Затем развели огромный костёр из собранных сухих веток и палочек. Когда костёр прогорел на половину, мы побросали в угли костра сырую картошку, а на палочки нацепляли собранных в лесу грибов. Через несколько минут свежие запечённые продукты были готовы. Можно было кушать.
Чтобы угли от потухающего костра не пропали зря, их выгребли из пещеры под навес скалы, рядом с выходом и там развели новый костёр, который был значительно меньше первого.
Костер предохранял от ночного холода в горах и от ночных пришельцев, разных насекомых и животных, которых много было в горах. Отряд должен находиться в полной безопасности. Нам нужно было выставить на ночь своё дежурство.
– Сколько вы ещё так будете копаться? – возмутился Пузан, глядя на наши приготовления к ужину. – Пора давно сесть за ужин. Из-за вас кишки к телу прилипли, целый день голодный ходил.
– Не считая объеденных кустов и деревьев, – напомнил Махмуд, – земляника, кизил, барбарис.
Исмаилов Махмуд перечислял, чуть ли не весь съедобный растительный мир Уллубиевской балки. Махмуд перечислял, а мы дружно загибали пальцы у Пузана, когда у него пальцев не хватило, то мы по очереди стали загибать пальцы друг у друга. Так мы сами удивились, когда оказалось, что всех наших пальцев в отряде едва хватило, чтобы перечислить известные нам фрукты и ягоды, которые прорастали вблизи нашего города и большая часть в Уллубиевской балке.
– Ладно! Хватит вам перечислять, – остановил нас, Пузан. – Можно подумать, вы это все ни ели.
Все расселись полукругом у входа в пещеру рядом с костром и принялись угощать друг друга принесёнными с дома продуктами. Наш общий стол был настолько богат продуктами, что ему мог позавидовать любой другой стол.
Тут были – сушёная и солёная рыба, кислое молоко и солёный сыр, дагестанская халва с орешками, шербет и различные сладости, домашние булочки и пирожки, сушёное и солёное мясо, консервы мясные и рыбные, хлеб, компоты фруктовые и ягодные. Все продукты нам даже было трудно перечислить.
Наевшись досыта, мы стали рассказывать различные байки сегодняшнего дня. Этим рассказам не было конца и края. Каждый придумывал, все новые и новые байки, а мы все смеялись.
Когда ночь установила своё господство над горами и звезды стали напоминать нам, что пора давно всем спать, мы решили определить своё дежурство на ночь, чтобы поддержать костёр у входа и оберегать покой друзей от ночных посетителей.
Каждый должен был выбрать себе пару и дежурить по два часа, так сменяя друг друга по парам. Чтобы в темноте пещеры можно было найти нам следующую сменную пару дежурства, каждая пара ложилась спать по очереди и так по кругу пещеры, парами ногами друг к другу.
Получался один огромный полукруг с грузом посередине. Так нам было легче видеть группу во время дежурства и не нюхать ноги друзей. По жребию, нам с Вовкой Сулимовым, выпало дежурить первыми.
Вооружившись арбалетами и стрелами, мы сели возле костра у входа в пещеру, а все остальные завалились спать, как подкошенные. Было слышно, как сопели и храпели друзья. Посмотрел на ручные часы "Победа", которые показывали ровно восемь часов вечера, выходило, что мы должны разбудить следующую пару на дежурство ровно в десять часов ночи, это Абдуллазизов Абдулл и Исмаилов Махмуд.
Им мы должны были передать арбалет и часы, которых было всего двое, это часы "Чайка" и "Победа", больше часов у нас не было. В то время наручные часы были огромный дефицит. Самые богатые имели возможность приобрести себе такую роскошь, как часы и машина.
Остальные люди только завидовали и думали о том, что, возможно, когда-то они разбогатеют и купят себе подобные вещи? Часы в магазинах продавались очень редко и стоили слишком дорого.
– Посмотри, что нашёл, – шёпотом сказал Сулим, когда все заснули и он сел рядом у костра.
Вовка осторожно достал из своего рюкзака завёрнутый в тряпку круглый предмет. Осторожно развернул тряпку. На развёрнутой тряпке лежал человеческий череп. Меня сразу словно молнией поразило от страха, ночь, рядом череп человека. Едва не соскочил через костёр в темноту.
– Где череп подобрал? – спросил, дрожащим голосом. – Тебя за это могут посадить в тюрьму.
Вовка обратно завернул череп в тряпку, спрятал в рюкзак. Затем удивлённо посмотрел на меня.
– Чтобы ты сделал с такой находкой? – загадочно, спросил Вовка, промолчал. – Вот то-то и оно. Тоже в начале с испугу чуть себе в штаны не наложил, а после подумал, что череп в горах, это какая-то тайна, связанная с поиском кладов и драгоценностей. Мы с тобой разгадаем эту тайну.
– Ты тайну пещеры не разгадал, – возразил Сулиму, – пытаешься новой тайной заняться. Как только череп увидят в отряде, так на этом экспедиция в пещеру закончится. Шерпы сразу сбегут от страха.
– Думаю, что ты меня не продашь? – поинтересовался Вовка. – Другим тайну не открою никогда.
– Сам-то не продам, – ответил ему, – но ты смотри, чтобы другие не обнаружили череп в рюкзаке.
Вовка показал смертельный крест тайны на лбу и надел рюкзак с черепом за спину. Тяжело вздохнул в сомнительном спокойствии за новую тайну и вышел на дозор за костёр. Посмотреть в ущелье. Ночь была тёплая и тихая. Над головой блестели яркие звезды, а в ущелье такая тишина, что было слышно, как где-то журчит вода на камнях.
Подумал, что в ущелье нет реки и русло почти сухое. Выходит, это где-то пещера с водой или под землёй тычет река, которая наполняет пресной водой заливы у моря, в конце Уллубиевской балки.
Как бы там не было, но это надо утром нам разведать. Может быть, мы сейчас находимся совсем рядом от таинственной пещеры и нам лишь шаг шагнуть к раскрытию этой тайны?
Только как-то это надо всем рассказать, чтобы меня правильно поняли и не приняли за предателя нашего тайного общества пещеры. Когда все будут в курсе нашей экспедиции, так нам легче будет раскрыть тайну пещеры.
Всматривался в звёздное небо и прислушивался к редким шорохам ущелья. Где-то рядом пискнула мышка, посыпались камешки. По ущелью заухал филин, это его испугалась мышка. В небе скользнула яркая комета за горизонт.
Подумал, что чья-то душа покинула наш мир. Мне стало как-то грустно и очень захотелось домой, в тёплую кровать. Там, дома, мои братья-близнецы, Сергей и Юрка, которые только учатся ходить, а сам вот, как дурак, полез в горы, вместо того, чтобы быть рядом со своими младшими братьями и их учить ходить. Зачем, полез в горы?
Мало мне было прошлого года, когда мы залезли на бахчу с арбузами и чабан стрельнул с ружья солью по нашим задницам.
Теперь пресный залив весь стал солёным от наших задниц, которые мы отмачивали от соли в пресной воде. Хорошо, что соль в патронах была мелкой и быстро растаяла в наших задницах. Представляю, что было бы с нами, если бы была крупная соль у чабана. Всё этот отличник, Вовка Сулимов, потащил нас на лысую гору с арбузами. Рассказать его отцу про проделки сына, он бы ему хорошего ремня всыпал, а то все мне достаётся.
Как что-то случиться в Новом городке, так все жалуются моему отцу, а тот не разбирается, только сечёт меня ремнём армейским, который ему в войну достался от немцев.
Вот и сейчас буду отвечать за этот поход. Все родители и дети скажут, что Череп виноват в походе в тайную пещеру. Сулим и кличку мне придумал дурацкую, Череп, которая никак не подходит ко мне.
Посмотрел со злобой в сторону своего друга, который дрыхнул на посту, словно не дежурил у костра. Думает, что ему все положено, он не за что не отвечает. Дать бы ему по башке!
– Вставай! – шёпотом, со злостью, сказал и пнул Вовку ногой. – Твоё дежурство. Нечего спать!
– Ты, что, совсем озверел? – свалившись на бок, возмутился Вовка. – Лишь глаза чуть закрыл.
– Ага, так тебе поверил, – стал защищать своё поведение, – это костёр храпел у тебя под носом.
Вовка ничего не сказал. Встал на дежурство, с арбалетом в руках, на другой стороне костра, а сам сел у костра на его место.
Стал подбрасывать палочки в почти затухший костёр, который ярко вспыхнул. Мы и не заметили, как быстро закончилось наше дежурство, посмотрел на часы, там было начало одиннадцатого.
Размял свои кости от сидячего дежурства у костра и подошёл к Вовке, который стоял у камня и прислушивался к ночным шорохам вокруг в темноте ущелья.
– Слышишь, где-то журчит вода? – спросил меня, Вовка, когда подошёл к нему. – Ущелье почти сухое, а где-то журчит вода. Надо утром проверить. Может быть, пещера совсем рядом с нами?
– Тоже так подумал, когда ты спал у костра, – сухо, ответил. – Сейчас наше дежурство кончилось. Надо разбудить Абдулла и Махмуда. Пускай дежурят, а мы будем спать. Завтра разберёмся.
Нам не потребовалось долго будить Абдулла и Махмуда, как только мы подошли и дотронулись до них, то они тут же открыли глаза.
Мы показали им на часы. Они встали на своё дежурство. Едва успели мы сдать своё дежурство у костра, тут же свалился на тёплую от камней постилку и заснул крепким сном.
Сильно устал за целый день, что не чувствовал даже острых камней под подстилкой, на которую лёг после дежурства. Сон был такой сильный, словно меня отключили, чем-то, тяжёлым, и без сознания провалился в ночь?
– Вставай! Вставай! – услышал, сквозь крепкий сон. – Череп, быстрее вставай, беда случилась.
Открыл глаза и увидел, что меня трясут Абдуллазизов Абдулл и Журавлев Витька. Никак не мог проснуться. Друзья меня продолжали трясти изо всех сил. Наконец, встал на ноги. Начал озираться вокруг себя. Пытаясь, сообразит со сна о причине беды рядом с нами.
– Что случилось? – спросил, Журавлева Витьку. – Зачем, вы меня разбудили? Спать хочу.
– Пузан в ущелье свалился, – возмущённо, ответил Журавлев Витька. – С ним дежурил. Он стоял на дежурстве, а сидел у костра. Вдруг, Пузан, как заорёт и выстрелил из арбалета. Посмотрел в его сторону, а Пузана нет. Светил фонариком, но его нигде не видно. Разбудил вас всех.
Объяснения Витьки разогнали окончательно мой сон. Взял Витьку за руку и посветил фонариком на часы, было около двух часов ночи.
Спать и спать можно, а Пузан, с ним всегда происходят какие-то несчастные случаи, то его побили детдомовцы, то собаки изодрали штаны. Сейчас с ним опять что-то случилось? Где его искать в такой темноте по ущелью? От фонарика нам нет толку. Достал из хозяйственного рюкзака палку для факела с пропитанной соляркой паклей и поджог факел от костра.
Факел ярко вспыхнул и осветил большой участок места возле нашей пещеры. Посмотрел себе под ноги и увидел там следы крови. Дальше вниз были смятые кусты.
Мы спустились к кустам и увидели из кустов торчащие ноги Пузана. Подошёл к Пузану и посмотрел на его лицо, оно было ободрана до крови. Сулимо Вовка перевернул Пузана на спину, тот тяжело вздохнул и открыл глаза, которые были наполнены страхом. Пузан нам что-то мычал. Мы никак не могли его понять. Тогда Сулимов Вовка сильно потряс Пузана и пару раз шлёпнул его по щекам.
– Это где сейчас нахожусь? – выдавил Пузан из себя, пытаясь принять вертикальное положение.
– На том свете, – смеясь, ответил Махмуд, поднимая Пузана на ноги. – Вернись к нам на землю!
Мы дружно засмеялись и потащили друга обратно в пещеру, откуда он недавно выпал.
– Раскалывайся, Пузан! Что случилось с тобой? – спросил Абдулл. – Ты разбудил весь отряд.
– Стоял в карауле, – начал оправдываться Сашка. – Вдруг, что-то мелькнуло сбоку. Нажал, совершенно случайно, на крючок арбалета, тот выстрелил и от сильного толчка упал вниз ущелья.
– Спать на посту меньше надо, – со злобой сказал Сулим. – Тогда мерещится, ничего тебе не будет.
Сашку и Витьку, тут же сменили на посту, остальные, подкалывая Пузана, отправились спать по своим местам. Лёг на своё место. Опять крепко заснул, словно не просыпался несколько минут назад. Лишь перед сном подумал, что какой Пузан балбес. Всегда с ним что-то происходит.
Проснулись мы с первыми лучами солнца. Наспех перекусив, стали собираться в дорогу. Тут вспомнил про журчащий шум воды ночью. Подумал, что надо сейчас решать с тайной пещеры.
– Думаю, что меня правильно поймут мои друзья, – таинственно, сказал друзьям, когда отряд готов был расползтись по ущелью. – Очевидно, все, кто дежурил ночью, слышали шум воды в сухом ущелье? Поэтому, так считаю, что настало время раскрыть тайну нашего похода. Эта тайна Всё равно станет всем известна, рано или поздно, но лучше будет, если вы её узнаете сейчас. Потому, что сейчас ещё можно вернуться домой тем, кто не захочет идти с нами дальше.
Так вот. Большая часть присутствующих читали в газетах, слышали по радио или видели по телевизору об открытии таинственной пещеры в десяти километрах от нашего города. Это и есть главная цель нашего похода.
Открыть тайну этой пещеры. Шум невидимой воды под землёй натолкнул многих дежуривших на мысль, что, возможно, где-то рядом под нашими ногами находится эта таинственная пещера?
Но случай с Пузаном, натолкнул меня насовсем другую мысль, что кто-то из нас, по своей халатности, может погибнуть, как ночью чуть не разбился насмерть Пузан.
Но в этом есть и доля правды его рассказа. Посмотрите на его лицо, оно просто ободрано и разбито, но, ни до такой степени, чтобы могла течь кровь. Сейчас посмотрите на следы крови, которые ведут в другую сторону от падения Сашки.
Выходит, в этом он был прав, что кто-то мелькнул перед его глазами и Сашка не просто выстрелил случайно из арбалета, он попал в мелькнувшего перед ним живого существа. Ещё неизвестно нам, какие могут опасности встретиться на нашем пути к изучению тайны пещеры.
