Я отвела Ольгу Дмитриевну в небольшую частную гостиницу и оплатила двое суток проживания. Разумеется, попугай вызвал вопросы со стороны хозяев, поэтому мне пришлось дополнительно раскошелиться – за беспокойство. В том, что беспокойство будет, я ни секунды не сомневалась.
Домой я решила пока не возвращаться. Для себя я сняла другой номер – на порядочном расстоянии от Аркадия. Да и Ольгу Дмитриевну, честно сказать, я видеть не хотела.
Проводив старушку в номер, я проверила, не подслушивает ли нас кто. Потом повернулась к пожилой даме и сказала:
– Начиная с этой минуты пообещайте мне, что будете со мной честны.
– Женя! – возмущенно вскричала Филаткина.
– Один раз вы меня уже подставили, – я не повелась на праведный гнев старушки. – Больше это не должно повториться. Иначе вам придется искать себе другого защитника.
Ольга Дмитриевна смерила меня оценивающим взглядом и деловито кивнула.
– Хорошо. Теперь скажите, вам действительно незнаком погибший?
– Ни разу в жизни его не видела, – поспешила заверить меня старушка.
– Тогда вам не придется лгать в полиции. Эта следователь, как ее, – я сверилась с визиткой, – Миронова Галина, показалась мне неглупой женщиной. Может быть, вам стоит довериться ей и рассказать, как все было? Все с самого начала?
– Ни за что, – твердо ответила Филаткина. – Мне хватило и того унижения, в прошлый раз. Знаете как больно, когда вы говорите правду, а вам не верят?
Голос старушки даже задрожал от обиды.
– Дело ваше. Заставить вас я не могу. Но вы ведь понимаете, что это еще не конец?
Филаткина опустилась на диван, как будто ноги ее не держали, и слабым голосом спросила:
– О чем вы?
Я расположилась в неудобном кресле напротив, сцепила пальцы на колене, вдохнула и призналась:
– Скажу вам честно, когда сегодня утром вы изложили нам с Милой свою удивительную историю, я не совсем вам поверила.
– Деточка, я сразу это поняла, я ведь не дура, – усмехнулась Филаткина. – Что же заставило вас поверить?
– Труп. Видимо, все куда серьезнее, чем кажется. Вы знаете, что этому типу понадобилось в вашей квартире?
– Понятия не имею.
– Ответ неверный. Знаете. Даже я знаю. Ваш попугай, верно?
Филаткина погладила клетку. Аркаша попытался тяпнуть хозяйку за палец, но та вовремя убрала руку.
– Этот человек приходил за тем же, за чем остальные двое. Если это так, все логично и правдоподобно. Если бы вы были дома, ничто бы не помешало ему по-тихому пристукнуть вас и забрать птицу.
Ольга Дмитриевна скорбно вдохнула. Да уж, повезло старушке…
– Одного не понимаю – почему свет сошелся клином на вашем попугае?
Я уставилась на Аркашу. Ара склонил здоровенную башку и тоже уставился на меня. Глаза у него были жуткие – все-таки птицы потомки динозавров и с человеком у них мало общего. Ни кошка, ни собака так смотреть не станут. Мороз по коже.
– Я тоже не понимаю, – голос Филаткиной задрожал и прервался. Старушка тихо заплакала, прижимая к глазам платочек. – Мы с Аркашей жили тихо, никому не причиняли вреда…
Мне было жаль старую даму, но следовало довести дело до конца.
– Ольга Дмитриевна, я все-таки не верю, что дело в попугае. Может быть, покушаются именно на вас?
Но Филаткина стояла на своем твердо:
– Женя, что вы такое говорите! Я бедная одинокая пенсионерка. Я никому не сделала зла и ничего не знаю.
На этом месте я сдалась. Заказала еду прямо в номер Филаткиной, мне не хотелось, чтобы кто-то посторонний видел старушку. Аркаша вопил и рвался на свободу – видимо, привык к вольной волюшке в квартире хозяйки. Попросив Ольгу Дмитриевну не выпускать птицу, я обещала съездить за кормом в зоомагазин. Филаткина тут же перечислила мне список необходимого ее попугаю. Там значились витамины, палочки для прочистки клюва, вода для новорожденных и еще десять пунктов. Пообещав сделать все, что смогу, я забила номер моего телефона в память мобильного старушки, установила быстрый набор и объяснила, как пользоваться этой опцией. Потом я включила пенсионерке громадный телевизор, спрятанный в номере за стенной панелью, пробежалась по каналам, нашла канал «Дискавери» и отбыла по делам, оставив Ольгу Дмитриевну и Аркашу завороженно разглядывать сельву Амазонки. Уф! А я-то думала, что это вчерашнее утро выдалось сложным…
Я вернулась домой, успокоила Милу, которая давно уже волновалась, куда это мы с Ольгой Дмитриевной подевались. Объяснив тете, что на некоторое время уеду по делам, я забила холодильник продуктами и предупредила о своем отъезде соседку. Бывшая медсестра, она приглядывает за Милой, когда я занята работой.
Я видела, что тетушке ужасно любопытно и хочется узнать подробности. Но я стараюсь не смешивать работу и личную жизнь, а для тети лучшая политика: меньше знаешь, крепче спишь. Поэтому я заверила Милу, что все под контролем (если бы!), что ее подруга очень милая дама (ха-ха!) и что я постараюсь ей помочь, чем только смогу (вот это чистая правда).
И свое слово я сдержала. Не откладывая дела в долгий ящик, я отправилась прямиком в детективное агентство. Называлось оно «Персона» – совершенно как знаменитый фильм моего любимого режиссера Ингмара Бергмана.
Однажды мне уже довелось обращаться к ним за помощью, и я была приятно удивлена их профессионализмом. В прошлый раз мне нужно было быстро найти человека, который скрывался где-то на просторах нашей бескрайней родины. С задачей детективы справились за неделю, да и гонорар за услуги запросили вполне разумный. Я прикинула и решила: парни просто-напросто использовали свои старые связи в МВД, этим и объясняется удивительная быстрота, с которой было выполнено мое задание. Но, как всякого клиента, который обращается к частным детективам, меня интересуют не методы, а прежде всего результат.
В этом, кстати, и состоит главная проблема отечественного рынка Шерлоков Холмсов. Российское законодательство настолько к ним строго, что все разрешенное – это ходить, смотреть и делать выводы. Когда гляжу кино про частных сыщиков заграничного разлива, просто корчусь от зависти. У нас запрещена установка прослушивающих и записывающих устройств, видеосъемка – точнее, она допустима, но только с письменного разрешения объекта. Смешно, да? В частную жизнь соваться – ни-ни, личную информацию раскрывать нельзя. Категорически запрещается кого-либо преследовать и тем более задерживать, особенно с применением оружия.
