Из мрака ночи - читать онлайн

Глава 1

Мать сарнов не мигая смотрела на Грайта. Глаза у нее были удивительные, золотистые. Человек, стоявший перед ней, был представителем расы, которую сарны поработили четыре тысячи лет назад, – расы людей. А пока Мать выполняла возложенную на нее задачу – следила за порядком на Земле, на той самой планете, где прежде тысячелетиями царил хаос. Люди не умели пользоваться свободой и поэтому заслужили участь рабов. Они подчинялись сарнам, но в последнее время Правительницу все больше и больше беспокоили попытки людей вновь обрести независимость.

– Ты отвечаешь за исполнение законов, которые установили мы, – холодно произнесла Мать, и леденящий звук ее голоса заставил Грайта невольно поежиться. – Сарны пишут законы, и люди должны исполнять их. Такой порядок был установлен четыре тысячи лет назад. Мать сарнов заботится о том, чтобы этот порядок вещей не нарушался… По-другому быть не может и не будет никогда. Тебе это ясно?

Грайт с трудом оторвал взгляд от похожих на подушечки ступней Правительницы, восседавшей на огромном троне, украшенном мозаикой и покрытом инкрустацией. Стиснув зубы, он перевел взгляд на ее неестественно гибкие, длинные ноги, напоминающие канаты, а затем на округлое золотое тело с четырьмя сдвоенными руками. Холодное, неземное существо, питающееся энергией атома… Ни звука не произнес Грайт, и бесстрастным оставалось его лицо. Правительница Земли нетерпеливо смотрела на человека, ожидая ответа.

Но он молчал, и тогда тишину вновь разорвал ее сухой голос, напоминавший пощелкивание электрических разрядов:

– Да, мы принадлежим к разным расам, и тебе известно, что на Земле правящей расой являются сарны. Мне, Матери сарнов, подчиняется мой народ, так же как и рабы моего народа. Многие века продолжалось безумие на Земле – люди имели слишком много свободы, но она им была ни к чему. Они не умели ею распоряжаться. Но вот наконец на Землю пришли сарны и навели порядок. Теперь сарны правят людьми, и это справедливо. Так было, так есть и так будет!

Когда Грайт заговорил, в его голосе слышалась горечь, но звучал он твердо:

– Четыре тысячи лет назад ваша раса пришла на Землю и превратила нас в толпу безвольных тупых рабов. Вы принесли с собой атомную энергию, высокие технологии и синтетическую пищу, но уничтожили большую часть человечества. Вы уничтожили наш прогресс и отбросили нас назад в развитии. Вы пытаетесь навязать нам матриархат. Для вас он является естественным, ведь в обществе сарнов женщины в пять раз превосходят численностью мужчин. Ваши женщины едва ли не в два раза выше мужчин ростом и намного сильнее физически. Даже Отец сарнов не может сравниться ни ростом, ни силой с самой маленькой из ваших женщин. Я понимаю, что для вашей расы матриархат удобнее, вы унаследовали его от ваших далеких предков, как единственно возможное и справедливое устройство общества. Мы отличаемся от вас в распределении ролей между полами. По какой-то странной случайности наши расы внешне похожи друг на друга: и у вас, и у нас по два глаза, по два уха, головы одинаковой формы. Правда, у вас вместо двух – четыре руки, но не в этом главное различие между нами. При всей внешней похожести в теле сарна нет ни одной кости длиной хотя бы в палец – структура ваших рук и ног напоминает позвоночник человека, то есть они состоят из множества маленьких косточек. Ваша пища, содержащая медь, – смертельный яд для человека. На голове у вас не волосы, а тончайшие сенсоры, улавливающие и излучающие радиоволны. Поэтому по сути мы две совершенно различные расы, но при этом вы перестроили наше общество по своему образу и подобию. А это означает, что число мужчин, живущих на Земле, должно быть строго ограничено. Излишек мужчин, по-вашему, следует уничтожить. Для вашей расы матриархат естествен, введение подобных порядков у нас будет преступлением. Пока вы не требуете, чтобы мы ели вашу пищу, но, может быть, вы собираетесь издать закон, предписывающий нам делать это? Если так, то вы просто уничтожите нас, а наша гибель не принесет вам пользы…

– Грайт, ты слишком много на себя берешь! – разгневавшись, перебила его Мать сарнов. – Ты не вправе решать, что принесет нам пользу, а что нет. Видимо, я совершила ошибку, разрешив вашему народу избирать должностных лиц. Эти «избранники народа» сеют смуту. Ты, Грайт, в течение недели будешь смещен со своей должности, и никаких выборов больше не будет. Отныне и навсегда вы будете подчиняться только законам сарнов!

Молча смотрел Грайт в золотые, мерцающие, словно драгоценные камни, глаза Правительницы. Взгляд человека был тверд и решителен, но морщинки вокруг рта выдавали глубокую печаль.

– Ваша раса слишком мало знает о людях, – тихо произнес он. – Вы признаете только силу атома. Гриб атомного взрыва символизирует для вас могущество и власть. Но вы не знаете, как велика власть разума. В течение десяти тысяч лет до вашего прихода на Землю люди размышляли о неведомых вам силах и искали пути к ним. За одну неделю предки нынешних сарнов разрушили человеческую цивилизацию, пусть даже не во всем совершенную, но все же развивавшуюся и стремившуюся к прогрессу. Вы установили свой порядок вещей и создали единое всепланетное государство. Однако при этом вы остановили наше развитие, отбросили нас назад, в седую древность. Мы отмели в сторону наши достижения в области техники, и мы вновь, как первобытные дикари, начали свой путь с нуля. Мы искали путь к высшему разуму и уже стояли на пороге его открытия, когда вы явились на нашу планету. Цель была близка, но вы не дали нам достичь ее… И все же те, кто остался в живых после вашего нашествия, продолжали упорно трудиться. В течение последних сорока веков люди незаметно от вас оттачивали свой разум, учились концентрировать свое сознание. Пятьсот миллионов человек на протяжении трех тысяч поколений стремились к единому мощному источнику духовной силы, и их труд оказался не напрасным – духовное единение людей произошло. Теперь они воссоединились в Высший Разум, и источник вечной неразрушимой жизненной энергии окружает собой всю планету. Сотни веков человеческие мысли блуждали хаотично, сотни веков страстные желания терзали людей, сотни веков шел медленный процесс их воссоединения. Даже последние четыре тысячи лет, после того как сарны поработили людей, этот процесс продолжался. Этот Высший Разум – объединенные мысли, мудрость и воля пятисот биллионов человек, живущих на Земле, стал таким же реальным и осязаемым, как материя. Мы называем этот Высший Разум Эзиром. Он темен, как космос, но неделим, и его невозможно уничтожить… В этом и состоит наше главное различие. Как вы чувствительны к радиоволнам, так мы обладаем ментальной чувствительностью, сформировавшейся в течение многих веков. Мы обладаем способностью общаться при помощи мысли. Вон там, в конце зала, наш электротехник работает со своими приборами, и я могу прочитать его мысли и передать ему свои. Для этого мне не нужно никаких сенсоров, с помощью которых сарны общаются друг с другом.

Мать сарнов выслушала Гранта, и губы ее слегка дрогнули в недоверчивой усмешке.

– Я не верю тебе, Грайт. Я не верю, что люди обладают такими способностями, – скептически произнесла она, взглянув в дальний конец зала. Затем, понизив голос, Мать добавила так тихо, что Грайт едва смог ее расслышать: – Но ты можешь попытаться доказать мне это. Прикажи мысленно своему человеку подойти сюда и поклониться мне!

Электротехник, одетый в плотный серебристый комбинезон со светящейся эмблемой на спине, возившийся с приборами в дальнем углу зала, выпрямился и с недоумением огляделся вокруг.

– Подойти к Матери?. – удивленно спросил он вслух, пытаясь понять, за какие заслуги он, простой техник, удостоился чести предстать перед Правительницей Земли. – Но я…

Не увидев никого рядом с собой, электротехник нахмурился и покачал головой. Бросив осторожный взгляд в сторону трона, на котором восседала Мать сарнов, он залился краской смущения, а затем, неловко потоптавшись на месте, повернулся и вновь склонился над приборами, видимо решив, что голос, прозвучавший рядом с ним и приказавший ему подойти к Правительнице Земли, всего-навсего ему почудился…

Мать вновь уставилась на Грайта немигающими золотыми глазами. Некоторое время она молчала, размышляя.

– Ты можешь идти, – произнесла наконец Правительница Земли. – Помни о Законе сарнов, гласящем, что на каждые пять женщин приходится один мужчина. Отныне он будет законом и для вашей планеты.

Грайт слегка склонил голову, но лишь на миг, затем выпрямился и, повернувшись, направился к дверям зала. Твердой походкой прошел он мимо группы сарнов, глядя прямо перед собой. Лицо его оставалось бесстрастным. Шесть человек из его окружения, пришедшие вместе с ним в зал, присоединились к нему. Молча маленькая процессия прошла через сверкающие бронзовые двери, спустилась по широким ступеням и вышла в парк. Бартел ускорил шаг и поравнялся с Грайтом.

– Ты думаешь, она действительно станет следить за исполнением этого закона? – тихо спросил он. – Как ты считаешь, что мы можем сделать? Не знаю, поверит ли она в Высший Разум… Честно говоря, для меня это тоже миф из прошлого нашей расы.

Глаза Грайта потемнели, но он не остановился и не сделал ни одного движения, которое могло бы выдать его чувства.

– Поедем ко мне домой, – медленно проговорил он, не глядя на Бартела. – Там обо всем и поговорим. Тебе ведь хорошо известно, что Мать сарнов словами не бросается. И если она введет этот закон, то на следующий день не станет его отменять. Бартел, у меня есть что сказать тебе, но сначала все же придем домой. Там все и обсудим.

Удивительный, чарующий солнечный свет заливал лужайки, по которым они шли. Грайт много раз ходил этой дорогой, но, пожалуй, только сейчас он впервые ощутил все красоты природы. С изумлением и радостью он вглядывался в каждую травинку, каждый листочек. Он улыбнулся крошечной птичке, вспорхнувшей прямо у него из-под ног, вскинул голову и не щурясь посмотрел на солнце, щедро льющее на Землю ласковый свет и тепло. «Какое счастье – жить, – подумал Грайт, – но теперь это святое право будет не у всех…»

Грайт и его спутники вышли на длинную улицу, покрытую серым асфальтом, оставив позади цветущие лужайки и жемчужины дворцов сарнов. Серая глухая стена отделяла город инопланетян от города людей, где не было никаких дворцов, – лишь скромные белые домики, тесно прилепившиеся друг к другу, стояли по обеим сторонам улиц, примыкавших к городу сарнов. Эти дома построили уже после завоевания, когда прежние города Земли еще лежали в руинах, как первый шаг к возрождению жизни. Сарны были древним народом. Вот уже четыре тысячелетия правили они Землей. Мать все эти годы сидела на золотом троне, равнодушно глядя, как одни поколения сменяют другие. Она была старой, когда сарны пришли на Землю, а теперь перед ее глазами прошло уже более тысячи поколений людей. Ее считали бессмертной…

Скромные, увитые виноградными лозами домики города людей остались позади, и Грайт со своими спутниками вышел на площадь, окунувшись в ее привычную суету, царившую у магазинов, построенных тысячелетие назад. Грайт рассеянно кивал знакомым и улыбался друзьям, бесстрастно смотрел на мрачные, враждебные лица тех, кто носил маленькие зеленые эмблемы сторонников Друнела. За его плечом вновь раздался голос Бартела.

– А приятель Друнела Вартил, по-моему, сегодня не так мрачен, как обычно. Ты заметил? – Бартел кивком указал на высокого широкоплечего человека, одетого в тунику с эмблемой администратора. Судя по нашивкам, этот человек следил за тем, как его соотечественники соблюдают законы сарнов. – Он даже удостоил нас каким-то подобием улыбки. Интересно, что бы это значило?

– Да ничего особенного, – вздохнул Грайт. – Он не так глуп, чтобы пытаться внушить мне, будто относится ко мне как к другу. И улыбается он скорее не мне, а себе самому. Ты отправил Теру, как я советовал?

Бартел кивнул, но лицо его выражало сомнение.

– Да, Грайт, отправил, но… честно говоря, все это зря. Ведь сарны будут…

– Мать не посмеет… Давай поговорим об этом дома, – тихо произнес Грайт, и они продолжали прогулку в полном молчании.

Площадь осталась позади. Теперь они шли мимо домов, построенных в более поздние времена, хотя сам стиль зданий остался неизменным – их по-прежнему отличала такая же скромность и добротность. Даже у самых старых из них нельзя было заметить ни малейшего признака разрушения или обветшания. Дома теперь стояли на большем расстоянии друг от друга, и каждый окружала лужайка, на которой играли дети. Детей тоже было заметно больше, чем в старом городе.

Грайт свернул к одному из домов. За ним последовали Бартел и еще трое из свиты Грайта. Оставшиеся двое, попрощавшись, удалились. В полном молчании Грайт и его спутники подошли к невысокому, но просторному зданию, лишенному каких бы то ни было украшений, которое служило Грайту и домом и офисом. В этом скромном здании, построенном тысячу лет назад, размещалась резиденция правительства людей. Граждане Земли выбирали депутатов от каждой области, те в свою очередь избирали представителей континента, из которых и формировалось правительство. Шесть месяцев назад старый Транмат, являвшийся представителем человечества (раньше таких людей называли президентами) на протяжении двадцати двух лет, умер, и Грайта избрали его преемником, чтобы он «честно и справедливо служил людям, отдавая этому все силы и, если потребуется, жизнь». По крайней мере, так говорилось в клятве вступающего на этот пост.

Только смерть или бесчестье могли помешать Грайту выполнить свой долг до конца. Смерть или бесчестье, а теперь еще и Друнел, который в данный момент олицетворял и то и другое…

Власть Грайта, несущего бремя ответственности перед сарнами, так же как и перед людьми, была при этом ограничена. Он являлся, по сути, всего лишь советником – как для сарнов, которые чаще всего относились к его советам пренебрежительно, так и для людей. Но многие из людей – и командиры легионов, и полиция – тоже порой игнорировали его советы. Мать сарнов прекрасно понимала, что Грайт не мог ввести среди людей законы матриархата, даже если бы захотел, и это ее злило. К тому же Грайт был ей несимпатичен.

Несколько секретарей и служащих подняли голову, когда Грайт и его спутник вошли в помещение, а затем вновь склонились над своей работой. Серебряные с эмалью диски на их головных повязках и эмблемы на рукавах говорили об их положении в сложной правительственной структуре.