– Поэтому, тот, кто сейчас думает уйти, должен перебраться на другую сторону этого ущелья, – сказал им, – Подняться вверх и двигаться прямо на восток, на встречу восходящего солнца. Дальше сами найдёте дорогу к дому.
В течение светового дня дойдёте до шоссе или железной дороги Махачкала-Баку, повернётесь налево и увидите наш город. Там ваш дом. Всем понятно? Пузан, извини, но тебе тоже придётся отправиться домой.
Ещё один такой случай с тобой и тебе быть на том свете, а нам мучение со своей совестью на всю жизнь, за то, что взяли тебя с собой. Так что собирайся домой! Нам не нужны проблемы.
– Ребята! Друзья! Да, вы, что?! – взмолился Пузан. – Без вас погибну сразу на той стороне ущелья. У меня больше не будет другого случая, стать настоящим мужчиной. Не гоните меня от себя. Буду внимательным всю дорогу до пещеры и обратно домой. Прошу вас, пощадите меня.
Друзья едва сдерживали смех, чтобы не потешаться над Пузаном, так он был смешон до слез.
– Ладно! – согласился за всех Сулимов Вовка. – Оставим Пузана с собой. Будет большой запас мяса на весь отряд. Что-нибудь из двух будет, либо Пузан станет мужчиной, либо мы его съедим в дороге, когда заблудимся в пещере, и нам нечего будет есть. Так что, Пузан, будь готов ко всему.
Весь отряд дружно засмеялся. Но, несмотря на такое наше решение, Пузан остался в отряде. Однако двое шерпов решили вернуться домой. Никто ни стал смеяться над ними и отговаривать остаться в отряде.
Наш отряд незначительно поредел. Нас осталось шестнадцать человек. От этого мы стали увереннее в том, что обязательно изведаем таинственную пещеру.
Мы разбились на три тройки, а Журавлев Витька и Григорищенко Сашка, которые потеряли по одному шерпу, объединили свои группы и четверо стали обследовать выделенную им часть ущелья. Остальные группы разбрелись, по своим намеченным участкам, в поисках пещеры. Отряд медленно выдвинулся вперёд.
После двух часов бесполезного обследования ущелья, вблизи нашего ночлега, отряд постепенно стал вытягиваться по ущелью в сторону гор.
К вечеру мы прошли пару километров, но никакой пещеры не нашли. Сильно уставшие, совершенно не сговариваясь, мы, незаметно друг к другу, сошлись в расщелине между двух огромных скал, которые перекрыли большую часть ущелья и отвесной стеной встали на нашем пути дальнейшего следования в горы. Нам ничего не оставалось делать, как устроить под скалой привал. Здесь было тесно, но другого выбора у нас не было.
– Мы прошли почти десять километров от моря, – сказал Сулимов, когда мы сели отдыхать. – Если завтра ничего не найдём, то дальнейшие поиски бесполезны. Ни там пещеру ищем. Придётся менять маршрут или вернуться обратно домой, без всякого результата. Так что давайте пока спать.
Все закивали головами, так как говорить никто не хотел, а только каждый, молча, соглашался. Мы так сильно устали, что никто не предложил искать где-то пещеру.
Остановились на ночлег у нависшей над нами скалы, которая прикрывала нас от ветра и от возможных оползней, которые могли быть здесь по любой причине – от дождя, ночного зверя, упавшего дерева или камня.
Другого выбора у нас вообще не было на ночлег. Небольшая площадка под скалой послужила нам кроватью, которую мы прогрели костром.
Плотно прижавшись, друг к другу, почти разом, заснули, не выставляя даже дежурных на страже. Это было нашей грубейшей ошибкой, за что мы ночью чуть не погибли.
Так никому нельзя поступать в горах. Всегда надо быть на страже от опасности. Мы все так крепко спали, что не слышали, как в ущелье, над нами, началась сильная гроза. Когда дождик с градом начал бить и полоскать наши лица, мы вскакивали на ноги.
Яркая молния ослепила нас на одно мгновение и электрическим разрядом расколола огромное дерево над скалой. Дерево не упало, но сильно заскрипело и застонало.
Через некоторое мгновение, после раскатистого грома, от звука которого было больно ушам, сверкнула более яркая молния. Молния вторично поразило это же огромное дерево, которое вспыхнуло и со стоном рухнуло прямо к нашим ногам. Мы едва успели прижаться к скале.
Горящее дерево медленно сползло на дно ущелья. Только теперь мы увидели, какая опасность угрожает нам. Расщелина в ущелье была заполнена водой, которая бурным потоком мчалась почти у самых наших ног.
Вода быстро прибывала. Оставаться под скалой было опасно. Подниматься к вершине ущелья было не менее опасно. Склон ущелья покрыт травой и листьями, это очень скользко, в любую секунду можем сорваться в ущелье.
– Надо забраться на скалу, где было дерево, – предложил, перепуганным до смерти друзьям. – Молния трижды одно и то же место не поражает. Думаю, что вода на ту высоту тоже не поднимется. Там переждём грозу, а дальше видно будет. Собирайте свои вещи и поднимайтесь наверх.
Первым на скалу полез Журавлев, он действительно был длинноногим, как журавль, двигался быстро. Витьке легче было взобраться на скалу. Наверху он обвязал длинную верёвку за оставшийся кусок ствола сгоревшего дерева.
Свободный конец верёвки бросил к нам вниз под скалу. Мы по очереди стали подниматься вверх, используя длинную верёвку. Первыми поднялись шерпы, за ними Пузан.
Так как по весу сам был больше своих друзей, естественно, что после Пузана, за ним полез на скалу. На скале были острые выступы, они помогали взбираться наверх скалы.
Но выступы были и причинами порезов наших ног. Однако никто из нас не стонал и не охал. Мы были довольны тем, что нашли своё убежище на огромной скале. Здесь нам надо было продержаться до конца дождя и до рассвета. Благо, что было лето и нам можно было не бояться простуды.
Тёплый дождик не причинил вреда нашему здоровью. Дождик полоскал нас до самого утра и только с первыми лучами умытого солнца, гроза удалилась из ущелья. Утром нашему взору предстала интереснейшая картина, о которой мы уже не могли думать. Весь отряд удивился тому, что увидел со скалы.
Прямо на уровне наших глаз, на другой стороне ущелья, в расщелине огромной скалы, зияло отверстие пещеры. Только потому, что нам не видно было конца этой пещеры, мы все поняли, что это именно та пещера, из-за которой мы сюда пришли и чуть тут не погибли от грозы, которая оставила свой отпечаток.
Мы визжали от радости, как маленькие дети, которым показали смешную игрушку, но радоваться нам было ещё рано. Под нашими ногами все ещё бурлила мутная вода, уровень которой падал очень медленно, казалось это для самых нетерпеливых, а такими были большинство из нас. Мы с нетерпением ждали жару. Когда уровень воды в ущелье упал до маленького ручейка, мы успели подсушить одежду под жаркими лучами летнего солнца и дважды покушать. Лишь после обеда, были готовы перебраться на другую сторону глубокого ущелья и двинуться в глубину таинственной пещеры, которая с ещё большей силой увлекала нас в свою глубину, чтобы открыть нам свои секреты.
Мы были безумно рады нашему открытию. Но, ни все пожелали продолжить наш путь. Четверо шерпов решили уйти домой из отряда.
Теперь нас становилось поровну. Шестеро руководителей и шестеро шерпов. Мы и груз свой поделили поровну, на каждого человека. Правда и груз наш за сутки сильно поредел, что-то мы съели, а что-то съела природа во время грозы, унесла с потоками воды к самому синему морю.
Так что, несмотря на то, что наши ряды значительно поредели, мы себя сильно не обременяли грузом. Можно сказать, что были совсем налегке, основной вспомогательный груз и продукты, которые нам очень будут нужны в пещере, ведь там нет деревьев с плодами и ягодами. Нам придётся пользоваться тем, что у нас в рюкзаках.
6. Спелеологи.
Прежде чем войти в пещеру, мы решили основательно подготовиться к походу в глубину неизведанных нами гор. Из сухих веток чилижника и боярышника сплели что-то наподобие носилок.
На эти носилки положили много сухих палочек и коры деревьев для будущего костра. Протиснули все это сооружение в расщелину между скал, и, затаив дыхание, вошли вглубь пещеры, размеры которой нам не были известны.
Луч фонарика осторожно скользнул по стенам и потолку пещеры, в тоже мгновение, в нашу сторону мелькнули тени летучих мышей, которые буквально атаковали нас, а точнее, свет фонарика. Мы закричали в ужасе и как ошпаренные лошади выскочили из пещеры, оставив там свои носилки с дровами и веточками.
– Надо что-то предпринять, – сказал Сулим. – Иначе, эти бестии раздерут нас в маленькие клочья. Тогда нас не сможет собрать ни какая медицина. Череп! Посмотри, что они сделали со мной.
Вовка показал свою руку, в которой держал фонарик, рука была исцарапана до крови. Мне некогда было, что-то решать.
Ни стал обдумывать решение отряда об этой пещере, а полез в хозяйственную сумку за медикаментами.
Хорошо, что мы заранее предусмотрели возможные травмы в горах и основательно запаслись всякими медикаментами, которые стащили из своих домашних аптечек.
– Тебе надо срочно обработать царапины, – сказал пострадавшему другу. – Может быть, заражение крови? Мы не знаем, какие инфекции разносят летучие мыши. Поэтому рисковать нам нельзя.
Сулим согласился с моим решением и закатал до локтя рубашку на раненой руке. Поцарапана была лишь кисть руки, которую сам обработал перекисью водорода и йодным раствором. После медицинской процедуры, мы перешли к обсуждению назревшей проблемы с входом в пещеру.
– Мой отец рассказывал однажды про летучих мышей, – вступил в разговор Исмаилов Махмуд. – Он говорил, что летучие мыши не живут глубоко в пещерах и боятся дыма. Во время пожаров в лесу они покидают жилище и переселяются в другое место. Так что их можно выкурит из пещеры.
– Тогда давайте устроим им пожар, – предложил Абдуллазизов Абдулл. – Закидаем вход пещеры сухими ветками и подожжём. Надо успеть до вечера, а то они сами разлетятся без нашей помощи и будут нападать на нас всюду. Возможно, это летучие мыши напали прошлой ночью на Пузана?
Мы так и решили, как предлагал Абдулл. Собрали много сухих веток, благо они были повсюду, буквально завалили вход пещеры ветками и корой от деревьев, затем все подожгли.
Некоторые ветки были мокрые от дождя и сильно дымили, чего нам и требовалось. Дым был настолько едкий, что мы тут же поспешили удалиться от входа в пещеру с наветренной стороны.
Не успели мы все, как следует удалиться, а из всех щелей скалы и пещеры уже стали вылетать стаи летучих мышей. Они метались в истерике по всему ущелью, забиваясь во все тёмные места.
Следом за летучими мышами из щелей полезли ящерицы, мыши, жуки, змеи и другая живая тварь, которая находила себе приют в этой огромной пещере. Всем животным и тварям хотелось жить.
Костер был настолько сильным, что мы опасались лесного пожара в ущелье. Искры от костра разлетались на большое расстояние, но при падении сразу гасли.
Видимо, земля испарялась после дождя, гасило слабое пламя искры, из-за этого не было пожара? Но мы всё-таки внимательно следили за искрами костра, готовые тут, же гасить пожар, от которого могло пострадать природа.
Приблизительно через час, костёр погас полностью, но из пещеры все ещё валил дым. У входа в пещеру было много углей.
Чтобы зря не пропадало наше время, мы решили сделать новые и более плотные носилки. На таких носилках, можно было что-то переносить из вещей, может быть, и людей? Кроме того, в таких носилках было больше дров, которые могли пригодиться нам для костра в глубине пещеры.
Так что один час мы потратили на приготовление прочных новых носилок.
Когда все было готово, мы осторожно обратно спустились в пещеру, вход которой был усеян трупами погибших летучих мышей. Нам, конечно, было очень жалко их, но что поделаешь, кто-то должен был уступить нашему походу в пещеру. Мы, осторожно переступая через трупы летучих мышей, вошли в пещеру, которая все ещё пахла дымом и сгоревшими трупами летучих мышей. Мы дальше и дальше продвигались вглубь пещеры, которая с каждым метром все расширялась и расширялась во все стороны.
Вскоре луч фонарика не мог осветить объем огромного пространства пещеры. Такого никогда не приходилось видеть. Мы были поражены красотой и величием пещеры. Словно попали в сказочный мир, где в пещере хранили сокровища сорок разбойников.
– Сим-сим, откройся! – таинственно, произнёс, известные слова Али-бабы. – Меня не бойся!
С потолка и с пола огромного зала пещеры, свисали и торчали обратно, огромные сосульки из солей минералов, которые называют "сталактитами и сталагмитами". Сосульки переливались всеми цветами радуги, при свете нашего фонарика. Словно это были бриллианты самой высочайшей пробы земной породы.
Нам так хотелось увидеть все это в большей красоте, что мы даже не выдержали нашего уговора, зажигать факелы только в самых крайних случаях. Тут же достали из хозяйственного рюкзака самый большой факел и подожгли его. Факел своим огнём осветил весь огромный зал пещеры. Мы увидели, что из пещеры есть множество проходов в разные стороны.
– Так куда же пойдём? – удивлённо, спросил за всех Пузан. – Проходов здесь много. Как нам быть?
– Пойдём туда, где вход больше, – предложил Сулим. – Там нам легче будет двигаться в пещере.
Мы так и сделали. Обошли вокруг огромных сталактитов и сталагмитов, выбрали самый большой вход новой пещеры и пошли друг за другом по новому переходу. Дальше вышли в другой такой же зал.
Очень, похожий на прежний. Опять выбрали большой вход. Также обошли по кругу зал пещеры и опять пошли друг за другом по новому большому переходу. Через некоторое время вышли в новый зал. Новый зал пещеры очень похожий на два прежних зала. В третий раз повторили новый маршрут. Были те же сталактиты и сталагмиты, как во всех других огромных залах.
– Мне кажется, что мы ходим кругами? – удивлённо, сказал Махмуд. – Надо изменить маршрут и выбрать не самый большой, а самый маленький ход. Они Всё равно больше нас. Мы пройдём.
