Ожидание казалось бесконечным. Мефи не хотелось возвращаться. Он чувствовал, что на него смотрит весь мир во главе с Мессиром. И ничего удивительного, ведь ему не было равных там. Но это и заставляло его пахать больше других. Везет ведь тоже только тому, кто везет.
Что это? Второй удар колокола. Считать до трех он умел, и надо было возвратиться домой.
Хотя оставаться было лучше тут, чем там. Но братья ему приходилось за любое самое трудное дело.
Колокол ударил в третий раз. Померкла полутьма. И приземлился он удачно. Хотя это всегда казалось дурным знаком. Со всех сторон в тронный зал стекались его товарищи. Нынче они загадочно молчали, перебрасываясь лишь взглядами, на него поглядывали с интересом, зная, что он нынче будет самым главным.
Мефи помедлил секунду у порога, копыто подвернулось, и едва не растянулся перед входом, но на ногах удержался.
А потом он вел себя тихо, не высовывался сильно. Вдруг они забудут, не заметят того, что творится. Но стоящие впереди расступились. Как только почуяли, что князь ищет его.
Князь настроен был на веселый лад. Усмешка застыла в уголках губ, но взгляд казался каменно-зловещим. Худой, высокий, прямой. В глазах отражалось адское пламя. Смешно было бы молить его о пощаде. Он сцепил руки перед собой. Тонкие пальцы слегка шевелились. Никто бы не смог угадать его помыслов и настроения.
Князь заговорил.
В полутемном зале воцарилась гробовая тишина. Но пока он говорил о других и к другим обращался, Мефи мог передохнуть за чужими спинами.
Но бес стал каким-то излишне впечатлительным. А ведь наверняка паникует напрасно, никакой скверной работенки и не будет.
Князь изучал его молча.
К концу аудиенции он готов был облегченно вздохнуть, и торжествовать глядя на своих товарищей. Свое имя он услышал не сразу. Но это его просили задержаться.
Теперь он обреченно наблюдал за тем, как уходили остальные, и сгорбленный Иуда, сидя около трона властелина, раздавал деньги для подкупа на день грядущий. На их языке это называлось проказами. Что-то нынче и Иуда был мрачен, как никогда. Может, ему просто надоела однообразная и унылая работа и постоянная близость к Князю, к тому, что все называют адом. Ведь такая жизнь точно не сахар.
Но вот уже исчез, позвякивая монетами, последний бес. Можно было и передохнуть от трудов тяжких.
Мефи понимал, что пора приблизиться к трону, хотя и старался держаться подальше, в случае вспышки гнева, Мессир никого и никогда не пощадит.
– Ну что, гений, девятого круга, хватит прохлаждаться, пора за дело приниматься.
– Интересно, а что я каждый день делаю? – поинтересовался он, хотя чувствовал, чем завершится такое любопытство.
Хозяин взглянул на него насмешливо, ссориться он не собирался.
– Я о настоящем деле говорю. А не о мелких пакостях, – отрезал он, – мне нужна душа некрещенного ребенка, и ты должен ее добыть. Смотри, чтобы его не успели окрестить и забери. Но это только полдела, тебе надо будет следить за тем, чтобы ее нам назад вернуть не пришлось, это если глупая баба задумает ее отмолить. Если прохлопаешь, допустишь это, смотри у меня.
Последнего он мог и не говорить, бес в том не сомневался, что получит по полной, если прохлопает.
Мефи потупил взор в камни, он упорно молчал. Больше ничего не говорил и Мессир. Он не хотел уходить, и оставаться не хотела, такая вот странная дилемма получилась.
Нет, и без всяких указаний он мог все сделать, но теперь, когда от него этого требовалось, ему ничего делать из вредности не хотелось. Да и представить только, как это трудно раздобыть душу некрещенного младенца. Сколько неожиданностей и неприятностей его там будет подстерегать. Но делать все равно нечего. Отговорки ничего не меняли.
Но если бы не было таких заданий, то он изнемог бы от скуки, нет, иногда просто необходимо было так вот встряхнуться.