Грайт, короткими кивками приветствуя знакомых, не останавливаясь прошел по мягкому, упругому, как резина, ковру к небольшой двери, ведущей в конференц-зал. Подошвы ног тридцати поколений чиновников протоптали в мягком полу некое подобие тропинки. Она вела мимо столов секретарей, огибала огромную колонну в центре зала и исчезала под дверью в конференц-зал – просторный кабинет с низким потолком и девятью стульями, стоявшими вокруг массивного овального стола.

Войдя в конференц-зал, Грайт сел во главе стола, справа от него уселся Бартел, представитель Америки, рядом с ним Карон, командир объединенных легионов землян, затем Дарак и Холмун, помощники Грайта. Вслед за ними в кабинет вошел и электротехник. Положив свой чемоданчик на отполированный веками стол, он раскрыл его и, вытащив доску с прикрепленными к ней инструментами, отделил от нее тонкий металлический стержень, покрытый слоем изоляции. Раздался легкий щелчок, как будто распрямилась пружина, и на табло, подсоединенном к стержню, закачались крошечные стрелки.

Искусные пальцы техника быстро отрегулировали прибор. Стрелки, качнувшись в последний раз, замерли. Мастер нажал на несколько маленьких кнопок, и гибкая металлическая антенна внезапно дрогнула, наклонилась и пришла в движение, поворачиваясь из стороны в сторону. Стрелки вновь качнулись и задрожали, и антенна резко остановилась, оборвав свой танец. Техник осторожно коснулся ее, направляя в сторону искрящегося портативного источника энергии. Крошечный стержень сиял голубоватым светом.

Техник нажал еще одну кнопку на панели.

– Нас могут услышать, – объявил он. – Предупреждаю: сарны установили прослушивающие устройства, и не одно.

– А мы удивлялись все эти годы, откуда сарнам известны даже наши самые сокровенные мысли, – горько усмехнулся Грайт. – Но теперь с этим покончено. Наверное, мы первые представители человеческой расы за десять веков, которые будут проводить совещания без незримого присутствия Матери сарнов.

Карон со злобой взглянул на таинственное устройство:

– Так где же находится антипрослушивающее устройство? Надо немедленно выкинуть его отсюда!

Техник усмехнулся:

– Сарны слышат радиоволны, как все мы слышим обычные звуки, – пояснил он. – Этот крошечный передатчик работает, питаясь энергией большой передающей антенны. Когда мы говорим, подслушивающее устройство сарнов посылает радиосигнал. Но теперь мы включаем этот маленький передатчик, который гасит сигнал кристалла сарнов. Если бы я просто разбил кристалл, то сарны сразу… заинтересовались бы, скажем так.

– Они бы пришли в ярость, – уточнил Бартел.

Грайт покачал головой:

– Уэр обнаружит любую подслушивающую систему, не беспокойся. Так что на этот счет нам волноваться нечего. Так, Уэр?

Техник кивнул в знак согласия. Дарак взглянул на Уэра, затем со вздохом повернулся к Грайту:

– Ну хорошо, а теперь скажи, Грайт, почему Мать просит тебя… вернее, приказывает сделать то, что ты не в состоянии сделать? Ведь она прекрасно знает, что тебе не удастся заставить людей блюсти ее законы.

– Да, она прекрасно знает, что мне это не удастся, – мрачно согласился Грайт. – А вот Друнел сделает.

– Неужели она собирается сделать ставку на Друнела? – удивленно спросил Карон. – Мне казалось, что ее не очень интересуют распри между людьми. Я всегда думал, что разбираться в наших взаимоотношениях ниже их достоинства, если только это не затрагивает сарнов.

Грайт устало откинулся на спинку огромного кресла и зажег трубку. Попыхивая ею, он рассеянно рассматривал мерцающие искры, то и дело пробегавшие по контактам источника энергии.

– Четыре тысячи лет назад Мать сарнов явилась на Землю… А сколько веков она прожила до того, известно только ей самой, – наконец медленно произнес он. – Сарны – долгожители. Некоторые живут по несколько тысяч лет. Но Мать бессмертна. Даже сами сарны незнают, сколько ей лет. Когда они пришли на Землю, то в сражении за нее погибло девяносто девять процентов человечества… Остальных сарны превратили в рабов, и они, те, кто выжил, наши предки, были далеко не лучшей частью человечества. Они были отбросами общества. Хныкающими, жалкими отбросами.

Карон беспокойно зашевелился, его лицо горело от гнева, а из горла вырвалось хриплое рычание. Грайт взглянул на него с грустной и одновременно иронической улыбкой.

– Да, Карон, в этом, к сожалению, слишком большая доля правды, – вздохнул он. – Наши так называемые благородные предки вовсе не были великими людьми. Непокорные умерли. Они не могли сдаться. Четыре тысячи лет назад Мать сарнов взошла на трон и все эти годы правила людьми и знала о всех их тайных помыслах. – Грайт кивнул на сверкающую антенну. – Она слышала все их разговоры. Можно сказать, что за это время она довольно хорошо узнала людей. Но человек развивается – он живет мало и поэтому развивается намного быстрее, чем сарны. Та душевная слабость, которая позволила нашим предкам превратиться в рабов, за четыре тысячи лет была изжита.

Мать сарнов поняла, что вскоре люди вновь обретут величие. Бартел и Карон, что за эмблемы у вас на головных повязках? Мать сарнов считает, что это знак, означающий ваш ранг в ее иерархии рабов. Инопланетные захватчики сделали эти эмблемы из серебра и эмали и заставили вас их носить в знак вашей принадлежности к роду человеческому. Но Уэр удалил часть серебра с эмблем, чтобы поместить туда прибор, повышающий телепатические способности. Об этом Мать сарнов пока не знает. Тем не менее она догадывается, что люди вот-вот попытаются вырваться из оков рабства. Мое упоминание о телепатической силе людей встревожило ее больше, чем мы ожидали… А ведь она давно знала об этом! Человечество еще до Завоевания открыло телепатию и до прихода сарнов уже училось ею пользоваться. Мы этого не знали, до нас дошли только предания, а Мать сарнов знала истину. Мы верили, а ей были известны факты. Когда она слушала меня, я телепатически следил за ее мыслями. О телепатии она прочитала в трофейных записях. Мужчина будет бороться и умирать за то, чего у него нет. Женщина будет сражаться и умирать за то, что имеет. Мужчина отдаст в жертву все, что у него есть, за идеал. Женщина тоже будет бороться за идеал, но не в ущерб тому, что уже имеет.

– И она хочет перестроить общество людей согласно законам матриархата! – воскликнул Бартел. – А она не думает, что это вызовет восстание?

– Правительница не так проста, – покачал головой Грант. – Она прожила четыре тысячи лет. Для нее век словно год. Она знает, что может вспыхнуть восстание, но она строит планы не на века, а на тысячелетие. Три поколения страданий и борьбы – это просто не самое удачное мгновение. А тысячелетие страданий и борьбы – совсем другое. Оставшиеся в живых благословят добродетельницу Мать и восхвалят ее справедливость, и ее это вполне устроит. Вы знаете, что необходимо сделать для того, чтобы человечество приняло законы матриархата?

– Убить четверых из каждых пяти мужчин! – изорвался Карон. – Но у Матери ничего не получится! Она просто истребит человечество, потому что каждая женщина будет бороться за своего мужчину и умрет вместе с ним! А те, кто выживет, не будут служить убийцам!

– Поэтому она и делает ставку на Друнела, – с горечью сказал Грайт. – Поэтому она так внимательно следит за нашими распрями и умело стравливает враждующие стороны. Никакого восстания не будет, будет гражданская война. И ее интересы будет защищать Друнел. Сарны останутся в стороне. Мятеж же обернется против нас. Мужчины будут убивать мужчин, пока благодетельница Мать не выступит со своим отборным легионом сарнов и не остановит резню, – тогда закон один к пяти будет принят. Половина выживших будет ненавидеть Друнела за то, что он развязал войну и разрушения, а другая половина – любить его как лидера. К тому же все будут восхвалять Правительницу, остановившую кровавую бойню. Мать сарнов обладает политической мудростью четырех тысяч лет, в отличие от горячего и нетерпеливого сорокалетнего мужчины.

Карон открыл было рот, чтобы что-нибудь возразить, но, подумав, промолчал и вздохнул.

– Я задушу Друнела сегодня же, – прошептал он.

– У него есть помощник – Рендан, который займет его место. А после Рендана будет Грасун, затем найдутся и другие, – покачал головой Бартел.

– Кроме того, в любом случае сегодня ты Друнела не задушишь, – вмешался Уэр. – Он сейчас на приеме у Матери сарнов, обсуждает, какое оружие она даст ему для подавления нашего бунта.

– Но у нас нет никакого оружия, кроме духовых ружей, которые сделал для нас Уэр, – буркнул Карон. – А Мать сарнов, я думаю, даст нашим врагам какое-нибудь смертельное оружие, вроде того, которым сарны уничтожили наших предков.

– Ничего подобного, – возразил Уэр. – Ты забыл, какую цель она преследует. Мать хочет, чтобы Друнел победил. Она хочет, чтобы он посеял среди людей вражду. Если она даст ему могущественное оружие и обеспечит легкую победу, то война кончится прежде, чем начнется. Нет, она даст ему какое-нибудь простое оружие, поэтому он сможет победить нас только после долгой изнурительной борьбы. А если Друнел сразу же начнет брать верх, то, вероятно, она даст и нам какое-нибудь оружие.

Карон откинулся в кресле так резко, что старое дерево протестующе скрипнуло.

– Да я поведу в бой свой легион мира прямо сейчас, клянусь… клянусь Эзиром! – в бешенстве крикнул он. – Я задушу Друнела собственными руками, а также любого другого червяка, выкормленного сарнами!

– Успокойся, – резко оборвал его Грайт. – У Друнела столько же людей, сколько и у нас, и мы не будем сейчас устраивать бессмысленную бойню. Мы должны ждать, пока Уэр не закончит свою работу. Тогда Эзир будет готов помочь нам. Если мы сможем сейчас удержаться от борьбы, то мы выиграем время и Эзир станет достаточно сильным, чтобы помочь нам.

– Но какую цель преследует Друнел? – спросил Холмун. – Он пытается укрепить свои позиции в Европе, Азии – везде, где только может. За последние два месяца я объездил добрую половину земного шара и видел, что он работает без устали, обещая людям свободу, обещая покончить с тиранией сарнов. На что он надеется, зная, что Мать не собирается давать ему власть? Ведь она хочет использовать его как орудие для разжигания ненависти и вражды!

Лицо Грайта словно окаменело.

– Да, он знает, что Правительница не даст ему власти, – резко проговорил он. – Но все равно его ничто не остановит. Что бы Друнел ни делал, я всегда оказывался у него поперек дороги. Он жаждал победить на выборах от региона, но победил я, а ему пришлось довольствоваться должностью представителя города. Он мечтал стать представителем от континента, а стал им – я. Полгода назад он снова надеялся на успех и уже видел себя представителем человечества, но я вновь победил, а Бартел в это время победил Рендана, став представителем от Америки. Друнел ненавидит меня, но не только за это – ему нужна Дея, но Дея выбрала меня, и это было для него окончательным ударом. Я думаю, он сошел с ума, и теперь его единственная цель – уничтожить меня, а ради этого он готов уничтожить все человечество. Если он победит, то сотрет меня и Бартела в порошок и займет мое место. По крайней мере, на какое-то время Друнел получит власть и женщину, которой он добивается. Вот за это он и борется. А его последователи… – Грайт внезапно замолчал, полностью погрузившись в свои мысли. – Гражданская война неминуема. Люди начинают осознавать, в каком положении они находятся, но при этом значительная их часть не понимает, чего именно они хотят. Господство сарнов так глубоко укоренилось в их сознании, что идея восстания кажется им дикой. Люди нуждаются в сильном лидере, который сможет направить их помыслы в нужном направлении. Последователи Друнела собираются выступить против нас, убеждая народ, что тем самым ведут его к свободе, – ведь мы представляем собой правительство, разрешенное сарнами, стало быть, мы служим сарнам в ущерб интересам людей. Друнел умело играет на чувствах масс, но на самом деле люди его совершенно не интересуют. Это борьба между лидерами, и не более того. Только лидеры знают, почему они борются. Люди, которые пойдут за Друнелом и будут сражаться против нас, – обманутые люди. Только Друнел знает, чего он хочет, – власть и Дею. Еще он надеется убедить Мать сарнов, что матриархат для людей неприемлем. Друнел уверен, что сможет добиться компромисса с оккупантами…

– Ничего у него не выйдет, – тихо сказал Уэр. – Когда я работал электротехником у сарнов, я часто находился неподалеку от Матери и многое понял. У нее есть свои планы, именно такие, как сказал Грайт. Год или два Друнел будет у власти. Его возненавидят те, кто пострадал от него, но Мать сарнов будет защищать своего ставленника. Он получит женщин, которых он добивался, но которые отвергли его, – Дею, Теру, Косон, – вы все их знаете. Затем Мать отвернется от него, и Друнел погибнет. Какая-нибудь женщина отомстит за своего мужа…

Карон внезапно поднялся и зашагал по комнате. Его огромные руки сжались в кулаки. Он побледнел от бессильного гнева.

Уэр задержался в кабинете Грайта, когда остальные уже вышли. Медленно и тщательно складывал он свои приборы обратно в чемоданчик.

– Эзир, наш черный бог, кажется, еще далеко, – вздохнул он.

Грайт молча кивнул, погруженный в свои мысли. Затем он взглянул на Уэра:

– Ты можешь дать мне один из твоих демодуляторов, Уэр? Ты – единственная надежда на успех, ты и твое изобретение. Нельзя, чтобы видели, что ты слишком часто приходишь сюда и присутствуешь на закрытых совещаниях. С помощью телепатии ты можешь следить за каждой конференцией, и если ты научишь меня обращаться с этим демодулятором…

Обычная сутулость Уэра, его неприметность внезапно исчезли, когда он выпрямился, – теперь перед Грайтом стоял высокий крепкий человек с открытым мужественным лицом, с темными глазами, в которых светился ум. Он медленно поднял руку и коснулся телепатического обруча на голове.

– Я думаю, мы оба будем заняты сегодня вечером, Грайт. Ты встречаешься с людьми, которые тебе подчиняются, а я… у меня встреча с Эзиром, который мне не подчиняется. – Его губы слегка дрогнули в невеселой улыбке. – Но если ты хочешь научиться самостоятельно управляться с этими приборами, заходи ко мне в мастерскую завтра утром. А сейчас мне надо еще многое сделать.