Мы согласились с Махмудом и уже пошли через маленький ход, который вывел нас к озеру.
– Вот видите! Был прав, – радостно, сказал Исмаилов Махмуд. – Тут будем искать древнюю рыбу.
Сулим достал из своего рюкзака складной сочок, раздвинул его и насадил на шест, который таскал с собой все время в походе. Вовка провёл сочком по дну озера, размером с большую лужу, поднял сочок, из которого начали скакать во все стороны рачки, очень похожие на морских креветок.
Только морские креветки имели желтоватый и красноватый цвет, а эти рачки совершенно прозрачные, словно они сделаны из стекла и ли самой воды. Рачки так ловко скакали, что их невозможно было поймать. Сулим ещё раз зачерпнул своим сочком. Мы разом накинулись на юрких рачков. Несколько рачков попали в наши руки.
Мы стали их разглядывать. Это были прозрачные существа, совершенно слепые и с колючими шипами у ножек. Ничего другого в наш сочок не попало. Возможно, что это озеро не было пригодно к жизни рыбок или каких-то водяных жучков?
– Если есть рачки, то должна быть и рыба, – сделал вывод Пузан. – Надо поймать древнюю рыбу.
Сулим зачерпнул сачком, но опять попались только рачки. Все повторял ещё и ещё раз. Каждый раз в сочок попадались прозрачные рачки и больше никакой живности не угодило. Все было зря.
– Дай попробовать, – спросил Журавлев Витька. – Может быть, мне повезёт? Поймаю эту рыбку.
Витьке не повезло. В сачке были только рачки. Мы все пробовали по несколько раз и лишь неизвестно уже с которой по счету попытки, увидели в сачке рыбу, такую же прозрачную, как её собратья рачки.
Абдуллазизов Абдулл первый увидел прозрачную рыбку и ловко перехватил её в сачке. Рыба была размером с ладонь, тоже прозрачная и без глаз. Но это была, ни та рыба, которую показывали по телевизору в программе о спелеологах.
Мы так устали от ловли этой рыбы и рачков, что больше ни продолжали ловлю древней рыбы, так как было, очевидно, что в такой луже не может быть большой древней рыбы, которую показывали учёные спелеологи по телевизору?
Мы решили прекратить бесполезную ловлю, а пойманную рыбку и рачков положили вместе с водой в пустую стеклянную банку. Нам надо было что-то вынести с собой из этой пещеры, как результат нашей экспедиции для изучения тайн пещеры в школе. Ведь что-то должны мы открыть?
После того, как факел догорел окончательно, в лабиринте залов, мы перешли на использование своих фонариков. Так было более экономично, сохранялся запас тепла, а свет нам нужен был только для передвижения в пещере и для освещения опасных мест, которые возникали повсюду, то торчащие сосульки, то узкий проход между водой и стеной пещеры. Несколько раз нам встречались расщелины, в которые можно было провалиться и погибнуть в глубине пещеры. Всюду надо было быть осторожным в продвижении. Прошло много времени, после того, как мы вошли в пещеру. Мы шли все дальше и дальше в глубину пещеры.
Этому походу, казалось, нет конца и края. Но никто не решался сказать о том, что пора вернуться обратно наружу. Каждый из нас хотел быть героем и не желал выглядеть трусом перед всеми друзьями, которые были рядом.
– У меня часы остановились, – сказал Махмуд, когда уступал своё место с фонариком новому ведущему в пещере. – Пробовал завести, они не пошли. Сулим, посмотри время на своих часах.
Вовка осветил фонариком свои часы "Победа", они тоже стояли. Он покрутил ключ завода, но часы продолжали стоять. Возможно, что наши часы попали под воду во время дождя в ущелье?
– Как теперь будем определять время нашего пребывания в пещере? – растерянно, спросил Пузан.
– Мы также знаем, как и ты, – огрызнулся Сулим. – Хотел стать мужчиной? Вот и становись им. Прекрати ныть! Нам и без тебя тошно, а то, дождёшься, что мы тебя съедим на ужин, как шашлык.
– Ладно, хватит вам, – вступился, за Сашку, – так мы перессоримся. Вот покушать надо, но только не Пузана, а то, что мы с собой взяли и хорошо бы поспать. Мы довольно долго ходим в пещере и не знаем, сколько времени прошло, ведь часы у нас не работают ещё с грозы. С того времени прошло больше суток. Мы даже не отдыхали, как положено нормальному человеку.
Вывод напрашивается сам собой. Нам нужно искать сухое место для ужина и ночлега. После того, как мы все отдохнём, то тогда двинемся дальше. Утро вечера мудрёнее. Хотя теперь нам это неизвестно. Мы сейчас в пещере совершенно беспомощные как новорождённые слепые цыплята можем по глупости погибнуть.
Журавлев Витя принял своё дежурство ведущего. Мы цепочкой растянулись следом за ним. Время поиска сухого места для нас имело относительный подход. Без часов и в темной пещере мы никак не могли определить время нашего передвижения. Пытался считать свои шаги, чтобы по шагам определить расстояние передвижения и все это перевести на время, которое мы тратим, ежедневно преодолевая расстояние между школой и домом.
Со счётом у меня ничего не получилось, меня постоянно сбивали со счета друзья и изменения вида пещеры. Каждый раз отвлекался от счёта и начинал счёт опять. Наконец, мне надоела пустая затея.
Стал разглядывать места, которые могли бы подойти для длительного привала. Но всюду у нас под ногами была вода и сырые камни, от которых можно было простудиться и заболеть. Все прекрасно понимали, поэтому искали место суше. Однако нам не везло. Всюду камни и сыро.
Наши ноги стали путаться между собой от усталости. Мы шаркали ногами по острым камням, истирая подошву обуви, которую специально приобретали на случай похода. Обувь казалась нам настолько тяжёлой, что мы были готовы её сбросить, но идти босым по сырым камням было значительно хуже. Мы терпеливо тащили за собой тяжёлые, как свинец, колодки обуви. Вскоре ноги наши были истёрты до мозолей.
Надо было срочно упасть на отдых где угодно и сразу спать. Не знаю, можно ли назвать такое место сухим, скорее всего для нас это уже не имело никакого значения, но мы сделали привал на площадке какой-то очередной пещеры. По крайней мере, в этой пещере не было никаких источников воды.
Каменная плита оказалась поросшей сухим мхом. Возможно, что мох был здесь в пещере с доисторических времён, когда эта каменная глыба находилась не в пещере, а где-то на поверхности?
Но природные катаклизмы перевернули плиту в подземельную расщелину, где сохранили мох с того времени до наших дней. Таким образом, мы соприкоснулись с прошлым нашей Земли.
Мы расстелили на площадке всякое тряпье, которое прихватили с собой для ночлега в горах, разложили продукты и увидели, что продуктов у нас стало значительно меньше, чем мы хотели бы сейчас поесть.
О плотной пище у нас не могло даже быть мыслей и так всего мало. Нужно было экономить на продуктах. Ведь мы теперь были заложниками времени и пространства в пещере.
– Надо ограничить свой рацион, – тяжело вздыхая, предложил Абдулл. – Иначе, погибнем с голоду.
– К пещере мы шли три дня, – стал вычислять возможность, какой-то отправной точки раскладки наших продуктов. – Одни сутки находимся в пещере. Итого четыре дня. Разделим продукты на четыре равные части. Другой отправной точки расчёта, мы сейчас не имеем возможности определить. Разложим продукты на четыре рюкзака, каждый, как день. Например, первый рюкзак-день понесёт Сулим.
Второй рюкзак-день отдадим Журавлю. Третий рюкзак-день беру на себя. Четвёртый рюкзак-день разделим сейчас на всех поровну и дружно съедим. Кушать будем всегда только тогда, когда сильно устанем, нужно будет ложиться спать. Так можем больше сохранить калорий своего дальнейшего передвижения.
Если выйдем из пещеры раньше рюкзаков-дней, то все продукты разделим поровну и съедим сразу. Там на природе мы найдём много пищи для дальнейшего перехода к дому.
Что же касается последнего рюкзака-дня, если мы к нему не сможем выбраться из пещеры, то его тогда разделим на восемь рюкзаков-дней. Это время, проведённое до пещеры и в пещере. Хочу сделать замечание в отношении выбора кандидатов носить рюкзаки-дни. Каждый носитель отвечает за продукты друзей.
Если кто-то из носителей съест эти продукты, то мы съедим его. Чтобы вы не думали, что подставил своих друзей, последний рюкзак-день взял на себя, так как его мне носить тяжелее всего, а быть съеденным друзьями более реально. Думаю, что такой вывод будет более справедлив.
Что же касается Пузана, то любому перегрызу горло, кто хоть пальцем тронет моего друга. Мы все должны, во что бы то ни стало, выжить. Мы просто не имеем право, превращаться в хищников-каннибалов и съесть друг друга.
За время моего разговора никто не обронил ни единого слова. Все молчали. Мы все прекрасно понимали, что влипли в очень скверную историю, из которой, возможно, выживут не все? Но жить все хотели.
Как договорились, все продукты разделили на четыре ровные части. Четвертую часть продуктов разделили поровну. Осталось только по-честному определить, как точно распределить свой очередной паёк в закрытом пространстве пещеры. Каждому досталось – одна сушёная рыба, кусочек брынзы, чурека четвертая часть, горсть сухих фруктов, одна солёная рыба, кусочек сушёного мяса, горсть сладостей, один домашний пирожок, кусочек балыка, по одному варёному раку.
Почти каждый из нас, спрятал за пазуху сушёную рыбу и сушёное мясо. У нас был опыт в отношении продуктов. Мы часто брали с собой сушёные продукты на целый день к морю.
Эти продукты помогали нам, утолить на длительный время жажду и голод. Остальные разделённые поровну продукты мы тут же сразу съели. Перед сном костёр ни стали разжигать, из-за опасности угара от дыма, и чтобы не произошло пожару мха. После еды легли спать, плотно прижавшись, друг к другу, а кто оказался с краю, то обложился свободными от сна хозяйственными вещами отряда.
– Череп! Череп! Просыпайся! – услышал сквозь сон, голос Сулима. – Пузан пропал. Сбежал!
– Куда он мог сбежать один без продуктов, – разозлился на Вовку. – Вечно спать не даёте. Ложись спать!
– Да ты посмотри, его нет среди нас, – настаивал Вовка. – Он, что, испарился что ли? Ты посмотри!
Взял из рук Сулима фонарик и осветил группу. Парни спали. Рюкзаки-дни все при нас. Вот только Сашки действительно нигде не было. Осветил пещеру, но Пузана не увидел.
Тогда показал Сулиму на губы, чтобы он не говорил. Мы стали прислушиваться к шорохам. Где-то далеко от нашего места, в той стороне, куда мы ещё не ходили, до нас из пещеры доносился какой-то не совсем понятный шум, что-то, вроде, шуршания или лёгкого всплеска воды? Мы осторожно поднялись с места.
Переступая через друзей, направились в сторону шума. Примерно, метров через двадцать увидели новый зал пещеры. Через эту пещеру протекал большой ручей и возле ручья в песке копался Пузан, выбирая что-то блестяще из ручья, подсвечивая воду фонариком, который держал, зажав коленями между ног. Он так был увлечён своим занятием, что даже не обратил никакого внимания на то, когда мы подошли к нему вплотную сзади.
– Ты, что здесь копаешься? – со злобой, спросил Сулим. – Мы тебя ищем по пещере, а ты тут сидишь.
– Вы посмотрите, это какая красота! – не обращая внимания, на злой голос Сулима, восторженно, сказал Пузан и показал нам разноцветные камешки. – Захотел в туалет и пришёл сюда, а тут всюду такая красота. Это, наверно, драгоценные камни и золото? Вы посмотрите внимательно, как они переливаются цветами. Надо как можно больше собрать такие камушки на исследование.
Пузан набрал горсть разноцветных камешков и показал нам. Это были действительно красивые камешки всяких цветов, но драгоценные они или нет, мы не могли знать. Так как в природе мы никогда не видели естественный вид драгоценных камней, а также золото в природе не встречали.
– Это обыкновенный кварц, – тоном знатока, сказал, Сулим, – который валяется всегда у нас под ногами. Только мы его замечали. Природа постаралась и отполировала кварц. Вот он и блестит.
Вовка даже ни стал подходить к ручью. Зачем, брать отсюда то, что валяется наверху под ногами? Тоже ни взял из ручья камешков. Мы что, тупые как Пузан что ли или глупые как малыши. Мы демонстративно, повернулись от ручья и отправились спать на площадку. Пузан тоже последовал за нами, но, всё-таки набрал горсть красивых камешков и положил в карманы, которые оттопыривались.
– Следующий раз, когда ты срать захочешь, – напомнил, Сулим, перед сном Сашке. – Говори нам, чтобы мы не думали, что ты сбежал или кто-то тебя съел без нашего участия. Ты понял меня?
Пузан кивнул в знак согласия. Сулим, выключил фонарик. Мне осталось повернуться на правый бок. Мы опять заснули. Однако перед сном подумал, что зря Сулим, ругает Сашку. Может быть, мне тоже нравятся красивые камешки? Пусть камешки валяются наверху у нас под ногами, но отсюда камешки намного красивее.
Мне тоже надо было взять на память, а то у Сулима, есть череп, у Пузана камешки, кто-то что-то взял, только у меня нет ничего с собой об этой экспедиции.
Если ещё что-то попадётся в пещере, то обязательно возьму. Проснувшись, сквозь темноту, почувствовал, как рядом никто не спит. Пыхтят, ворочаются, но не подымаются. Наверно, берегут калории, а что их нам беречь, если не спишь? Надо двигаться.
– Сулим! Включи фонарик! – сказал громко Вовке. – Хватит валяться. Пора отправляться в путь.
Вовка включил фонарик и все, кряхтя, как старики, стали подниматься со своих насиженных мест. Мы опять цепочкой растянулись за ведущим. Шаркая своими ногами, двинулись в неизвестном направлении. Удалившись на большом расстоянии от нашего лежбища, вдруг вспомнил, что забыл зачерпнуть из ручья красивые камешки.
Но мы, вроде, и ручья не проходили, иначе бы вспомнил про камешки? Куда же мы всё-таки идём и для чего? Всё равно больше ничего не найдём, а болтаться в пещере без толку нет смысла. Надо как можно быстрее выбираться из пещеры.
