В 711 г. войско вестготского короля Родриго (Родериха) потерпело поражение в битве с мусульманами на реке Гвадалете. Король погиб. Мусульманское войско, состоявшее в основном из берберов северо-запада Африки, под предводительством Тарика ибн Зийада1 завоевало земли Пиренейского полуострова. Это событие имело громадные последствия: оно привело к исчезновению вестготской монархии, а кроме того, к распространению ислама на большей части полуострова. В этом коренится одна из главных особенностей исторического прошлого Испании: глубокое погружение в бурное и притягательное море арабской культуры. Америко Кастро2, блестящий и одновременно очень неоднозначный мыслитель и исследователь, сформулировал идею об испанском национальном характере как результате соединения и смешения христианской, иудейской и мусульманской культур в Средние века. В большинстве тех стран, из которых состояла средневековая христианская Европа, мусульман не было. Поэтому именно с битвы при Гвадалете мы начинаем рассказ о средневековой Испании.
Однако было бы ошибкой обойти молчанием длительный и сложный исторический процесс, предшествовавший 711 г. Вот почему мы сочли уместным вкратце напомнить о рубежных вехах истории той территории, которую римляне называли Испанией.
Как не указать, начиная это повествование, что на Пиренейском полуострове первые группы людей селились за несколько сотен тысячелетий до Рождества Христова? Об этом свидетельствуют результаты потрясающих исследований последних лет, позволивших сделать сенсационное открытие – обнаружить Homo antecessor в Атапуэрке3. Нет необходимости говорить о том, что жизнь этих человеческих существ была самой простой, с минимальными зачатками культуры, как и о том, что историки первобытности определяют древний каменный век – эпоху палеолита – как самый долгий период истории человечества. Древние люди добывали пропитание в основном собирательством, но со временем к нему добавились охота и рыбная ловля, что обогатило их рацион. Их выживание было возможно только в коллективе, постоянных мест обитания не было, так как они должны были кочевать в поисках пропитания. Уже тогда у людей существовали некоторые верования и обряды, отразившиеся в наскальной живописи, например в знаменитой пещере Альтамира в Кантабрии4.
По мнению специалистов, ок. 5000 г. до н. э. на землях Пиренейского полуострова начинается неолитическая революция. Буквальное значение термина «неолитический» – новокаменный, но главным достижением этой эпохи было зарождение производительного хозяйства. Появились земледелие, в первую очередь возделывание зерновых (полбы, овса, пшеницы), животноводство. Были одомашнены такие животные, как свинья, бык, овца, коза и, возможно, лошадь. Люди научились делать керамические сосуды и изготавливать ткани. Одновременно с ростом численности населения постепенно распространялся оседлый образ жизни. Кроме того, развивается разделение труда и специализация, и, безусловно, наиболее знаковым новшеством становится зарождение политической власти как таковой. Примерно двумя столетиями позднее в испанских землях появляется металлообработка. Первым металлом, который научились выплавлять, стала медь. И одновременно стали создавать мегалитические сооружения и изготавливать особый вид керамики – колоколообразные сосуды. Затем наступила эпоха бронзы, а ей на смену пришло железо. Металлообработка полностью вытеснила изготовление каменных орудий. Динамичное развитие происходило сразу в нескольких сферах – и в хозяйстве, главном образом в агрикультуре, и в системе постоянных поселений. Очевидно, что прогресс в организации жизни древних людей был огромен. Но вместе с тем нельзя забывать, что темп этого развития различался в регионах полуострова: одни заметно опережали других.
Эпоха 1 тыс. до н. э. известна нам гораздо лучше предшествующих, прежде всего благодаря появлению письменных источников. Около 1200 г. до н. э. на полуостров стали переселяться индоевропейцы. С IX в. до н. э. на восточном побережье полуострова и на Балеарских островах появились выходцы из Восточного Средиземноморья. Возможно, что их привлекли богатые месторождения металлов на юге Испании. Первыми на испанской земле высадились финикийцы, которые основали Гадир, а также колонии на средиземноморском побережье Испании. К VI в. до н. э. на полуострове стали селиться греки. Они обосновались в районе современной Каталонии, заселили колонии Эмпорион и Роду. Позже становится заметно влияние карфагенян на Балеарских островах. Присутствие этих народов на полуострове принесло много полезного – новые сельскохозяйственные культуры, гончарный круг, разнообразные техники работы с металлами; на полуострове стали чеканить монету и использовать фонетическое письмо – появился алфавит.
В первом тысячелетии на Пиренейском полуострове жили многочисленные и разнообразные племена. Обычно принято делить их на две крупные группы – кельтов и иберов. Иберы занимали преимущественно восток и юг, а кельты – север и центр. В текстах того времени упоминается множество этнонимов. Напомним самые важные из них: на севере встречаем галаиков, астуров, кантабров и васконов; в центре – вакцеев, веттонов, кельтиберов, карпетанов и лузитанов; на востоке – индигетов, лаэтанов, эдитанов, мастьенов и бастетанов и, наконец, на юге – турдетанов, которые были создателями блестящей культуры почти мифической страны Тартесс. Происхождение этого названия до сих пор остается загадкой – было ли это название области, или города, или реки. Принято считать, что Тартесс был первым государственным образованием на полуострове и занимал все андалусийское побережье. С ним связаны многие археологические свидетельства – ремесленные изделия высочайшего качества, такие, как, например, клад из Эль Карамболо.
Важнейшим событием для всей испанской истории стало вторжение на полуостров армий Рима. Поводом стал конфликт между Римской (тогда еще) республикой и Карфагеном, который к середине III в. до н. э. занял Пиренейский полуостров. Римляне смогли захватить ключевые для Карфагена города – Новый Карфаген и Гадес. Добившись такого важного успеха, римляне, занимавшие первоначально прибрежные зоны на востоке и юге, решили подчинить своей власти весь полуостров. Они смогли достичь этого через 200 лет – в I в. до н. э., поскольку неоднократно сталкивались с сильным противодействием местных племен, как, например, восстание Вириата, вождя лузитанов, убитого в 139 г. до н. э., или противостояние с кельтиберским городом Нуманция, закончившееся его капитуляцией в 133 г. до н. э.5, или, уже в последние десятилетия I в. до н. э., восстание кантабров и астуров, которое подавил в 19 г. до н. э. Октавиан Август. Причины, побуждавшие римлян подчинять своей власти Пиренейский полуостров, были как экономического, так и военно-стратегического характера. Провинция Испания снабжала метрополию прежде всего металлами, но также отправляла в Рим солдат и рабочую силу. Именно римляне стали использовать название «Испания» – Hispania применительно ко всей территории Пиренейского полуострова, и именно от этого слова произошло современное название страны (Espan˜а в кастильском языке, или Espanya в каталанском).
Испания стала частью могущественной империи с центром в величайшем городе эпохи – Риме. Римская Испания сначала делилась на две провинции – Ближнюю Испанию и Дальнюю. Позже она стала более дробным конгломератом областей, появились провинции: Тарраконская, Карфагенская, Галлеция, Лузитания, Бетика, Мавритания Тингитанская, располагавшаяся в Северной Африке, и, последней – Балеарика. Рим очень активно эксплуатировал месторождения металлов, которые считались собственностью государства. Приведем весьма красноречивый пример: в горнодобывающем регионе около Нового Карфагена, где были месторождения серебра и олова, работало 40 тыс. человек, которым выплачивалось вознаграждение в размере около 25 тыс. драхм ежедневно. Другим важным промыслом было рыболовство, развивавшееся на атлантическом побережье Андалусии. Очень значительных объемов достигала работорговля.
Общество, состоявшее из лично свободных людей, делилось на две страты – «знатных» (honestiores), т.е. господствующих, и «простых» (humiliores), народных слоев. И также существовало очень четкое деление на римских граждан и тех, кто не обладал статусом гражданина. Оно сохранялось до 212 г., когда император Каракалла наделил всех своих подданных правами римского гражданства.
Римское наследие имело огромное значение для испанской истории. Латинский язык вошел в повсеместное употребление и стал господствующим на полуострове, именно от него произошло большинство разговорных языков в испанских землях. Единственный язык, который сохранился от доримской эпохи, – это баскский, его продолжали использовать на территории современных Страны Басков и Наварры.
Города переживали период быстрого роста, особенно такие центры, как Цезаравгуста, Барцинона, Тарракона, Толет, Лук Августи, Астурика Августа, Сагунт, Валенция, Новый Карфаген, Норба, Эмерита Августа, Кордуба, Гиспалис, Картеа, Малака, Гадес. Появились органы муниципального самоуправления в виде советов – курий, а также городские должностные лица, самыми значительными были дуовиры и эдилы. И одновременно на территории римской Испании складывается разветвленная сеть дорог, которая послужила основой для путей сообщения последующих эпох. Упомянем здесь в качестве примера знаменитую «Виа де ла Плата»6. Тогда же происходит восприятие институтов римского права, следы влияния которого отчетливо различимы и в современной юридической системе Испании. А что уж говорить о руинах общественных построек римской эпохи – акведуков, крепостных стен, мостов, храмов, театров, амфитеатров и триумфальных арок? И в наши дни путешественники могут видеть остатки римских сооружений, впечатляющие своим размахом, – крепостные стены в Луго, акведук в Сеговии, театр в Мериде и амфитеатр в Италике, а также триумфальные арки в Рода де Бера и Мединасели. В провинции Испания родились многие знаменитые римляне – император Траян, писатели Сенека, Лукан, Квинтилиан, Марциал, автор трактата по агрономии Колумелла и географ Помпоний Мела.
При римлянах начинается проникновение христианства на Пиренейский полуостров. Новому вероисповеданию суждено было стать одной из самых важных составляющих в истории этих земель. Сначала распространение христианства шло очень медленно, потому что его приверженцы подвергались гонениям. Но к концу III в. христианская Церковь уже прочно утвердилась во многих областях. Медиоланский эдикт императора Константина позволил ей после 313 г. избавиться от преследований. Здесь можно вспомнить о церковном соборе, который прошел в начале IV в. в городе Эльвира, неподалеку от Гранады, где присутствовали 37 епископов. В конце этого столетия император Феодосий I провозгласил христианство официальной религией империи. В истории Церкви известны многие имена испанцев, исповедовавших христианство в первые века нашей эры, – мученики рубежа III–IV вв. Хусто и Пастор, Евлалия Эмеритская, епископ Осий, историк Орозий, поэт Пруденций. И здесь же происходили первые расколы христианской общины из-за разного понимания вероучения – в IV в. епископ Авилы Присциллиан был осужден и казнен за свои неортодоксальные взгляды7. Присциллианство, однако, пережило своего основателя, и, несмотря на обвинения в использовании магии, манихействе, было довольно распространено в провинциях Галлеция и Лузитания.
Римская империя, пережив тяжелый кризис в III в., в конце концов перестала существовать в 476 г. Главной причиной этого крушения стали внутренние проблемы – политические, военные, социальные и экономические. Но не последнюю роль сыграло давление извне на границы империи, которое оказывали так называемые варвары; большинство из них составляли германские племена. В начале V в., в 409 г., Испания пережила варварское вторжение: свевы и вандалы (германская группа), а также аланы (ираноязычный народ) захватили некоторые области провинции. Видимо, чтобы изгнать этих завоевателей, Рим заключил в 416 г. соглашение с вестготами, которые пришли в Испанию как федераты империи. Свевы все же удержали за собой часть завоеванного и осели на северо-западе полуострова, в Галлеции. Вестготы обосновались на юге Франции. После падения империи в этих областях сложились Королевство свевов и Вестготское королевство с центром в Тулузе. В начале VI в., после поражения вестготов в битве при Вуйе (Пуатье) в 507 г. от франкского короля Хлодвига, произошло перемещение Вестготского королевства с юга Франции на Пиренейский полуостров. Позже, при императоре Восточной Римской империи Юстиниане I (527–565), который пытался восстановить империю на Западе, на юге полуострова появилась область под управлением Константинополя.
Вестготы поселились главным образом в центральных областях, на плоскогорье (Месете), где преобладало зерновое земледелие и одновременно была низкая плотность населения и мало городов. Но вестготы всегда оставались меньшинством среди испано-римского населения. Это не помешало им установить военное и политическое господство. Центр Вестготского королевства переместился из Тулузы в Толедо. В правление короля Леовигильда происходит укрепление власти вестготов во всей Испании. В 585 г. после поражения короля Мирона прекратило свое существование Свевское королество. Леовигильд провел несколько удачных военных походов против васконов и построил в их землях крепость Виторию. Но у короля были серьезные разногласия с сыном Герменегильдом, принявшим католическое исповедание христианства, что означало разрыв с арианством, которого придерживались вестготы. В 589 г. при сыне и наследнике Леовигильда Рекареде удалось достичь единства в вере: на III Толедском соборе было объявлено, что вестготы отвергают арианскую ересь и принимают догматы Никейского и Халкидонского соборов. В первые десятилетия VII в. весь полуостров был под властью вестготов: при короле Свинтиле с побережья Средиземного моря были вытеснены византийцы. Вестготские правители, которые первоначально именовали себя королями готов (reges gottorum), стали титуловаться как короли Испании (reges Hispaniae), потому что теперь господствовали над всей территорией бывшей римской провинции, хотя в отдельных областях и остались непокоренные племена, в частности васконы продолжали сопротивляться вестготам. Последний шаг в направлении унификации земель королевства был сделан в середине VII в. при короле Рецесвинте, когда в 654 г. было объявлено о вступлении в силу законов, собранных в «Книге приговоров», более известной под названием «Фуэро Хузго». Эти законы основывались на римском праве. В этом своде норм провозглашалось правовое единство вестготов и испано-римлян, которые по-прежнему численно намного превосходили германцев.
Эпоха господства вестготов, безусловно, самым непосредственным образом связана с античностью и с римским наследием. Вестготы были одним из тех германских племен, которые испытали очень сильное влияние Рима: они, например, перешли полностью на использование латинского языка. В некоторых аспектах, как в материальной культуре, так и в духовной, по сравнению с предшествующей эпохой был заметен регресс. Хозяйственная и экономическая активность снизилась, что особенно сказалось на горном деле и на торговле. В вестготской Испании сельский мир, безусловно, господствовал над городским, который переживал упадок. Социальная структура довольно точно воспроизводила римскую схему. Господствующий класс составляли старая римская аристократия и вестготская знать, им принадлежали значительные земельные владения. Простонародье состояло из горожан (ремесленников и мелких торговцев) и крестьян, большинство из которых в качестве колонов трудились на землях крупных землевладельцев, как светских, так и церковных. Сохранялась и страта рабов (servi), по-видимому, постоянно сокращавшаяся. Время от времени сельский мир сотрясали мощные потрясения, как, например, вооруженное восстание «простецов» в округе Кордовы в правление Леовигильда. Также весьма вероятно, что среди сельского населения, особенно на северо-западе, была очень распространена ересь присциллианства, которая была очень понятна в первую очередь неимущим, тем, кто находился в социально приниженном положении. Одновременно в вестготском обществе начали появляться элементы, которые позже стали отличительными чертами феодальной системы. По мере ослабления всего, что относилось к сфере публичного, на первый план выходили личные отношения, социальные связи персонального характера. К королям были приближены в первую очередь «верные» (fideles regis) и гардинги, своего рода вассалы. У высшей знати также были свои доверенные люди – буцелларии и сайоны. Постоянно росла власть крупных землевладельцев над колонами, жившими на их землях, что говорило о зарождении нового порядка – сеньориального.
Культура Вестготского королевства, пропитанная духом римской традиции, была тем не менее полностью религиозной. И наиболее выдающиеся ее представители принадлежали к Церкви. Для того чтобы обеспечить высокий уровень знаний клира, были организованы школы при епископских кафедрах, из которых следует упомянуть Толедо, Севилью и Сарагосу. А среди тех, кто пользовался наибольшим уважением современников, были Браулион Сарагосский, Евгений Толедский, Фруктуоз из Браги, Юлиан Толедский, Валерий из Бьерсо. Самым знаменитым был, без сомнения, Исидор Севильский (между 560 и 570–636 гг.). Получивший образование в школе, основанной его братом архиепископом Леандром, Исидор создал множество трудов – от исторических хроник до теологических трактатов и посланий, образцов высокого литературного стиля. Помимо этого, Исидор развивал политическую теорию своего времени, в соответствии с которой власть духовная должна была стоять выше власти мирской. Но наибольшую славу Исидору Севильскому принесли, конечно, «Этимологии». Этот труд, составленный с целью сохранить наследие античного мира, принято трактовать как первую христианскую энциклопедию. «Этимологии» оказали огромное влияние на всю Европу в последующие столетия.
Тем не менее вестготская монархия имела очень шаткую основу. Король получал власть не по наследству, а в результате выборов, в которых участвовала знать. В постановлении IV Толедского собора сказано, что выбрать нужно «гота родом и благопристойного нравом». Однако многие монархи добивались того, чтобы трон переходил по наследству их сыновьям, обычно провозглашая их своими соправителями заранее. Но, с другой стороны, это не гарантировало от попыток насильственного свержения правителей, очень частых в истории вестготской Испании. Можно ли на этом основании говорить, что особой, специфической характеристикой Вестготского королевства был, используя слова франкского хрониста Фредегара, «готский порок низложения королей»? Короли, власть которым дарована Богом, согласно господствующим представлениям эпохи, правили, опираясь на свое окружение, куда входили люди, пользовавшиеся личным доверием правителя. Из них состояла Дворцовая служба. Кроме того, существовали еще два института, обладавших большим влиянием, – Королевский совет и соборы. Королевский совет состоял из богатой родовой знати (магнатов) – советников короля. Соборы были собранием иерархов церкви, но в вестготский период они играли важнейшую роль в политической структуре, и не только из-за тех решений, которые принимались на соборах, но потому, что созывались по воле короля. Что касается территориального деления королевства, то основной единицей были округа, унаследованные от римской эпохи. Во главе каждого из них стоял герцог (dux).
Последние десятилетия VII в. и начало VIII в. были временем кризиса для вестготской Испании. Эпидемия чумы, унесшая много жизней в 693 г., и череда неурожайных лет стали причиной роста преступности и общего упадка общественных нравов. Многие крестьяне, стремясь уйти от фискального гнета, покинули свои участки. Тяжелому преследованию подверглось иудейское население. Вестготское королевство едва не распалось, когда в конце VII в. герцог Павел, правивший в Септимании, поднял мятеж и провозгласил себя королем. Но особенно заметен был кризис в окружении королей: за королевский трон боролись два знатных рода – потомки и родня Хиндасвинта и Вамбы, двух правителей второй половины VII в. Эта распря превратилась в настоящую гражданскою войну, что стало благоприятным обстоятельством для вторжения мусульман.
Спустя всего несколько лет после битвы при Гвадалете большая часть земель бывшей римско-готской Испании оказалась под властью мусульман. Эту область арабы назвали аль-Андалус. Почти весь Пиренейский полуостров, за исключением небольшой его части, стал частью мира ислама, что означало приход сюда множества новшеств и в сфере социально-экономической жизни, и в религии, и в культуре. Аль-Андалус достиг наивысшего материального и культурного расцвета в Х в., что совпало с периодом Кордовского халифата Омейядов. В первые десятилетия следующего, одиннадцатого столетия начался серьезный кризис, который привел к краху халифата и распаду аль-Андалуса на несколько небольших политических образований – тайф, управлявшихся эмирами.
Завоевание Испании оказалось очень успешной и быстрой военной кампанией для мусульман. Предводители мусульманских войск – Тарик ибн Зийад и Муса ибн Нусайр, организовали в течение 711–714 гг. несколько крупных победоносных походов в долину Эбро и в северную часть плоскогорья Месеты, воспользовавшись теми римскими дорогами, которые вели с юга на север. В наиболее важных крепостях они оставляли гарнизоны. Они почти не встретили военного сопротивления со стороны римско-вестготского населения. А многие представители местной знати сочли за лучшее заключить с ними соглашение. Так поступил аристократ из мурсийской области по имени Теодомир: он признал мусульман в обмен на сохранение его власти в управляемой им области. Не следует также забывать, что мусульмане считали христиан «народом Писания» и были терпимы к сохранению ими вероисповедания и поддержанию культа. Иудейское население, подвергавшееся притеснениям в правление последних вестготских королей, выступало на стороне мусульманских завоевателей.
Однако в стане победителей также существовали разногласия – постоянная вражда между арабскими и берберскими племенами, между аристократическими родами арабов, в частности кайситами и йеменцами. Спустя всего несколько лет после завоевания аль-Андалуса вспыхнуло восстание берберов, которые возмутились своим подчиненным положением по отношению к арабам. Для того чтобы подавить это выступление, в аль-Андалус прибыли военные отряды сирийцев, которые, выполнив свою задачу, остались в испанских землях, поселившись в основном на юге. Но несмотря на все эти неурядицы, мусульмане продолжали организовывать военные экспедиции к северу от аль-Андалуса, за пределы завоеванной ими территории. В 720 г. они взяли Нар-бону, однако в 722 г.8 неожиданно потерпели поражение в битве при Ковадонге, названной так по названию пещеры в Астурийских горах, где произошло это столкновение. Позже, в 732 г., франкское войско под командованием Карла Мартелла одержало крупную победу над мусульманами при Пуатье. Это событие положило конец мусульманской экспансии на территорию христианской Европы на западе.
С 716 г. резиденция наместника располагалась в Кордове, куда халиф из Дамаска назначал эмиров. За период 714–756 гг., когда аль-Андалус подчинялся халифату, сменилось примерно 20 эмиров. В середине VIII в. в исламском мире произошли большие перемены. Род Омейядов, занимавший высшее положение в халифате, был свергнут и уничтожен Аббасидами, которые перенесли резиденцию халифа в Багдад. Одному из Омейядов удалось спастись, он бежал в Испанию и, после ожесточенной распри, смог провозгласить себя эмиром аль-Андалуса в 756 г. Именно с правления Абд ар-Рахмана I (756–788) из рода Омейядов принято начинать историю Кордовского эмирата как самостоятельного мусульманского государства на Пиренейском полуострове. С этого момента кордовские эмиры перестали быть наместниками халифов в аль-Андалусе.
В следующие полтора столетия власть мусульман на полуострове значительно укрепилась. Только горные области на севере полуострова оставались неподконтрольными эмирам. Там, преодолевая трудности местных условий, продолжали жить как издавна обосновавшиеся племена – галаики, астуры, кантабры и васконы, так и готы, бежавшие от мусульманского вторжения.
Аль-Андалус связывали с мусульманским миром прочные экономические связи, что давало немало преимуществ. Одновременно в Испанию проникали и некоторые элементы, характерные для социальных систем Востока. И постоянно росло число местных жителей-христиан, которые принимали ислам. При этом важную роль играли те налоговые послабления, которые можно было получить таким образом – избежать дополнительного налога (джизья), который платили христиане. Постоянные контакты, не прерывавшиеся между аль-Андалусом и другими мусульманскими землями, способствовали тому, что в мусульманской Испании были восприняты все важнейшие культурные достижения средневекового исламского мира. Символом процветания аль-Андалуса стала Кордовская Большая мечеть, сооружение которой началось в правление Абд ар-Рахмана I.
В период существования независимого Кордовского эмирата мусульмане организовали несколько военных экспедиций на север полуострова, главной целью которых было не допустить продвижения христиан на юг и юго-восток. Маршруты большинства походов шли через земли в верхнем течении р. Эбро. Часть столкновений закончились победой над христианами, как, например, в сражении при Моркуэре в 865 г.; в других случаях мусульманам приходилось отступать, как при Альбельде в 860 г. В эти десятилетия аль-Андалус переживал и значительные внутренние трансформации. Между центральной властью в Кордове и правителями приграничных территорий – марок, центры которых располагались в Сарагосе, Толедо и Мериде, часто происходили столкновения. Кроме того, возникали социальные конфликты в отношениях с мулади – так именовали обращенных в ислам, и с мосарабами9 – христианами аль-Андалуса. Первые признаки этой напряженности появились в правление эмира Хишама I (788–796), когда в аль-Андалусе стала утверждаться маликитская доктрина, которая в конце концов стала основной в мусульманской Испании. В начале IX в., во время пребывания у власти аль-Хакама I (796–821), произошло несколько крупных восстаний. Первым из них стал мятеж в Толедо (так называемый «День рва») в 807 г. Несколько лет спустя, в 818 г., в Кордове вспыхнуло восстание в аррабале10, располагавшемся на левом берегу Гвадалквивира, напротив Большой мечети и Алькасара. Оно было подавлено с очень большой жестокостью, поразившей современников.
В правление Абд ар-Рахмана II (821–852) на первый план вышли столкновения с мосарабами. Некоторые лидеры местных христианских общин, упомянем здесь имена Павла, Спераиндео и Евлогия, выступили против слишком масштабной, по их мнению, арабизации, которая угрожала поглотить латинскую культуру испанских христиан. Они считали, что для противодействия наступлению неверных можно и нужно даже идти на мученическую смерть. В 844 г. на побережье неподалеку от Севильи и от Лиссабона высаживались отряды викингов. Во второй половине IX в. при эмире Мухаммаде I (852–886) правители приграничных территорий вновь восстали против центральной власти. В землях современной Эстремадуры лидером восстания стал мулади Ибн Марван по прозвищу Галисиец, он очень успешно действовал против кордовских отрядов, посланных для усмирения мятежа. Но самой сложной была ситуация в Северной марке (земли современного Арагона), где у власти находился местный благородный род Бану Каси, происходивший от вестготов, принявших ислам. Могущество Бану Каси было настолько велико, что один из ее представителей – Муса ибн Муса – именовался ни больше ни меньше как «третьим королем Испании». Самым масштабным и длительным восстанием было выступление мулади, начавшееся в 879 г. под предводительством Умара ибн Хафсуна. Несколько лет спустя после начала восстания он обратился в христианство, что привлекло в ряды его армии множество мосарабов, недовольных усилением давления на христианскую общину.
Картина политической и общественной жизни аль-Андалуса, которую можно было наблюдать в последние годы IX в. и в начале Х в., когда последовательно правили эмиры аль-Мунзир (886–888) и Абд Аллах (888–912), была довольно мрачной. Помимо конфликта с Умаром ибн Хафсуном, который все нарастал, и противостояния с наместниками в приграничных областях, которые фактически превратились в независимых правителей, продолжали возникать новые очаги недовольства и мятежа, на которые влияли как этнические факторы, так и социальные, и политические. Но эта сложная ситуация, в которой начиналось правление Абд ар-Рахмана III в 912 г., радикально изменилась очень быстро. На какое-то время Абд ар-Рахману III удалось повсеместно подавить или уладить внутренние конфликты. Придворный поэт Ибн Абд Раббихи сочинил хвалебные стихи, прославляя военные подвиги нового эмира:
Всего за один поход ты взял две сотни крепостей,
Кишащих чванливыми мятежниками.
Не свершал подобного сам Соломон (Сулейман)
И даже строитель стены Гога и Магога11.
Одновременно Абд ар-Рахман III решил отправить несколько военных экспедиций на север, против христиан, которые, воспользовавшись неурядицами в аль-Андалусе, значительно расширили свои владения на севере Месеты и достигли берегов реки Дуэро. Наиболее серьезным успехом мусульманского войска стала победа в битве в долине Хункера, неподалеку от Памплоны, в 920 г. Кроме того, внимания Абд ар-Рахмана III потребовала ситуация в Северной Африке, где появилась новая грозная опасность – Фатимиды, придерживавшиеся шиитского толка, которые претендовали на объединение всего мира ислама под своей властью.
Но самым важным достижением Абд ар-Рахмана III в этот период была победа над восставшими областями с центром в Бобастро, где наследники Умара ибн Хафсуна после его смерти в 918 г. продолжали выступления против центральной власти. В 928 г. Бобастро пал. Было решено не только разрушить крепость, но и перевезти тело Умара ибн Хафсуна в Кордову, где его выставили распятым на всеобщее обозрение.
В 929 г. Абд ар-Рахман III принял решение провозгласить себя халифом. В письме, разосланном наместникам, сообщалось: «Нам угодно, чтобы впредь нас величали Глава всех верующих12 и чтобы во всех письмах, которые бы составлялись от нашего имени или адресовались нам, использовалось такое обращение». Это был очень важный шаг, который предполагал радикальный разрыв, в данном случае именно религиозный, с Багдадскими халифами. В то же время Абд ар-Рахман III принял титул «воин за веру Аллаха». Непросто разобраться в мотивах, побудивших Абд ар-Рахмана III провозгласить себя халифом. Возможно, это должно было стать символом триумфа, огромных успехов, которых правитель достиг за прошедшие годы. Но можно видеть в этом жесте стремление продемонстрировать свою сильную позицию перед лицом возникших угроз, наиболее существенной из которых было укрепление власти Фатимидов в Северной Африке.