– Будем надеяться, что сегодня вечером наши планы не изменятся. Хочется верить, что ни сарны, ни Друнел не догадываются об истинном источнике опасности, – вздохнул Грайт. – Но сюда ты больше не приходи, Уэр.

– Может, так оно и лучше, – кивнул мастер, беря в руки чемоданчик.

Глава 2

Друнел заглянул в холодные глаза Матери сарнов с вертикальными черточками зрачков и торопливо заговорил:

– Но они не так уж беспомощны. У них есть оружие, сконструированное одним из людей Грайта. Это ручное оружие, стреляющее маленькими металлическими пулями. Духовое ружье.

Лишенные всякого выражения немигающие глаза Правительницы пристально изучали собеседника, гладкая кожа ее лица отливала медью.

– Я не вмешиваюсь в человеческие распри, – бесстрастно объявила она. – Мне прежде всего дороги интересы сарнов. Но если дело примет серьезный оборот, я отправлю свой легион, чтобы навести порядок. Мне не нравится Грайт. Он не хочет подчиняться моим законам, так что я дам тебе то, о чем уже говорила, – корону и сверкающий луч, но не больше. Ты получишь по тысяче штук и того, и другого и раздашь своим людям, остальные будут сражаться так, как посчитают нужным… Стек Тарг, проведи их в зал оружия и выдай то, что нужно. – Глаза матери сарнов закрылись. Она сидела совершенно неподвижно, пока сарн, которого она вызвала, медленно расправил свои свитые в клубки гибкие руки и поднялся с кресла. Мягко и бесшумно он вышел из зала для аудиенций. Следом за ним отправились Друнел и шесть человек его свиты.

– Тебе придется вызвать еще людей, – отрывисто произнес Стек Тарг.

– Рендан, – обратился Друнел к одному из своих спутников, – скажи Сарсуну, что нам понадобятся семьдесят пять человек, желательно проверенных и не болтливых, они должны ждать у ворот сразу после наступления сумерек, то есть через два часа. Я пошлю за ними, когда мы будем готовы.

Рендан отделился от группы и поспешил через лабиринт коридоров. Друнел последовал за молчаливым сарном через незнакомые помещения к гигантскому лифту. Спустившись на тысячу футов, они вошли во влажный прохладный коридор, где царил полумрак. Коридор освещался лишь расположенными на значительном расстоянии друг от друга прожекторами, горевшими с минимальным накалом.

Сарн уверенно повернул налево. Перед ними открылся вход в тускло освещенные залы, гранитные стены которых сверкали от влаги. В сумерках неясно вырисовывались мрачные конструкции из металла и пластика. Оружейный склад сарнов! К оружию, хранившемуся здесь, не притрагивались четыре тысячи лет… Друнел вглядывался в бесконечные ряды упакованных предметов, но, стараясь не показывать своего интереса, он не замедлял шага, и его тонкое лицо аскета ни разу не повернулось в сторону. Тем не менее ни одна мелочь не ускользала от его внимания. Но вот сарн повернулся к Друнелу и встретился взглядом с человеком. Тонкий, как ниточка, разрез губ изогнулся в подобие улыбки:

– Я возьму корону и оружие. Но люди не должны пересекать порог этого чертога.

Отвернувшись, он замолчал. Сарн двинулся к темному проему, и вдруг шар раскаленной плазмы скользнул с потолка вниз и внезапно взорвался прямо перед слугой повелительницы Земли. Шар горел, должно быть, секунд десять, и все это время Друнел стоял в оцепенении, не в силах шевельнуться. В его ушах звучал странный пронзительный звук, буквально парализовавший его.

Пламя погасло, и загадочный звук исчез. Друнел расслабился и безвольно опустился на колени. Он уперся руками в пол, низко опустив голову, которая раскачивалась, как травинка на ветру. Огромным усилием он смог заставить себя поднять голову. Глаза заливал липкий холодный пот, и он не сразу смог поймать взгляд узких рубиновых глаз сарна, стоящего в дверном проеме. Тонкий рот сарна слегка дрогнул. Инопланетянин отвернулся от поверженного землянина и медленно вошел в комнату. Друнел поднялся. Его темные, налитые кровью глаза сверкали от невыразимой ненависти. Это чувство клокотало в нем, он задыхался и, как в бреду, сделал неуверенный шаг в сторону запретной двери. Затем сознание стало медленно возвращаться к нему, дрожь схлынула, и у него появилось безумное желание изо всех сил врезать по тонким губам Стека Тарга…

– Друнел, – раздался слабый голос позади него. Он с трудом повернулся и увидел Грасуна, протягивавшего ему дрожащую руку и умоляюще глядевшего на него. – Нам нельзя здесь оставаться.

Друнел оттолкнул руку своего сторонника.

– Я останусь, – прошептал он и оглядел остальных из своей свиты. Фарнос прислонился к стене, его трясло, а из ноздрей текла кровь. Томус, держась за стену, пытался встать. Блисун раскачивался из стороны в сторону, безумным взглядом уставившись прямо перед собой. Остальные все еще беспомощно лежали на полу. – Этот сарн мог бы предупредить нас…

– Он предупреждал, что люди не должны переступать порог этого хранилища, – с трудом прошептал Фарнос. – Но он не сказал, что людям нельзя даже близко подходить к дверям.

Постепенно болезненные ощущения уже начали отступать. Неожиданно позади раздался грохот, и Друнел увидел, что сарн возвращается. Он катил перед собой небольшую четырехколесную тележку, груженную сотней или более маленьких серых коробок. Стек Тарг остановился возле дверного проема и посмотрел на Друнела и его товарищей.

– Вероятно, вам будет лучше отойти подальше от дверей, когда я повезу тележку, – с иронией в голосе заметил он.

Люди, пятясь, начали отступать, а сарн невозмутимо двинулся вперед и выкатил тележку в коридор.

– Теперь можете взять короны, – сказал Стек Тарг. – Они защитят вас от воздействия кристаллов.

Друнел подошел к тележке, взял одну из круглых коробок и извлек оттуда причудливой формы корону, представлявшую собой металлический обруч, внутри отделанный упругим материалом, с восемью криво торчащими металлическими стержнями, увенчанными золотыми шариками. В центре, над макушкой, в золотом корпусе был размещен какой-то крошечный механизм.

– С помощью этой короны можно послать во врага энергетический заряд, – пояснил сарн. – Он опасен для материальных объектов и смертелен для любого живого существа, у которого при себе имеется какой-нибудь металлический предмет.

Друнел снял обруч из серебра с эмалью, который носил уже долгие годы, и, сунув его в карман, водрузил на голову корону. Он коснулся крошечной кнопки над бровью, и тут же легкий энергетический удар пронзил его тело. Испугавшись, Друнел выключил корону.

– А вот сверкающий луч. – Стек Тарг открыл одну из коробок и извлек оттуда предмет, сделанный из черного пластика и тускло сверкающего металла. В центре необычного оружия сверкал кристалл. – Эта «игрушка» способна парализовать на целый день пятьсот человек, на несколько минут – тысячу и навсегда – двести. Вот на эту кнопку надо нажать, чтобы произвести выстрел.

Сарн взял предмет в свои руки, гибкие, как щупальца, и направил его в дальний конец коридора. Длинный палец, изогнувшись петлей, легко коснулся кнопки, и из кристалла внезапно вырвался тонкий прозрачный луч, мгновенно растаявший в невидимых просторах коридора.

– Дальность действия этого оружия – около трети мили, – пояснил сарн.

Друнел взял такой же лучемет из другой коробки и положил его в широкий карман своего плаща. Его спутники, закончив примерять короны, принялись разгружать тележку. Стек Тарг вернулся в арсенал, и вновь с потолка соскользнул шар плазмы. Друнел коснулся кнопки на короне и услышал приглушенное, идущее как будто издалека, гудение кристалла. От этого звука у него заныли зубы – будто в них впилось невидимое сверло. Он сделал несколько осторожных шагов к дверям. Пот выступил у него на лице, и ноги начали дрожать. Друнел снова нажал на кнопку и, повернувшись, побрел назад.

– Грасун, включи свою корону, – приказал он, не отрывая глаз от золотых шариков на короне Грасуна.

Он тут же ощутил, как, заставив его на миг отшатнуться, хлынула горячая энергетическая волна. Но в следующий миг глаз Друнела смог уловить только легкие тени – это включилась защита его короны.

– Хорошо, Грасун, теперь можешь выключить… Нам надо перетащить все это оружие к подъемнику, а потом к воротам города сарнов. Но сначала я кое-что хочу выяснить…

Друнел остался стоять недалеко от дверей, глядя, как его люди грузят коробки в подъемник. Мимо него вновь прошел Стек Тарг, толкая перед собой очередную тележку. Включив кнопку на короне, Друнел шагнул к нему, протягивая руки к коробкам.

– Стой! – крикнул сарн, отскочив в сторону и грозно сверкая глазами. – Ты же включил энергетический щит! Выключи немедленно корону!

Пробормотав извинения, Друнел щелкнул кнопкой и поднял несколько коробок с тележки. Теперь он знал, что хотел. У сарнов не было защиты от энергетической волны короны.

Глава 3

Дея открыла дверь, и Грайт, быстро оглянувшись на группу людей в тени деревьев, вошел в дом. Последние краски заката исчезали с неба, и тьма окутала мир, пропитав прохладой чистый воздух предместья. Весенние ночи еще не были теплыми, какими они должны стать недели через две. Почти полная луна висела в небе, но ее свет еще терялся на фоне последних лучей солнца. Дея взглянула через плечо Грайта на улицу и быстро потянула его внутрь.

– Они сегодня чересчур активные, Грайт, – с тревогой сказала она. – Не такие, как обычно. Сегодня днем пришла Тера и сказала мне, что восстание вот-вот начнется… И Бартел так считает.

Грайт кивнул и закрыл за собой дверь. Грустно улыбнувшись, он взглянул в ясные голубые глаза Деи, вопросительно смотревшей на него снизу вверх. Грайт был намного выше ее ростом, но Дея олицетворяла собой возрождение крови древних скандинавов. Ее золотистые волосы, стройная фигура и правильные черты лица напоминали об одной из самых благородных рас человечества. Грайт вздохнул и взял ее руки в свои.

– Восстание произойдет сегодня ночью, дорогая моя, – тихо произнес он. – Но мы к нему еще не готовы.

Дея отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть Грайта. Его лицо казалось измученным и осунувшимся, в глазах застыла тревога и предчувствие беды.

– Мать сарнов помогла Друнелу, как ты и боялся? – осторожно спросила она.

Грайт кивнул с обреченным видом. Его палец коснулся телепатического диска на лбу.

– Ты пыталась проследить за мыслями кого-нибудь из его людей сегодня?

– Нет, я пыталась проследить за твоими мыслями, – улыбнулась Дея. – Но уловить мне удалось только случайные обрывки. Например, около четырех часов дня ты был очень мрачен и сердит.

Грайт кивнул.

– У нас было совещание. Друнел получил у Матери оружие, но, как ты знаешь, я не могу читать его мысли. Я стал следить за мыслями Рендана, чтобы узнать, что это за оружие. Однако Друнел отправил его за подмогой… Рендана не было в оружейном складе сарнов, и он не видел, что там произошло. Если бы я мог следить за Друнелом! Но, клянусь Эзиром, он один из тех редких людей, которые ментально совершенно непроницаемы.

– Так ты не знаешь, что это за оружие?

– Нет, – покачал головой Грайт. – Но я верю, что Мать не могла ему дать ничего уж очень смертоносного. Скорее всего, она дала ему простое, но мощное орудие защиты.

– Пойдем на кухню. – Дея повернулась и направилась по коридору в глубь дома. – Тера надеется, что Бартел скоро зайдет.

На мгновение Дея обернулась, и их взгляды встретились. Несколько мгновений влюбленные стояли, концентрируя свои ментальные силы, затем кивнули друг другу, когда мысли Бартела, слабые и неясные на расстоянии, достигли их. Без сомнения он направлялся сюда.

Грайт обнял Дею за плечи, и они пошли на кухню, где их ждала Тера. Она вынесла стол на выложенную каменными плитками террасу, обрамленную кустами ночных роз, несколько бутонов которых уже раскрылись. С неба исчезли последние размытые краски заката, и, укрывая подлесок от лунного света, на землю легли тени деревьев.

Когда стол был накрыт, в дверь позвонили. Тера пошла открывать и через несколько мгновений вернулась на террасу вместе с Бартелом.

– Они стоят повсюду, сбившись в группы, – объявил Бартел, усаживаясь за стол. – Проходя мимо, чувствуешь их ненависть. Похоже, силы равны, и, наверное, именно поэтому сторонники Друнела бездействуют. Пока я шел сюда, никто не пытался ни остановить меня, ни поинтересоваться моими документами… И все же, Грайт, я думаю, здесь оставаться опасно. Нас могут захватить врасплох в любой момент…

– И все же не следует действовать чересчур поспешно, – осадил Грайт своего помощника…

Когда ужин закончился, Дея и Тера ушли на кухню, а Грайт и Бартел остались сидеть на террасе, попыхивая трубками. Грайт вынул из кармана небольшой плоский флакон и поставил его на стол, вопросительно взглянув на товарища.

– Я думаю, пора уже натереться. Попробуем?

Бартел взял флакон и повертел его в руках.

– Лунный крем, – задумчиво произнес он. – Интересно, действительно ли он так эффективен, как считает Уэр?

– Сейчас узнаем. – Грайт выдавил из флакона немного крема и натер им сначала руки, затем лицо и шею. Крем мгновенно впитался в кожу, он был совершенно бесцветным и невидимым в искусственном электрическом свете. Грайт поднялся и спустился с террасы в сад, освещенный лишь бледным светом луны. Он вступил в тень огромной раскидистой яблони и вдруг исчез. Лишь смутное темное пятно неясно вырисовывалось во мраке. Когда он снова вышел на свет, его малиновый плащ, темно-синий костюм, лицо и руки были абсолютно черными.

– Да, – кивнул Бартел, оценивающе глядя на Грайта. – Действительно, производит впечатление. Я и не ожидал. – Он принялся втирать крем в кожу. – Надеюсь, он безвреден?

– Не волнуйся, абсолютно безвреден, – усмехнулся Грайт. – Безвредная субстанция, которая не отражает поляризованный свет. Ты знаешь, ведь лунный свет обманчив, но сегодня он послужит нам на пользу. Мы будем совершенно невидимыми в тени, и это будет нашим опознавательным знаком, символом, которого нет у Друнела.

Бартел вглядывался в освещенный луной город.

– Когда я расстался с Кароном, он собирал людей и раздавал им этот крем, – сказал он и внезапно встрепенулся. – Послушай!

