Источник вечной жизни - читать онлайн

ГЛАВА 1 НЕОЖИДАННОЕ ЗАДАНИЕ

Первую половину выходного дня Дмитрий решил посвятить чтению, недавно купленной исторической книги, – труду Жан Поля Тюийе "Цивилизация этрусков". Дмитрий удобно устроился на диване в гостиной и погрузился в древний мир, но его уединение прервано возвращением с прогулки жены с сыном, а когда он прошёл в прихожую, то увидел, что их семью решил проведать тесть.

Тесть Дмитрия был боевым генералом ГРУ, прошедшим, как и Дмитрий многие горячие точки. Неожиданный приход генерала, как предполагал Дмитрий, связан с чем-то важным, иначе сначала бы последовал звонок, поэтому Дмитрий ждал, с сожалением отложив книгу, пока генерал поговорит со своей дочерью и уделит внимание внуку.

– Что читаешь, Дима? – зачем-то спросил тесть, а когда взял книгу с журнального столика, вздохнул, – никогда не понимал тяги боевого офицера к древней истории.

– Иван Павлович, вы же не критиковать пришли мои увлечения, – прямо поинтересовался Дмитрий.

– Ты правильно почувствовал! – почему-то снова вздохнул тесть. – Ко мне обратился генерал-майор Шатов с просьбой найти офицера спецназа для выполнения деликатного поручения.

– Иван Павлович, но я же отошёл от активной службы.

– Дима, ты выслушай меня не перебивая, а потом обсудим, – поморщился генерал от нетерпения зятя.

– Помимо требования Шатова, чтобы этот человек был из спецназа ГРУ, так ещё его увлечение историей. – тесть замолчал и посмотрел в глаза Дмитрия. – Не хотел я к тебе обращаться с этой проблемой. Перебрал личные дела своих офицеров и предложил три кандидатуры на выбор секретарю Шатова и… остановились на тебе.

– Так у меня нет выбора! Товарищ генерал, вы меня перед фактом ставите.

– Генерал-майор Шатов в прошлом году отошёл от службы и сейчас он возглавляет фонд "Однополчане" и ещё несколько структур, в том числе и банк, он не только не утратил своих прежних возможностей, но и приобрёл новые связи, ведущие на самый верх, – тесть зачем-то указал пальцем на потолок.

– Когда, во сколько и где мне назначена встреча, – спросил Дмитрий.

– Завтра утром тебе позвонят, – ответил генерал, встал и отправился на кухню к дочери.

Дмитрий сидел на диване, раздумывая, чего же хочет этот генерал-майор, почему-то читать дальше желание пропало. Воскресным утром, когда не было девяти часов мобильный телефон Дмитрия начал исполнять военный марш. Лена привыкла, что звуки этого рингтона ничего хорошего не сулят, сонно спросила:

– У вас опять какие-то тайны с моим отцом, – Лена вздохнула и перевернулась на другой бок, хотя нарастающее беспокойство за мужа, уже не даст заснуть.

Дмитрий не стал отвечать на реплику жены, взял телефон с тумбочки и ответил без эмоциональной окраски:

– Здравствуйте, Дмитрий Родинов вас слушает!

– Здравствуйте, Дмитрий Иванович! – речь звонившего была в меру учтивой, – вас беспокоит Пичугин, секретарь генерал-майора Шатова. Прошу извинить за беспокойство в воскресное утро, э-э....

– Не беспокойтесь, меня предупредили о вашем звонке.

– Через десять-пятнадцать минут за вами к подъезду прибудет машина, – произнес Пичугин и не прощаясь оборвал связь.

Когда Дмитрий спустился на улицу, чёрный мерседес представительского класса ожидал у подъезда. За короткое время проезда Дмитрий раздумывал зачем он понадобился всесильному генерал-майору Шатову. Машина притормозила возле ворот особняка, а после проверки пропуска проехала во внутренний защищённый от проникновения двор.

***

Водитель провел гостя через пост внутренней охраны, а далее, как ему сообщили поднялся на второй этаж, где уже Дмитрия поджидал молодой человек, поднявшийся с кожаного дивана.

– Алексей Пичугин, майор, – назвал себя молодой человек невзрачной внешности в темно-сером цивильном костюме. – Хорошо, что добрались без задержек, генерал-майор уже ждёт вас.

Секретарь открыл дверь в приёмную, провел в кабинет генерала, представил гостя и удалился, тихо затворив дверь за собой. Генерал-майор Шатов сидел за рабочим столом и читал какие-то документы, казалось он не слышал, как секретарь завёл в его кабинет гостя, поэтому Дмитрий стоял посередине кабинета и ожидал приглашения хозяина.

– Что встал, как придурок посреди фронта, – зло бросил Шатов и обжег холодным полным презрения взглядом серых маленьких глаз, – проходи майор и садись.

Генерал небрежно собрал пачку документов, засунул их в верхний ящик стола. Генерал был уже довольно старым худым человеком, возраст перевалил за семьдесят, волосы были совсем немного тронуты сединой, а впалые щеки и льдистые глаза говорили о резком, взрывном характере.

– Майор, – начал излагать Шатов, – тебя отобрали для ответственного поручения, – резкий командный голос стал заполнять кабинет. – Нужно найти человека и как можно быстрее.

– Товарищ генерал-майор, – решил вставить фразу Дмитрий, – вам, наверное, известно, но я отошёл от активной службы.

– Молчать и слушать меня, – заорал Шатов, а потом вдруг сбавил тон, – потом приплюсуешь свои пять копеек. Если ты не справишься с этим заданием, то уже никто не справится. Этого человека звать Андрей Ильич Апраксин, с ним познакомился мой отец Матвей Данилович Шатов ещё в начале пятидесятых, когда был назначен начальником Кругарского отделения Сиблага, располагавшегося в посёлке Кругар возле Оби.

***

Андрей Ильич Апраксин был незаурядного ума человек, с превосходным образованием и происходил из древнего дворянского рода, а как царский офицер, решил не покидать родину, не смирился с советской властью и вместо жизни на чужбине, попал под давление НКВД.

Жизнь в Кругарске протекала тихо и практически без эксцессов, да и проблемы между поселенцами и местными были в основном ровными, но иногда доходило до небольших споров, но, когда с Салехарда переместили на поселение, отбывших срок уголовников, начались серьёзные стычки. По прибытии уголовники, не желавшие жить по закону, а только по понятиям, начали устанавливать свои порядки.

Матвей Данилович Шатов, тогда молодой капитан, в силу своей неопытности, не смог вовремя отследить, пресечь попытки уголовников разрушить спокойную размеренную жизнь Кругарского отделения, а когда начались беспорядки, осталось только применить силу к обеим сторонам конфликта.

Группу под предводительством Апраксина, среди которых было двое раненых, было решено переместить в барак на остров Столовый на Оби. Поселение было расположено на берегу Оби, а до острова по сухопутным меркам, было пара километров. Группу политических переместили на остров шхуной рыболовецкой артели, а для двух пострадавших из города вызвали врачей.

Местный фельдшер обработал спиртом рваную рану в боку и наложил тугую повязку на грудь Матвею Шарию, более пострадавшему от стычки с уголовниками. Бывший осуждённый, а ныне поселенец Никита Семашко сидел на скамье, морщился от боли, головокружения да поджидал, когда Фельдшер освободится, забинтует голову и чем-то облегчит страдания.

Апраксин наблюдал за пострадавшими со стороны и подумал, а что ещё он мог сделать этот лекарь, располагающий только скудными пилюлями, спиртом и бинтами. Политических оставили в бараке, а бойцы НКВД, под командованием капитана Шатова и фельдшер, вернулись в посёлок. Апраксин был разозлен решением переместить группу политических поселенцев на остров, так как считал виновными в стычке уголовников. Когда его и других мужчин доставляли на остров, он всем своим видом демонстрировал капитану Шатову свое недовольство, а что ещё он мог сделать, лишённый прав и свободы бывший царский офицер.

Апраксин оказался на острове впервые, поэтому решил его обследовать. Остров представлял собой ровную каменную поверхность, возвышающуюся над рекой, только в западной части была небольшая роща, а к воде можно было спуститься возле причала, к которому вели ступени, прорубленные в камне. В бараке Апраксин захватил две жестяные ёмкости, спустился по каменным ступеням к причалу, для приготовления еды набрал воды в реке и отнёс в барак. Матвей Шарий, потерявший много крови, беззвучно лежал на нижних нарах по левую сторону от входа в барак, и только поднимающаяся и опадающая грудь неравномерного дыхания, говорила, что человек ещё жив. Никита Семашко сидел на дощатом полу возле самого входа в барак, он согнул ноги в коленях для упора, оперся спиной в бревенчатую стену и, обхватив забинтованную голову двумя своими большими ладонями, раскачивался из стороны в сторону и тихо стонал.

Когда Апраксин прошёл сквозь рощу, то увидел узкую расщелину, ведущую к реке, он решил спуститься в эту каменную трещину, но тело соскользнуло по влажным камням, и он плюхнулся в неглубокое углубление, наполненное холодной водой, осмотрелся по сторонам и понял, что оказался в пещере. От ледяной воды и промокшей одежды почувствовал озноб, поэтому решил выбраться из воды. Когда глаза привыкли к темноте, он стал рассматривать небольшую пещеру, сделал несколько шагов к правой части дальней каменной стены. Стена по ширине была более трех метров, сверху почти без звука, падали чем-то подсвеченные серебристые струи воды и исчезали в трещине в полу.

Апраксин прикоснулся рукой сквозь падающую воду к стене и передвинулся влево. В этом месте также падали струи воды, уже не такие холодные, но тёмные, он мгновенно отдернул, начавшую неметь руку, почувствовал покалывание в пальцах и решил выбраться на поверхность. Недовольство на решение капитана Шатова куда-то ушло, ощущение жуткого холода от ледяной воды сменилось теплом и мощной энергией, прокатившейся по телу.

Узник быстрым шагом вернулся в барак, схватил обе ёмкости, оказавшиеся уже пустыми, побежал к расщелине, набрал в пещере воду и принёс в барак. Он раздел по пояс Матвея Шари, освобождая доступ к ране на груди, разбинтовал его грудь и ледяной водой омыл ему рану. Когда кровотечение полностью остановилось, Матвей открыл глаза и еле слышным шепотом попросил пить. Апраксин приподнял голову раненому, напоил его ледяной водой, а после снова забинтовал грудь, смоченными в живительной влаге бинтами. Тёмная синева у Никиты Семашко проходила вдоль всего лба, омовение водой сменило окрас раны на мертвенную бледность.

Андрей Ильич намочил повязки на лбу Никиты, снова аккуратно обмотал ему голову и тот с благодарностью в глазах, взял из рук поселенца кружку, с жадностью в несколько глотков выпил. Вода из источника с серебристыми струями благотворно подействовала на раненых, Семашко поднялся со своего места, отправился разжигать очаг барака для приготовления пищи из скудных продуктов, доставленных из спецпоселения. Матвей Шарий приподнялся, облокотившись на нарах, чувствовалось, что ему намного стало лучше. Несмотря на промокшую одежду, Апраксин не чувствовал холода, но поддавшись инстинкту, он расположился возле печки, где суетился Никита Семашко.

За пару часов отсутствия капитана Шатова в посёлке, уголовники сломали подгнившие доски сарая, куда уголовников поместили до решения их судьбы в управлении Сиблага. Бойцы НКВД, оставшиеся в поселении, привыкли к размеренной и спокойной жизни, одни мирно спали вместо бодрствования на посту, другие занимались своими делами, так как фактически они были местными жителями и со своими семьями, хозяйством постоянно проживали в посёлке. Уголовники освободились, без труда завладели оружием, убили свою охрану, перебили оставшихся солдат и захватили дом местного охотника.