Конечно, есть безбашенные ребята, которые готовы за деньги клиента и закон нарушить. Некоторые – просто кидалы, их задача – отъем денег у лохов-клиентов. Другие «детективы» так часто переходили туда-сюда грань закона, что уже невозможно понять, по какую сторону они сейчас. Такие могут и прессануть того, на кого укажет клиент, и похищение организовать. Но большинство – просто рабочие лошадки, и степень их успешности определяется не количеством «маленьких серых клеточек», как говорил незабвенный Эркюль Пуаро, а близостью к структурам МВД. Кстати, почти все частные детективы имеют стаж работы в правоохранительных органах. Но никаких особых полномочий у них нет, несмотря на лицензию.
В общем и целом функции отечественных частных детективов сводятся к сбору и обработке информации. Самые частые услуги касаются либо бизнеса, либо семейных отношений. С бизнесом проще – изучение конкурентов (или наоборот, партнеров), поиск «засланных казачков» и инсайдеров. Семейные дела включают розыск наследников либо должников. Такие дела относительно безопасны и могут тянуться довольно долго. Очень часто родители просят проследить за детьми – особенно тинейджерами. Вредные привычки, плохие компании, неподходящие друзья… тут все достаточно просто. Ну а самая востребованная услуга – выявление супружеской неверности. Кстати, не всякий частный детектив возьмется за такое обманчиво простое дело – ведь если объект слежки тебя накроет, можешь попасть под уголовную статью, тебя обвинят в проникновении в частную жизнь и разглашении личной информации – и тебе самому понадобятся услуги юриста.
Кстати, в моей работе телохранителя я порой выполняю функции детектива – сбор информации, наблюдение, слежка. Причем, когда я при исполнении, уровень дозволенного у меня как телохранителя выше, чем у частного сыщика. Порой приходится ходить по кромке закона, проклиная несовершенное законодательство, – ведь когда речь идет о жизни и безопасности клиента, времени на раздумья нет. Пока мне везло – я еще ни разу не попала под статью. Все, кто занимается этим бизнесом, знают, как обойти закон, выполнить свою работу и не попасть под раздачу. А кто не знает, быстренько вылетает с рынка детективных и охранных услуг. У каждого есть свои хитрости. К примеру, видеосъемка запрещена, а видеорегистратор в машине – вполне законная штука. Так кто мешает мне ехать, куда пожелаю? А то, что впереди следует автомобиль объекта, просто совпадение.
Серьезные детективные агентства – столичные например, оказывают качественные услуги, их штат состоит из специалистов разного профиля – спецов по сбору и обработке информации, по защите имущества и жизни клиента, защите недвижимости, причем защите не только силовой, но и инженерно-технической. Там есть айтишники, аналитики угроз для бизнеса, юристы…
Конечно, «Персона» агентство провинциальное, но, на мой взгляд, вполне дотягивает до нужного уровня. Поэтому я именно к ним и обратилась.
Полчаса назад, пока Ольга Дмитриевна Филаткина наслаждалась просмотром канала «Дискавери», я сфотографировала ее паспорт при помощи камеры в моем мобильном телефоне.
В «Персоне» не было никаких секретарш, скучающих в приемной над пасьянсом. Агентство не держало лишних сотрудников. Так что принял меня сам владелец, Максим Голиков, уже знакомый мне по прошлому делу. Секунд десять Максим Олегович смотрел на меня, наконец тренированная память профессионала выдала результат:
– Евгения Максимовна Охотникова, добрый день. Прошу, – хозяин пригласил меня в кабинет. Я уселась в жесткое офисное кресло и покачала головой.
– Не слишком добрый. Но я тоже рада вас видеть, Максим Олегович. У меня есть работа для вас.
– Всегда рады помочь. Какого рода услуга нужна вам в этот раз?
– Сбор информации. Меня интересует прошлое одного человека. Вот этой женщины.
Я продемонстрировала фотографию паспорта Ольги Дмитриевны на экране телефона.
– Хорошо. Наши расценки вам известны. Для начала положим на это десять рабочих дней, – деловито проговорил Голиков. – То есть две календарные недели. Вас устраивают сроки?
– Более чем. Спасибо, уверена, что через две недели получу всю интересующую меня информацию, – кивнула я. – Еще кое-что. Мне нужно, чтобы вы установили наружное наблюдение за жильем объекта.
– Вы же знаете законодательство, – осторожно произнес Максим Олегович.
Да, видеозапись и визуальное наблюдение в жилых и служебных помещениях запрещены законом.
– Знаю лучше, чем кто-либо, – вдохнула я. – Но мне не нужно ничего сверхординарного – только наблюдение за подъездом. Кто входит, кто выходит. Вполне достаточно.
– Без проблем.
Я сбросила электронный документ на указанный хозяином адрес, оставила задаток и контактный телефон, и мы с Максимом Олеговичем расстались, довольные друг другом. Я села в свой «Фольксваген», захлопнула дверцу, посмотрела на себя в зеркальце и широко улыбнулась.
Вот так, милейшая Ольга Дмитриевна! Женя Охотникова – не тот человек, которого можно безнаказанно водить за нос! Через две недели, а возможно и раньше, мне поднесут вас на блюдечке. Все ваши тайны, ваше прошлое и даже настоящее, которое вы пытаетесь утаить, – все станет явным.
История о старушке с попугаем не так проста, как кажется на первый взгляд. Но я обязательно во всем разберусь.
На обратном пути я заехала в зоомагазин и приобрела для Аркадия кое-какое приданое. Обошлось оно мне в небольшое состояние. Оказалось, что всякие вкусняшки для птичек стоят вполне приличных денег. Вздыхая, я расплатилась за корм, витамины, палочки для прочистки клюва и прочие странные вещи и вышла из магазина, нагруженная увесистым пакетом. Птичка божия не знает ни заботы, ни труда… пока что это дело принесло мне исключительно одни расходы. Но чего не сделаешь ради Милы.
Вернувшись, я застала Ольгу Дмитриевну увлеченно глядящей сериал про наркомафию. Аркадия в клетке не было. Я замерла на пороге. Неужели, пока я отсутствовала, птицу все-таки похитили?!
Но в эту секунду сверху шлепнулся на пол увесистый комок помета и хриплый голос заорал:
– Тревога, тревога! Постор-р-ронний в зоне!
Ну и лексикон у этой птички!
