Старуха Пелагея.
– Этот дом давно пуст. Хозяева давно переехали.
Дмитрий.
– Переехали? Куда?
Старуха Пелагея.
– На кладбище.
Дмитрий.
– Как на кладбище? Этого не может быть! Не позже, как три дня назад, я имел с ними разговор, и они приглашали меня к себе погостить.
Старуха Пелагея.
– А Вы кем им приходитесь?
Дмитрий
– Я знаю Марью. Я учился с ней в одном классе.
Старуха Пелагея.
– Как Вас зовут?
Дмитрий.
– Дмитрий, а Вас?
Старуха Пелагея.
– Пелагея. Мой дом находится в лесу, если не боитесь, то можете переночевать у меня.
Дмитрий. «в поезде».
– Я согласился.
– пауза –
– Она привела меня к себе домой. Правда, это не было похоже на дом, скорее всего, этот дом выглядел как дом. Он сбыл бревенчатым. И не просто бревенчатым, а бревенчатым с большой буквы этого слова. Мало того, что он был построен более ста лет тому назад, к тому же он был выложен из брёвен целого дерева. Он был построен в два этажа, но можно было сказать, что он был сделан в пятиэтажный дом. Это, по сути, был целый замок. Деревянный замок, в котором проживала Пелагея. Мы вошли внутрь. Внутри он состоял из одной комнаты и кухни. Печь, на которой спала Пелагея. У стены стоял огромный сундук, и висевшие на стене часы с кукушкой прокуковали полночь. Окна были маленькие. На них висели закреплённые на веревке шторы. Света не было, и поэтому на столе, стоявшем у окна, стояла керосиновая лампа. В общем, деревенская жизнь – это деревенская жизнь, и ничего более. Войдя в хату, Дмитрий осмотрелся. Он ещё никогда не видел таких домов, и тем более не был внутри. Как уже было написано, на столе стояла лампа, и тихо её пламя мерцало в ночи. Пелагея попросила меня открыть окно, и, когда я это сделал, я услышал тишину.
– пауза –
– Да, это была самая что ни на есть тишина. Та тишина, которую мы хотим услышать и никогда не слышим, потому что мы разучились слушать тишину.
Раиса Эдуардовна.
– Да Вы романтик.
Дмитрий.
– Романтик не романтик, а тишину слушать мы разучились. Посмотрите на мир, все куда-то спешат, боятся потерять что-либо. Отсюда стресс, а стресс – это лишь одна тревога и забота, чтобы его снять. Снимая стресс стрессом, человек становится панически нестабильным, и, в конце концов, в лучшем случае, он лечится у невролога, а если нет, то в больнице. Согласитесь же, я прав?
Автор: «Голос за кадром»
Р – Раиса Эдуардовна сразу же согласилась с Дмитрием. Она знала, что Дмитрий прав. Стресс – это худшее, что может представить себе человек. Стресс убивает, а не вдохновляет на подвиги и покойную, безмятежную жизнь.
Раиса Эдуардовна.
– Знаете. Порой и мне кажется, что я бегу и бегу по дороге жизни, не могу остановиться. Вокруг меня одни проблемы, а тишины нигде нет.
Дмитрий.
– Люди разучились слушать, я их не обвиняю и не могу обвинить в этом. Все люди подстраиваются под быстротечность жизненного пути, а не жизнь под людей, – затем он продолжил: – В доме старухе было тихо и покойно. На улице была тишь. Я слышал пение птиц и шум ветвей деревьев. Тихо и спокойно было вокруг. Старуха Пелагея спросила:
Старуха Пелагея.
– Тишь – это прекрасно, не правда ли?
Дмитрий.
– Да. Здесь покойно.
Старуха Пелагея.
– Я сегодня сварила пшённую кашу, будете ужинать?
Дмитрий.
– Не откажусь.
– Дмитрий встал со стула и подошёл к печке. –
– Вам помочь?
Старуха Пелагея.
– Дрова принеси, они там, во дворе, у сарая.
Дмитрий «в поезде».
– Я вышел из дома и, пройдя во двор, прошёл к стоя́щему неподалеку сараю. Около двери лежали три или четыре полена дров. Я взял их и пошёл обратно в дом. В какой-то миг я услышал вой из глубины лесной чащи. Я остановился и осмотрелся вокруг, – он сделал паузу и признался: – Я вздрогнул. Мне стало жутко. Жутко не по себе. По всему телу пробежала дрожь. И вдруг я увидел в глубине лесной чащи чьи-то алые глаза, – затем он пояснил: – Те самые глаза, которые я видел у собак, которые я видел на дороге перед тем, как я увидел ста… – затем он поправился и сказал: – Пелагею, – затем он продолжил: – Они смотрели на меня, словно изучая меня, – затем он продолжил: – Моё тело остолбенело, и я даже не мог пошевелить ни одним мускулом, – затем он продолжил: – Мы смотрели друг на друга и не шевелились. Что это было? Это я не знаю, – затем он сказал: – Я знаю только одно: этот взгляд был жутким, – он сделал паузу и затем продолжил: – Я не знаю, сколько мы смотрели б друг на друга, если бы ни голос Пелагеи. Она позвала меня по имени: – Дмитрий, Вы где? – я на секунду отвлёкся от алых глаз, и, когда я посмотрел в ту сторону, уже их не было. После чего я облегчённо вздохнул и пошёл к дому. Идя к дому, я чувствовал на себе чей-то незримый взгляд. Подойдя к дому, я спросил Пелагею, есть ли в лесу волки или какие-либо иные животные, у которых есть алые глаза.
Старуха Пелагея.
– Вы видели эти глаза?
– Дмитрий пожал плечами –
– Я сам не знаю, что я видел, а что нет.
Старуха Пелагея.
– Возможно, Вы видели то, чего не было?
– Дмитрий снова огляделся, и мне стало снова жутко. –
Автор: «Голос за кадром»
– Дмитрий знал, что у него никогда не было таких ощущений, но всё же я знал это ощущение. Оно было мне знакомо. Дмитрий не мог вспомнить, где он первый раз ощутил это чувство. Чувство жуткости и страха перед…
Старуха Пелагея.
– Ко мне приехала моя внучка. Я хочу, чтобы Вы с ней познакомились.