Шатов ещё на подходе к посёлку расслышал выстрелы, поэтому приказал своим бойцам поторопиться для возвращения в посёлок. Капитан с бойцами в ходе перестрелки попытался восстановить порядок и спокойствие в посёлке. Двое уголовников были убиты, а остальные сдались, но тяжело в живот был ранен сам капитан Шатов.

Фельдшер понимал, что своими силами ему капитана не спасти и надеялся на приезд врачей, вызванных ранее из города. Капитан Шатов то погружалась в полу-бессознательное состояния, то снова выплывал из этой дремы, в один из моментов, когда сознание к капитану вернулось, он приказал вернуть с острова в посёлок группу политических с Апраксиным.

Фельдшер решил обследовать одного из раненых, вернувшихся в посёлок с острова, но той страшной рваной раны в боку у пострадавшего не было, вместо неё Фельдшер увидел небольшое бледное пятно. Фельдшера совсем не удивила быстро зажившая рана, так как все его мысли были заняты ранением капитана Шатова. Пулю Фельдшер вынул спустя час после ранения, в остальном надежда была на врачей из города, а пока они не приехали, фельдшеру пришлось осмотреть убитых уголовников.

Апраксин для себя решил, что короткую ссылку политических на остров, можно было назвать своеобразным способом защиты, так как столкновение с уголовниками могло бы для него перерасти в серьёзный конфликт. Андрей Ильич на острове несколько раз спускался в пещеру за живительной влагой, поэтому, покидая остров, Апраксин захватил с собой армейскую фляжку с ледяной водой и наполнил флягу из источника с серебристыми струями. Для себя он придумал название – светлый источник и темный источник и с удовольствием пил воду из светлого источника, а его друзья категорически отказались брать в рот воду из неизвестного им источника.

По прибытии группы политических назад в посёлок, Апраксин узнал о ранении капитана и отправился к нему домой узнать о состоянии здоровья. Санитарка, сидевшая в оголовье кровати, вытирала испарину, выступившую на лбу у Шатова, находящегося в беспамятстве, но вдруг капитан пришёл в себя и слабым голосом поздоровался с Андреем Ильичом, а тот молча, несмотря на причитания санитарки, убрал повязку, полил рану из фляжки с водой из тёмного источника.

Затем взял чистый лоскут, открутил крышку фляжки с водой из светлого источника и хорошо смочил ткань. Резко скомандовал, чтобы санитарка наложила повязку с этим лоскутом ткани, а потом попробовал напоить капитана, тот сначала закашлялся, но все-же сделал несколько глотков.

Через пару дней приехала бригада врачей, а вместе с ними майор с приказом о переводе капитана Шатова в связи с расформированием Кругарского отделения Сиблага…

***

Дмитрий посматривал на генерала, не желая прерывать паузу в рассказе, но крутой нрав Шатова вылился в жёсткий взгляд.

– После расформирования отделения, поселенцы и Апраксин были отпущены, – он усмехнулся, – их даже восстановили в правах.

– Известно ли что-то о дальнейшей судьбе Апраксина? – спросил Дмитрий.

– Краткую справку того, что я тебе сообщил и финансы, получишь у майора Пичугина, – но была ещё одна встреча моего отца с Апраксиным.

***

Ещё одна встреча Шатова с Апраксиным произошла в холле второго этажа Новосибирской Высшей партшколы на Красном проспекте. Шатов первым заметил своего бывшего подопечного, Апраксин сидел в кресле и читал газету.

– Здравствуйте, Андрей Ильич! – Апраксин поднял голову и увидел перед собой поседевшего Шатова, с постаревшим морщинистым лицом.

– Добрый день, Матвей Данилович, – Апраксин сложил газету, встал и пожал руку Шатова. – Необычно видеть вас в цивильном, – улыбнулся Апраксин.

– Такая у меня форма теперь, – Шатов задумался, всматриваясь в моложавое лицо, спортивную фигуру Андрея Ильича, а ведь Апраксин старше на десять лет. Шатову показалось, что он разговаривает с молодым, полным здоровья человеком, а не с бывшим осуждённым по политической статье, прошедшим лишения ГУЛАГ. Матвей Данилович расслабился, – я служу в комитете госбезопасности, борюсь с идеологическими диверсиями.

– А в ВПШ как вы оказались? – поинтересовался Апраксин.

– Руководство направило для получения дополнительного политического образования. – Шатов замялся, – как увидел вас здесь, сразу понял, что это вы будете для нас вести курс истории религий. Помимо ВПШ где вы служите, Андрей Ильич?

– Преподаю историю и философию в НарХозе, Андрей Ильич ещё хотел что-то сказать, но его позвала какая-то женщина, поэтому он быстро простился с Шатовым. Матвей Данилович смотрел на прямую спину уходящего Апраксина и размышлял, что же позволило Андрею Ильичу сохранить молодость, не живой же водой он питается и от своей мысли Шатов тихо рассмеялся.

***

Генерал-майор Шатов поднялся из-за своего стола, что-то взял, подошёл к Дмитрию, начавшему по армейской субординации подниматься, но Шатов похлопал его по плечу, обошел стол совещаний и уселся, напротив.

В глазах жёсткого, привыкшего отдавать приказы генерала, Родинов увидел глубоко переживающего и страдающего человека.

– Майор, постарайся выполнить моё задание, – Дмитрий увидел в руках генерала рамку с фотографией улыбающегося мальчика. – Это мой внук, врачи сказали, что ему осталось жить не более полугода. – В глазах Шатова блеснули слезы. – Найди мне этого Апраксина, только он со своими источниками может спасти внука.

– Товарищ генерал, но сейчас Апраксину должно быть более ста лет? – высказал предположение Дмитрий.

– Мой отец, Матвей Данилович Шатов прожил почти девяносто два года, но он, можно сказать, только прикоснулся к этому источнику вечной жизни. – Шатов тяжело вздохнул, – я, понимаю тебя майор, мой рассказ больше смахивает на легенду, миф, детскую сказочку, но меня некому упрекнуть в фантазиях, так как я был и есть боевой офицер, которому свойствен реализм, а не выдумки. – Шатов опять занял свое кресло за рабочим столом и жёстко скомандовал, – свободен.

Родинов покинул кабинет генерал-майора Шатова, забрал папку с документами у секретаря, водитель готов был отвезти Дмитрия по нужному адресу. Когда Дмитрий ушёл, секретарь генерала быстро набрал телефон и произнес:

– Агент заряжен, встречайте в Новосибирске через два дня.

***

Водитель из фонда Шатова довёз Дмитрия до нужного корпуса университета, быстро развернулся и умчался. Дмитрий, наблюдая за стайками студентов, набрал номер на мобильнике.

– Владимир, приветствую, меня снова затребовала прежняя служба.

– Здравствуй, Дима! – блекло среагировал на вызов Владимир Тихонин. – Иван Павлович сегодня с утра уже сообщил, что тебя было решено задействовать в какой-то операции ГРУ, но он заметил, что это не боевое задание и связано с каким-то расследованием в Новосибирске.

– Послезавтра вылетаю в Новосибирск, но подробности пока неизвестны, – Родинов не стал пересказывать суть задания.

– Если нужно, связывайся со мной в любое время, – предложил Владимир, – ты же знаешь, что у нас тоже есть возможности вмешаться, если возникнут проблемы.

Дмитрий закончил телефонный разговор, вошёл в университетский корпус и поднялся на третий этаж. Быстрым шагом прошёл через коридор и распахнул дверь небольшой комнаты рядом с поточной аудиторией.

– Здравия желаю, профессор! – С улыбкой поздоровался Дмитрий, переступая через порог кабинета Александра Ивановича.

– Здравствуй Дима, – Александр Иванович улыбнулся и пожал протянутую руку Дмитрия

Дмитрий огляделся в кабинете, за многие годы работы профессора в университете этот небольшой кабинет, примыкающий к поточной аудитории так и не изменился. Казалось, что сама история застыла в предметах этой комнаты, почти всё здесь было из прошлого века. Массивный рабочий стол профессора, в углу возле входной двери, был завален книгами и рукописями, рядом со столом потертое кресло с высокой спинкой для посетителей, чуть дальше почти у маленького окна – диван-оттоманка с приставным столиком для чаепития.

Пара старых венских стула, приставленных к противоположной от диванчика стене, несколько книжных полок с новыми книгами и старыми фолиантами, пожелтевшие от времени фотографии на стенах, завершали интерьер кабинета. Новый информационный век все же добавил в этот застывший мир ноутбук, занявший место на краю рабочего стола, лазерный принтер на полке, современный телефонный аппарат, а на подоконнике разместился электрический чайник.

– Как твоя монография, – спросил профессор.

– Скоро уже выйдет из печати, – сообщил Дмитрий.

Александр Иванович всплеснул руками, и Дмитрий устроился в кресле, приставленном к столу. Профессор сгреб документы со стола, в стопку собрал книги, включил чайник и расставил на освобожденном месте чашки, а спустя несколько минут мужчины приступили к чаепитию.

– Александр Иванович, меня снова решили задействовать в операции по моей прежней службе.

– Владимир Владимирович, кратко не вдаваясь в детали, во вчерашнем нашем разговоре упоминал об этом. – Профессор сделал глоток чая, – опять что-то опасное, опять в горячую точку?

– Про опасность и горячую точку речь не идёт, лечу в спокойный российский город Новосибирск. – Дмитрий посмотрел на профессора. – Один генерал, наделенный властными полномочиями, отправляет меня на поиски человека, которого уже в живых не должно быть.

– Про какого человека идёт речь? – Сосредоточился профессор. – У меня в Новосибирске много знакомых и друзей.

– В середине пятидесятых, бывший офицер царской армии Апраксин, находился на спецпоселении ГУЛАГ в Новосибирской области.

– Позволь, – встрял профессор, даже если этот человек был молод, то по всем расчетам ему уже должно быть за сто лет.

– Дальше, Александр Иванович, самое интересное, – грустно произнес Дмитрий, – недалеко от посёлка Кругар, на реке был небольшой остров, на котором Апраксин, со слов генерала, нашёл источник вечной жизни.

– Дима, он что, ручей с живой водой нашёл, – поразил я профессор.

– Александр Иванович, я был удивлён не менее, чем вы. – Дмитрий постучал пальцами по столу, выражая свою неуверенность. – Мы с вами серьёзные учёные, но верить в подобные мифы, это заниматься лженаукой.

– Погоди не заводись, – профессор стал что-то искать в ящиках стола и вытащил записную книжку. – В Новосибирском Академгородке у меня есть один знакомый профессор биологии, он уже более десяти лет занимается изучением проблемы продолжительности жизни. Одно из его исследований связано с изменением свойств воды.

– Вы серьёзно, профессор! – удивился Дмитрий, – разве это научно? Ваш биолог он что воду заряжает, – Дмитрий рассмеялся.

Профессор, Тимофей Ильич Бемельский, проводил исследования над червями, моллюсками, рыбками и мышами и ему удалось достигнуть почти двукратного продления жизни. – Александр Иванович напустил сердитый вид, – так что ни о какой лженауке речи нет.

Телефонный звонок прервал беседу, профессор что-то выслушал, задал пару вопросов и положил трубку.

– У меня через четверть часа незапланированная лекция, – он что-то быстро написал сначала на одном листе, потом на другом. – Это контакты, а это записка профессору Бемельскому. Очень надеюсь, что Тимофей Ильич сможет хоть чем-то тебе помочь. Есть ещё у меня знакомый из Новосибирска – историк Жито Николай Федорович, у него собственный архив по Сибирскому ГУЛАГу, его контакты я тоже записал.

Дмитрий простился с профессором, они вместе покинули кабинет. Машина такси, вызванная Дмитрием, увезла его по нужному адресу, в автомобиле, припаркованном на стоянке, молодой человек в чёрном костюме набрал номер и сообщил своему собеседнику.

– Объект послезавтра вылетает в Новосибирск.

– Где объект сейчас? – спросил абонент.

– Он вызвал такси от университета до адреса Фонда Культурного Наследия.

