Во времена далекие
Вокруг большого озера
Селились люди добрые,
Кормила их земля.
Беды село не ведало,
Пока в лесу за озером
Не поселилась женщина
По прозвищу Змея.
Ночами ведьма черная
В село ходила, крадучись,
Таскала на съедение
Овечек, кур, гусей.
Ее боялись до смерти,
Ходили байки страшные,
Что ведьма порчу делает
И жарит малышей.
Шепнет слова заветные —
Замки все открываются,
И живность полусонная
Не квохчет, не рычит.
Возьмет потолще курочку,
Яичком не побрезгует,
А петуха надутого,
Что в ступоре сидит,
По клюву щелкнет весело:
«Что беспокоит? Горлышко?
Чего молчим? Контузия?
Оглох ли? Паралич?»
Потом гусей пощупает,
Возьмет самого жирного…
Овечку кучерявую
Пожарить и постричь
Уводит на веревочке.
«Пока, шашлык», – похлопает
Барана бестолкового
По морде ошарашенной…
Два слова, взмах руки —
И псы, обычно злющие,
На спину тут же валятся,
Подставив пузо мягкое,
И даже мужики,
Кто из дому выскакивал,
Почувствовав неладное…
Или женою посланный
Добро свое спасать,
Так падал как подкошенный.
Змея ногой потрогает
И переступит весело:
«Не спится? Надо спать!»
Однажды смелых семеро,
Кто с ружьями, кто с вилами,
Облаву ей устроили:
Теперь ты не уйдешь!
Но ведь она, проклятая,
Их издали почуяла,
Вороной перекинулась.
Колдунья – что возьмешь.
Еще в гадюку черную!
Да! Превращалась запросто.
Средь бела дня удобнее
Так незаметной быть.
Подсматривать, подслушивать,
О чем судачат кумушки,
И тем, кто проклинал ее,
Больнее отомстить.
Глядишь – там мор у кроликов,
Там вишня вся осыпалась,
Там огород повытоптан,
Будто Мамай прошел,
Вода в колодце горькая,
Коровушка не доится,
В постель ребенок писяет,
И муж к другой ушел…
Петровна, баба хитрая,
Была не лыком шитая
И вечером с молитвою
Весь обходила дом.
Свечой церковной истово
Крестила дверь и брызгала
Курятник, двор и Тузика
Святой водой притом.
Гадюка подколодная
Петровну ненавидела
И обходила дом ее
Обычно стороной,
Ведь все заклятья без толку,
Сто раз колдунья в бешенстве
Рвала на себе волосы
И билась головой.
Ей хоть бы что, конечно же,
А на воротах – вмятины,
И краска вся облупилась,
У кошки нервный тик,
Собака заикается,
Зато Петровне весело:
Скотина вся целехонька
И жив-здоров старик.
Такое поведение
В селе никто не жаловал,
Ведь шутки плохи с ведьмою
И месть ее страшна.
Петровна не была отнюдь
Упрямой или глупою,
Но тридцать лет без малого
Велась эта вражда.