– Ольга Дмитриевна, я же просила вас не выпускать Аркадия, – укоризненно проговорила я. На обоях уже виднелись характерные следы, занавеска была разодрана когтями. Старушка легкомысленно отмахнулась и проворковала:
– Он же не может сидеть все время без движения! Ему нужен простор. Вы привезли корм, Женя? Спасибо, Аркаша проголодался.
При помощи солидной порции корма, состоящего из разных орехов и семян, Филаткина заманила попугая в клетку и захлопнула дверцу. Я с тоской оглядела порядком загаженный номер. Чувствую, моя доброта влетит мне в копеечку…
Ранним утром меня разбудил звонок телефона. Спросонок я не сразу сообразила, где я нахожусь – моя кочевая жизнь порой забрасывает меня в неожиданные места. Мне приходилось просыпаться на таежной заимке, в промышленном холодильнике, на тропическом пляже… всего и не перечислить. К тому же час был ранний, а я типичная «сова». Поэтому я обвела диким взглядом веселенькие обои, картину на стене, изображавшую вазу с фруктами, окно, занавески в рюшечках. За окном был предрассветный сумрак… Ах да, я в гостинице. Милейшая старушка, подружка Милы, кошмарная птичка, труп в квартире…
На экране высветился номер Филаткиной.
– Что случилось? – зажимая трубку рукой, чтобы не будить постояльцев в соседних номерах, проговорила я. Неужели на пожилую даму снова совершено нападение? Эх, надо было наплевать на личные симпатии и антипатии и снять номер через стенку.
Но, к моему удивлению, все оказалось в порядке.
– Доброе утро, Женечка! – прощебетала старушка. – Надеюсь, я вас не разбудила?
– Ну что вы, – вздохнула я, нашаривая в полутьме джинсы.
– Тогда вы не откажетесь заглянуть ко мне на чашечку кофе? – светским тоном осведомилась Филаткина. – Я уже заказала для нас обеих.
Зевая и ругаясь, я быстро оделась, поплескала в лицо ледяной водой из крана и отправилась в гости к Ольге Дмитриевне.
Старушка была свежа, как майская роза, на щечках разливался румянец. Голубые глаза сияли. Чему это моя клиентка так радуется? Я с подозрением уставилась на Ольгу Дмитриевну. За короткий период знакомства я уже привыкла ожидать от нее всяческих неприятностей.
К счастью, хотя бы Аркадий спал – клетка была накрыта темной тканью.
– Да-да, он нам не помешает, – заметив мой взгляд, пояснила старушка. – Попугаи устроены очень просто – когда темно, они думают, что настала ночь, и засыпают. Ведь в тропиках, где их родина…
– Ольга Дмитриевна, – терпеливо проговорила я. – Вы подняли меня с постели в пять тридцать утра ради того, чтобы обсудить привычки попугаев?
– Ой, простите, Женечка! – Старушка прижала руку к груди и уставилась на меня потрясенным взглядом. – Я совершенно забыла, что вы так молоды, а у молодых хороший сон. Это мы с Аркашей маемся бессонницей и думаем, все думаем…
Ольга Дмитриевна выглядела отдохнувшей и совсем не походила на индивида, измученного бессонницей.
Я устроилась в кресле и с насмешкой, которую не смогла скрыть, спросила:
– И о чем же вы все время так напряженно думаете? Наверное, о прошлом?
Филаткина едва заметно усмехнулась.
– Вот и не угадали, Женечка. О будущем.
– Так-так, очень интересно! – Я села в кресле прямее. – Видимо, строите какие-то планы? Так поделитесь со мной.
Филаткина выдержала долгую паузу – встала, принесла кофейник и пару чашек на подносе, разлила кофе, придвинула мне вазочку с мармеладом. Представляю, как рада была девушка на ресепшене получить заказ в пять утра…
Наконец Ольга Дмитриевна уселась, сложила ручки на коленях и выдала:
– Я думала всю ночь и поняла, что надо делать. Наша с Аркашей задача – выжить. Значит, надо сделать все возможное. Нужно спрятаться там, где нас не найдут.
Филаткина с озабоченным видом помешала ложечкой сахар, потом подняла на меня глаза. Я терпеливо ждала.
– Мы с Аркашей уедем. Никто, даже вы, не будет знать, где мы. А когда все закончится, вернемся.
Отхлебнув кофе – жуткая бурда, похоже, месть девушки на ресепшене, – я покачала головой:
– Нет, Ольга Дмитриевна, так дело не пойдет.
– А по-моему, прекрасный план! – слегка обиделась старушка.
– Во-первых, вы уже втянули меня в это дело. Впрочем, если хотите, я сейчас быстренько соберу сумку, покину гостиницу, и дальше разбирайтесь сами, как знаете.
– Нет-нет! – поспешно перебила меня Филаткина. – Женя, не бросайте меня!
– В таком случае нам придется уехать вместе. Иначе я ничем не смогу вам помочь. Кстати, я так понимаю, у вас на примете есть место, где вы намерены спрятаться? И где же оно находится?
Филаткина гордо посмотрела на меня и конспиративным шепотом выдала:
– Балахов.
Откинувшись на спинку кресла, я с минуту, не меньше, рассматривала старушку. Ольга Дмитриевна выглядела вполне довольной собой.
Балахов был провинциальным – еще более провинциальным, чем наш Тарасов, – городком в ста с лишним километрах. Население, если память мне не изменяет, тысяч пять-шесть. Никаких достопримечательностей, курортов поблизости, никакой промышленности. Спрятаться в таком городе невозможно – любой чужак там, как муха на блюдечке сметаны, заметен издалека.
Скрываться можно двумя способами. Первый сложнее: нужно уехать в совершенно безлюдные места, тайгу, тундру. Не так давно я прятала одну семью на таежной заимке. Дело это довольно дорогостоящее – пришлось нанимать вертолет, использовать всякие технические примочки для наблюдения за округой… Второй способ проще, дешевле, его используют чаще всего. Где легче затеряться? Правильно, в мегаполисе. Съемные хаты, равнодушные соседи, никому ни до кого нет дела, плати деньги и живи, сколько понадобится. Но такой городишко, как Балахов… нет, это типичное не то!
– Ольга Дмитриевна, у вас что же, родственники там? – осведомилась я. Кстати, если старушка ответит положительно, это вариант придется сразу забраковать. Кто бы ни преследовал Филаткину и ее попугая, эти люди рано или поздно сообразят, что одинокой пожилой женщине не скрыться за границу, не сделать пластику лица. Куда ей деваться? Правильно, под крылышко к родне. Так что там ее будут искать в первую очередь.