– Вылетайте немедленно в Новосибирск и встречайте объект в аэропорту. Снаряжение, средства и документы – в камере хранения аэропорта, остальное по смс. – Распорядился абонент и завершил связь.

***

За полтора дня Дмитрий завершил неотложные дела в фонде, простился с женой и сыном и вылетел в Новосибирск. Перелёт не вызвал усталости, к тому же сосед, общительный мужчина, оказался туристом с многолетним стажем и за пятнадцать лет совершил несметное число пеших путешествий по стране, о чем увлечённо и интересно рассказывал все время полёта. Узнав, что Дмитрий отправляется из аэропорта Толмачево в Академгородок, сосед сообщил, что он научный сотрудник одного института и его встречает друг на машине, поэтому предложил довезти Дмитрия.

В зале прилёта Дмитрий почувствовал чей-то неприятный взгляд в спину, оглядевшись по сторонам, Дмитрий заметил двух молодых мужчин в тёмной одежде, что-то тихо обсуждавших. Лицо одного из мужчин, бросавших колючие взгляды на Дмитрия, показалось ему смутно знакомым. Возможно Дмитрий этого парня где-то видел или просто похож на кого-то. Эти мужчины быстро покинули аэропорт, поэтому Дмитрий выкинул из головы эти рассуждения.

Сосед и Дмитрий покинули здание терминала и загрузились в машину нового знакомого. Когда возле отеля Дмитрий прощался и поблагодарил попутчика и его друга, водитель вышел из машины и бросил напоследок: "Послушай, приятель, мне показалось, что пока мы ехали из Толмачево, за нами следили и сопровождали. Я не знаю кому ты перешёл дорогу, но все же будь осторожен."

Дмитрий решил, что оставит размышления о возможной слежке на потом, а пока зарегистрируется в отеле, забросит сумку в номер, позвонит и договорится о встрече с Николаем Фёдоровичем Жито и отправится в институт биологии. Так как номер Жито не отвечал, хотя Дмитрий ждал долго, пришлось отложить разговор с историком.

Среди документов, подготовленных помощниками генерала Шатова, было несколько журналистских удостоверений центральных изданий. Дмитрий выбрал корочки журналиста журнала "Проблемы биологии", собрался покинуть номер, но вытащил из стенного шкафа сумку, вытащил ещё какой-то ламинированный документ и покинул номер.

За стойкой регистрации отеля работала улыбчивая девушка, она передала Дмитрию конверт, подписанный "Для Родинова Д.И. от Шатова. Дмитрий вскрыл конверт и прочёл короткое сообщение и ключик от ячейки в банке ВТБ. Девушка за стойкой регистрации подсказала, что этот банк находится в нескольких минутах ходьбы от отеля.

Сотрудник банка провел Дмитрия в хранилище, дождался пока клиент вставит свой ключ, а потом завершил открытие ячейки вторым своим ключом и удалился. Дмитрий вытащил из ячейки продолговатый ящик, установил его на стол и открыл. В ящике лежал пистолет MP-443, пара магазинов и коробка с патронами. Дмитрий подержал в руках пистолет, почувствовал по весу, что магазин не вставлен, негромко произнес "Грач", взял из ящика магазин и вставил в пистолет.

Второй магазин и коробку с патронами положил в карманы. На дне ящика ещё лежала банковская карта Visa с прилепленной бумажкой, на которой от руки написан PIN-код. Родинов поместил ящик на прежнее место, закрыл ячейку и вышел из хранилища. На выходе из операционного зала он заметил банкомат и снял пятьдесят тысяч рублей.

***

В институте биологии, быстро завершив формальности с пропуском, отправился в лабораторию Бемельского, находящуюся в дальней части левого крыла здания института, на первом этаже. Дмитрий распахнул дверь лаборатории и сделал несколько шагов по коридору, из которого двери вели в кабинеты. Через открытую дверь первой комнаты он увидел на полу разбросанные листы, из шкафов все было вытащено и разбросано. Эта комната представляла собой обычный офис. Следующая дверь была заперта, Дмитрий хотел было идти далее, но услышал тихий плач.

– Не бойтесь, откройте! – Я журналист, прилетел из Москвы, чтобы взять интервью у профессора Бемельского.

В замке повернули ключ, дверь тихонько отворилась и показалось покрасневшее слегка отекшее от слез лицо девушки.

– Как вас звать?

– Маргарита.

– Можете называть меня Дмитрий. Что здесь случилось?

– Я работала за компьютером, когда услышала какие-то шаги, но не придала этому внимания, так как к нам в лабораторию часто кто-то приходит. Эти люди прошли сразу в виварий. – Сообщила девушка.

– Виварий? – Не понял Дмитрий, – а что было дальше?

– Виварий – это наше помещение для исследований, там наши аквариумы с улитками, рыбками, вольеры с мышами и прочей живностью. – Девушка глубоко вздохнула, чтобы успокоится. – Потом я услышала крик профессора и лай Джеба, а через несколько секунд раздались три громких выстрела, я очень испугалась и даже не помню, как закрыла на ключ дверь кабинета.

– Давайте пройдём в ваш виварий и посмотрим.

Виварий, представлял собой большую светлую комнату, правая сторона была заставлена клетками с животными, аквариумы были разбиты, пол был залит водой, валялись полумёртвые рыбки, какие-то полупрозрачные белые черви и ползали улитки. По всей длине левой стороны, длинный стол с различным научным оборудованием.

В конце вивария возле стола лежал убитый пёс, а в кресле сидел застреленный профессор, его седая голова лежала на столе, от увиденного девушка вскрикнула, прижала руки к лицу и раздались всхлипы. Дмитрий, как мог попытался успокоить Маргариту. Раздумывая, зачем убили профессора, понял, что нужно вызывать полицию. В конце длинного стола было открыто окно, но с улицы на окно была установлена решетка. Дмитрий вытащил из кармана пиджака платок, намотал на руку и толкнул решётку, она легко отошла от окна.

Когда прибыла следственная бригада, Дмитрий хотел удалиться, однако, это у него не получилось, так как капитан Колесников решил допросить его. В первую очередь Дмитрий предоставил удостоверение журналиста и сообщил, что о произошедшем здесь убийстве, узнал только от сотрудницы лаборатории Маргариты.

Вместе со следственной бригадой в лабораторию пришёл директор института он протянул руку Дмитрию и назвал себя, Гарский Вениамин Яковлевич, директор института, доктор наук, на его лице читался ужас. Гарский качал головой, то рассматривал клетки с животными, то переводил взгляд на труп профессора, над которым работал судмедэксперт. Гарский подошёл к Маргарите и взял за руку, несмотря на протестующий жест следователя.

– Маргарита, такое горе, – скорбно вздохнул, – примите мои самые искренние соболезнования. Ваш отец был настоящий учёный, беззаветно преданный науке. – Директор института ещё потоптался несколько минут по комнате и удалился.

Чтобы отвлечь Маргариту от мрачных мыслей, Дмитрий решил расспросить её о сути научных исследований, проводимых в лаборатории, но Маргарита не отвечала, была погружена в себя.

– Этот Гарский мерзавец, пока профессор Бемельский был жив, он всячески мешал нам, принижал значимость исследований, срезал финансирование.

– Почему вы своего отца называете по фамилии? – Поинтересовался Родинов.

– Бемельский мой отчим, мама вышла за него двенадцать лет назад, я тогда ещё в школе училась. Тимофей Ильич никогда не был мне по-настоящему отцом, но я благодарна ему за то, что открыл для меня мир науки.

Следователь позвал Маргариту, записал её данные и строго распорядился явится на допрос по первому требованию.

Дмитрий вместе с Маргаритой покинули лабораторию, по коридору им навстречу попадались люди, выражавшие соболезнование в связи с утратой отца. Оказавшись на улице, чтобы поддержать девушку, предложил ей посидеть в каком-нибудь кафе. Спустя полчаса Маргарита с Дмитрием сидели за столиком уютного заведения, вино помогло девушке расслабиться, и она с удовольствием поглощала тёплый салат и поглядывала на блюдо, которое официант разместил на столе.

За окном кафе незаметно вечерело, они вышли на улицу и простились, Дмитрий пошёл вниз по бульвару в гостиницу, а Маргарита отказалась от сопровождения и пошла вверх домой. Спустя пару минут, кто-то попытался ударить девушку по голове, но она в этот момент замедлила шаг и решила повернуться. Удар был весьма болезненный, увидев, как убийца вытащил нож, девушка закричала.

Дмитрий услышал её крики и прыжками домчался до места происшествия, убийца бежал вверх по улице, дистанция до убегавшего была более семидесяти метров, но так как никого больше на улице не было, Дмитрий выхватил оружие и дважды выстрелил, но, по-видимому, не попал. Увидев кровь на лице девушки, Дмитрий принял решение привести её в отель.

– Пойдёмте ко мне в отель, ведь напавший на вас сейчас и, убивший вашего отца, могут знать ваш домашний адрес, вам нужно придумать у кого скрыться, у подруг или дальних родственников.

Перепуганная девушка молча согласилась и последовала за своим защитником в отель. В отеле Родинов вытащил из бара бутылку виски и обработал ссадину на голове у девушки, после уложил её на кровать, а сам разместился на диванчике.

***

Трель звонка разбудила Маргариту, поэтому Дмитрий прошёл на балкон, чтобы не мешать ей дремать.

– Дмитрий Родинов слушает.

– Дмитрий Иванович, это Жито, – сообщил неизвестный голос, – со мной связался мой старинный товарищ Александр Иванович и просил вам помочь, что дело срочное, а вы все не звоните.

– Николай Фёдорович, я несколько раз пытался позвонить, – доложил Родионов, – но все время длинные гудки, может неизвестный вам номер, вот вы и не отвечаете.

– Ох, нет, Дмитрий Иванович, на номер я никогда не смотрю. – В голосе собеседника почувствовались нотки извинения. – Человек я уже давно не молодой оставляю этот мобильный телефон то здесь, то там и нахожу его только тогда, когда мне самому нужно позвонить.

– Понятно, – сочувственно произнес Дмитрий.

– Завтра в полдевятого утра будьте готовы, я отправлю за вами машину. – Голос замолчал, а потом спохватился. – Будьте любезны, подскажите где вы остановились?

– В отеле "Золотая Долина", буду ждать вашего водителя завтра утром полдевятого в холле. – Дмитрий ещё что-то хотел сказать, но в трубке послышались короткие гудки.

Ночь прошла спокойно, Дмитрий проснулся, когда на часах не было ещё семи, по звуку льющейся воды в ванной комнате он понял, что Маргарита уже поднялась. Он стряхнул с себя остатки дремы, быстро оделся, вскоре распахнулась дверь ванной и в комнату вошла посвежевшая Маргарита.

– Ты ранняя пташка, – вместо приветствия сказал Дмитрий, но девушка в ответ только улыбнулась.

Дмитрий поплескал водой в лицо и после они вместе спустились из номера на завтрак в ресторан отеля. Дмитрий заказал себе омлет и кофе, а Маргарита выбрала тушёные овощи и сок.

***

Маргарита прорвалась к себе домой, чтобы обеспечить безопасность, в связи с возможностью нападений, Дмитрий решил сопроводить девушку до её квартиры и пока они шли домой к Маргарите, он взглянул на часы, до прибытия машины Жито оставалось чуть более часа. В квартире все было перевернуто, одежда вытащена из шкафов, разбросаны какие-то документы и даже на кухне кто-то основательно что-то искал – на полу рассыпаны крупы, валялась разорванная коробка от сухих завтраков, а на тумбе рядом с плитой на боку лежала жестяная банка с наполовину высыпанным молотым кофе.

– Да, бедлам, – грустно выдал Дмитрий, увидел, что девушка готова расплакаться, приказал, – собирайте вещи! Вы подумали, где сможете пожить пару недель.