Откуда-то со стороны площади до них донесся чей-то голос, выкрикивавший какое-то слово. Вскоре к нему присоединились и другие голоса, их выкрики становились все громче и громче. И вот уже совсем недалеко от себя Грайт и Бартел услышали ликующий вопль:

– Друнел! Друнел!

Они услышали топот ног – множество людей бежало в направлении площади. Бартел с тревогой посмотрел на Грайта.

– Карон собирал людей, но у нас плохо налажена связь, и многие из отдаленных районов еще не готовы, – словно оправдываясь, проговорил он. – Друнел опередил нас, к тому же ему помогает Мать сарнов.

– Кроме того, у него хорошо налажена связь, – мрачно отозвался Грайт. – Он сумел оповестить весь город за полторы минуты. Теперь они уже выступили…

Где-то неподалеку раздался сдавленный вопль, который тут же оборвался, зато вокруг зазвучало еще несколько голосов, выкрикивающих проклятия. Раздались грозные команды, топот ног и звон металла, затем внезапно дверь дома задрожала от тяжелых ударов. Грайт стремглав пробежал через кухню и коридор, схватив по дороге увесистую металлическую палку.

– Кто там? – тяжело дыша, спросил он, сжимая палку в руке.

– Я, кто же еще! Скорее открывай дверь! На улице слишком много всякого сброда, и у меня нет никакого желания вступать с ними в спор, – раздался из-за двери грохочущий бас Карона.

Грайт открыл дверь, и Карон ворвался в дом, сразу же захлопнув дверь за собой. А потом он еще запер ее на тяжелый засов. Его зеленый плащ легиона мира был разорван, в огромной руке он сжимал ножку от стола, перепачканную кровью.

– Они уже выступили, Грайт! – яростно загрохотал Карон. – Мои люди тоже собираются, но они успели нас опередить и занять лучшие позиции. Проклятые прихвостни сарнов! Однако, надеюсь, они не успеют занять площадь перед дворцом инопланетян, если только Мать сарнов не дала Друнелу половину своего арсенала.

– Не дала, – успокоил его Грайт. – Я же говорил – она хочет, чтобы мы оказались в почти равных условиях. У Друнела должен быть небольшой перевес.

– Я думаю, надо плотно закрыть ставни, – сказала Дея, незаметно подошедшая к ним. – И выключить свет, а то мы все здесь как на ладони.

Карон улыбнулся ей и подошел к висевшей на стене веревке.

– Хорошая мысль, – одобрил он и потянул за веревку. Тонкие металлические ставни бесшумно скользнули вниз одновременно на всех окнах, плотно закрыв их.

– Остальные представители придут позже, – сказал Грайт. – Мы должны обеспечить их безопасность…

– Не беспокойся, – проворчал Карон. – Они находятся под защитой трех самых сильных моих отрядов. Вокруг этого дома я организовал надежное кольцо охраны. Мои люди повсюду, так что ни один человек Друнела не появится поблизости незамеченным. Наши обязательно поднимут тревогу. Лунный свет обманчив, подкрадывающийся человек кажется кустом, но, клянусь Эзиром, мои люди сразу разберутся, что это за куст. К тому же у Друнела нет лунного крема.

– У них есть черные лампы, – заметила Дея. – Они могут использовать их.

– Вряд ли, – возразил Карон. – Слишком заметно. – Он повернулся к Грайту. – Итак, я хочу услышать твой план, Грайт.

– У меня и в самом деле есть план действий, но только очень приблизительный, – покачал головой Грайт. – В деталях его невозможно было проработать. Мы еще не готовы. Где-нибудь через месяц – а может, даже и через неделю – мы могли бы призвать Эзира к нам на помощь. Тогда ситуация бы резко изменилась. Но теперь нам придется действовать по обстоятельствам. Сначала надо собрать всех представителей и обеспечить их безопасность. Затем, чтобы остановить бойню, мы должны каким-то образом уничтожить трех человек: Друнела, Рендана и Грасуна. У наших врагов нет установленного порядка в наследовании лидерства, и, как только мы уничтожим вожаков, они начнут грызню за власть. Если бы нам удалось сделать это сегодня ночью, мы выиграли бы время, которое нам необходимо, чтобы вызвать Эзира… К тому же Мать сарнов будет внимательно следить, чтобы одна из сторон победила, но не сразу. Итак, нам нужно убрать с дороги Друнела, Рендана и Грасуна.

– Понятно, – кивнул Карон. – Но они будут на площади перед дворцом Матери сарнов, окруженные плотным кольцом своих людей. До них будет трудно добраться. К тому же мы не знаем, что у них за оружие.

Грайт слегка коснулся рукой обруча на голове.

– Все же мы попробуем использовать наши методы, – тихо сказал он, взглянув на Карона. Во взгляде Карона появилась робкая надежда.

– Попробуем!

– Представители с охраной уже совсем близко, – прошептала Дея, ощутившая ментальный сигнал. Ее глаза были широко раскрыты от напряжения. – Они уже у дверей…

В то же мгновение снаружи раздался стук. Карон открыл дверь, и в дом вошли десять человек в малиновых плащах. В небольшой прихожей сразу стало тесно. Еще пятьдесят человек в темно-зеленых плащах легиона мира и боевики в гражданской одежде остались снаружи. Карон вышел к ним.

– Рассредоточьтесь вокруг дома, – отрывисто приказал он. – Убедитесь, что между оцеплением и домом нет людей Друнела.

Когда его люди безмолвно растворились в темноте, Карон вернулся в дом и закрыл дверь.

– Надо идти на площадь. – Грайт твердо посмотрел в глаза Карону. – Я не слышал ни звука с того момента, как люди Друнела прокричали его имя. Я пойду с тобой, Карон. Мы должны выступить как можно быстрее. Нам нужны Друнел, Рендан и Грасун.

– Я думаю, они не одобрят наш план, – мрачно пошутил Бартел. – И скорее всего, предложат нам свой – уничтожить тебя, меня и Карона. Поэтому я считаю, что тебе лучше остаться здесь, под охраной. Разве ты не понимаешь, Грайт: если смерть Друнела обезглавит его сторонников, то твоя смерть внесет замешательство в наши ряды. Если ты погибнешь, борьба будет закончена и Друнел победит.

Грайт покачал головой:

– Если мы останемся здесь, то ему будет не так уж трудно захватить нас, несмотря на охрану, – решительно сказал он. – Мы пойдем туда, где нас не ждут. Когда мы будем в городе, наши люди защитят нас, а Друнел, не зная, где мы находимся, не сможет организовать нападения. Ведь ему нужны только мы, Бартел, не забывай об этом.

Грайт шагнул за дверь, за ним последовали Бартел и Карон, и через мгновение все трое исчезли во мраке. Серебристый лунный свет казался им необычайно ярким, даже более ярким, чем золотистый свет солнца. Тени деревьев были черными и непроницаемыми, но от одного дерева вдруг отделилась черная фигура, бесшумная и бесплотная, словно призрак.

– Между домом и кольцом охраны нет никого, – прошептал человек, приблизившись. Карон кивнул.

– Надо собрать людей возле дома Фалуна. Мы идем на площадь перед дворцом, – тихо проговорил он и шагнул в тень. В руках его блеснул какой-то металлический предмет.

Грайт остановил Карона и, забрав у него оружие, отшвырнул в сторону.

– Оружие, которое Мать дала Друнелу, скорее всего, будет электромагнитным, – сказал он. – У нас должно быть только деревянное оружие. И предупреди своих людей, чтобы у них не было ничего металлического.

За углом дома они встретили группу боевиков, и Карон подошел к ним. Вскоре до слуха Грайта донеслось тихое звяканье – люди побросали все металлические предметы на землю, а после этого бесшумно разбрелись в разные стороны. Через несколько мгновений безмолвные тени вновь собрались на том же самом месте. Грайт напряг зрение и разглядел в руках у собравшихся деревянные ножки столов и стульев и пару пластиковых прутов. И все же на боку у каждого покачивались металлические духовые ружья.

Грайт кивнул своим спутникам, и они, стараясь держаться в тени деревьев, молча пошли по улицам, утопающим в лунном свете. По дороге к их группе то и дело присоединялись люди с такими же, как у них, черными лицами.

Далеко впереди, на площади перед дворцом Матери сарнов, горели огни. Собравшиеся там люди стояли плотными группами и ничего не предпринимали, выжидая. Грайт свернул в боковую улицу, направляясь навстречу группе людей, двигавшейся по параллельной улице. Через некоторое время он увидел их – темные фигуры с белыми лицами, уверенно направляющиеся к площади. Во главе отряда шли шесть человек с какими-то странными коронами на голове и длинными тонкими стержнями в руках. Силуэты этих людей то и дело исчезали в более глубокой тени деревьев. Отряд сторонников Друнела двигался осторожно, держа оружие наготове.

Внезапно тишину прорезал громкий голос Карона, узнавшего одного из тех, что были в коронах:

– Грасун! Клянусь Эзиром, Грасун!

Угрожающие крики раздались со стороны группы сторонников Друнела, и в то же мгновение у всех в ушах зазвучала пронзительная ноющая нота. Едва различимый луч света ударил в грудь Карона, прошел сквозь него и стал вибрировать, скользя по другим людям с темными лицами. Карон задрожал всем телом. Его ноги подкосились, и он едва не потерял сознание, но все же устоял на ногах, крепко сжимая в руках огромную дубовую ножку от обеденного стола. Люди рядом с ним корчились и падали, выпуская оружие из онемевших рук. Люди Друнела бросились вперед с криками победы, и тонкий сверкающий луч вновь пронзил тело Карона. Командир легиона мира зашатался и, закрыв залитые потом глаза, сделал неуверенный шаг вперед, не выпуская дубинку из рук. Внезапно он вскинул голову и, до хруста стиснув зубы, бросился вперед, высоко над головой подняв огромную ножку дубового стола. Сбитые с толку враги отскочили в сторону, в ужасе глядя на огромную фигуру, грозно и неумолимо надвигавшуюся на них. Еще несколько мгновений – и гигант оказался рядом с Грасуном, занес над ним дубину.

Грасун отпрянул, подняв белое лицо к лунному свету, но в тот же миг его рот искривился в злорадной ухмылке, и он медленно навел свое оружие на Карона. Он знал, что его охраняет невидимый щит и уже устыдился своего минутного страха. И тут страшный удар дубины сбил его с ног.

Грасун упал на землю, и сверкающий луч прочертил стремительный путь по верхушкам деревьев. Карон отбросил в сторону расколотую пополам деревянную ножку, убедившись, что пробить защиту врага невозможно. Самое большее, что он мог сделать, – это оглушить Грасуна, испытавшего, видимо, сильный толчок, но не более того.

В это время один из сторонников Друнела, придя в себя, бросился на Карона. Вновь сверкнул тонкий лучик, но Карон уклонился, ощутив лишь сильный удар в плечо, и с криком ярости устремился к нападавшему. Своими огромными ручищами он схватил врага, поднял его высоко в воздух, как ребенка, и со страшной силой швырнул на упавшего Грасуна. Пронзительный вопль ужаса огласил город – два защитных энергетических поля закоротило. Тот, которого Карон бросил, прорвал энергетический щит Грасуна, но сгорел сам и, тлея, затих на камнях мостовой.

– Камни! – крикнул Карон, повернувшись к своим. – Тех, кто в коронах, надо бить камнями!

Остальные люди Грайта не стремились, как Карон, бороться врукопашную. Стреляющие почти бесшумно духовые ружья уложили уже немало сторонников Друнела. Но пули отлетали рикошетом от тех, кто носил короны. Они стояли невредимые, и их поющее сверкающее оружие продолжало вонзаться в людей, отступавших в густую тень деревьев. Гранитный булыжник размером с человеческую голову со свистом вылетел из темноты, направленный прямо в Грасуна, который в этот момент, шатаясь, неуверенно поднялся на ноги. Щит отразил камень, но внутреннее сотрясение поля вновь сбило Грасуна с ног. Он рухнул на колени, тряся головой, инопланетное оружие выпало из его рук.

– Камни! – кричал Карон. – Большие камни надо кидать, идиоты! Не камушки, болваны, а булыжники! У них силовые щиты, но булыжники их пробьют!

– Все бросайте камни в Грасуна, – раздался из темноты голос Грайта. – Нас много, и мы пробьем его щит.

Через мгновение град камней обрушился на Грасуна, но щит отражал их – как будто невидимая резина смягчала удары, и Грасун лишь дергался, но продолжал стоять на коленях. Наконец огромный булыжник, брошенный Кароном, свалил несчастного на землю. Грасун завыл, корчась и отчаянно пытаясь встать. Он взывал о помощи, но никто из его людей не осмеливался подойти к нему – коснуться щита было равносильно смерти.

– Карон, Карон!

Резкий голос Грайта остановил командира легиона мира в тот момент, когда он поднял над головой очередной камень. На мгновение гигант в замешательстве остановился, затем поймал телепатическое послание Грайта и, подозвав дюжину боевиков, быстро построил их в шеренгу. Тяжелые камни полетели одновременно, и люди в коронах, не выдержав такого натиска, зашатались и начали падать. Дезорганизованная толпа сторонников Друнела начала отступать, но духовые ружья косили их ряды.

Но вот почти не осталось сторонников Друнела, не защищенных коронами: большинство его приверженцев лежали на земле, остальные пытались спастись бегством. Но шестеро – те, кто был в коронах, – образовали тесный круг возле поверженного Грасуна, беспорядочно посылая во все стороны сверкающие лучи.

Однако Карон уже завладел одним из таких лучеметов. Это было оружие Грасуна.

Грайт забрал его у Карона и, повертев в руках, тихо подозвал одного из своих людей.

– Надо отнести это к Уэру, – прошептал он. – Карон! Мы должны достать хотя бы одну корону! – крикнул он, повернувшись к командиру легиона мира. – Не давай им сбежать! Мы должны схватить Грасуна!

– Тарнор, – тяжело дыша, проговорил Карон, обращаясь к одному из своих боевиков, – ты знаешь дом Уэра? Бери эту штуковину и бегом к нему! – Человек с черным лицом молча забрал энергетическое оружие и мгновенно растворился в темноте. – Ну, а что теперь? – Карон повернулся к Грайту. – Мы можем сдерживать их, пока хватит камней, но пробить щиты не удается. Я бы разорвал этих гадов на куски, но касаться их силовых щитов нельзя – это смертельно опасно.

