Парадокс, но факт: немалая часть госслужащих не имеет представления о том, чем управляют на уровне города, региона и страны в целом.
Отсюда следует, что чиновники профессионально некомпетентны и не знают, на какие действительно «кнопки» нажимают.
Показательны в этом отношении слова М. С. Горбачева, который признавался: «Мы не знаем то общество, в котором живем». Тем не менее, управлял…
На самом деле чиновники знают, на какие «кнопки» нажимать, чтобы решать проблемы в личных и групповых целях.
Примерно также обстоит дело и с реформами. О них не говорит только ленивый, но почти никто не знает, что это такое.
В чистом виде историко-психологический подход к реформам означает их анализ с теоретических позиций, в частности, культурно-исторической психологии (социального конструкционизма), социальных представлений и т. п. Он предполагает обоснование условий, среды проведение реформ и модернизации с учетом состояния государственных, политических, экономических и общественных институтов, отношений, социальных групп, стратификации общества, социальных ценностей, менталитета, уровня социальной напряженности и пр.
Возможности историко-психологического подхода в значительной степени расширяются, если он при этом опирается на теорию национальных интересов, возможности конфликтологического анализа, компаративных исследований (сравнительного, кросс-культурного анализа).
Он ориентирует на проведение реформ и модернизации в различных сферах, так как изменение в одной сфере практически невозможно без перемен в других.
Историко-психологический подход к реформам и модернизации существенно отличается от их анализа с позиции истории.
В данном случае возможности истории как таковой усиливаются за счет научного потенциала психологии и в первую очередь – социальной психологии.
Подобный подход отражен в работах Б. Ф. Поршнева «Социальная психология и история» (М. 1979); В. А. Шкуратова «Историческая психология» (М., 1997) и др.
Одно из ведущих направлений социальной психологии – социальный конструкционизм ориентирует на учете культуры, ментальности, ценностей при анализе любых явлений, в том числе реформ и модернизации. Только на основе этого можно обосновать и выбрать ту или иную модель модернизации. Так поступили в Японии и ряде других стран.
Историко-психологический анализ наполняет конкретным содержанием подход, именуемый в истории цивилизационным.
Реформа (лат. преобразовываю) – преобразование, изменение, переустройство каких-либо сторон общественной жизни, не затрагивающее основ существующей социальной структуры. Как правило, реформы приводят к изменениям (более или менее прогрессивным) тех порядков, институтов или учреждений, которые уже не соответствуют реальностям данного исторического отрезка времени (Отечественная история в терминах и понятиях / под ред. М. В. Зотовой, 2002 г.).
Что касается соотношение понятий «реформа» и «революция», то первое означает эволюционное решение тех или иных проблем; второе – радикальное со всеми вытекающими отсюда издержками и последствиями. Революция может быть инспирированной извне, и может возникнуть как следствие социальной напряженности. В современном мире, в XXI веке революции крайне редкое явление, за исключением арабского мира. Здесь они возникли потому, что «верхи не могли, а низы не хотели». Верхи не могли обеспечить высокое качество жизни гражданам, и граждане не захотели больше мириться с нищетой, безработицей и т. д. Но в результате противостояния народа с властью арабские страны понесли колоссальные экономические издержки. Тем не менее, они открыли своим детям доступ в будущее. Поэтому можно согласиться со словами Столыпина о том, что нам не нужны великие потрясения, а нужны великая Россия. Однако заявлять о том, что лимит революций исчерпан нельзя. Поскольку революция зависит от объективных условий, наличия социальных конфликтов, эффективности проводимых реформ, в конечном счете, от состоятельности того или иного политического режима. Если он заводит страну в тупик, то революция неизбежна. Ответственность в этом случае возлагается на властные структуры.
Как показали общероссийский и экспертный опросы, рядовые граждане и представители региональных элит по-разному относятся к понятию «реформы» и возможности проведения новых реформ в стране.
Рядовые россияне в целом нейтрально воспринимают само слово «реформы». Так, отвечая на открытый вопрос: «Как вы понимаете слово «реформы», что оно означает?», почти половина респондентов (47 %) трактовали это понятие как некоторые изменения, перемены: новое в жизни, положительное; большие, крупные изменения; новшества; введение что-то нового. Отметим, что ответ на этот вопрос дали 69 % опрошенных.
У части россиян – впрочем, довольно небольшой(16 %) – слово «реформы» ассоциируется с изменениями в конкретных сферах жизни: с денежной реформой; с приватизацией и изменением форм собственности; с изменением законодательства; с изменениями во власти, в государственных структурах.
Для 5 % опрошенных слово «реформы» имеет негативную окраску: «реформа – это что плохое по отношению к простому народу»; «кто раньше не нахапал, сейчас нахапает больше».
Лишь малая часть респондентов (1 %) вкладывают в понятие «реформы» положительную оценку: «такие перемены, чтобы все процветало»; «то, чего все давно уже ждут – перемен к лучшему»; реформы – изменения, улучшающие нашу жизнь»; изменения, которые улучшают жизнь народа».
Представители региональных элит чаще, чем рядовые граждане, считают, что в массовом восприятии слово «реформы» носит негативный оттенок.
Вероятно, некоторый скепсис представителей региональных элит в отношении понятия «реформы» объясняется тем, что подавляющее большинство из них (81 %) уверены, что население страны относится к реформам негативно.
Однако сами эксперты не единодушны в своей оценке проводимых в России реформ. Так, негативную оценку проведенным реформам дают 48 % опрошенных представителей региональных элит, чуть больше четверти (27 %) демонстрируют позитивное отношение к прошедшим реформам, 23 % экспертов оценивают реформы примерно в равной степени положительно и отрицательно.