– Нет, Женя, что вы! – воскликнула Ольга Дмитриевна. – Я еще не выжила из ума! Там проживает моя подруга, но мы не виделись лет десять, и никто не сможет нас связать друг с другом. Она вышла замуж, сменила фамилию и переехала в Балахов.
Уже лучше! Хотя такие фокусы, как смена фамилии, разоблачаются на раз-два-три.
Конечно, я могу отправить Ольгу Дмитриевну, скажем, в Болгарию. Старушке там понравится. Но у нее наверняка нет загранпаспорта. А его изготовление мало того, что займет какое-то время, так еще и привлечет к нам внимание.
– Ладно, допустим, я вывезу вас в Балахов. Но где гарантия, что эти типы не найдут вас и там? Здесь, в городе, у меня есть связи, снаряжение, масса возможностей вам помочь. А там… я не уверена, что смогу выполнять свои обязанности как надо.
– А вам и не придется! – улыбнулась Филаткина. – Вы доставите нас с Акрадием туда и уедете. Там мы будем в безопасности.
Странный план… Но в голосе пожилой дамы послышались незнакомые настойчивые нотки:
– Евгения, я понимаю, что вы, как всякая молодая женщина, считаете меня идиоткой…
– Что вы! Вовсе не считаю, – покривила я душой.
– …но уверяю вас, я пока еще не выжила из ума. И до сих пор сама превосходно справлялась со своей жизнью. Надеюсь, так будет и дальше.
Вот тебе, Охотникова! Знай свое место!
– Но вас не выпустят из города, ведь следствие только началось, – выдвинула я последний аргумент. Филаткина солнечно улыбнулась:
– Уверяю вас, Женя, это не проблема. Думаю, оно быстро закончится. Уверена, уже сегодня все разъяснится.
И точно – звонок следователя Мироновой раздался через каких-то полтора часа.
– Женя, вы ведь не откажетесь сопровождать меня? – несколько неуверенно проговорила Филаткина. – Я опасаюсь, что не смогу найти ответы на какие-нибудь каверзные вопросы… все-таки возраст, понимаете…
Ага, вот так вот лгать правоохранительным органам!
– Вряд ли мне разрешат присутствовать при вашей беседе со следователем, – честно предупредила я. – И Аркадия придется оставить здесь.
Ольга Дмитриевна прижала ладошки к щекам и воскликнула:
– Я не могу оставить его одного! Вдруг в мое отсутствие Аркашу похитят?! Я никогда себе не прощу!
– Это вряд ли, – я покачала головой. – Ваши враги, кто бы они ни были, не всемогущи, уж извините. Гостиницу я выбрала наугад, а по дороге сюда следила, нет ли за нами наблюдения. «Жучков» на моей машине нет – за этим я слежу тщательно. Так что сегодня можете быть спокойны.
Я заглянула к хозяину гостиницы и предупредила, что мы с пожилой дамой вынуждены ненадолго уехать по важному делу, а попугая оставляем в номере. Птица в клетке, так что беспокоиться не о чем. Главное – следить, чтобы никто не проник в номер в наше отсутствие. Потому что попугай очень дорогой, стоит несколько тысяч долларов. На этом месте хозяин проникся важностью поставленной задачи и пообещал, что в его заведение и мышь не проберется незаметно.
Следователь Миронова ждала нас в своем кабинете. С проходной я позвонила ей и объяснила, что намерена сопровождать пожилую женщину. Так что на меня выписали пропуск, и, поддерживая Ольгу Дмитриевну под локоток, я поднялась на второй этаж, где в темноватом кабинете ждала нас Галина Миронова.
Входя в кабинет, моя подопечная выглядела такой хрупкой и слабой, ее кудряшки так трогательно подрагивали, а голубые глаза смотрели на следователя с такой тоской и надеждой, что я поразилась актерским способностям госпожи Филаткиной.
Когда мы наконец расселись на стульях, стоящих напротив письменного стола следователя, я сама была готова поверить, что моя клиентка – беспомощная старушка, плохо видящая, слышащая и соображающая по причине преклонного возраста. Чего уж говорить о следователе. Поэтому Миронова, первоначально обращавшаяся к Филаткиной, постепенно перешла к разговору со мной, а Ольга Дмитриевна только поддакивала моим ответам.
Оказалось, старушке нечего было бояться – ее ни в чем не подозревали, и рассказ ее сомнений не вызвал. Личность погибшего была установлена. Такая оперативность объяснялась просто – покойный оказался рецидивистом-«медвежатником», специалистом по взлому сейфов. Десять дней назад Михаил Шмаков, 1960 года рождения, освободился из мест лишения свободы, где отбывал долгий срок. Мужик успел только вернуться в родной Тарасов, где проживал до посадки. Родных у него не осталось, друзей тем более. Нелепая смерть от удара током оборвала его жизнь. Совершенно непонятно было, что этому типу, судя по всему, серьезному преступнику, понадобилось в квартире пенсионерки. Но на этот вопрос никто не мог дать ответа.
– Конечно, дело не закрыто, – вздохнула Миронова. – Следствие будет идти какое-то время. Но в вашей квартире следственные действия закончены. Печати сегодня утром сняли. Так что можете возвращаться домой и жить спокойно. Подпишите вот здесь… и еще здесь.
Филаткина поставила дрожащую закорючку в протоколе и жалобно произнесла:
– Как я теперь смогу уснуть в моей квартире, зная, что там случилось такое! И вообще, я боюсь привидений. Призрак человека, погибшего насильственной смертью, всегда бродит поблизости от места, где он погиб!
Галина Михайловна уже потеряла интерес к пожилой даме и ее проблемам. Да, понимаю, у бедняги наверняка дел десять в производстве. А тут чокнутая старушка с попугаем. Все ведь ясно и понятно: откинулся рецидивист, приехал в родимый городок, вломился в чужой дом по старой памяти и глупо погиб. Все, точка. Сейчас вот потянем еще немного для порядка, а потом закроем дело – и в архив.
– Скажите, я могу уехать из города? – озабоченно проговорила Филаткина. – Ведь я не давала никакую подписку… как это? о невыезде?
Миронова едва заметно усмехнулась. Теперь все старушки смотрят сериалы и прекрасно разбираются в процедуре ведения следствия.
– Разумеется, Ольга Дмитриевна, вы свободны. Можете ехать, куда пожелаете.
– Тогда я отправлюсь к подруге! – повеселела Филаткина и тут же обеспокоенно спросила: – Но вы ведь сообщите мне, если что-то выяснится? Ну, там, узнаете, зачем этот ужасный человек залез в мою квартиру?
