Ночь… бесхозная пустошь вокруг…
Невесёлые мысли кружат.
Я кричу… Крик тяжёл и упруг…
Никого…
Только ветры блажат —
Озабоченно и тяжело,
Умножая в душе жуткий страх.
Песня ветра – о том, как жилось
В этих богом забытых краях
В безысходной смертельной тоске…
…Краснолицый правитель стоит;
Устрашающий взгляд – вдалеке;
Груды тел и костей – жуткий вид…
Аккуратно причёсан; седой,
Цвета местной земли борода;
Перелётный чужак-богатырь,
Где он царствовал – мёртвый пустырь.
Властелин здешний – голод-патша;
Обнажённый клинок – палаша,
Он свидетель бессчётных боёв,
Им порублена уйма голов.
Вот упал сын свободной страны
К неприступным господским ногам,
К небесам руки обращены,
Губы шепчут одно: «Хлеба! Нан[5]!»
Взываю к тебе:
Эй, угнетённый,
Обманутый, утопший в крови народ!
Не в силах терпеть этот ужас, знамёна
Любви поднимем и двинем вперёд!
(Вытащу из крови народ трудовой
И к вечному счастью выведу его!)
Запишите в летопись, ангелы судьбы,
Великую клятву – эти слова правы;
Печатное слово правды – стены дробит;
Пред непреложной истиной – скала дрожит!..
Вооружённый словом, лишь раз дёрну руцей,
Оковы, вериги вековые – порвутся…
Змеюки! Прочь, не будет у вас жизни.
Раздавим гадюк, не видать им порогов.
Свет впереди, счастье лучами брызнет,
И следа не останется от пороков…
Смотрите на это знамя,
Что я над собой вознёс…
В нём кровь, пролитая нами,
И море слёз…
И сердце, и душа моя, и вера,
Со светом лунным слившись, потекли
За горизонт по темноте волнистой
И плавно отделились от земли,
И, пролетев через леса и нивы,
Сквозь мглу туманов, тяжких и густых,
Они до красных воинов домчались,
Домчались, чтоб прославить подвиг их.
И вот, раскинув крылья, опустились
На знамя красное, приветствуя его
Приветствиями пламенными. Песню
Пел от всего я сердца своего.
Пел песнь Свободы. И надгробный камень,
Встав на колени, я поцеловал
И всем бойцам,
Погибшим смертью храбрых,
От всей страны привет передавал!