– Хватит! Остановитесь! – взял на себя смелость командовать. – Мы, что, так и будем бродить в подземелье, как стадо баранов за ведущим вожаком. Надо принимать какое-то решение, чтобы выйти из пещеры. Мы уже давно потеряли счёт времени. Бесконтрольно спим и едим…
– Думаю, что нам пора домой, – выступил Витька Журавлев. – Всё равно ничего не найдём. Приключение на свою задницу давно нашли. Может быть, неделю бродим в пещере? Заблудились.
– Это уж точно, – поддержал Махмуд. – Спим, как суслики. Ползаем, как черепахи и никто из нас не знает, сколько времени мы в пещере. Не бродить же нам до глубокой старости или пока помрём.
– Ну, до глубокой старости в пещере ты не дотянешь, – намекнул Абдулл. – Тебя ещё раньше собратья съедят. Ты же сам уже давно мечтаешь, как твои зубы вонзятся в чьё-то жирное мясо.
– Так мы далеко зайдём, – сказал Сулим. – Если будем в таком тоне дальше говорить друг с другом.
Мои друзья долго спорили о своём присутствии в пещере и о мере долга друг перед другом. В это время, выбрал момент и решил пересчитать всех участников экспедиции.
В таких переходах мы могли запросто потерять, кого-либо из парней и сразу не заметить его пропажу. Когда пересчитал всех, то оказалось, что обратно одного человека не хватает.
Подумал, что так, может быть, сам себя не посчитал? Принялся вновь пересчитывать всех присутствующих в пещере. Когда себя посчитал последним, то действительно оказалось, что одного человека среди нас нет.
Стал всматриваться в лица и одежду парней, так как при свете фонаря всех увидеть не мог. Мне нужно было внимательно разглядеть в полумраке лица всех своих друзей.
– Ой! Какой ужас! – вдруг, услышал, за спиной, голос Пузана и услышал, как что-то рухнуло.
Все повернулись в сторону крика и увидели луч фонарика на камнях нашей пещеры. Отряд бросился в сторону света фонарика.
Когда мы подбежали до того места, где светил фонарик, то в ужасе увидели Пузана без сознания, лежащего на человеческом скелете, а фонарик валялся рядом с ним. Мы так были перепуганы, что даже не могли говорить. Все были в шоковом состоянии.
– Надо Сашку спасать, – первым пришёл в себя Сулим, – а то он от страха ещё богу душу отдаст.
– Что, боишься, мёртвого Пузана есть? – не к месту, подколол. – Ты же мечтал его скушать?..
– Ты, что, Череп, совсем шуток не понимаешь, – огрызнулся Вовка. – Он ведь тоже мой друг.
Мы подошли к Сашке и оттащили его в сторону от скелета. Стали приводить Пузана в чувства. Но он лежал, как тряпка и не придавал никаких признаков жизни. Мы сильно испугались за друга, кто-то даже начал всхлипывать. Стал усиленно трясти Сашку за плечи и шлёпать своими ладонями по его щекам. Но он Всё равно не придавал никаких признаков жизни.
Тогда Махмуд полез в хозяйственный рюкзак и достал из походной аптечки стеклянный пузырёк с нашатырным спиртом. Дали ему понюхать нашатырный спирт из пузырька. Сашка весь затрясся.
Открыл глаза, что-то невнятное промычал и опять потерял сознание. Тогда мы решили поставить Сашку на ноги, но как только мы отпустили его руки, он тут, же рухнул на землю со всего маха.
Ноги его не слушались совсем. Какие только процедуры и эксперименты мы не проводили с Сашкой, чтобы привести его в чувства и поставить на ноги, нам это сделать не удалось никак. Наш друг был отключён от сознания.
– Пузана пробил паралич, – сделал вывод Абдулл. – Это плохое место в пещере. Надо нам уходить.
Мы погрузили Сашку на носилки и по очереди стали нести его в неизвестном нам направлении, так как никто из нас точно не мог знать, куда можно двигаться из пещеры наверх. Проходов в пещере много.
Наши скитания с носилками были долгими. В некоторых местах наши носилки не проходили. Мы тащили Сашку по двое. У нас, от тяжести его тела, болели ноги и руки, но никто не ныл.
Все понимали, что нам надо спасти друга. Но конца и края пещеры не было видно. Пещера меняла свои формы и повороты, но тупика и выхода наверх, все также не было нам видно.
По нашим выводам, наверно, это была самая длинная пещера во всём мире, которую не посещали спелеологи и тем более простые люди, какими были мы пацаны?
Когда мы в конец все измотались, то решили сделать длительный привал с ночёвкой. Если можно, так сказать. Никто из нас точно не знал, сейчас день или ночь, у нас над головой. Всюду было темно без света солнечных лучей.
– Как нам быть с Сашкой? – спросил Махмуд. – Он тоже человек. Кушать хочет, также как мы все.
– Давайте мы его попробуем напоить водой, – предложил им. – Если он будет пить, то и есть тоже будет. Мы будем пищу Сашке приготавливать с водой и потихоньку заталкивать ему рот.
Мы прислонили друга к стене пещеры в полулежащем положении и с бутылочки влили ему в рот воду. Сашка проглотил воду. Тогда мы стали готовить различные смеси с водой и запихивать эти смеси ему в горло.
Он давился, кряхтел, но мало-помалу начал кушать, не приходя в сознание. Вот только его тело все также было похоже на тряпку. Тут вспомнил свою бабушку по материнской линии, которая тридцать лет была парализована, и все родственники кормили её из ложечки.
Вот так теперь нам надо ухаживать за Сашкой, ведь он стал таким беспомощным по нашей причине. Нам не надо было брать Пузана с собой. Все прекрасно знали, что он не везучий человек.
С ним вечно происходят всякие несчастные случаи. Так видно на роду ему написано. Он сам нам говорил, что не знает другого не везучего человека, каким был он. После того, как мы накормили Пузана, то принялись обратно делить продукты из следующего рюкзака-дня.
Таким образом, у нас осталось в запасе ещё два рюкзака-дня. Последним рюкзаком-днём остаётся мой рюкзак с продуктами. После этого рюкзака мы будем кушать друг друга.
– "Нам надо срочно выбираться из пещеры, а то они меня действительно съедят вместе с моим последним рюкзаком-днём" – подумал, укладываясь спать головой на свой рюкзак-день.
На этот раз меня разбудил сильный кашель шерпа Антона. Антон, как истинный оруженосец, постоянно был моей тенью, собственно говоря, шерп Сайдулло тоже не отставал от моих ног.
Как же мог допустить, чтобы один из моих телохранителей заболел? Потрогал голову Антона, у него жара не было, мои опасения были напрасны. Антон опять продолжал также сильно кашлять.
– Ты, что так кашляешь? – спросил Антона. – У меня прямо шум стоит в ушах от твоего кашля.
– Извините, сэр! Подавился косточкой от сухой рыбы, – стал извиняться Антон. – Уже прошло.
Мне было приятно и смешно, что наши шерпы называют нас "Сэр", это все Сулимов Вовка придумал.
Он сказал, что у нас экспедиция, а во всех экспедициях руководителей называют по имени и прибавляют почтительно "Сэр". Выходит, что мои шерпы тоже относятся ко мне с почтением.
Тем более, что своё почтение шерпы доказали таким образом, когда остались при мне и не ушли домой с другими шестью шерпами. Значит и мне тоже нужно относиться к ним с глубоким уважением, чтобы в трудную минуту сам мог по-настоящему положиться на своих шерпов, которые постоянно всячески помогают мне в пути.
Заботливо укрыл Сайдулло и Антона тряпками, которые они таскали с собой для нашего ночлега, послушал внимательно ровное дыхание Антона и снова заснул.
Надо было дольше спать, чтобы набраться сил и сохранить надолго последний рюкзак-день, как надежду на спасение.
– Чтобы выбраться из этой проклятой пещеры, – сказал, Сулим, когда все уже ни спали, – надо нам найти зал, в котором были сталактиты и сталагмиты. Только из этого зала есть выход из пещеры.
– Нам надо было взять с собой Джульбарса, – вспомнил нашего лохматого друга. – Он бы точно вывел нас из лабиринта огромной пещеры. У собаки отличное чутье на наши следы к дому…
– Сейчас бесполезно говорить о собаке, – сказал Абдулл. – Мы сами должны выбраться отсюда.
– Здесь пещеры связаны между собой переходами, – заметил Махмуд. – Надо делать какие-то метки на стенах пещеры, чтобы идти нам постоянно в новом направлении по переходам в пещере.
Все согласились с предложением Махмуда и стали чертить стрелы направления мелом, который был постоянно в карманах у всех учеников школы. Мелом мы рисовали на асфальте. Мелом мазали лица друг другу, когда играли в индейцев.
Так что отметки ставить на стенах пещеры было чем. Теперь мы двигались уверенно. Вскоре стали вычислять все новые и новые переходы пещеры, постепенно выбираясь из лабиринта.
Однако это время опережало наше желание и мелькало, как мгновение нашей жизни. Мы не заметили, как голод обратно напомнил нам о следующем рюкзаке-дне. Это был предпоследний рюкзак, а последний рюкзак тяжестью предстоящей беды давил мне на плечи.
Думал, что, может быть, это и есть мера жизни, которая давит мне на плечи, как только съедим эту меру, начнём, есть друг друга? Возможно, что этой ночью будем, есть друг друга? Чтобы как-то растянуть наше время движения в пещере, критически относился к выбору места нашего ночлега.
Освещал самые мокрые места пещеры и чаще смотрел на стены, на которых мои шерпы ставили стрелки прохода нашего пути. Вероятно, мои друзья пожалели о том, что доверили мне быть в этот раз ведущим, так, как только ведущий вправе был решать, отдавать или нет свой пост следующему руководителю группы?
Только шестой ведущий объявляет привал всему отряду и после сна начинает первым вести отряд в поисках выхода из лабиринта. У меня вышло быть пятым. Таким образом, у меня был шанс ещё растянуть время перехода. Иначе начнётся наш каннибализм.
Очередной переход пещеры был намного суше других. Мне ничего не оставалось делать, как только выбрать в пещере площадку для отдыха больше. Стал высвечивать место и вдруг, луч моего фонарика, осветил человеческие кости скелета. Мы уже совершенно привыкли не бояться и думали, что вновь пришли в ту пещеру, где Сашка чуть не отдал концы.
Но луч фонарика осветил ещё и ещё один скелет, которых оказалось девять. Это было слишком много для нашего восприятия. Мы внимательно рассматривали скелеты и заметили, что рядом со скелетами совсем не было никаких признаков одежды.
Выходит, что люди путешествовали в этой пещере голыми. Легко было сделать вывод, что скелеты были, как неандертальцы. У наших ног история каменного века.
– Это, наверно, люди с каменного века? – угадал мои мысли, Сулим. – Поэтому скелеты голые.
Мы осмелели и приблизились вплотную к скелетам. Было видно, что кости скелетов, очень белые, как ни естественные, большая часть костей пористая от времени.
Таким образом, это перед нами лежали кости древних людей. Возможно, что они заблудились в пещере и вымерли? Может быть, это было место захоронения умерших людей из древнего племени?
Но рядом не было даже предметов ритуальных обрядов. Вероятно, это были ещё не совсем люди? Вот, у них и скулы челюсти сильно выдвинуты вперёд, как у обезьяны, совсем ни так как у нас. Голова возле лба приплюснута слегка. Скелеты, действительно, были совсем не похожи на современного человека.
– Давайте возьмём самый уродливый череп для школьного музея, – предложил Абдулл.
– А что, правильно, – поддержал решение Абдулла, – в школьном музее будет доисторический экспонат, который добыт нашей экспедицией. Наши дети и внуки будут по этому черепу изучать историю древних людей и историю наших открытий. Ведь мы этим, сделали открытие. Если бы спелеологи из телевидения были здесь, то они обязательно рассказали бы про эти скелеты. По крайней мере, скелеты бы спелеологи забрали к научному изучению. Тут даже нет никаких признаков пребывания людей до нашего прихода. Мы находимся на месте исторического открытия, которое открыла наша экспедиция юных спелеологов. Выходит, что мы настоящие спелеологи.
Развязал наш хозяйственный рюкзак и Абдулл положил в него самый уродливый череп доисторического человека. Вполне естественно, что на этом месте мы ни сделали очередной привал экспедиции, а отправились дальше по переходам искать новое более сухое место для своего нового ночлега.
Нам много пришлось скитаться по лабиринтам огромной пещеры и, вдруг, совершенно неожиданно, мы вышли в тот самый зал, где были сталактиты и сталагмиты. Мы так обрадовались, что даже забыли про голод и сон.
Мы прыгали и визжали от радости долгожданной находки, которая поможет нам выйти отсюда. Теперь мы точно будем жить и не съедим друг друга.
– Надо сейчас же вычислить выход на поверхность, – предложил Сулим. – Это будет очень просто. В самую большую дырку ходить нам не надо, это лабиринт. Поставим там свою метку мелом. В самую маленькую ходить нам тоже не надо, с этой пещеры мы начали поход. Тут также ставим метку. Из новой пещеры мы вышли, тоже ставим метку. Прошли мы три пещеры, а их всего семь. Таким образом, у нас осталось четыре входа выхода пещеры. Конечно, никто из нас не помнит, в какую из четырёх пещер нам выходить. Тем более что они все очень похожи друг на друга. Ну, скажем, прямо, как близнецы.
Тогда нам нужно идти в ту пещеру, что дальше от нас, так как из самой дальней пещеры мы увидели большую и маленькую входы пещеры. На ней мы тоже ставим метку, на тот случай, если, вдруг, эта пещера также окажется очередным лабиринтом.
Мы выйдем из неё или в другую пещеру. Чтобы больше не путаться, ставим нашу последнюю метку на ней. Сулимов Вовка поставил мелом крест у входа в пещеру. Мы двинулись в новый путь с надеждой к выходу наверх. На этот раз прибавил в скорости, чтобы быстрее закончить свой путь в пещере.
Мне так хотелось быстрее вырваться из этого каменного заточения, что даже забыл о том, как мои друзья с трудом тащат на себе живое, но недвижимое тело нашего друга Пузана.
Возможно, что мой разум заклинило? Поиски выхода из пещеры устроил в спортивный бег. Мы стали быстро петлять по переходам этой пещеры из зала, словно устроили соревнования на скорость.