Но туда надо идти в полночь, а до той поры можно отдохнуть. Засыпая, он погрузился в размышления, надо все продумать, чтобы избавиться от лишних хлопот. Дурные предчувствия заставляли его что-то делать, не сидеть на месте.
Мефи подскочил на лежанке.
– Нет, так нельзя начинать, – озарился бес, но чувство всегда освобождались от контроля разума.
И он заснул внезапно. Ничего не снилось ему в ту ночь. Пока он еще оставался любимцем Князя, но все это внезапно может закончиться, если он что-то не так сотворит с душой этого младенца. Его могут просто превратить в горстку праха, в камень, какая разница, чем и кем он станет, если перестанет быть собой.
Бес проснулся с тяжелой головой и сразу же вспомнил все, что произошло накануне. Ну что же. Пора приниматься за дело, пока не поздно.
Теплой летней ночью, за несколько минут до полуночи, на опушке села Карачарова появился путник в лаптях, кафтане с котомкой за плечами. Он медленно приближался к селу, погруженному в сон уже несколько часов. Лишь в одной избушке на самом краю села горела лучина. Темная, маленькая старушка в черном одеянии с бесцветным лицом и злыми глазками – настоящая ведьма – вышла к нему навстречу. Она долго поджидала его, зная, что он должен появиться. И вот, когда он стал приближаться, смотрела на него молча, прищурив один глаз.
Мефи даже присвистнул, когда ее увидел, топнул копытом и бесследно исчез. Общаться со старой ведьмой ему вдруг расхотелось. Но она только рассмеялась, и смех был такой же скрипучий и странный, а потом пошла на опушку – довольная, что не пропустила то, что и хотелось узреть своими глазами. Но куда и в какой дом под видом черного кота он проберется, она пока не знала, могла только гадать, впрочем, это скоро выяснится само.
Черный кот, и тут старуха не ошиблась, без труда отыскал нужный ему дом, хотя тот ничем не выделялся среди прочих, расположится в сенцах, словно он жил там всегда. Правда его сердило то, что провести тут придется не один день, спать придется ночью, бодрствовать днем, а он привык как раз наоборот.
Но ему придется мириться со всеми неудобствами, чтобы добиться желаемого. Странные создания эти люди, ночью они спят, днем работают, когда все должно быть наоборот, как вообще можно спать ночью, когда это самое важное время для дел. Хотя работа у них скучная, страшно однообразная, а жизнь серая, если бы он иногда не разнообразил все, то было бы и вовсе тошно. Сам дьявол в другой раз не заставит его вернуться к такой жизни, но пока надо сделать свое дело, чтобы потом гулять смело. А вот они уже несколько веков так живут и не ропщут.
Кот свернулся клубком, пожалуй, он был большеват для кота, но и эта шкура казалась коротковатой, а что говорить о кошачьей.
Мефи проснулся оттого, что полетел в воздух и в полете припомнил все, что с ним в последнее время приключилось. Что это? Он же в птицу вроде обращался, и не было у него никаких крыльев, так почему же летает?
На самом деле все оказалось проще – его на руки взял мальчик, и кажется даже обрадовался его появлению, хотя и не должен был, потому что кот был черным.
Да и отрок оказался славным – такой маленький мужичок, светленький с голубыми глазами. Он что-то лепетал и играл с ним, как с настоящим котом, каким он собственно и казался. Мефи противился, но на самом деле это ему очень даже нравилось. Это был тот самый дом, в котором он и должен был оказаться. Женщина искоса взглянула на кота, и скрылась в доме, она должна была родить совсем скоро.
№№№№
Мавра проснулась в тревоге, с тяжестью на душе. Ведь приближался срок рожать. Но тяготило еще что-то необъяснимое. Она вздрогнула и увидела в руках у Ильи черного кота. Тот словно бы с неба свалился, да еще черным, – дурной знак, – подумала она и постаралась отогнать темные мысли. Ведь еще ее бабушка топила всех черных котят, не разрешала оставлять их в доме. Но она не могла огорчить мальчика, ведь он от этого котяры и на шаг не отходил.