В дальнейшем Абд ар-Рахман III действовал столь же успешно, добившись подчинения приграничных областей. Особенно трудно пришлось кордовским отрядам в Толедо, куда они вошли в 932 г., и в Сарагосе, которая сдалась в 937 г. Халиф также смог замедлить наступление христиан, против которых он организовал несколько победоносных военных кампаний, как, например, так называемый «поход на Осму» 934 г. Тем не менее случались и военные неудачи: в 939 г. Абд ар-Рахман III потерпел крупное поражение у Симанкаса. Но оно не привело к изменению границ между аль-Андалусом и христианскими королевствами. И более того, некоторые короли выказывали ему свою покорность: так, Санчо I, правивший в Леоне, отправился в 958 г. в Кордову, чтобы личный врач халифа излечил его от ожирения. На севере Африки Абд ар-Рахман III смог укрепить свои позиции, во многом благодаря завоеванию Сеуты в 931 г. Кордовский халиф обменивался посланиями и дипломатическими миссиями как с византийским императором, так и с императором Священной Римской империи, недавно возникшей. Абд ар-Рахман III приказал построить к западу от Кордовы новую резиденцию халифа – Мадина аз-Захра, роскошный дворцовый комплекс.
Абд ар-Рахману III наследовал его сын аль-Хакам II (961–976). Его довольно краткое правление прошло почти без потрясений, в аль-Андалусе установился прочный мир. Его нарушили лишь норманны, дважды появившиеся у берегов мусульманской Испании – в 966 г. у Лиссабона и в 971–972 гг. С христианами почти не было столкновений, но было решено восстановить крепость Гормас, что серьезно усиливало позиции мусульман на границе. За эти годы в Кордове побывало несколько посольств от графов Барселоны и Кастилии. Фатимиды установили свое правление в Египте и, как следствие, практически совсем отступили в Магрибе. И более того, андалусскому военачальнику Галибу удалось вернуть под протекторат Омейядов всю западную часть Северной Африки.
В правление аль-Хакама II аль-Андалус переживал высочайший подъем культуры и искусства, очень заметно повлиявший прежде всего на столицу халифата Кордову. Известно, что аль-Хакаму удалось собрать громадную библиотеку, число книг в которой достигало 400 тыс. томов. В области искусства наиболее значительным достижением тех лет стало создание в Большой мечети Кордовы великолепного михраба13. Конструктивной особенностью его архитектуры считаются нервюрные своды, а кроме того, он отличается пышностью декоративного убранства, а в его оформлении были использованы самые дорогие материалы того времени.
При преемнике аль-Хакама II, Хишаме II (976–1009), ситуация в аль-Андалусе изменилась радикально. Поскольку новый халиф был еще ребенком, власть оказалась в руках его воспитателя – Ибн Аби Амира, начавшего свою карьеру во дворце со скромной должности переписчика. Со временем амбициозный Ибн Аби Амир стал полновластным повелителем страны, а Хишам II оставался лишь номинальным правителем. Период, когда фактически власть была в руках Ибн Аби Амира и его наследников, принято называть амиридским. С 978 г. Ибн Аби Амир стал хаджибом, что можно было бы сравнить с назначением на должность премьер-министра. И в этом же году он отдал приказ о начале строительства в окрестностях Кордовы дворцового комплекса Медина Захира, где разместились все центральные ведомства аль-Андалуса. Тремя годами позже, в 981 г., Ибн Аби Амир удостоился почетного титула – Победитель во имя Аллаха (аль-Мансур би-Ллах), и от арабской версии этого титула произошло имя, под которым он стал известен в христианских землях, – Альмансор (Альманзор).
Альманзор, опиравшийся на поддержку в первую очередь берберов, начал осуществлять политику популистского характера. Он демонстрировал свое благочестие и приверженность строгому соблюдению вероучения, и, возможно, именно по его приказу была уничтожена значительная часть библиотеки аль-Хакама II. Главной основой его власти была армия, и поэтому иногда его правление характеризуют как настоящую военную диктатуру. Альманзор организовал множество крупных военных кампаний против христиан. Назовем несколько наиболее важных и успешных для мусульман: в 985 г. была взята и разграблена Барселона, в 988 г. разрушены монастыри Саагун и Эслонса в землях Леонского королевства, в 997 г. мусульмане вошли в Сантьяго-де-Компостела, центр почитания апостола Иакова на месте его захоронения, а в 1002 г. мусульманская армия разорила монастырь Сан-Мильян-де-ла-Коголья. Но спустя несколько дней после этого события Альманзор умер, или, как писали христианские авторы, «был отправлен в ад».
Сын Альманзора, Абд аль-Малик (1002–1009), унаследовал должность отца. За время своего короткого правления он смог сохранить военное преобладание аль-Андалуса, совершив несколько победоносных походов в земли христиан. Однако на следующий год после его смерти, в 1009 г., правление Амиридов прекратилось. Тогда же отрекся от власти Хишам II, а в аль-Андалусе начался период междоусобицы – фитны, завершившийся несколько лет спустя исчезновением Кордовского халифата.
Аль-Андалус в экономическом отношении был неотъемлемой частью исламского мира. Это означало, что экономическое развитие мусульманской Испании было гораздо более динамичным, чем в той части страны, которая оставалась под властью христиан. Наиболее характерной чертой этой экономики была огромная роль городов – крупных центров ремесла и торговли. В конечном итоге, как тонко заметил французский историк М. Родинсон14, «и Коран, и Сунна считают достойным делом экономическую активность, стремление к прибыли, торговлю и даже рыночное производство». В то же время огромное, жизненно важное значение сохраняло сельское хозяйство. Климатические условия аль-Андалуса были очень благоприятны и, по свидетельству историка аль-Рази, урожаи разных культур собирали круглый год. Наиболее плодородные зоны располагались в речных долинах, и в первую очередь по берегам Гвадалквивира. Не следует также забывать, что абсолютное большинство жителей аль-Андалуса, около 75%, были заняты аграрным трудом. Среди возделываемых культур первое место занимали зерновые (пшеница и ячмень, а также рожь, просо и овес), виноград (вопреки кораническому запрету на вино) и олива, т.е. привычные для региона культуры. Кроме того, бесспорно, что в сфере аграрной техники сохранялись и продолжались римские традиции, что показывают и способ упряжки волов, и двуполье. Однако арабы принесли и некоторые новшества, в первую очередь в организации орошения, для которого активно использовали водяные колеса. Только в долине Гвадалквивира в Х в. было около 5 тыс. водяных колес. Очень значительный подъем переживало садоводство, иногда даже говорят о «зеленой революции» в аль-Андалусе. Но самым важным новшеством следует считать расширение списка сельскохозяйственных культур: при мусульманах в Испании начали возделывать рис, цитрусовые, сахарный тростник, пальмы, хлопок, баклажаны, шафран. Большое распространение получает выращивание душистых и лекарственных трав, овощеводство и цветоводство. В аль-Андалусе также начали разводить тутового шелкопряда и производить шелк.
В животноводстве наиболее распространенными видами были овцы и козы, получило развитие разведение лошадей, необходимых для военных действий, а также мулов, использовавшихся в основном как тягловая сила. А свиноводство, напротив, сошло на нет из-за религиозных ограничений. Сохраняли свое значение охота и рыболовство. Новый импульс для развития получила металлургия. Больше всего добывали железо, свинец, киноварь, медь и олово. Методом промывки добывали золото в реках Сегре, Тахо, Хениль и Дарро, существовала и добыча драгоценных камней. Другие природные ресурсы, которые широко использовались в аль-Андалусе, – это древесина таких пород, как дуб, каштан, сосна, а также соль, мрамор, строительный камень.
Центрами экономической жизни в аль-Андалусе были города. Многие существовали еще с античности, а некоторые были основаны мусульманами, например Альмерия, Мадрид, Калатаюд. Несомненно, самым крупным и процветающим городом аль-Андалуса была Кордова, которая по численности населения, возможно, была самым большим городом на Западе. Немецкая монахиня Гросвита назвала ее «украшением мира». В Х в. ее население оценивается примерно в 100 тыс. жителей. Кордова была политическим центром аль-Андалуса, где располагалась резиденция эмира, позже халифа, а также дома и дворцы всей политической элиты. В Кордове было множество аррабалей, но центром городской жизни оставалась медина, где располагались главные элементы городской структуры – алькасар, Большая мечеть и рынок. Помимо сосредоточения торговой и ремесленной деятельности, Кордова был местом, где постоянно проходили литературные конкурсы и разнообразные игры и состязания – конные бега, бои между разными животными. Существовали в городе и специализированные рынки, на одном из них продавали рабов, был также и особый книжный рынок. В Кордове проживали представители трех религий – мусульмане, христиане и иудеи. И в одном районе, нередко неподалеку друг от друга, могли располагаться мечеть, церковь и синагога. В окрестностях города располагались многочисленные альмунии, сочетавшие в себе функции загородной резиденции и крупных хозяйств по производству аграрной продукции.
Первое место в ремесленном производстве аль-Андалуса занимал текстиль. Самыми знаменитыми производителями тканей были кордовские мастерские, находившиеся под контролем центральной власти. Наиболее важным было производство шелковых тканей и парчи, а также льняных тканей в Сарагосе. Не менее развито было кожевенное дело, производство стекла, бумаги (главным образом в Хативе), керамики, оружия (особенно славились мастерские Кордовы, Малаги и Толедо), также ювелирное дело (изделия из золота, серебра, слоновой кости и драгоценных камней).
Торговля была очень развита в исламском мире. В торговом обороте аль-Андалуса использовались две монеты – золотой динар и серебряный дирхем. В городах торговля концентрировалась на рынках, которые представляли собой настоящие лабиринты из улочек, образованных лавками, и каждая из таких улочек специализировалась на торговле одним определенным продуктом. Были также и крытые торговые ряды, специализировавшиеся на торговле ценными предметами. Наконец, на рынках размещались специальные постройки для хранения товаров и постоялые дворы для торговцев. За порядком на рынке следил альмотасен, который был уполномочен не только разбирать конфликты, но и приводить принятые решения в исполнение. Купцы аль-Андалуса вели активную внешнюю торговлю, прежде всего с другими мусульманскими странами, но также и с христианской Европой. В аль-Андалус из Африки шел экспорт суданского золота и продажа чернокожих невольников, а с Ближнего Востока – специй и предметов роскоши. Христианам из аль-Андалуса продавали сельскохозяйственную продукцию, а покупали у них кожу, металлы и оружие.
Население аль-Андалуса было очень неоднородным. Большинство составляли мусульмане, которые частично принадлежали к арабским и берберским племенам, а частично к потомкам мулади, т.е. тех жителей вестготской Испании, которые приняли ислам. Мусульмане обязаны были платить десятую часть своего движимого имущества в качестве закята15. Наиболее привилегированной группой было арабское меньшинство. Арабизированные берберы (они переняли арабский язык и культуру) хотя и были более многочисленной группой, но в целом занимали более низкое положение. Завоеватели установили в некоторых сферах социальной жизни свои обычаи; так, постоянно сохранялась и поддерживалась роль племенной структуры и связанная с ней эндогамия. Что касается испано-готов, принимавших ислам, то их число постоянно росло, достигнув к 1000 г. 75% всего населения. Также часть мусульманского населения составляли чернокожие выходцы из Судана и сакалиба16 – бывшие рабы родом из Восточной Европы, которых стало особенно много во времена Абд ар-Рахмана III.
Немусульманское население именовались зимми, т.е. плательщики подати, и этот термин употреблялся применительно к мосарабам, т.е. христианам, и к иудеям. Их положение было значительно тяжелее, чем у мусульман: они должны были платить как личную подать – джизью, так и поземельный налог – харадж. Наконец, заметную долю населения аль-Андалуса составляли рабы, имевшие очень разное происхождение, – это были и военнопленные, захваченные в походах против христиан на севере полуострова или в пиратских рейдах по Средиземноморью, и проданные в рабство выходцы из Африки или Восточной Европы.
С точки зрения социальной иерархии в аль-Андалусе существовал резкий разрыв между группами хасса – аристократией, состоявшей из родов древнего арабского происхождения, обладавшей крупными земельными владениями и очень значительным влиянием в политической сфере, и амма, т.е. простонародьем, как городским, так и сельским. И в знаменитом «восстании аррабаля» в Кордове в начале IX в. главную роль играли именно представители амма.
Политическая организация социума в аль-Андалусе имела теократический характер, поэтому какое-либо разделение между светской и духовной властью отсутствовало. В период эмирата аль-Андалус был полностью независим от восточного халифата политически, но одновременно признавал его духовное главенство. После провозглашения Абд ар-Рахмана III халифом аль-Андалус полностью вышел из-под власти аббасидских халифов. Не следует забывать, что халиф является и духовным, и политическим лидером общины верующих в исламе. Он предстоял на пятничной молитве, был судьей последней инстанции, мог чеканить монету со своим именем и был главнокомандующим войска.
Следующую ступень в административной иерархии занимал хаджиб, управлявший делами дворца и личной казной халифа, своего рода премьер-министр. Хаджиб возглавлял одновременно управление двором халифа и важнейшие общегосударственные ведомства – Канцелярию и Казну. Ниже хаджиба стояли визири, эта должность в аль-Андалусе имела меньшее значение, чем в других мусульманских странах. Число визирей менялось со временем, достигнув в правление Абд ар-Рахмана III шестнадцати персон.
Самыми главными ведомствами в центральной администрации были Канцелярия и Казна. Канцелярия отвечала за оформление официальной документации. Казна должна была собирать с мусульман закят, а с иноверцев – джизью и харадж. Под контролем Казны были также и экстраординарные доходы, такие, как, например, дань, присылаемая христианскими правителями, или экстраординарные платежи, которыми время от времени облагали все население для финансирования, как правило, военных расходов. Все указывает на то, что доходы Казны очень выросли в период халифата. Суд в аль-Андалусе вершили кади – судьи; от тех, кто занимал эту должность, требовались обширные познания в вопросах веры, а также безупречная репутация. Самым авторитетным судьей был кади Кордовы. Авторитет кордовских судей был настолько велик, что один из них, Саид аль-Баллути, решился выступить с увещанием, адресованным не кому-нибудь, а самому Абд ар-Рахману III. Армия аль-Андалуса состояла как из рекрутов, набиравшихся по призыву, так и из иноземных наемников, а также добровольцев. Конница была более многочисленна, чем отряды пехотинцев. В военной иерархии следующий после халифа пост занимал эмир, а ниже его шли каиды, командовавшие крупными военными соединениями. Также большую роль в аль-Андалусе играл военный флот, особенно со времени правления Абд ар-Рахмана III. Наиболее значительными в военном отношении гаванями были Альхесирас, Альмерия-Печина, где располагались верфи для строительства военных судов, и Тортоса.
Вся территория аль-Андалуса делилась на округа – коры. Большинство кор именовались по названию города, выполнявшего роль местного административного центра: Севилья, Эльвира (Гранада), Альхесирас, Хаэн, Райа (Малага), Кармона, Эсиха и т.д. Коры, в свою очередь, делились на районы – иклим. Число округов со временем росло. Так, например, в 931 г. появилась африканская кора, центром которой была недавно завоеванная Сеута. Во главе кор стояли наместники – вали.
Ислам в переводе с арабского языка означает предание себя, подчинение Богу. В мире ислама мечеть была центром духовной жизни. В Больших мечетях городов верующие собирались на общую пятничную молитву. В Большой мечети Кордовы после такой молитвы и еженедельной проповеди зачитывались официальные распоряжения эмиров и халифов. Как и все мусульмане, жители аль-Андалуса принимали полностью основы вероучения, налагавшие на верующих ряд обязательств, одним из которых было паломничество – хадж – в Мекку. Жизнь мусульман аль-Андалуса подчинялась также годичному циклу праздников и связанных с ними постов, общих для всего исламского мира, главным из которых был Рамадан.
Общеизвестно, что интеллектуальная культура и религиозная вера в аль-Андалусе были неразрывно связаны. Утверждение в конце VIII в. в качестве господствующей доктрины (мазхаба) маликизма17 первоначально привело к распространению строгого и аскетичного уклада жизни. Однако со временем происходило ослабление контроля, особенно заметное с середины IX в. Вместе с влиянием, шедшим с Востока, это привело к появлению в аль-Андалусе новых интеллектуальных течений, расходившихся с официальным. Наибольшего распространения в мусульманской Испании достиг мутазилизм18. Наиболее выдающимся последователем этого течения был, несомненно, Ибн Масарра, которого иногда даже называют основоположником свободомыслия.
Мусульмане восприняли и развили богатейшее культурное наследие эллинистического мира и других регионов Ближнего Востока. В мире ислама широко были распространены рукописи с литературными и научными сочинениями, как оригинальные арабские тексты, так и изложения трудов греческих, персидских и индийских авторов.
В литературе особое место занимала поэзия. Развивались традиционные поэтические жанры и формы, которые использовали такие поэты, как аль-Кастали, Ибн Шухайд или Ибн Абд Раббихи, и новые, возникавшие на основе народной поэзии. В Х в. так сложились заджаль и мувашшах19. Среди прозаических произведений особое место занимает трактат «Ожерелье», принадлежащий к жанру адаб (морально-дидактическая литература), созданный как своего рода энциклопедия уже упоминавшимся выше Ибн Абд Раббихи. В аль-Андалусе создавались и труды по грамматике – «Книга о высказываниях» аль-Кали или «Трактат о букве айн» аль-Зубайди. Историческое сочинение под названием «Хроника аль-Рази», как полагают некоторые историки, было значительным шагом в развитии методов историописания, несмотря на то что сохранилось лишь фрагментарно. Другие выдающиеся трактаты по истории создали Ибн аль-Кутыйа, написавший «Историю завоевания аль-Андалуса», и аль-Хушани – автор «Истории кордовских судей»; также следует упомянуть здесь анонимное сочинение «Айбар Маджмуа». Среди описаний стран в жанре, предшествовавшем настоящим географическим сочинениям, была популярна книга аль-Варрака «Описание путей и королевств», а также произведения аль-Туртуси.
Большое развитие в аль-Андалусе получили точные и естественные науки. Именно при мусульманах в Испании начали использовать с конца IX в. индийскую систему обозначения чисел. Андалусского знаменитого математика аль-Маджрити часто называют испанским Эвклидом. Большие успехи были и в астрономии, Ибн аль-Самх составил несколько астрономических таблиц, получивших широкую известность. Другой областью, которая успешно развивалась в аль-Андалусе, была медицина. Широкую известность получил личный врач Абд ар-Рахмана III Хасдай ибн Шапрут, происходивший из иудеев. Ибн Джулджуль написал трактат, посвященный составлению лекарственных средств. Самым известным медиком аль-Андалуса стал аль-Захрави, более известный под именем Абулькасис, – автор обширной медицинской энциклопедии. В тесной связи с медициной развивались такие отрасли знания, как ботаника, зоология, алхимия, фармакология.
Горные области на севере Пиренейского полуострова не были завоеваны мусульманами. Еще с доримской эпохи здесь жило несколько автохтонных племен – галаики, астуры, кантабры, васконы, а также «испанцы» (hispani), как обычно называли в хрониках жителей центральных и восточных областей полуострова. К ним присоединились те вестготы, которые бежали от мусульманского завоевания. Примерно с середины VIII в. в этих районах стали складываться различные политические объединения – от Астурийского королевства на западе, которое возникло первым, до графств будущей Каталонии на востоке, включая королевство Памплона и графство Арагон. Именно в этих центрах начинается сопротивление натиску аль-Андалуса. Однако на первом этапе, в VIII–X вв., контраст между слабостью политических центров христиан и мощью аль-Андалуса был слишком велик. Христианская Испания того времени – почти исключительно сельская страна, с несколькими небольшими городскими центрами и почти отсутствующим денежным обращением. В сфере культуры разница в уровне развития между мусульманскими и христианскими землями была еще больше.
Первым политическим центром, сложившимся на территории, неподвластной мусульманам, стало Астурийское королевство. Традиционно считается, что его появление было прямым следствием победы, которую одержали в 722 г. в битве при Ковадонге (пещера в Кантабрийских горах) местные жители над отрядом мусульман. Вне всякого сомнения, битва при Ковадонге, описанная учеными-клириками как спасение Испании, стала настоящим мифом. В этом сражении большинство участников со стороны христиан составляли астуры, боровшиеся за сохранение независимости, как они поступали и при римлянах, и при вестготах. Однако во главе этих отрядов стоял предводитель из вестготского благородного рода – Пелайо. А немного позже астурийское политическое объединение возглавил уже король – Альфонсо I (739–757), совершивший несколько походов в долину реки Дуэро. Хроники сообщают, что Альфонсо I «опустошил земли, именуемые “готскими полями”», переселив в астурийские земли христиан, живших на севере Месеты. Следующий, очень важный этап начался в правление Альфонсо II (791–842). Этот король не только превратил Овьедо в свою резиденцию, но и начал воспроизводить вестготскую традицию, реорганизовав по вестготскому образцу дворцовые службы и утвердив главным законом королевства «Книгу приговоров». В правление Альфонсо II в Галисии было открыто место захоронения апостола Иакова, который вскоре стал главным покровителем противостояния христиан мусульманам аль-Андалуса. При Альфонсо II начинается движение по заселению долины Дуэро, поскольку эти земли оставались свободными от какого-либо политического контроля.
Вторая половина IX в. стала временем очень активного расселения астуров в долине Дуэро, несмотря на постоянные военные походы, которые организовывали из аль-Андалуса. При короле Ордоньо I (850–866) христиане установили свою власть в Туе (854), Асторге (854) и Леоне (856). В этот период активизируется иммиграция в эти земли мосарабов, бежавших из аль-Андалуса из-за начавшихся преследований против них. Наибольших успехов Астурийское королевство добилось в правление Альфонсо III (866–910), при котором христиане достигли берегов реки Дуэро. Первым был заселен Порто (868), а к концу IX в. христиане дошли до Саморы (893), Симанкаса (899) и Торо (900). Одновременно граф Кастилии Диего Родригес установил контроль над Кастрохерисом (883) и Бургосом (884). Альфонсо III в последние годы правления стал титуловаться императором, что должно было продемонстрировать его превосходство над другими христианскими правителями Испании, и прежде всего над королями Памплоны.
В Х в. продвижение христиан на юг приостановилось. Это было столетие максимального расцвета могущества аль-Андалуса. В это время центр Астурийского королевства переместился из Овьедо в Леон, и с начала Х в. мы уже говорим об Астуро-Леонском королевстве, или просто Леонском. Христиане с трудом сохраняли свои позиции вдоль берегов Дуэро, хотя королю Рамиро II (931– 951) удалось одержать важную победу над войском Абд ар-Рахмана III в битве при Симанкасе в 939 г. С этого момента начинается медленное продвижение христиан в земли к югу от реки Дуэро, в частности в долину ее крупного притока Тормеса. Однако позже продвижение на юг вновь остановилось. Вторая половина X в. была временем наибольшего упадка Астуро-Леонского королевства, ослабленного внутренними раздорами. А в последние десятилетия того же века королевству пришлось пережить опустошительные экспедиции всесильного хаджиба Альманзора. После его смерти королевство получило передышку в правление Альфонсо V (999–1028), при котором началось восстановление разоренного Леона, и Бермудо III (1028–1037).
Астуро-Леонское королевство унаследовало политическую традицию вестготов, так как первые его правители были представителями старой вестготской знати, сохранившей свое влияние и тогда, когда постепенно выборный принцип передачи королевской власти был вытеснен наследованием. В организации некоторых учреждений также воспроизводились вестготские традиции. Так, например, Дворец (Palatium) унаследовал функции Королевского совета. Территория королевства делилась на графства, во главе каждого стоял граф, но были и более мелкие территориальные единицы – округа (comisos) и области (mandaciones).
Астуро-Леонское королевство в Х в. занимало земли от Кантабрийского побережья до реки Дуэро и от Галисии до верховьев реки Эбро. В ту эпоху управление столь обширными территориями было очень затруднено. И поэтому в некоторых областях, в первую очередь в долине Дуэро, в ее восточной части, стали проявляться центробежные тенденции. Именно там сложилось графство Кастилия, название которого впервые упоминается в источниках около 800 г. Эти земли фактически были приграничной зоной, так как в верховья Эбро постоянно вторгались отряды мусульман, это было один из основных маршрутов военных походов. Поэтому здесь было очень много крепостных сооружений – замков и дозорных башен. Именно эта особенность определила название региона – Кастилия, которое происходит от слова castillo – замок. Другой важной особенностью этих территорий было активное участие в их заселении васконов, которые очень мало подверглись римскому влиянию. Удаленность от политического центра королевства предопределила господство в правовом порядке местных обычаев, а не законов «Фуэро Хузго», рукописи которой, по легенде, были сожжены. Может быть, и социальная стратификация здесь была значительно менее жесткой, чем в областях, близких к Леону, где главенствующую роль играли родовитые кланы?
Области на востоке королевства организовывались вокруг нескольких графств. В начале Х в. существовали графства Лантарон, Алава, Бургос, Кастилия. Но благодаря усилиям графа Фернана Гонсалеса (927–970) они объединились и в дальнейшем существовали как единое Кастильское графство. Фернан Гонсалес, которого историография эпохи романтизма именовала «отцом родной Кастилии», был выдающимся политическим деятелем эпохи, которому удалось использовать в собственных целях внутренние распри в Леонском королевстве. Он не провозгласил своей независимости от королей Леона, но в то же время фактически был самостоятельным правителем к концу своей жизни, когда передал власть своему сыну Гарсии Фернандесу, которому наследовал Санчо Гарсия, а от него графство перешло донье Санче, которая стала супругой короля Памплоны Санчо III Великого. Фернан Гонсалес не разорвал формальных уз, связывавших Кастилию с Астуро-Леонским королевством. При нем Кастильское графство существовало как своеобразный феодальный принципат, который, по мнению историка Сальвадора де Моксо20, можно сравнить с графствами Каролингской империи.
Колонизация земель, расположенных между Кантабрийскими горами и рекой Дуэро, стала самым главным процессом, определявшим всю историю Астуро-Леонского королевства. Эта территория площадью около 70 тыс. кв. км включала в себя центр и юг Галисии, области в верхнем течении Эбро и, самое главное, долину Дуэро. Долгое время считалось, что с середины VIII в. в долине Дуэро практически не было населения: мусульмане-берберы, завоевавшие эти земли, вернулись на юг, а христиане бежали на север. Главным сторонником этой гипотезы был знаменитый медиевист Клаудио Санчес-Альборнос21, который собрал впечатляющий корпус свидетельств, подтверждающих ее: это и сведения хроник, и данные топонимики, и факты из истории социальных и политических институтов. Однако не менее авторитетные исследователи не соглашались с гипотезой запустения долины Дуэро. Самым известным ее противником был Рамон Менендес Пидаль22, который считал, что латинское слово populare следует понимать не как «заселять вновь», а как «занимать территорию, управлять». Но самые существенные данные, опровергающие «теорию запустения», были получены археологами, которые в ходе раскопок не обнаруживали существенных перерывов в существовании поселений на этой территории. В настоящее время утвердилось представление об этой территории как о «ничейной земле», которая, вне зависимости от плотности населения, не была частью какого-либо политического образования – ни аль-Андалуса, ни Астуро-Леонского королевства.
Несомненно, что в эти области шел активный приток населения из горных районов Кантабрии, к которому в IX в. присоединились мосарабы, переселявшиеся сюда из аль-Андалуса. Первоначально эта миграция происходила стихийно. Ее главными героями были крестьяне, которые самостоятельно либо организуемые клириком или представителем благородного рода занимали новую территорию и начинали ее сельскохозяйственное освоение. Такой тип переселения и присвоения земли называется в источниках пресура (presura). Позднее, со второй половины IX в., астурийские короли стали вмешиваться в этот процесс, и с этого момента появляется представление о «заселении земель» как важном королевском деянии.
Такая колонизация имела, несомненно, важные социальные и экономические последствия. Во-первых, происходила массовая распашка земель и увеличивалось разнообразие возделываемых культур, наиболее важными из которых оставались зерновые и виноград. В скотоводстве в этот период основная роль принадлежит коневодству из-за постоянного присутствия военного фактора, но постепенно растет значение овцеводства и складывается особая организация перегонного выпаса между предгорьями Кантабрийской гряды и долиной Дуэро. Сельский мир в это время безоговорочно господствует. Ремесло, торговля, и связанная с этими занятиями городская жизнь существуют в очень ограниченных масштабах, на периферии социального развития. В Х в. наиболее важными городскими центрами были Бургос, Леон и Самора. Денежный оборот был совсем незначительным и в товарообороте обмен преобладал над куплей-продажей. Первые признаки активизации экономических отношений наблюдаются в Х в., что отразилось в мерах по организации и управлению рынками.
Серьезные научные дискуссии вызывает проблема характеристики общества, которое складывалось в долине Дуэро в процессе колонизации. К. Санчес-Альборнос считал, что главной чертой формировавшейся общности было преобладание мелких землевладельцев и крестьян, лично свободного населения, с очень незначительной долей отношений зависимости. Это было следствием того, что на огромные пространства с пригодной для обработки землей приходило очень небольшое число поселенцев. Другие авторы подчеркивали роль сельских общин в истории этого региона. И конечно, не следует забывать об участии в колонизации аристократии и клира, которые нередко подчиняли себе сообщества земледельцев. Кроме того, сами общины не были однородны, процесс социальной стратификации всегда приводил к доминированию сильных над слабыми. Поэтому возникали слои крестьянства, находившиеся в зависимости от власть имущих. К ним относились такие группы, как хуниорес (juniores), кольясос (collazos), касатос (casatos)23. Господствующая страта делилась на две группы: крупных землевладельцев-аристократов – магнатов и менее родовитых и состоятельных инфансонов. Неблагородная часть населения была очень социально неоднородна и включала крестьян, как свободных собственников мелких наделов, так и лично зависимых, находившихся на самой нижней ступени социальной иерархии, практически на положении рабов. Из среды неблагородных постепенно выделяется особая группа кабальеро вильяно (caballero villano) – так стали называть людей простого происхождения, которым удалось приобрести коня, что приближало их к сословию знати.