– Я хочу поехать к лаборантке Бемельского, Елизавета Сергеевна проработала с ним более двадцати лет. – рассказывала Маргарита, – сейчас она на пенсии живёт с мужем в своём доме под Барнаулом.

– До Барнаула ещё нужно добраться, – угрюмо вздохнул Родионов.

– Не переживайте, Дмитрий, – девушка попыталась улыбнуться, – у меня машина есть, она стоит на внутреннем дворике института. Мне все равно нужно в дирекцию института взять отпуск за свой счёт.

Когда вещи были собраны, Дмитрий проводил девушку до остановки, дождался, когда подъедет автобус и только тогда отправился обратно в отель, напоследок махнув рукой Маргарите. Маргариту вместе с переживаниями за отчима одолевали вопрос, кто же такой Дмитрий Родинов, слишком профессионально он осматривал место преступления в лаборатории и её квартиру, как он оказался вооружён и применил пистолет при нападении на неё саму.

В автобусе девушка вытащила лист бумаги из сумки и быстро написала заявление на отпуск без содержания, а по прибытии в институт заметила, выходящую из буфета Аллу секретаря директора Гарского.

– Аллочка, привет! – Маргарита протянула секретарю лист бумаги, – передай Вениамину Яковлевичу, пожалуйста, моё заявление на отпуск с завтрашнего дня без содержания.

– А сама ты куда, – надула губки секретарша.

– Чертовски захотелось поработать! – воскликнула Маргарита, – у меня сегодня библиотечный день, – отправилась по коридору к служебной двери на внутреннюю институтскую парковку.

Что делать дальше девушка, для себя решила ещё в автобусе, проследить за этим странным журналистом. Дмитрий собирался на какую-то встречу с неизвестным ей человеком, а машина должна подъехать к гостинице уже через пять минут.

– Ничего, успею, – вслух произнесла девушка, выезжая с парковки института, – ехать-то тут пара минут.

Когда Маргарита остановилась в левом ряду на красный сигнал светофора возле университета, то заметила, как с улицы Ильича на Университетский проспект выезжала старая, хорошо сохранившаяся, Волга зелёного цвета. Девушка чётко узнала в пассажире на заднем сиденье Дмитрия, поэтому передумала поворачивать к гостинице, выключила поворот и пристроилась за Волгой сзади, пропустив пару автомобилей вперёд себя.

***

Когда Дмитрий подошёл к отелю, машины Жито ещё не было, поэтому поднялся к себе в номер, снял помятый костюм и надел джинсы и ветровку, а пистолет привычно засунул за пояс. Тренькнул телефон, трубка голосом девушки-ресепшиониста сообщила, что его ожидает посетитель. Дмитрий спустился вниз, увидел единственного мужчину в холле, это был человек в военной форме со знаками артиллериста в петлицах, он был невысокого роста с широкими плечами, короткими руками и слегка оплывшей фигурой, в которой просматривался боксер в прошлом.

– Прапорщик Иванько, – с украинским говором представился мужчина.

– Дмитрий, – назвал себя Родинов и пожал широкую ладонь Иванько.

– Тогда поехали, – предложил Иванько, мужчины вышли из отеля и уселись в машине.

Дмитрий инстинктивно занял левое заднее пассажирское место в салоне.

– Куда едем, – поинтересовался Дмитрий.

– А что, Николай Фёдорович разве не сказал? – заметив недоуменный взгляд пассажира, Иванько сообщил. – профессор как ушёл на пенсию, так весь свой архив перетащил в свой дом возле водохранилища, сейчас мы по Бердскому шоссе проскочим, свернем на Русскую, а там уже недалече.

На повороте на улицу Русскую с Бердского шоссе, проскочили без пробок на зелёный сигнал светофора, между Волгой и машиной Маргариты ехал один бортовой грузовичок, нагруженный какими-то мешками, а на кольце перед мостом на шлюзы, вклинился ещё седан Lexus. Эта колонна так и ехала, пока не пересекла плотину, далее Волга повернула влево, следом грузовичок, а Lexus свернул вправо на Советское шоссе.

Зелёная Волга разогналась по Новоморской улице, а грузовичок еле тащился, Маргарита поотстала от машины с Дмитрием. Зелёная Волга, не снижая скорости свернула на летнюю улицу, прапорщик артиллерист, как снаряд вылетел из распахнутой двери, а машина перелетела ограждение и рухнула в воду.

***

– Нет! – завопила во все горло Маргарита, бросила машину и побежала спасать Дмитрия.

Девушка увидела, как водитель зелёной Волги выскочил из машины и бросился к другому небольшому автомобильчику, мгновенно умчавшемуся с места происшествия, а в это время Волга медленно погружалась в воду. Дмитрий не понял, куда делся водитель и почему он в воде, постепенно заполняющей салон. Дмитрий подергал дверь, но то ли она была заперта, то ли перекошена от удара о воду. Стекло разбить не удавалось, Родинов по пояс в воде, лихорадочно вытащил пистолет и два раза выстрелил в стекло, но оно только слегка покрылось трещинами, он стрелял и стрелял, сменил обойму, стекло при надавливании руками стало выгибаться, со всей силы ударил ногами и уплотнитель стал поддаваться. Мощный поток воды заставил Дмитрия сдержать дыхание, наконец он смог выбраться через окно, всплыл на поверхность и только потом, смог глубоко вздохнуть.

– Зачем ты здесь, – крикнул Дмитрий, увидев плывущую к нему Маргариту, – давай быстро на берег. Ногу Дмитрия скрутила судорога и он снова ушёл с головой под воду.

Маргарита нырнула за парнем и вытащила его на поверхность воды. Несколько минут они барахтались в воде, пока не доплыли до берега.

– Ты что, Дима, плавать не умеешь или у тебя судорога? – Маргарита обеспокоенно склонилась на Дмитрия.

– Судорога, – бросил Родинов, растирая ногу, лёжа на берегу, потом разделся и стал выжимать промокшую одежду, – спросил. – Куда делся этот гад – артиллерист, ты не видела?

– Вопросы, вопросы, а где спасибо за спасение утопающего? – рассмеялась девушка. – Твоего водителя здесь поджидал другой автомобиль, – в глазах девушки сквозь истерический смех выступили слезы, но они сразу же уехали.

– Дима, садись в машину, – предложила Маргарита, – нужно и нам уезжать. Теперь после всех этих испытаний можно и ко мне.

– Да, Рита, второй раз они так быстро на покушение не пойдут, – задумчиво предположил Дмитрий.

Через полчаса мокрые молодые люди вошли в подъезд дома, им предстояло о многом поговорить и навести порядок к квартире, к тому же после этих потрясений они испытывали сильный голод. Среди кучи, разбросанной одежды, Рита вытащила спортивный костюм, майку и коробку с боксерами.

– Эта одежда моего парня, иди в ванную и переодеться, – заметив сомнение Дмитрия, она с улыбкой заметила, – это все чистое, а трусы вообще новые.

Дмитрий взял одежду и пошёл переодеваться, но повернулся и спросил.

– Жених твой куда делся, вдруг вернётся неожиданно?

– Жених испарился, исчез безвозвратно и не появится, – рассердилась Рита. – Есть-то хочешь поди?

– Пора уже пообедать!

– Дима, сходи за хлебом, магазин рядом, в соседнем доме. – предложила Рита, а я пока приберусь, и что-нибудь приготовлю.

Продовольственный магазин занимал половину этажа соседнего дома, Дмитрий прошёлся вдоль стеллажей с товаром и в первую очередь купил бутылку хорошего вина, вернулся к ряду с мясными продуктами, где выбрал копчёный окорок, подошёл к отделу овощей и взял помидоры, огурцы, зелень, по пути к кассам захватил хлеб и бисквитный рулет к чаю. По возвращении в квартиру девушки, застал её что-то укладывающую в мешки для мусора.

Они прошли на кухню, с подвешенными тремя шкафа и установленными, под ними мойкой, тумбой с ящиками и электроплитой, а поодаль пристроился невысокий холодильник. Дмитрий остановился возле кухонного уголка со столом и стал выгружать купленные продукты.

– А ты, Дима, хозяйственный мужик, – весело рассуждала Рита, поставила на плиту кастрюльку из холодильника и принялась мыть, а затем крошить овощи для салата, – наверное у тебя, как полагается, семья, дом.

– Жена и сын, – в тон девушке продолжил Дмитрий, – я их очень люблю.

***

За обедом они не переставали разговаривать, но тему прошедших событий не поднимали. Неожиданно Рита сама вернулась к трагическим событиям.

– Зачем они убили отчима? – тяжело произнесла Маргарита. – Что им сделал пёс?

– Со временем ответы на эти и другие вопросы будут известны.

– Когда Бемельский принёс в дом щенка, я ещё ходила в школу. – Печальная улыбка скользнула по лицу девушки. – Джеб был первым объектом исследований в области продления жизни и прожил с нами более пятнадцати лет и не утратил щенячьей энергии, а это гораздо дольше, чем средний возраст собак.

– Можешь поподробнее рассказать в чем суть научного открытия Бемельского, – попросил Дмитрий.

– Снова журналиста включил? – прищурилась Рита. Ты кто угодно, но не журналист.

– Контрразведка нащупала изъян? Шпион допустил промах? – Родинов непринуждённо рассмеялся.

– Колись, приятель! – поддержала смех Рита. Потом уж я расскажу, что ты хочешь.

Дмитрий, не останавливаясь на деталях рассказал о задании всесильного генерала Шатова, жаждущего отыскать бывшего узника ГУЛАГ Апраксина, нашедшего источник вечной жизни.

– Я, думаю, что ты гоняешься за химерой, – начала рассуждать Рита, это напоминает сказки, мифы народов мира, но с другой стороны зачем убили Бемельского, зачем покушались на меня и тебя?

– Могу только предположить, – вздохнул Дима, затем спросил, – Может ещё вина? – увидел, что Рита накрыла бокал рукой продолжил, – кто-то хочет сорвать мои поиски, закрыть исследования по увеличению продолжительности жизни.

– Думаешь сейчас существуют некие силы, – девушка рассмеялась, – как луддиты в Англии в средние века, которые хотят разрушить все научные достижения и отбросить человечество в каменный век.

– Может быть и так или простые коммерческие интересы западных фармацевтических корпораций, бросивших миллионы на исследования в области геронтологии.

– В версию про финансовые интересы я поверю скорее, – Рита стала серьезной, – таким корпорациям может помешать некий левша из России, за копейки совершивший научное открытие.

– Бемельский начал свои исследования на собаке и мышах, анализируя клеточные структуры. Уже давно известно, – Рита сама не заметила, как перешла к рассказу о сути исследований лаборатории Бемельского, – в клетке есть особые части – митохондрии, обладающие своей собственной ДНК.

Дмитрий внимательно слушал девушку, но в глазах читалось непонимание и, что он очень далёк даже от курса школьной биологии.

– Эти митохондрии можно сравнить с внутриклеточными энергетическими станциями, – продолжила Рита, но со временем, клетка начинает стареть из-за нарушений в их работе.

– Чем объясняется этот сбой, – поинтересовался Дмитрий, – может клетка просто стареет?

– Бемельский открыл, что клетка стареет из-за истощения выработки некого белка, необходимого митохондриям, в результате клетка повреждается. Ты видел в лаборатории разбитые аквариумы с глубоководными ленточными червями, из них были выделены молекулы, способствующие синтезу нужного белка.

Дмитрий слушал рассказ Риты, о том какие исследования они проводили с отчимом в лаборатории, но, чтобы понять хотя-бы часть, ему требовалось сильное напряжение извилин.

Рита с одного направления исследований легко перепрыгивала на другое, чувствовалось, что она глубоко в теме и уже излагала о теломерах, концевых участках хромосом. Рита сообщила главную задачу исследований, остановить или замедлить процесс сокращения длины теломер и тем самым продлить жизнь человека. Эксперименты на теломерах хромосом человека Бемельский запланировал через год, а пока нужно было зафиксировать результаты открытия, полученные на других живых организмах.

