– Очнулась, – произнес равнодушно, боковым зрением замечая, что Лаура открыла глаза и села, напряженно оглядываясь. – Вставай, поможешь.
Она все еще не до конца понимая, где находится, и кто я, настороженно повернулась на голос. Не узнала. Не сомневался, хлороформ подействовал на нее как валерьянка на кошку, она выключилась и до конечного пункта не приходила в себя.
– Кто вы? – спросила пока еще хриплым после отключки голосом. Я занес топор и разрубил сухожилие, заметив, что пленница вздрогнула. – И где я?
Думала я вот так прямо отвечу на ее вопросы?
– Вставай и помоги мне, – приказал, но на нее этот тон не подействовал, она в оцепенении смотрела на мои руки по локоть в крови и топор для разделки мяса, которым замахнулся, чтобы разрубить очередную кость от туши.
Наверно, зрелище устрашающее, не спорю.
Ветхая хижина на одну комнату с парой окон и дверью. Незнакомый мужик, разделывающий тушу какого-то животного, а может не животного. Повсюду кровища, куски плоти, кости.
– Ты использовал хлороформ чтобы меня вырубить? – видимо рассудила, что я похитил ее, собственно, пришла к верным выводам, а значит не обязательно церемониться. – Глаза режет, дышать больно и пульс ниже среднего. Неужели не мог использовать другой способ?
Встала, пошатнулась, сделала шаг и застыла, когда я всадил топор в последнюю кость.
– Это самый верный способ. Я мог бы вырубить тебя ударом в челюсть, но боялся, что выбью ее, и это не гуманно по отношению к бабе.
– Зачем ты меня похитил? – спросила, настороженно глядя как я отложил топор и взялся за тесак.
– Чтобы истязать, насиловать и как наиграюсь убить, – моя шутка не была восприняла за таковую, Лаура напряженно наблюдала как я срезаю мясо с ноги оленя и не шевелилась.
– Тебе заплатили, – подытожила. – Скажи сколько, и я дам больше.
Я ухмыльнулся.
– Деньги тут не причем, куколка. Подойди.
Она не послушалась, я начал раздражаться.
– Живо!
Она сглотнула и медленно шагнула навстречу. Подошла к столу, который ломился от кусков мяса, и застыла у моей правой руки, не двигаясь. Я, все еще сжимая в руке тесак, встал, и пленница втянула голову в плечи, испуганно съеживаясь. Она была высокой, но на пол головы ниже меня, и, если учесть, что ее шея тоньше, чем сухожилия оленя, которого разделывал – переломить ее не составит труда. Она тоже это понимала.
– В правом кармане пачка сигарет, достань и дай мне одну, – развел руки в стороны, Лаура отшатнулась от ножа в правой и, стараясь не задеть меня, брезгливо сунула пальцы в карман старых заляпанных в крови джинсов, выуживая оттуда сигареты. Достала Трежарер с ментолом, молча выдвинула одну и поднесла пачку к моим губам. Я выхватил сигарету губами и выпрямился, изучающе глядя в лицо пленницы. Она же взгляд не поднимала. Боялась? Отложила пачку на край стола, на секунду застыла, а потом нехотя подняла вопросительный взгляд. Я кивнул на второй карман джинсов. – Зажигалка в левом.
Она толкнула руку и тут же будто обожглась вынула её оттуда вместе с зажигалкой в позолоченном корпусе, щелкнула крышкой и поднесла пламя, позволяя мне сделать затяжку.
Я не отрывал взгляда от хрупкой фигуры рядом. Лаура не смотря на свой рост была довольно миниатюрной и хрупкой, особенно рядом со мной. Темные брюки лишь подчеркивали ее худобу, а белая блузка расстегнутая на несколько пуговиц у горла обтягивала внушительных размеров грудь, которая была велика для девушки с такой тонкой талией. Сколько помнил, Лаура всегда одевалась в строгие шмотки, видимо пытаясь казаться старше, чем она есть. На деле же ей двадцать пять и честно сказать, стяни с нее все это официальное дерьмо и надень простые джинсы и футболку, не дашь и двадцати.