– Всё! Остановись! – услышал голос Махмуда, за своей спиной. – Ты не лошадь, и мы не на скачках. Так весь отряд растеряем. Думаю, что мы вошли не в ту пещеру, так как от входа в пещеру до огромного зала мы прошли метров сто, а ты сейчас проскакал километры. Надо вернуться в зал и начать поиски выхода в другом месте. Ты больше не устраивай скачки, так не хватит нам сил добраться до верха. Мы подохнем, как загнанные лошади. Надо нам спокойно отыскать выход.
Отряд привалился к стенам пещеры, пропуская меня вперёд в обратном направлении к поиску нового выхода из пещеры. Шёл меж моих друзей.
Вглядывался в их лица, которые были вымазаны в пещерную грязь и в сажу от факелов, которыми мы пользовались в большом зале. Мне так было жалко своих друзей и себя тоже, что мы бродим в этом каменном пространстве и не можем никак найти из него выхода. Уже и фонариков у нас осталось пригодными всего три из десяти штук. У всех остальных фонариков сели батарейки. Даже по фонарикам можно было вычислить время нашего путешествия под землёй. Но лучше этого нам не делать.
Иначе в отряде начнётся паника и не известно, чем все закончится. Нам надо быстрее найти выход из пещеры. У нас и так осталось совсем мало шансов на выживание в бесконечном лабиринте подземных переходов. Луч фонарика скользнул по лицу Пузана.
Увидел, как его глаза зажмурились, выходит, что он пришёл в себя. Ни стал афишировать своё открытие перед друзьями, а то, обозлённые парни, всыплют ему за то, что они его таскают столько времени по переходам пещеры, а он лежит, как бревно и не хочет вставать на ноги. Когда поднимемся наверх, сам врежу Пузану по роже за всех своих пострадавших друзей.
Вот опять мы в огромном зале пещер. Осталось ещё три не обследованных переходов. Какой из них нам выбрать, чтобы зря не блуждать по переходам? Никто уже не выдвигал никаких предложений. Все боялись брать на себя какую-то ответственность. Выходило, что это ведущий в пещере должен сделать выбор. Остановился по самой середине зала и стал думать, где же этот злополучный выход? Осталось три отверстия и все они рядом. Выбираем средний коридор из трёх и чертим крестик мелом.
Продолжаем бесконечное движение к продолжению жизни или к смерти. Все участники путешествия, словно зомби, повинуясь жесту ведущего, медленно двинулись следом за мной к следующему переходу в пещере.
Возможно, что друзья отчаялись найти выход и поэтому не говорили о еде и отдыхе, так как боялись, что всё это будет в последний раз? Нам всем очень хотелось жить.
Ведь мы были так молоды, просто совсем дети-подростки. Самому младшему из нас было всего одиннадцать лет, а старшему едва исполнилось шестнадцать лет. Возраст Гавроша и Ромео. Как не хочется никому в таком возрасте умирать. Мы только начинаем жить и познавать мир природы, окружающий нас постоянно с разными событиями и приключениями.
Этот переход также оказался бесполезным. Мы это поняли тогда, когда наш отряд быстро оперся в стену. Благо, что тупик встретился нам довольно близко от входа, это вселило надежду нам выйти быстрее. Сразу, как только мы вышли в зал, Абдулл поставил мелом крестик на соседней пещере. Отряд повернул, с которой по счету надеждой к выходу на свободу из своего пещерного заточения. Мой фонарик, тускло горел, ему требовалась замена.
У меня не было сил сказать об этом своим друзьям, но и остановиться боялся, это означало привал, а мне хотелось быстрее выйти наружу. Продолжил путь в полумраке, спотыкаясь об острые камни и натыкаясь на стены.
Время движения потеряло для нас всякий смысл. Мы ползли чуть живые. Кто-то отобрал из моих рук уже почти погасший фонарик и вложил в руку новый горящий фонарик. Вцепился в фонарик, как в свой источник жизни и сделал новые усилия, чтобы повести наш отряд к выходу из пещеры.
– Всё! "С меня достаточно ползать", – сказал Сулим. – Даже ёжику было ясно, что он колючий. Больше вычислять нам ничего не требуется. Мы давно бродим по этому переходу.
Нам всем надо отдохнуть и покушать, а когда выспимся хорошо, то уже с новыми силами пойдём на выход в последний переход. Витька, развязывай свой рюкзак-день и ты, Череп, тоже. Хватит нам голодать. Всем уже понятно, что после сна мы всё-таки выйдем из этой проклятой пещеры и пойдём домой. Там наверху есть много ягод и фруктов. Мы можем хорошо подкрепиться к походу до дома.
– Рюкзак-день Журавля мы съедим сейчас, как договорились, – возразил Сулиму, – а мой рюкзак-день останется, как НЗ, то есть, неприкосновенный запас. Последний запас продуктов мы съедим наверху, как договаривались, или разделим последние продукты на восемь частей, если окажется, что мы вновь заблудились. Так мы договорились в самом начале. Так будет до самого конца. Кто со мной не согласен, тот получит от меня по морде. Мой рюкзак-день вы всё равно получите только тогда, когда придёт его время.
Сейчас ешьте рюкзак-день Журавля. Вы должны соблюдать закон путешественников.
Строго посмотрел на лица друзей, освещённых ярким лучом моего фонарика. Каждый прикрывал своё лицо рукой или опускал взгляд с опаской получить от меня по морде. Пауза была продолжительной. Никто не решился поддержать Сулима, высказаться против меня. Знали, что сам могу их побить. Физически сам был здоровей большинства своих друзей. Мог в драке постоять за себя.
– Хватит стоять, – сохраняя своё влияние, приказал всем. – Давайте кушать и спать в последний раз. Нам надо хорошо отдыхать перед дальней дорогой к дому. Нас там, наверно, давно ищут?
Отряд вяло сполз на дно пещеры. Мы начали раскладывать предпоследний рюкзак-день. Все тускло смотрели безразличными глазами, как Витька Журавлев делит продукты на двенадцать человек.
Витька, в очевидной раз забыл, что Пузан парализован и он не может кушать сухие продукты. Посмотрел на Пузана, глаза у него были открыты, а ноги и руки валялись, как плети. Всё-таки Пузана действительно парализовало. Даже прямым ходом в направлении горы
Пушкина, нам Пузана пару дней придётся тащить домой. Там его отправят лечиться в нашу городскую больницу.
После того, как продукты были разделены, Витька каждому отдал принадлежащий паек. Мы начали есть. Опять посмотрел на Пузана, у него по щекам текли слезы.
Он хотел кушать, а все забыли про него. Взял паек Пузана и подвинулся к нему. Абдулл и Махмуд удобно посадили его, а Сулим придерживал Сашку сзади. Мы начали его кормить.
Сейчас он ел также, как и мы, но руки и ноги его не слушались. Аппетит у Сашки не испортился. Он съел все, что мы ему давали кушать, лишь очень сухие продукты у него не было сил разжевать. Сухие продукты из его пайка мы разделили между собой, а ему дали более мягкие продукты, которые Пузан съел быстрее.
– Теперь, когда вы все сыты, – обратился к отряду, – прошу, оружие сдать мне. Хочу выжить. Так как вся надежда на жизнь, моя и ваша, находится в моём рюкзаке-дне. У вас были колебания уничтожить мой рюкзак-день, поэтому, вправе не доверять никому из вас. Сдайте все, что колется, режется и стреляет. Когда мы проснёмся, то каждому из вас верну личное оружие. Мы все целые и невредимые вернёмся к себе домой. Надо только всем набраться терпения и выжить.
Никто ни стал противоречить моим словам. К моим ногам тут же посыпались ножи, кинжалы, поджоги, арбалеты, пики, стрелы и даже рогатки.
Оружия было столько много, что они засыпали камни у моих ног. У моих ног был целый арсенал оружия, с которым мы могли постоять от врагов.
– "Ну, все прямо, как индейцы" – подумал сам. – "Осталось только выйти на тропу войны с врагами"
Когда оружие все сдали, то положил свои ноги на кучу оружия. Сам облокотился на свой рюкзак-день. На рюкзак-день положил включённый фонарик, который освещал оружие под моими ногами и круговое расстояние вблизи меня. Так, что при желании взять оружие, любой мог быть обнаружен и тут же наказан мной.
Отряд заснул быстро, даже мои телохранители-шерпы спали, прислонившись ко мне с боков. Один боялся заснуть. Мне было страшно оттого, что лучший друг Сулим позарился на мой рюкзак-день, а что говорить тогда о других парнях.
Перережут горло, а продукты стянут. Нет уж, лучше потерплю, когда все проснуться, а там, быть может, до верха осталось совсем мало. На природе много есть пищи. Свой рюкзак-день отдам им, как хищникам на растерзание.
Вот только сейчас надо не спать, чтобы выжить. Пока у меня имеется надежда на жизнь. Мне говорила бабушка, что надежда человека умирает последней. Буду иметь надежду.
Всячески пересиливая себя, старался не спать, но глаза стали сами по себе слипаться и у меня начались галлюцинации. Мне казалось, что слышу чьи-то голоса в огромных лабиринтах пещер.
Пытался открыть свои глаза, однако, это у меня не получалось. Словно глаза мне намазали каким-то специальным клеем. Сквозь полуоткрытые веки увидел, как чьи-то руки берут моё оружие.
Пытался сопротивляться, но у меня совершенно не было сил. Только моё сознание говорило мне о том, что пришёл конец моей жизни. Вот огромные руки подняли меня и понесли куда-то в сторону.
Смирился со своей утратой и ни стал пытаться оказывать сопротивление перед смертью. Всегда всему когда-то приходит конец, только хочется позже. Одна надежда на мою смутную надежду.
– Их сейчас нельзя выносить наружу из пещеры, – услышал, чей-то голос. – Могут ослепнуть. Ведь они много дней не видели. Пусть спят до вечера. Главное, что мы их нашли живыми.
Открыл глаза и увидел при свете фонариков лица взрослых людей, одетых, точно, как те спелеологи, которых показывали по телевизору во время экспедиции у нас в горах Дагестана.
– "Может быть, это пещерные ангелы пришли за нами?" – подумал сам, опять закрывая усталые глаза.
– Мальчики! Вставайте! – услышал, голос. – Хватит спать, солнце заходит. Пора домой идти.
Тут уж точно понял, что это совсем не галлюцинация, не бред и не сон. Открыл глаза. Увидел рядом взрослых мужчин. Стал плакать, совершенно не стесняясь своих слез перед своими друзьями, которые тоже ревели от радости, что нас всё-таки нашли.
Мы все остались живыми. Ни съели друг друга в пещере. Если бы нас так быстро не смогли найти, то мы точно сожрали друг друга.
Нас стали поднимать и выводить из пещеры. Оказалось, что у громадной пещеры был ещё один выход, до которого мы не дотянули буквально всего несколько десятков метров. Там нас и нашли спелеологи специального поискового отряда из Махачкалы.
Когда наши родители чуть сами не заблудились в лабиринте пещер, то вызвали на подмогу специалистов и только с их помощью нашли нас в пещере живыми. Лишь Пузан лежал без движения.
Врачи осматривали его со всех сторон, прослушивали его сердце и лёгкие. Пузан мычал, но не говорил, ни слова. Сейчас нам было всё равно. Ни нам теперь тащить Пузана до самого дома. Солнце уже клонилось к закату.
Не было ярких лучей, которые могли ослепить нас после длительного пребывания в пещере. Вокруг нас было несколько десятков людей, в том числе и наши родители, в основном мужчины.
Все суетились. Расспрашивали нас о здоровье, а мы тупо озирались по сторонам, словно нас только что выпустили из темницы, в которой мы провели много лет нашей жизни.
Мы никак не могли поверить в то, что мы всё-таки нашлись. Находимся не в пещере, а на свободе на свежем воздухе. Нам было интересно и странно видеть мир дикой природы, людей, закат солнца. Словно видели весь окружающий нас мир дикой природы в первый раз.
– Теперь за стол! – услышал, почти забытую домашнюю команду. – Вы должны хорошо покушать.
Посмотрел на полянку, которая была заложена различными продуктами и у меня закружилась голова. Едва не свалился на землю. Но тут вспомнил про свой рюкзак-день, которого за плечами не оказалось.
Посмотрел по сторонам. Увидел свой рюкзак-день в куче наших грязных вещей. Опять вспомнил о том, что чуть не погиб из-за этого рюкзака-дня.
Подошёл к рюкзаку-дню, взял его и пошёл с ним к общим продуктам на полянке. Свои замусоленные продукты вытащил на расстеленную под продукты скатерть и стал продукты делить ровно на двенадцать частей, как мы договаривались в пещере.
Все взрослые оторопели, думали, что сошёл с ума. Раскладывал продукты, а сам ревел. Слезы прямо ручьями лились из моих глаз. Никак не мог успокоиться. Какая-то женщина взяла меня за плечи, чтобы успокоить, но вырвался из её рук и продолжал до самой крошки раскладывать на скатерть все наши продукты на равные двенадцать частей.
– Вот! Ешьте! – всхлипывая, сказал своим друзьям. – Вы все хотели это съесть в пещере со мной.
Друзья стояли, опустив головы. Никто не решался сделать хоть один шаг или хотя бы сказать слово. Взял первый паек и положил в руки Сулимова Вовки. Следующий паек отдал Исмаилову Махмуду.
Другой паек отдал в дрожащие руки Журавлеву Витьке. Ходил по кругу и каждому отдавал паек с продуктами. В конце подошёл к носилкам с Пузаном и положил его паек ему на колени.
– Спасибо! – впервые, сказал Пузан, не выдержал напряжение в нервах, рухнул прямо на Пузана.
Мужчина и женщина подбежали ко мне и положили рядом с носилками, где ещё лежал Пузан. Мне потёрли виски и дали понюхать нашатырный спирт. От спирта резко ударило в голову.
У меня вернулось сознание, но голова все также сильно кружилась. Никак не мог подняться, лежал рядом с носилками Пузана. Наверно, у меня сильно сдали нервы или обессилил от наших походов?
– Вот, Пузан заговорил, – сказал, первые слова, когда пришёл в свои чувства. – Будет жить.