Внезапно из тени деревьев появился еще один человек. Он протянул Карону большую деревянную бадью. Схватив ее, Карон выплеснул воду на людей в коронах. Капли воды облепили невидимый кокон силовой защиты, но затем стало происходить что-то странное. Грасун издал пронзительный вопль ужаса. Вода, касаясь силового поля над его головой, пенилась, шипела. Вот предводитель сторонников Друнела начал кататься по земле, а потом неожиданно затих, когда его силовой щит соприкоснулся с краем другого щита. Двое носителей корон превратились в черные мумии, остальные предпочли спастись бегством. С победными криками люди Грайта вышли из тени деревьев. Когда все было кончено, отряд людей Грайта двинулся на площадь. Сам Грайт старался сосредоточиться, обмениваясь ментальными посланиями с Деей и Уэром, который изучал их трофей – оружие сарнов…

– Наши люди уже знают, что металл опасен, – раздался за плечом Грайта голос Карона. – Жаль, что они не знают, что можно пользоваться камнями. В который раз жалею, что у нас нет связи дальнего действия!

– Вода намного эффективнее, – отозвался Грайт. – Если бы мы могли использовать пожарное оборудование!

Глава 4

Они уже подходили к площади. На стенах домов, где был выключен свет, внезапно вспыхнули яркие отблески сверкающих лучей, выпущенных сторонниками Друнела. Из окон и дверей стали выпрыгивать люди, с криками падали они на колени и, зажимая уши, вопили от боли… Но вот Грайт увидел его – своего противника, человека, на одной планете с которым он не мог существовать. Сегодня ночью один из них должен погибнуть. Грайту было не страшно умирать, но он думал о Дее, о тех людях, которые шли сегодня с ним на площадь. Он должен победить… Выбежавшие из ближайшего горящего дома люди заметались в тени деревьев. Несколько из них, увидев Карона, бросились к нему.

– Грайт, – обратился гигант к своему вождю. – Наши люди – те, которые в домах, – не могут подобраться достаточно близко к группе Друнела, чтобы бросать камни. Эти негодяи поливают всех своими лучами. Что мы можем сделать, Грайт, как нам защититься от их проклятых лучей?

Грайт сосредоточился, пытаясь связаться с Уэром. Потом, взглянув на Карона, он лишь молча покачал головой. Тяжело дыша, командир легиона мира в ярости уставился на Грайта.

– Пока ничего нельзя сделать, Карон, – тихо прошептал Грайт. – Придется действовать так…

Между тем топот ног и гул голосов все усиливались. На площадь выходили новые и новые отряды боевиков. Решающее сражение было неминуемо.

– Мы проиграем, Грайт, – в отчаянии простонал Карон. – Мы не сможем ничего сделать. Площадь окружена, у них короны, они защищены, а мы – нет!

Еще в одном здании разорвался ужасающий по своей силе энергетический заряд. Люди в панике, с обезумевшими лицами выбегали из этого здания – в обманчивом свете луны все происходящее казалось нереальным.

– Если мы не схватим Друнела сегодня ночью, у нас вряд ли будет еще такая возможность, – твердо сказал Грайт, глядя в глаза Карону. – Если мы сдадимся или хотя бы отступим, то очень многие из наших присоединятся к Друнелу. Мы не имеем права отступать.

– У нас нет другого выхода, Грайт! Мы должны отступить, – настаивал Карон, глядя с несчастным видом. – Если бы у нас был четкий план, если бы у нас была надежная ментальная связь… Но теперь не о чем говорить. Если мы могли бы соединиться с нашими основными силами! Грайт, у меня ощущение, что все это происходит не по-настоящему! Грайт, ответь!

Но Грайт молчал, его лицо было обращено к обманчивому лику луны, он ждал ответа на терзавшие его вопросы…

Противники готовились к решающей схватке. По боковым улицам подходили отряды сторонников Грайта. Не выходя на площадь, они через задние двери пробирались в окружавшие площадь дома и занимали оборонительные позиции. Еще один отряд – очень большой – стремительно ворвался на площадь и, оценив опасность сверкающих лучей, рассеялся – боевики прятались в домах и в тени деревьев.

Карон обрадовался подкреплению, но гонец, который прибыл вместе с отрядом, заставил его вновь разозлиться. Оказалось, что это было вовсе не подкрепление, а беглецы: сторонники Друнела выкурили людей Грайта из домов на окраинах и те в панике отступили на площадь. Тем временем с другой стороны площади подошли еще люди Грайта, но и они, охваченные общим безумием, поспешили укрыться в домах. А потом люди Друнела начали поджигать дома один за другим… Неистово пляшущие языки огня на крышах внезапно взяли верх над лунным светом. Его обманчивые краски больше никого не могли ввести в заблуждение, лунный крем на лицах сторонников Грайта тоже стал бесполезным.

Карон повернулся к своему вождю. По его лицу пробегали отблески ярких вспышек.

– Отступать нельзя, Грайт! Теперь мы просто не прорвемся, потому что половина наших людей уже на площади и они окружены боевиками Друнела. Другую половину наших, видимо, удерживают на окраинах, не подпуская к площади. Нас рассекли надвое, словно дождевого червя! Грайт, надо что-то делать!

Грайт неотрывно смотрел на распространявшееся пламя, пожиравшее дома один за другим. Человеческие жилища были каменными, но полы, стены и перекрытия – деревянными, – легкая добыча для огня, неистово бесновавшегося и готового, казалось, пожрать весь город. Кладка тысячелетней давности не выдержала бешеного натиска огня, и один дом рухнул…

Друнел стоял едва ли не в центре площади, окруженный большим отрядом вооруженных боевиков. Его лицо, освещенное сполохами огней, было искажено зловещей улыбкой, он непрерывно размахивал руками, отдавая приказы. Увидев спешащего к нему посыльного, вынырнувшего из боковой улицы на площадь, Друнел сжался в ожидании известий, но гонец вдруг на его глазах рухнул на землю под градом вылетевших из дома камней. Удар оказался настолько сильным, что энергетический щит не выдержал – мощная вспышка огня поглотила человека, и через мгновение от него осталась лишь кучка пепла. Вскоре показался другой посыльный, который, увидев, что произошло с его предшественником, заметался, пытаясь увернуться от летевших в него камней, но ему это не удалось – огромный булыжник сбил его с ног, а вода сожгла его силовой щит, и он тоже, воя и корчась, расстался с жизнью. Друнел словно окаменел. Его лицо – тонкое, худощавое лицо аскета – еще больше заострилось, глаза горели неистовым, безумным огнем. Он ненавидел Грайта, и эта ненависть сейчас достигла наивысшей точки…

– В дома им не прорваться, – хрипло проговорил Карон. – Вода и камни их остановят. Но теперь им помогает огонь… Огонь гонит наших людей из домов, безоружных, а они со своими лучами…

Карон в отчаянии замолчал, глядя, как на крыше одного из зданий несколько человек в темно-зеленых плащах разворачивали садовый шланг, чтобы затушить пожар. Сверкающий луч, метнувшийся откуда-то из дальнего угла площади, свалил сначала одного из них, а затем и остальные рухнули на крышу, уже не замечая, как огонь лижет их руки и лица…

Человек Грайта, задыхаясь и едва держась на ногах, вынырнул из темноты, прижимая к груди три короны.

– Вот, – тяжело дыша, проговорил он, протягивая короны Грайту. – Оказывается, они не всегда их включают.

Грайт схватил короны, затем внимательно посмотрел на того, кто преподнес ему столь ценный дар.

– Как тебе удалось их достать?

– Мы следили за людьми Друнела, когда они шли по улице. Некоторые в тот момент не пользовались защитой, и трое из них упали при первом залпе наших духовых ружей. Других мы облили водой, и тогда сгорели те, у которых были включены щиты. А с этими тремя нам просто повезло.

– Хорошо, – кивнул Грайт. – Это увеличивает наши шансы.

– Да! – с воодушевлением воскликнул Карон. – Теперь у нас будет три человека, которые смогут противостоять сотне врагов, а может быть, и тысяче. Грайт! Ведь Уэр, наверное, сможет по этим образцам сделать такие же короны?

– Тарнсун, – тихо позвал Грайт человека, едва различимого в тусклом свете пожара. – Отнеси это Уэру. Включи одну из корон – и тогда ты сможешь беспрепятственно пройти через посты Друнела. Если не получится – возвращайся.

Грайт сосредоточился, отправил Уэру ментальное послание и немедленно получил ответ. Техник сообщал, что очень занят, и то, над чем он сейчас работает, важнее всего остального. Тогда представитель Земли повертел короны в руках, затем одну отдал Карону, который, не отрываясь, смотрел на один из домов напротив, из которого выскакивали люди и тут же падали, сраженные лучевым оружием. Гигант скрипел зубами от ярости.

– Они нас уничтожат, – пробормотал он.

– Если бы это началось через месяц или даже через неделю, мы смогли бы призвать Эзира к нам на помощь. – Голос Грайта оставался спокойным, и лишь горевшие лихорадочным блеском глаза выдавали внутреннюю боль. – А ведь Мать сарнов наверняка знала это, поэтому и поторопилась снабдить Друнела оружием.

– И что теперь делать?! – в сердцах воскликнул Карон. – Попытаться организовать массированную атаку, чтобы захватить Друнела и Рендана?

– Рендана там нет, – вздохнул Грайт. – Он командует внешним оцеплением. Массированная атака приведет лишь к десяткам и сотням смертей. В тех домах около пяти тысяч наших друзей. Надо попытаться как-то освободить их.

Глава 5

Грайт медленно поднялся на ноги. Он ясно видел ментальную картину, которую Дея послала ему: терраса, где они недавно ужинали, старый дуб возле нее и сжимающееся вокруг дома кольцо боевиков Друнела, вооруженных энергетическими щитами и сверкающими лучами. Последний из легионеров Карона уже пал в бою. Но Грайт знал, что люди Друнела не станут использовать оружие против народных избранников, находившихся в доме. И он твердо знал, что они не причинят вреда ни Дее, ни Тере. Представитель Земли коснулся крошечной кнопки на трофейной короне. Карон с удивлением наблюдал за ним. Вот Грайт внезапно вышел из тени на открытое место, ярко освещенное пламенем горящих домов.

– Оставайся на месте, Карон, – тихо приказал Грайт гиганту, когда командир легиона мира шагнул вслед за ним.

Карон неохотно отступил, в замешательстве глядя на своего вождя, который медленно сделал еще несколько шагов вперед, в сторону Друнела. Немедленно несколько лучей с разных концов площади устремились к нему, но они оказались бессильны перед энергетическим щитом короны. Грайт оказался неуязвимым, и лучи исчезли. Стоявший в окружении своих людей Друнел тоже шагнул ему навстречу.

– Какие будут условия, Друнел? – крикнул Грайт. Силовой щит приглушил его голос, но Друнел услышал.

– Почему ты говоришь о каких-то условиях, Грайт? – рассмеялся он. – Мне с тобой обсуждать не чего. Ты проиграл.

– Потому что тебе совершенно ни к чему уничтожать людей в этих домах. – Грайт кивнул на окна домов, окружавших площадь, из которых на него смотрели десятки глаз. – Тебе нужен только я. Ты убиваешь людей только затем, чтобы не дать мне возможности улизнуть, но при этом схватить меня не можешь – ведь меня защищает корона. Мы отобрали у твоих людей несколько таких корон, которые дала тебе Мать сарнов, и благодаря им я и некоторые мои люди, а также Дея и Тера могут вырваться из рук твоих прихвостней. Не сомневайся: мы нанесем ответный удар, даже если Мать вновь захочет тебе помочь. Ты боишься этого, поэтому мы сейчас и будем говорить об условиях.

Грайт смотрел Друнелу в глаза, пытаясь определить, известно ли его врагу точное число корон, отобранных у его людей. Но самое главное, что беспокоило Грайта, – знает ли Друнел о том, что Дея и Тера находятся в этот момент без охраны в доме, окруженном со всех сторон людьми в коронах под предводительством Бартун.

– Чего ты хочешь? – после минутного размышления спросил Друнел.

– Свободу и безопасность людям, которые сражались на моей стороне, – спокойно ответил Грайт. – Все мужчины, женщины и дети, которые сейчас находятся в огненном кольце и гибнут, должны быть спасены. Тогда я сдамся.

– Мне не нравятся твои условия, – зловеще рассмеялся Друнел. – Ты все равно не сможешь отсюда ускользнуть – мои люди окружили площадь. Они остановят тебя.

– Ты знаешь, что это не так, – покачал головой Грайт. – Я смогу уйти, если захочу. Так что же ты решишь?

– Я освобожу людей, которые не представляют для меня никакого интереса. – Темные глаза Друнела горели радостью победы. – Но мне нужно, чтобы сдался не только ты, а еще Бартел, Карон и представители городов. У тебя нет выхода, Грайт. Я и так делаю тебе слишком большую уступку – ведь твои люди зажаты в кольцо, а огонь распространяется достаточно быстро. Ты поступил хитро, используя камни и воду, но все равно не смог ничего добиться. Я, в отличие от тебя, Грайт, отдаю себе отчет в своих действиях. Я не подвергаю людей опасности, как ты, вызывая гнев Матери сарнов. Инопланетяне ценят и помогают тем, кто помогает им. Твои духовые ружья ничего не дали тебе, они лишь загнали твоих людей в капкан. Ты, который никогда не держал в руках книгу по военной стратегии, никогда не участвовал в военных действиях, решил победить опытных воинов! Ты осмелился бросить вызов генералам сарнов, ты будоражил людей, сеял среди них смуту, подстрекая к борьбе против Правительницы! Ты, может быть, достаточно мудр, чтобы управлять безмозглыми скотами, которые сейчас дрожат от страха в горящих домах, но ты слишком глуп, чтобы тягаться со мной… Ну, что скажешь, Грайт?.. Я спасу этих людей, твоих тупоголовых прихвостней, но тебя будет судить Мать.

Грайт покачал головой.

– Не забывай, что я еще не схвачен, – спокойно произнес он. – Я как ртуть выскользну из твоих рук, едва ты попытаешься меня задержать. А Бартел тебе нужен по тем же причинам, что и я. Тебя ничуть не волнует судьба человечества. Тобою движут личные причины, личная ненависть. Я сдамся тебе, если ты поклянешься именем Катал Саргтан, что мои люди, за исключением меня и Бартела, получат свободу и неприкосновенность. Но Бартела попробуй схватить сам!.. Ты же говоришь, что через твое кольцо никто не прорвется…

– Нет! – резко оборвал его Друнел. – Пусть Бартел выйдет сюда и встанет рядом с тобой! Через мое кольцо никто не прорвется, но я хочу, чтобы он сам сдался на мою милость.

– Ты клянешься именем Матери Катал Саргтан, что те люди, которые сражались на моей стороне, будут спасены? Что у них будут равные права с теми, кто был с тобой?