– Господи, – молилась она перед иконой, – отведи беду от дома моего.
Но потом замолчала, решив, что так только беду накличет. Хотя если посмотреть, кот как кот ничего особенного, никаких дурных поступков из-за него не должно случиться.
Весь день мысли ее возвращались к этому коту. Она вспомнила себя ребенком, когда прабабушка еще была жива. В тот день в избе тоже появился черный кот, зашел и лег около печи. Дома они были вдвоем. Старуха улыбнулась и прошептала:
– Смотри, Маврушка, это смерть моя пришла, – и на кота пальцем показала.
Она онемела тогда от ужаса, побежала из дома на опушку леса. Почти до темноты там пробыла, а когда возвращалась, увидела старуху около дома. Та и сказала ей, что бабушка умерла. Она искала черного кота, но больше его не нашла, он исчез куда-то. Только по ночам во сне он иногда к ней являлся. Она просыпалась от страха.
Теперь она не помнила лица бабушки, и той избы, где они тогда жили, тоже не помнила, через пару лет она сгорела, был большой пожар, а вот черного кота забыть не могла.
Несколько лет после Ильи у нее не было детей, и она подумывала о том, что уже не будет. Потом ребенок родился мертвым. Но она уверяла себя, что на этот раз все должно обойтись, бог ее милует. Но тревога никак не исчезала.
Она принялась готовить ужин, когда выглянула во двор, увидела, как почернело небо, словно уже наступила ночь, хотя все еще был полдень.
Внезапно ударил гром, да такой сильный, что стены задрожали. Вот тут слова вбежал Илья со своим котом.
– Ой, матушка, там такая гроза собирается, – почти восторженно крикнул он, – такое черное небо сделалось.
И тут же сверкнула молния, Мавра схватила из рук малыша кота, и швырнула его их избы на улицу, плотнее закрыла дверь. Но Илья с диким криком бросился за котом туда. И дождь лил и бушевал ветер. Мальчик промок до нитки в один миг, пока озирался по сторонам. Но кота нигде не было, он, будто сквозь землю провалился. Малыш метался и рыдал под проливным дождем.
Почуяв недоброе, Мавра рванулась за ним и потащила его домой от старой осины, где он и оказался. И тут же им вслед ударил гром, сверкнула молния, попав прямо в сухое дерево. Оно рассыпалось со страшным треском и тут же загорелось.
– Господи, – взмолилась она, крестясь, за что ты хотел убить моего сына.
И струи дождя вместе со слезами потекли по ее щекам.
№№№№№№№№
Илья уселся около печки, насупившись. Он рыдал, потому что так и не смог отыскать своего кота. Это была самая большая потеря в его жизни. Он промок до нитки, и теперь мог заболеть. Но пока он думал о том, что молния убила его кота.
– Господи, – да ничего с твоим котом не сделается, – это тебя бы молния убила, видел, что с деревом стало, вот то бы и с тобой было, – кричала на него матушка, – Да откуда он только взялся, этот окаянный кот, ни у кого в деревне такого не было, только у нас, вот напасть-то какая.
Гроза внезапно прошла, во дворе было свежо и тихо. От осины остался только один пенек. Но она не жалела о дереве, потому что могла лишиться и ребенка, своего первенца. Но бог не дал ему погибнуть и то хорошо, он будет жить ей на радость. Совсем скоро родится еще один ребенок, и тревоги утихнут. Но тревога не пропадала, хотя гроза давно кончилась. Она цепкими когтями черного кота вцепилась ей в душу. Она никогда не верила страшным рассказам про колдунов и ведьм, но в последнее время жизнь заставляла ее убеждаться, что это не выдумки выживших из ума стариков, что существуют тайны и заговоры. Она снова смотрела на небеса и молилась, прося о том, чтобы все у нее закончилось хорошо, чтобы хватило духу сберечь силы, пережить все испытания, какие еще выпадут на ее долю. Она решила сходить к ведьме, чтобы душу успокоить.