ГЛАВА 2 ТАЙНЫЙ ОРДЕН

"Лучше всего хранит тайну тот, кто её не знает." Педро Кальдерон

На окраине Москвы располагался ничем не примечательный особняк с небольшим парком на территории, окружённый высоким кованым забором. По всему периметру и в парке были установлены видеокамеры, датчики и другие средства системы безопасности. Местные жители считали, что эта усадьба принадлежит какому-то банку или олигарху и их никто не собирался в этом разубеждать.

В один из дней в усадьбу стали съезжаться автомобили представительского класса, из которых выходили солидные мужчины в дорогих костюмах и не останавливаясь, чтобы полюбоваться парком или подышать свежим воздухом, без промедления заходили в особняк. Мужчины занимали места в обширном холле в креслах, на диванах или просто прохаживались в ожидании важного действа.

Когда приехал последний, очевидно самый главный и быстро вошёл в холл, все встали, застыли в своих движениях, молча приветствуя вошедшего, а спустя секунды, потянулись в зал для собраний. Семь кресел в зале были отделаны красной кожей, остальные чёрной, но каждый встал возле своего кресла. Последним в зал для собраний вошёл магистр, остановился возле своего массивного стола, возвышавшегося над залом, а потом махнул рукой, мужчины дружно воскликнули: "Линия крови, вечная жизнь!", дождавшись, когда сядет магистр, опустились в кресла.

Магистр пощелкал какими-то клавишами на столе и с потолка опустились два широкоформатный дисплея в портретном положении. Присутствующие в зале, направили свой взор на экраны, на которых было изображение геральдического символа. Магистр ещё что-то включил и перед ним появился монитор, выехавший из поверхности стола. Когда на экранах появилось изображение мужчины средних лет, сидящего в плетеном кресле, магистр произнес: "Линия крови приветствует тебя, великий магистр! Эрархи и князья собрались по твоему зову."

– Мы чуть было не утратили контроль над жизнью! – Скрипучим голосом, полным гнева, продекламировал великий магистр. – Кто виновен в бесконтрольных научных экспериментах в Сибири? Кто допустил, чтобы шаг к вечной жизни сделал какой-то учёный биолог? – Великий магистр замолчал, но, казалось, что его голос ещё эхом отдаётся от стен зала.

– Я, пятый эрарх! – поднялся с места высокий молодой мужчина с аккуратно подстриженной бородой.

– Жизнь закончилась! – Выкрикнул великий магистр. – Смерть пятому эрарху.

– Жизнь закончилась! – речитативом творили присутствующие в зале.

Пятый эрарх с бледным лицом поднялся со своего места и прошёл в центр зала и встал в круг, выделенный красным кровавым цветом. Магистр за своим столом приложил ладонь левой руки к сканеру, а сидящие приложили большой палец левой руки к сенсору, встроенному в подлокотник кресла. Откуда-то сверху на пятого эрарха опустился прозрачный стеклянный цилиндр, лазерные лучи разрезали тело жертвы на мелкие куски, цилиндр обагрился алой кровью, затем зашумели насосы, кровь смыло водой, а спустя мгновение цилиндр исчез вместе с остатками человека.

Зал, казалось бы, онемел от прошедшей высокотехнологичной казни, не было слышно ни шёпота, ни покашливания, ни скрипа, но великий магистр снова нарушил тишину.

– Пора остановить этого майора ГРУ!

– Нужно покончить и с Апраксиным! – Выкрикнул магистр со своего места.

– Мы не произносили фамилии, – сухо заметил великий магистр с экрана, – но пока он нам не мешает. – Князь становится эрархом, – приказал великий.

Магистр щёлкнул на пульте и над чёрными креслами князей загорелись лампы, а потом они замигали, пока случайным образом не был сделан выбор. Все лампы были погашены и только над одним из чёрных кресел горела лампа. Полноватый мужчина средних лет поднялся с чёрного кресла и пересел на красное.

– Поздравляю, выбор сделан! – спокойным голосом произнес магистр. – Сообщите нам, что собираетесь предпринимать.

Все в зале пристально смотрели на нового эрарха, который по принятой традиции, сидя излагал свою программу действий, ему теперь подчинялись не только князья, но и рядовые члены ордена. Далее последовали доклады других эрархов, присутствующие не заметили, когда великий магистр ушёл, на экране отображалось лишь пустое плетеное кресло.

***

Людмила Ивановна стойко перенесла сообщение о гибели мужа, сотрудники института не особо допекали её своими словами соболезнования, а сотрудник полиции, пришедший накануне, был удивлён её спокойствием и выдержкой. Она погрузилась в переживания за дочь, которой возможно придётся искать работу, так как лабораторию Бемельского могут расформировать, эти размышления прервал телефонный звонок.

– Здравствуйте, Людмила Николаевна! Это Гарский, примите мои самые искренние соболезнования с утратой мужа.

– Что вы хотите, Вениамин Яковлевич! – Слетаются падальщики подумала она.

– Мы готовим научный альманах, посвящённый исследованиям нашего института, почти все лаборатории передали свои материалы, а от Бемельского так ничего и не поступило.

– От меня-то вы что хотите? – в сердцах резко бросила Людмила Ивановна.

– Я отправил к вам наших сотрудников, чтобы вы передали материалы, с которыми последнее время работал ваш муж.

– Хорошо я посмотрю, – отрешенно молвила Людмила Ивановна, но Тимофей Ильич свои исследования хранил за пределами дома, хотя какая-то его синяя папка до сих пор лежит на журнальном столике в гостиной.

Как только директор института оборвал соединение, Людмила Ивановна сразу же позвонила дочери.

– Ритуля, стервятники слетаются!

– Мамочка, ты, о чем?

– Только что звонил Гарский и потребовал отдать ему результаты исследований Бемельского. – Терпеливо объяснила Людмила Ивановна.

– Разве отчим приносил какие-то материалы домой? – Удивилась Рита.

– Рита, бегом ко мне! – потребовала мама. – Ещё неделю назад Тимофей принёс из института домой синюю папку. – Взволновано произнесла Людмила Ивановна. – Скорее ко мне, я не могу допустить, чтобы труды Тимофея достались этому бездарю.

***

Рита коротко пересказала разговор с матерью Дмитрию, и они торопливо покинули квартиру и направились к дому её родителей. Дочка представила Людмиле Ивановне Дмитрия, но та радостно восприняла его, как нового ухажера дочери. Дмитрий предположил, что этот звонок мог быть и не из института, поэтому предупредил об этом женщин и потребовал, когда заявятся гости, удалиться в дальнюю комнату.

Рита подхватила с журнального столика синюю папку Бемельского и ушла в спальню, чтобы полистать и разобрать материалы отчима. Рита пошутила о том, что не стоит возводить баррикады и готовится к боевым действиям, подобные попытки захватить чужие научные достижения вполне в характере директора Гарского.

От звука звонка в квартиру женщины все же напряглись, Дмитрий махнул Людмиле Ивановне, чтобы ушла поглубже в квартиру, а сам отщёлкнул замок, немного приоткрыл дверь и спрятался в кладовке. Прихожая квартиры Бемельский была довольно просторной и двое мужчин вошли один за другим и встали рядом. Дмитрию хватило мгновения, чтобы рассмотреть вошедших.

Первый оказался худым и нервным парнем, напавшим с ножом на Риту, а второй – прапорщик артиллерист, попытавшийся утопить Дмитрия вместе с машиной. Дмитрий выпрыгнул из кладовки, ногой распахнув дверь и двумя ударами уложил непрошенных гостей. Худой парень мгновенно отключился, а второй грузный мужчина попытался подняться, поэтому Дмитрий не стал церемонится и резким ударом в голову отправил его в глубокий сон.

В кладовке Родинов взял верёвку и рулон липкой ленты, сначала он заклеил рот бандитам, а затем спецназовским приёмом сделал петлю на голову, связал им ноги и руки. Дмитрий посадил тела пленных на колени, привалил их к стене, когда они придут в себя, любые движения, попытки встать будут только затягивать петлю на шее.

Рита с Людмилой Ивановной из коридора наблюдали за бандитами, а дочь что-то шептала, указывая рукой то на одного, то на другого пленного.

– Рита, капитан полиции Колесников тебе давал визитку? – спросил Дмитрий.

– Да, только я выбросила, – улыбнулась девушка, – но я записала телефон в свой смартфон. – Считаешь, что нужно позвонить?

– В боевой обстановке можно им и шеи свернуть, но куда здесь мы тела денем? Разве что в ванной в кислоте растворим. – Дмитрий увидел перепуганное лицо хозяйки квартиры, поэтому произнес. – Простите, Людмила Ивановна за глупую шутку. Рита, звони в полицию.

Рита вызвала из контактов номер телефона, дождалась соединение и услышала в трубке голос.

– Капитан Колесников у аппарата!

– Здравствуйте, это Маргарита из института биологии, где был убит мой отчим.

– Слушаю вас, Маргарита. Что случилось?

– В квартиру моей мамы ворвались двое бандитов. Мой друг их обезвредил.

– Сообщите адрес, мы к вам выезжаем.

Спустя четверть часа в квартиру поднялись капитан Колесников и двое оперативников. Пока уводили, пришедших в сознание задержанных, капитан Колесников опросил хозяйку квартиры, её дочь и Дмитрия. Капитан с уважением посмотрел на Родинова и предположил.

– Чувствуется школа спецназа ГРУ,– затем козырнул, вам всем нужно будет явиться по вызову к следователю для допроса и соблюдения формальности.

В квартире Бемельских наконец-то наступила звенящая тишина. Людмила Ивановна пригласила всех на кухню, на её лице была растерянность.

– Как же теперь жить? – Людмила Ивановна глубоко вздохнула. – Что же делать?

– После похорон вам нужно куда-нибудь уехать. – предложил Дмитрий.

– А что, неплохая идея, – поддержала Рита.

Мать с дочерью принялись обсуждать куда лучше отправится, а Дмитрий пил чай и размышлял о необходимости встречи с историком Жито, чтобы столкнуть с места застопорившееся расследование.

– Людмила Ивановна, что вы собираетесь делать с папкой Бемельского? – поинтересовался Родинов, – нельзя же допустить, чтобы папка с этими исследованиями досталась постороннему.

– А что здесь решать, – уверенно среагировала женщина, – эта папка теперь наследство Риты.

– Мама, ты не поняла, Дима говорит совсем о другом, – девушка догадалась, что иносказательно подразумевал парень, – когда я листала страницы этих материалов, то увидела, что отчим подшивал в папку не только личные заметки, но и вкладывал компакт диски с видеозаписью наблюдений за животными, результаты синтеза и проведённых экспериментов. – Рита замолчала на мгновение, как будто вспоминала что-то. – Ты предлагаешь эти материалы спрятать где-нибудь?

– Рядом с отелем есть банк с депозитарием, – пояснил свою мысль Дмитрий, – я могу оформить на Риту ячейку, это самый надёжный вариант предотвращения похищения научных открытий Бемельского. Мать и дочка поддержали предложение Родинова и с готовностью передали синюю папку, но, когда он решил отправится к себе в номер отеля, Людмила Ивановна попросила провести ночь в квартире, так как страх ещё не покинул женщину.

***

Ближе к ночи телефон Дмитрия проиграл знакомый рингтон.

– Здравствуйте, Александр Иванович! – Поздоровался Родинов, увидев вызывающего абонента.

– Привет, Дима, – ответил профессор. – Получилось встретиться с Николаем Фёдоровичем?

– В моё задание вмешалась какая-то неизвестная сила. Бемельского убили, на его дочь было совершено покушение, а за мной приезжал помощник Жито и попытался меня утопить вместе с машиной.

– Что? – Казалось, что профессор онемел от шокирующего сообщения. Как ты сам сейчас? Мы обсудим с Владимиром Владимировичем и может направим к тебе силовую поддержку.