– Конечно, не беспокойтесь! – улыбнулась Миронова, подписала пропуска и даже проводила нас до двери кабинета.
Нет, все-таки до чего хорошо быть маленькой старушкой! Все настроены доброжелательно, разве что слегка посмеиваются, никто не принимает тебя всерьез и ни в чем, конечно, не подозревает.
Итак, мы вернулись в гостиницу. Там нас ожидал очередной сюрприз – Аркаша, предоставленный самому себе, ухитрился открыть клетку. Так что к нашему возвращению номер Ольги Дмитриевны представлял собой печальное зрелище. Пожилая дама едва не плакала, глядя на испачканные обои и изорванные занавески. Филаткина что-то бормотала о пенсии, которую должна получить как раз в конце будущей недели. Вздохнув, я пообещала все уладить. Старушка тут же повеселела и принялась нежно журить Аркадия, посаженного в клетку:
– Такой плохой мальчик! Разве можно так расстраивать мамочку?
– Аркаша негодяй! – с пафосом сообщил попугай. – Мер-р-рзавец!
Перед тем как покинуть гостиницу, мне пришлось раскошелиться еще раз – и весьма основательно. Пожалуй, неделя отдыха на Ямайке обошлась бы мне дешевле.
– Так что, вы не передумали насчет поездки в этот ваш Балахов? – спросила я старушку, бережно подсаживая ее в свой «Фольксваген».
– О нет! – тряхнула кудряшками Филаткина. – Мне кажется, это отличная мысль. Решение всех моих проблем.
– Тогда стоит заехать к вам домой за вещами? – предложила я.
– Ни за что! – отрезала старушка. – Документы и деньги у меня с собой. А больше нам с Аркашей ничего не нужно. Все недостающее купим на месте.
Подивившись стойкости пожилой дамы, я была вынуждена согласиться с ее решением. В конце концов, наша цель – доставить попугая и его хозяйку в безопасное место. Так чего медлить? Поехали!
И мы поехали. До Балахова не так уж далеко – немногим больше сотни километров. По пустым дорогам я бы доехала туда за час. Но у нас в Тарасове пустых дорог не бывает. Даже ночью по трассе тянутся унылые фуры и чумазые грузовики.
Опасаясь слежки, я приняла все возможные меры предосторожности. Из города я выехала в сторону, противоположную той, куда мы направлялись. Попетляла по узким улицам – если нас преследуют, я обязательно это замечу. Сделала финт ушами – проскочила на желтый свет на транспортной развязке. Все, теперь я спокойна – никто не знает, куда мы подевались.
Выехав на трассу, я пристроилась в поток машин. Не будем торопиться и привлекать к себе внимание, все равно попадем куда надо.
Как все опытные водители, я вела свой верный «Фольксваген», почти не задумываясь о том, что делаю. Мысли мои были заняты другим, и взгляд то и дело возвращался к попугаю. Аркадий, нахохлившись, сидел на жердочке в своей клетке, раскачивался и получал от процесса езды большое удовольствие. Периодически попугай открывал рот, то есть клюв, и выдавал что-нибудь соответствующее обстановке.
– Мамочка. Аркаша хороший. Аркаша хочет кушать. Орешки.
Филаткина тоже не умолкала, ведя вдумчивый диалог с птичкой. Но сейчас меня совершенно не раздражало щебетание двух голосов на заднем сиденье. Поглядывая на парочку в зеркало, я размышляла. Помнится, Аркаша кричал: «Мишаня! Кранты!» Сегодня я узнала, что погибшего звали Михаил Шмаков. Мишаня.
Насколько вообще разумны попугаи? У такой большой птицы должен быть кое-какой интеллект или нет? Тем более у птицы, которая постоянно общается с человеком. Для Филаткиной попугай – единственный друг и собеседник. Женщина постоянно беседует с ним. Словарный запас у птички очень велик. Некоторые выражения – типа «шмары» или «желтого от двух бортов в угол» – явно из прошлой жизни птицы. Я знаю, что попугай провел свою молодость в сауне, где работала его хозяйка. Некоторое количество непечатных выражений явно достались Аркаше от его прежнего хозяина. Не поверю, что милейшая Ольга Дмитриевна знает такие словечки. Другие слова вполне приличные и имеют прямое отношение к тому, что попугай видит. Так, к Ольге Дмитриевне он обращается «мамочка». При виде еды вопит: «Орешки». Пока все очень логично. До сих пор я была уверена, что «разговоры» попугаев – простое звукоподражание. Но, кажется, Аркаша – исключение. Да, ара иногда говорит невпопад, но чаще попадает в десятку. Чего стоит только «Мишаня! Кранты!» Что это? Совпадение? Вот интересно, может ли попугай быть свидетелем?!
В Балахов мы прибыли спустя два часа. Филаткина назвала мне адрес, и с помощью навигатора я без труда нашла нужный нам дом. Находился он на отшибе, на самом краю городка. До соседнего дома далеко, за забором начинались холмы, сбегавшие к реке.
Подруга Ольги Дмитриевны проживала в чистеньком деревянном доме. Два входа, шесть маленьких окон, резные наличники, труба на крыше, в палисаднике цветет вишня. Деревня деревней. Из дома никто не вышел, хотя я посигналила.
Заглушив мотор, я повернулась к старушке и поинтересовалась:
– Скажите, ваша подруга вообще в курсе, что вы приехали к ней в гости?
– Я решила сделать Зае сюрприз, – расплылась в улыбке пожилая дама.
– Зае?!
– Ее зовут Зоя Муромцева, но мы всегда называли ее Зая. Давайте не будем здесь стоять, Женя. Пожалуй, нам лучше войти в дом.
Меня несколько удивила бесцеремонность старушки. Приехать вот так, не предупредив, и сказать: я тут поживу у тебя… Впрочем, это не мое дело. Возможно, Филаткина и ее знакомая друг другу как родные. Может быть, эта самая Зая старушке как сестра.
Между тем моя клиентка выбралась из машины. Привычно подхватив клетку с попугаем, Ольга Дмитриевна засеменила к дому. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Филаткина открыла скрипучую калитку. Мне показалось или за стеклами маленького окна возникло какое-то движение? В доме по-прежнему было тихо – такое впечатление, что хозяева затаилась в ожидании – а вдруг незваные гости развернутся и уедут восвояси? Но у Филаткиной были другие планы – старушка подняла маленький кулачок и постучала в деревянную дверь.
Какое-то время все было тихо, наконец дверь скрипнула и приоткрылась. В образовавшейся щели показался глаз и часть лица, определенно принадлежащего мужчине. Как бы ни выглядела эта самая Зая, вряд ли у нее была такая колючая борода.