Когда все наконец угомонилось и ночь вступила в свои права, казалось, что ничего страшного не произошло. Ночь была обычной, одной из тысяч. Куда-то исчез проклятый черный кот, наделавший столько шуму.
Кот исчез бесследно, но теперь уже невидимым, в своем истинном обличии в доме появился бес собственной персоной.
Он и прежде частенько заходил в дом к Домовому на огонек, они были старыми приятелями. А сейчас тот заскучал и обрадовался встрече.
– А где твой гость черный запропастился? – с ходу поинтересовался он.
– Исчез во время грозы, даже след его простыл, – спокойно отвечал Домой.
– Не радуйся раньше времени, вряд ли этот плут исчезнет навсегда, да и не просто так появлялся он здесь, – заявил бес.
– А может у них там что-то изменилось? Да и мальчишку ему убить не удалось, за другим приходил, помяни мое слово.
Домовой покуривал самокрутку и вполуха слушал собеседника. Но вдруг насторожился.
– Что ты вокруг да около ходишь. Известно тебе что-то, так говори, хватит тут загадки загадывать.
– Если бы точно что-то знал, то к тебе бы не поплелся, – огрызнулся тот, – да больно что-то у него узнаешь. Но и подружка наша Кикимора подозревает что-то, смотри, какая хитрая да пронырливая сделалась у нее рожа, ясно, что ведомо ей что-то.
Домовой, видя его насмешки, вцепился в него, и они кубарем покатились по полу, загремела упавшая кочерга, в избе поднялся страшный шум. Но силы были равны, и они еще долго барахтались, грозя разбудить весь дом. Хорошо, что домочадцы только что заснули, и сон их был крепок..
Наконец Домовой, тяжело дыша, отбросил к печке непрошеного гостя и прошептал яростно:
– Уходи и не являйся сюда больше.
– Рад бы, да не могу, раз сам князь своего первого помощника к тебе послал, грех в стороне оставаться.
В тот самый момент появилась Кикимора. Видя, какой переполох и догадываясь, что только что была потасовка, она тихо рассмеялась, приветствуя собратьев.
– Вот и голубушка наша тут как тут, – тяжело вздохнул бес, – чует, где жаренным пахнет.
– А ты не ворчи, с тоски бы сдох, непутевый, если бы не появился тут, что же ты в болотах своих не торчишь.
Она была груба, впрочем, как обычно.
– А ты, – она повернулась к Домовому, – что уши развесил, лучше бы о жильцах побеспокоился, не ровен час, проказа какая нападет, раз этот тут все вынюхивает.
– И эта ту же песню затянула, – плюнул от досады Домовой.– Я дух дома, и он на мне держится, а почему вы оба это так близко к сердцу принимаете, вот что непонятно или уже жаренным запахло? – поинтересовался он
– Держится-то, держится, – передразнила Кикимора, – только не сильно усердствуй, а то как бы твой дом не рухнул, тогда так же как этот по чужим углам ютиться придется.
Она все больше путала забытую Маврой в суматохе пряжу – любимое занятие любой Кикиморы.
– Попугаю-ка еще твою Мавру, – усмехнулась Кики.
Домовой бросился к ней, ругая себя за невнимательность и забывчивость, он всегда увлекался разговорами, не замечая того, что творится кругом.
Но было поздно, работа Мавры была безнадежно испорчено, оставалось только выбросить то, что осталось от ее пряжи.
Распрощавшись с гостями, он стал прибирать да расставлять по местам все, что было перевернуто.
– Видно сам князь что-то затевает, – бес проболтался, – но что нужно ему тут, в обычной избе, какой у него, владеющего всем миром, может быть интерес.
За эти годы и даже века он сжился с людьми и считался Домовой самым добрым созданием среди духов, населявших этот мир. Все его колдовские чары пропали со временем, и в схватках с собратьями он чаще проигрывал добру против зла. Их больше, и объединившись вместе, они были несомненно сильнее, но это не печалило Домового.