– Не беспокойтесь, Александр Иванович, я совершенно здоров, – Дмитрий хохотнул, спецназовские навыки не утеряны, так что никакая силовая поддержка мне не нужна. Завтра собираюсь Жито позвонить и встретиться.

– Дима, у Николая Фёдоровича нет ни машины, ни помощников, хотя студенты к нему приходят, а сам он ездил на неделю в Красноярск к сыну. Вчера разговаривал с Жито, он как раз только что вернулся домой и ждёт твоего звонка. – Профессор замолчал и напоследок предложил, – Дима, звони нам почаще.

Родинов разговаривал с Александром Ивановичем, стоя у окна гостиной, и не слышал, как в комнату пришла Рита и уселась в кресло.

– Дима, я тебе принесла простыню, плед и подушку, – девушка посмотрела в глаза Родинова. С завтрашнего дня я в отпуске, можно я с тобой поеду?

– Утро вечера мудренее, утром и решим, – зевнул Дмитрий.

– Спокойной ночи! – Улыбнулась Рита, покидая гостиную.

***

Родинов решил сделать звонок Николаю Фёдоровичу, несмотря на позднее время. На удивление Жито быстро отозвался и сообщил, что сегодня ждал звонка Дмитрия, так как был предупреждён своим московским другом. После короткого разговора договорились встретиться в первой половине дня дома у Николая Фёдоровича.

Утром после быстрого завтрака Дмитрий и Рита отправились сначала в банк, где Дмитрий зарегистрировал услугу депозитария, поместил в ячейку папку Бемельского и передал ключ Рите. Следующим пунктом был отель, где Дмитрий решил сменить рубашку, из сейфа вытащил папку бумаг, уселся за стол, стал перебирать, решая, что взять с собой к Жито. Рита посматривала за приготовлениями Родинова, а он взял несколько листов распечатки с информацией об Апраксине.

Жито жил в доме на Обь ГЭС и Рита уверенно вела машину прежним путем, как ранее Дмитрий ехал в Волге, управляемой прапорщиком артиллеристом Иванько, оказавшимся ряженым бандитом. Рита подъехала к четырехэтажному дому на Ветлужской улице, и они поднялись на второй этаж.

Несмотря на свой возраст, Жито оказался не таким уж старым, крепкая фигура невысокого роста, сильные руки ясные глаза без очков смотрели на гостей открыто и без прищура. Николай Фёдорович предложил гостям чаю, а когда те отказались, провел в гостиную, усадил на диван и строго спросил.

– Чем могу вам помочь, молодые люди.

– Мне нужно найти человека, вернее узнать, как сложилась его жизнь после расформирования спецпоселения ГУЛАГ.

– Вы знаете сколько было спецпоселений только в Сибири? – Жито покачал головой, – может у вас есть более подробные сведения?

– Николай Фёдорович, мне нужна подробная информация об Андрее Ильиче Апраксине, который жил в начале пятидесятых в Кругарском спецпоселении. Так же было бы полезно узнать, кто ещё в это же время находился вместе с ним на поселении. – Дмитрий протянул Жито распечатку из материалов, подготовленных сотрудниками генерала Шатова. Николай Фёдорович бегло просмотрел распечатку, поднялся и предложил.

– Процесс поиска нужной информации может затянуться, – строгий взгляд историка скользнула по лицам гостей. – Я думаю, что вам нужна не столько информация о спецпоселении, сколько о жизни фигурантов дела после освобождения, восстановлении в правах, а также об их родственниках?

– Как долго вы будете собирать информацию? – Поинтересовался Дмитрий. – В современной России всех приучили, что любая работа должна быть оплачена.

– Об оплате пока не думайте, а по времени исследования могут затянуться на неделю или дольше. Вы можете пожить это время у меня либо где вам заблагорассудится.

– Не переживайте, нам есть где жить. – Сварливо заявила Рита, тем более, что есть ещё другие дела.

Дмитрий и Рита попрощались с учёным и покинули его жилище.

***

У лимузина, несущегося по проснувшейся Москве к аэропорту, была хорошая звукоизоляция, не позволяющая уличному шуму проникнуть в салон, поэтому новому пятому эрарху ничто не мешало обдумывать план действий его группы в Новосибирске, согласованный накануне с магистром.

После череды привычных действий, присущих любому вылетающему пассажиру, пятый эрарх поднялся на борт воздушного судна и занял место, в соответствии с посадочным талоном, и прикрыл глаза. Память и возникшие зрительные образы снова вернули его в прошлое.

– Сколько же прошло лет – сто, а может быть сто пятьдесят? – Савелий Фомич, ныне именуемый в ордене пятым эрархом, погрузился в воспоминания.

Савелий Фомич Неведомский, во второй половине девятнадцатого века, служил земским врачом в Калужской губернии и обладал обширной практикой, а лето он с дочкой и женой любил проводить в небольшом собственном доме с мезонином. Комнату – светелку в надстройке дома обычно занимала дочка Неведомского, а на первом этаже, помимо веранды, гостиной и спальни, располагался кабинет хозяина дома для приема посетителей.

Пятый эрарх приоткрыл один глаз, затем другой, двигатели самолёта равномерно гудели, посмотрел на ближайших пассажиров, одни мирно дремали или что-то читали, а другие что-то беззвучно обсуждали. Неведомский так и не понял, чем было вызвано его пробуждение, поэтому снова сомкнул веки и нырнул в воспоминания.

***

Вечерами Савелий Фомич Неведомский любил посидеть в плетеном кресле на лужайке возле своего дома, но в тот день размеренный отдых семьи земского врача был нарушен очередной беготней и криками жандармов. Накануне жандармы третьего отделения императорской канцелярии совместно с конными и пешими полицейскими патрулями прочесывали улицы в поисках активистов калужского кружка землевольцев.

Неожиданно, где-то рядом на соседней улице, прогремел выстрел, заставивший Неведомского вскочить со своего кресла, а далее один за другим еще затрещали громкие выстрелы. Савелий Фомич подошёл к изгороди и прислушался, выстрелы прекратились и стали слышны крики людей, позвякивание лошадиной сбруи и удаляющийся топот копыт. Неведомский отвернулся от изгороди и побрел назад к креслу, но услышал, что кто-то упал возле кустов с глухим утробным выдохом.

Земский врач вернулся к изгороди, встал на перекладину, осторожно перегнулся через ограду и с опаской посмотрел вниз, возле куста лицом в траву лежал мужчина. Савелий Фомич помчался помогать нежданному пациенту, он открыл калитку, быстро преодолел расстояние до куста и перевернул мужчину на спину.

Костюму мужчины, лежащему на траве, не доставало элегантности из-за отсутствия сюртука, помятого темного жилета и сдвинутого на бок галстука. Неведомский прикоснулся к шейной артерии, убедился, что мужчина жив, расстегнул жилет, на животе сквозь сорочку расползалось кровавое пятно, так же как на плече и бедре.

Савелий Фомич схватил мужчину за руки и потянул по траве к калитке, затем по лужайке возле дома. Мария Васильевна, жена Неведомского, исполняющая обязанности санитарки, выскочила из веранды схватила мужчину за ноги и помогла затащить раненого в дом. Когда земский врач снял с пациента одежду, сделал обезболивающие инъекции и принялся выполнять разрезы ланцетом для извлечения пули из живота мужчины, тот очнулся, что-то невнятно произнес и тут же отключился.

Мария Васильевна принесла тёплой воды, когда её муж осматривал рану на бедре. Пуля разорвала одежду, но на бедре, как и на плече только ободрала мягкие ткани. Неведомский омыл эти раны и наложил льняные повязки, рука пациента опустилась вниз за пределы кушетки и соскользнула в таз с тёплой водой, которая вдруг неожиданно забурлила. Савелий Фомич хотел было поднять упавшую руку, но заметил закипевшую воду от соприкосновения с рукой пациента и зачарованно замер на несколько минут, а после устало опустился на табурет рядом с кушеткой. Доктор прикоснулся рукой к тазу, металл почему-то был холодным.

Савелий Фомич за хлопотами по оказанию медицинской помощи пациенту не заметил, как на улице стало вечереть, врач глубоко вздохнул, понимая, что пациент проведёт у него в доме не менее двух недель, посмотрел на лежащего без движения мужчину, грудь которого плавно вздымалась и опускалась, и отправился ужинать по приглашению Марии Васильевны.

Ночью Савелий Фомич ворочался, просыпался несколько раз из-за видений бурлящей воды, то от рук странного пациента, то от его собственных рук. Неведомский во сне бродил по своему саду в ярких сполохах света, чем-то напоминающих тихие вспышки молний, но только более яркие и освещающие сад оранжевым светом. Когда Савелий Фомич в очередной раз проснулся, посмотрел на тихо спящую жену, в комнате уже хорошо были различимы детали интерьера от набирающего силу восходящего за горизонтом солнца. Он взглянул в окно и увидел сидящего на траве пациента.

Неведомский аккуратно встал с кровати и тихо, чтобы не разбудить жену, оделся, прошел на веранду, заметил на столе сложенные в кучу бинты. Вместо привычных буро-коричневых пятен от крови, полосы льняной ткани почему-то были ярко алого цвета, как будь-то, окрашены краской.

С улицы послышался низкий тихий вибрирующий звук, а когда Неведомский вышел во двор, то увидел сидящего на траве и медитирующего пациента с голым торсом. Доктор обошел вокруг мужчины пытаясь разглядеть его раны, но кроме синеватых пятен на животе и плече ничего не увидел. Потрясенный он долго стоял возле медитирующего мужчины, пока тот не поднялся с травы и поклоном поприветствовал Неведомского.

– Доброе утро, – пробормотал обескураженный доктор, – я много лет занимаюсь медициной, но ещё ни разу не видел столь быстрого заживления огнестрельных ранений.

– Доброе утро, Савелий Фомич, – размеренно поздоровался гость, – в мире столько таинственного и неизвестного, что может удивить обычного человека.

– Как мне вас называть, сударь, – спросил все ещё не пришедший в себя доктор, – стало быть вы из землевольцев?

– Обращайтесь ко мне, Князь! – Назвался гость, – а к обществу "Земля и воля" я никакого отношения не имею.

– Почему же вас преследовали жандармы… – хотел узнать доктор, но гость прервал его.

– Савелий Фомич, – мне бы умыться, – попросил гость.

Они вместе прошли к колодцу в глубине сада, а когда вернулись, то каждый нес по полному ведру воды. Савелий Фомич оставил свое ведро возле дома, бросился на веранду за полотенцем и мылом, а когда вернулся, то уставился на мускулистую спину гостя, который опустил руки по локоть в ведра, а вода снова бурлила.

Князь выпрямился, повернулся и взглянул с улыбкой на доктора, забрал у него мыло и повесил полотенце на шею. Князь смыл с тела засохшую кровь, насухо вытерся полотенцем, а после поинтересовался где его одежда. Хозяйка ещё с вечера почистила одежду гостя, застирала пятна крови, а вместо испорченной сорочки подобрала по размеру. Князь отправился одеваться и приводить себя в цивильный вид, хотел побриться и причесаться.

В это время во двор зашли двое мрачных жандармов, остановились возле входа на веранду и окликнули хозяина. Савелий Фомич вышел из дома, побледнел, увидев жандармов и представился.

– Неведомский, земский врач, – его голос предательски дрогнул. – По какой причине, господа, вы решили посетить моё скромное жилище? Может быть снова нездоровится следователю губернской жандармерии генералу Барскому? Так я его навещал недавно и собираюсь посетить генерала через пару дней.

Один из жандармов угрюмо посмотрел по сторонам и нетерпеливо прервал врача.

– Послушайте, Савелий Фомич, вчера мы устраивали облаву на трех преступников землевольцев и два человека были пойманы.

– Я слышал вчера шум и выстрелы на соседней улице, – взял себя в руки Неведомский, – о преследуемых вами людях мне ничего не известно. Может вы предоставите мне приметы третьего, то я сообщу, если у нас в округе появится посторонний, похожий на разыскиваемого.