Та часть Пиренейского полуострова, где сложилось королевство Памплона, была населена племенами, сохранявшими прочный родо-племенной уклад в социальных отношениях. В первую очередь это были васконы (или баски, как их стали называть в дальнейшем), которые жили в основном за счет скотоводства; в политическом отношении они остались независимыми. Во второй половине VIII в. на эти земли стало распространяться влияние франков с севера и мусульман с юга. В 778 г. баски в горах Наварры напали на каролингскую армию, которая возвращалась во Францию из похода на Сарагосу, организованного для защиты правителей этой пограничной марки аль-Андалуса из рода Бану Каси, происходившего из мулади24.
О ранней истории королевства Памплона известно очень мало. Есть сведения, что в начале IX в. некий Иньиго Иньигес по прозвищу Ариста, которого считали также предводителем басков, стал первым монархом на этих землях. Ему наследовал Гарсия Иньигес (851–888), а затем Фортун Гарсес (888–905), покровительствовавшие паломничествам в Компостелу, маршрут которых прошел через Памплону.
В следующем столетии династию Ариста сменила династия Химена. Ее родоначальник Санчо Гарсес I (905–925) расширил территорию королевства, присоединив несколько равнинных областей в верховьях Эбро: он завоевал часть Риохи с небольшим городком Нахера (914) и немного позже Вигеру (923). В 920 г. он потерпел поражение в сражении в Вальдехункере с войсками Абд ар-Рахмана III. Санчо Гарсесу I наследовал Гарсия Санчес I (925–970), который заключил брак с наследницей графства Арагон Андрегото Галиндес. Следствием этого союза стало объединение Наварры и Арагона, которое сохранялось почти столетие. При последних правителях Х в. Санчо Гарсесе II (970–994) и Гарсии Санчесе II (994–1000) королевство пережило несколько опустошительных вторжений армии Альманзора.
В первой четверти XI в., в правление Санчо Гарсеса III (1000–1035), больше известного как Санчо Великий, королевство Памп-лона стало самым сильным политическим центром христиан. Сначала Санчо III присоединил земли Собрарбе и Рибагорсу; одновременно несколько восточных графств признали себя его вассалами, среди них и графство Пальярс. Другим важным событием стал брак короля Памплоны с доньей Санчей, которая в 1029 г. унаследовала графство Кастилия; таким образом и оно оказалось под властью Памплоны. В 1034 г. войска Санчо III вошли в Леон. После этого он стал титуловаться «королем Испаний» и «властителем империи». Господствующее положение Памплоны в этот период зависело не только от политических и военных успехов Санчо III, но и от роста экономики королевства, где активно развивались ремесло и торговля. Памплона, по свидетельству одного мусульманского хрониста, стала большим и богатым городом. Санчо III поддерживал постоянные контакты с запиренейской Европой, при нем в королевстве распространяется влияние Клюни и начинается монастырская реформа. Кроме того, все больше паломников из французских земель отправлялись ко гробу апостола Иакова в Компостелу.
Графство Арагон, название которого происходит от одной из рек, сформировалось в горных долинах Пиренеев – Ансо, Эчо и Кан-франк. В начале его существования очень важную роль играла Каролингская империя, заинтересованная в защите своих южных пределов от нападений мусульман. О первом известном нам графе Арагона Ауреоло источники помимо его имени сообщают только, что в начале IX в. он был вассалом франкских королей. Настоящая правящая династия появилась в Арагоне немного позже, с 828 г. Ее родоначальником считается Аснар Галиндес I. При его наследниках Галиндо Аснаресе I (844–867), Аснаре Галиндесе II (867–893) и Галиндо Аснаресе II (893–922) графство Арагон, политический центр которого располагался в Хаке, расширило свою территорию долин в верховьях реки Гальего. В то же время ослабевало влияние Каролингов. Наследница Галиндо Аснареса II Андрегото Галиндес стала женой короля Памплоны Гарсии Санчеса I, и таким образом графство Арагон стало частью монархии Памплоны.
Термин «Испанская марка» принято использовать, хотя, возможно, и не совсем правомерно, по отношению к области на северо-востоке Пиренейского полуострова, которая в IX–X вв. существовала в качестве южной приграничной территории Каролингской империи. Отправным пунктом в истории местных политических объединений стало отвоевание у мусульман Барселоны в 801 г. Это стало возможным благодаря объединению сил местных испано-готов, оставшихся на территории древней Таррагонской провинции, и франков, во главе которых стоял сын Карла Великого Людовик Благочестивый. Барселона стала центром одноименного графства, а вместе с ним появились также графства Жирона, Уржель, Серданья, Бесалу и Ампуриас. Первоначально графами здесь стали представители местных знатных родов, однако очень сильное стремление к политической автономии многих из них, в первую очередь графа Барселоны Беры, привело к тому, что местных аристократов заменили франкские наместники. Кризис Каролингской империи и междоусобная борьба, возникшая после смерти Людовика Благочестивого в 840 г., помогли графам из местных благородных семей вернуть себе влияние и ослабить позиции франков в местном управлении.
Самого большого успеха в этом добился граф Барселоны Вифред Мохнатый (879–898), который смог добиться подчинения нескольких других графств. Три из них – Барселону, Жирону и Вик – он передал по наследству трем сыновьям. Вифред Мохнатый начал колонизацию земель графства Осоны, располагавшейся на равнине Вик. Организация этой колонизации, именуемой в источниках aprisio, была сходна с леоно-кастильской пресурой, и главную роль в ней играли выходцы из пиренейских горных областей, которые действовали по собственной воле или как вассалы графа Вифреда. В результате южные границы Испанской марки сместились к рекам Льобрегат, Кардонер и среднему течению Сегре. Граф Вифред правил фактически как самостоятельный властитель, главным образом из-за упадка Каролингов, но он не порывал тех формальных отношений, которые связывали его с имперской династией франков. Старая идея, популярная в историографии эпохи романтизма, что Вифред Мохнатый стал независимым правителем графства, не имеет под собой никаких оснований.
После смерти Вифреда Мохнатого графства будущей Каталонии продолжили свои усилия по колонизации территорий на юге, но она стала по-настоящему активной только после того, как с политической арены сошел Альманзор. Окончательный разрыв с франкскими королями произошел в конце Х в., когда в 988 г. граф Барселоны Боррель II в момент смены династии, произошедшей в землях франков, не принес клятвы верности взошедшим на трон Капетингам. Его преемник Рамон Боррель (998–1018) присоединил к графству земли в Сегарре, долине Барбера´ и Камп-де-Таррагона, которые позже стали называть Новая Каталония25.
Испанская марка была областью по преимуществу сельской, основными возделываемыми культурами были зерновые, виноград, а также бобовые и овощи. Здесь было несколько крупных городов – Жирона и, конечно, Барселона. Тесная связь с Франкской империей объясняет значительное развитие здесь феодальных институтов, характерных для Европы в целом. Часть крестьянства находилась в положении зависимости, но существовали и аллоды – земли, свободные от податей и служб. Политическая власть сосредоточивалась в руках графов, представлявших власть франкских королей. Графства делились на военные округа – викариаты, во главе которых стояли викарии, или, на местном наречии, вегеры (veguer).
Культура христианской Испании этих веков была довольно бедной, особенно в сравнении с аль-Андалусом. Она была полностью подчинена церкви и носила религиозный характер. В культуре Астурийского королевства было очень сильно вестготское влияние, самыми значимыми текстами для всех сфер культуры были произведения Исидора Севильского, прежде всего его Этимологии. Монастыри были центрами сохранения и передачи культурной традиции, и среди них особо выделялся монастырь Сан-Мильянде-ла-Коголья, где в Х в. трудился знаменитый переписчик Эксимен. Также значительные книжные собрания и скриптории были при кафедральных соборах в Леоне и Овьедо. Наиболее известным произведением, созданным в Астурийском королевстве, было «Толкование на Апокалипсис» Беата Льебанского26. Другим жанром, получившим развитие в это время, были исторические сочинения, в качестве примера можно упомянуть «Хронику Альфонсо III». Но труды античных авторов в Астурии практически не сохранились: хотя знание латинского языка было необходимо Церкви, так как это был язык священных текстов и литургии, однако дохристианская латинская литература воспринималась очень настороженно. От эпохи древности здесь до середины XI в. известна только одна рукопись с произведениями Теренция. От Х в. до нас дошли первые свидетельства о старокастильском языке, сохранившиеся в виде глосс в двух рукописях монастырей Сан-Мильян-де-ла-Коголья и Санто-Доминго-де-Силос.
В восточной части христианских земель, где было сильно каролингское влияние, элементы вестготской и мосарабской культурных традиций были не так значимы. Здесь рано распространился каролингский минускул в рукописях, а также утвердился бенедиктинский устав. Испанская марка поддерживала тесные прямые контакты с аль-Андалусом, и монахи нередко отправлялись в земли мусульман в поисках научных или философских трактатов. Главными культурными центрами будущей Каталонии были монастыри, прежде всего Риполь и Эшалада-Куша´, а также некоторые соборы, например в Вике. В их книжных собраниях были произведения многих античных авторов, в том числе Цицерона и Аристотеля, а также научные тексты арабского происхождения. Именно в Риполь приехал для изучения математики, астрономии и музыки монах Герберт де Орильяк, будущий папа Сильвестр II.
С середины XI в. мы наблюдаем резкое изменение расстановки сил в Испании. Несомненно, этому в первую очередь способствовал кризис аль-Андалуса, возникший из-за распада халифата. Но кроме того, сказался и общий прогресс христианской Европы, от которого неизбежно выиграли и юго-западные ее окраины. В это время христианские политические объединения севера полуострова добиваются все бо´льших военных успехов. Начинается собственно «Реконкиста». Этот известный термин, безусловно, имеет специфическое идеологическое содержание: он изначально использовался для обозначения военных кампаний против мусульман, организованных с целью отвоевания земель «утраченной Испании». Еще до конца XI в. к Леоно-Кастильскому королевству был присоединен Толедо, который с VIII в. был важнейшим городом мусульманской Испании. Одновременно шло наступление на мусульманские владения и в восточных областях христиан, хотя и не столь масштабное: мусульмане по-прежнему оставались в долине Эбро до самого конца XI в. Кроме того, приход к власти в аль-Андалусе новой династии североафриканского происхождения – Альморавидов – замедлил продвижение христианских королевств; на какое-то время аль-Андалус вновь стал единым государством. В любом случае христианская Испания не только территориально расширилась в течение XI в., но и обновилась ее социальная жизнь: выросли города, появилась новая социальная группа – горожане, сложился феномен паломничества в Сантьяго-де-Компостела.
После краха халифата аль-Андалус распался на множество удельных княжеств, или эмиратов, которые стали именоваться тайфами, что означает группировки27. Правящие кланы в тайфах были разного происхождения – берберы, сакалиба, арабы и иногда мулади. Они просуществовали недолго – немногим больше полувека, к концу XI в. их вытеснили Альморавиды. Наиболее влиятельными были тайфы Сарагоса под управлением рода Бану Худ, Бадахос с Афтасидами во главе, Толедо, контролировавшийся Бану Зеннум, а также Гранада и Севилья с правителями Зиридами и Абадидами соответственно. Правители тайф были очень слабы политически, хотя они и старались подражать образцам омейядских эмиров и халифов. Этой ситуацией сполна воспользовались христианские короли, которые сделали эмиров тайф своими данниками в обмен на покровительство и военную помощь. Чтобы выплачивать дань, а также для содержания армии, которая состояла почти исключительно из наемников, эмиры были вынуждены увеличивать объем податей, и это порождало нарастающее недовольство. Поэтому большинство мусульман поддержало вторгшихся на Пиренейский полуостров Альморавидов.
Одновременно эпоха тайф была временем культурного расцвета аль-Андалуса. Эмиры выступали покровителями литераторов и художников. А некоторые и сами были известными поэтами, как правитель Севильи аль-Мутамид, или авторами мемуаров, как Абд Аллах, последний из гранадских Зиридов. Поэтическими творениями прославился иудейский автор Соломон ибн Габироль. Но, несомненно, самым блестящим литературным произведением эпохи тайф было «Ожерелье голубки» Ибн Хазма. Это прозаическое прославление любви оказало очень значительное влияние на мусульманскую литературу в целом, а позже и на христианскую. В историографии прославился Ибн Хайан с сочинением «Муктабис», а в географии – аль-Удри и аль-Бакри. В период тайф работал знаменитый астроном аз-Заркали, который усовершенствовал астролябию, создав прибор, известный как «астролябия заркала», или тимпан зиджей. Кроме того, он составлял астрономические Таблицы, которые позже вошли в состав Альфонсинских астрономических таблиц.
Пережив эпоху вторжений кочевников, норманнов и мусульман, а также преодолев «страх 1000 года»28, который предположительно существовал во многих регионах, христианская Европа, включая и области на Пиренейском полуострове, вступает в период роста, который отразился и в духовной культуре, и в материально-хозяйственном укладе. Уже в XI в. заметен демографический рост, связанный прежде всего с изменениями в аграрной технике (распространение плуга с отвалом, мельниц, использование хомута в упряжи, трехпольный севооборот), приведшими к росту урожайности. Одновременно растет и специализация в организации хозяйства. Города все больше превращаются в центры развития ремесленного производства и интенсивного товарообмена. Именно прогресс в сфере хозяйства и экономики стал отправной точкой для восстановления христианской Европы; уже к концу XI в. она смогла организовать Крестовые походы, основной целью которых было отвоевание Святых мест, захваченных мусульманами. Европа, теснимая в IX–X вв. на западе норманнами, на востоке – кочевниками, а с юга – мусульманами, в XI в. перешла из обороны в наступление. И в этой перспективе можно увидеть много сходства между событиями на Пиренейском полуострове и в христианском мире в целом. Движение так называемого «отвоевания» испанских христиан – это в конечном счете аналог крестоносного движения европейских христиан.
С другой стороны, одиннадцатое столетие было отмечено разнообразными достижениями в военном деле. Наиболее важным из них стало окончательное формирование тяжелой конницы. Вооружение всадников совершенствовалось день ото дня, и одновременно развивалась выездка лошадей, а также приемы управления животными в бою. Нельзя не упомянуть также появления и распространения в европейской коннице стремян, шпор и подков. Таким образом, экипировка и вооружение конного воина стали намного более совершенными, чем в предшествующие эпохи. И к тому же улучшилась защита всадников, что уменьшало боевые потери. Все это, вместе взятое, значительно повысило боеспособность христианского войска.
Надо также подчеркнуть, что связи между североиспанскими политическими центрами и запиренейскими, очень ограниченные в предшествующий период, стали активно развиваться в XI в.; это относится главным образом к Астуро-Леонскому королевству. Можно даже сказать, что многие испанские монархи XI в. в своей политике были «открыты Европе». Центральную роль здесь играл, конечно, паломнический путь к галисийскому городу Сантьягоде-Компостела, к гробнице апостола Иакова. «Путь Сантьяго», как часто именовалась эта дорога, прочно связал европейский и испанский христианские миры. И христианская Испания из изолированной окраины превратилась в один из составных элементов мозаики христианской Европы.
После смерти Санчо III Великого в 1035 г. его второй сын Фернандо унаследовал графство Кастилия и принял королевский титул. Двумя годами позже, в 1037 г., он командовал армией в сражении при Тамароне с королем Леона Бермудо III, которому приходился шурином, поскольку был женат на его сестре донье Санче. Фернандо I вышел победителем в этом сражении. После этого Фернандо, получивший прозвище Великий, провозгласил себя королем Леона. Кастилия и Леон вновь соединились, но теперь как два королевства. В 1054 г. произошло сражение при Атапуэрке между войсками Фернандо I и его брата Гарсии Санчеса III, короля Памплоны, который проиграл и умер вскоре после него. В последние годы своего правления Фернандо I организовал две военные экспедиции – в 1055 и 1064 гг. – в земли мусульман. В результате были заняты несколько важных крепостей, находившихся на территории современной Португалии – Ламегу, Визеу и Коимбра.
После смерти Фернандо I в 1065 г. его королевство было поделено между его тремя сыновьями: Санчо II получил Кастилию, Альфонсо VI – Леон, а Гарсия – Галисию. И каждому из них предназначалась доля в дани от тайф: кастильскому королю платила дань Сарагоса, леонскому – Толедо, галисийскому – Севилья и Бадахос. Вскоре между братьями вспыхнула вражда. Первоначально удача была на стороне Санчо II, который победил в битвах при Льянтаде (1068) и Гольпехере (1072), в результате чего он смог объединить под своей властью все три королевства, где правил его отец. Альфонсо VI бежал в Толедскую тайфу под защиту своего вассала. Во время этого изгнания, где его сопровождал его приближенный Педро Ансурес, Альфонсо VI начал переговоры с аль-Кадиром, будущим правителем тайфы, которые в конечном итоге помогли ему овладеть Толедо. Младший брат – король Гарсия практически сошел с политической сцены. Гибель в 1072 г. Санчо II от рук Бельидо Дольфоса у стен Саморы, которой управляла сестра трех королей Уррака, позволила Альфонсо VI вернуться из изгнания и начать править в Леоне и Кастилии (1072–1109).
Согласно традиции Альфонсо VI должен был публично поклясться в Санта-Гадеа, что он не имел отношения к гибели старшего брата. Наиболее приближенный вассал Санчо II Родриго Диас де Вивар, более известный как Сид Кампеадор, якобы потребовал эту клятву, прежде чем Альфонсо унаследует Кастилию. Никаких достоверных свидетельств того, что такой эпизод был в действительности, не сохранилось. Однако известно, что отношения Альфонсо VI и Сида складывались трудно: последний несколько раз подвергался изгнанию из королевства. Несмотря на этот конфликт, Альфонсо VI добился впечатляющих успехов за время своего правления. Пользуясь ослаблением королевства Памплоны, он присоединил в 1076 г. несколько областей Риохи и современной Страны Басков.
Центральным событием правления Альфонсо VI, несомненно, было присоединение Толедской тайфы в 1085 г. Наиболее вероятно, что правитель тайфы аль-Кадир заключил договор с леонокастильским королем о сдаче города в обмен на помощь в захвате Валенсии. После того как христианские войска вошли в город, где при вестготских королях собирались знаменитые Соборы; столицу обширной Центральной марки аль-Андалуса, Альфонсо VI стал использовать в документах титул «император всей Испании» или «повелитель двух вер». «Леонская империя» прошлого превратилась теперь в «Испанскую империю». Толедо был первым крупным городом аль-Андалуса, завоеванным христианами. Кроме того, взятие Толедо означало получение контроля над значительной частью долины Тахо. В Толедо стали приезжать новые жители – христиане с севера, воины и торговцы. Первым архиепископом после восстановления здесь кафедры стал выходец из Франции Бернард де Седирак. Но большинство все же пока составляли местные – мосарабы и иудеи.
Это продвижение на юг позволило активизировать колонизацию на землях между рекой Дуэро и горами Центральной Системы, которые было принято называть «эстремадура»29. Чтобы увеличить население, здесь было разрешено селиться и правонарушителям. Сюда стекались переселенцы из областей к северу от Дуэро, но большинство – из Риохи. Основой административной организации территории стали так называемые «общины города и земли» (comunidades de villa y tierra), или «города и села» (de villa y aldeas). Самыми важными со стратегической точки зрения были крепости Сеговии, Авилы и Саламанки. Их стали именовать пограничными городами из-за важности их военной функции. Наиболее влиятельной группой в этих городах были кабальеро, которые стали главными участниками знаменитых «cabalgadas» – военных экспедиций в мусульманские земли с целью захвата добычи. Многие большие и мелкие города «эстремадуры» получили фуэро, среди которых наиболее знаменито фуэро Сепульведы.
Всего год спустя после взятия Толедо Альфонсо VI потерпел крупное поражение при Саграхасе от войска Альморавидов, выходцев из Северной Африки, которые за несколько месяцев до этого высадились в Альхесирасе. Начался сложный период в правлении Альфонсо VI. Альморавиды, утвердившие свою власть над северо-западом Африки, вторглись в земли аль-Андалуса по призыву правителей тайф Севильи, Гранады и Бадахоса. Но кто же были эти «люди из обители» – так переводится понятие «аль мурабитун», от которого произошло слово «альморавиды»? Так называли берберов, которые очень строго придерживались вероучения ислама, и особенно важной для них была идея священной войны. В большинстве своем это были скотоводы. Центром их владений стал Марракеш, основанный в 1070 г., а первым правителем – Йусуф ибн Ташфин.
После победы при Саграхасе Альморавиды вернулись в Африку, но с 1090 г. начали активную военную кампанию по подчинению тайф аль-Андалуса. Первой покорилась в 1091 г. Севилья, затем Бадахос. Мусульманские земли полуострова вновь стали единым государством. Основной чертой этого периода было усиление позиции той части исламского общества, которая ратовала за строгую религиозность и была враждебно настроена ко всем иноконфессиональным общинам, что привело к преследованию мосарабов и иудеев. Альморавиды начали чеканить собственную монету, снизили налоги для того, чтобы добиться поддержки своей власти. С точки зрения развития интеллектуальной культуры это был менее благоприятный период, чем время тайф.
Одной из главных целей альморавидов, безусловно, было возвращение Толедо. И хотя им не удалось ее достичь, они смогли нанести еще несколько крупных поражений Альфонсо VI – в 1097 г. при Консуэгре и в 1108 г. при Уклесе. В последнем сражении погиб единственный сын Альфонсо VI, что стало тяжким ударом для короля. Он умер спустя несколько месяцев после битвы при Уклесе. Это военное противостояние привело к потере христианами нескольких важных пунктов. Немного иначе развивались события, связанные с фигурой Родриго Диаса де Вивар. После изгнания он становился вассалом того господина, который был щедрее, и это в конце концов привело его на службу к правителю Сарагосы. В 1094 г. Сид захватил Валенсию. Город стал центром его владений, которые представляли собой, по сути, феодальное княжество. Родриго Диас де Вивар правил Валенсией до своей смерти в 1099 г. и отбил несколько атак Альморавидов, продемонстрировав свои исключительные способности военачальника. Вдова Сида донья Химена смогла удерживать Валенсию до 1102 г., но все же в конце концов город был завоеван Альморавидами.
Политические центры христиан на востоке полуострова также завладели инициативой в противостоянии с мусульманами, однако их успехи до конца XI в. были не столь заметными, как у Леоно- Кастильского королевства. Хуже всего складывалась ситуация для королевства Памплона. Гарсия Санчес III, наследник Санчо III Великого, погиб в сражении при Атапуэрке в 1054 г. с войсками своего брата Фернандо I. Королевство потеряло область Буреба, отошедшую к Кастилии. Санчо IV, о правлении которого очень мало что известно, стал жертвой заговора знати и был убит в Пеньялене в 1076 г. В результате королем Памплоны был провозглашен Санчо Рамирес, правитель Арагона.
На востоке Испании именно Арагон добился значительного увеличения своей территории. Это графство превратилось в королевство при сыне Санчо III Великого, Рамиро I (1035–1063). В 1044 г. он смог присоединить в качестве наследства владения своего сводного брата Гонсало – графства Собрарбе и Рибагорсу. В горах Гуара он также учредил несколько владений, которые должны были оборонять южные границы Арагона. Наконец он собрал войско для похода против Сарагосы, но кампания оказалась неудачной – в битве при Граусе христиане потерпели поражение, а Рамиро I погиб. Его наследник, король Санчо Рамирес (1063–1094), начал свое правление с похода на крепость Барбастро. При этом он обратился за помощью к рыцарству французских земель, которые принимали участие в этой кампании под знаменем креста, получив благословение папского престола. Барбастро был взят в 1064 г., однако мусульмане довольно быстро его вновь отвоевали. В 1076 г. Санчо Рамирес провозгласил себя королем Памплоны. Арагон и Наварра вновь объединились, но в отличие от предыдущей унии теперь главенствующую роль играли арагонские правители. Наиболее значительных военных успехов Санчо Рамирес добился в конце своего правления, заняв крепости Граус (1083), Аргуэдас (1084), Монсон (1089) и Монтеарагон (1091). При попытке завоевать Туделу он потерпел поражение. Новый король Арагона Педро I (1094–1104) продолжил продвижение на юг. Победив мусульман в битве при Алькорасе, он занял Уэску в 1096 г., а в 1100 г. окончательно утвердился в Барбастро. Также он захватил Болеа и замок Каласанс. Педро I иногда оказывал помощь Сиду в его военных экспедициях. Он объявил о своем намерении участвовать в крестовом походе, провозглашенном в 1095 г. папой Урбаном II, однако в итоге не осуществил его. Арагон в результате всех описанных действий занял область, которую называют Равнинная Земля (Tierra Llana), где мусульманское население оставалось в большинстве. Эта область стала объектом активной колонизации, в которой принимали участие группы свободных неблагородного происхождения и часть знати. Наиболее заселенными стали земли между реками Гальего и Синка.
Каталонские графства также добились некоторых успехов в расширении своих владений в южном направлении, однако внутренние распри, особенно между братьями Рамоном Беренгером II и Беренгером Рамоном II сыграли свою негативную роль. В правление Рамона Беренгера I (1035–1076) активно осваивались земли в области Таррега, при Рамоне Беренгере II (1076–1082) – в долинах Уржеля, а при Беренгере Рамоне II (1082–1097) – в Камп-де-Таррагона. В 1090 г. было объявлено о восстановлении епископской кафедры Таррагоны. Но самых ощутимых результатов в продвижении на юг добился Рамон Беренгер III (1097–1131) в начале XII в., который участвовал в завоевании Балагера (1106) и активно поддерживал колонизацию земель вокруг Таррагоны.
Господство сельского мира в христианской Испании XI в. было полным. Большинство населения жило в сельских поселениях, а источником материального богатства оставалась земля. Однако очень постепенно значение городов росло. Традиционно особое внимание уделяется роли, которую сыграл в этом «Путь Сантьяго». Один отрывок из Саагунской хроники прекрасно отразил это: анонимный автор пишет, что в последние годы XI в. в «этот город съехались умельцы во многих ремеслах: кузнецы, каменщики, портные, сапожники, кожевники». А родом они были, продолжает автор, «гасконцы, бретонцы, немцы, англичане, бургундцы, нормандцы, тулузцы, ломбардцы, провансальцы». Таким образом, множество ремесленников и торговцев, в большинстве своем выходцы из Франции, селились вблизи замков и монастырей вдоль всего «Пути Сантьяго». И это были в основном городские поселения. Есть множество примеров городов, которые стали активно развиваться именно благодаря росту потока паломников: Хака в Арагоне, Памплона и Эстелья в Наварре, Логроньо в Риохе, Бургос и Кастрохерис в Кастилии, Саагун, Леон и Асторга в Леоне и, собственно, Сантьяго-де-Компостела в Галисии. Наиболее ярким примером стал Бургос. Вблизи замка, завоеванного христианами в 884 г., сложилось поселение из ремесленников и торговцев. В Х в. некоторые источники упоминают о существовании лавок в Бургосе. Но именно то обстоятельство, что «Путь Сантьяго» прошел через город, стало главным фактором, обеспечившим его рост.
Тем не менее не следует забывать, что специализация в разных сферах и постепенный рост торгово-ремесленного населения именно в городах проявились еще до складывания «Пути Сантьяго». Примером этого может служить история Леона. В прошлом римская колония, где располагался легион, он был отвоеван христианами в середине IX в., а в Х в. уже превратился в центр еженедельной ярмарки. Кроме того, здесь фиксируется довольно заметное число ремесленников, некоторые из них приехали из мусульманских земель, т.е. были мосарабами. Тот факт, что через Леон прошел «Путь Сантьяго», имел разнообразные последствия, и среди прочих появление в XI в. квартала франков (vico francorum), т.е. тех, кто пришел из-за Пиренеев и остался жить в городе. И безусловно, были довольно крупные города, располагавшиеся на значительном удалении от основного паломнического маршрута. В качестве примера можно привести Жирону в землях восточно-пиренейских графств и, конечно, Барселону, которая уже с XI в. была крупнейшим центром, прежде всего морской торговли. Также развивалась городская среда к югу от «Пути Сантьяго» – в долине Дуэро, на ее северных берегах, мы видим такие города, как Самора, Паленсия, Бурго де Осма или Вальядолид. Последний получил очень сильный импульс в своем развитии в конце XI в. при графе Педро Ансуресе, вассале Альфонсо VI. К югу от Дуэро, в пограничной зоне, в конце XI в. важную роль стали играть города Сеговия, Авила, Саламанка, которые в этот период были прежде всего важными центрами для организации военных действий.