Все, рядом стоящие, громко засмеялись. Мне помогли встать на ноги. Повели к пище на полянке. Понял, что, видимо, Пузану нужно было стрессовое состояние, чтобы вернуться к нормальному положению? Этим стрессом был мой поступок с пещерными продуктами. Возможно, и то, что Пузан хороший артист-симулянт и аферист?
Всех нас дурачил, чтобы вызвать в нас сожаление к нему в трудное время.
Может быть, это он думал и в правду, что мы его можем съесть? Как бы то ни было, судить ни мне, но постепенно Пузан стал приходить в себя и на второй день нашего пути к дому.
Он самостоятельно передвигался по земле. Нам даже показалось, что Пузан лучше стал ходить, чем раньше, когда в походе плелся, как черепаха, оттого мы его постоянно подгоняли. Сейчас все едва успевали идти за ним в сторону нашего города. Стоит набить ему морду за всех.
Вот так закончилась наше путешествие в тайную пещеру. Но история этим не закончилась. Нас долго расспрашивали специалисты спелеологи о том, что мы видели в той пещере.
Наши рассказы записывали в блокнотах и на магнитофон. Всю нашу экспедицию засняли на кинокамеру и часто фотографировали. Говорили, что напишут книгу об нашем открытие самой пещеры. Может быть, что кто-то действительно написал книгу, но этого до сих пор не знаю?
Череп древнего человека и по настоящий день находится в историческом музее нашей школы. Другой череп, который нашёл Сулимов Вовка, он тайком от всех бросил в пещере и кроме нас двоих так никто не узнал о существовании черепа из Уллубиевской балки.
Нашу прозрачную рыбку и рачков забрали специалисты, на изучение флоры и фауны тех мест, которые открыла наша детская экспедиция. Все время нашей следующей жизни в Новом городке говорили о нашем походе. Прошли годы. Наша учительница, Мария Фёдоровна, фамилию её давно забыл, продолжала в той школе учить детей и детям моих друзей рассказывала про то наше путешествие в бесконечном лабиринте пещер. С годами, мы стали историей давно прошедших событий в нашем городе.
Примерно, через двадцать лет, после той истории с пещерой, смотрел телевизионную передачу про горы и, вдруг, к моему огромному удивлению и интересу, выступил учёный-спелеолог Александр Григорищенко. Даже в этом весьма почтенном учёном узнал своего друга Пузана.
В скором времени, после телевизионной передаче о спелеологах, с участием Григорищенко Сашки. Меня послали в командировку в Дагестан. Конечно, не мог не заехать в Избербаш, город моего далёкого детства.
Там встретил многих своих друзей. Узнал о судьбах других друзей, которых там не было. Судьбы наши оказались совершенно ни такими, как мы планировали в своём детстве.
Вовка Сулимов едва окончил школу, а был отличником. Сулима дважды лечился на почве алкоголизма. Журавлев Витька, наш троечник, окончил индустриальный институт.
Стал главным инженером на том же заводе, где работали жители нашего Нового городка. Абдуллазизов Абдулл работает слесарем на этом заводе. Исмаилов Махмуд окончил высшее военное училище, а позже академию в Москве, стал генералом советской армии. Ну, кем пришлось стать мне, это вы знаете.
7. Гнездо Орла. Предсказания Иссы (Ассы).
В нескольких десятках километров от города в горах, далеко в ущелье за аулом Сергокола имеется удивительная вершина, которая издалека напоминает гнездо орла. Вершину в народе так и называют "Гнездо Орла". Над вершиной постоянно кружат стаи кавказских орлов, которых называют Беркут.
Местные жители поклоняются беркутам и вершине с названием "Гнездо Орла". В народе имеется много легенд о данной вершине. Люди говорят, что кто хоть однажды поднялся на эту вершину.
Тот превращался в орла. Такие орлы кружат над аулами и сообщают горцам о возможной опасности со стороны природы или набега врагов на аулы. Горцы никогда не трогают гнезда орлов и не убивают беркутов.
Говорят, что кто убьёт орла или разорит его гнездо, тот навлечёт беду на свой род и на себя лично. Подобные случаи происходили в горах Дагестана.
Мы с отцом часто ездили на инвалидном драндулете высоко в горы. Мы ездили собирать оригиналы на изготовление фотопортретов. Отец всегда брал собой охотничье ружье. Так как был заядлый охотник. В горах было много дичи. Мы часто возвращались домой с трофеями после посещения гор.
Сзади нас на багажнике драндулета бывали подстреленные горные голуби размером с ворону, стрепеты, дрофы, зайцы и другая разнообразная дичь, которая в огромном количестве водилась в горах Дагестана. Таким образом, отец привозил в дом на питание мясо диких животных, которых нельзя было купить в магазине или на колхозном рынке.
Однажды мы ехали с отцом мимо вершины "Гнездо Орла". Как вдруг прямо над нашими головами в небе появились два огромных орла. Беркуты дрались в небе за добычу в виде маленького ягнёнка.
Отец никогда не стрелял в орлов. Но в этот раз не выдержал и решил вмешаться в передел добычи между орлами.
Отец выстрелил в сторону беркутов и с этого момента навлёк беду на наши головы. В прямом и переносном смысле этого слова. О чём позже сам долго клял себя.
Ягнёнок упал с огромной высоты прямо на голову моего отца. Мало того, что, туша ягнёнка сильно поранила моего отца. К тому же драндулет во время падения ягнёнка вильнул на небольшой горной дороге.
Мы сорвались вместе с драндулетом в небольшую расщелину. К счастью сильно не пострадали. Однако мне пришлось оказывать отцу небольшую медицинскую помощь и с отцом вытаскивать драндулет на дорогу из расщелины между камней.
Но этим не закончились наши беды. Пока мы доставали драндулет из расщелины, один орёл утащил с дороги тушу ягнёнка. Второй орёл был ранен в крыло. Сидел на горной дороге и громко кричал.
Звал на помощь своих сородичей. Не прошло пяти минут, как в небе над ущельем появились стаи орлов.
Беркуты пикировали в нашу сторону и пытались нас заклевать. Хорошо, что у нас в драндулете была раздвижная крыша из брезента. Отец растянул сверху крышу из брезента и таким образом мы смогли укрыться от стаи обезумевших орлов. Иначе они могли нас растерзать.
После того как мы укрылись от нападения со стороны стаи орлов, то отец сразу вспомнил про раненого беркута, который лежал недалеко от нас в расщелине между камней с ранением в крыло. Оставлять орла в таком состоянии было грешно. Птицу могли растерзать какие-то хищники.
– Мы уедем отсюда, а беркута загрызут хищники, – с жалостью, сказал, глядя в глаза отцу.
– Он Всё равно не будет жить, – с грустью, сказал отец. – Истечёт кровью и умрёт от глубокой раны.
– Давай мы сейчас окажем беркуту первую медицинскую помощь, – предложил отцу. – Затем возьмём его с собой домой. У нас в сарае много места есть. Там он быстро поправиться от ран.
После некоторых размышлений отец согласился с моим предложением по оказанию медицинской помощи раненому беркуту. Мы решили забрать с собой раненного орла, чтобы дома оказать ему квалифицированную медицинскую помощь.
Вот только гордый орёл никак не хотел ехать с нами. Беркут кидался на нас острыми когтями и клювом, которые могли нанести нам до крови огромные раны. Отцу пришлось вначале накинуть на голову беркуту свою изодранную рубашку.
Когда орёл притих без вида дневного света, то мы решили вначале обработать ему рану на крыле. Рана была не большая. Всего две дробинки застряли в кости. Однако летать он не мог и при попытке взлететь мог сильнее поранить своё крыло.
Так что нам надо было обязательно забрать раненую птицу с собой хотя бы на неделю. Пока он сможет поправиться и самостоятельно взлететь. Дальше беркут сам сможет найти дорогу по воздуху к своему гнезду высоко в горах.
У отца в драндулете всегда был мешок из-под картошки. Так, на всякий случай. Вдруг дичь подстрелит или горцы что-то из гостинцев дадут отцу.
Так что после небольшой медицинской помощи орлу с обработкой раны йодом и перевязкой раненого крыла бинтом вокруг тела птицы. Отец попросил меня подержать беркута, пока он достанет пустой мешок из-под картошки под сидением.
Однако, как только отец отошёл от меня, как беркут тут же почувствовал отсутствие силы и легко освободился от моей опеки. Орёл просто рванулся в сторону и тут же выбрался из-под рванной рубашки моего отца.
Здоровым крылом беркут шлёпнул меня по лицу и попытался с силой клюнуть меня. Едва успел отскочить в сторону. В этот момент орёл кинулся в сторону пропасти. Готовый разбиться насмерть свободным и раненым, но не остаться живым в плену у людей.
Отец с мешком из-под картошки прикрыл раненой птице дорогу к пропасти. Тогда орёл рванул на другую сторону дороги, к скале в расщелину. Откуда мы только, что вытаскивали свой драндулет.
Беркут завалился на спину. Принял защитную позу. Он был готов заклевать противника мощным клювом или разодрать врага острыми когтями своих лам. Беркут стал шипеть, словно змея и клокотать голосом, призывая на помощь своих собратьев, которые тут же появились в небе.
Нам надо было принимать какие-то экстренные меры, чтобы обуздать ярость раненой птицы и быстрее убираться отсюда.
Пока нас не заклевали орлы или не зарезали горцы, за то, что отец подстрелил из ружья красивую птицу, которых с детства берегут и охраняют местные жители.
Стал отвлекать внимание беркута на себя движением рук с веточкой кизила. В это время отец изловчился и накинул на орла пустой мешок. В мешке было много дырок.
Беркут мог свободно дышать и не мог нанести нам раны вовремя своей защиты. Некоторое время он дёргался в мешке. Протыкал в мешке острым клювом и когтями дырки. Но вскоре выбился из сил.
Мы осторожно закрепили мешок с орлом на драндулете и двинулись в путь. Нам надо было спешить домой.
Едва только мы отъехали от места стоянки, как над нашими головами обратно появилась огромная стая орлов, которые словно бомбардировщики стали вновь пикировать на нас.
Пытаясь острыми когтями и клювами поранить нас. Отцу пришлось обратно быстро поднять брезентовую крышу драндулета и закрепить её за крючки возле лобового стекла. После чего мы словно трусливые зайцы стали быстро спускаться по горной дороге в долину дальше от огромной стаи гордых орлов. Как только мы приехали к себе домой, так сразу отец вызвал к нам домой врача специалиста по птицам.
Врач прямо через мешок сделал беркуту укол. Когда беркут уснул, то мы осторожно вытащили беркута из мешка. Врач внимательно осмотрел орла. Рана у орла была не опасная.
Беркуту нужна была небольшая медицинская помощь и пластина на рану, чтобы орёл до полного выздоровления не увеличил свою рану во время движения или во время защиты от злых людей.
Держать орла до выздоровления в коммунальной квартире было невозможно. Так как у нас в квартире были маленькие дети, мои братья-близнецы, а также разная домашняя живность. Беркут был опасен для всех.
Поэтому было решено спящего орла, перенести в наш сарай, который был сразу за Новым городком возле железнодорожной зелёной полосы. Там между курятником и сараем небольшой дворик, из которого раненый орёл не мог выбраться. Сверху над хозяйственным двором ничего не было. После своего выздоровления беркут мог свободно улететь к себе в горы.
Почти неделю орёл, словно дикий зверь в клетке ходил по маленькому двору. Постоянно кричал, звал к себе на помощь своих сородичей. К себе никого не подпускал.
Но от лакомых кусков мяса и рыбы не отказывался. Съедал беркут все, что ему приносили мои многочисленные друзья и просто любопытные люди.
Через неделю беркут стал тренироваться перед будущим полётом. Целый день ходил по хозяйственному двору с широко расставленными крыльями, который словно парус над лодкой наполнялись ветром.
Долго размахивал крыльями. Но взлетать не решался. Видимо, был умный орёл? Прекрасно понимал, что надо полностью лечиться, чтобы затем легко взлететь.
Мы все с интересом ждали того момента, когда беркут поднимется на крылья и взлетит в небо. Но мы этого момента так и не дождались. Так как когда мы всей гурьбой пришли рано утром к нашему сараю, то увидели ужасную картину.
Чего никто никак не мог ожидать. Почти за неделю своего пребывания у нас в хозяйственном дворике беркут не сделал никакой пакости. Пил воду, ел мясо и рыбы, а все остальное время тренировал раненое крыло к будущему полёту. Но в это последнее утро наш двор выглядел так, словно в нашем дворе побывали разбойники. Все, что можно было изодрать клювом и когтями, было изодрано. Наши куры находились в своём курятнике. Каким-то образом беркут проник в курятник и разодрал в клочья больше двух десятков курей, это известно только беркуту. То же самоё произошло с гусями, индюками, утками и цесарками. Даже двум козам досталось. Пришлось вызывать ветеринара к нам в сарай, чтобы спасти наших животных и усмирить разбушевавшегося орла. Убивать орла не хотели. Не для смерти мы его лечили.
На этом наши беды не закончились. Перечислять все беды не буду. После того, как отец подстрелил орла, многое изменилось в нашей жизни. Но самоё интересное связанное с вершиной Гнездо Орла, началось задолго до этих событий. Однако тесно было связано с дальнейшими происшествиями на тему орлов. Только с годами сам стал понимать, что все случившееся со мной было взаимосвязано с горами и с орлами. Эти события проходили рядом с нами независимо от нас.
Среди моих друзей в Новом городке жил мой ровесник. По фамилии Мусаев, даргинец или аварец, точно не помню. Взрослые звали маленького горца Исса. Но мальчишки и девчонки звали этого пацана Асса.
Потому что он лихо танцевал лезгинку. При этом постоянно кричал "Асса!". Пацан не обижался на прозвище, а даже гордился тем, что ему дали такое прозвище.
Ходил он постоянно с гордо поднятой головой с орлиным носом и с белой полосой у шеи на загорелой коже, как ожерелье. Точно также было у беркутов, как у Иссы (Ассы). Он сам называл себя гордым орлом.
Больше ничем особенным не отличался этот пацан среди наших ровесников. Такой же вечно грязный и загорелый. В лохмотьях, которые едва прикрывали срам на его теле. Вот только Исса (Асса) иногда рассказывал нам о себе такие удивительные истории, в которые трудно было поверить. Он говорил нам, что его маленьким цыплёнком подобрали люди у подножья вершины Гнездо Орла. Исса был болен и сильно поранен.