– Клянусь Катал Саргтан, – неохотно кивнул Друнел.

– Ты клянешься Катал Саргтан, что у нас с Бартелом будет возможность поговорить с Матерью?

Друнел засмеялся. Его глаза злорадно сверкали в отблесках огня.

– Конечно, раз уж тебе этого так хочется, Грайт. Вы с Бартелом сдадитесь мне, а затем оба предстанете перед Матерью сарнов. Причем медлить не будем, сделаем это завтра же утром!

Через несколько мгновений из арки одного из домов вышел Бартел. Твердыми уверенными шагами он подошел к Грайту. Представитель Земли отключил энергетический щит на своей короне, снял ее и надел на голову обруч из серебра с эмалью, обозначавший принадлежность к расе рабов. Когда Друнел подошел к нему и взял корону, его лицо сияло почти дружеской улыбкой. Он торжествовал. Война была окончена – Грайт и Бартел больше не являлись препятствием на его пути к власти.

Глава 6

Сарны стояли плотными рядами вокруг трона Матери. В огромном зале царила тишина, нарушаемая лишь гудением ламп и прожекторов, напоминавшим шелест осенних листьев.

Грайт и Бартел стояли плечо» к плечу перед Правительницей Земли. На них не было малиновых плащей – официальной одежды избранников народа. Теперь в эти плащи облачились Друнел и Рендан, стоявшие чуть поодаль. Яркий луч утреннего солнца, падавший из узкого окна, играл на этих плащах, превращая малиновый цвет то в красный, то в розовый.

Немигающими золотыми глазами смотрела Мать на Грайта. Долго молчала она, и, когда заговорила, ее тонкие бескровные губы почти не двигались.

– Ты сказал, что не можешь ввести среди людей закон сарнов. И я говорила тебе, что ты будешь смещен со своего поста. Плохой исполнитель заслуживает наказания, а мятежник заслуживает смерти. Таков закон сарнов. По законам людей плохой представитель также должен быть разжалован, а изменник должен быть казнен.

– Да, и по законам сарнов, и по законам людей плохой администратор должен быть уволен, а мятежник или предатель – казнен, – кивнул Грайт. Он говорил спокойно и уверенно, твердо глядя в глаза Правительницы. – Если будет доказано, что все сказанное выше относится ко мне, значит, я виновен. Но я уверен, что ни один человек не заявит, что я плохой представитель, потому что я всегда поступал по закону и никогда не сделал ничего, что закон запрещает. Разве закон сарнов запрещает представителю быть командиром легиона или использовать полицию в своих целях? Разве закон людей запрещает представителю превышать свою власть и заниматься чем-либо иным, кроме своих обязанностей советника? Когда я сказал, что законы сарнов нельзя ввести среди людей, я поступал согласно своим обязанностям советника. Я должен был сделать это, чтобы предотвратить массовые убийства, которые неминуемо последовали бы после введения закона о матриархате. Если бы я одобрил этот закон, то стал бы предателем по отношению к людям. Но я не высказал своего согласия, поэтому меня нельзя назвать ни предателем, ни плохим представителем.

– Слово Матери – это закон сарнов, – резко произнесла Правительница. – И нет закона выше этого. Решения, которые принимает Мать, являются законом для всей Земли. Ты поступил как плохой исполнитель и мятежник, и закон требует смертной казни для тебя. Бартел тоже является мятежником, и его ждет та же участь. – Немигающие золотые глаза на несколько мгновений уставились на Бартела, затем внезапно устремились на огромные двери зала. Грайт медленно повернулся в сторону дверей. В искрящихся лучах утреннего солнца из небытия возникла неясная аморфная фигура, абсолютно черная, как мрак межзвездного пространства. Все замерли, увидев, как эта бесплотная, подобно тени или призраку, фигура начала постепенно сгущаться и приобретать четкие очертания, превращаясь в некое исполинское подобие человека. Существо было не просто черным – казалось, оно состоит из мрака и тьмы. Фигура продолжала двигаться вперед, и вот уже стали отчетливо видны огромные руки и ноги, голова, лишенная глаз, рта и носа. А позади него на полу, там, где ступали огромные ноги, появлялись и расцветали белые цветы морозного инея. Фантастическое создание окутывала аура холода. Солнечный луч, падавший из окна, коснулся черной фигуры, ярко вспыхнул, а потом исчез, словно сгорел.

– Эзир, – с трудом выдохнул Грайт, отступив на шаг.

В нескольких шагах от Матери сарнов черный человек остановился. Замершие в оцепенении сарны начали понемногу приходить в себя, легкий шепот пронесся по их рядам. И тут Эзир заговорил, но он не произносил слова. От него исходили ментальные послания, которые проникали в сознание всех, кто находился в зале, – и сарнов, и людей.

– Ни справедливости, ни правды нет в твоем правлении, дочь сарнов. Твоя раса не похожа на расу моего народа, они различны. Ты должна изменить нынешнее положение дел во имя справедливости, которую сама провозглашаешь.

Рука Матери дернулась и, извиваясь, словно змея, потянулась к маленькой кнопке на троне. Невидимая энергетическая стрела вылетела из оскаленной пасти медной рептилии, вмонтированной в подлокотник трона, но будто растворилась, коснувшись черной груди исполина. В ярости Мать нажимала и нажимала кнопку, сотни стрел полетели в черную фигуру, но все они бесследно исчезли в абсолютном мраке. Из золотого диска, висевшего над троном, вырвался могучий луч, способный превратить в пыль каменную глыбу, но и ее поглотил темный человек.

Гудение лучевого оружия стихло. Лишь эхо еще металось под сводами высокого потолка. Эзир вновь заговорил, и снова каждый из присутствующих услышал его мысли:

– Я не материален, и моя природа совсем не такая, как у твоих лучей, дочь сарнов. Твоя мудрость и древние знания твоей расы бесполезны в борьбе со мной. Ты – одна, а я представляю собой все человечество, все пятьсот биллионов человек, которые жили и умерли на Земле. Я – те миллиарды людей, которых ты убила во время Завоевания… Десять тысяч поколений мечтали и боролись за свободу. Я – их концентрированное желание, их надежда, воплощение их идеалов… На заре человечества, во время первого ледникового периода, я умирал, разорванный когтями тигра, но оживал в ребенке, который выжил благодаря этой жертве. Я умирал, когда Земля была юной… И я умирал прошлой ночью под ударами сверкающих лучей, которые ты дала этим людям… Я умирал в пламени огня и под выстрелами духовых ружей… Я – воля, надежда и желания всего человечества, материализовавшиеся именно благодаря тебе, дочь сарнов. Три биллиона человек умерли во время Завоевания, и их воля, надежды и желания пропитали вечное пространство единственной мыслью – спасти Землю от рабства. Устремления многих поколений людей слились во мне. Прошло четыре тысячи лет, как вы пришли на Землю и уничтожили мой народ, и все эти годы я медленно рос, пока прошлой ночью не получил новый сильный импульс: помыслы множества погибших людей укрепили меня… Я – Эзир, пантеон человечества, я – само человечество. Все, кто умер на этой планете – под палящим солнцем пустыни или среди ледяных арктических просторов, – начиная с самого первого человека, который с камнем в руках сражался за свою жизнь и жизнь своих детей, и кончая тем, кто был на площади перед твоим дворцом прошлой ночью и умер сегодня утром. За что бы они ни боролись и умирали, они все мои дети, они – это я, дочь сарнов. Человечеству надо вернуть справедливость, ради всех тех, кто умер, сражаясь за свободу. Грайт и Бартел боролись за справедливость – и они должны продолжать свое дело. Друнел и Рендан продали человечество ради собственных интересов – и они должны получить по заслугам.

Черная фигура заколыхалась. Вперед протянулась огромная рука. Указательный палец черного человека едва коснулся лба Друнела, а затем мертвенно-бледного от страха Рендана. Друнел зашатался, его ноги подкосились, и он тяжело рухнул, ударившись головой о черные базальтовые плиты пола, его замороженный череп раскололся на множество мелких кусочков, словно ледяной шар. То же самое произошло с Ренданом, и сарны замерли, в ужасе глядя на бездыханные тела бывших союзников.

Эзир повернулся, и сарны тотчас отступили, открыв ему широкий проход, ведущий к длинной, поблескивающей золотом стене зала. В глубоком молчании Эзир подошел к стене и слегка коснулся ее огромной рукой. В то же мгновение твердый полированный камень стал мягким и расползся в стороны, открыв широкий длинный коридор. Эзир пошел по нему. Все молча смотрели ему вслед, пока стена вновь не сомкнулась, скрыв его из виду. Полированные камни встали на прежнее место, но теперь они были черными, как сам Эзир.

Мать сарнов вновь нажала на кнопку, и невидимые лучи пронзили стену, но она по-прежнему оставалась черной, храня очертания огромной фигуры. Затем понемногу чернота стала исчезать, и полированный нефрит вновь обрел свой природный цвет. Ничто больше не напоминало об Эзире.

Немигающие золотые глаза Матери смотрели на Грайта. Она молчала, и человек тоже молчал, спокойно глядя на нее. Наконец Правительница заговорила:

– Вы можете идти, Грайт и Бартел. Вы пойдете и увидите, что в городе людей восстановлен порядок. В час заката сегодня все оружие и короны, которые я дала, должны быть возвращены. Закон о соотношении «один к пяти» люди могут не соблюдать.

Глаза Матери закрылись. Грайт и Бартел повернулись и молча пошли по длинному широкому проходу между рядами расступившихся сарнов. За ними медленно побрели шесть человек, которые пришли сегодня утром вместе с Друнелом и Ренданом. Покинув зал для аудиенций, сторонники Друнела торопливо направились прочь, понуро опустив головы. Оставшись одни, Грайт и Бартел переглянулись и вдруг увидели Уэра, спешащего к ним через лужайку. Техник, работавший в городе сарнов, стал настолько привычной фигурой для его обитателей, что на него давно уже перестали обращать внимание. Теперь он нес в руке довольно большой, закрытый на замок чемодан, в котором, по-видимому, лежало то, над чем он работал в последнее время.

– Боги послали мне удачу, – широко улыбаясь, объявил Уэр. – Я думал, что у меня не хватит времени закончить работу…

– Да, – улыбнулся ему в ответ Грайт, и вдруг напряжение последних дней покинуло его. Он поднял голову, посмотрел на солнце и рассмеялся. – Сегодня боги послали нам удачу.

Глава 7

Лицо матери сарнов хранило следы усталости и напряжения последних сорока часов. В немигающих золотых глазах застыли страх и предчувствие, что впереди ее ожидают еще большие испытания. Восемь Матерей городов полукругом сидели перед ней, и выражение их лиц красноречиво свидетельствовало о том, что они не испытывают сочувствия к ее горю.

Все они безоговорочно считали людей рабами – всего лишь рабами и никем иным. Существами, созданными для труда, для беспрекословного подчинения, для послушного исполнения всех приказов сарнов.

Сарны установили на Земле порядок, и четыре тысячи лет люди подчинялись ему. Но вот теперь установленный порядок вещей оказался под угрозой. Мать сарнов была старой и мудрой, она существовала вечно, и порядок, установленный ею, казался незыблемым. Но то, что она сейчас рассказала, повергло Матерей городов в смятение – существующий порядок надлежит изменить.

Восемь Матерей городов были правительницами Земли. Каждая управляла или континентом, или огромным межконтинентальным регионом, каждая завоевала свое место ценой огромных усилий и держалась теперь за него так крепко, что только смерть могла разлучить ее с троном Матери города.

Но Мать сарнов? Вечная Правительница Земли, которая казалась им воплощением раз и навсегда установленного порядка? Никто из них не знал, как она получила власть, и никто из них не знал, что случится, если она умрет. Мать сарнов никому не завещала свой трон. У сарнов не было ни одного закона, в котором говорилось бы о преемственности власти. Все привыкли к мысли, что Мать сарнов бессмертна. Из всех сарнов, живущих сейчас на Земле, лишь она помнила те мифические времена, когда их раса жила на Забытой планете. Никто из нынешних сарнов не помнил той планеты – она погибла в космической катастрофе, и ее обитателям пришлось искать новые миры.

Мать завоевала Землю для своего народа, но она не одна сражалась с людьми. И тем не менее все остальные были забыты. Они умерли, и осталась лишь вечная, бессмертная, незыблемая Мать сарнов. Матери городов в душе питали к ней ненависть из-за ее бессмертия, потому что трон Правительницы Земли, который они втайне делили между собой, оставался для них недостижим. Мать сарнов знала это и тщательно берегла секрет своего бессмертия. Опыт нескольких тысячелетий убедил ее в том, что порядок, который она установила, является единственно правильным, и она не хотела, чтобы он рухнул с ее смертью. Она не хотела уходить не потому, что наслаждалась безраздельной властью – подобное чувство угасло в ней давно, если вообще когда-нибудь было ей свойственно. Она ценила установленный ею порядок. А Матери городов боялись двух вещей: секрета ее бессмертия и зависти соперниц. Мать устала от их тайной борьбы. Она знала, что все Матери городов ненавидят ее, но сейчас ее больше беспокоило другое – люди, населявшие Землю, пробудились от векового рабского сна, подняли головы и были готовы восстать. Матери городов тоже знали это, но не испытывали такой глубокой тревоги, как Мать сарнов.

Они просто не допускали мысли, что люди способны на восстание. Для них люди были рабами, а еще точнее – животными, прирученными домашними животными. Они не представляли себе, что эти скоты могут отважиться на какие-нибудь серьезные действия против своих повелителей…

Но Мать сарнов была другого мнения. Весь опыт ее жизни, тысячелетия наблюдения за людьми свидетельствовали, что они не животные, что в них есть что-то странное, умирающее и возрождающееся, какая-то непобедимая любовь к жизни и свободе, воля к победе. Ради этого они могут восстать из пепла…

На лице Правительницы застыла дежурная улыбка – холодная маска вежливости. Долгий разговор с Матерями городов утомил ее, но объяснить им происходящее было необходимо.

– Я собрала вас вместе, Дочери, поскольку на этой планете происходит нечто важное. Вероятно, вы уже слышали о Грайте и Бартеле – двух непокорных представителях человечества?

– Слухи до нас дошли, – величественно отозвалась Мать Тарглана, города, расположенного высоко в Гималаях. – Я слышала, что ты собиралась предать их смерти, как изменников, но в последний момент передумала.

Выражение лица Правительницы не изменилось. Когда Матери городов собрались в зале для аудиенций, она сначала расспросила их о том, что происходит в их областях, затем поведала, что у людей появился защитник и существующий порядок вещей может в скором времени измениться. Но она еще ни словом не обмолвилась о Грайте и Бартеле. Эту слишком больную для себя тему она приберегла для последующего обсуждения.