– Чего надо? – нелюбезно осведомился хозяин.
– Мне бы Зою Константиновну Муромцеву, – как ни в чем не бывало прощебетала Ольга Дмитриевна. – Я ее подруга, приехала из Тарасова.
– Щас спрошу, – отрезал мужик и захлопнул дверь. Мы остались на крыльце. Я сверху вниз поглядывала на свою клиентку, наконец осторожно спросила:
– Вы уверены, что вас примут в этом доме? Пока все как-то не обнадеживает.
Филаткина улыбнулась тонкой улыбкой кардинала Ришелье.
– Ничего страшного, Женечка. Все будет хорошо. Зая многим мне обязана. Это ведь я когда-то устроила ее на работу в сауну. Много лет мы работали вместе. Не обращайте внимания – просто новый муж Заи меня не знает. Потому и такой холодный прием.
Дверь скрипнула и приоткрылась снова – на это раз широко. Я увидела до черноты загорелого плотного мужчину средних лет, одетого в треники и черную майку.
– Заходите, – все так же нелюбезно пригласил новый муж Заи.
Мы переступили порог. Внутри дом выглядел куда более современным, чем снаружи. Глядя на резные наличники, рассчитываешь обнаружить внутри вязаные половички, буфет с чашками в розах и герань в горшках. Но нет – в доме была вполне современная обстановка.
Сама Зая находилась в спальне – полная женщина с мокрым полотенцем на голове возлежала на ортопедическом матрасе. Плазменный телевизор в полстены перед Заей был только что выключен – в центре экрана погасала радужная точка.
Ольга Дмитриевна сунула мне в руки клетку с попугаем.
– Заинька! – вскричала Филаткина, бросаясь к подруге и пытаясь обхватить своими ручками солидный корпус дамы.
– Оля, ты?! – изумилась Зоя Муромцева. – Какими судьбами? А я вот, прости, лежу. Давление…
И хозяйка дома поправила полотенце на голове. Муж маячил в дверях.
– Коля, пойди погуляй, – резко бросила ему Зая. Мужик послушался, но не сразу – какое-то время постоял на пороге, исподлобья глядя на непрошеных гостей. Дышал он тяжело, с присвистом, и более всего напоминал быка, когда он роет землю и раздувает ноздри перед тем, как броситься на тореадора. Но вот я на секунду отвела взгляд – и Николая в дверях уже не было. Однако как неслышно умеет ходить этот тяжеловес!
Филаткина присела на краешек кровати подруги и сообщила Зое:
– Мы у тебя поживем пару недель, да, Заинька?
Муромцева молча смотрела на старушку. Молчание затягивалось. Мне показалось, или я наблюдаю поединок двух воль? Рослая Зоя по сложению походила на гренадера, а Филаткина напоминала птичку – колибри, может быть. Но вот Муромцева первой отвела взгляд.
– Конечно, Оля, живи сколько надо, – проговорила Зоя Константиновна. – А это кто с тобой?
Мрачный взгляд черных глаз обратился в мою сторону.
– Это, Зая, мой телохранитель! – гордо заявила Филаткина. – Естественно, для всех это моя племянница. Понимаешь?
– Понимаю, не глупее прочих, – усмехнулась Муромцева. – О, и Аркаша с вами?
Услышав свое имя, попугай забился в клетке и заорал:
– Зая, Заинька, кр-р-расавица!
– Вот стервец, всегда знает, как к бабе подход найти! – восхитилась Зоя. – Ладно, чего уж там. Располагайтесь. Щас только встану…
Хозяйка дома поднялась с постели и сбросила полотенце. Проходя мимо, Муромцева смерила меня оценивающим взглядом и сказала:
– Давай знакомиться, что ли? Я Зоя. Предупреждаю, я баба простая, со всеми на «ты», выкать будешь в другом месте. Усвоишь?
– Да легко! – усмехнулась я. – Меня зовут Евгения. Вот так и зови. Никаких «Женька». Усвоишь?
Муромцева ухмыльнулась, оценив мое нахальство, и толкнула дверь в соседнюю комнату:
– Жить будешь тут. А Олю я у себя поселю.
– Э, нет, извини, – прервала я хозяйку. – Тебе ведь сказали, кто я? Так вот, чтобы нормально выполнять свою работу, мне надо быть поблизости от клиента. Так что посели нас, будь добра, рядом.
– Как скажешь, – процедила Муромцева, но возражать не стала.
Нам с Ольгой Дмитриевной отвели две небольшие чистенькие комнатки. Между ними была дверь, что и требовалось. Моя комната была проходной, вдобавок из нее имелся выход на улицу – я сама выбрала такую, просто идеальный вариант. А Филаткина вместе с попугаем поселилась в изолированной комнате. Чтобы попасть в нее, надо было миновать мою. Теперь пожилая дама и Аркадий будут у меня под присмотром круглосуточно.
Осмотрев свои апартаменты, Филаткина солнечно улыбнулась и заявила:
– Мне тут понравится, уверена. Чудесно! Все наши проблемы волшебным образом разрешились!
Еще через час мы сидели за накрытым столом. От неприязни не осталось и следа – и сама Зоя Константиновна, и ее муж Коля вели себя как компанейские ребята и радушные хозяева, к которым приехали дорогие гости. Про себя я поразилась произошедшей перемене, но решила не делать скоропалительных выводов – в конце концов, я этих людей впервые вижу и совершенно ничего о них не знаю. Вот поживем, оглядимся – тогда и будем дедуктивный метод применять.
Хотя Зоя Муромцева не ждала гостей, стол был таким, будто у хозяйки юбилей. Домашние соленья, холодец, первое, второе и пирожки с вишней на десерт. Зоя все подкладывала в тарелку подруги, да и меня не забывала. Коля то и дело подливал всем домашнего вина – как коршун с высоты следил, чтобы рюмки не пустовали. Я пила только минералку, а обе подруги к концу застолья порядком разрумянились и предавались воспоминаниям о старых добрых деньках и общих знакомых. Я навострила ушки, однако ничего интересного не узнала – так, забавные байки о подвыпивших клиентах.
– А помнишь того, который с бульдогом мыться приходил? – заливалась Зая. – Псина, само собой, жары не выносила, поэтому он ее у нас оставлял. А один раз забыл и так домой ушел. Потом спохватился и шофера прислал, а ты собаку отдавать не хотела.
– Ага, моя смена только началась, – подхватила Филаткина. – Но мне же песика доверили! Как я могу отдать? Вдруг это не от хозяина, а, скажем, украсть хотят и после выкуп требовать?