Видимо, ночью выпал из гнезда и свалился к подножью вершины? Так он попал в семью Мусаева. Люди выходили его. Постепенно он превратился в человека, так как жил среди людей.
Однако по ночам он летает. Скоро улетит совсем к своим сородичам. Ведь он гордый и свободный орёл, который должен жить среди своих высоко в горах. Конечно, большинство людей смеялись над ним. Все говорили, что свою жизнь Исса (Асса) закончит в психушке. Хотя у Иссы не было никаких психических отклонений от возрастной нормы.
Обычный пацан. Вполне возможно, что так бы все произошло, как предсказывали взрослые? Со временем его могли определить в психушку. Так как он размышлял ни как обычные люди. Но мы пацаны стали постепенно верить тому, что рассказывал нам Исса. Дело в том, что он откуда-то знал о некоторых событиях заранее. В то время как никто не мог предсказать в будущем происшедших событий. Откуда он это все знал? Никто из нас не мог сказать. Словно видел будущее или просматривал предстоящие события через какую-то призму времени, как в телевизоре.
Например, Исса предсказал нам, что на наши земли нападёт саранча. Затем предсказал, что с неба будут сыпаться полосатые жуки, которыми впоследствии оказались колорадские жуки.
Он также предсказал резкое похолодание и впоследствии засуху вокруг нашего города, а также на всём Кавказе. Исса часто предсказывал многие беды, которые впоследствии свалились на некоторые семьи наших земляков. Постепенно люди стали прислушиваться к бредовым словам Иссы.
– На вашу семью обрушатся многие беды, – задолго до событий с орлами, как-то сказал мне, Исса. – Не могу уберечь вашу семью от всех бед. Но тебя, как своего друга, спасу от смерти, прежде чем стану орлом. Ты обязательно должен слушать мои советы. Иначе ты можешь погибнуть.
Конечно, тогда не придал особого значения предсказаниям Иссы. Но смеяться над его предсказаниями в наш адрес, ни стал. Так как уже знал случаи, когда не верили предсказаниям Иссы, а после беды жалели об этом.
Когда произошёл случай с орлами, стал ожидать, когда произойдёт со мной беда, из которой меня спасёт Исса. Затем он превратится в орла и навсегда покинет нас. Когда это будет, никак не мог знать. Но всё-таки, почему-то, верил, что это обязательно будет? Однако это случилось ровно через неделю после того, как улетел беркут из нашего хозяйственного двора.
Все дни лечения орла в нашем хозяйственном дворе Исса весь световой день находился рядом с орлом. Беркут никого не подпускал к себе и только с рук Иссы брал пищу. Причём ни единого раза не ранил беркут этого смелого пацана своим острым клювом или острыми когтями.
Вовремя приёма пищи орёл и Исса беседовали между собой на каком-то своём никому не известном языке. Присутствующие с удивлением наблюдали за беседой человека с птицей.
– Это дело рук Иссы! – возмущённо, сказал мой отец, когда утром увидел загубленных птиц и коз. – Один беркут такое устроить не мог. Орлу помогал человек, которым мог быть твой друг Исса.
– Неправда! – с возмущением встал на защиту Иссы. – Не надо было стрелять в орлов. Тогда не было беды. Это никак не связано с моим другом. Ты прекрасно знал, что нельзя стрелять орлов.
Отец ничего ни стал говорить мне насчёт Иссы. Так как сам верил легендам в беркутов и вершины Гнездо орла. Мы целуем неделю не разговаривали с отцом, так как всю неделю отец был в запое после гибели нашей домашней птицы в сарае. Ведь домашние птицы были нашими кормильцами и нашей прибылью за счёт торговли яичками. Теперь отцу предстояло заново восстанавливать наше хозяйство, полностью уничтоженное беркутом. Надо было покупать кур и цесарок.
– Сегодня мы в последний раз видимся с тобой, – по секрету сказал мне вечером Исса. – Завтра с тобой произойдёт беда. Ты попадёшь в больницу и будешь на краю смерти. Но помогу тебе вернуться к жизни. После чего вернусь на вершину в Гнездо орла. Ты всю свою жизнь будешь защищать орлов. Всю свою жизнь буду защищать тебя в горах, которые ты будешь покорять.
Ничего ни стал говорить своему другу. Только снял со своей шеи талисман зуб матерого волка, которого когда-то подстрелил мой отец в лесу возле Гудермеса. Когда волки напали на наш двор и уничтожили почти всех наших животных.
Исса снял со своей шеи талисман от когтя беркута улетевшего в горы. Мы в последний раз крепко обнялись, пожали друг другу руки и навсегда с грустью разошлись по своим домам. Почему-то, точно поверил своему другу в то, что он предсказал?
Утром нового дня вышел погулять на улицу, чтобы поиграть с друзьями в альчики и покрутить кнутом волчок на проезжей части улицы возле своего дома. В это утро Исса к нам играть не пришёл.
Хотя раньше всегда был рядом с нами и классно играл в альчики. Видимо, он уже был в полёте к горам? Мы между собой ни стали выяснять, почему, нет рядом Иссы? Просто разделились на две группы. Стали соревноваться между собой в игре на альчики, а также в запуске волчка.
Когда наступила моя очередь запускать волчок кнутом, то едва раскрутил волчок, как в это время из-за поворота на большой скорости выскочил мотоцикл. Буквально машинально повернулся на звук двигателя мотоцикла.
Вместо того чтобы отскочить в сторону от летящего с большой скоростью на меня мотоцикла, сильно прыгнул к верху. Мотоцикл на скорости сильно ударил меня рулём в пах. Взлетел вверх, словно птица, несколько раз перевернулся и потерял сознание.
Не знаю, сколько был без сознания. Только чувству, что парю, словно птица где-то высоко. Вокруг меня все белое, как облака или густой белый туман. Смотрю вниз и вижу под собой белую как снег кровать.
На кровати лежит моё тело. Вокруг меня суетятся во всем белом врачи и мои родители. Врач говорит моим родителям, что у них нет никакой надежды на то, что буду жить. Если даже выживу, то стану калекой на всю жизнь. Надо родителям готовиться к смерти своего дети.
– Ты будешь жить! – услышал откуда-то со стороны голос Иссы. – Мы с тобой будем долго жить.
Передо мной обратно все пропало. Вновь поплыл где-то в пространстве, как птица высоко в небе. Когда открыл глаза, то увидел вокруг себя удивлённые лица родителей и врачей.
По их взгляду было понятно, что они не ожидали увидеть меня в полном здравии. Однако подняться мне ни дали. Сказали, что мне сделали пункцию в позвоночник.
Шевелиться мне нельзя. Иначе могу стать инвалидом на всю свою жизнь. Сейчас все зависит от моего терпения и от стремления жить. Стать инвалидом мне не хотелось.
Но лежать было не в моём характере. Всегда был в движении, а тут лежу словно бревно. Через неделю меня выкрали на носилках мои друзья ночью через окно в больничной палате. На следующий день весь город занимался поиском больного и его друзей.
Когда нас наконец-то нашли в пресных заливах возле моря, то лечащий врач обнаружил меня в полном здравии. Чего не ожидали врачи и мои родственники. Был здоров, как все мои друзья.
– Пусть бегает, – сказал лечащий врач. – Если выжил за сутки на природе, то будет долго жить.
Лечащий врач сказал моим родителям, чтобы меня чаще выпускали на природу и желательно возили высоко в горы. Горный воздух и морской климат всегда на пользу больным, а также вполне здоровым людям.
Однако мне придётся на один год оставить учёбу в школе и один раз в неделю приходить на обследование к врачам. Только в таком случае здоровье будет восстановлено. В противном случае меня ждёт инвалидность, о которой даже думать не хотел и старался выжить.
Очень медленно, но уверенно, возвращалось ко мне здоровье. Целый день был с друзьями на море или с отцом высоко в горах со сбором оригиналов на фотопортреты. Иногда был с отцом на охоте у озёр Баксана.
От родителей, а также от своих друзей сам узнал, что Исса пропал из дома в последнюю ночь перед моим увечьем. Искали Иссу в горах и возле моря целый месяц. Однако не мёртвым, не живым его не нашли. Пацан исчез бесследно из вида людей. Улетел словно птица.
Конечно, мне было известно, где находится Исса. Но если бы рассказал о последнем разговоре с ним, то мне всё равно никто не поверил. Ведь после того, как меня сбил мотоцикл, а сам чудом выжил, то стал совершенно другим человеком по своему характеру, а также по своим взглядам на жизнь. Поэтому все считали, что, немного тронулся разумом. Хотя считал, что мой организм и разум стали лучше. Моя жизнь приняла совершенно иной смысл на право думать по-другому.
После того, как сам вышел с больницы, то у меня были одни мысли. Забраться на вершину Гнездо Орла и оттуда поблагодарить Иссу за то, что он спас меня от смерти.
Но такого случая у меня не было. Отец считал себя виновным за то, что подстрелил орла, а также за то, что на нашу семью обрушились беды. Поэтому отец прекратил ездить в горы по дороге возле вершины Гнездо орла.
Так прошёл у нас целый год. На следующее лето, через лечащего врача, уговорил родителей направить меня в пионерский лагерь за аулом Сергокола. Так как там много зелени и отличный горный воздух, который нужен моему организму.
Так что с помощью родителей и врачей, под строгим присмотром пионервожатых, а также моих друзей. Меня направили отдыхать в пионерский лагерь "Сергокола" на все лето.
Отчего ликовал всю дорогу. Словно вырвался из клетки на волю. Вот только удрать к вершине Гнездо Орла в первый месяц пребывания в пионерском лагере мне никак не удавалось.
За мной наблюдали все пионервожатые и мои многочисленные друзья. Вершина Гнездо орла была в нескольких километрах от пионерского лагеря. Пешком добираться туда было сложно.
На общественном транспорте в те времена подростка без документов сразу могла подобрать местная милиция. Затем отправить домой или, в крайнем случае, в пионерский лагерь.
Однако придумал, как организовать поход пионерского отряда к вершине Гнездо Орла. В те времена в Советском Союзе были в моде разные патриотические мероприятия и походы, посвящённые героям Великой отечественной войны. Не буду пересказывать подробности задуманного мной патриотического мероприятия связанного с героями войны.
Всё это многократно раз рассказано в истории нашей жизни. Пионеры и пионервожатые знали в лицо каждого солдата войны с фашистами. В том числе моего отца инвалида войны второй группы. Причём единственного фотографа портретиста в Избербаше.
Возможно, даже единственного фотографа портретиста в то время во всём Дагестане? Почти в каждой семье Дагестана можно было видеть фотопортреты, выполненные руками моего отца.
Так что уговорил совершить поход к аулам в районе Сергокола, где проживали горцы герои войны и кунаки моего отца. Поход был хорошо организованный и настолько удачный, что мне самому поверилось в действительность того, что придумал. В большинстве аулов вокруг вершины Гнездо Орла мы с отцом бывали часто.
Почти в каждой мазанке и в каждом ауле были фотопортреты, сделанные руками моего отца. Многие горцы знали меня в лицо. Меня принимали как сына кунака и как сына героя войны. В аулах было много горцев солдат войны, которые служили с моим отцом в Дикой дивизии.
Вовремя нашего похода к аулам вокруг вершины Гнездо Орла, на ночь нас горцы разбирали спать по мазанкам. Там нас хорошо кормили и принимали в каждой семье, как своего родственника или как сына.
Когда мы заночевали в ауле, расположенном вблизи вершины Гнездо Орла, то уговорил знакомого мне аксакала, что переночую с его детьми-пастухами в кошарах на пастбище рядом с овцами.
Доверчивый аксакал согласился. Мне оставалось лишь ночью сбежать из кошар к вершине Гнездо орла. Кошары были вблизи вершины. Мог легко ориентироваться на местности.
Едва только пастухи разбрелись со своими кавказскими овчарками по разным сторонам кошар, чтобы охранять стадо овец от возможного нападения на стадо волков, гиен или других хищников.
Как тут же направился к центру кошар якобы лечь спать. Сослался на то, что от многочасовых походов между аулами сильно устал. Но едва скрылся с виду от пастухов, как тут, же сразу без всякого снаряжения направился к заветной вершине навстречу неизвестного и встречи с Иссой.
Почти половину ночи продирался сквозь кустарники кизила, барбариса, орешника фундука и других съедобных растений, которые густо росли на склоне к вершине Гнездо орла. Лишь за пару часов до рассвета достиг своей цели. Сытый от съедобных плодов и ягод, которые объедал с кустов и деревьев по дороге к вершине.
Сильно уставший за время подъёма к вершине. Едва поднялся на вершину. Поискал удобную полянку среди кустарников кизила и тут же завалился спать. Проснулся от ярких лучей восходящего солнца, а также от того, что кто-то перебирал мои волосы.
Попытался убрать рукой то, что касалось моих волос. Но в тот, же момент получил сильный удар в свою руку. Едва сдерживая себя от крика к боли в руке, осторожно посмотрел в ту сторону, где трогали меня за волосы и тут же обалдел от страха.
Почти два часа спал прямо между орлиными гнёздами, в которых находились подросшие птенцы, готовые встать на крыло и полететь в воздушном пространстве над горами. Видимо, птенцы приняли меня за корм от матери?
Вершина в действительности оправдывала своё название. Так как на ровной поверхности вершины среди небольших кустарников было так много орлиных гнёзд, что практически негде было встать ногой.
В каждом гнезде были взрослые птенцы, которые с удивлением разглядывали меня и не могли сообразить, что со мной делать. В это время над вершиной кружила огромная стая орлов беркутов в основном с оперением темно-коричневого цвета.
Среди стаи орлов выделялся один орёл чёрного цвета с белой полосой вокруг шеи и на груди. Своим окрасом и красивым загнутым клювом беркут сильно напоминал мне друга Иссу(Ассу) с моим талисманом от волчьего клыка. Несмотря на то, что орлы в небе над моей головой были обеспокоены моим присутствием на вершине среди гнёзд. Однако ни один из них в небе ни стал атаковать меня, чтобы заклевать до смерти. Хотя им ничего не стоило это сделать.
Ведь каждый беркут был размером больше меня и мог легко убить меня своим мощным клювом или своими острыми когтями стащить меня с вершины горы. Но что-то или кто-то руководил огромной стаей гордых птиц и не допускал их к нападению на меня, как на беспомощного птенца человека, которому некуда деться от опасности.
