато для Муз ночных, волшебных дев
Стих вознесу, рожденный от горящей крошки…16
Великолепна ты, если тебя не видеть,
а только слышать или нежно трогать,
Но если уж раскрыть глаза,
то ужасаясь, будешь очень долго охать17
Губами в прадеда, а профилем в отца,
Еще глаза его – твои, а статью в мать,
Ты говоришь, что предки сделали тебя,
Но кто тебе такую похоть смог отдать,
Что ты рвешься сразу всех осеменять…18
Пряности, одежду, серебро,
камни драгоценные и ладан,
Все, что угодно, Милон,
покупатель прихватит себе,
А тебе бы жену продавать,
вот была бы торговля, что надо, —
Все равно ведь вернется назад
и всегда будет прибыль тебе…19
Волшебнее всех дев красавица – Лаида,
Но отчего так ночь с тобою дорога,
Лишь за большой талант ты вся уже раскрыта,
Но за отсутствье скромности и плата ведь мала20
Ты в Ганимеда пылкого, аж, по уши влюбилась
И валишься с любым, ну, кто бы, не позвал,
И Гипполитам жарко оказываешь милость,
И у дверей твоих мужчин безумный шквал…
Ты всем раскроешь дверь, так предана народу,
Что я бы Демофилой тебя лишь окликал,
Никто не может дать в любви такой свободы,
Ведь Хлоя – это мать, а ты наш идеал…
Нет богов и небо в Вечности безлико, —
Повторяет фразу Сегий ежечасно,
И правоту свою доказывает мигом, —
Добыв себе богатство вместе с счастьем…
Что ж вновь вернулся Юлиев закон,
Не ты ли, Фавстий, отмечал,
что крепнет скромность,
И месяц не прошел, как ему в тон
Телесина стала просто неуемной, —
В десятый раз справляет свадьбу точно сон,
В десятый раз бл*дует, но законно,
Уж лучше б шлюхой сотрясала легион,
Я бы не так был строг к влеченьям ее лона…
Пошалили, и хватит! Пора уже замуж, девчонки,
Не вам же мне объяснять, чем лучше любовь
по закону,
Вот и Летория блестит у Лигда женкой, —
Блудница чудная семью погубит лоном…21
Во второй раз вышла замуж Прокулина
И тайком вновь утешалась с мужем бывшим, —
И перед Юльевым законом не повинна,
И первый в браке со вторым совсем не лишний…22
Решил девчонку продавать Геллианом,
По виду самой громкой славы,
Среди Субуры таких шлюх сидят оравы,
А он устроил с ней аукцион…
Молоточком стукнув, начал с суммы малой,
Но красавица в цене не поднималась…
И чтоб раскрыть ее неопытность в любви,
В охапку сгреб, взасос целуя в губы,
Против воли ее, на глазах толпы,
Так всю торговлю он испортил силой грубой
И шести сотен за нее не получил…
Играет резво кастаньетами плясунья
И песни гадесские сладко напевает,
Старик бы Пелий полюбил певунью
И Гектор бы забыв к Гекубе жалость,
От погребального костра сбежал к шалунье,
Лишь Телетуса одного сжигает ярость,
Ведь он, продав ее рабою в новолунье,
Выкупал уже женой обратно в сладость…
Шестьдесят урожаев встретил Котта
И даже на два больше, Марциан,
Как в беспамятстве прожил, – одна забота, —
Вздымать на ложе страсти ураган…
И блаженно он потыкал пальцем
Дасия, Саммаха и Алконта,
Чем ваши годы могут выделяться
По линии земного горизонта?!
Если отделить от них все скорби,
Все напасти злые и болезни,
Сколько счастья вы нарыли своим горбом?! —
Дети – мы, а стариками грезим…
Кто за основу взял Приама долголетье,
А кто Нестором прожить намерен век,
Но ошибка, Марциан мой, в мыслях этих, —
Жизнь ощущает лишь здоровый человек…
Только троих сыновей себе ты просишь, Фабулл,
И это с прелестной женой, что тебе одному лишь
верна,
Однако ж напрасно Творцу ты шепчешь эту
мольбу,
Ты сам ведь Творец, если можешь
творить детей для себя…
Апр стрелою острой ранил сердце
Очень нежной и богатенькой жены,
Уж теперь то ей не отвертеться,
Апр искусно поражает из весны…
Читать Сульпицию очень полезно женам,
Что с мужьями жаждут слиться в наслажденье,
Труд Сульпиции и всем мужьям влюбленным
Поможет в женах насладиться исступленьем…
Там о колхийке похотливой нет ни слова,
Ни о Тиесте, его пиршестве жестоком,
Ни о Библиде, Скилле сказочек любовных,
Зато там нежность вмиг пронизывает оком
И учит в страсти чистоте, а не порокам…
Кто ласки чтит, игру в проникновенья,
Тот в стихах ее оценит вдохновенье…
О, в мире нет безумнее шалуньи,
Но как невинна эта сладкая колдунья…
Словно Эгерия в чудесном гроте Нумы
В забавы воплощает свои думы…
С советами такими в милой дружбе
Саму Сафо бы превзошла в любви оружьем…
Пред нею рухнул бы к ногам гордец – Фаон,
И громовержец ее выбрал бы из жен,
Но даже Вакх и Феб ей были бы презренны,
Она единственная спутница Калена…23
15 лет безумного блаженства,
Жизнь с Сульпицией, о, Кален, благодать,
Вашим браком Бог явил всем совершенство,
Ты мог жемчужиной все ночи обладать…
Схватку тел, игру и миг слиянья
Лампада светом одевала, ложе – лаской,