Подруги покатились со смеху. Я поймала вполне трезвый и внимательный взгляд Коли. Мужик повел в мою сторону бутылкой, но я накрыла рюмку ладонью и отрицательно покачала головой. Нет, ребята, я вас не знаю, в первый раз в жизни вижу и почему-то вам не доверяю. Предпочитаю сохранять контроль над собой и над ситуацией.
Теперь разговор перешел на то, кто из клиентов какие удивительные вещи забывал в сауне.
– А помнишь очкастого с ноутбуком? – веселилась Зая. – Мы его «глиста в скафандре» звали между собой. Это надо же, в баню с компьютером ходил! Один раз забыл, мы и прибрали. Он прибежал, белый, трясется весь. А Нюра подшутить решила, говорит, не находили ничего. Он брык – и на пол. Мы перепугались, я Нюрке по ушам дала, дура ты, говорю, парня угробила.
– Что, действительно угробила? – не поверила я.
– Да не, он потом оклемался, – махнула рукой Зая. – Мы извинились, а он так рад был, что даже не стал права качать. Оказалось, у него там, в компе этом, какая-то программа была, он ее писал. Программистом оказался. Полгода над ней работал, боялся, что конкуренты скоммуниздят. Не хотел ноутбук дома оставлять, даже в баню с собой брал.
– Какая интересная история, – вежливо проговорила я. Ничего себе забавы у служащих помывочного фронта! Это не считая того, как они между собой называют клиентов. Хотя да, их можно понять – очень уж специфическая публика в некоторых заведениях.
Разговор постепенно увял. На улице давно стемнело. Коля буркнул:
– Эх, бабоньки, вы как хотите, а я пошел на боковую.
Филаткина отчаянно зевала, прикрывая рот ладошкой. Аркаша дремал на жердочке.
– Ладно, подруга, – Зая поднялась и хлопнула по столу большой ладонью. – День долгий, все притомились, спать пора. Я вам там чистое бельишко постелила, так что спите спокойненько.
Тут за стенкой заиграла музыка. Совершенно не разбираюсь в музыке, но это явно было что-то классическое – виолончели, скрипки и немного духовых. Неужели это Коля перед сном слушает сонаты? Я удивленно уставилась на Зою.
– А, не обращай внимания! – отмахнулась хозяйка. – Жилец наш. Мы ему полдома сдаем. Куда нам двоим такие хоромы. А он тихий такой, платит исправно.
– Пожилой? – уточнила я.
– Зачем пожилой? Молодой мужик.
Тут я напряглась. Так-так, в поле моего зрения появился подозрительный объект!
– И давно он у вас проживает?
Если постоялец появился, скажем, неделю назад, нужно срочно хватать под мышку попугая и его хозяйку и рвать отсюда когти.
– Да второй год живет, – успокоила меня Муромцева. – Он учитель в школе. Детишек учит черчению и рисованию. Раньше в городе жил, а потом ему доктора посоветовали в деревню перебраться. Молоко парное пить. Язва у него, что ли? Он у Макаровны каждый день трехлитровую банку молока покупает. Язвенник. И трезвенник, – хмыкнула Зоя.
Перед моим внутренним взором возникла фигура щуплого лысеющего мужчины в очках и потрепанном костюме. Язвенник, значит. Ну, ладно.
Устроив Ольгу Дмитриевну и Аркадия на ночлег, я вышла на улицу. В Балахове цвели сады, и воздух был напоен ароматами… а, ладно, все равно я не разбираюсь, что там цветет. Абрикосы, кажется? Я достала пачку сигарет. Курю я редко, но сейчас мне хотелось проветрить голову и подумать. Обычно я в таких случаях выхожу на пробежку. Километров пять-семь – и головную боль как рукой снимает. Но сейчас момент был явно не подходящий. Обойдя дом, чтобы не дымить перед хозяйскими окнами, я обнаружила какую-то поленницу – в общем, бревна, сложенные штабелем. Усевшись на нагретое за день шершавое бревно, я наконец закурила. Вспышка зажигалки высветила мужской силуэт на другом конце бревна.
Я вскочила:
– Кто здесь?
Моя рука поползла под мышку. Там у меня кобура с оружием, на которое имеется разрешение.
– Извините, не хотел вас напугать, – произнес тихий голос. В темноте виднелся неясный силуэт. – Я Альберт, Альберт Дуров, ваш сосед.
– Жилец, который снимает половину дома? – сообразила я, успокаиваясь.
– Он самый. А вы гостья, которая сегодня приехала к Зое Константиновне. Вы ее родственница?
Надо же, любопытный какой!
– Нет, я родственница ее подруги. Видели старушку? Я ее племянница.
– И что привело вас в Балахов? – светским тоном спросил учитель.
Мне сделалось смешно.
– Места у вас красивые, – мечтательно протянула я. – Люблю, знаете ли, красивые пейзажи!
– О, это замечательно! – воодушевился сосед. – Пейзажи здесь в самом деле необыкновенные. Знаете, я ведь не только учитель, я еще немножко и художник.
Вот зануда! Челюсти мне свела зевота. А сосед не унимался:
– Вот так утром встанешь рано, до рассвета, возьмешь этюдник, поднимешься на ту горку. Сидишь и смотришь, как солнце встает. На траве роса сияет, как бриллианты. Птицы поют хором. Весь мир кажется новым, знаете, как новенькая монета. Можно даже не расчехлять этюдник, не рисовать. Такая красота!
– Истинный рай, – подтвердила я, чтобы поскорее закончить разговор. Не терплю пустой болтовни, если честно.
Мы еще немного потрепались о погоде, потом учитель рисования поднялся, кряхтя, и сообщил:
– Что ж, рад знакомству. Час поздний, увидимся завтра.
И ухромал на свою половину.
Я еще немного посидела на бревнах, наслаждаясь удивительной тишиной, какой никогда не бывает в большом городе. Потом погасила сигарету и отправилась спать.
Спала я плохо – вообще-то, мой тренированный организм привык отключаться по команде «отбой», и меня не пугает ночевка ни на снегу, ни в болоте. Но сейчас, в мягкой постели, мне было неуютно – в голове непрерывно прокручивались события прошедших дней, беседа со следователем Мироновой, разговор с Зоей, косые взгляды ее мужа… не нравился мне этот дом, и его хозяева в особенности. Я уже поняла, что подруга Филаткиной не так проста, как кажется на первый взгляд. Впрочем, как и сама моя клиентка.