Немного осмелев, решил подойти к краю вершины, чтобы посмотреть вниз в долину. Но едва добрался до опасного края вершины, как чёрный орёл с белой полосой на шее и на груди, буквально спикировал на меня со стороны края вершины и своими мощными крыльями замахал на меня.
Пытаясь отогнать меня от опасного места, чтобы случайно не сорвался с вершины в пропасть. Где мог разбиться насмерть о камни и навсегда улететь, словно птица в другое пространство жизни. Откуда никто и никогда не возвращался к обычной жизни среди обычных людей.
Когда стал отступать от края вершины обратно к центру вершины, то отчётливо увидел белую полосу на шее и на груди орла. На голове орла над красивым клювом, как нос у горца, сверху красовался пучок черных перьев, напоминающих мне чёрную причёску на голове моего друга Иссы (Ассы).
В это же время мне показалось, что с шеи орла свисал мой талисман в виде волчьего клыка. Выходит, что мой друг действительно превратился в красивого орла, который спас меня от смерти и будет оберегать меня от опасности в горах.
Жалко только, что никогда не смогу оказать помощь своему другу, горному орлу и человеку, который превратился в красивую и гордую птицу. Осторожно ступая между орлиных гнёзд, потихоньку стал спускаться с вершины Гнездо орла тем же путём, как забрался ночью на вершину. К этому времени весь пионерский отряд был в полном сборе. Пионеры вместе с пионервожатыми и местными жителями искали меня вокруг вершины Гнездо орла, а также вокруг кошар со стадом овец, где должен был спать.
Никто даже не подумал, что был на этой вершине. Так как на эту вершину никто никогда не осмелился подняться.
– Ты где пропадал? – поинтересовалась старшая пионервожатая, когда увидела меня вымазанного соком кизила и ежевики. – Мы целый час ищем тебя по кустам, а ты пропал где-то с самого утра.
– Здесь много ягод и плодов, – стал оправдываться. – Врачи советовали мне кушать ягоды…
– Ты хотя бы пастухам сказал, что ушёл в кустарник за ягодами, – пожурила меня пионервожатая.
– Больше никуда не пойду от вас без спроса, – артистично захныкал, размазывая грязь по лицу.
– Ну, ладно! Прощаю! – раздобрилась пионервожатая. – Иди к роднику мыть лицо и сразу в строй.
Отдых в пионерском лагере "Сергокола" дальше прошёл без особых приключений. Домой вернулся вполне здоровый и за лето повзрослевший. Но это было у меня последнее лето в горах Дагестана.
После очередной попытки горцев убить моего отца неизвестно за что и неизвестно кем, мы собрались переезжать в посёлок Курджиново на реке Лаба.
Где-то в Карачаево-Черкесии между Краснодарским и Ставропольским краями. Там меня ждали высокие горы Кавказа и новые приключение высоко в горах с новыми друзьями. Мы строили планы на будущую жизнь в горах.
– Ваш сын Исса превратился в орла, – сказал на прощание отцу Иссы. – Он живёт на вершине.
– Это знаю, – гордо сказал отец Иссы. – Мой сын с самого детства говорил, что станет орлом.
Больше никогда не видел отца Иссы. Но всегда, когда был высоко в горах в любой точке земного шара, то вовремя моей предстоящей опасности высоко в горах передо мной появлялся огромный чёрный орёл с белой полосой вокруг шеи и на груди. Беркут отгонял меня от опасности. Затем приветствовал меня своим криком с большой высоты и словно дельтаплан, долго кружил надо мной в синеве огромного бездонного неба.
Часть-2. Мир любой ценой.
1. Свадьба художника.
В понедельник утром рано за мной приехал Мирзаев Вахиб. Он поставил автомобиль так, чтобы видел его из окна. Посмотрел на свои часы. Было всего лишь шесть часов утра. Видимо, Мирзаев Вахиб соскучился по работе за эти два выходных дня или он хотел посмотреть своими глазами, что произошло здесь в субботу? Но смотреть уже не на что. Наш микрорайон принял обычный повседневный облик. Мёртвых похоронили ещё вчера. Раненые находятся в больницах. Уцелевшие жители нашего микрорайона сегодня разойдутся по своим делам.
Одни отправятся на работу, другие на учёбу, малышей отведут в детские садики. В квартирах останутся кормящие мамы с грудными детьми и старики, которым уже давно некуда спешить.
Возле дверей офиса меня ждала свора голодных собак и несколько человек моих работников. Парень ответственный за собак занялся их кормлением. Поздоровался со всеми и сказал присутствующим, что вначале приму бригадиров, затем остальных.
Производство должно работать в первую очередь. Личные вопросы могут подождать. Мне надо было определить рабочее состояние новых объектов и завершение работ на старых объектах. Кроме того, сегодня нужно определить время зарплаты бригад завершённых объектов.
– У вас какие вопросы? – спросил, бригадира Семена Фредан, после того как поговорил с бригадирами.
– Нам нужны большие тарные коробки, оставшиеся после зарубежных товаров. – ответил Фредан Семён. – Мы скоро всей бригадой уедем на постоянное место жительства в Израиль. Коробки нам нужны под вещи.
– Ну, все, вы меня окончательно зарезали. – в сердцах, разозлился на Семёна. – Полтиелов! Пожалуйста, подготовь мне список всех уехавших и уезжающих евреев. Мне надо знать, как планировать работу под этих людей. Бригаде Фредан Семена выдели столько пустых тарных коробок, сколько понадобится на отправку вещей.
– Список евреев у тебя в красной папке. – сказал Полтиелов, направляясь к выходу. – Подготовил этот список давно.
Рассматривая длинный список еврейских фамилий, которые работали у меня с начала перестройки, понял, что как только уедут все евреи, армяне и русские, так мне можно закрывать свой бизнес. Одних только еврейских фамилий было больше четыреста. Примерно столько же было армян и татар. Больше всего было русских и таджикских фамилий.
Но если таджики останутся в одиночестве, то мне уже не с кем будет работать. Из всех таджиков наберётся не больше десятка классных специалистов. В то время, как мне нужно одних только рабочих бригад несколько десятков. Откуда смогу взять специалистов на все бригады? Мне одних только хороших художников надо как минимум тридцать человек. В то время, как среди таджиков в моих бригадах художников имеется только Сабиров Таймураз. Все остальные художники разных национальностей. Мне надо было ещё в школе постараться подготовить художников из среды таджиков.
Почему, тогда об этом не подумал? Ведь кроме Сабирова Таймураза в школе были и другие талантливые подростки. Нет, тогда словно зациклился на Сабирове Таймуразе и Черкасове Саши. Носился с ними, как с самыми талантливыми подростками. Конечно, не ошибся в их талантах, но просмотрел за ними других.
– Саша! Ты что мнёшься у двери? Заходи в кабинет. – сказал, Черкасову Саши, стоящему снаружи у двери. – У тебя есть неотложный вопрос? Тоже собираешься оставить меня в одиночестве?
– Нет! Пока никуда не собираюсь. – успокоил меня, Черкасов. – Приглашаю вас на свою свадьбу.
– Это очень похвально с твоей стороны. – радостно, сказал Саше. – Но свадьбы художников ни так часто бывают. Поэтому банкетный зал в лучшем ресторане Душанбе будет за мной. Твоя невеста мне знакома?
– Насчёт невесты, это мой сюрприз для вас. – ответил Черкасов Саша. – Вот только банкетного зала в ресторане и подарком мне от вас не нужно. Вы столько сделали мне своих подарков за последние десять лет, что вечном долгу перед вами. Поэтому для меня лучшим подарком будет ваш приезд на мою свадьбу к нам домой. Мы решили не рисковать и провести свою свадьбу в узком кругу друзей и родственников у себя дома. Свадьба состоится в эту субботу в десять часов утра. Мы подумали о гостях тоже. Поэтому к вечеру в субботу свадьба нашу закончится, чтобы все гости без риска за жизнь могли разъехаться по своим домам.
– Мы с женой обязательно приедем на вашу свадьбу. – согласился с приглашением. – Ты можешь рассчитывать на мою помощь в подготовке к своей свадьбе. Вся эта неделя полностью в твоём распоряжении. Готовься к свадьбе.
– Спасибо! Воспользуюсь вашей помощью. – прощаясь, ответил Черкасов Саша. – Да свидания! пойду.
Хорошо, что предупредил нас заранее о своей свадьбе, Черкасов Саша. Надо мне связаться со своей мамой. Сказать ей, чтобы она приехала в пятницу к нам в гости.
В такой опасный момент в республике нельзя оставлять квартиру и детей без присмотра на целый день в субботу. Мало ли что может произойти. Могут обратно возобновиться военные действия в нашем микрорайоне. Банд тоже много бродит по городу.
Моё известие о предстоящей свадьбе встретили все с восторгом. Особенно мальчишки и Виктория. Сыны были рады ни свадьбе, а моему отъезду на целый день. Так как у них было много разных личных планов на этот день в квартире. Но осуществить свои планы они могли лишь в моё отсутствие. Очевидно, эти планы были связаны с каким-то возможным балаганом в квартире, который не мог допустить в своё присутствие?
В присутствии своей бабушки внуки могли устраивать в квартире, что им угодно. Бабушка все им прощала. В полнее естественно, что приезд бабушки радовал и внучку.
Во время приезда бабушки в гости к нам. Виктория либо закрывалась с бабушкой у себя в спальне.
Бабушка и внучка в спальне секретничали по много часов. Либо Виктория и бабушка занимались своей стряпней на кухне.
В это время наша квартира наполнялась запахами домашней кухни терских казаков. Вспоминал о днях своего детства в Старом хуторе, когда бабушка Маня и дедушка Гурей приглашали всех родственников на свой очередной юбилей.
Тогда Старый хутор наполнялся шумом и приятными запахами домашней кухни терских казаков. Вскоре ни только Старый хутор, вся улица Дербентская в Гудермесе, где раньше была станица Вольная, а затем станица Кахановская, начинали отмечать очередной юбилей наших долгожителей.
Гости и соседи были рады тому празднику. Среди гостей разных национальностей, хотя бы вовремя этого юбилея, не было врагов. Мы были единой дружной семьёй.
Как бы мне не говорил Черкасов Саша, что от меня не надо подарков, всё равно не мог поехать на свадьбу с пустыми руками. Поэтому ещё рано утром в субботу сказал своему личному водителю, Мирзаеву Вахибу, чтобы он купил самый огромный и самый яркий букет гвоздик в оранжерее Душанбе.
Кроме цветов, которые естественно принадлежали невесте, взял с собой из дома чеканку "Бригантина". Самую большую чеканку в нашем доме, которую сделал много лет назад, когда Черкасов Саша ещё будучи школьником начальных классов, постоянно крутился вокруг меня и с удивлением смотрел, как делаю эту чеканку.
Черкасов Саша давно стал настоящим художником в области изобразительного искусства. Но чеканщик из него так и не получился. Поэтому сам решил подарить на свадьбу Черкасову Саше свою чеканку.
В девять часов утра мы с Людмилой были готовы к отъезду на свадьбу к художнику Черкасову Саше в Кофарнихон. Людмила в этом городе не была уже больше года.
С того самого времени, как мы переехали жить на новую квартиру в город Душанбе. Тоже изредка заезжал в этот город. Только тогда, когда у меня на один день планировались уроки в школах и лекции в техникуме. На это у меня отводилось всего два дня в месяц.
Иногда уроки и лекции попадали на один день в месяц. Как мне удавалось договориться с районным отделением образования и с теми учебными заведениями, в которых намечались мои уроки.
В этот день всюду было спокойно и у нас не было никаких проблем съездить на свадьбу к художнику. Мы проехали на своём автомобиле ни через центр Душанбе, а по проспекту Профсоюзов в сторону цирка и оттуда через Текстиль на площадь "Айни" в направлении Кофарнихона.
Нам не хотелось влипнуть в какую-нибудь дорожную историю на своём сверкающем белизной автомобиле. Поэтому мы втёрлись между рейсовыми автобусами. В таком сопровождении мы ехали спокойно до самого Кофарнихона. Как только наш кортеж с автобусами пересёк автомобильный мост через реку Кафирниган, так мы сразу обогнали впереди идущий автобус и выехали на городскую площадь Кофарнихона.
Эта городская площадь за время нашего отъезда из этого города мало чем изменилась. Все также на площади много разного транспорта. Правда, частный парк автомобилей значительно возрос.
Центральный универмаг сильно постарел. На его стенах пыль и раны былых сражений. Так и не достроенный памятник героям Великой отечественной войны стоит с ободранной позолотой и с признаками недавних сражений у этого памятника.
Рядом возле автобусной остановки двухэтажное здание, в котором когда-то на первом этаже был шикарный ресторан, а на втором этаже золотой ювелирный магазин. В этом магазине сам когда-то покупал для всей семьи шикарные часы, а Людмиле покупал дорогие перстни и украшения.
Сейчас только осколки разбитой рекламы на этом здании напоминают, что здесь когда-то был шикарный ресторан и золотой ювелирный магазин. Все остальное в этом здании разбито и разграблено. Даже окна и двери повытаскивали из этого здания. Остался только бетон и дырки в местах бывших дверей, окон и витрин когда-то прекрасного здания.
Единственное, что напоминает о попытках зарождения капитализма в этом городе, так это бетонные колоны, торчащие за городской площадью. Бетонные колоны, чем-то, отдалённо напоминают Большой театр в Москве или какую-нибудь старинную усадьбу в Московской области? Возможно, что какой-то "новый русский" хотел застолбить здесь участок земли под свой бизнес? Но местные кланы не поняли его и пристрелили. Остались от него лишь торчащие из земли бетонные колонны, как памятник русскому неудачнику. Наш автомобиль проехал с краю через городскую площадь и через двести метров езды по широкой улице повернул в левую сторону на улицу Кирова, которая сейчас наверняка имела другое название.
В честь какого-то басмача или героя средних веков. Ничего другого из истории своего народа местные власти не знали. Даже новые памятники в разных городах Таджикистана, построенные с начала перестройки, не могли похвастаться подвигами своих героев.
Большинство местных жителей ничего не знали о подвигах своих национальных героев, которым новые власти в Таджикистане воздвигли памятники. Мы ещё издалека увидели возле дома Черкасовых большое скопление легковых автомобилей.