– Я говорила вам на последнем Совете, что человеческое сознание меняется, люди начинают задумываться об истоках своей культуры, их память обращается к далеким предкам – к тем, кто населял Землю до Завоевания. Вам трудно понять это и трудно оценить всю серьезность происходящего – ведь вы не знали людей до Завоевания, вы видели лишь немногих уцелевших, превращенных в рабов. Но я вижу рост – колоссальный рост – их сознания, который мы уже не в силах остановить. Хотя большинство людей еще не понимают, чего они хотят. Еще неосознанно, но они стряхивают с себя цепи рабства. Они борются между собой, убивают друг друга… Я решила использовать их смятение, чтобы предотвратить восстание против нашего владычества. Я дала им оружие в надежде, что они истребят друг друга, но в события вмешалась неведомая мне сила. Я поняла, что недооценила людей. На следующее утро после кровавой междоусобной бойни передо мной предстали Грайт и Бартел, представители человечества. С ними вместе пришли Друнел и Рендан, возглавлявшие восстание. Я не буду вдаваться в подробности моих взаимоотношений с ними и их распрей между собой, скажу только, что Друнел был инструментом в моих руках. Грайту и Бартелу я вынесла смертный приговор. Восстание завершилось, Друнел победил, Грайт и Бартел сдались ему, а утром предстали передо мной. Я осудила обоих на смерть… И вот тут явился Эзир – таинственное существо, природы которого мне не понять. Он был словно соткан из тьмы и огромен, раза в два больше человека и даже больше меня. Фигурой он напоминал человека, но черты лица казались размыты. Он заявил, что состоит не из материальных частиц, а является концентрацией желаний всех людей, которые жили и умерли на Земле, сражаясь за свободу… Эзир общался со мной на ментальном уровне… Мы знаем, что до Завоевания люди стояли на пороге телепатического общения… У нас нет способностей к телепатии, а у людей – есть. Эзир доказал это. Он разговаривал со мной мысленно, и все, кто находился в зале, слышали его «голос» – и сарны, и люди. Когда Эзир коснулся Друнела, тот упал и голова его разбилась, как стеклянная ваза. Та же участь постигла помощника Друнела, Рендана… Я пыталась поразить Эзира энергетическими лучами, но непроницаемая тьма его тела поглощала все виды излучения без видимого вреда. С каждым разом я увеличивала мощность орудий, но все оставалось по-прежнему – Эзир неуязвим для наших лучевых орудий. Луч, который я посылала в него, мог бы разрушить горный массив, но Эзир даже не шелохнулся. Мои попытки не увенчались успехом… Однако существует оружие, которое наши предки называли «Смерть Матери». Тринадцать веков назад я применила его против мятежной Матери одного из городов. Ее звали Татан Шоал, она была Матерью Биш-Вална. – Тут Мать сарнов пристально посмотрела на нынешнюю правительницу Биш-Вална, столицы африканского континента. – Татан Шоал вознамерилась захватить мое место. Она долго готовилась и изучила все виды оружия, которые могла использовать против меня. Ей удалось разрушить южную стену моего дворца и убить моего советника, пытавшегося образумить ее… Дочь Тарглана, расскажи своей сестре из Биш-Вална о замечательных успехах, которых добился твой физик, – я имею в виду его работу над полем Р-439-К.

Лицо Матери Тарглана оставалось бесстрастным, разве что на нем заиграли легкие золотые блики. Ведь поле Р-439-К было ее тщательно оберегаемой тайной.

– Это поле, – произнесла она непринужденным, почти веселым тоном, – разрушает атомы вещества и приводит к неуправляемой цепной реакции. Я не знаю равного оружия по разрушительной силе… – многозначительно улыбнувшись, добавила она.

Мать сарнов кивнула и взглянула на Мать Биш-Вална, которая побледнела от переполнявшей ее ярости. Но когда она заговорила, голос ее был ровным и спокойным:

– Нет, сестра, мы тоже работали над полем Р-439-К. И должна тебе сказать, что надо использовать не сферическую, а эллипсоидальную форму.

Мать Урнола натянуто улыбнулась:

– Жаль, что я не знала о ваших замечательных изысканиях. Я могла бы спасти вашу работу, ведь мы тоже не сидели сложа руки, и наши физики далеко продвинулись в изучении поля Р-439-К.

Три Матери городов любезно улыбнулись друг другу. Каждая считала, что ее секрет остался при ней.

– Дело в том, что никто из вас не в состоянии остановить эту силу, – оборвала «обмен любезностями» Мать сарнов. – От этого оружия нет защиты. Около двадцати веков назад я открыла эту разновидность атомного взрыва и в течение тысячелетия проводила с ним опыты. Десять веков назад нам впервые удалось остановить процесс распада. Если бы Татан Шоал не поторопилась, а подождала бы еще веков пять, южная стена аудиенц-зала осталась бы цела. Но, к сожалению, мне до сих пор не удалось найти надежной защиты от этого поля.

– Нам тоже, – почти в один голос поспешно откликнулись Матери трех городов. Они украдкой переглянулись, стараясь понять, не скрывает ли что-нибудь кто-то из них. Если бы они могли обладать оружием, создающим такое поле, они перестали бы зависеть от старой ведьмы, бессмертной Матери сарнов, правившей ими с незапамятных времен и помнившей еще Забытую планету…

– На Эзира не оказало воздействия даже это оружие, – с горечью произнесла Правительница. – Моя сокровенная «Смерть Матери» оказалась бесполезной, и один из атомных реакторов взорвался от чрезмерной перегрузки… Теперь же нам необходимо сотрудничать более тесно, чем раньше. Однажды наша раса без особого труда покорила людей, потому что мы были едины… Что Матери городов думают об Эзире?

Мать Тарглана раздраженно пошевелилась.

– Среди людей моего континента есть клоуны, которые веселят своих собратьев всякими трюками. У людей ноги быстрые, но недостаточно гибкие и длинные. Поэтому они пускаются на всевозможные ухищрения, чтобы увеличить скорость и гибкость. Они ходят на ходулях, чтобы казаться выше, привязывают к ногам ролики, чтобы двигаться быстрее. А их клоуны обладают невероятной гибкостью.

– Понятно, – кивнула Мать сарнов. – Видимо, клоуны Северной Америки не так талантливы.

– Многие люди на моем континенте умеют передавать друг другу мысли на расстоянии, – сказала Мать Биш-Вална. – Я не раз была свидетельницей того, как они мысленно общаются между собой.

– Понятно, – кивнула Мать сарнов – Очевидно, люди в Северной Америке принадлежат к низшей ветви развития. Меня очень заинтересовали ваши рассказы о людях, познавших тайну ментального общения. Вероятно, они также умеют поглощать смертоносные лучи?.. И проходить сквозь стены? Вы забыли, что я наблюдаю за людьми вот уже четыре тысячи лет и повидала немало различных трюков… Но Эзир был настоящим. Здесь, в этом зале, присутствовали сарны, люди и я. Эзир разговаривал с нами, не произнося ни единого слова, и каждый находившийся здесь мог слышать его мысли. Он рассказал нам о своем происхождении, о том, что он представляет собой воплощение желаний всего человечества, всех пятисот биллионов людей, живших и умерших на Земле. Если бы я заранее знала о его приходе, если бы у меня было время подумать, то я по-другому встретила бы его. Уж во всяком случае не стала бы стрелять в него атомными лучами, которые бесследно исчезали в нем, как в глубинах пространства. Теперь скажите мне: кто из вас может раскусить этот трюк?

Мать сарнов медленно обвела взглядом Матерей городов, но те молчали. В зале повисла напряженная тишина.

– Я разочарована, дочери мои, – устало произнесла Правительница, на несколько мгновений закрыв глаза. – Я разочарована тем, как вы отнеслись к моим словам. Вы усомнились не только в природе Эзира – вы усомнились в моем здравомыслии. Вы недооцениваете людей, считаете их не заслуживающими вашего внимания. Да, люди – низшая раса, но они лучше, чем мы, приспособлены к жизни на этой планете. У нас не волосы, а сенсоры, и мы общаемся друг с другом посредством радиоволн. Люди не могут их улавливать, но и мы не можем улавливать мысли людей, когда они телепатически общаются между собой. Эзир говорил с нами, и его мысли слышали все – и сарны, и люди. Эзир пришел сюда не ради меня, его сообщения были адресованы людям, но он хотел, чтобы и сарны знали то, что услышали люди. Мне же он сказал: «Ни справедливости, ни правды нет в твоем правлении, дочь сарнов. Твоя раса не похожа на расу моего народа, они различны. Ты должна изменить нынешнее положение дел во имя справедливости, которую сама провозглашаешь». Эзир – огромная и страшная сила, которая может уничтожить весь наш народ. Я подчинилась ему, освободила Грайта и Бартела. Но я чувствую, он еще вернется. Теперь я всегда буду ощущать его присутствие… С такой силой я столкнулась впервые.

– И все же я не вижу в этом никакой опасности для нас, – пожала плечами Мать Тарглана. – Может быть, Эзир и не человек, а всего лишь какое-то изобретение жалкого человеческого ума. Во всяком случае, не стоит заранее преувеличивать его значение. И я не думаю, что он вернется. Просто люди хотели освободить двух мятежников, вот и придумали, как это сделать.

На мгновение глаза Правительницы вспыхнули гневом и яростью, она не выносила тупость и сейчас едва сдержалась, чтобы не высказать Матери Тарглана свое мнение о ней, но вместо этого лишь вздохнула и погрузилась в размышления.

Лицо Матери сарнов отчасти напоминало человеческое. Но лишь отчасти. Крошечное лицо с узким подбородком и тонким маленьким ртом, золотые глаза с вертикальными штрихами зрачков, металлические сенсоры вместо волос – все эти отличия сразу бросались в глаза. А уж тело ее с четырьмя сдвоенными руками, длинными и гибкими, как змеи, не имело с телом человека ничего общего. Но она не была и сарном. Те сарны, что жили сейчас на Земле, только внешне походили на нее. Мать сарнов хранила в себе память о другой цивилизации, о Забытой планете, превратившейся в космическую пыль. Она хорошо помнила Великих сарнов, которые завоевали Землю и превратили ее обитателей в рабов. Но, перебравшись на другую планету, сарны изменились. Прежней оставалась лишь одна Мать. Перед ее глазами проходили поколение за поколением, развивался и менялся мир, но она все так же смотрела на него немигающими золотыми глазами. Она была вечной.

Процесс, сделавший Мать сарнов бессмертной, лишил ее возможности иметь потомство. С нынешним поколением сарнов у нее не было прямых родственных связей.

Четыре тысячи лет Мать правила Землей. Две тысячи лет или больше она жила на Забытой планете. Тогда сарны жили тысячелетиями, теперь же мало кто из них проживал больше пятисот лет. Той величественности, которая когда-то отличала ее народ, больше не существовало.

Шесть тысяч лет – слишком большой срок для любого живого существа. Однообразие жизни, смена времен года, смена поколений – все это могло породить тягучую, неизбывную скуку, убить интерес к жизни, опустошить разум. Но только не у Матери сарнов.

Она отличалась от остальных сарнов тем, что была бессмертной и обладала невероятной остротой ума. Ее поразила встреча с Эзиром, и теперь она не могла думать ни о чем другом. Разгадать его тайну, найти уязвимые места, победить его – вот что занимало теперь мысли Матери сарнов…

Правительница медленно подняла глаза на Мать Тарглана. Эти женщины, сидевшие сейчас в зале приемов, были дочерьми ее расы – потомками тех сарнов, которых Мать знала и любила четыре тысячи лет назад. С теми сарнами она работала, и это доставляло ей удовольствие. А с этими…

– Я должна еще раз встретиться с Эзиром, – тихо произнесла Правительница. – Мне необходимо проникнуть в его тайну. Вы, дочери мои, недооцениваете опасность, которую он представляет для нас. Он защищает людей, так что и они становятся теперь опасными для нас. На протяжении многих поколений люди были нашими рабами, но все это время они развивались. Люди развиваются быстрее, чем сарны, потому что век их недолог. И если хоть один из них, превзойдя остальных в своем развитии, использует свои знания и способности и создаст мощное оружие, которого нет у нас, то нам придет конец.

Некоторое время Матери городов молчали. То, что они услышали сейчас из уст Матери сарнов, произвело на них тягостное впечатление. Они даже подумать не могли о том, что какой-то жалкий человек может представлять для них угрозу.

И не просто человек – мужчина! Мужчина, который может создать некое оружие, превосходящее по своей мощности все то, чем они обладали.

– Но если у них есть тайное оружие, которым они могут уничтожить всех нас, то почему они до сих пор его не применили? – медовым голосом спросила Мать Тарглана. – Почему тот, кто изобрел его, не снабдил им своих сообщников? Почему не направил его против нас?

Семь остальных Матерей городов напряженно выпрямились в своих креслах. Правительница горько улыбнулась.

– Это может произойти в любой момент, и мы должны быть настороже, – жестко произнесла она.

«Старая ведьма совсем спятила, – подумала Мать Тарглана. – Давно следовало ожидать, что возраст скажется на ее умственных способностях. Но зачем она запугивает нас? Неужели затеяла какую-то игру?»

– У нас ведь есть детектор лжи, – вслух сказала она, кротко улыбаясь Матери сарнов. – Мы можем проверить всех подозрительных людей.

Правительница ничего не ответила, лишь покачала головой. Она очень устала, ей неприятно резал слух притворный, сладковатый голос Матери Тарглана. «Упрямая тупица», – подумала Мать сарнов. Ей очень хотелось прервать это совещание и немного отдохнуть. Она не спала уже больше сорока часов.

– Скажите мне, дочери мои: когда вам требуются какие-нибудь материалы, откуда вы их берете? – вздохнув, спросила она. – Вам их приносят, не так ли?

Матери городов переглянулись и согласно кивнули.

– А теперь скажите мне, откуда люди берут материалы, которые им нужны для работы? – продолжала Правительница. – Ответ прост – они их воруют. Мы всегда знали это и принимали соответствующие меры, чтобы пресечь кражи. Но люди достаточно умны и хитры и, несмотря на жесткий контроль, продолжают преуспевать в воровстве.

– Нисколько они не умны! – разъярилась Мать Тарглана. – Они просто крысы!