Предчувствия меня не обманули – утро началось с телефонного звонка. Мой мобильный заливался и елозил под подушкой – вчера я забыла поставить его на беззвучный вызов. Схватив трубку, я с трудом разлепила глаза и хриплым со сна голосом каркнула:
– Охотникова. Слушаю.
– Доброе утро, Евгения Максимовна, – произнес мне в ухо ледяной голос. – Это Максим Голиков. У нас чепэ.
Некоторое время я пыталась сообразить, кто такой Голиков и что значит странное слово «чепэ». Потом поняла: со мной говорит владелец детективного агентства «Персона» – тот самый, к кому я обратилась с просьбой собрать информацию о Филаткиной и понаблюдать за ее домом. А чепэ – это чрезвычайное происшествие. Что-то случилось. Что-то очень плохое, иначе Голиков не стал бы звонить мне в такую рань.
– Слушаю, – повторила я.
– Час назад мне позвонили, – все так же холодно и деловито произнес Максим Олегович, – на моего сотрудника напали. Ударили по голове. Он сейчас в коме, лежит в реанимации. Я заявляю в полицию. Поэтому и звоню. Не могу же я оставить такой факт, как нападение на моего сотрудника, в тайне. Я законов не нарушаю.
– Звоните, и побыстрее, – посоветовала я, просыпаясь окончательно.
– Просто я подумал, что это может идти вразрез с вашими интересами, – немного сбавил обороты Голиков. – Сообщу я им все равно, просто хотел вас предупредить.
– Я все поняла. Часа через два буду у вас.
И я прервала связь. Было еще очень рано. Я выглянула в окно – там струился молочный туман. Цветущие деревья плыли в нем, как невесты в танце. Что ж, а мне пора.
Я оделась и растолкала Филаткину. Старушка спросонок моргала, глядя на меня:
– Женя? Который час? Что случилось?
– Все в порядке, Ольга Дмитриевна, просто мне нужно отъехать на денек по делам в Тарасов.
– Милочка? – ахнула пожилая дама. – Что-то случилось с Милочкой?
– С тетей все в порядке, надеюсь, – поспешно добавила я. – Просто деловая встреча. Думаю, к вечеру или, в крайнем случае, к завтрашнему утру я вернусь. Ни о чем не беспокойтесь. Не покидайте дом. Никому не звоните. Вы поняли?
– Конечно, Женя, – растерянно пробормотала старушка. – У Заи я в безопасности и Аркаша тоже. Но все-таки… возвращайтесь скорее, ладно?
– Как только смогу.
Проходя в свою комнату, я приметила сумочку Филаткиной, лежавшую на стуле. Ни мгновения не потратив на переговоры с собственной совестью, я цапнула старомодную сумку из потертого кожзаменителя и позаимствовала оттуда один очень важный для меня предмет. Не знаю, пригодится ли он мне сегодня, но пусть лучше будет под рукой.
Спустя пять минут я уже выруливала со двора. Утренние дороги были еще пусты, так что мой «Фольксваген» летел в сторону Тарасова как на крыльях. Остановилась я всего однажды – на заправке, чтобы покормить моего железного друга и выпить кофе. К девяти я уже была в городе.
Максим Олегович ждал меня на рабочем месте. Я вошла в знакомый кабинет и уселась напротив хозяина «Персоны». Тот был небрит и выглядел усталым и раздраженным.
– Максим Олегович, я понятия не имела, что мое несложное задание приведет к таким серьезным последствиям, – сказала я.
Вообще-то, строго между нами, я не обязана была извиняться. Эти ребята знают, за какие дела берутся. И в плату входит компенсация за некоторый риск – как и в плату за мою работу, кстати. Другое дело, что нападение на сотрудника – дело не слишком обычное. Ладно еще, когда ревнивый муж бросается, обнаружив слежку. Но чтобы вот так, покушение на убийство… сейчас не девяностые.
Голиков кивнул, принимая мои извинения.
– Как состояние вашего сотрудника?
– Пока не пришел в сознание, тяжелая черепно-мозговая травма.
– Что с ним случилось?
– Неизвестно. Он сидел в машине, вел наблюдение за подъездом. В шесть его должны были сменить. Когда напарник подъехал, то обнаружил, что Костя сидит за рулем, голова пробита, все в крови. Причем нападение произошло недавно, буквально за несколько минут.
– Откуда вам известно, когда произошло нападение? – перебила я Голикова.
– На руке у моего сотрудника были часы, обычные, механические. Он поднял руку, защищаясь, и часы отчасти смягчили удар, но вышли из строя. Напарник позвонил мне, я дал команду вызвать «Скорую». Костю прооперировали. Скажите, Евгения Максимовна, вы ожидали чего-то в этом роде, а?
Голиков хищно прищурился. Молодец мужик, за своих сотрудников любому глотку порвет! Только не мне.
Я положила ногу на ногу и вежливо произнесла:
– Мне жаль, что все закончилось именно так. Я рассчитывала, что ваши сотрудники предоставят мне какую-то информацию…
Другими словами, лошара ты, братец! Я-то думала, твои ребята профи, а они позволяют себя по кумполу долбануть. Закемарил, поди, в машине твой Костя. Под утро самый сладкий сон, поэтому ведущего наблюдение надо сменять часа в четыре, к этому времени внимания уже никакого и концентрация падает, уж я-то знаю.
Голиков сжал челюсти. Что-что, а намеки он понимал.
– У меня работают проверенные люди. В основном бывшие сотрудники силовых ведомств. Если Костю вот так захватили врасплох, значит, действовали серьезные люди.
Я побарабанила пальцами по колену, потом без улыбки сказала:
– Давайте поступим так. Наблюдать за подъездом больше не нужно. Не имеет смысла – теперь туда приедет полиция и спугнет преступников.
– То есть вы думаете, что их несколько? – подался вперед Голиков.
– Я ничего не думаю, – холодно сказала я. – Расходы, понесенные вами, я оплачу. Могу также оплатить лечение вашего сотрудника.
– Нет необходимости, – отрезал хозяин «Персоны». – Они все у меня застрахованы.
– Так вот, отзовите ваших людей с этого задания.
Голиков не стал спорить.
– Хорошо. А как насчет вашего второго поручения?
– Оно останется в силе. Жду как можно более полной информации в условленное время. Всего доброго. И здоровья вашему сотруднику.
Я встала. Голиков тоже поднялся.
– Ладно, Евгения Максимовна, не обижайтесь, но я просто обязан был заявить, – проговорил Максим.
– Все правильно, – кивнула я. – До встречи, Максим Олегович.
Выйдя из «Персоны», я едва не хлопнула дверью. Не детективы, а мальчики из церковного хора! Все, буквально все приходится делать самой!