Ремесло в городах было довольно разнообразно и ориентировалось в первую очередь на удовлетворение спроса местного населения. Были ремесленники, занятые производством продуктов питания, одежды, строительством, изготовлением керамики, обработкой металлов. Но пожалуй, самой динамично развивавшейся отраслью было изготовление тканей. Что касается организации торговли, то она существовала в форме как постоянной продажи товаров, так и еженедельных ярмарок. На них происходил товарообмен между городом и его ближайшей округой. Если же речь шла о торговле между близлежащими городами, то ярмарки назначались на разные дни, чтобы между ними не возникала конкуренция. Так, например, вдоль «Пути Сантьяго» существовала такая последовательность: в понедельник была ярмарка в Саагуне, во вторник – в Мансилье, в среду – в Леоне.
С точки зрения социальной иерархии жители городов входили в социальную страту «работающих» (laboratores), однако были отдельные черты, выделявшие их из общей массы сословия трудящихся. В самых общих чертах горожане были более свободны, чем крестьяне. Представление о единении жителей одного города обычно выражалось в таком явлении, как conjuration – коллективная клятва, которую приносили все горожане. В целом, в противоположность феодальным иерархическим структурам, городские общины в момент своего зарождения существовали как сообщества равных. Именно это подразумевает пословица: «Городской воздух делает свободным». Горожане обычно выходили из-под юрисдикции сеньоров территорий, где располагался город. Пример тому мы находим в истории Саагуна, жители которого должны были обязательно выпекать хлеб в печи, принадлежавшей сеньору, т.е. бенедиктинскому монастырю. Но в конце XI в. горожане добились освобождения от этой обязанности, взамен, правда, на уплату подати монастырю.
Христианская Испания поддерживала в XI в. тесные контакты с запиренейской Европой. Некоторые монархи – король Наварры Санчо III или леоно-кастильские короли Фернандо I и Альфонсо VI, очень активно перенимали влияние, идущее извне. Это выражалось в том числе и в поддержке паломнического движения в Компостелу: строились странноприимные дома и постоялые дворы, устанавливались нормы о защите жизни и имущества паломников. Другим направлением европейского влияния был альянс с аббатством Клюни, которое короли поддерживали экономически. И в этом контексте совершенно неудивительно, что все пять законных жен Альфонсо VI были иноземного происхождения – четыре из французских земель и одна из Италии. А кроме того, этот монарх выдал замуж своих дочерей – Урраку и Тересу – за представителей высшей французской знати – Рай-мунда Бургундского и Генриха Бургундского.
Кульминационным моментом в этом движении испанских христианских королевств навстречу Европе можно считать Бургосский собор 1080 г. На нем было принято решение о замене мосарабского обряда30 литургии на римский, каноническое право эпохи григорианской реформы должно было заменить правовые постановления вестготской эпохи, а также каролингское письмо утверждалось взамен вестготского. Возможно, само это решение было принято несколько раньше, на Королевском совете, а на соборе оно было подтверждено. Одновременно в землях Леоно-Кастильского королевства начинает активно распространяться бенедиктинский монашеский устав, который прежде здесь был мало известен.
На территории Пиренейского полуострова начинает распространяться романский стиль, общеевропейское художественное движение. И первые его памятники появились именно вдоль «Пути Сантьяго». В то же время из Испании за Пиренеи проникали некоторые элементы художественной культуры мусульманского происхождения. В эту же эпоху начинают много строить крепостных стен из камня вокруг городов, прекрасным примером могут служить знаменитые стены Авилы. И конечно, очень важную роль сыграло влияние «Пути Сантьяго» в истории испанской словесности. В целом христианская Испания поддерживала очень многообразные контакты с другими европейскими странами, которые находили отражение в жизни отдельных людей и сказывались на обмене идеями и товарами.
В XII в. христианские королевства Пиренейского полуострова сохраняли военное преимущество перед мусульманами аль-Андалуса. Но, как и в конце предшествующего века, в XII в. мусульманские земли были завоеваны североафриканскими правителями. На этот раз это были представители династии Альмохадов, которые, так же как и Альморавиды до них, замедлили продвижение христиан на юг. Поэтому можно говорить о своего рода равновесии, сложившемся прежде всего в приграничной зоне королевств Леона и Кастилии, которые лишь немного продвинулись на юг по плоскогорью Месеты. Напротив, на востоке полуострова, территориальные приобретения христиан к концу XII в. были весьма заметны: после завоевания Сарагосы были заняты земли по нижнему течению Эбро и горные области в районе Теруэля. XII век стал также свидетелем значительных изменений в расстановке политических сил. Превосходство западных королевств, правители которых со времени Альфонсо VI использовали даже титул «император», было поколеблено во второй половине столетия, когда на востоке образовался прочный союз между королевством Арагон и Барселонским графством. Кроме того, на западных землях сложилось королевство Португалия, а Леоно-Кастильское королевство после смерти Альфонсо VII распалось на две части.
В XII в. возникли самые известные испанские духовно-рыцарские ордена, которые сыграли очень важную роль в военных кампаниях против мусульман. Наконец, в XII в. появились кортесы – колыбель будущего политического института представительства, наподобие парламентов. В области духовной культуры это был период, важный для истории романских языков, – народные языки (старокастильский, галисийский, старокаталанский и др.) постепенно обретали письменную форму.
Альморавиды продолжали расширять свою власть на Пиренейском полуострове, подчиняя себе новые тайфы аль-Андалуса. В 1110 г. они захватили Сарагосу. Но здесь они столкнулись с очень сильным противником – королем Арагона Альфонсо I (1104–1134) по прозвищу Воитель. Этот правитель, будучи человеком очень воинственным и одновременно религиозным, как представляется, собирался организовать масштабный крестовый поход против мусульман, который должен был начаться в верховьях Эбро, а завершиться в Иерусалиме. В первые годы своего правления он завоевал крепости Эхеа (1105) и Литера (1107). Сложные обстоятельства, возникшие в результате его брака с королевой Леона и Кастилии Урракой, стали причиной его отъезда на несколько лет из Арагона. Но в 1117 г. он возобновил свои действия против мусульман, захватив Бельчите. В следующем году после длительной осады Альфонсо I взял Сарагосу, столицу Верхней марки аль-Андалуса. Король продолжил свое движение по долине реки Эбро и в 1119 г. завоевал Туделу, Тарасону, Руэду и Борху. Еще год спустя Альфонсо I нанес поражение мусульманам в битве при Кутанде и занял город Сория, который затем перешел к Кастилии, и Калатаюд. Наконец, в 1121 г. он овладел Дарокой. Несколько лет спустя, в 1126 г. Альфонсо I совершил крупный поход в глубь мусульманских земель, откуда вернулся с большим числом мосарабов, которые поселились в долине Эбро. В низовьях Эбро продвижение войск короля Арагона было уже не столь быстрым и успешным. В 1134 г. они потерпели поражение при Фраге, а Альфонсо I Воитель умер. Не имея детей, король принял решение передать свои владения международным рыцарским орденам.
Земли, которые отвоевал у мусульман Альфонсо I, были не только очень обширны, но и очень богаты. Помимо того, что здесь располагалось множество городов, они изобиловали территориями с ирригационными сооружениями. Значительная часть мусульманского населения не покинула своих мест жительства, хотя из некоторых крупных городов, например Сарагосы, они были вытеснены. В долины среднего течения Эбро стали переселяться выходцы как из горных областей Пиренеев, так и из южнофранцузских земель. Довольно значительные владения и привилегии получили состоятельные кланы знати. На юге королевства господствующей социальной группой стали кабальеро, что и объясняет наименование этой области «арагонской эстремадурой» за сходство с пограничными территориями Кастилии и Леона.
В Леоно-Кастильском королевстве после смерти Альфонсо VI на трон взошла его дочь Уррака (1109–1126). Оставшись вдовой после первого брака с Раймундом Бургундским, Уррака вторично вышла замуж за короля Арагона Альфонсо I. Однако этот союз привел к многочисленным сложностям. В одной хронике, современной событиям, его назвали «проклятым и порочным браком». Во время правления Урраки произошли крупные восстания в городах Саагун и Сантьяго-де-Компостела. Эти выступления, в которых участвовали не только горожане, но и жители округи и клирики, были направлены против сеньоров этих областей – бенедиктинского аббатства Саагун и архиепископа Сантьяго-деКомпостела Диего Хельмиреса. После нескольких лет жестоких столкновений восстания были подавлены. Основной целью восставших было не столько освобождение от власти феодальных сеньоров, сколько получение привилегий для поддержания их экономической и хозяйственной деятельности. Урраке пришлось столкнуться также с сепаратистскими настроениями части галисийской знати во главе с Педро Фроиласом. И одновременно происходило отделение от королевства Португальского графства, где правили сестра Урраки Тереса и ее муж Генрих Бургундский. Что касается южных границ королевства, то в эти годы они практически не изменились.
Леоно-Кастильское королевство перешло от Урраки к Альфонсо VII (1126–1157), ее сыну от брака с Раймундом Бургундским. Будущий король провел свои ранние годы в Галисии, где был вовлечен в интриги местной элиты. Взойдя на трон, Альфонсо VII вступил в борьбу с Альфонсо I Воителем, с армией которого произошло сражение при Кастрохерисе в 1131 г. Смерть короля Арагона в 1134 г. позволила Альфонсо VII вторгнуться в его земли и даже занять Сарагосу. В следующем году Альфонсо VII был торжественно провозглашен императором на церемонии коронации, которая прошла в Леоне. Альфонсо VII принял клятву верности от многих королей и правителей христианского мира. Это, безусловно, был кульминационный момент в истории «Испанской империи». В последующие годы кризис власти Альморавидов позволил христианам продолжить продвижение по Месете на юг, в ходе которого были завоеваны Ореха (1139), Кория (1143) и Калатрава (1146). В 1147 г. король организовал военную экспедицию, которая дошла до Альмерии. Это событие хотя и не привело к взятию города, было воспето в поэме. С другой стороны, в 1143 г. Альфонсо VII был вынужден признать королевский титул правителя Португалии Афонсу Энрикеша, который начал использовать его четырьмя годами раньше. Афонсу I Энрикеш (1139–1185) был сыном Тересы и Генриха Бургундского, т.е. двоюродным братом Альфонсо. Леоно-Кастильскому королю удалось заключить в 1151 г. договор в Тудилене с графом Барселоны и правителем Арагона Рамоном Беренгером IV. По этому договору производился раздел тех территорий аль-Андалуса, которые намеревался завоевывать каждый из государей-участников.
В Арагоне после смерти Альфонсо I Воителя возникла сложная ситуация из-за содержания его завещания. В результате власть в королевстве перешла не к рыцарским орденам, а к брату Альфонсо I Рамиро, прозванному Монахом, так как до получения короны он принадлежал к духовенству и жил в монастыре. Наварра, воспользовавшись этой неурядицей, смогла восстановить свою автономию. Королем стал Гарсия Рамирес VI (1134–1150), прозванный Восстановителем. Он присоединил к своему королевству Туделу с округой. Известно также, что он присутствовал на коронации Альфонсо VII в 1135 г. Экспансия Наварры на юг была невозможна: доступ к мусульманским землям ей закрывали соседние Арагон и Кастилия. Король Арагона Рамиро II (1134–1137) заключил брак, в котором у него родилась дочь Петронила. Для наследницы Арагона сразу стали искать будущего супруга. Первоначально рассматривалась кандидатура кастильского принца, но затем от этой идеи отказались.
В итоге Петронила стала женой графа Барселоны Рамона Беренгера IV (1137–1162). Это стало основой объединения, которое никогда впоследствии не распадалось и из которого выросло государство, часто именуемое Арагонской Короной. Рамон Беренгер IV, титуловавшийся «принцепсом арагонцев», был вынужден принести клятву верности Альфонсо VII в обмен на возвращение Сарагосы. Однако в реальности после образования союза Арагона и Барселонского графства «Испанская империя» уже не господствовала безраздельно в христианских землях. Несколько лет спустя Рамон Беренгер IV начал наступление на мусульманские владения в низовьях Эбро. При участии южнофранцузских рыцарей и с помощью генуэзского флота он смог взять Тортосу в 1148 г. В следующем году в союзе с графом Уржеля Арменголем VI он захватил Лериду. В оба города стали прибывать переселенцы из каталонских графств. Рамон Беренгер IV передал довольно значительные земли под власть знати и Церкви. В 1153 г. граф Барселоны захватил крепость Сиурана, что означало установление власти христиан на всей территории Новой Каталонии.
Во второй половине XII в. христианская Испания состояла из пяти королевств. Восток занимало королевство Арагон, существовавшее в унии с Барселонским графством. На западе сложилось королевство Португалия, добившееся признания своей самостоятельности в 1143 г. За несколько лет до того, после смерти арагонского короля Альфонсо I Воителя, было восстановлено королевство Наварра. Еще два королевства – Леон и Кастилия стали развиваться независимо друг от друга, после того как в 1157 г. были разделены между сыновьями Альфонсо VII. Как написал в свое время испанский филолог и историк Р. Менендес Пидаль, христианская Испания превратилась из «Испанской империи» в «Испанию пяти королевств».
Португалия начала свой самостоятельный исторический путь. Ее главной задачей стала война с мусульманами для расширения границ в южном направлении. И успехи не заставили себя долго ждать. Афонсу I, первый правитель независимого королевства, завоевал Сантарен и Лиссабон в 1147 г., Бежу – в 1162 г., Эвору – в 1166 г. В правление его сына Саншу I (1185–1211) к Португалии были присоединены земли Алгарви.
После смерти Альфонсо VII в 1157 г. Леоно-Кастильское королевство было разделено между его сыновьями: Кастилию получил Санчо III (1157–1158), а Леон – Фернандо II (1157–1188). Ранняя смерть Санчо III привела к тому, что на троне оказался его малолетний сын Альфонсо VIII (1158–1214). В период его малолетства шла острая борьба за власть между двумя знатными родами – Кастро и Лара. Этой ситуацией попытались воспользоваться также правители соседних королевств, Фернандо II Леонский и Санчо VI Наваррский, который хотел вернуть Логроньо в состав своего королевства. Ситуация изменилась в 1170 г., когда Альфонсо VIII достиг совершеннолетия. Ему удалось заключить очень удачный и выгодный брак с дочерью английского короля Генриха II Элеонорой. В качестве ее приданого под власть кастильского короля перешла Гасконь. В 1177 г. Альфонсо VIII отвоевал у мусульман Куэнку, которой было даровано фуэро, ставшее важной вехой в истории права Испании. В 1179 г. Альфонсо VIII заключил с королем Арагона Альфонсо II договор в Касорле, в котором производилось новое разделение земель, которые оба монарха планировали отвоевать у мусульман. Немного позже, в 1183 г., кастильский король договорился с Фернандо II Леонским о браке своей дочери Беренгелы с наследником леонского престола, будущим Альфонсо IX. В 1195 г. Альфонсо VIII потерпел тяжелое поражение в сражении при Аларкосе от Альмохадов, незадолго перед этим установивших свою власть над аль-Андалусом. Потребовалось несколько лет, чтобы христиане смогли взять реванш в знаменитой битве при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 г., ознаменовавшей конец владычества Альмохадов. Помимо этого, Альфонсо VIII присоединил к своему королевству в 1200 г. Гипускоа и часть Алавы, принадлежавшие до этого Наварре. Кастильский король также содействовал развитию кантабрийского побережья.
Король Леона Фернандо II постоянно враждовал с Кастилией, вплоть до 1183 г., когда был заключен мир Фресно-Лавандера. Также у леонского монарха были постоянные конфликты с западными соседями, португальцами. Но при этом ему удавалось развивать экспансию в южном направлении. В 1166 г. он захватил крепости Йельтес и Алькантара. Его сын Альфонсо IX (1188–1230) начал свое правление, созвав Королевский совет, на котором присутствовали представители третьего сословия, и это стало началом становления института кортесов. Отношения с Кастилией у Альфонсо IX были напряженными, прежде всего из-за расторжения брака с кастильской инфантой Беренгелой. Это, в частности, объясняет отказ Альфонсо IX от участия в военной кампании, завершившейся победой христиан при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 г.
Во второй половине XII в. в Леоне и Кастилии появились испанские духовно-рыцарские ордена, организованные по образцу орденов госпитальеров и тамплиеров. Первым возник орден Кала-трава (1158). Начало его истории связано с обороной крепости Старая Калатрава, которая в те годы подвергалась постоянным нападениям мусульман. Новый орден принял устав цистерцианцев. Несколько лет спустя появился орден Алькантара, возникший на основе рыцарского братства Сан-Хулиан-де-Перейро. Алькантара также использовала цистерцианский устав. Орден Сантьяго сложился в 1171 г. на основе братства Касереса, основанного королем Леона Фернандо II. Орден Сантьяго в отличие от двух упомянутых использовал августинский устав. Все три ордена с момента своего основания играли важнейшую роль в военных действиях против мусульман, а также в колонизации отвоеванных земель.
Двигаясь дальше на восток, перейдем к королевству Наварра. Гарсии Рамиресу VI наследовал Санчо VI (1150–1194), прозванный Мудрым. Новый король стремился, используя малолетство правителей сопредельных Кастилии и Арагона, возвратить под свою власть земли, ранее отторгнутые от Наварры, однако не преуспел в этом. И более того, в 1179 г. Риоха окончательно перешла Кастилии. Санчо VI провел несколько важных административных реформ. Его наследник, Санчо VII Сильный, начал свое правление не очень удачно: Наварра потеряла вместе с Гипускоа выход к морю. Король решил направить свои усилия на расширение королевства в северном направлении. Улучшение отношений с Кастилией привело к тому, что Санчо VII помогал Альфонсо VIII в организации похода, завершившегося битвой при Лас-Навасде-Толоса. Кроме того, Санчо VII предпринял меры для оздоровления Королевской казны.
Альфонсо II (1162–1196), сын Рамона Беренгера IV и Петронилы, был первым королем каталоно-арагонской конфедерации. Он предпринял важные шаги для унификации устройства каталонских графств, некоторые из них, например Руссильон и Пальярс-Юса, сам присоединил. Также он вмешивался в дела на юге Франции и смог присоединить графство Прованс. Но самым важным в его правление было возобновление Реконкисты. Завоевав крепости Каспе и Альканьис, он продолжал продвигаться на юг до горной цепи Альбаррасин и закончил завоеванием Теруэля в 1171 г. Альфонсо II поддерживал хорошие отношения с Альфонсо VIII, с которым подписал договор в Касорле (1179). После его смерти на трон взошел его сын Педро (Пере)31 II (1196–1213), прозванный Католическим. Этот король получил корону от папы Иннокентия III в Риме в 1204 г. и признал свое королевство вассалом Святого престола. Он также оказал помощь Альфонсо VIII в его походе против мусульман, закончившемся победой при ЛасНавас-де-Толоса. Но в центре его интересов были северные границы его королевства: он помогал своим южнофранцузским вассалам, в частности графу Тулузы, которых обвиняли в том, что они защищают альбигойскую ересь. Педро II потерпел поражение и погиб в битве при Мюре в 1213 г., и это положило конец продвижению Арагонской Короны за Пиренеи.
Империя Альморавидов в первой половине XII в. клонилась к упадку, и потеря Сарагосы стала началом ее краха. В аль-Андалусе начались внутренние столкновения, которые привели к падению власти Альморавидов и началу второго периода тайф. Наиболее влиятельными были тайфы Севилья, Бадахос, Кордова, Гранада, Валенсия и Балеары. Параллельно с начала XII в. на севере Африки начало развиваться движение Альмохадов, их название происходит от арабского слова, означающего «верующий в единого Бога». Оно стало очень популярно среди берберских племен Атласских гор. Движение Альмохадов, которое ратовало за преобразование всего жизненного уклада на основе изначальных коранических норм, очень быстро стало военно-политической структурой, захватившей власть и вытеснившей альморавидов на севере Африки. Альморавидская столица Марракеш пала в 1147 г. Одновременно Альмохады высадились на берегах Пиренейского полуострова и захватили Севилью (1147), ставшую столицей аль-Андалуса, Кордову (1148), Бадахос (1150), Гранаду (1154). Тайфа Валенсия противостояла Альмохадам до 1172 г. Мусульманские войска под командованием Абу Йусуфа ибн Йакуба одержали победу над Альфонсо VIII в 1195 г. при Аларкосе. Сразу вслед за этим Альмохады опустошили область вокруг Калатравы (так называемую Кампо-де-Калатрава). В начале XIII в. они смогли закрепиться на Балеарах. Но в 1212 г. Альмохады потерпели разгромное поражение в битве при Лас-Навас-де-Толоса, что стало началом их краха.
Власть альмохадских правителей, которые именовали себя иногда эмирами, а иногда и халифами, имела ярко выраженный диктаторский характер. Основой власти была армия. Тем не менее все указывает на то, что экономика аль-Андалуса во второй половине XII в. переживала подъем, который отразился среди прочего на увеличении площадей с ирригационными сооружениями. Альмохады проявляли крайнюю нетерпимость к иноверческим общинам, что привело к массовой миграции мосарабов и иудеев на север полуострова. Но это не стало препятствием для культурного расцвета аль-Андалуса в это время. Самыми известными учеными того времени были врач и философ Аверроэс, а также иудейский мыслитель Маймонид. Аверроэс, прославившийся своими комментариями трудов Аристотеля, пытался примирить мусульманскую доктрину и идеи греческого философа. Маймонид, которые был вынужден уехать из аль-Андалуса, также был врачом, но самое знаменитое его сочинение «Путеводитель растерянных» было посвящено проблеме соотношения веры и разума.
Характерной чертой христианской Испании в XII в. было начало очень активного роста городов. Обычно города в это время уже были окружены стенами, внутри которых проживали преимущественно ремесленники, а кроме того, они обладали своим фуэро. Рассмотрим это на примере. Арабский путешественник аль-Идриси, который посетил земли на севере Месеты в первой половине XII в., так описывал Бургос: «Большой город, через который протекает река и который поделен на районы, окруженные стенами. В одном из них живут только иудеи. Город хорошо укреплен и приспособлен для обороны. Он находится на большом пути, по которому проезжает много путешественников». Часто мы узнаем о строительстве новых стен, которые должны были защищать кварталы, выросшие за пределами первоначального укрепленного поселения. Так произошло, например, в Вальядолиде, где в конце XII в. выстроили новую стену, которая охватила территорию в десять раз большую, чем первоначальный небольшой городок, который обнаружил здесь Педро Ансурес, приехав в эти земли в конце XI в. Тогда же короли стали часто даровать таким городам фуэро. Альфонсо VIII, старавшийся поддерживать развитие прибрежных территорий Кантабрии, даровал фуэро Сантандеру в 1187 г., и почти одновременно король Наварры Санчо VI утвердил фуэро Витории и Сан-Себастьяна.
Расцвет городов очевидным образом был связан с развитием ремесла и торговли. В XII в. короли учредили множество ярмарок, которые представляли собой рынки, собиравшиеся ежегодно, как правило, в день памяти какого-нибудь святого. В Леоне и Кастилии самыми старыми были ярмарки в городе Белорадо, берущие свое начало в 1116 г. Затем были учреждены ярмарки в Вальядолиде (1152), в Саагуне (1153), в Каррионе-де-лос-Кондес (1169) и др. Важным фактором, который способствовал развитию торговли, был рост монетизации экономики. Сыграли свою роль и выплаты дани, которые получали христиане от тайф, что означало увеличение количества доступного драгоценного металла. Что касается королевств Леона и Кастилии, то там была распространена монета мусульманской чеканки. В 1171 г. Альфонсо VIII повелел отчеканить на монетном дворе в Толедо золотые мараведи, которые воспроизводили мусульманские. Тогда же была выпущена серебряная монета, получившая название городских солидов. Но наиболее ходовыми были динеро де вельон32. И не следует забывать о деятельности менял, которых становилось больше день ото дня. В землях Испании, особенно в Каталонии, стали появляться первые торговые компании, пришедшие сюда из Италии. Самая первая из них образовалась в 1194 г.
В 1188 г. король Леона Альфонсо IX созвал внеочередную Королевскую курию, на которой впервые присутствовали представители нескольких городов королевства, т.е. третьего сословия. Это событие стало ни больше ни меньше началом истории института представительства в Испании. Предполагается, что годом ранее, в 1187 г., на Королевском совете, собранном в Кастилии, присутствовали представители городов. Но леонская курия по-прежнему считается точкой отсчета в истории кортесов. По какой причине представители городов участвовали в заседании Королевского совета? Санчес-Альборнос считал, что горожане были недовольны злоупотреблениями королей при чеканке монеты и заключили с Короной соглашение. В обмен на экономическую помощь городов монархи обещали чеканить монету по определенным правилам и не чаще одного раз в семь лет. На кортесах 1202 г., собранных в Бенавенте, очень горячо обсуждалось, что «король продал монету жителям долины Дуэро, получая от них за каждые семь лет мешки с мараведи. И в тот же год была выкуплена монета по всей Эстремадуре». В любом случае появление в управлении королевств представителей горожан со всей очевидностью свидетельствует о растущей роли этой социальной группы.
Христианские королевства Испании поддерживали тесные связи с запиренейской Европой. Это объясняет тот факт, что новые веяния на континенте быстро достигали полуострова. Так, например, произошло с цистерцианским орденом, появившимся как движение за обновление монашества внутри бенедиктинского ордена. Его распространение в Испании началось с 1140 г., когда был основан первый монастырь Фитеро в Наварре, принявший обновленный устав. Всего через несколько лет на Пиренейском полуострове появилось множество других реформированных монастырей. Упомянем такие, как Санта-Креус и Поблет в Каталонии; Веруэла, Пьедра и Руэда в Арагоне; Лейре и уже названный Фитеро в Наварре; Сакрамения, Уэрта и Вальбуэна в Кастилии; Мореруэла, Сандоваль и Карраседо в Леоне; Собрадо, Мелон и Осера в Галисии. Основной максимой цистерцианцев была абсолютная бедность и простота в обиходе. Их обители обычно находились в отдалении от городов. С другой стороны, цистерцианцы, возродившие обязанность монахов трудиться руками, играли очень важную роль в колонизации земель, в чем им помогали обращенные братья. В XII в. в испанских землях появился орден премонстрантов, которые основали монастыри Санта-Мария-де-Бельпуч в Каталонии; Ретуэрта, Ла-Вид и Санта-Мария-де-Агилар-де-Кампоо в Кастилии. Что касается картузианцев, их первой общиной стала Скала Деи, основанная в 1163 г. в каталонских землях.
Одновременно продолжалось развитие «Пути Сантьяго». К первой половине XII в. относится текст французского клирика Эмерика Пико, который принято называть первым путеводителем с описанием маршрута паломников, направляющихся в Сантьяго-де-Компостела. Он известен как «Книга Святого Иакова» и входит в пятую часть знаменитого Кодекса Каликста. В этом сочинении Эмерик Пико описывает этапы пути, а также отмечает особенности разных областей, через которые он проходит, и рассказывает о разных продуктах, изготовляемых местными жителями.
В культуре по-прежнему господствует Церковь. Помимо монастырских школ, где учились монахи, все больше появляется школ при соборах. Наиболее знамениты в XII в. были школы соборов Сантьяго-де-Компостела, Толедо, Паленсии и Сеговии. Самой необычной чертой испанской культуры XII в. были интеллектуальные контакты между христианами и мусульманами. В арагонском городе Тарасона существовал центр, основанный первым епископом, выходцем из французских земель, доном Мигелем, где совместно трудились над рукописями христиане, мусульмане и иудеи. Архиепископ дон Раймундо организовал подобный же центр в Толедо, который принято называть «толедской школой переводчиков». Там переводили тексты с арабского на латынь. В Испанию приезжали интеллектуалы со всей Европы – Аделард Батский, Герман Каринтийский, Роберт Честерский, Герард Кремонский. Важной фигурой в толедском центре был Хуан Севильский – мосараб или иудей. В Толедо переводили труды как мусульманских авторов – Авиценны, аль-Газали, так и античных мыслителей и ученых – Эвклида, Гиппократа, Птолемея и Аристотеля.
Другим важным фактом культурной жизни XII в. в христианской Испании было развитие народных языков, которые начали постепенно вытеснять латынь. В Леоно-Кастильском королевстве в XII в. (ок. 1140 г., по мнению Рамона Менендеса Пидаля, хотя многие ученые отодвигают эту датировку на более позднее время) была записана на романсе «Песнь о моем Сиде», вершина творчества хугларов – народных поэтов. Тогда же появляются и первые памятники на каталанском – XII веком датируются «Проповеди Органьи», самый ранний известный текст на этом языке.
Крах власти Альмохадов после их поражения при Лас-Навас-деТолоса в 1212 г. позволил христианским королевствам возобновить свое продвижение на юг. В первой половине столетия они добились впечатляющих успехов в расширении подвластной им территории. Арагонская Корона смогла присоединить, во-первых, Балеарские острова, а во-вторых, Валенсию. Их завоевание полностью соответствовало договорам с Кастилией о будущих разделах земель и означало окончание Реконкисты для Арагона. Однако оставался вопрос о принадлежности земель Мурсии, который занимал арагоно-каталонских правителей и после того, как Мурсия была присоединена к Кастилии. Еще до конца XIII в. Арагонское королевство сделало первые шаги в расширении и укреплении своего влияния в Средиземноморье. В сфере экономики довольно заметно различие между Арагоном, где господствовало сельское хозяйство, и Каталонией с ее постоянно растущей активностью в торговле. Общество постепенно становится более стратифицированным как в городах, так и среди сельского населения. В Арагоне, кроме того, довольно значительную часть населения составляют мудехары33, а иудейские общины оставались и в Арагоне, и в Каталонии. В политической организации этих земель наиболее заметными новыми чертами стали появление кортесов и распространение рецепированного римского права. В культуре восточно-испанских земель очень важную роль сыграл выдающийся мыслитель и проповедник Рамон Льюль.