№№№№№№
Пропел первый петух, он, устало вздохнув, отправился на покой. Ночка выдалась бурная. Ему предстояла главная схватка, в том не было сомнения. Но если даже слабая и беззащитная женщина вырвала ребенка из объятий беса, то он может не меньше.
Так думал, засыпая, Домовой. И слышал, как ветер шуршал в трубе.
Неслышно ступая, кот прошелся по избе. Лохматый старикашка и все обитатели этого мира крепко спали. А он исследовал поле своей деятельности. Бесспорно, ему было известно больше, чем другим, но далеко не все. Он понятия не имел, почему среди тысяч беременных жен князь указал на эту. Но задавать такие вопросы было не принято, он и не задавал.
– Ему видней, и все-таки?
Оглянувшись еще раз на поле битвы, он исчез так же бесследно, как и появился.
Илья заворочался и заулыбался во сне. Ему снилось, что его кот вернулся и даже разговаривал с ним, вот только припомнить о чем же они говорили мальчик так и не смог.
– Но коты не могут разговаривать, – огорченно вздохнул он, тоскуя по потерянному любимцу.
Едва позавтракав, Илья исчез из дома. Он отправил на поиски своего кота, который ему накануне приснился и сообщил о том, что ничего страшного с ним не случилось.
Ребенок верил, что кот обязательно отыщется и вернется домой. Но тут ребенка ждало разочарование, кот, словно сквозь землю провалился, не было его нигде.
Хотя на самом деле никуда он на этот раз не провалился, а играл в кости с Банником в пустой и темной в такой час бане, куда люди в утренние часы и носа не показывали.
Но в бане, где никого не было, было шумно и весело, стол хохот и какой-то дикий треск, что еще раз подтверждало, что нечего им там делать, если хотят оставаться живы и невредимы.
В отличие от Домового, Банник всегда был самым злым и коварным из всех духов. Общение с людьми никак не повлияло на его нрав. Это было самое настоящее Пекло на земле, тот кусочек ада, который человек должен был видеть и представлять себе еще до того, как окажется во владениях самого Чернобога. Пламя в печке, пар и чад не могли никак улучшить его отношения и к бане, и к людям, которые приходили сюда помыться, и совершались здесь самые главные для них обряды – рождение и смерть, всему этому Банник оказывался свидетелем. А потому знал изнутри всю изнанку жизни человеческой.
Вот и теперь он пытался выведать у черта, что же будет твориться дальше:
– Ты надолго к нам, Лукавый? – поинтересовался он.
– Да вот заполучу душу для Князя и назад, – отвечал загадками тот.
Мефи мог поделиться с ним секретами, понимая, что тот не станет ему мешать.
– Надоела мне деревня ваша – скукотища, а вчера и вовсе чуть грозой не пришибло из-за проклятой бабы, – пожаловался он.
Банник хихикнул, не понимая, как могло пришибить беса, который был бессмертен. Хотя, говорят, что чаще всего Перун в них молнии свои и пускает, давно у него зуб на этих тварей Велесовых. Никто не знает, с чего это началось, но скорее всего никогда не кончится.
Он видел, как кубарем летал черный кот, и только почесал затылок, понимая, что Мавре это будет дорого стоить, хотя ему она и была симпатична. Угрозы беса ему не понравились, и он готов был эту бабу защищать, да просто, чтобы тому насолить и прыть свою показать.
Но потом он решил, что его дело сторона, и связываться с этим типом из-за какой-то бабы он не собирался. Пусть о ней Домовой с Кикиморой позаботятся.
Банника клонило ко сну, он забился в дальний угол и решил, что до вечера пусть в том мире все хоть быльем порастет, а ему все фиолетово.
№№№№№№№
Мефи тоже решил передохнуть в той самой бане на полатях. Днем у него никаких дел не было в мире людей.
Но он выглянул из бани, заметил уныло бредущего Илью, и понял, что пацан упрямый, и нравится ему больше, чем его мамаша, жаль, что отмщение и его коснется тоже.
Илья с грустью думал, что сон его обманул, и кота он, наверное, никогда больше не узрит. Сколько их носилось по деревне белых, рыжих, полосатых, но не нужны они были ему, только тот, черный, которого нигде не было.
