2. Первые поляки в Тобольске и в Тобольской губернии в XVI-XVII веках
Граница Европы и Сибири
Считается, что первые поляки появились на земле Тобольской с дружиной казака Ермака Тимофеевича, насчитывающей 800 человек, который вступил в борьбу с Сибирским Ханством и ханом Кучумом в 1581-1585 годах. Можно допустить, что поляки участвовали в 1587 г. в строительстве первой крепости (острога) в Тобольске, отстоящем от завоеванного Искера на 18 верст (1верста=1064 метра). Во время похода экспедиционного отряда под командой А. Елецкого против Кучума в 1587 г. было завербовано около 100 польских военнопленных в Тобольске, Тюмени и Казани для строительства крепости Тара. Поляки принимали участие в очередном, самом большом военном походе против Кучума во главе с воеводой Иваном Массальским в 1598 г. рядом с казаками и литовцами.8
Можно без преувеличения утверждать, что в войне против Сибирского Ханства участвовали в немалом количестве завербованные поляки и польские военнопленные. Под руководством шляхтича Евстахия Михалевского они принимали участие в строительства Кузнецка, наиболее выдвинутого на юг пункта российского завоевания. Польские пленные, завербованные на службу в Тобольске, использовались также и для посланнических миссий, как, например, поляк Куча, который был послан в резиденцию калмыков (ойратов) Каракулы с предложением принять российское подданство. Миссия имела успех, и послов Каракулы, прибывших в Тобольск вместе с Кучей, отправили в Москву.
Куча вместе с ротмистром Бартошем, сыном Станислава, командовал военным походом казаков против непокоренных племен калмыков. Во время этого похода было открыто соленое озеро Ямыш, с которого привезено было большое количество соли, в то время пользующейся большим спросом. В 1634 г. в обороне города Тары, осажденного татарами, отличился военнопленный польской армии – ротмистр Анджей Кропотов.9
Разными были судьбы поляков, оставшихся в России. Павел Хмелевский во время боев в Москве в 1612 г. перешел на сторону россиян, за что был щедро вознагражден царем. Потом, может быть из-за избранницы сердца, а может быть из-за тоски по родине, он установил контакт с поляками в Смоленске и был сослан в Тобольск «как важный государственный преступник». Вскоре, однако, вновь обрел свободу. В 1622 г. он стал комендантом города Енисейска и, несмотря на финансовые злоупотребления, остался дальше на службе.10
Когда в 20-х годах XVII века Тобольск стал сильным административным, торговым и военным центром Сибири, воеводы, заботясь постоянно о расширении государства, организовывали здесь и направляли дальше на восток экспедиционные отряды. Один из таких отрядов, созданный в Тобольске под руководством поляка Самсона Новацкого, был в 1629 г. отправлен на реки Енисей и Лену в Восточную Сибирь. Новацкий, который в 1612 г. перешел на царскую службу, был вместе с женой и детьми, а так же 11 поляками послан в Тобольск в 1621 г. В этом походе принимал участие и другой поляк, Антоний Добжицкий, сосланный в 1620 г. в Тобольск вместе с 36 соотечественниками. Оба владели домами в Тобольске. Добжицкий, как первый царский чиновник, собирал дань (ясак) в Якутии. Другой польский шляхтич, тобольский сын боярский Ян Павлуцкий составил в 1622-1624 гг. первый список жителей тобольского уезда. Павлуцкий дал начало известной потом в Сибири семье. В Тобольске начались чиновничьи карьеры боярских сыновей Павла Рыхлевского и Петра Собанского.11
И это не был особый случай «делания карьеры в Сибири» польскими военнопленными, которые прибывали каждый год. В 1593-1645 гг. из сосланных 1500 человек около 650 составляли польские военнопленные, которых по русскому обычаю называли «литовские люди». Согласно сведениям Д. Резуна, в период с конца XVI до начала XVIII века в Сибирь могло прибывать 5-6 тыс. поляков. В ситуации отсутствия людей письменных (грамотных) как в России, так и в Сибири, каждый образованный польский пленный был всеми способами соблазняем на царскую службу. Чтобы еще более заинтересовать этих людей, царь Михаил Романов издал в 1630 г. Указ, в силу которого все пленные, принявшие православие и перешедшие на царскую службу, были зачислены в категорию мелкопоместного российского дворянства или так называемых «детей боярских». Проблема эта серьезно отмечена в польской сибирской литературе. Приходится, таким образом, повторить со слов 3. Лукавского, что много поляков осталось в Сибири, отказавшись от возвращения вопреки условиям очередного мирного договора, «приняло православие, женилось на россиянках и полностью погрузилось в российское общество», а Сибирь стала с тех пор их родиной. Процесс этот, начавшийся в XVII веке, продолжался непрерывно. О польском происхождении сибиряков свидетельствует только польское звучание фамилий.12
Поэтому необходимо вспомнить о том, что не все поляки, или, как их называют российские ученые, польско-литовские пленные, соглашались на российское подданство, находясь в российской неволе. Такой информации имеется значительно меньше, хотя многие не примирились с неволей. Многие погибли, и свидетельств об этом не хватает. Часть вернулась на Родину в силу подписанных мирных соглашений, а часть принимала разные формы борьбы за свое освобождение. Явление это продолжалось до конца правления царизма.