Самые большие территориальные приобретения Арагонская Корона сделала в правление Хайме (Жауме) I (1213–1276), получившего прозвище Завоеватель. На кортесах в Барселоне 1228 г. было принято решение начать завоевание Балеарских островов. Одной из целей этой экспедиции было покончить с пиратскими рейдами, которые мусульмане осторова Мальорка регулярно совершали вдоль средиземноморского побережья, нанося ощутимый ущерб каталонским купцам. Год спустя, в 1229 г., из гаваней Таррагоны, Салоу и Камбрильса вышла эскадра из полутора тысяч судов. Эскадра достигла берегов Мальорки и нанесла мусульманам поражение в битве при Портопи. Еще до конца года был взят город Пальма. Однако война продолжалась до 1232 г., так как в горных районах острова мусульмане успешно сопротивлялись наступлению христиан. Несколько лет спустя, в 1235 г., Хайме I захватил острова Ивису (Ибицу) и Форментеру. А остров Менорка, напротив, оставался под властью мусульман еще долго, до 1278 г., когда его смог завоевать король Арагона Альфонсо III.
Сразу же началась целенаправленная колонизация острова Мальорка, для которой применялась «практика разделов» (repartimiento). Половина земель острова была передана богатейшим представителям титулованной знати – магнатам, принимавшим участие в завоевательном походе. Среди них были графы Ампуриаса и Руссильона, виконт Беарна (его владения располагались на юге Франции), архиепископ Барселоны. Переданная им часть острова получила название «половина магнатов» (medietas magna-tum). Земли из «королевской половины» (medietas regis) были розданы во владение ордену тамплиеров, инфанту Альфонсо, должностным лицам из Королевского совета, а также тем, кто стал переселяться на острова; большинство новопоселенцев были родом из Каталонии. Много ли мусульман осталось на Мальорке? Большинство покинули остров, предположительно осталось только 10%, т.е. около 12 тыс. человек, часть из них были превращены в рабов.
В 1230-е гг., несмотря на то что военные операции на Балеарах еще продолжались, Хайме I решил начать завоевание Валенсийской тайфы, которое предусматривалось по договорам, заключенным с Кастилией, о разделе незавоеванных мусульманских земель. Это предприятие было выгодно прежде всего каталонцам, которые наравне с арагонцами приняли в нем активное участие. Первым походом 1232 г. руководил граф Бласко де Арагон, который захватил крепости Арес и Морелья на северных границах Валенсийской тайфы. На Королевской курии, состоявшейся в Монсоне в том же году, было принято решение, что королевские войска поддержат начатый поход. Первыми крепостями, которые завоевали христиане, были Бурриана, Пеньискола и Альмансора. Следующая Королевская курия в Монсоне, прошедшая в 1236 г., постановила продолжить наступление на юг. Решение, принятое в Монсоне, поддержал папа Григорий IX, объявив в своей булле будущую военную кампанию крестовым походом. В 1237 г. был взят Пуч. Но кульминацией, вне всякого сомнения, стало завоевание города Валенсия, который сдался в 1238 г. после длительной осады. С этого момента и до 1245 г. шли военные действия по завоеванию территорий к югу от Валенсии, которые принадлежали тайфе Дения. Первой была взята Кульера в 1239 г., а закончилась война после падения Альсиры в 1245 г.
Неоднородность территории Валенсии объясняет тот факт, что колонизация шла неравномерно. Кроме того, не следует забывать, что на завоеванных землях, особенно в южных областях, большинство мусульман остались. В северной гористой части, где плотность населения была невелика, владения получили ордена тамплиеров и госпитальеров. Иной характер приняла колонизация долин между реками Михарес и Турия, заселенных мудехара-ми. Но главная задача заключалась в заселении центра нового королевства – Валенсии и ее ближайшей округи. Оттуда были вытеснены две трети мусульман, а на освободившиеся земли пришли поселенцы из Каталонии и частично из Арагона. Они получили 65 тыс. га земли и 2,6 тыс. домов. Валенсии было даровано фуэро, составленное под сильным влиянием рецепированного римского права. Напротив, на юг завоеванных территорий новое население почти не отправлялось, и там долго сохранялось мусульманское большинство. Только приграничные районы были частично колонизированы христианами.
В 1244 г. Хайме I заключил с королем Кастилии Фернандо III договор в Альмисре, в котором согласовывался раздел территорий, прежде принадлежавших аль-Андалусу. В 1247 г. в валенсийских землях вспыхнуло восстание мудехаров под предводительством аль-Азрака. После того как через год восстание было подавлено, многие мудехары покинули королевство Валенсия. Тем не менее в конце XIII в. мусульманское население Валенсии по-прежнему заметно превосходило христианское по численности.
Чтобы ограничить власть титулованной знати, Хайме I решил оказать поддержку королевским городам, которые добивались автономии. В 1265 г. был создан первый муниципальный совет – Консехо в Барселоне. В 1258 г. был подписан договор с королем Франции Людовиком IX в Корбее, в соответствии с которым прекращалась вассальная зависимость графов Барселоны от французских королей. Хайме I планировал еще один крестовый поход, но не смог реализовать эту идею.
После смерти Хайме I королевство было разделено между его сыновьями. Педро (Пере) III (1276–1285), прозванный Великим, получил Арагон, Каталонию и Валенсию. Мальорка отошла Хайме (Жауме) II. Педро III был вынужден противостоять растущему давлению, с одной стороны, титулованной знати, с другой – растущих городских олигархий. В 1283 г. королю пришлось подписать на кортесах, проходивших сначала в Тарасоне, затем в Сарагосе, документ, получивший название Главной Привилегии, укреплявший положение арагонской и валенсийской знати, а также некоторых городов в этих королевствах.
В правление Педро III Арагонская Корона начинает свое продвижение в Средиземноморье. Арагонский король был женат на Констанции Сицилийской34, в это время на острове Сицилия правила Анжуйская династия35. Однако вспыхнувшее в 1282 г. восстание против французов получившее название «Сицилийская вечерня», привело к тому, что Педро III был провозглашен королем Сицилии. Это событие вызвало резкую отрицательную реакцию папы римского, который отлучил Педро III от Церкви, и короля Франции Филиппа III, поддерживавшего анжуйцев. Французский монарх отправился со своими войсками в Каталонию, однако вскоре они отступили.
После смерти Педро III ему наследовал Альфонсо III (1285–1291), а Сицилию получил его второй сын, Хайме (Жауме). Альфонсо III за время своего короткого правления вынужден был противостоять давлению знати внутри королевства и враждебной политике Франции и папства вовне. Мирный договор в Тарасконе несколько облегчил положение короля. Альфонсо III поддержал кастильских инфантов ла Серда (см.: С. 100–101) в их династическом конфликте с королем Кастилии Санчо IV.
После смерти Альфонсо III на трон взошел его брат Хайме (Жауме) II (1291–1327), до этого правивший на Сицилии. В результате заключения договора в Ананьи (1295) Хайме II пришлось отказаться от Сицилии, но в качестве компенсации он получил права на Корсику и Сардинию36. В 1296 г. его брат Федерико провозгласил себя королем Сицилии37. В последние годы своего правления Хайме II смог захватить Сардинию, однако в дальнейшем при управлении островом Арагонской Короне пришлось улаживать отношения с Пизой, а затем с Генуей. Также при Хайме II была организована Великая кампания – поход отряда альмогаваров38 под командованием Рожера де Флор в Константинополь, на службу к византийскому императору. Примерно в 1303 г. отряд численностью в 4 тыс. воинов прибыл в Константинополь и участвовал в боях с турками, совершив немало блестящих подвигов. Однако после убийства в 1305 г. Рожера де Флор каталонцы не стали подчиняться местным византийским властям и захватили власть в Афинском герцогстве и Неопатрии. Что касается ситуации на Пиренейском полуострове, то Хайме II конфликтовал с Кастилией, поддерживая претензии на трон инфантов ла Серда и требуя передать Арагону королевство Мурсия. По мирному соглашению, заключенному в Агреде (1304), Мурсия осталась у Кастилии, а Арагон получил Аликанте и сопредельные земли.
До периода завоеваний XIII в. Арагонская Корона состояла из двух четко различимых частей – Арагона и Каталонии. Арагон занимал более обширную, но менее плотно заселенную территорию, по приблизительным подсчетам, к концу XIII в. его население насчитывало 200 тыс. человек, тогда как в Каталонии в это время проживало уже около 500 тыс. В Арагоне безраздельно господствовало сельское хозяйство, при этом на довольно обширных площадях действовали ирригационные системы, созданные еще мусульманами. Самыми возделываемыми культурами были пшеница, олива и виноград, кроме того, выращивали фрукты и огородные культуры и некоторые технические – лен и коноплю. Кроме того, важную роль играло овцеводство; в районе между рекой Эбро и горами Альбаррасин оно существовало в форме перегонного выпаса. Что касается развития ремесла, то наблюдался некоторый рост, но в торговле он был гораздо заметнее, причем как вдоль «Пути Сантьяго», так и вдоль Эбро. Городская жизнь была развита слабо, за исключением Сарагосы.
В Каталонии сельское хозяйство тоже играло значительную роль. Наиболее важными культурами были рис, олива, виноград. Зерновые были распространены меньше. В животноводстве Каталонии преобладало разведение свиней. Но наиболее динамичными отраслями хозяйства в этот период были ремесло и торговля. Производство тканей было ведущим ремеслом в XIII в. в таких центрах, как Барселона, Пучсерда, Риполь, Вик и Жирона. Его расцвет был во многом связан с враждой с анжуйцами, из-за которой сильно сократился импорт тканей из Южной Франции. Барселона была также центром ювелирного дела и производства керамики. В области Рипольес большую роль играла металлургия, сырье для которой привозили с Пиренеев. Самым важным торговым путем была так называемая «французская дорога», связывавшая Ампурдан с Таррагоной. Вдоль него проводились многочисленные ярмарки, например в Фигерасе, Жироне, Барселоне, Таррагоне или Реусе. Другой важной торговой артерией был путь, шедший через Льейду и связывавший Каталонию с Арагоном. Но безусловно, самым крупным торговым центром была Барселона, где находилось несколько крупных верфей. Из барселонского порта выходили суда, груженные тканями, кожами, изделиями из полированного коралла, шафраном, а также шелком, изделиями из кожи, хлопком, квасцами и даже рабами. Расцвет каталонской торговли привел к возникновению около 1282 г. Морского консулата39. В следующем году Педро III принял «Книгу Морского консулата», где были собраны нормы, регулировавшие морское право. Одновременно появились каталонские консульства в нескольких крупных городах Средиземноморья, например в Беджае, Александрии и Константинополе.
Валенсия и Балеарские острова, отвоеванные у мусульман в первой половине XIII в., располагали множеством преимуществ для развития как сельского хозяйства, так и ремесла и торговли. В Валенсии самыми значимыми были такие культуры, как цитрусовые, рис, шафран и конопля, а на Мальорке – олива, виноград, фруктовые деревья и овощи. Валенсия, как и Мальорка, были очень удобны для морской торговли.
Общество было очень сильно раздроблено – и юридически, и экономически. Привилегированную группу составляла знать, которая, в свою очередь, была разделена на высшую и низшую. Высшая знать Арагона включала несколько родов, к наиболее старинным относились такие как Луна, Абарка, Урреа и Жордан де Урриес, а также были семьи, восходившие к бастардам Хайме I, – Ихар, Кастро, Шерика, Айербе. Высшая знать обладала значительными экономическими возможностями, основанными прежде всего на крупных земельных владениях, и политической властью. Наиболее влиятельными баронами в каталонских землях были семьи Кардона, Монкада, Рокаберти. Низшая знать, кавалеры, была очень разнородна. Из этого слоя вышли многие служившие при дворе, члены духовно-рыцарских орденов и участники военных экспедиций в Средиземноморье.
На противоположном социальном полюсе находилось крестьянство, большая часть того общества. В Арагоне использовались разные термины для обозначения трудящейся части социума: вильяно (villano) назывались те, кто работал на собственной земле, вильяно де парата (villanos de parata) или кольясо (collazos) обрабатывали чужие владения; термин «мескино» (mezquino) применялся по отношению к работникам полурабского статуса. И наконец, были эксарико (exarico) – крестьяне-мудехары, которые также занимали весьма низкое положение в социальной иерархии. В Каталонии различался статус работников в Старой и в Новой Каталонии. В первой у них было меньше свобод, особенно у тех, кого называли ременсами (payeses de remensa), они должны были платить выкуп (remensa), если собирались покинуть владение, где работали.
Структура городского общества также менялась, изначально оно было более эгалитарным. Патрициат занимал привилегированное положение, в него входили те, кто занимал ключевые должности в городском управлении, обладавшие значительными экономическими ресурсами. В Каталонии их называли «горожане» (ciutadans). На противоположной ступени иерархии находились обычные жители города (comu´n), не обладавшие представительством в местном управлении. В Каталонии их называли «младшие» (mа` menor).
Кроме того, в Арагонской Короне проживали группы меньшинств – мудехары и иудеи. В Арагоне было очень много мудехаров, которые составляли от 35 до 100% населения в разных областях в конце XIII в. В Каталонии, напротив, мусульманское население было очень небольшим, селившимся очень компактно, в основном в низовьях Эбро. Большинство мудехаров жили в сельской местности. Напротив, иудеи в большинстве своем селились в городах. В Арагоне самая значимая иудейская община (худерия) была в Сарагосе. В Каталонии крупные худерии были в Барселоне, Жироне, Тарреге, Льейде и Таррагоне. Завоевания XIII в. привели к увеличению мусульманского населения Арагонской Короны, главным образом за счет Валенсии, а также иудейского – большая община была на Мальорке, ее членов называли чуэта (chuetas).
Арагонская Корона по форме правления представляла собой монархию. Король обладал верховной властью, т.е. был главным судьей, законодателем и командующим армией. Он должен был поддерживать мир, распоряжаться казной и назначать на должности при дворе. Король должен был исполнять свои обязанности, руководствуясь нормами морали, и в то же время соблюдать обычаи страны. Верховная власть наследовалась по мужской линии. Жители королевства были вассалами короля по рождению, или, иначе, «естественными» вассалами. С другой стороны, у короля были частные владения, домен (honor regalis). Король мог передавать вассалам земли в управление на правах домена. Традиционно подчеркивается, что арагонская монархия основывалась на системе пактов. В данном случае подразумевается, что короли не были авторитарными правителями, а должны были учитывать интересы подданных, особенно привилегированных групп. В последние годы XIII в., как упоминалось выше, арагонские короли вынуждены были даровать магнатам Главную привилегию.
Король совещался со своими прямыми вассалами и приближенными в совете, который назывался Королевская курия. Из Королевской курии в конце XIII в. возник Королевский совет – орган управления, куда входили высшие должностные лица двора; его главной функцией была помощь королю в управлении страной. Разнородность политических центров, которые входили в Арагонскую Корону, в особенности тех, что были присоединены в XIII в., самым непосредственным образом сказывалась на политическом устройстве. Во второй половине XIII в. в землях Арагона и Каталонии центральную власть представляли королевские прокурадоры, а в Валенсии и на Мальорке они именовались вице-губернаторами (gerenti vices).
Территория королевства Арагон делилась на округа-мериндады, во главе каждого стоял мэрино. Основной единицей территориального деления Каталонии были вегерства, которые возглавляли вегеры (викарии). Мэрино и вегеры имели политические, судебные и военные полномочия. На местном уровне органом управления был муниципалитет. В Арагоне муниципальное управление включало городской капитул, которому помогал совет, возглавляемый сальмединой, хустисией или алькальдом. Назначение на эти должности оставалось за королем. В Каталонии местные должностные лица назывались консулами, пагерами или хурадо; они образовывали Совет. Наиболее характерным примером организации муниципального управления является Барселона. Во времена Хайме I существовали городской совет из ста хурадо, так называемый «Совет ста», а также магистраты (consellers).
В XIII в. появился институт кортесов Арагонской Короны. Представителей городов стали приглашать на заседания Королевской курии. Первое такое заседание прошло с участием представителей каталонских городов в 1213 г. Кортесы Арагона появились позже, в 1264 г.40, а Валенсии – в 1283 г. Кортесы Арагона в отличие от учреждений Каталонии и Валенсии состояли из четырех палат: в отдельных палатах заседали представители высшей и низшей знати. Каждая из составных частей Арагонской Короны имела свои кортесы, однако в особых обстоятельствах могли собираться общекоролевские заседания кортесов.
Отдельно следует упомянуть о развитии рецепции римского права в XIII в. Большую роль сыграл юрист, знаток римского права Пере Альберт, который составил текст «Коммемораций». В 1251 г. было решено, что «Барселонские обычаи», которые до того были местным правом Барселонского графства, будут отныне общекоролевским законом, которые следует применять в судах.
В XIII в. в Арагоне появились нищенствующие монашеские ордена. Первый монастырь францисканцев был основан в Льейде, в 1217 г. Затем францисканские обители появились в Барселоне, Сарагосе, Пальме-де-Мальорка. Первые доминиканские монастыри, по легенде, были основаны самим создателем ордена Доминго де Гусманом в Барселоне и Сарагосе. Почти одновременно, в 1218 г. в Барселоне был учрежден орден мерседариев (орден Пресвятой Девы Марии Милосердной), соединявший военные и религиозные черты. Его основателя, Педро (Петр) Ноласко, поддержали многие каталонские рыцари. Этот орден следовал уставу св. Августина. Спустя век, в 1319 г. при Хайме II возник духовно-рыцарский орден Монтеса, к которому перешли владения тамплиеров в Валенсии.
Латынь оставалась языком Церкви, но одновременно продолжалось развитие народных языков. В XIII в. прекрасными образцами литературного каталанского стали такие произведения, как Книга деяний, авторство которой приписывают Хайме I, или «Хроника» Берната Десклота. Также расцвела поэзия трубадуров, которые сочиняли свои произведения на провансальском языке. В XIII в. творили такие поэты, как Рамон Видаль де Бесалу, автор «Razos de trobar», и Сервери де Жирона.
Но самыми блестящими достижениями прославился в Арагонской Короне Рамон Льюль. Уроженец Мальорки, получивший прозвище «доктор озаренный», был францисканцем. Ратуя за обращение неверных, несколько раз побывал в Африке. Считается автором около 250 сочинений, написанных на латыни и на каталанском, владел также арабским языком. К самым известным его произведениям относят «Книгу о язычнике и трех ученых», описывающую полемику между представителями трех монотеистических религий – христианства, ислама и иудаизма; мистико-теологический трактат «Книга созерцания»; «Древо познания», сочинение об универсальных принципах, в котором использованы крайне трудные для интерпретации логические модели; и, наконец, роман-аллегория «Бланкерна».
Другое имя, важное для культуры XIII в., это Арнау де Вила-нова, родом из Валенсии. Он был врачом, убежденным последователем Галена, знавшим также и арабскую медицинскую традицию, интересовался теологией. Самым знаменитым его сочинением стало «Толкование на Апокалипсис», где он выступает как визионер и прорицатель, предсказывая наступление конца света в 1368 г.
Король Наварры Санчо VII Сильный скончался, не оставив наследников, и это позволило его племяннику Теобальду I (1234–1253), сыну графа Шампани, занять наваррский трон. Теобальд I принял обет крестоносца и отправился в Палестину в 1239–1240 гг. При этом монархе в политике Наварры появляются две линии – французская и испанская. В годы правления Теобальда I было принято «Общее фуэро» Наварры. Ему наследовал Теобальд II (1253–1270), при котором усилилось французское влияние. Женатый на дочери короля Людовика IX, Теобальд II участвовал в крестовом походе в Тунис, где умер от чумы. Ему наследовал Энрике (Анри) I (1270–1274), последний представитель Шампанской династии. После него Наварру наследовала его дочь Хуана, которая вышла замуж за короля Франции Филиппа IV. Королевство Наварра оставалось частью Франции до 1328 г., когда прекратилась династия Капетингов. В этот период королями Наварры были Людовик Х Сварливый, Филипп V Длинный и Карл IV.
Население Наварры в середине XIII в. насчитывало около 150 тыс. человек. В экономике господствовало сельское хозяйство, возделывали зерновые, виноград, оливу и овощные культуры. Также процветало перегонное овцеводство в областях между предгорьями Пиренеев и равнинами. «Путь Сантьяго» способствовал развитию городской жизни с ремеслом и торговлей. Помимо Памплоны, выделялись такие города, как Эстелья и Пуэнте ла Рейна.
Общество Наварры делилось на три группы: знать, крестьянство и горожане. В первой группе выделялась высшая знать – рико омбре, как они стали называться в XIII в., а также инфансоны и идальго, составлявшие слой мелкой знати. Работники составляли большинство населения королевства, их называли вильяно и печеро (плательщики подати). Среди городов выделялась группа так называемых «добрых городов», т.е. зависевших от короля. Постепенно формировались городские общины, которые стали важной социальной силой. В Наварре XIII в. жили также мудехары, в основном в районе Рибера, а иудеи селились в городах – в Памплоне, Туделе и Эстелье.
Монархия Наварры мало чем отличалась в своей организации от других монархий полуострова. Церемония коронации включала в себя ритуал поднятия короля на щит представителями высшей знати. Также наваррские короли должны были приносить клятву соблюдать обычаи страны. Основой территориального деления были округа-мериндады. Важной особенностью управления были советы (хунты), на которые король собирал высшую знать, иерархов Церкви и представителей городов. Эти собрания были предшественниками кортесов, которые появились в Наварре в начале XIV в.
В XIII в. в Наварре появились францисканцы и доминиканцы. В Памплоне в качестве каноника собора остался жить Роберт Честерский, известный своим участием в переводческой работе в Толедо. Тогда же появились первые тексты на наваррском языке. В начале XIII в. была создан «Хроникон Вильяренсе», скорее всего, в монастыре Фитеро.
Поражение Альмохадов при Лас-Навас-де-Толоса и слабость тайф, возникших на месте государства Альмохадов, позволили леоно-кастильским войскам занять долину Гвадалквивира. В результате в очень короткий период под власть христиан отошли территории от верховьев Гвадалквивира до атлантического побережья Андалусии. Одновременно в результате в основном переговоров, а не военных действий в состав Кастилии вошла Мурсийская тайфа. Тем не менее для Леоно-Кастильского королевства Реконкиста еще не была окончена, так как продолжала существовать Гранадская тайфа, где правила династия Насридов. Во второй половине XIII в. король Кастилии Альфонсо Х был одним из главных претендентов на титул императора Священной Римской империи, хотя в итоге и потерпел неудачу. Королевства Леон и Кастилии, вновь объединившись, переживали в XIII в. период экономического расцвета, одним из последствий которого стало возникновение Месты – влиятельного союза скотовладельцев, разбогатевших в результате подъема перегонного овцеводства. В целом общество, как в городе, так и за его пределами развивалось по пути стратификации и закрепления социальных различий между привилегированными и непривилегированными слоями. Но одновременно в XIII в. складывались мирные отношения между христианской, мусульманской и иудейской общинами. В политической сфере это столетие стало периодом унификации Кастилии и Леона, в чем немалую роль сыграла рецепция римского права. В сфере духовной культуры самыми значительными феноменами были расцвет альфонсинской культуры, триумф кастильского языка и рождение университетов.
После смерти Альфонсо VIII Кастилию унаследовал Энрике I (1214–1217), но правил недолго; после его ранней смерти королевство получила его сестра Беренгела. Она отреклась от престола в пользу своего сына Фернандо, родившегося в браке с королем Леона Альфонсо IX. Фернандо III (1217–1252), известный как Фернандо Святой, так как был канонизирован в следующем столетии, взошел на трон Кастилии в 1217 г. Торжественная церемония коронации прошла на Пласа-Майор в Вальядолиде. Именно этот монарх стоял во главе военных кампаний, приведших к самому быстрому и значительному расширению подвластных христианам территорий за всю историю Реконкисты. В 1224 г. христиане вышли за пределы Месеты и начали военные операции на территории Андалусии. В результате были взяты крепости Баэса и Андухар. В 1230 г. Фернандо III стал королем Леона, после того как от претензий на престол отказались его единокровные сестры Санча и Дульсе, дочери Альфонсо IX.
Два года спустя король возобновил свои походы в Андалусии и завоевал Убеду. В 1236 г. в результате очень короткой военной кампании удалось взять Кордову, древнюю столицу халифата Омейядов. Завоевание Хаэна, напротив, растянулось на несколько лет и завершилось только в 1246 г. Следующей целью стала Севилья, бывшая столица Альмохадов. По мере продвижения к низовьям Гвадалквивира христианские войска завоевали Кармону, Лору, Алькала-де-Гуадайра. Наконец, на исходе 1248 г. христиане вошли в Севилью, сдавшуюся после длительной осады с суши и с воды, в организации которой выдающуюся роль сыграли магистр ордена Сантьяго Пелай Корреа и адмирал Рамон Бонифас. В последующие годы продолжилось продвижение христиан в направлении Кадиса: был завоеван Херес, который вскоре на короткое время был потерян, Вехер, Медина-Сидония и Ар-кос. После таких грандиозных успехов Фернандо III начал планировать военную экспедицию в Африку, но умер, не успев воплотить свои планы. Завершал завоевание Андалусии сын и наследник Фернандо III, Альфонсо Х, который вновь, и уже окончательно, завоевал Херес, взял Кадис в 1262 г., а также захватил тайфу Ньебла.
Одновременно христиане подчиняли своей власти Мурсию. Тут основная роль принадлежала старшему сыну и наследнику Фернандо III принцу Альфонсо. Действуя очень расчетливо и успешно, он смог добиться, чтобы правитель тайфы Мурсия Ибн Худ признал себя вассалом Фернандо III. В 1243 г. христианские войска вошли в Мурсию. Однако осталось несколько центров, которые продолжали оказывать сопротивление – Лорка, Мула и Картахена. Альфонсо начал военные действия и, захватив эти крепости, повелел изгнать оттуда мусульманское население. Параллельно шло размещение христианских гарнизонов в Мурсии.
После завоевания земель Андалусии и Мурсии началась их колонизация. Из самых крупных городов мусульмане были изгнаны, так произошло в Севилье и Хаэне. Духовно-рыцарские ордена получили права на управление обширными областями на границе с Гранадой, так называемые энкомьенды. Орден Сантьяго владел в качестве энкомьенды Сегурой, Эстепой и Мединой-Сидонией; орден Калатрава – Мартосом, Алькаудете и Осуной, а Алькантаре достался Морон. Архиепископ Толедо получил в управление Касорлу в верховьях Гвадалквивира. Другой тип организации управления вновь присоединенными территориями представляли собой консехо, созданные в крупных городских центрах, таких как Кордова, Севилья, Баэса и Кадис. Городам на верхнем Гвадалквивире были дарованы фуэро, составленные на основе «Фуэро Куэнки», а Кордова и Севилья получили «Фуэро Хузго», что, безусловно, объясняется памятью об их историческом прошлом как центров Вестготского королевства.
Колонизация присоединенных территорий шла на основе планомерной раздачи земель новопоселенцам – репартимьенто. Лучше всего изучен пример Севильи и ее округи. Фернандо III даровал большие наделы инфантам, крупнейшим магнатам, епископам и духовно-рыцарским орденам. Должностные лица королевской администрации получили наделы поменьше. Те же, кто фактически занимался хозяйственным освоением земли, простые поселенцы, получили небольшие наделы в наследственное владение. В процессе распределения закреплялись социальные различия между владельцами: одни имели статус кабальеро, и их потомки стали считаться благородными по происхождению (de linaje), другие – пеонов, платящих подать. Например, пеон получал во владение одну югаду41 пахотной земли и четыре арансады42 оливковой рощи, а кабальеро (пока еще не потомственный) – две югады пахотной земли и восемь арансад оливковой рощи, т.е. в два раза больше. Поселенцы приходили в Севилью в основном из долины Дуэро – из провинций Бургоса, Паленсии и Вальядолида, немного меньше был поток переселенцев из долины Тахо. Кроме того, были и выходцы из Наварры и Каталонии. Очень большую роль сыграли общины иноземных купцов, прежде всего итальянских (генуэзцев). В портовых городах, в первую очередь в Кадисе, селилось много выходцев из Бискайи.
Система репартимьенто применялась также и в Мурсии. Там раздачи наделов прошли в три этапа: первая, очень незначительная, была в 1257 г.; вторую осуществил в 1264 г. король Арагона Хайме I, который провел раздачу наделов своим рыцарям, участвовавшим в подавлении восстания мудехаров; и, наконец, третья, самая масштабная, состоялась в 1267 г. Как и в Андалусии, крупные привилегированные землевладельцы получали большие поместья, а поселенцы – наследственные наделы, размеры которых зависели от социального статуса получателя – кабальеро или пеона. В Мурсии селились в основном выходцы из Кастилии, но были и колонисты из Арагонской Короны.