– Третий преступник возможно ранен, а был роста чуть выше среднего, в темной одежде и с непокрытой головой.

Второй жандарм без спроса вошёл на веранду и распахнул дверь в дом. В нескольких шагах от двери стоял гость Неведомского облаченный в свою одежду.

Кто это? – громко спросил у хозяина жандарм и показал пальцем на Князя, а тот, словно погруженный в транс, выставил руки ладонями вперёд.

Всё что произошло дальше для земского врача прошло, как во сне. Жандарм попятился назад, налетел на стоящего в дверях во дворе второго жандарма, который неуклюже взмахнул рукой, успел дважды выстрелить, но пули попали в Савелия Фомича.

Когда жандармы повалились, как тряпичные куклы во дворе на траву, Князь вытащил из кармана какую-то серебристую трубку, направил на жандармов, чем-то щелкнул и из нее полилось голубое свечение. Тела жандармов дернулись несколько раз, стали бесшумно сжиматься, а после от этого голубого свечения на траве осталась только одежда жандармов.

– Что это такое? – теряя сознание испуганно прошептал Неведомский.

– Дематериализатор, – хмыкнул Князь, а когда заметил Марию Васильевну, выскочившую из дома на звук выстрелов, распорядился, – одежду жандармов сожгите, срежьте пуговицы, соберите металлические предметы и выбросьте в выгребную яму, – а сам подобрал оружие, спрятав его в складках своей одежды, схватил пустое ведро и побежал к колодцу.

Бывший пациент положил на лужайку Неведомского, теперь он взял на себя обязанности врача и разорвал сорочку Савелия Фомича, увидев, что пуля пробила левую сторону груди, а вторая прошла на вылет в предплечье. Неведомский закашлялся кровью, а гость привычно окунул руки в ведро с водой, пока та не начала бурлить. Князь несколько раз зачерпывал ладонями воду из ведра и выплескивал на грудь раненого, а затем попытался его напоить. Савелий Фомич перестал кашлять кровью, от прохладной воды он пришёл в себя и тяжело дышал, его тело выдавило пулю.

Князь поливал водой грудь и предплечье земского врача, так, что раны стали затягиваться и через четверть часа Неведомский смог подняться с травы и перейти на веранду. Савелий Фомич был поражён своему преображению, прошло всего не более получаса с момента смертельного ранения в грудь, но сейчас он чувствовал себя почти абсолютно здоровым, в теле не было слабости, только небольшая заторможенность в движениях и речи.

– Милая моя, Мария Васильевна, со мной все в порядке, – растягивая гласные произнес Неведомский, заметив слезы в глазах у жены. – Нам пора бы позавтракать, накрывай на стол.

– Сейчас будем завтракать, – его жена сдержала рыдания и направилась в дом.

– Савелий Фомич посмотрел на стоящего гостя и предложил, – Князь, спаситель вы мой, извольте откушать с нами и чаю испить. – Рукой он показал гостю присесть за стол и с неподдельным удивлением выговорил, – я не пойму от бога ли ваши возможности, но ваши таланты потрясли меня до глубины души.

– Всё, что мы получаем и чем обладаем в этом мире, только благодаря божьей воле, – Князь встал трижды перекрестился и снова занял место за столом, – кто-то получает свои возможности от рождения по линии крови, а кому-то они даются богом при жизни. – Князь ободряюще улыбнулся, заметив тень сомнение на лице доктора.

– Моя обязанность и потребность перед богом и людьми лечить людей, – вздохнул Неведомский.

– Савелий Фомич, через несколько месяцев вы почувствуете в себе перемены, эти изменения заставят вас, покинуть этот дом и Калужскую губернию, и вы отправитесь в Петербург, где мы снова с вами увидимся, и тогда перед вами откроется многое, что сейчас вызывает вопросы и удивление.

***

Пятый эрарх почувствовал движение рядом с собой, он открыл глаза и увидел, как пассажиры самолёта поднимаются со своих мест, кто-то доставал с полок сумки, другие возбуждено общались, радуясь, что оказались снова на земле. Эрарх вытащил из-под кресла саквояж, поставил себе на колени и погладил мягкую кожу, минуло много лет с той поры, как он оставил практику земского врача Калужской губернии, но по-прежнему из сумок отдавал предпочтение саквояжу.

К самолёту подали телескопический трап и эрарх покинул самолёт, прошел сквозь зал прилета, миновал зону выдачи багажа. Навстречу ему торопился молодой человек высокого роста в тёмном костюме.

– Приветствую вас, мой господин! – На лице молодого человека возникла мимолетная улыбка. – Надеюсь, что полет не был утомителен? – Ответа не последовало, и он взял из рук эрарха саквояж и провел к автомобилю.

Через час машина заехала во двор двухэтажного коттеджа, огороженного высоким забором. После обеда пятому эрарху предстояло выслушать доклад князя и обсудить план действий по изъятию материалов исследований Бемельского, остановить представителя ордена хранителей "Символа Соломона", рвущихся, по мнению магистра, к тайне вечной жизни, случайно открывшейся Апраксину.

***

Похороны Бемельского были организованы заместителем директора института по хозяйственной части Никитой Ивановичем Протопоповым. Дмитрий не хотел идти на это мрачное, давящее на нервы событие, но женщины, потерявшие мужа и отчима, просили его не оставлять их в сложной ситуации, Родинову пришлось сдаться из-за грустного взгляда. На удивление Людмилы Ивановны, попрощаться отправились многие нынешние сотрудники института и те, кто хорошо знал Бемельского, но в силах обстоятельств покинули институт.

Когда произносили речи над могилой погибшего учёного, Родинов почувствовал чей-то ледяной взгляд и подергал плечами от холода. Дмитрий освободился от руки Маргариты и аккуратно повернулся. На дорожке между захоронениями стоял полноватый мужчина среднего роста в светло-серой тройке с непокрытой головой, а глаза, прикрытие дымчатыми стёклами очков в дорогой роговой оправе были устремлены на Дмитрия. Весь облик этого представительного мужчины говорил о большой жизненной силе, а морщины на лбу давали понять, что он наделён огромной властью. Дмитрий снова и снова с осторожностью посматривал на этого мужчину и неожиданно мысленно услышал его голос.

– Юноша, возвращайся домой, пресеки все свои попытки добраться до истины, твоя жизнь так коротка, чтобы вмешиваться в планы бессмертных.

– Я обязан выполнить поставленную задачу, – произнес Родинов странным безвольным голосом, находясь под воздействием какой-то гипнотической силы.

– Дима, что ты сейчас сказал? – Рита снова подхватила его под руку.

– Это я так о своём, – Встряхнулся Родинов, прогоняя мороку, – Кто вон тот мужчина, – он показал направление взглядом.

– Нет, никогда раньше не видела, – заявила Маргарита, всматриваясь на представительного господина, устроившегося на лавочке, через несколько могил.

Когда Дмитрий снова взглянул в том же направлении, то странного мужчины не было на прежнем месте, он потихоньку удалялся в сторону выхода с кладбища, а позади него шли двое сопровождающих в черных костюмах.

Когда церемония погребения Бемельского закончилась, все потянулись на выход с кладбища к автобусу, Дмитрий наклонил голову к Рите и тихонько сказал:

– Прости меня, но на поминальный ужин я не пойду.

– Понимаю, ведь там соберутся только знакомые отчима, – согласилась Рита. – Может тебе поехать ко мне домой?

– Мне нужно в отель, там у меня ноутбук.

Дмитрий усадил Людмилу Ивановна и её подругу на заднее сиденье, занял место за рулём, дождался, когда Рита закончит что-то обсуждать с Протопоповым и займёт место рядом с ним и только тогда завёл двигатель.

***

Войдя в отель Дмитрий поздоровался с девушками за стойкой регистрации и поднялся к себе в номер. Дмитрий извлёк из сейфа папку с бумагами и ноутбук, он решил, что лучшим способом общения сейчас будет видеосвязь. Владимир Тихонин почему-то не откликался на вызовы и тогда Родинов попытался вызвать Александра Ивановича и через несколько мгновений сеанс связи установился.

– Здравствуй, Дима, – попробовал улыбнуться Александр Иванович, но заметив тревогу на лице собеседника настороженно спросил, – неужели опять что-то чрезвычайное и почему ты тогда мне звонишь, а не Тихонину? Может пора подключать нашу службу безопасности?

– Добрый день, профессор! – Пока ничего экстраординарного не произошло, не переживайте. Я хотел с вами обсудить одного человека, которого я заметил на похоронах Бемельского.

– Ох, я совсем забыл об этом скорбном мероприятии, – грустно вздохнул профессор, прикрыв на секунду глаза, – там что-то произошло?

– Слезы, прощание и скорбь, – выговорил Дмитрий. – На кладбище я пересёкся взглядом с одним странным субъектом. – Родинов пересказал приметы представительного мужчины, а также мысленный диалог и его гипнотическое воздействие.

– Это очень плохо, – произнес Александр Иванович и его лицо сковала гримаса ужаса. – Если в дело вмешались бессмертные, то нужно срочно бросать твои поиски или хотя бы действовать очень осторожно и быстро.

– Кто такие эти бессмертные и что вас так напугало?

– Помнишь я тебе рассказывал о международной экспедиции, что была лет сорок назад, тогда мы вели раскопки в северо-восточной части Турции.

– Я помню фотографию у вас в кабинете, вы рассказывали, что в пещере предгорья наткнулись на странные артефакты с возрастом в десять тысяч лет?

– Этот предмет культа можно назвать ритуальной чашей и небольшим омфалом, наподобие греческого, испещренный письменами и ещё другие предметы культа. Нашей экспедицией руководил британский профессор Стерр, он то и смог тогда разобрать часть надписей. Все эти ритуальные предметы предназначались не для пророческих предсказаний, а для создания снадобья, продлевающего жизнь.

– Опять мифы народов мира, – скупо улыбнулся Родинов.

– Тогда и появились бессмертные из линии крови. – Александр Иванович потёр ладонями глаза. – Их боевики прибыли в посёлок вечером, а утром заявились в наш археологической лагерь. Артефакты они изъяли, часть людей убили, кого-то, как Стерр дематериализовали, что только кучка пепла, да одежда осталась.

– А как же вы выжили? – осторожно поинтересовался Дмитрий.

– Мы с Владимиром Владимировичем и другими тремя русскими учёными вели раскопки в горах, там была обнаружена ещё одна пещера, в полукилометре от археологического лагеря, но даже на таком расстоянии мы ощущали гипнотическое влияние бессмертных. Из нашей группы мы все услышали в голове голос, холодящий кровь и я помню эту фразу "… сохрани свою короткую жизнь, тебе не дано постичь тайну бессмертия, охраняемую линией крови.

– Что же это за линия крови такая и кто эти люди?

– Линия крови это, тайный орден бессмертных, хранящих тайну вечной жизни, профессор Бемельский попытался открыть эту тайну, а твой Апраксин прикоснулся к источнику вечной жизни. Сегодня на совете хранителей мы попытаемся понять, как вытащить тебя из этой истории.

С последними словами Александр Иванович оборвал сеанс связи, а Дмитрий ещё долго сидел возле светящегося экрана ноутбука и размышлял, с чем же ему пришлось столкнуться.

***

Из заторможенного состояния его вывел телефонный звонок, Дмитрий посмотрел на вибрирующий на прикроватной тумбочке мобильник, нерешительно взял трубку и произнес дежурное "Алло!"

– Дмитрий Иванович, это Жито, – Родинов услышал голос историка.

– Здравствуйте, Николай Фёдорович – Дмитрий надеялся, что Жито удалось найти необходимую информацию.

– Дмитрий Иванович, – обескураженно начал Жито, – когда я погрузился в изыскания, то к своему удивлению обнаружил, что архивы по части вашего Апраксина кто-то основательно почистил. Пропали отдельные листы и даже папки, касаемые периода пребывания Апраксина в Кругарском спецпоселении.