В 1620 г. убежало 30 польских пленных и сумело добраться до Польши. В 1621 г. польские пленные в Тобольске подготовили план бегства до китайской границы. Власти напали на след заговорщиков и сурово расправились с его инициаторами. Это произошло во втором в то время сибирском центре, в Томске, где в 1634 г. польские пленные спланировали побег. В результате предательства 12 предводителей были повешены. Произошло это перед их освобождением в силу «мира вековечного», заключенного с Польшей в 1634 г. в Полянове. В 1646 г. полк, состоящий только из польских и литовских пленных, так отличился в битве с калмыками на важном участке обороны Тобольска, о чем в старой Тобольской рукописи «Составной указатель» написано, что полк спас Тобольск.13
С XVII века мы имеем также первые упоминания о пребывании польских капелланов в Сибири. В 1660 г. был сослан за Урал иезуит, ксендз Енджей Кавечинский, Ордена Остоя, взятый в неволю 6 июля 1655 г. в Новогрудке во время наезда московских войск на Литву. В сибирскую ссылку он отправился 11 октября 1660 г., где был изолирован от поляков, тяжело работая в каменоломнях. Находился он в Тобольске и Нарыме. Возвратился в Нецвеж в 1665 г., где умер 29 января 1667 г.14
3. Либрович повторяет за наиболее ранними свидетельствами, что ксендз Кавечинский должен был оставить воспоминания, но, к сожалению, они не найдены до сих пор. В это время первым описанием Тобольска и Сибири признаны мемуары Адама Каменского-Длужика. Взятый в неволю 20 октября 1660 г. под Могилевом, вместе с 400 пленными он был привезен в Москву, откуда с Яном и Михалом Зданович, Шимоном Голубовским и Кшиштофом Федоровым был отправлен 17 февраля 1661 г. в Сибирь. В Тобольск они прибыли 26 марта и здесь жили около 4-х месяцев. А. Каменский-Длужик так описывает город, в котором число поляков «в службе и детях боярских» оценил в более чем 300 человек: «Тобольск имеет два города: один на горе очень высокой, а другой внизу. Хлеба имеется достаточно и недорого; рыбы неслыханное количество… Этот город во всем подобен Москве, только что стен мало. Татары очень богаты, имеют все желаемое. Ходят за товарами, имеют большое количество верблюдов. Ездят до Даур и Бухар (до Забайкалья и Бухары)».15
24 июня 1661 г. были разосланы польские пленные для военной службы в Сургут, Нарым, Тару и Березовку, которые вместе с Тобольском становились очередным местом ссылки поляков в Тобольской губернии. Каменский вместе с 30 пленными был выслан для военной службы в Якутск. Освободило их только Андрушовское перемирие в 1667 г. Возвращаясь из ссылки в 1668 г., Каменский с земляками был задержан на 6 недель, во время которых тобольский воевода Петр Годунов пытался уговорить их на царскую службу. Часть людей ему удалось завербовать. Они перешли в православие и получили титул «сынов боярских». Каменский вернулся через Москву на родину.16
Не поддается, таким образом, сомнению, что Тобольск с начала XVII века был уже центральным местом, где прибывших польских ссыльных разделяли и направляли в остальные места пребывания. Век XVII, век войн московско-польских, доставил в Сибирь сотни польско-литовских пленных Все они проходили через Тобольск.
Часть осталась на месте, часть была направлена в упомянутые уже города Тобольской губернии, а остальные были определены на службу в дальние районы Сибири и Дальнего Востока. Служили они в казачьих отрядах, в администрации, в торговле, а также в качестве учителей детей городских воевод и начальников. Какая-то часть из них, прижившаяся и акклиматизировавшаяся, соблазненная обещаниями, несмотря на очередные амнистии, оставалась в Сибири на постоянное проживание. Жалко только, что об их судьбах в XVI-XVIII веках так мало осталось письменных реляций, касающихся самого Тобольска.
С первой половины XVIII века сохранилось только одно воспоминание полковника литовских войск Людвика Сенницкого, взятого в неволю вместе с братом Кшиштофом, генералом артиллерии и 700 пленными при взятии крепости Быховской в 1767 г. Оба были сторонниками короля С. Лещиньского. В Москве, находясь в заключении, их навестил сам царь, чтобы уговорить их поступить на свою службу. Они отказались и в 1709 г. были сосланы в Тобольск. Запись об этом факте осталась весьма скромная: «А когда нас до Тобольска, столицы сибирской, привезли, там нам на харчи по несколько бочек хлеба и по полтине (пол рубля), то есть по пять злотых, на каждого было выдано и едва там полторы недели прожили; узнав Самаровского Яма (сегодня Ханты-Мансийск) воеводу Григория Алексеевича Каламина, фаворита в то время Губернатора Сибирского, который прежде, будучи в Польше, знал нас, упросил, чтобы нас под его честное слово выдали».17 Там взамен за хорошее житье и содержание, учили полгода сына Каманина латыни. Потом по приказу царскому послали их дальше до Якутска. Возвратились они в 1722 г.
Однако не все польские пленные первой половины XVIII века вернулись на родину. Кароль Любич Хоецкий, барский конфедерат, будучи в ссылке в Тобольской губернии вспоминал: «Видели также в Таре, Тобольске и Казани, а также и в других разных местах много наших поляков, уже очень старых, в разных состояниях находящихся, от нескольких десятков лет забранных, которые за революции Станислава Кароля Лещинского попавши в неволю, не имели уже освобождения».18