Альфонсо X (1252–1284), прозванный Мудрым, сыграл выдающуюся роль в военных кампаниях Кастилии и Леона. В 1264 г. в недавно присоединенных к Леоно-Кастильскому королевству областях Андалусии началось восстание мудехаров, которое быстро распространилось и на Мурсию. Пока Альфонсо боролся с восставшими в Андалусии, его тесть, король Арагона Хайме I, вторгся в Мурсию, чтобы подавить очаги мятежа. После прекращения восстания Альфонсо Х приказал изгнать мудехаров из Андалусии, и многие отправились в Гранаду, а часть – в Северную Африку. Это решение имело тяжелые последствия, так как многие области долины Гвадалквивира обезлюдели.
Альфонсо Х в течение многих лет своего правления пытался добиться титула императора Священной Римской империи. Эти амбиции короля стали одним из ключевых факторов, определявших политику в Леоно-Кастильском королевстве. Имперский трон оставался вакантным с 1254 г., и занять его должен был тот, кто заручится поддержкой большинства выборщиков. Альфонсо Х был сыном Беатрисы Швабской и правнуком императора Фридриха I Барбароссы и поэтому мог претендовать на корону Империи. Отправной точкой стало посольство из Пизы, участники которого предложили Альфонсо выдвинуть свою кандидатуру. Они убеждали его, что он – самый прославленный и просвещенный правитель христианского мира. Альфонсо Х принял предложение пизанцев. В 1257 г. он был избран императором, хотя на выборах, состоявшихся незадолго до этого, победила кандидатура Ричарда Корнуэльского. С этого момента начался долгий спор за титул императора, который в Испании стали называть «дело об империи» («fecho del imperio»), тянувшийся до 1273 г., когда был избран новый император.
«Дело об империи», которому Альфонсо Х отдавал много сил и времени, дорого обошлось его подданным в Леоне и Кастилии. А в итоге король не получил ничего. К тому же в последние годы правления у него начались конфликты с представителями некоторых знатнейших родов, а также со вторым сыном Санчо. Принц требовал назначить его наследником трона, в обход инфантов ла Серда – сыновей своего старшего брата Фернандо де ла Серда, умершего в 1275 г.
Санчо IV (1284–1295) по прозвищу Храбрый длительное время должен был противостоять претензиям своих племянников на трон. Инфантов ла Серда поддерживал король Арагона Альфонсо III. Этот конфликт не помешал, однако, Санчо IV продолжать военные действия против мусульман. В это время войска династии Маринидов вторглись на Пиренейский полуостров. В 1282 г. кастильцы захватили важную крепость – Тарифу, которую затем долгое время удерживал в постоянных стычках с мусульманами Алонсо Перес де Гусман43. Помимо этого, Санчо IV поссорился с одним из самых преданных своих сторонников – Лопе Диасом де Аро, сеньором Бискайи, что привело к длительному конфликту. Лопе Диас де Аро был убит в 1288 г. в Альфаро, возможно, по приказу самого короля.
После смерти Санчо IV на трон взошел его сын Фернандо IV (1295–1312). Регентский совет, созданный из-за малолетства короля, возглавила его мать, Мария де Молина, которая прославилась благодаря своей энергичной деятельности. Марии де Молина пришлось защищать права своего сына от инфантов ла Серда и одновременно вступить в борьбу с группой крупной знати, которая во главе с инфантом Хуаном, братом Санчо IV, подняла мятеж. Достигнув совершеннолетия и начав править самостоятельно, Фернандо IV смог заключить мирный договор с Арагоном в Агреде (1304), по которому Кастилия сохранила власть над Мурсией, за исключением области Аликанте. Также король организовал несколько военных походов против мусульман. В результате была взята крепость Гибралтар, но последовавшая ранняя смерть монарха не позволила развить достигнутые успехи.
В Леоно-Кастильском королевстве XIII в. наблюдался естественный прирост населения, однако для полноценной демографической статистики данных не хватает. Ведущей отраслью экономики оставалось сельское хозяйство. Самыми возделываемыми культурами были зерновые и виноград, а также бобовые. Выращивали фрукты и технические культуры, в первую очередь лен. В Кастилии продолжалась распашка новых земель, но этот процесс менее заметен по сравнению с экономическим эффектом присоединения плодороднейших долин Андалусии и Мурсии. Помимо прочего, это расширило круг возделываемых культур, куда теперь вошли олива, рис и инжир, характерные для южной Испании.
Резкий подъем переживало в XIII в. овцеводство, что было связано с ростом спроса на шерсть в производстве тканей. Самой популярной в это время породой овец были чурра, к которым позже добавились мериносы, происхождение которых пока остается не до конца выясненным. Когда христиане овладели южной частью Месеты, прежде всего пастбищами в долине Гвадианы, началось активное развитие перегонного скотоводства. Скот перемещался по особым путям – каньядам, которые пролегали среди пахотных земель. Зимой овец пригоняли в жаркие области юга, а летом – в более прохладные горные районы на севере. Главными каньядами в XIII в. были западная, или леонская, центральная, или сеговийская, и восточная, она же куэнкская или ла-манчская. Владельцы стад регулярно собирались для обсуждения дел, такие собрания назывались ме´стами, или отеро. Когда скот перегоняли, стада сопровождали отряды вооруженной охраны. В правление Альфонсо Х был создан Почетный совет Месты, объединивший скотовладельцев Кастилии и Леона. Самый древний сохранившийся документ, касающийся Месты, относится к 1273 г., но, вероятно, к этому моменту организация уже существовала какое-то время. Места, контролировавшая перегонное овцеводство на территории всего Леоно-Кастильского королевства, находилась под властью богатейших владельцев стад, к которым относились духовно-рыцарские ордена, соборные капитулы, крупные монастыри и высшая знать.
В XIII в. продолжают развиваться городские центры, а вместе с ними ремесло и торговля. Наиболее динамичной отраслью было изготовление тканей, центрами которого были Самора, Паленсия, Сория и Сеговия в долине Дуэро, а также бывшие мусульманские города Толедо, Куэнка, Кордова и Мурсия. Однако в целом объемы производства тканей были невелики, особенно если сопоставить их с количеством шерсти. Расцвет также переживала металлообработка, сырьем для которой служила железная руда, добывавшаяся в шахтах Бискайи. Не следует также забывать и о кораблестроении: Альфонсо Х приказал в 1252 г. заложить несколько верфей в Севилье. Что касается торговли, то в XIII в. новые ярмарки возникают активно в городах юга Месеты и в Андалусии, таких как Бриуэга, Алькала-де-Энарес, Куэнка, Касерес, Бадахос, Севилья.
Общество было разделено на три большие страты: знать, духовенство и крестьянство, каждая из которых играла свою роль. Знать и духовенство были привилегированными сословиями, чего нельзя было сказать о земледельцах и всех остальных, кто относился к трудящимся. Рост городов вел к возникновению еще одной социальной группы – горожан, которую довольно сложно однозначно классифицировать, но первоначально она принадлежала к страте «трудящихся». Внутри знати выделялась группа высшей знати, которая стала именоваться «рикос омбрес» (ricos hombres), и низшей, включавшей инфансонов и идальго. Характерным примером кастильской высшей знати XIII в. можно считать представителей рода Лара. Изначально их владения располагались в Астуриас-де-Сантильяна и на севере долины Дуэро. Позже они получили владения южнее – в районе Сории и в долине Гвадалквивира. Иерархи Церкви, епископы и аббаты, происходили в основном из высшей знати. Крестьянами, или трудящимися, в соответствии с формулировкой «Семи партид» были те, «кто обрабатывал землю и изготавливал то, что нужно людям для питания и жизни». Несомненно, что крестьянский мир был очень неоднородным – к нему относились и мелкие землевладельцы, и простые поденщики. Но наиболее многочисленными были крестьяне, которые работали на землях, принадлежавших крупным собственникам, их именовали соларьего (solariego). Что касается структуры городского населения, то в XIII в. уже отчетливо видно деление на кабальеро, получивших статус благородных благодаря росту состояния и образовывавших городской патрициат (caballeros-patricios), и «подлый люд» (gente menuda), или непривилегированные городские жители, которые не имели доступа к органам городского управления.
В Леоне и Кастилии существовали общины мудехаров и иудеев. Большинство мудехаров проживали в долине Тахо и в Мурсии, но небольшие общины были также и в городах других областей. Обычно они занимались земледелием, строительством и обработкой камня. Иудеи жили почти исключительно в городах. Самой крупной была несомненно иудейская община Толедо. Основными их занятиями были ремесло и торговля, но некоторые преуспели в денежных операциях, в медицине и науке. Со времен Альфонсо VI короли обычно назначали иудеев на должности, связанные с управлением Королевской казной. В XIII в. отношения между христианами и иудеями были мирными. Но в массовом сознании постепенно набирало силу предубеждение против иудеев. Заметную роль сыграло представление об иудеях как о богоубийцах, распространявшееся все шире, и также тот факт, что многие иудеи занимались ростовщичеством, а некоторые занимали очень высокие должности при дворе.
Верхнюю ступень политической иерархии занимал король, власть которого считалась богоданной. Монарх обладал высшими полномочиями во всех сферах – военной, правовой, политико-административной. Ему принадлежала также прерогатива чеканки монеты и право на недра и соляные месторождения. Во время церемонии коронации король получал помазание от иерарха Церкви. Передача королевской власти происходила путем наследования по мужской линии, хотя права женщин на престолонаследие не были полностью исключены. Короли Кастилии и Леона обладали также некоторыми прерогативами в церковной организации, что доказывает существование права патроната, а также передача короне в 1247 г. «королевской доли» (tercias reales) из доходов церкви, которая составляла две девятых церковной десятины. Комплекс земель, составлявших прежде королевства Леона и Кастилии, стал именоваться с XIII в. Кастильской Короной. Сюда входили старые королевства Кастилия, Леон, Галисия, Толедо, а также королевства, образованные на территориях, отвоеванных у мусульман, – Кордова, Мурсия, Хаэн, Севилья.
Ближайшее окружение короля образовывало двор. Главными придворными должностными лицами были королевский аль-ферес, возглавлявший королевское войско, главный нотарий, составлявший документы от имени короля, и майордом, ведавший хозяйством и финансами дворца. В XIII в. появились новые должности – королевские алькальды и адмиралы. Наиболее развитыми ведомствами двора были Канцелярия и Казна. После разделения в 1157 г. Кастилии и Леона на два королевства сформировались две Канцелярии, которые продолжали существовать по отдельности, и в XIII в. Альфонсо Х создал должность главного канцлера. Майордом, управлявший казной, имел в подчинении главного альмохарифа, зачастую эту должность занимали иудеи.
Кроме того, существовала Королевская курия, в которой обсуждались дела по управлению королевством. Регулярные собрания курии превратились в XIV в. в Королевский совет, а из экстраординарных возникли кортесы. Организационное оформление этого учреждения происходило в течение XIII в. Первоначально в Леоне и в Кастилии были собственные кортесы, так как они возникли в период раздельного существования королевств. С 1230 г., после объединения Леона и Кастилии, стали созываться общие кортесы. На уровне местной власти ключевую роль играли консехо. Первоначально они были подчинены господину города, которого назначал монарх, как правило, из магнатов, однако со временем консехо добились автономии. Собрания городских советов формировались на основе представительства отдельных соседских сообществ, а в XIII в. они оказываются под контролем кабальеро, которые образуют местный патрициат и, по сути, являются олигархией.
В XIII в. в Леоне и Кастилии идет активная рецепция римского права и распространяется jus commune, что нашло свое отражение как в праве мирян, так и в церковном. Начинается систематизация норм локального права с целью создать общее территориальное право, которое положило бы конец господству местных обычаев. Примером такой систематизации может служить «Книга кастильских фуэро», собранная в середине XIII в. Эта линия развития пресеклась с распространением рецепированного римского права. Наиболее важной была законодательная деятельность Альфонсо Х, при котором были созданы такие своды, как «Зерцало», «Фуэро реаль» и «Партиды». «Зерцало» предназначалось прежде всего судьям, «Фуэро реаль» должно было стать единой основой городского права, а в «Партидах» излагались основы юридического учения. Несомненно, рецепированное римское право создавало подходящую основу для начала централизации и унификации королевств.
В XIII в. в Леоно-Кастильском королевстве появились многочисленные монастыри нищенствующих орденов, постулировавших бедность как образ жизни и возвращение к евангельской чистоте. Эти ордена в отличие от цистерцианцев и премонстрантов стремились к непосредственному контакту с верующими, настаивали на важности проповеди, что объясняет концентрацию их монастырей в городах. Так как основателем ордена доминиканцев был выходец из Леоно-Кастильского королевства Доминго де Гусман, то первые монастыри мы находим в Саламанке, Сеговии, Паленсии, Бургосе, Саморе, Толедо, Леоне, Сантьяго, Кордове и Севилье. Орден францисканцев также очень быстро развивался в леоно-кастильских землях, и в 1232 г. здесь были организованы две из трех францисканских провинций, существовавших на Пиренейском полуострове, – Сантьяго и Кастильская.
Толедская школа переводчиков достигла наивысшего расцвета в правление Альфонсо Х. Важная особенность этого периода в истории переводов с арабского заключалась в том, что перевод делался не на латынь, а на старокастильский. Во Введении к «Лапидарию» читаем: «Я приказал перевести с арабского на кастильский язык, чтобы люди лучше поняли его и научились использовать». Большую роль в альфонсинской школе переводов сыграли иудеи, например Иегуда бен Моше и Ицхак бен Сайид, авторы важнейшего трактата «Альфонсовых астрономических таблиц». Также необходимо упомянуть имя Абрахама Кельнского, иудея родом из немецких земель. В этот период переводилось множество сочинений, посвященных звездам: «Книга Асафеа», «Книга о восьмой сфере», «Пикатрикс». Были и переводы литературных произведений, например, таких как «Калила и Димна». С именем Альфонсо Х связаны также крупные труды по истории – «Большая всеобщая история» и «Первая всеобщая хроника Испании». Тогда же были созданы «Кантиги Девы Марии», собрание песнопений в честь Богородицы на галисийском языке, со множеством миниатюр. При дворе Альфонсо составили «Трактат о шахматах», а также известно о развитии школы полифонии. Современник и соратник короля францисканский монах Хуан Хиль де Самора составил трактат о музыкальном искусстве.
Уровень развития кастильского языка уже позволял создавать авторские литературные произведения, о чем свидетельствуют творения Гонсало де Берсео. Альфонсо Х принял решение перевести королевскую Канцелярию на оформление документов на старокастильском языке вместо принятой до того латыни. Было ли это решено под влиянием иудеев, составлявших научные трактаты для короля? Такое мнение бытовало раньше в историографии, но сейчас эта идея уже не выдерживает критики. Но, безусловно, это было важной вехой в складывании права на кастильском языке.
XIII век стал временем рождения университетов в испанских землях. Мы имеем в виду корпорацию магистров и школяров, которая к концу XII в. появилась во Франции. В 1212 г. по приказу Альфонсо VIII соборная школа в Паленсии была преобразована в Estudio general, но она просуществовала очень недолго. Первый настоящий университетский центр возник в Саламанке в 1218 г., при короле Леона Альфонсо IX. Но именно в правление Альфонсо Х, благодаря его привилегии 1254 г. оформилась настоящая университетская корпорация.
Кастильская Корона в XIII в. не закончила Реконкисту, так как на юге полуострова остался последний осколок мусульманского мира – Гранадский эмират Насридов. Он возник после краха власти Альмохадов в гористой области Сьерра-Невада, включал широкую полосу морского побережья и занимал современные провинции Альмерия, Гранада и Малага.
Первым правителем независимого эмирата стал Мухаммад I (1237–1273). Подавление восстание мудехаров в Андалусии привело к массовому притоку населения в Гранаду, что заметно увеличило демографические ресурсы эмирата. Основу его экономики составляло ирригационное земледелие и изготовление шелка. Кроме того, в прибрежных городах были фактории генуэзских купцов. Мухаммад I проявил себя как расчетливый политик, он даровал генуэзцам многочисленные привилегии, что привело к росту торговой активности в эмирате.
Гранада со второй половины XIII в. была данником Кастилии. Однако это не помешало эмирам воздвигнуть вдоль границ целую цепь оборонительных сооружений. В правление Мухаммада II (1273–1302) и Мухаммада III (1302–1309) были заложены основы для союза с правившей в Северной Африке династией Маринидов. Кризис, начавшийся в Кастилии на рубеже XIII–XIV вв., стал одной из главных причин сохранения и укрепления Гранадского эмирата.
В XIV в., как и весь европейский Запад, христианские королевства Пиренейского полуострова переживали глубочайший кризис, который затронул как материальную жизнь, так и сферу духовного. Череда эпидемий чумы, неурожаи и постоянные военные столкновения между аристократами привели к тяжелым последствиям, прежде всего для сельского хозяйства. Однако были и исключения: в Кастилии продолжался подъем овцеводства, а в Арагонской Короне процветала средиземноморская торговля, являвшаяся основой экономики. Кастилия пережила в середине XIV в. династический кризис и вызванную им войну, которая завершилась установлением власти Трастамара, династии, происходившей от бастарда. Арагонская Корона, напротив, в правление Педро IV активно расширяла свои территории, но после пресечения династии в начале XV в. здесь также возникла проблема престолонаследия. Одним из главных последствий кризиса XIV в. стал крах равновесия в отношениях с иудеями, проживавшими в христианских королевствах, о чем свидетельствуют события 1391 г. В духовной сфере одним из самых существенных проявлений кризиса стала Великая схизма. Королевство Наварра, в какой-то момент ослабившее свои связи с французской правящей династией, смогло добиться усиления своих позиций на Пиренейском полуострове. Гранадский эмират, несмотря на некоторые трудности, пережитые в XIV в., смог довольно успешно их преодолеть и укрепиться, в основном за счет тяжелых проблем своего соседа – Кастильской Короны.
Чума, голод и война, главные составляющие кризиса XIV в., играли центральную роль в европейской истории XIV в. Эпидемия «Черной смерти» началась в испанских землях в 1348 г., ее завезли генуэзцы. «Это была первая и великая чума, названная великим мором», – сообщает автор «Хроники Альфонсо XI». Сначала эпидемия началась на Балеарских островах, а оттуда распространилась на средиземноморское побережье Арагонской Короны и дальше по всем землям Испании. Жертвами чумы стало огромное число людей. На Мальорке умерло 5% жителей Пальмы и более 20% сельского населения. Значительно уменьшилось население в Каталонии и Наварре. В тексте 1350 г. так описывается ситуация в одном из диоцезов Галисии: «…в нашем диоцезе умерли две трети клириков и прихожан». После «Черной смерти» было еще несколько вспышек чумы.
Одновременно в течение XIV в. было несколько неблагоприятных по погодным условиям лет, когда урожаи гибли почти полностью. Церковные источники сообщают о череде неурожаев в 1331–1333 гг., из-за чего во многих монастырях возникли проблемы со снабжением зерном. В Каталонии есть записи о том, что 1333 г. был первым из «плохих лет». В 1340-х гг. наблюдалось похолодание, о чем говорится в документах кортесов, заседавших в Алькала-де-Энарес в 1348 г.: «… из-за сильного ненастья был потерян урожай хлеба и винограда, а также других продуктов, с которых принято собирать подать».
Третьим бедствием столетия стала война. С одной стороны, рос уровень насилия власть имущих – «феодалов-злодеев», по выражению С. Мореты, что было следствием экономических проблем, вызванных кризисом. В XIV в. широко распространились так называемые «дурные обычаи» – злоупотребления феодальных сеньоров и их экономическое давление на зависимых крестьян. С другой стороны, возникают многочисленные военные столкновения внутри христианского мира, начавшиеся со Столетней войны – конфликта между Англией и Францией. Между Кастилией и Арагоном также часто происходили конфликты, например так называемая «война двух Педро». Но несомненно, самой опустошительной стала внутренняя распря в Кастильском королевстве 1366–1369 гг. между королем Педро I и его единокровным братом Энрике де Трастамара44. Сведения об этом периоде из источников, происходящих с земель долины Тахо, говорят о том, что вооруженные отряды сторонников Трастамара «грабили, жгли и разрушали селения», принадлежавшие архиепископу Толедо. А другие источники сообщают, что сторонники короля разграбили в Риохе владения монастыря Сан-Мильян-де-ла-Коголья.
Все описанные бедствия сильно сказались на сельском хозяйстве. Многие земли пришли в запустение. В каталонских документах растет число упоминаний «заброшенных полей» (masos rо`necs). Другим последствием стали скачки цен и колебания в стоимости труда. Цены на продукты питания в отдельные моменты взлетали на головокружительную высоту, а затем так же резко падали, что контрастировало с постоянным устойчивым ростом стоимости ремесленных изделий, производимых в городах. Демографический спад привел к нехватке рабочих рук и, как следствие, удорожанию труда наемных работников. В документах кортесов в Вальядолиде 1351 г. читаем: «…те, кто нанимается на работу, требуют столь высокую плату, что она непосильна для владельцев земли». Это вызвало к жизни введение правовых норм, упорядочивавших наем и другие стороны трудовых отношений, для замедления инфляции. Резко упала доходность сеньориальных рент, к этому привели высокая смертность и разница в размере фиксированных платежей и постоянно растущих цен на ремесленные товары. В 1383 г. епископ Овьедо дон Гутьерре утверждал, что «этот мор уменьшил теперь доходы нашей церкви вполовину, а в предыдущий доходы уже уменьшились на треть, и вот опять случилось запустение земель».
Однако, как ни удивительно, но кризис имел и положительные последствия. Кастилия переживает в XIV в. невиданный рост овцеводства. Выпас овец не требовал большого числа рабочих рук. Кроме того, сокращение запашки привело к расширению земель под выпас. Так что вполне резонно можно сказать, что расцвет овцеводства стал следствием чумы. Другим существенным фактором была война между Англией и Францией: фламандские производители тканей, прежде закупавшие шерсть в Англии, переориентировались теперь на кастильский рынок. И в этом коренится причина невероятного роста объемов экспорта кастильской шерсти. Что, естественно, вело к увеличению поголовья овец: с полутора миллионов в 1300 г. до трех миллионов сто лет спустя.
Что касается Арагонской Короны, то и здесь в XIV в. продолжается рост производства тканей, а также развитие средиземноморской торговли. Около 1308 г. появляются первые установления, регламентирующие труд производителей сукон в Барселоне. Особенно знамениты были так называемые «черные сукна» Перпиньяна. Росло и производство хлопчатобумажных и шелковых тканей. Важным свидетельством высокого уровня развития текстильного ремесла стало становление корпоративной организации. Другой стороной экономики Арагонcкой Короны с положительной динамикой была морская торговля, в которой лидировала Каталония. Каталонские купцы использовали три основных маршрута: по Восточному Средиземноморью – в Византию, Сирию и Египет; по Западному Средиземноморью – в Италию и на север Африки; и, наконец, хотя и в меньшей степени, по Атлантике к берегам Фландрии. Из Восточного Средиземноморья привозили в первую очередь специи, с Сардинии и Сицилии – зерно, из Северной Африки – кожу, воск, а также золото, слоновую кость и рабов, шедших через Сахару. На экспорт отправляли в основном ткани, но также металл. Наибольшего расцвета каталонская торговля достигла во второй половине XIV в. Первым серьезным ударом по ней стало наступление турок в Восточном Средиземноморье.
Альфонсо XI (1312–1350), получивший прозвище Справедливый, взошел на трон в возрасте одного года от роду, что неизбежно вело к длительному периоду регентского правления. Между опекунами короля – его бабкой Марией де Молина и магнатом из королевского рода и прославленным писателем Хуаном Мануэлем шли постоянные распри. В этой обстановке представители городов на кортесах в Бургосе (1315) решили учредить Великую Эрмандаду. Но после достижения совершеннолетия в 1325 г. Альфонсо XI принялся энергично укреплять ослабевшую королевскую власть, что привело к роспуску городских эрмандад. Король также организовал военную кампанию против Гранады и ее союзников Маринидов. В 1340 г. была одержана победа при Саладо, в 1344 г. взят Альхесирас. Однако Гибралтар, потерянный за несколько лет до того, вернуть не удалось. Альфонсо XI провел реформу городского управления и ввел должность рехидоров45 в консехо. В дальнейшем было установлено определенное количество рехидоров для каждого консехо, назначавшихся королем. В 1348 г. было принято Установление Алькала, которое закрепляло примат королевского правосудия. Два года спустя Альфонсо XI умер, заразившись чумой во время осады Гибралтара.
На трон взошел Педро I (1350–1369), сын Альфонсо XI, прозванный Жестоким. Это был очень противоречивый правитель. На кортесах в Вальядолиде (1351), единственных прошедших в его правление, он приказал составить «Телячью книгу бегетрий», земельный кадастр королевских владений. Все свидетельствовало о том, что Педро I стремился освободиться от влияния крупной знати, пытался опереться при этом на иудеев, которым оказывал защиту и покровительство, и легистов. В 1356 г. он вступил в войну с королем Арагона Педро IV. В этой войне было несколько периодов, первоначально успех сопутствовал кастильцам, которые осадили Барселону. Но самым важным событием правления Педро I стал внутренний конфликт в королевстве: против него выступила значительная часть знати во главе с Энрике де Трастамара, его единокровным братом, старшим из многочисленных незаконнорожденных детей Альфонсо XI и красавицы доньи Леонор де Гусман. Энрике опирался на поддержку Арагона и Франции, а Педро обратился в поисках союзника к английскому королю. Междоусобная война, начавшаяся в 1366 г., шла с переменным успехом: сначала верх одержал Педро I в битве при Нахере (1367), но в конце концов победа осталась за принцем-бастардом. В 1369 г. Педро I был убит в Монтьеле.
Энрике II (1369–1379) стал первым королем Кастилии из династии Трастамара. Новый монарх отблагодарил своих сторонников из крупной знати щедрыми раздачами земель, получившими название «милости Энрике». Подавив все очаги сопротивления сторонников убитого короля, Энрике приложил много усилий, чтобы достичь признания всех правителей Пиренейского полуострова – королей Португалии, Арагона и Наварры. Ключевое значение имел договор в Альмасане, подписанный в 1375 г. с Педро IV, по которому наследник кастильского трона Хуан получил в жены дочь короля Арагона Леонор. Энрике II часто собирал кортесы и учредил в 1371 г. высшую апелляционную инстанцию – Аудиенсию. В Столетней войне новый кастильский король был неизменным союзником Франции и оказывал ей военную помощь, в частности в морском сражении при Ла-Рошели (1372).
Хуан I (1379–1390), вторым браком женатый на Беатрис Португальской, предъявил претензии на трон Португалии, когда он оказался вакантным в 1383 г. Но против него действовала сильная антикастильская партия, возглавляемая магистром Ависского ордена при поддержке англичан. Хуан I потерпел поражение в битве при Алжубарроте (1385). Годом позже герцог Ланкастер, претендовавший на кастильский престол как зять покойного Педро I, вторгся в Галисию, откуда продвинулся довольно далеко на юг, но в конце концов ему пришлось отступить. В 1388 г. был подписан договор в Байонне, по которому наследник кастильского трона Энрике должен был взять в жены дочь герцога Каталину. При Хуане I в управлении большую роль также играли кортесы, которые собирались регулярно. Самыми знаменитыми стали кортесы в Бривьеске в 1387 г. В 1385 г. был учрежден Королевский совет, совещательный орган при короле.
Первые годы правления Энрике III (1390–1406) были периодом внутренних смут, так как у власти стоял регентский совет. Достигнув совершеннолетия, король последовательно боролся с теми, кого называли «эпигонами Трастамара»46. В его правление из Кастилии выехало посольство, отправленное в «земли татар» для переговоров с Тамерланом в надежде создать антитурецкий союз. Руй Гонсалес де Клавихо составил великолепное описание этого путешествия47. Энрике III финансировал и экспедицию француза Жана де Бетанкура на Канарские острова, что стало первым шагом к будущей колонизации Счастливых островов, как их называли.
После смерти Хайме II престол Арагона унаследовал Альфонсо IV (1327–1336). В период его короткого правления на Сардинии произошло антиарагонское восстание (1329), которое поддержали генуэзцы. Напряженность в отношениях с итальянской республикой очень возросла, но до войны дело не дошло. Альфонсо IV намеревался также организовать крестовый поход против Гранадского эмирата в союзе с королем Кастилии Альфонсо XI, но этим планам не суждено было осуществиться.