Обступали духи Никерота сказку,
Три лустра жизни, Кален, в нежности сгоранья…
Лишь только им ты придаешь значенье
От часа свадьбы до часов любви,
Верни Атропос тебе день обратно тенью, —
Пилосцем ты отдашь назад века войны…24
Мачеха – пилосцу, дочка Пирра,
При юной Ниобеи уж старушка,
Была бабкой старику Лаэрту, вот, проныра,
Приаму с Тиестом – мамулькой, тещей, душкой…
Всех птичек своей жизнью переживши,
Горит всем лоном Плотия под камнем,
С Мелантионом лысым кладбище колышит…25
Раз спишь и видишь, что твои родители
Завершат лишь в тихой старости свой путь,
То на мраморе в кладбищенской обители
Эта надпись чуть развеет твою грусть…
Здесь тени близких схоронил Рабирий,
Кто смог бы так из стариков легко заснуть,
Чтоб брака двенадцатый лустр сразу двоих
в этом мире
Связал погребальным костром, являя любви
нежной суть…
Будто сгорели они в огне своей сладостной
страсти,
Говорят только слезы одни, что живым Смерть
приносит несчастье…26
У четвертой мили, что обозначил камень,
Виллу заложил себе Торкват,
Вот и Отацилий это зная,
Там же землю прикупив себе, был рад…
Прекрасные термы Торкват одел в узорчатый
мрамор,
И Отацилий под баню устроил надежный котел,
Аллею Торкват посадил из вечно зеленого лавра
И Отацилий каштанов, аж целую рощу завел…
Торкват-то консулом был, Отацилий в полиции
ратник,
Но уж очень гордился собой и работу ценил будто
клад,
И как вчера из-за быка лягушка лопнула
по древнему преданью,
Скоро лопнет бедный Отацилий,
если рядом с ним живет Торкват…27
Когда ты вместе с юною женою
Получил все то, о чем и не мечтал, —
Деньги, знатный род, ее невинность
Как самый безупречный идеал…
То отчего тогда ты мучаешься, Басс,
Едва глядя на детей своих кудрявых,
Или средствами твоей жены
Не окупаются любовные забавы?!…
В ее объятиях в постели ты обмяк,
А сколько стоил ты ей миллионов?!
Иль сил запас иссяк, и ты, бедняк,
Уже страшишься ее нежных склонов?!…
Так, где твой стыд, держи скорей ответ,
Ты – раб жены, продавший свой портрет!…28
Светла душой и блаженна с супругом Нигрина,
И Лиция из жен собою прелестнее всех,
С богатством мужу принесла свою невинность
И общей жизни сладостный успех…
Ну и что, что Эвадна горит
в погребальном костре Капанея,
Пусть и Алкеста летит вместе с дымом до звезд,
Но ты – само совершенство, живи!
Твоя верность длиннее,
Тебе не пришлось умирать,
ты явила Любовь в каплях слез…29
Даже веревочки истершийся конец
Аммиану не оставил злой отец,
Подумай, Маруллин, как с этим завещаньем
Аммиан отцу подстроил умиранье?!….30
Когда Вестия весь измученный болезнью,
Почуял свой последний час
И в Стикс несло его уже воображенье,
Само страдание взорвало в нем экстаз…
Он вдруг с мольбою обратился к сестрам,
Завершающих прясти его судьбу,
Чуть-чуть продлить их заклиная слезно,
Нить жизни уползающую в тьму…
Так умерев, он был живой с друзьями,
Его речь задела сердце злых богинь,
Раздав наследство всем с закрытыми глазами,
Он убежден был, что Смерть в старости лишь принял…31
От Марталы вином несет за версту,
Чтоб спрятать запашок, жует листочек лавра,
Смешав с вином не воду, а листву,
Вся раскраснелась и распухла явно,
И если часом ты, Павел, вдруг ткнешься
в хмельную красу,
Заметь, что она запьянела не от вина, а от лавра…
Как огонь своим языком обновил дома
ассирийцев,
Так и Феникс прожил уже тысячу лет,
Вот и Рим молодой с зрелым опытом соединился,
И как спаситель его держит пред миром ответ…
Прошу тебя я, Вулкан, забудь свое униженье,
Жестоким не будь, если Марс отец наш, но мать
ведь Венера,
За лемносские сети супруга у блудницы получишь
прощенье
И она тебя возлюбив, снова станет твоей
благоверной…32
Эх, Марциал, если б мысли
Воплощались просто в реальность,
Мы б зажили прекрасною жизнью,
Раскрывая безумную сладость…
Ни атриев, домов скупердяев,
С кучей тяжб и навязчивых сделок,
Ни надменных прадедов баек, —
Нам в полях бы запросто пелось…
Мы б глотали из книг наши сказки,
Из терм от портика ныряя в лоно девы,
Забавляя нас и одевая в ласки,
Страсть бы поднималась чудным древом…
Но сейчас нет счастья, и мы внемлем,
Как дни лучшие скрываясь, тают в далях,
И пусть их нет уже, но тьма их тянет в землю,
Кто научен жизнью, разве мешкать станет…
Просишь, Лесбия, меня быть одержимым,
Чтоб возбужден я был всегда, но все ж поверь,
Рукой и словом, цели своей мимо,
Ты тщетно гладишь меня, точно властный зверь…
Под сенью древа Фаэтона
Жил презренный всеми муравей,
Но каплею янтарь вдруг вдохновлено
Заключил его в сияние лучей,
Так никем не замечаемый недавно,
Жизнь отдал, увековечив себя явно…