– Может быть, и так, – кивнула Мать сарнов, стараясь не показывать своего раздражения. Мать Тарглана уже вконец утомила ее. – Но крысы – тоже умные твари. Целых двенадцать лет я пытаюсь понять, каким образом каждый месяц у нас исчезает приблизительно тридцать унций платины, несмотря на самые современные электронные приборы, которые контролируют расход металла. Я поставила всем рабочим электронные датчики на ногти и в волосы. И тем не менее мне продолжают поступать сообщения о кражах цезия, гелия, неона и других редких и ценных материалов. Я подозреваю, что люди разбирают наши атомные реакторы…

– Ты придумала ставить им датчики на ногти? – выразила притворное восхищение Мать Тарглана. – Ну, это действительно замечательная система защиты! Жаль только, что она не сработала…

Правительница устало улыбнулась.

– А скольких бытовых реакторов недосчиталась ты, дочь? – терпеливо спросила она.

– У меня люди не воруют! – нахмурившись, воскликнула Мать Тарглана. – У меня все на месте!

– А те реакторы, что стоят в домах у людей? Сколько их разобрано?

– Не знаю, – замялась Мать Тарглана. – Бывает, люди портят их в силу своего скудоумия. Но я думаю, они ломают не больше десятка в год. Мы следим за этим.

– Прекрасно, – вздохнула Мать сарнов. – А когда их дома сгорают, ты делаешь химический анализ расплавленных остатков радиоактивных частиц?

Мать Тарглана недоуменно взглянула на Правительницу Земли. Глаза Правительницы злорадно поблескивали. Она совсем недавно узнала о трюке, который люди проделывали с бытовыми атомными реакторами, узнала всего четыре дня назад.

– Как я уже говорила, людям нелегко добывать материалы и аппаратуру, необходимые для исследований, – сказала она, вновь окинув взглядом Матерей городов. – Но они чрезвычайно хитры и изобретательны. Если вы хотите спокойно жить в своих городах, если вы хотите, чтобы порядок на Земле оставался прежним, советую вам пересмотреть свои взгляды. Людей нельзя недооценивать. Эзир ничего не сделал мне, потому что был один. Когда люди соберут достаточное количество нужного им материала, у них будет мощное оружие, которое они направят против нас. Эзир теперь охраняет их, и, пока я не разгадаю его тайну, мы в опасности.

Мать Биш-Вална покачала головой, недоверчиво глядя на Бессмертную.

– Я всегда считала людей глупыми и ленивыми существами, – задумчиво проговорила она. – Теперь я готова признать, что они все же чуть умнее, чем животные. Но мы ничего не помним об их цивилизации, которая существовала на Земле до того, как мы пришли. Действительно ли люди далеко продвинулись?

Мать сарнов удостоила Мать Биш-Вална пристальным взглядом. Как ни странно, но правительница Биш-Вална, несмотря на то что ее возраст едва ли составлял одну двенадцатую возраста Правительницы, казалась намного старше Бессмертной. Ее лицо избороздили глубокие морщины, глаза поблекли, а губы потрескались; ее не пощадили сухие и горячие африканские ветры, жара и засуха. И все же Биш-Вална была наиболее деятельной и энергичной из Матерей городов.

Мать сарнов улыбнулась и кивнула.

– Я могу немного рассказать вам о человеческой цивилизации, но, если вы хотите знать больше, позовите своих историков. У тебя, дочь Биш-Вална, есть прекрасный специалист по древней истории человечества – она очень образованна и умна и может дать тебе любую консультацию… Когда мы пришли на Землю, у людей была цивилизация, возраст которой насчитывал примерно пятнадцать тысячелетий. По их календарю шел 1999 год. Незадолго до этого они научились использовать энергию атома, которую использовали как в мирной жизни, так и в военных действиях друг против друга. У них были атомные станции, которые давали электричество в их дома, а также атомные бомбы, которыми они уничтожали целые города. Они поднимались в воздух и даже летали в космос. Когда началось Завоевание, из наших пятидесяти двух кораблей мы потеряли тридцать девять. Люди были очень умны, хорошо обучены и сражались до последнего. Мы захватили в плен и превратили в рабов только самых слабых. Лучшая часть человечества погибла в борьбе. Они храбро сражались и были умелыми бойцами, но не смогли создать надежную защиту против нашего оружия. Люди – воинственная раса, и, даже когда у них нет оружия, они готовы броситься на врага с голыми руками. Теперь у них есть руководители, и главный среди них – Эзир. Мы должны удержать людей в рабстве с помощью Эзира. Он знает, что они становятся безрассудными, когда речь идет о войне, и постарается удержать их от нее – ведь война с нами для людей может обернуться самоубийством… Мы должны разгадать тайну Эзира, должны узнать, что скрывается под его черным покровом.

Правительница замолчала, прикрыв на несколько мгновений глаза.

– Я поговорю со своим историком, Мать, – торопливо произнесла Мать Биш-Вална. – Может быть, она расскажет что-нибудь такое, что поможет мне лучше разобраться в людях.

Мать Тарглана бросила на нее презрительный взгляд.

– И как ты собираешься узнать тайну Эзира, Мать? – с иронией спросила она. – Может быть, ты ждешь, что он придет и сам тебе все объяснит? Мне почему-то кажется, что он не захочет. В таком случае нам будет трудно с ним бороться, если все, что ты сказала, – правда.

– У меня достаточно данных, чтобы разобраться в его природе, – спокойно ответила Бессмертная, не глядя на Мать Тарглана. Впереди ее еще ждали долгие часы работы, и она не хотела тратить свои силы. – Несколько часов назад я дала инструкции своим физикам приготовить все необходимые приборы и материалы, которые могут понадобиться в Доме Камней…

– Из всех мест в Городе сарнов появление Эзира там наименее вероятно, – язвительно заметила Мать Тарглана.

– …и они будут готовы через полтора часа, – продолжала Мать сарнов, не обращая внимания на назойливую правительницу Тарглана. – Нет никаких сомнений, что Эзир придет на помощь Грайту, если мы схватим его. Чтобы быть абсолютно уверенными в том, что это произойдет, мы схватим также и Дею – его возлюбленную. Грайт собирается жениться на ней, и я не сомневаюсь, что Эзир обязательно придет, чтобы освободить ее.

Мать Биш-Вална нахмурилась.

– Он уже был однажды схвачен и отпущен по настоянию Эзира, – с сомнением произнесла она. – Теперь его придется снова арестовать и снова отпустить? Причем опять – по настоянию Эзира.

– Это будет происходить в Доме Камней, – твердо сказала Правительница. – К нему не сможет приблизиться ни один человек. Никто из людей не будет знать, почему Грайта схватили и почему освободили, за исключением тех, кто тесно связан с Грайтом и, следовательно, с Эзиром. Эти люди уже осведомлены, какой силой обладает Эзир, осведомлены даже лучше, чем мы, и они поймут, что Грайта освободили не потому, что не было оснований его задерживать, а потому, что мы просто провели нужный нам маневр. Но остальные ничего не узнают.

– Неужели они не заметят, что Грайта, их представителя, безо всяких причин арестовали и держали под стражей, а затем отпустили? – недоверчиво спросила Мать Друлона, отдаленной части Южной Америки. – Ты считаешь, что люди не заметят его отсутствия?

– Не заметят, – улыбнулась Мать сарнов. Распрямив скрученный в клубок длинный гибкий палец, она нажала крошечную кнопку.

Через мгновение в дальнем конце зала в черной нефритовой стене открылась серебряная дверь, и в проеме показалась фигура женщины-сарна с сильным мускулистым телом и могучими гибкими руками. Ее одежда и знаки отличия указывали на ее должность – декалон, командир десяти гвардейцев. На ее груди золотом и серебром переливалась эмблема – символ принадлежности к личной охране Матери сарнов.

Ее узкие глаза были глубоко посажены, загорелое обветренное лицо с резко очерченными скулами, жесткое и бесстрастное, говорило о ее выносливости и мужестве.

– Декалон, – улыбнулась ей Правительница. – Принеси сюда Покровы Матери. Тебя ждет ответственное поручение.

Декалон молча повернулась и бесшумно исчезла за серебряной дверью.

– Когда-то Дарат Топлар была верховным командиром гвардии Города сарнов, – пояснила собравшимся Бессмертная. – А теперь она декалон. Но зато декалон моей личной охраны. Ну, а теперь настало время действовать. Я открыла вам кое-что из того, что каждая из вас держала в тайне, и кое-что из того, что я скрывала сама. Теперь я покажу вам Покровы Матери – вероятно, до вас дошли слухи об их существовании. Так вот, это не слухи, они действительно существуют и обладают всеми теми качествами, которые им эти слухи приписывали.

Декалон вернулась с десятью гвардейцами, одетыми в такую же форму, что и она, только с другими знаками отличия. Все гвардейцы были под стать своему командиру – такие же мускулистые и сильные. В руках декалон держала большой чемодан с тяжелыми серебряными замками. Она положила его на край огромного стола совещаний, и в то же мгновение гибкая рука Матери сарнов распрямилась и потянулась к нему через весь стол. Декалон тем временем ловко открыла замки и откинула крышку чемодана.

На дне чемодана аккуратными рядами лежали двадцать комплектов батарей с присоединенными к ним шнурами и двадцать пар наушников и защитных очков. Больше в огромном чемодане ничего не было.

Декалон вынула комплекты из чемодана и быстро раздала их своей команде, затем еще раз опустила руку в пустой чемодан. Мгновение – и рука исчезла. Матери городов замерли, в оцепенении глядя на эту сцену, а декалон между тем продолжала на глазах исчезать, растворяясь в воздухе.

Матери городов беспокойно зашевелились в своих креслах. В глазах Матери Тарглана зажглись огоньки ярости и досады: ведь эти несчастные одиннадцать личных гвардейцев Матери знали все секреты ее лабораторий, а она, правительница Тарглана, не знала.

И старая бессмертная карга тоже их знала. Сколько раз, глядя в ее неподвижные золотые глаза, Мать Тарглана клялась себе, что найдет способ создать какое-нибудь сверхмощное средство защиты, чтобы не чувствовать себя зависимой от старой ведьмы, но все ее попытки оказались тщетными. Мать Тарглана чувствовала себя раздавленной; ярость, поднимавшаяся в ней, душила ее, и она едва сдерживалась, чтобы не застонать. Она, молодая, сильная и честолюбивая, не смогла сделать ничего, а эта дряхлая развалина сделала! Мать Тарглана опустила голову, признав в душе, что в подметки не годится такому выдающемуся ученому, как Бессмертная.

Глава 8

Между тем совещание шло сегодня не только в этом зале. Далеко отсюда, в городе людей, в конференц-зале резиденции правительства собралось четыре человека. Конференц-зал представлял собой довольно уютную комнату со стенами, отделанными деревянными панелями. Здесь было не так мрачно, как в зале для аудиенций во дворце Матери сарнов, и солнечные лучи весело плясали на светлых деревянных панелях, привезенных сюда со всех континентов Земли.

Огромный дубовый стол посреди комнаты был отполирован ладонями сорока поколений представителей людей, а толстый ковер – протерт их ногами. Но, как и в огромном зале сарнов, здесь тоже было искусственное освещение, обесцвечивавшее лучи заходящего солнца. Четыре человека сидели за столом совещаний, они жестикулировали, напряженно глядя друг на друга. Но все это проходило в абсолютном молчании.

Во главе стола сидел Грайт, избранный и всеми признанный представитель человечества, завоевавший почет и уважение тем, что мужественно отстаивал интересы людей. Рядом сидел Бартел, представитель Северной Америки, близкий друг Грайта, который стоял с ним плечом к плечу перед грозными очами Матери в тот день, когда появился Эзир.

По другую сторону от Грайта сидел Карон, командир легиона мира – единственной военной организации, разрешенной людям. Легионеры, являвшиеся по сути полицейскими, были вооружены лишь резиновыми дубинками и газовыми пистолетами. Выстрел из такого пистолета мог лишь на некоторое время вывести человека из строя.

Напротив Грайта сидел его помощник – Дарак, рассеянно рисовавший закорючки на листе бумаги. Его должность не была выборной, Грайт назначил на нее Дарака, и тот прилежно выполнял свои обязанности, но особого рвения не выказывал. Из-за вечно скучающего лица и вялого характера у него было мало друзей, зато много времени для самообразования.

Опытный психолог, Дарак не нуждался в Покрове Матери, его собственный покров, созданный по законам не физики, а психологии, был не менее эффективен. Люди не видели Дарака. Его никто не знал и не мог запомнить его лицо.

Четыре человека, сидевшие за старинным столом, сегодня были свободны – насколько вообще можно быть свободными в мире, где правили сарны. У каждого на плаще поблескивала эмблема, означавшая его положение в обществе. Каждый на голове носил обруч с эмблемой принадлежности к низшей расе. Такой обруч – символ подчинения человечества сарнам – надевали на голову любого человека по достижении им восемнадцати лет. Но Уэр сделал небольшие изменения – соскоблив часть серебра, он поместил в обручи крошечные ментальные усилители. Благодаря этому сегодня и проходило первое молчаливое совещание, участники которого общались между собой на ментальном уровне.

Телепатия сделала бесполезными подслушивающие устройства, с помощью которых сарны могли прослушать любую беседу людей на протяжении тысячи лет. Грайт усмехнулся, подняв глаза на хрустальную люстру под потолком, где был спрятан подслушивающий кристалл сарнов.

Такие же устройства находились в других местах конференц-зала. То, что говорили представители человечества в течение тысячелетия, в то же мгновение становилось известно сарнам – сенсоры на их головах улавливали радиоволны, передаваемые подслушивающим устройством.

– Нас четверо здесь, в этой комнате, – мысленно сказал Грайт своим товарищам. – Но если сарны что-нибудь и слышат, то только шелест бумаги. Они могут заинтересоваться странной тишиной.

Широкое мужественное лицо Карона скривилось в усмешке:

– После того как тысячу лет здесь звучали голоса, услаждая слух сарнов, немного тишины им не помешает. К тому же Правительница станет сейчас показывать зубы. Я думаю, встреча с Эзиром ее напугала.

– Мать сарнов в данный момент проводит совещание, – все «услышали» мысль, пришедшую откуда-то издалека. – Я давно пытался научиться читать мысли сарнов, но пока мне доступны лишь отдельные фрагменты. Я сейчас чувствую, что Правительница устала, ее раздражает тупость и упрямство Матерей городов. Но сарны мыслят иначе, чем люди, к тому же я нахожусь на значительном расстоянии от Матери, так что больше уловить ничего не могу. И мне уже пора идти: я и так считаюсь во дворце сарнов самым усердным техником. Странно, что они еще не заподозрили меня…

– Ты прав, Уэр, иди сейчас же домой, – поспешно ответил ему Грайт. – И не делай во дворце сарнов ничего, что не входит в обязанности обычного электротехника. Будь осторожен!