Педро (Пере) IV (1336–1387), прозванный Церемонным, за время своего долгого правления с равным успехом действовал одновременно по нескольким направлениям. В этом ему помогали его советники и постоянные союзники Бернат Кабрера и Францеск де Перельос. Одним из первых шагов нового короля стало присоединение к своим владения Мальорки, которая уже долго существовала как независимое королевство. Последний король Мальорки Хайме (Жауме) III был разбит при Санта-Понса (1343). Несколько лет спустя он попытался вернуть себе власть, но снова потерпел поражение и погиб в битве при Льючмайоре (1349). Новые восстания на Сардинии привели к столкновениям между арагонской и генуэзской армиями. В 1377 г. после смерти своего зятя, короля Сицилии Фадрике48, Педро IV был провозглашен королем острова. В 1379 г. к владениям арагонского монарха добавились герцогства Афинское и Неопатрия в Восточном Средиземноморье. Отношения с Педро I Кастильским были довольно враждебными и вылились в войну, которая длилась с 1356 по 1363 г. Педро IV поддержал соперников короля Кастилии из рода Трастамара, от которых надеялся получить королевство Мурсия. Однако после победы Трастамара эти ожидания не оправдались, что привело к новым столкновениям между Арагоном и Кастилией, которые завершились подписанием договора в Альмасане (1375). Внутри королевства Педро IV пришлось столкнуться с оппозицией арагонской знати, которой он нанес поражение при Эпиле, и с валенсийцами, которых он победил при Мислате. Оба конфликта произошли в 1348 г. Но самым важным событием правления Педро IV стало создание в 1359 г. Генеральной Депутации Каталонии, или сокращенно Женералитат. Это учреждение выросло из советов, собиравшихся между сессиями каталонских кортесов для контроля за выполнением принятых решений. Из временных собраний советы превратились в постоянный институт, который включал представителей трех сословий и трех аудиторов, контролировавших счета. Последние годы правления Педро IV были отмечены некоторыми тревожными признаками, в частности финансовым кризисом 1381 г.
Трудности увеличились при Хуане (Жоане) I (1387–1396). Снова начались восстания на Сардинии, а владения в Афинах и Неопатрии были утрачены. С каждым днем ухудшалась экономическая и социальная ситуация в королевстве, особенно в Каталонии. Наиболее серьезным оказался кризис для областей, где было значительное зависимое крестьянское население, именовавшееся ременсами. Там все чаще возникали очаги возмущения; недовольные требовали освобождения ременсов от почти рабской зависимости и утверждали, несколько категорично, что «времена рабства уже прошли».
Отсутствие детей мужского пола у Хуана I привело на трон его брата Мартина I (1396–1410), получившего прозвище Гуманист, который до этого правил на Сицилии. Новое восстание на Сардинии заставило короля отправить своего сына Мартина Молодого, заменившего его на сицилийском престоле, подавлять мятеж. Мартин Молодой победил сардо-генуэзскую коалицию в Санлури (1409), но вскоре умер, что привело к династическому кризису в Арагонской Короне. Одновременно нарастали социальная напряженность из-за постоянных выступлений ременсов, а также проблемы с доходами казны. Ответом на финансовые трудности стало создание в 1401 г. одного из первых муниципальных финансовых учреждений, наподобие своего рода банка, – Таула де Канви. После смерти Мартина I арагонский престол остался вакантным.
В предшествующие столетия христиане сравнительно мирно соседствовали с иудейской общиной, но в XIV в. ситуация радикально изменилась. Безусловно, волна антииудейских настроений нарастала в Европе с XIII в., в значительной мере из-за постановлений Латеранского собора 1215 г. Сожжение множества рукописей Талмуда в Париже в середине XIII в. было одним из проявлений растущей враждебности. Еще до конца этого столетия были приняты радикальные меры против иудеев в Англии, а в начале XIV в. во Франции. Поэтому в Наварре, в это время очень тесно связанной с Францией, иудейские погромы прошли уже в 1328 г. Вдохновителем этого движения стал францисканский монах Педро Ольигойен, за которым пошли некоторые представители простонародья, которые сами называли себя «истребителями иудеев».
Следующий всплеск вражды к иудеям спровоцировала эпидемия чумы. Самым простым выходом из трагического положения, сложившегося из-за эпидемии, оказался поиск козла отпущения, который должен был заплатить за все беды. Иудеев повсеместно в Европе стали считать распространителями заразы. В Арагонской Короне было немало случаев нападений на худерии в тех городах, где случались вспышки чумы, – в Барселоне, затем в Сервере, Тарреге, Льейде и Жироне. В Кастилии поводом для начала погромов стал мятеж Трастамара. С целью привлечь на свою сторону как можно больше сторонников, принц-бастард решил использовать растущие антииудейские настроения. Во время войны отряды сторонников Трастамара разгромили множество худерий в районе Паленсии и Бургоса. И одновременно Энрике Трастамара требовал у иудейских общин завоеванных городов огромные суммы денег. Как написал иудейский хронист Менахем бен Зерак, «это было время смуты и потрясений для всех иудеев Кастилии». После коронации Энрике II должен был поддержать многочисленные антииудейские обвинения, которые выдвигали на кортесах представители городских общин. Энрике II пытался смягчить ситуацию, но было поздно: ненависть к иудеям уже было не унять. Очень ярким свидетельством господствующих настроений могут служить строки Педро Лопеса де Айала из его «Поэмы о придворной жизни» («Rimado de Palacio»)49:
Вот идут иудеи, которые собрались,
чтобы напиться крови невинных.
Крах мирного соседства произошел в 1391 г. Решающую роль в этом сыграли проповеди севильского клирика Феррана Мартинеса, архидьякона в Эсихе, который всячески разжигал неприязнь к иудеям. Феррана Мартинеса пытался остановить епископ Севильи Педро Гомес Барросо, он получил предупреждение и от самого короля. Но в 1390 г. ситуация изменилась: епископ Севильи скончался, а затем умер и король Хуан I. Проповедник воспользовался возникшим вакуумом власти и повел своих сторонников против худерии Севильи. Иудеям предложили выбор – принять крещение или умереть. Волна насилия прокатилась по всем городам и весям в долине Гвадалквивира, а оттуда перекинулась севернее на земли Месеты и в Арагон. Вот, что написал об этих событиях Педро Лопес де Айала: «Были уничтожены общины иудеев в Севилье и Кордове, в Бургосе и в Толедо, в Логроньо и много где по всему королевству; и в Арагоне – общины в Барселоне и Валенсии и многие другие; а те, кто избежал смерти, стали нищими». Точное число жертв этого погрома неизвестно, но приблизительно оценивается в 4 тыс. человек. Главным последствием этих чудовищных вспышек насилия стало массовое обращение иудеев, которые принимали крещение не по убеждению, а чтобы спасти свою жизнь. В последующие годы проповеди валенсийского доминиканца Висенте Феррера также вынудили многих иудеев креститься.
Кризис XIV в. наложил свой отпечаток и на духовную жизнь эпохи. Церковь переживала не лучшие времена в своей истории. Значительная часть духовенства была больше вовлечена в политическую жизнь, чем духовную. С другой стороны, образование клириков оставляло желать много лучшего. Это ярко демонстрирует тот факт, что текст катехизиса был составлен сеговийским епископом Педро де Куэльяром в 1325 г. на старокастильском, потому что большинство клира не знало латыни. Ну и конечно, невозможно забыть о тех правовых нормах, которые регулировали положение барраган, т.е. сожительниц клириков. В монастырях также было не так много примеров безгрешной жизни. Среди народа очень активно распространялись предрассудки и суеверия. Во всем ощущалась необходимость реформы, начиная с верхов церковной иерархии и вплоть до простых верующих. В последние десятилетия XIV в. всеобщая потребность в церковной реформе дала о себе знать. В 1373 г. появился первый монастырь нового ордена иеронимитов в Лупиане. В 1390 г. в Вальядолиде был основан монастырь Св. Бенедикта, превратившийся в центр реформы всего ордена. Также пытался реформировать церковь в конце XIV в. архиепископ Толедо Педро Тенорио, стремившийся повысить уровень образования клира.
Самой серьезной проблемой, с которой столкнулась Церковь, была Великая схизма, начавшаяся в 1378 г. Одновременное существование двух пап – одного в Риме, другого – в Авиньоне означало разделение христианского мира. Испанские королевства, исходя из своих политических интересов, в итоге признали авиньонского папу. К тому же после смерти в 1394 г. папы Климента VII на папский престол был избран арагонец Педро де Луна под именем Бенедикт XIII. После того как все способы преодолеть Схизму не дали результата, в 1414 г. был созван Констанцский собор. Испанские королевства в это время отказали в поддержке папе Бенедикту XIII, который, несмотря на это, не отрекся от тиары, хотя и был вынужден поселиться в замке Пеньискола, где и умер в 1423 г.
В королевстве Кастилия в 1346 г. появился новый университет в Вальядолиде. Церковь, несомненно, продолжала играть ключевую роль в развитии культуры. Но в XIV в. интересные авторы появились и в среде знати, например Хуан Мануэль, создатель «Графа Луканора», или Педро Лопес де Айала. Самым выдающимся кастильским литературным сочинением XIV в. стала «Книга благой любви» Хуана Руиса, архипресвитера из Иты.
В XIV в. университеты появились и в Арагонской Короне: около 1300 г. в Льейде, в 1349 г. – в Перпиньяне, в 1354 г. – в Уэске. Что касается имен выдающихся авторов XIV в., то следует упомянуть арагонца Хуана Фернандеса де Эредиа, каталонца Рамона Мунтанера, автора хроники, в которой повествуется среди прочего о походе альмогаваров, и, конечно, валенсийца Францеска Эшимениса, которому мы обязаны трактатом «Регламент об обществе», где он описывает устройство валенсийского общества и формы городского управления, а также незаконченной энциклопедией средневекового знания «La Chrestiа´».
Королевство Наварра ослабило свою зависимость от Франции, и это позволило восстановить его роль на арене испанской политики. После пресечения династии Капетингов в 1328 г. трон Наварры перешел к дочери Людовика Х Сварливого Хуане II (1328–1349), которая вышла замуж за Филиппа д’Эвре. В это время было дополнено Всеобщее фуэро Наварры. Филипп д’Эвре принял участие в военной экспедиции Альфонсо XI в Альхесирас.
Хуане II наследовал ее сын Карл II (1349–1387) по прозвищу Злой. Он много лет прожил во Франции и был свидетелем событий Столетней войны. Став королем Наварры, Карл вмешивался в распри в Кастилии, надеясь использовать этот конфликт, чтобы вернуть земли Витории и Логроньо, но безуспешно. По всей видимости, Карл II заметно увеличил размер податей; в то же время в отличие от наваррских монархов XIII в. он назначал на административные должности наваррцев по рождению.
Самым выдающимся королем Наварры в XIV в. стал Карл III (1387–1425), прозванный Благородным. Он старался избегать военных конфликтов, поддерживал хорошие отношения с Кастилией, Арагоном и Францией, с которой в 1404 г. подписал парижский договор, уладив взаимные претензии королевств, касавшиеся наваррских владений в Южной Франции. При нем регулярно созывались кортесы. Карл III покровительствовал литературе и искусствам. При нем были построены такие выдающиеся памятники архитектуры, как королевские дворцы в Тафалье и Олите. В Великой схизме Карл III принял сторону Авиньонского папы.
Гранадский эмират переживал в XIV в. довольно тревожный период. Кастилия, несмотря на кризис, смогла организовать несколько походов против мусульман. Так, в правление эмира Исмаила I (1314–1325) военные отряды во главе с инфантами Педро и Хуаном вторглась в долину Гранады50, но в итоге им пришлось отступить. Несколько лет спустя при Йусуфе I (1333–1354) Альфонсо XI одержал победу над гранадской армией при Саладо (1340) и захватил Альхесирас (1344). В ответ на это Йусуф I пытался усиливать армию и укреплять пограничные крепости.
В середине XIV в. Гранада пережила череду внутренних конфликтов, в результате чего происходила частая смена правителей эмирата. Однако кризис удалось преодолеть, когда эмир Мухаммад V (1362–1391) сумел окончательно вернуть себе власть, потерянную за несколько лет до этого. Мухаммад V, обладавший несомненными дипломатическими способностями, вмешался в кастильские распри, сначала поддержав Педро I, а затем встав на сторону Энрике II. Ему удалось вернуть некоторые потерянные крепости, однако он был вынужден признать себя вассалом кастильского короля. Одновременно он пытался наладить отношения с египетскими мамлюками. При дворе Мухаммада V было немало выдающихся философов. При нем в Гранадском эмирате начали использовать порох.
При его наследниках Мухаммаде VII (1391–1408) и Йусуфе III (1408–1417) кастильцы усилили давление на эмират. Насридам удалось добиться некоторых успехов, в частности одержать победу при Кольехаресе (1406). Но их поражения были тяжелее: в 1410 г. они потеряли Антекеру, завоеванную кастильским инфантом Фернандо.
В XV в. начинается возрождение Кастильской Короны после кризиса предшествующего столетия. И это можно проследить как на уровне экономики, так и в организации королевской власти. Политическая история столетия была довольной бурной. В правление Хуана II шла ожесточенная борьба между королевской властью, на защиту которой встал Альваро де Луна, советник и персона, приближенная к королю, и сыновьями Фернандо Антекерского, которых называли «арагонскими инфантами».
Энрике IV, человек очень нерешительный, за годы своего правления не раз оказывался в унизительной для монарха ситуации. Так, во время «Авильского фарса» была разыграна церемония смещения короля с трона, в которой участвовали многие влиятельные представители леоно-кастильской знати. Однако в экономике происходил очевидный подъем и в сельском хозяйстве, и особенно в торговле. Ярмарка в Медине-дель-Кампо, едва появившись, превратилась в крупнейший торговый центр, важный для всего полуострова, и одновременно произошел впечатляющий рывок в развитии международной торговли, ориентированной на Атлантический регион. В социальной сфере, напротив, в течение XV в. произошло несколько кризисов из-за не снижавшейся социальной напряженности – их проявлениями стали восстание Священного Братства в Галисии и сложное отношение к такой социальной группе, как конверсо. В политической сфере признаком возрождения можно считать усиление позиций королевской власти, которую иногда даже именуют «абсолютной королевской властью». В культуре XV в. под влиянием Италии появляются первые ростки гуманистической мысли. А последний политический оплот ислама на полуострове с трудом доживал завершающий период своей истории.
Хуан II (1406–1454) взошел на трон ребенком, и поэтому в течение длительного времени королевством управлял регентский совет, в который вошли мать короля, Каталина Ланкастер, и его дядя, инфант дон Фернандо, блестящий военачальник, в 1410 г. отвоевавший у мусульман Антекеру. Он стал королем Арагона в 1412 г. в результате так называемого «компромисса в Каспе». В Кастилии остались сыновья Фернандо, которых стали называть «арагонскими инфантами»: Хуан, герцог Пеньяфьель, Энрике, магистр ордена Сантьяго, и Санчо, магистр ордена Алькантара. Вскоре начался конфликт между «арагонскими инфантами», которые стремились завоевать прочные позиции в управлении королевством, и Хуаном II, который опирался на помощь своего приближенного дона Альваро де Луна. Последний был родом из Арагона, сделал блестящую карьеру при кастильском королевском дворе. Главная цель Альваро де Луна состояла в том, чтобы максимально укрепить королевскую власть. Отношения между королем и его фаворитом были столь близкие, что Педро Каррильо де Уэте в «Хронике сокольничего Хуана II» написал, что не было никого другого столь могущественного и столь любимого королем. Часть знати в некоторые периоды оказывала поддержку «арагонским инфантам», что превращало их во врагов короля.
Конфликт развивался с переменным успехом для каждой из сторон. Сначала он шел как столкновение между королевствами Кастилии и Арагона. Соглашение, подписанное с королем Арагона Альфонсо V в 1430 г. в Махано, означало победу Кастилии и лично Альваро де Луна, который с 1423 был коннетаблем королевства. В дальнейшем с именем Альваро де Луна было связано еще несколько успешных военных кампаний, например победа над армией Насридов при Ла-Игеруэле (1431). Вскоре он стал магистром ордена Сантьяго. Противникам коннетабля из кастильской знати удалось, обвиняя его в тирании, добиться его изгнания в 1439 г., но в 1445 г. король со своими сторонниками, среди которых уже вновь был Альваро де Луна, одержали победу над партией «арагонских инфантов» при Ольмедо. Хуан II разослал по всем городам королевства письма, извещающие об этом событии. В результате «арагонские инфанты» практически исчезли с политической сцены Кастилии, а их владения были розданы новым хозяевам. После этого, как ни удивительно, начался закат карьеры Альваро де Луна. Несколько лет спустя, в 1453 г., того, кто был ближайшим доверенным лицом Хуана II, схватили в Бургосе и обвинили в узурпации королевских полномочий. Два месяца спустя Альваро де Луна был казнен в Вальядолиде по приговору, подписанному самим королем. А на следующий год скончался и Хуан II, недавний покровитель казненного.
Новым королем Кастилии стал Энрике IV (1454–1474), прозванный Бессильным. Энрике IV был одним из самых противоречивых правителей за всю историю Кастилии. Как считал Грегорио Мараньон51, он страдал гипоплазией яичка, следствием чего, возможно, были некоторые его особенности – слабоволие, бесхарактерность, нелюдимость. Но первые годы его правления были вполне благополучны. Очень благотворное влияние на состояние Королевской казны оказала передача доходов орденов Сантьяго и Алькантара, у которых в это время не было магистров. Немного позже Энрике IV начал военные действия против Гранады, которые носили затяжной характер и были нацелены на изматывание противника, что не понравилось кастильской знати. На кортесах в Толедо 1462 г. было решено оставлять треть произведенной шерсти в Кастилии для нужд местного текстильного производства, что вызвало недовольство экспортеров шерсти. Положительное отношение к Энрике объясняет тот факт, что каталонцы, враждовавшие с Хуаном II, в прошлом одним из «арагонских инфантов», предложили ему стать правителем принципата. Но нерешительность короля, а также резкое вмешательство французского монарха Людовика XI заставили Энрике отвергнуть предложение каталонцев.
Постепенно нарастало недовольство значительной части знати королем. Кризис разразился в 1465 г. В июне под стенами Авилы была организована пародийная церемония, так называемый «Авильский фарс», на которой кукла, представлявшая короля, в траурном облачении была усажена на стул, с которого была сброшена, что символизировало потерю трона. Среди участников этого действа были Хуан Пачеко, который до этого долгое время являлся ближайшим советником короля, и архиепископ Толедо Альфонсо Каррильо. Мятежники провозгласили королем Кастилии юного брата Энрике IV инфанта Альфонсо (как король, он мог бы стать Альфонсо XII), который так и остался игрушкой в руках магнатов. Энрике IV при помощи городов и некоторых представителей знати, сохранивших ему верность, например из рода Мендоса, победил мятежников в 1467 г. при Ольмедо. Но его нерешительность снова помешала ему сполна воспользоваться плодами этого успеха.
В 1468 г. умер от чумы молодой инфант Альфонсо. Кто же теперь мог стать наследником? У Энрике IV была дочь от второй жены, Хуаны Португальской, которую тоже звали Хуана. Злые языки утверждали, что отцом инфанты был новый фаворит короля Бельтран де ла Куэва, и прозвали ее поэтому Хуана Бельтранеха. Энрике IV в 1468 г. подписал пакт в Торос-де-Гисандо, в соответствии с которым наследницей провозглашалась его сестра Исабель (Изабелла). Причиной такого решения были сомнения не в отцовстве, а в законности второго брака короля52. Однако заключение брака Исабели с наследником арагонской короны Фернандо в 1469 г. без предварительного совета с королем (что было оговорено в Торос-де-Гисандо) вызвало недовольство Энрике IV, и он объявил, что его наследницей будет Хуана. С этого времени в королевстве началась смута, которая после смерти Энрике IV в 1474 г. переросла в войну за то, кто унаследует престол – сестра покойного короля Исабель или его дочь Хуана.
В XV в. начался рост в очень многих сферах. Во-первых, увеличивается население, численность которого при Энрике IV оценивается в 4–4,5 млн человек. Одновременно наблюдается рост посевных площадей, и тогда же в Кастилии развивается специализация культур, отчасти связанная с городским спросом. Другими активно растущими отраслями были рыболовство и добыча железа. Так, в Бискайе в начале XV в. объемы добычи руды составляли 18,5 тыс. кинталей, а к концу столетия – 40 тыс. кинталей. Также растет ремесленное производство. Хотя Рамон Каранде53 оценивал масштабы производства тканей как незначительные в сравнении с количеством шерсти, производимой в Кастилии, все же там было несколько крупных текстильных центров. Так, ткачи Куэнки во второй половине XV в. изготавливали 3–4 тыс. отрезов сукна в год. В связи с этим следует упомянуть о прошении, поданном депутатами третьего сословия на кортесах в Мадригале в 1438 г. Представители городов просили короля запретить импорт сукна и экспорт шерсти. Конечно, эта мера не была принята королевской властью, так как это означало бы сломать курс, сложившийся в королевской политике уже давно и ориентированный на покровительство экспортерам шерсти.
Но наибольшего процветания в XV в. достигла, несомненно, торговля. Рост внутренней торговли можно оценить прежде всего по увеличению дохода от алькабалы – подати, которой облагался оборот товаров. В начале XV в. в городе Медина-дель-Кампо по приказу инфанта дона Фернандо, сеньора города, начали устраивать ярмарки. Всего через несколько лет они стали знамениты на все королевство. В «Хронике дона Альваро де Луна» говорится применительно к середине XV в., что на ярмарки Медина-дельКампо «стекались огромные толпы людей не только из Кастилии, но и из других королевств». Ярмарки устраивались дважды в год и длились в общей сложности около ста дней. Туда съезжались, помимо торговцев из испанских королевств, купцы из других стран: Италии, Франции, Португалии и т.д. На них продавали и покупали разнообразные продукты: шерсть, вино, масло, мед, дорогие ткани и ювелирные украшения. С конца XV в. в широкое употребление входят векселя.
Внешняя торговля шла, естественно, по нескольким направлениям, прежде всего с другими королевствами полуострова – Арагоном, Наваррой, Португалией, Валенсией и иногда с Гранадой; однако атлантические тоговые пути развивались более динамично. Бургос стал крупнейшим центром, где заключались контракты на поставку шерсти, которая вывозилась из портов Страны Басков, в первую очередь Бильбао. В Бургосе в середине XV в. появилась купеческая гильдия (universidad de mercaderes). Среди товаров, которые отправлялись из испанских земель во Фландрию, на Атлантическое побережье Франции, в Англию, ганзейские города, первое место занимала шерсть, а следующая позиция принадлежала железу из Бискайи. В меньших объемах экспортировались масло, вино, квасцы, кожа и сахар, который привозили с Канарских островов. Импортировали ткани, высококачественное сукно, продукты из всех северных стран, а также гобелены, произведения искусства и предметы роскоши для высшей знати Кастилии. В городах по всему атлантическому побережью возникали консулаты купцов из Кастилии – в Руане, Нанте, Дьеппе, Брюгге. В последнем городе были даже два испанских землячества – кастильское и бискайское.
На юге полуострова сложилась другая крупная торговая зона – атлантическое побережье Андалусии, важная со стратегической точки зрения, поскольку здесь соединялись торговые потоки из Средиземноморья и Атлантики. Кроме того, это была ближайшая к Африке территория, откуда шли в Европу золото и чернокожие рабы. Самыми активными торговыми агентами здесь были генуэзцы, обосновавшиеся во многих андалусийских городах, прежде всего в Севилье, но также в Кадисе, Хересе-де-ла-Фронтера, Санлукаре-де-Баррамеда и Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария. Этим путем экспортировались оливковое масло, кошениль, кожа, воск, ртуть из рудников Альмадена, а в отдельные годы – пшеница. Товарами импорта были флорентийские сукна, ювелирные изделия в технике дамаскинажа54, специи и бумага.
Пожалования Энрике II и его наследников усилили позиции крупной знати, которая владела обширными сеньориями, где осуществляла в том числе и судебную власть. Перечислим лишь некоторые наиболее влиятельные роды в Кастилии XV в.: Веласко, Манрике, Энрикес, Пиментель и Киньонес на землях долины Дуэро; Мендоса и Суньига на юге Месеты; Гусман, Понсе де Леон, Фернандес де Кордова в Андалусии. Ступенью ниже стояла низшая знать – кабальеро и идальго. На противоположном социальном полюсе располагалось сословие трудящихся, довольно разнородная группа. Но большинство все же составляли крестьяне, обрабатывавшие чужую землю и находившиеся в положении зависимых от благородного сословия. Однако речь шла не только о социальных и экономических различиях между знатью и крестьянством, но также о представлениях, образах, ассоциировавшихся с этими социальными группами. В литературных и прочих текстах того времени знать предстает как благородное, законопослушное и благовоспитанное сословие, а крестьяне, напротив, грубые, грязные и невежественные.
В городах также существовало разделение на правящую олигархию и простых горожан. Городские кабальеро, как правило, были людьми состоятельными и в то же время входили в состав знати. Очень характерен пример Бургоса. В начале XV в. власть в городе принадлежала нескольким родам: Санто Доминго, Фриас, Престинес, Мате, Камарго. Это были семьи, преуспевшие в коммерции и одновременно старавшиеся породниться с местной знатью и вступить в самую престижную городскую корпорацию – «Братство Нашей Госпожи де Гамонал». Горожане, не принадлежавшие к привилегированному благородному сословию, были ремесленниками, мелкими торговцами, рыбаками, садоводами. Уровень их жизни был довольно скромным, а участие в деятельности консехо почти невозможным.
Резкие социальные контрасты, как в сельском мире, так и в городском, приводили к конфликтам. Так, некоторые городские общины, долгое время имевшие статус королевских владений, начинали активно выражать недовольство злоупотреблениями, которые, как они считали, допускали сеньоры, в чьи домены они вошли в результате пожалования. Так случилось с городом Бена-венте, община которого в начале XV в. отправила Энрике III послание с перечислением всех притеснений, которые причинил ей сеньор Хуан Альфонсо Пиментель и его люди. Горожане не требовали изгнания сеньора, но настаивали, чтобы дон Хуан Альфонсо, получивший Бенавенте в качестве королевского пожалования, соблюдал их права и привилегии и не бесчинствовал. Более масштабные конфликты произошли в Галисии. В 1431 г. вспыхнуло восстание против галисийского аристократа Нуньо Фрейре де Андраде, в конце концов подавленное. В 1467 г. началась так называемая «вторая война Священного Братства» («segunda guerra irmandin˜a»). Это было связано с созданием в том же году Главной Эрмандады, в которой участвовали и горожане, и жители сел, а также некоторые представители благородного сословия. Мятежники, численность которых достигала 80 тыс. человек, действовали отдельными хорошо организованными отрядами, смогли захватить инициативу и разрушили немало замков, принадлежавших высшей знати. Но в 1469 г. восстание было подавлено из-за внутренних разногласий между самими восставшими, а также благодаря несомненному военному превосходству магнатов. Страна Басков была еще одним регионом, где конфликты происходили в это время особенно часто. Там шла вражда между двумя группировками знати, Оньясинос и Гамбоинос. Но нередко она выплескивалась против простого люда. Поэтому эрмандады, возникавшие там, играли сдерживающую роль против насилия и злоупотреблений знати.
Наконец, следует сказать о так называемой проблеме конверсо. Так называли иудеев, которые после событий 1391 г. стали переходить в христианство. Постепенно среди простого народа сформировалось враждебное отношение к этим «новым христианам», или марранам, как их еще называли. В конверсо видели тайных иудеев, считая, что они продолжают соблюдать установления своей прежней веры. Этому способствовало и то, что они сохраняли те же занятия, что и тогда, когда были членами иудейской общины. Погром против новых христиан произошел в Толедо в 1449 г. Началом послужило недовольство горожан одним налогом, собирать который должен был конверсо Алонсо де Кота. Предводители восстания принадлежали к самым влиятельным местным семьям, во главе их стоял Перо Сармьенто. Их главной целью было помешать любой ценой тому, чтобы хоть один конверсо занимал должность в городском управлении. В это же время появляются памфлеты, направленные против конверсо. Так, автор одного из них, бакалавр Маркос Гарсиа де Мора, утверждал в совершенно антисемитском духе, что «новые христиане» были и остаются представителями проклятого рода. Вскоре появилась работа францисканца Алонсо де Эспина, озаглавленная «Крепость веры», очень сурово критиковавшая конверсо и не отличавшая их от остальных иудеев. А в 1473 г. Кордова и затем другие города Андалусии стали свидетелями народных выступлений против конверсо.
Политические неурядицы, которые переживала Кастильская Корона в XV в., могут создать впечатление, что королевская власть теряла свои позиции. Но это будет ошибочный вывод. Если взглянуть на ситуацию непредвзято, то в это столетие институт королевской власти заметно усиливался как на практике, в сфере управления, так и в теории, в сфере политической идеологии и философии. Наиболее выдающиеся мыслители эпохи в своих трактатах обосновывали и защищали необходимость максимально сильной, авторитарной королевской власти. Родриго Санчес де Аревало писал, что «король – это образ Бога на земле». Постоянно звучит идея «абсолютной власти короля». На кортесах в Ольмедо в 1445 г., собравшихся незадолго до сражения между войсками короля и «арагонских инфантов», образ королевской власти был вознесен просто на недосягаемую высоту. На этом собрании говорили, что «никто да не осмелится противостоять королю, потому что тот, кто сопротивляется королевской власти, посягает на порядок, установленный Богом».