Илья заметил, что и матушка куда-то исчезла, а он остался совсем один – все его бросили на произвол судьбы.
А Мавра, изнывая от дурных предчувствий, отправилась к старой ведьме на самый край села, где начинался густой лес. Ей хотелось узнать правду, выяснить, что будет твориться дальше, неизвестность просто убивала ее в те часы.
Л старухе ходила дурная слава, говорили, что она немало зла людям причинила, кого-то даже убила, многие связываться с ней боялись. Но Мавра была в отчаянии и не старуху ее пугала, а то, что творилось в ее доме, значительно ближе, чем та хижина, где обитала старуха.
Около хибары колдуньи она немного помедлила, то потом набралась храбрости и шагнула туда. Старуха заметила ее еще тогда, когда она только повернула в эту сторону.
– Пришла, голубушка, ты и должна была нынче явиться, – усмехнулась она и оглянулась по сторонам.
Старуха сидела в углу и оттуда на нее посматривала, скрестив руки перед собой. Она вовсе не была страшной, скорее какой-то мертвой казалась.
Мавра немного поежилась, когда заметила этот полумертвый взгляд.
Наконец старуха тихо спросила:
– Что привело тебя сюда, девонька моя? Душа твоя неспокойна, знаю, о чем спросить хочешь.
Мавра не понимала, пугает ее старуха или ей все на самом деле ведомо.
А старуха лепетала свое:
– Ой, разгневала ты Владыку Тьмы, беда будет, большая беда, такая, что и Пекло тебе Вырием покажется.
Мавра прижалась спиной к темной стенке. Дурные предчувствия недаром ее терзали, все так и было. И кот тоже не был случайностью?
А старуха все еще что-то бормотала, но он уже ничего не могла понять и разобрать, и не слышала больше ее слов.
Шатаясь, словно пьяная, вышла она из той хибары. Плотнее прикрыла дверь, словно это могло ее спасти, едва добрела до дома и опустилась на кровать.
– Но что еще может со мной случиться. За что все мне это, о Велес, в чем же я так провинилась.
Ильи нигде не было видно и слышно, она только теперь это заметила. Сразу вспомнила вчерашнюю грозу и снова испугалась за сына. Ожидание казалось бесконечным, хотя в это время парень почти никогда не бывал дома, она прежде за него и не беспокоилась.
Наконец он появился. Но даже поругаться с ним Мавра не успела, она поняла, что начинаются роды и отправила его за бабкой-повитухой.
Едва слышные шаги заставили ее очнуться снова. Она повернула лицо к двери и увидела в центре горницы того самого кота. Он сидел посередине комнаты, словно бы всегда был тут и оглядывался по сторонам.
– Опять этот проклятый кот, – она хотела чем-то в него бросить, но силы ее в тот миг оставили.
Мавра очнулась от забытья, услышал знакомый, ласковый голос старушки. Илья уже привел ее. Мавра поняла, что она все еще жива, и не знала, радоваться ли этому или огорчаться.
Адская боль заставила ее потерять сознание. Крик существовал где-то отдельно от нее.
– Кот, черный кот, – шептала она, не скрывая ужаса.
– Какой кот, голубушка, – удивленно спросила старуха, – здесь никого нет кроме нас, мальца я отправила погулять, никаких котов тут нет.
Она опасалась за Илью, который мог снова столкнуться с черным котом. Но он слышал ее дикие крики и никак не мог прийти в себя. Он не мог унять дрожь во всем теле. Почему ребенок рождается так долго, почему он так мучает матушку, что она может помереть?
В тот момент он и увидел снова своего кота, переступившего порог их дома, бросился к нему, забыв обо всех огорчениях. И тот снова оказался в его руках, полетев в воздух.
– Ты нашелся, мой котик, – радостно шептал ребенок, – я весь день искал тебя, и ты нашелся. Но где же ты был все это время?
Только очередной дикий крик матери заставил его снова замереть от страха, переходящего в ужас.