– Ты убьешь меня? – Произнесла спокойным голосом, будто она смирилась и ее интересовал лишь вопрос времени. – Такую фигуру от природы не получишь, ты явно профессионально занимаешься наращиванием массы, куришь сигареты по тридцать долларов за пачку и в твоем кармане патроны от пистолета, из которого ты скорее всего и застрелил этого оленя. Да, дело не в деньгах, значит тут другое.
Умница девочка. Интересно, а если бы я не сунул патроны в карман по запаре, а убрал в коробку со стволом, она не говорила бы так обреченно?
– Если ты выведешь меня из себя, всё может быть, – сделал вдох, глубоко затягиваясь, а потом отвернулся и выдохнул в сторону, по-прежнему зажимая сигарету во рту. Ощутил, как что-то острое ткнулось в живот и едва не выматерился, осознав, что слишком засмотрелся на эту невинную мордашку и упустил момент, когда Лаура незаметно подняла со стола топор, которым до этого орудовал.
Дыхание перехватило, когда лезвие вжалось в кожу до жжения.
Лаура красноречиво посмотрела на мою правую руку, и я разжал пальцы, тесак выпал на пол со стуком и откатился, жжение лезвия ослабло.
– На кого ты работаешь? – спросила, поднимая хищный взгляд, и я едва не ухмыльнулся, понимая, что поступил как последний идиот и купился на ее сладкий голос. – Оглох?
Спросила, я втянул живот, чтобы не так жгло, но она надавила лезвием топора сильнее.
– Убери это. Холодное оружие девочкам не игрушка, – предостерегающе произнес. Лаура зарычала и усилила давление. Я резко выстрелил рукой, отбрасывая лезвие топора в сторону. Выгнулся, чтобы не задела, когда замахнулась. Адреналин ударной дозой взорвался в крови, и я отступил, глядя как хрупкая девочка в белой рубашечке махнула топором с одной целью – попасть на поражение.
– Сука.
Она была сосредоточена. Между бровей складка. Губы сжаты в полоску как тогда на парковке. И все тот же строгий пучок, растрепавшийся до неприличия сексуально.
Я отшагнул назад, не отрывая взгляда от подчиненной Самсонова, и уловив момент, когда она вновь сделает выпад, пригнулся и сбил ее с ног. Рухнули на пол, топор выпал из ее пальцев, и я получил полную свободу.
Сжал ее запястья, долбанул об пол, она зарычала, попыталась спихнуть меня с себя, но не смогла. Волосы растрепались и закрывали личико убийцы, я свел ее кисти вместе и прижал к полу рукой, второй выуживая из заднего кармана наручники.
Как чувствовал, сука.
Защелкнул браслеты на ее запястьях, и Лаура дернулась подо мной, а я вдруг совершенно некстати вспомнил, что она не убийца, а довольно красивая баба. Мягкая грудь дразнила даже сквозь слои одежды, а бедра, которые раздвинул своими, сейчас были напряжены, до судорог.
– Могла бы быть послушной и свободно перемещаться по дому, – поднялся и дернул ее на себя, одним движением ставя на ноги. Лаура выругалась как сапожник. – А теперь придется сидеть в углу, я посажу тебя на цепь, сама напросилась.
– Ублюдок! – рявкнула на меня, я дернул ее, и она едва не запнувшись пролетела пару метров до печки. Та в это время года не использовалась, и я снял с крючка цепочку, и закрепил на том же крюке один конец той. Второй зацепил за цепь наручников Лауры и удовлетворенно дернул. Держится крепко. – Я придушу тебя этой самой цепью, когда уснешь…
– Не сомневаюсь, – произнес спокойно и отошел, кровавыми руками выхватывая сигарету изо рта. Отметил, что белая блузочка пленницы вся измазана кровью и ощутил какое-то изощренное удовлетворение. – Выкинешь еще что-то сожгу твои шмотки.
Она застыла, яростно испепеляя меня взглядом.
– Будь паинькой, дай мне закончить с мясом.
Ткнул сигаретой в стол, та зашипела в луже крови, и я занял прежнее место, доставая из ящика еще один тесак.
Сожительство с этой сукой скучным точно не будет.