Вместе с развитием политической теории происходило и становление разных элементов политической структуры, которые придавали ей прочность. Так, например, особое значение приобретают границы, поскольку они отгораживали от общин иноверцев и чужаков, часто настроенных враждебно. В XV в. складывается идея столицы – города, который стал бы постоянной королевской резиденцией. Де-факто такую роль играл Вальядолид, после того как там с 1442 г. постоянно обосновалась канцелярия, действовавшая как суд высшей инстанции, или Аудиенсия. Хосе Антонио Мараваль55, основываясь на этих фактах, пришел к заключению, что в пятнадцатом столетии в Испании сложилась протонациональная идея.
В то же время постоянно росла роль в управлении летрадо или легистов, т.е. должностных лиц, получивших образование, обычно юридическое, в университете. Таким образом, политическая власть, прежде основывавшаяся на лояльности верных вассалов, начала отстраняться от прежней опоры, выдвигая в качестве главного требования для участия в управлении профессиональную подготовку. Самым важным этапом, когда произошло укрепление позиций летрадо в государственной администрации, стало правление Энрике IV. Кроме того, следует упомянуть о королевском установлении, принятом при том же короле в 1473 г. на кортесах в Сеговии, которое послужило основой для создания при Католических королях Святой Эрмандады. C начала XV в. происходит становление института постоянной армии, находящейся на службе короля. Преобразованиям подверглась и Казна, разделенная на два ведомства – собственно Казну и Палату счетов. Как показал профессор Ладеро56, налоговые поступления в XV в. устойчиво росли, прежде всего благодаря увеличению алькабалы.
Организация кортесов этого столетия отличалась от предшествующих периодов. Представительство городов было уменьшено: осталось только 17 центров, присылавших своих депутатов. Одновременно представители церковной иерархии и знати постепенно переставали посещать заседания. Сессии кортесов стали превращаться во встречи короля с представителями городов для обсуждения и вотирования налогов. С другой стороны, уменьшение значения городских депутатов могло быть следствием решения короля, что его расходы теперь будут финансироваться за счет Казны королевства. В этом же контексте следует рассматривать королевские послания, которые власть завела обыкновение рассылать по всем городам, представленным в кортесах, что способствовало сокращению автономии городских центров. Что касается организации власти на местах, то здесь по-прежнему действовали основные тенденции, обозначившиеся в правление Альфонсо XI, когда возник институт рехидоров, назначаемых королем, но подконтрольных городской олигархии. Но постепенно начинает расти роль коррехидоров, которых присылал король, первоначально в качестве третейских судей для разрешения городских конфликтов, однако их контролирующие функции постоянно росли, а соответственно и вмешательство короля в местное управление.
Духовная жизнь XV в. в целом была не столь бурной и яркой, как в предшествующее столетие. Только в Бискайе в первые десятилетия возникло еретическое движение, адептов которого называли «еретиками из Дуранго». Монахи-мятежники, во главе которых стоял францисканец Алонсо де Мелья, отрицали институт брака, выступали за общность имущества и женщин. Они требовали нового перевода Библии, отрицали присутствие Христа в евхаристии и не почитали крест. Эта ересь, привлекшая немало сторонников среди жителей области Дурангесадо, была жестоко подавлена, сотни были казнены. Алонсо де Мелья удалось спастись, он нашел убежище в Гранадском эмирате.
Церковь продолжала господствовать в духовной жизни королевства. Наиболее яркие мыслители эпохи были теологами: Хуан де Торкемада, Алонсо де Мадригаль и уже упомянутый Родриго Санчес де Аревало. Торкемада, монах-доминиканец, защищал консервативные и явно антисоборные идеи в своей «Сумме о Церкви». Алонсо де Мадригаль, епископ Авилы, прозванный Tostado (Смуглый), напротив, поддерживал идею соборности Церкви. Санчес де Аревало писал в основном на политические темы. Литературное творчество было не чуждо и представителям знати, среди них можно упомянуть, например, Фернана Переса де Гусман, Иньиго Лопеса де Мендоса, маркиза Сантильяну, автора таких блестящих произведений, как драма «Представление о Понце» или «Серранильи»; Хорхе Манрике, создавшего бессмертные «Стансы на смерть отца». В конце концов, как написал маркиз Сантильяна, между пером и мечом не было вражды, ибо «познание не притупляет острие копья, не ослабляет руку кабальеро, держащую меч». К перечисленным именам следует добавить еще одно – Хуан де Мена, написавший выдающуюся поэму «Лабиринт Фортуны». Кроме того, от XV в. до нас дошло много произведений народного творчества, таких как сборник сатирических куплетов «Минго Ревульго» или «Провинциальные песенки».
Наиболее заметным явлением в кастильской культуре XV в. стало появление гуманизма, пришедшего, как известно, из Италии. Следует отметить, что между идеями гуманизма и учением христианства никогда не было никаких противоречий. Первым кастильским гуманистом, как представляется, был епископ Бургоса Алонсо де Картахена, сын обращенного в христианство иудея. Он восхищался идеалами итальянских гуманистов и создал несколько произведений, черпая вдохновение в творчестве Сенеки, уроженца Испании. Также к первым кастильским гуманистам следует причислить Фернана Переса де Гусман, загадочного Энрике де Вильена и, конечно, маркиза Сантильяну. И разумеется, нельзя забыть о Хуане де Сеговия. Это был оригинальный мыслитель, который отстаивал идеалы пацифизма и защищал необходимость диалога между разными религиями. Хуана де Сеговия можно причислить к направлению экуменизма.
По другую сторону хребта Кордильера-Суббетика все еще существовал Гранадский эмират. В XV в. он почти непрерывно пребывал в состоянии кризиса. Только с 1417 по 1450 г. власть переходила от одного эмира к другому десять раз, а один из них, Мухаммад IX, четырежды занимал трон. В этих обстоятельствах не приходится удивляться тому, что христиане воспользовались ситуацией и одержали несколько военных побед, из которых следует упомянуть победу при Ла-Игеруэле в 1431 г. Когда в Кастилии корона принадлежала Энрике IV, Гранада, находясь под властью С’ада (1453–1464), а затем его сына Абу аль-Хасана (1464–1485), укрепила свое положение, хотя несколько крепостей перешли под власть христиан на малагском побережье, как, например, небольшой город Эстепона. Но не исключено, что представление об улучшении положения Гранады возникло на фоне внутренних неурядиц Кастильского королевства.
В середине XV в. в Гранадском эмирате насчитывалось около 350 тыс. человек. Самым населенным городом была, конечно, Гранада с 50 тыс. жителей. Большинство населения были мусульманами, но разнившимися по этнической принадлежности: берберы, арабы, сирийцы, мулади, славяне и др. Но также были и иноверцы: христиане, большинство которых были военнопленными, и иудеи. Экономическая ситуация мало менялась за два с лишним века существования эмирата. Напомним, что большую роль играла внешняя торговля, из которой наибольшую выгоду извлекали генуэзцы. Они стремились захватить лидерство в международной торговле, шедшей через Гибралтар. В целом события развивались таким образом, что было очевидно: дни эмирата сочтены.
Пятнадцатое столетие стало эпохой потрясений в Арагонской Короне. В самом его начале на престол взошли представители новой династии – Трастамара, из Кастилии. В этом событии некоторые историки склонны видеть истоки столкновения между авторитаризмом и пактизмом. Второй правитель из этой династии, Альфонсо V, был всецело погружен в заботы об итальянских владениях, в первую очередь о Неаполитанском королевстве, где в конце концов и остался. Но при его брате и наследнике Хуане II в Каталонии начался жестокий и очень тяжелый по своим последствиям внутренний конфликт, длившийся десять лет. С точки зрения экономики в Арагонской Короне XV в. мы видим резкий контраст между переживавшей глубокий упадок Каталонией, сказавшийся также и на численности населения принципата, и Валенсией, которая достигла невероятного расцвета. Не менее острыми были социальные конфликты. В областях, где сохранялась практика «дурных обычаев», почти столетие продолжались выступления ременс, имевшие различный исход. И одновременно в крупных городах шла борьба между патрициатом и горожанами, самым ярким примером которой стала вражда между партиями «Ла Буска» и «Ла Бига»57 в Барселоне. Мальорка пережила крупное «восстание деревенщин» (forans). Арагонская Корона, уже включавшая в свой состав Мальорку, а затем распространившая свою власть и на Неаполитанское королевство, представляла собой крайне неоднородный политический конгломерат областей, в котором неразрывно переплелись единство и разнообразие. Благодаря тесным контактам с Италией здесь ранее, чем в других испанских королевствах, проявилось влияние идей итальянского гуманизма в культуре.
Королевство Наварра, которое ни в коем случае нельзя обойти вниманием в рассказе о восточной части Испании, в XV в. также стало жертвой больших потрясений.
В 1410 г. Арагонская Корона столкнулась с династическим кризисом: король Мартин I умер, не оставив наследника мужского пола. Три претендента – кастильский инфант Фернандо, граф Уржеля Жауме, Людовик Анжуйский, герцог Калабрийский – выставили свои кандидатуры на престол. Их соперничество в соответствии с заключенным в Альканьисе соглашением должно было разрешиться по решению собрания из девяти выборщиков – по трое представителей от Арагона, Каталонии и Валенсии. Представители, среди которых был знаменитый доминиканский монах из Валенсии Висенте Феррер, собрались в местечке Каспе, в Арагоне. В июне 1412 г. они закончили свои дебаты, сделав выбор в пользу кастильского инфанта Фернандо, который должен был взойти на арагонский престол. Это событие вошло в историю как «компромисс в Каспе». Историки продолжают активно обсуждать это решение, несмотря на то, что, по словам Хайме (Жауме) Висенса Вивеса58, сделанный выбор «был исторически оправдан, поскольку он пал на того кандидата, который устраивал большинство влиятельных групп в землях королевства».
Фернандо I (1412–1416) стал первым правителем Арагона из династии Трастамара. Первой проблемой, с которой столкнулся новый король, стал мятеж графа Уржеля, его соперника в борьбе за престол. Взяв Балагер (1413), Фернандо захватил графа в плен и отправил его в кастильский замок Уруэнья. Кроме того, королю пришлось столкнуться с противодействием каталонской знати на кортесах в Барселоне 1412–1413 гг. Несомненно, что Женералитат вышел из этого противостояния значительно окрепшим. А Фернандо в свою очередь принял решение в дальнейшем больше не идти на уступки. Первый из Трастамара не обошел своим вниманием и владения короны в Средиземноморье, прежде всего Сицилию и Сардинию.
Фернандо I наследовал его сын, Альфонсо V (1416–1458), прозванный Великодушным. Он настолько был поглощен заботами о средиземноморских землях Арагонской Короны, что большая часть его жизни прошла за пределами Пиренейского полуострова, поэтому некоторые историки называют его «гражданином Средиземноморья». В 1420 г. он отправился на Сардинию и подавил вспыхнувший там мятеж. На Корсике он потерпел неудачу, и следующей его целью стал Неаполь, куда он прибыл в 1421 г. Бездетная королева Джованна II провозгласила его наследником, после того как Альфонсо V одержал победу над генуэзцами. Но его планам не суждено было осуществиться: в 1423 г. пришлось возвратиться в испанские земли. В течение нескольких лет он был вовлечен в решение проблем своих братьев – «арагонских инфантов» – в Кастилии. После подписания договора в Махано (1430) Альфонсо V решил вернуться к итальянским делам, и снова в Неаполь. На сей раз он потерпел поражение в морском сражении при Понце (1435) и был взят в плен. Но это не был окончательный крах. С 1436 г. Альфонсо сосредоточил все свои усилия на завоевании Неаполя. После нескольких военных успехов, в частности взятия Беневенто, его войска в 1442 г. вошли в столицу Неаполитанского королевства. В феврале 1443 г. сам король с триумфом въехал в город и на улицах Неаполя его провозглашали освободителем. Несколько лет спустя он приказал воздвигнуть в городе триумфальную арку, на которой можно было прочесть: Alfonsus, rex Hispanus, Siculus, Italicus, pius, clemens, invictus – Альфонсо, король испанский, сицилийский, италийский, благочестивый, милостивый, непобедимый. Завоевание Неаполя было главной целью всей жизни Альфонсо V, но не вызывает сомнений, что оно также принесло пользу и выгоду Арагонской Короне, и в особенности каталонским купцам. Остаток своей жизни Альфонсо Великодушный провел в Неаполе, окружив себя местными интеллектуалами.
Новым монархом Арагона стал Хуан (Жоан) II, брат Альфонсо V. К моменту своего вступления на престол он обладал уже значительным опытом в делах правления. В Кастилии он возглавлял «арагонских инфантов» в их притязаниях. В Наварре с 1425 г. был соправителем своей первой жены королевы Бланки. Он также играл не последнюю роль в управлении Арагонской Короной, занимая в 1415–1416 гг. пост наместника Сардинии и Сицилии.
Вне всяких сомнений, ситуация в королевстве, в первую очередь в Каталонии, была очень непростой. У Хуана II продолжался многолетний конфликт с его сыном Карлом, принцем Вианы, наследником наваррского престола. Это повлияло на положение дел в Каталонии: противники короля решили оказать поддержку принцу. Кортесы в Льейде 1460 г. вынудили Хуана II освободить Карла, который в тот момент был его пленником. Одновременно возник Совет Каталонии, в котором объединились каталонская знать и городской патрициат. В следующем году Совет провозгласил Карла, принца Вианы, наследником Каталонии. В этой ситуации Хуан решил пойти на переговоры, в результате которых в Вилафранке-дель-Пенедес в июне 1461 г. была подписана «Капитуляция». Это соглашение, в котором, по словам Жозепа Марии Сальрака59, «были собраны все политические привилегии, полученные олигархией со времен Педро Церемонного», стало значительным препятствием для реализации планов Хуана II. Среди прочего в нем указывалось, что король может въезжать на территорию Каталонии только с разрешения Совета Принципата. Это была значительная победа тех сил, которые выступали за сохранение особого статуса каталонских земель, прежде всего верхушки общества – крупных землевладельцев, городского патрициата, некоторых иерархов Церкви. Однако смерть принца Вианы при подозрительных обстоятельствах коренным образом изменила ход событий. Наследником Арагонской Короны был объявлен Фернандо, сын Хуана II от его второй жены Хуаны Энрикес. Каталония оказалась на грани вооруженного конфликта. В феврале 1462 г. подняли мятеж ременсы в землях Жироны. Несколько дней спустя в Барселоне прошли массовые выступления ремесленников, поддерживавших Хуана II. Совет Принципата в спешке собирал войско. 11 марта 1462 г. Хуана Энрикес решила покинуть Барселону вместе со своим сыном.
Это стало началом тяжелой гражданской войны, которая продлилась около десяти лет. На одной стороне выступал король Хуан II, который, помимо военной помощи из Франции, мог опираться на поддержку ременс и ремесленного населения городов. На противоположной стороне объединились состоятельные жители каталонских земель, представленные в Женералитате, а также к ним примкнули отдельные группы из неблагородных слоев среднего достатка. Мятежники предложили встать во главе своего движения королю Кастилии Энрике IV (1462), а после его отказа обратились к коннетаблю Педро (Педру) Португальскому (1464–1466) и в конце концов к Рене Анжуйскому (1466–1472)60. Но на поле боя удача сопутствовала войску Хуана II. Укажем на основные события этого противостояния: в 1462 г. Жирона выдержала осаду мятежников и не сдалась; в 1464 г. королевские войска взяли Льейду; в 1465 г. армия Хуана II одержала победу при Калафе и в течение последующих месяцев заняла многие населенные пункты, в том числе Серверу и Тортосу. В 1467 г. мятежникам удалось победить в Виладемате, что позволило им контролировать Ампурдан. В конце 1471 г. последовала новая череда успехов роялистов: повторное занятие Жироны и победа у СантаКолома-де-Граманет. Взятие войсками короля Барселоны в 1472 г. после долгой осады стало концом гражданской войны в Каталонии. Поражение мятежников было зафиксировано в договоре в Педральбесе. Хуан II был настроен миролюбиво и не подверг противников ни казням, ни преследованиям.
Одним из итогов военных столкновений стал переход под контроль французского короля земель Руссильона и Серданьи, которые Хуан II передал в 1462 г. в благодарность за оказанную помощь, а затем после установления мира потребовал назад. Это усложнило отношения с Францией.
В начале 1479 г. Хуан II скончался на восемьдесят втором году жизни.
Тяжелые последствия кризисного XIV в. постепенно изживались в следующем столетии во всех областях Арагонской Короны, за исключением Каталонии. Демографический рост происходил в Арагоне, Валенсии и на Мальорке. Каталония, напротив, теряла население: между 1378 и 1479 гг. его численность сократилась примерно на четверть. Очень показательны в этом контексте примеры городов Барселона и Валенсия. Население Барселоны накануне эпидемии Черной смерти составляло около 50 тыс. жителей, в середине XV в. оно едва достигло 20 тыс. А население Валенсии, напротив, выросло с 20 тыс. человек в первой половине XV в. до 40 тыс. столетием позже. Этот рост происходил в Валенсии в основном за счет иммиграции. Кроме того, восстановились темпы аграрного развития, особенно в той же Валенсии. Однако этого не произошло ни в Каталонии, ни на Мальорке, где, напротив, шел спад объемов сельскохозяйственного производства. Что касается ремесла, то производство тканей, так активно развивавшееся прежде в Каталонии, стало заметно замедляться. В Валенсии, наоборот, ремесло растет: в первую очередь развиваются текстильное и керамическое производство, ковроткачество, а также изготовление красителей и мебели.
Но пожалуй, наиболее заметна разница темпов развития между пребывающей в кризисе Каталонией и процветающей Валенсией в области торговли. В Каталонии товарооборот стремительно рухнул в XV в., хотя дискуссия относительно хронологии кризиса пока продолжается. Некоторые авторы считают, что наиболее тяжелыми были 1440–1455 гг. Но и период гражданской войны между 1462 и 1472 гг. оказался не легче. Этот процесс шел под влиянием очень многих факторов, включая как внутренние неурядицы в регионе, так и турецкую экспансию в Средиземноморье. Итальянский историк Марио дель Треппо61 показал, что между 1455 и 1470 гг. в порт Барселоны не зашло ни одно генуэзское судно из тех, что шли в сторону Фландрии, но также между 1465 и 1469 гг. из порта Барселоны ни одно судно не отправилось в Левант. Кроме того, в 1468 г. Таула де Канви, успешно действовавшая с начала XV в., объявила об отказе платить по счетам, т.е. фактически о банкротстве. Вся Каталония в этот период пребывала в финансовом хаосе. И в целом состояние региона в правление Хуана II напоминало агонию.
Ситуация в Валенсии, и прежде всего в самой столице королевства, была прямо противоположной. Расцвет торговли, который переживал регион, объясняет присутствие в городе многочисленных иноземных купцов, в первую очередь итальянских. Недавние исследования показали, насколько процветающим был в XV в. валенсийский порт. Валенсия торговала с Кастилией, с итальянскими землями (Сардинией, Сицилией, Неаполем, Генуей и Венецией), а также с некоторыми мусульманскими областями, включая Гранадский эмират и север Африки. Другая очень важная характеристика валенсийской экономики этого периода – стабильность денежного оборота. Наиболее ярким и наглядным свидетельством подъема экономики стал невероятный расцвет, который переживало в XV в. городское хозяйство Валенсии.
В Арагоне в XV в. торговля также была на подъеме: в Каталонию везли оттуда шерсть и пшеницу, в Наварру – масло, а шафран – в запиренейскую Европу. Что касается Мальорки, то она продолжала торговать своими тканями с Северной Африкой.
Как в сельском, так и в городском обществе существовал очень резкий разрыв между аристократией и неблагородными слоями населения. На самой верхней ступени социальной иерархии располагались крупнейшие сеньоры, к которым в Арагоне принадлежал такой род, как Фернандес де Эредиа, в Валенсии – Виларагут и Сентельес, а в Каталонии – графы Ампуриаса и Пальярса. Мелкая неродовитая знать, которая сильнее всего пострадала во время кризиса XIV в., оставалась очень слабой до конца XV в. На низшей ступени социальной лестницы находились крестьяне, самая большая по численности группа, но одновременно и очень разнородная. В XV в. было множество крестьянских восстаний, таких, как, например, восстание работников в Маэлье, в Арагоне, выступивших против своего сеньора.
Самым крупным движением сельского населения в XV в. стало восстание ременсов в каталонских землях. Ременсы составляли примерно четверть населения принципата. Несомненно, кризис XIV в., способствовавший укреплению так называемых «дурных обычаев», которые вошли в обиход у крупных сеньоров, создал условия для возникновения конфликта. В целом кризис затронул трудящихся неравномерно. Некоторые немало выиграли от него, но для большинства условия жизни ухудшились. С одной стороны, существовало движение за отмену «дурных обычаев», а с другой – владельцы, присоединившие заброшенные земли к своим участкам, стремились закрепить права на них. Социальная напряженность в сельском мире Каталонии возрастала весь XV в. и достигла кульминации в правление Альфонсо V, который решил поддержать ременсов. Они возобновили свои выступления в 1447 г., а в следующем году образовали союз. В 1455 г. была принята «Сентенция», в соответствии с которой отменялись все виды личных повинностей, включая и «дурные обычаи». Но проблема ременсов не был решена. Спустя несколько лет волнения возобновились в Старой Каталонии и совпали по времени с началом гражданской войны в 1462 г. Ременсы, как известно, поддерживали в этом конфликте Хуана II. Вопрос со статусом ременсов оставался нерешенным до правления Фернандо Католического.
Конфликт иной социальной природы, связанный прежде всего с городской средой, случился в середине XV в. в Барселоне. Речь идет о соперничестве двух партий – «Ла Буска» и «Ла Бига», первая из которых объединяла защитников интересов непривилегированного городского населения, а вторая была связана с патрициатом. Городское управление в Барселоне контролировали «почетные граждане», и эта ситуация вызывала острое недовольство других групп горожан. Они в 1452 г. создали Союз трех сословий и народа Барселоны, который объединил ремесленников, мелких и средних торговцев, лиц свободных профессий. В следующем году «Ла Буска» при поддержке королевского наместника в Каталонии Галсерана де Рекесенс, захватила власть в Барселоне. «Щепочники», находясь у власти, предприняли ряд мер протекционистского характера по отношению к местному производству, а также начали преобразования в городском управлении, нацеленные на демократизацию. Они постановили, что в Совете ста должно быть равное представительство всех городских слоев. Также «щепочники» пытались провести финансовую реформу. Однако их преобразования не привели к ожидаемым улучшениям, что очень разочаровало большинство горожан. В результате «Ла Бига», т.е. олигархия, восстановила контроль над городом. Сторонники «Ла Биги», как написал Жауме Сафонт в 1457 г., считали «щепочников» предателями. Соперничество этих двух партий в Барселоне стало одной из главных причин жестокой кровопролитной гражданской войны, которая длилась десять лет.
Наконец, еще одним очень крупным и заметным конфликтом середины XV в. было восстание «деревенщин» на Мальорке. Термин «деревенщина» (foran) использовался для обозначения крестьян и жителей небольших городков в отличие от «горожан» – жителей Пальмы. «Деревенщины», недовольные действиями городской олигархии Пальмы, восстали в 1450 г. Альфонсо V поддержал «горожан». В 1451 г. на восставших наложили огромный штраф, а некоторые из их предводителей были казнены. Эти меры привели к новым возмущениям, причем в них участвовали теперь и некоторые непривилегированные «горожане». В 1452 г. королевские войска с помощью итальянских наемников окончательно подавили восстание. На крестьян обрушились жесточайшие репрессии. В 1457 г. был казнен вдохновитель и предводитель восстания «деревенщин» Симо Бальестер.
В Арагонской Короне продолжали существовать общины мудехаров и иудеев. Самое серьезное столкновение с мусульманами произошло в Валенсии в 1456 г., когда морерия подверглась нападению христиан и была полностью разграблена и разрушена. Иудейская община сильно сократилась из-за массового обращения в христианство после событий 1391 г., а также из-за проповедей Висенте Феррера и Тортосского диспута, который состоялся в 1413–1414 гг.
Арагонская Корона представляла собой довольно сложно организованную политическую структуру, поскольку включала в себя сразу несколько политических образований. Можно разделить, во-первых, собственно земли Короны, которые располагались на Пиренейском полуострове, т.е. Арагон, Каталония и Валенсия, и заморские владения: в начале XV в. это Мальорка, Сардиния и Сицилия, а в середине века был присоединен Неаполь. Таким образом, существовали значительные различия между королевствами, каждое из которых сохраняло свой собственный облик, но было объединено с другими фигурой общего суверена; и все это, вместе взятое, со времен Педро IV Церемонного стало именоваться Арагонской Короной. В данном случае следует говорить об объединении королевств, а не о федерации. Именно такая форма, как показал историк Луис Суарес Фернандес62, позволяла сочетать множественность конкретных административных форм с прочным единством в целом: «…многообразие в основе при прочном единстве на вершине». Полномочия и возможности Короны достигли своего наивысшего расцвета на излете Средневековья. Они позволяли добиваться исполнения законов, трудиться ради общего блага подданных, защищать территорию Короны от нападений врагов и, наконец, поддерживать мир.
С середины XIV в. в Арагонской Короне существовала должность главного местоблюстителя королевства (locumtenens, llochtinent). Эту должность, по сути альтер эго короля, замещали обычно ближайшие родственники монарха – жена, сыновья или братья, они исполняли королевские обязанности в случае отсутствия короля. Институт местоблюстительства имел большое значение в XV в., в частности из-за частого и длительного отсутствия в испанских землях королевства Альфонсо V. Так, когда он в 1420 г. отправился в Италию, местоблюстителем в испанских землях осталась его супруга, королева Мария. На время своего второго отъезда в итальянские земли он оставил власть в королевствах Арагон и Валенсия своему брату Хуану, а Мария стала править в Каталонии.
Полномочия Генеральной депутации, или Женералитат, созданной в середине XIV в. при Педро IV Церемонном, постоянно росли. Первоначально ее полномочия ограничивались фискальной сферой, но затем к ней добавились политические функции, и она постепенно стала органом сословного представительства в принципате. Поскольку в Женералитат были представлены все влиятельные слои населения, она стала играть исключительно важную роль во время гражданской войны 1462–1472 гг. Подобные учреждения появились и в других землях Арагонской Короны. В 1412 г. в Арагоне создали Депутацию королевства, состоявшую из восьми членов – по двое от каждого из сословий. В 1419 г.
похожее учреждение, также называвшееся Депутация королевства, появилось в Валенсии.
В XV в. развитие церкви в Арагонской Короне мало чем отличалось от того, что было в это время в других частях христианского мира. Великая схизма, безусловно, оказывала свое негативное влияние, пока не была преодолена в начале XV в. Необходимость церковной реформы осознавалась как высшими иерархами, так и простыми верующими. Прелаты, принадлежавшие, как правило, к знатным родам, беспокоились больше о делах земных, чем о духовных. Например, один из епископов Вика за время своего пребывания в должности ни разу не побывал в собственном диоцезе. Что касается народных масс, то здесь царили предрассудки и мистицизм. Но некоторые изменения в королевстве все же происходили, в частности здесь появился орден иеронимитов. Кроме того, были иерархи, которые убежденно отстаивали необходимость церковных реформ, например епископ Жироны, а позже кардинал Жоан Маргарит.
В XV в. в Арагонской Короне появились два новых университета, оба в Каталонии – в Барселоне и в Жироне. Кроме того, очень значительных высот достигло искусство картографии, особенно картографическая школа на Мальорке63. Самым знаменитым ее представителем был иудей Иегуда Крескес, принявший христианство. Среди произведений, созданных в XV в., следует упомянуть «Историю завоеваний королевства Арагон и принципата Каталонии», которую написал каталонский хронист Пере Томич, а также «Испанские хроники» епископа Жоана Маргарита, где он пишет о существовании единой Римской Испании. Но несомненно, самым блестящим автором XV в. был валенсиец Аузиас Марк. Его стихотворные произведения на каталанском языке были объединены в сборнике «Песни о любви, морали, душе и смерти». Интересным автором был валенсиец Жоанот Мартурель, сочинивший рыцарский роман «Тирант Белый».
Наиболее существенной чертой культуры Арагонской Короны было появление гуманистических течений и идей, пришедших из Италии. Важную роль сыграли тесные связи с Италией, которые объясняют то, что здесь довольно быстро узнали о Данте и Петрарке. Одновременно в Арагоне осуществлялись переводы текстов многих известных античных авторов: Овидия, Сенеки, Цицерона и Аристотеля. Важнейшую роль в рецепции идей гуманизма сыграл король Альфонсо V Великодушный. Этот монарх поддерживал отношения со многими прославленными гуманистами: Панормитано, Лоренцо Валлой, Джованни Понтано, Антонио Манетти. Альфонсо V проявлял большой интерес к культуре, к сочинениям античных авторов. Здесь можно вспомнить слова Панормитано: «Он никогда не отправлялся на войну, не прихватив с собой сочинений Цезаря». И добавлял: «Общеизвестно, что ничто так не радовало его, как книги». А маркиз Сантильяна задавал о нем риторический вопрос: «Разве кто-нибудь знает латынь столь же хорошо?»