– Неужели ничего не удалось найти, – дрогнул голос Дмитрия.

Ожидание и безделье вымотало Родинова сильнее напряженной работы. Временами себя было нечем занять, так что у Дмитрия появлялась мысль вернуться в Москву, домой к семье, но прошедшие две недели он выступал охранником Маргариты и её матери, а также пытался искать что-либо о Кругарском спецпоселении из открытых интернет источников.

– Понимаю ваше нетерпение, молодой человек, – нервно рассмеялся историк. – Сегодня утром мне написал мой бывший студент из Тюмени, который по моему заданию осуществлял поиск в местном архиве. Он наткнулся на внутреннюю переписку между управлениями НКВД и обнаружил список фамилий лиц для перемещения в спецпоселении.

– Николай Фёдорович, вы собираетесь мне что-то отправить? – обрадованно вздохнул Родинов.

– Эта переписка и список натолкнули меня на идею, что я смог осуществить полчаса назад, – продолжил гнуть свою линию Жито. Я ничего не хочу вам отправлять, а предлагаю через пол часика встретиться и обсудить детали очно.

– Хорошо, – согласился Дмитрий, – давайте встретимся и поговорим в баре отеля "Золотая Долина", где я остановился.

Через полчаса Дмитрий спустился из номера в лобби отеля, направился к бару, но остановился, заметив озирающегося по сторонам Жито, к животу он прижимал тонкий кожаный портфель.

– Времени у меня не много, предупредил Николай Фёдорович, пожимая руку Родинова, – Сегодня у меня ещё две лекции в университете.

Мужчины заняли столик в углу возле окна, Дмитрий заказал две чашки кофе и, когда официант выполнил заказ, устремил свой взгляд на Жито. Николай Фёдорович смотрел в окно, молчал, собирался с мыслями, но вдруг он напрягся и лицо окаменело.

– Что с вами, Николай Фёдорович, – забеспокоился Родинов, – с вами все нормально.

– Очень неприятный человек на меня уставился, – опустил голову к чашке кофе Жито. – У меня внутри вдруг все огнём опалило.

– За окном никого нет, может вам показалось, – удивился Дмитрий.

Жито отпил несколько глотков, начинающего остывать кофе, несколько раз глубоко вздохнул.

– Вроде бы полегче стало, – попытался улыбнуться Жито, – давайте вернёмся к теме нашей встречи.

Жито взял свой портфель с соседнего стула, расщелкнул замки и извлёк тонкую прозрачную папку. Он стал стремительно перелистывать подшитые страницы и, наконец остановился на нужной. Дмитрий спокойно ожидал рассказа историка и не открывал взгляда за его манипуляциями.

– В своём поиске по доступным мне архивам и базам я нигде не встречал Кругарского спецпоселения. Нигде ни на картах, ни в списках структур НКВД нет посёлка Кругар, а название посёлка Круглар встречал много раз.

– Какая разница как назывался этот посёлок? – Вспыхнул Дмитрий.

– Дмитрий Иванович, вы что реально не видите связи? – Поразил я Жито, – Из московских архивов вам передали материалы про Апраксина, а он связан с Кругарским спецпоселением. Скорее всего произошла ошибка, человеческий фактор, в разных документах этот посёлок называется по-разному.

– Я сам попытался провести поиск в интернет источниках, но посёлка Кругар я не нашёл, – развёл руками Родинов.

– Дмитрий Иванович, этот документ, – Жито постучал пальцами по листам раскрытой папки, – я получил от своего бывшего студента, живущего сейчас в Тюмени. – Это сопроводиловка начальнику Кругарского спецпоселения капитану Шатову о перемещении списка лиц в посёлок. – Николай Фёдорович повернул папку к Родинову.

– Шарий и Семашко, – Дмитрий прочитал документ, а вслух произнес только фамилии. – Дата документа совпадает с пребыванием Апраксина в спецпоселении.

– На осуждённого Семашко мне пока не удалось найти ничего, – Жито выстучал победную дробь пальцами по столу, – а про потомков Шария информации много. Старший сын Шария – Александр Матвеевич Шарий председатель правления Восточно-Сибирского Инвестиционного банка. Все данные и контакты на потомков Шария вы найдёте в этой папке.

– Я очень благодарен вам, – Дмитрий взял папку, но потом спохватился, – Николай Фёдорович, сколько я вам должен за выполненную работу?

– За эту часть поисков меня устроит пятьдесят тысяч рублей, – спокойно сообщил Николай Фёдорович, – предположу, что этих сведений может оказаться недостаточно, поэтому звоните мне в любое время.

Дмитрий передал названную сумму, а после мужчины поднялись из-за столика, пожали руки и распрощались. Дмитрий направился в свой номер, чтобы изучить материалы, переданные Жито. Настроение Дмитрия существенно улучшилось, ожидание, казавшееся бесконечным, завершилось, наступило время активных действий.

***

Совещание закончилось, члены правления Восточно-Сибирского Инвестиционного банка стали расходиться, председатель правления Александр Матвеевич Шарий поднялся со своего кресла и подошел к окну.

– Саша, мы с тобой дружим уже более двадцати лет, но вчера, когда ты меня встретил в аэропорту, я почувствовал, что тебя что-то гложет, – заметил оставшийся в зале совещаний главный акционер банка Сергей Семёнович Поляков.

– Серёжа, ты прав, на протяжении нескольких недель я постоянно ощущаю беспокойство, – Шарий прижался лбом к холодному стеклу, – оно наваливается на меня каждую ночь и не даёт мне спокойно заснуть, а когда я в кошмарах просыпаюсь, то не могу ничего вспомнить и дать себе какое-либо внятное объяснение.

– Может ты просто устал? – Предположил Поляков, – с финансовой стороны наше дело процветает, может быть у тебя переживания не связаны с работой.

Сергей, помнишь, я рассказал тебе про своего отца, – продолжал рассуждать Шарий, не слыша своего друга. – Отец был преданным членом ВКП(б), это не помешало, по лживому доносу какого-то мерзавца, попасть под пресс НКВД и пройти все круги ада ГУЛАГа.

Поляков не стал больше задавать никаких вопросов своему другу, понимая, что Александр Матвеевич погружен в меланхолические воспоминания о своём отце.

– После многих лет мытарства по различным лагерям, мой отец Матвей Фомич Шарий был отправлен на спецпоселение в Новосибирской области, – Александр Матвеевич отошёл от окна и занял ближайшее кресло. Отец много рассказывал мне о политических заключённых, о тяжёлой полуголодной жизни с иллюзорной свободой поселенца. Знаешь, Сергей, чем старше я становлюсь, тем более явственно вспоминаю и представляю события из рассказов моего отца. Всю свою жизнь он вёл дневник и во время заключения в ГУЛАГе, и на спецпоселении, и после.

Шарий потянулся за бутылкой минералки, что были расставлены для совещания, Александр Матвеевич посмотрел на стакан, стоящий рядом, но просто отпил из бутылки несколько глотков.

– Отец рассказывал о стычке политических с уголовниками из-за неопытности начальника спецпоселения, в результате чего мой отец и ещё один политический осужденный были тяжело ранены, а излечил их другой поселенец, бывший царский офицер, его фамилию я сейчас уже не вспомню, при помощи живой воды из мифического источника.

– Живой воды, – повторил с улыбкой Поляков.

– Не веришь, Серёжа? – грустно произнес Шарий, – поверить в это сложно, больше напоминает русские народные сказки, только мой отец до самой смерти носил на шее вместо креста маленький бутылек с такой водой. Помню мой младший брат Артём заболел – какое-то сильнейшее воспаление лёгких, врачи тогда стали сомневаться, что он выживет. Мы с матерью день и ночь дежурили у постели больного, а отец, когда понял, что Артёма уже не спасти, откупорил свой бутылек и капнул ему в рот этой воды. На следующее утро брат был абсолютно здоров, строго-настрого запретил нам рассказывать кому бы то не было об этой воде и об излечении Артёма.

– А что стало с водой и бутыльком Матвея Фомича? – Заинтересовался Поляков.

– Зацепила тебя моя история?! – рассмеялся Александр Матвеевич, – бутылек и дневник отца хранится в шкатулке, я положил подальше в секретере, что в моем домашнем кабинете.

– Я сейчас подумал, Саша, – улыбнулся Поляков, – даже если бы у меня была канистра такой живой воды, то я не хотел бы жить вечно. Как вытерпеть мучение терять уходящих родных, друзей, как жить в чуждом тебе мире, где нет любимых и близких?

– Ладно, поехали ко мне, – поднялся Шарий, – не ожидал услышать от тебя таких рассуждений. – Вот я бы не прочь прожить лет так сто пятьдесят.

Друзья покинули здание банка, уселись в бронированный мерседес-бенц, и в сопровождении джипа охраны, направились в элитный посёлок, где на берегу водохранилища располагалась усадьба Шария. Год назад управляющая элитным поселком компания, по согласованию с собственниками участков, наняла гидротехническую фирму, реализовавшую канал, соединяющий усадьбы с водохранилищем. В результате у Шария, как и у других владельцев, появился собственный причал и эллинг для яхты.

***

Машина на большой скорости мчалась по шоссе, до дома Шария оставалось менее десяти километров, во время движения старые друзья тихо обсуждали предстоящий инвестиционный проект. У сидящего на переднем сиденье телохранителя, неприятно пискнула рация, выслушав приказ старшего, он приказал водителю остановиться. Водитель сбросил скорость и остановился на обочине шоссе, рядом на мгновение притормозил джип охраны, выбросил из своего огромного чрева, одного телохранителя и помчался к хозяйской усадьбе.

Каждый охранник занял позицию возле пассажирской двери мерседеса.

– Саша, что случилось? – первым не выдержал Поляков.

– Через минуту, другую все прояснится! – недовольно молвил Шарий.

Прошло не более тридцати секунд и телефон Шария взыграл военный марш.

– Говори, Никитич, – Шарий нажал на клавишу приёма, чем оборвал мелодию марша на первых нотах.

– Александр Матвеевич, на ваш дом совершенно вооружённое нападение, охрана убита…

– Что? – Громогласно заорал Шарий, что его друг Поляков, сидящий рядом, вздрогнул от неожиданности.

– Александр Матвеевич, ваши родные, жена и сын не пострадали, – запоздало среагировал начальник службы безопасности Артур Никитич. – Я сейчас направляюсь в вашу усадьбу… – Шарий его уже не слушал, отключил телефон и засунул в карман, а потом приоткрыл окно.

– Мы долго будем торчать посреди шоссе? – потребовал ответа у стоящего возле его двери.

Телохранитель в этот момент что-то внимательно выслушивал по рации от старшего смены, после повернулся к Шарию и с отрешенным взглядом и ледяной интонацией сообщил: "Только что получил разрешение, что можно ехать. Поляков, пыхтя распахнул дверь, выбрался со своего места и пересел вперёд. Охранники заняли места слева и справа от Шария.

Ворота на усадьбу были раздвинуты, на площадке за воротами была припаркована машина полиции, водитель мерседеса подал сигнал и въехал на территорию усадьбы, не доезжая до парковки возле дома из-за сотрудников следственной бригады. Шарий и Поляков выбрались из автомобиля и, озираясь по сторонам, направились к дому. На клумбе перед лестницей, ведущей в дом, над трупом охранника вертелся криминалист, а рядом общались полицейский капитан с начальником службы безопасности Артур Никифорович, заметив Шария, он оставил капитана и направился к банкиру.

– Александр Матвеевич, здравствуйте!

– Никитич, как могло это произойти? – Банкир, видя растерянность подчинённого, махнул рукой, – Сколько было этих людей? Почему не сработали датчики безопасности периметра? Лица система видеонаблюдения зафиксировала? – банкир засыпал вопросами своего начальника службы безопасности.

– Нападавших было трое и все в чёрных масках, закрывающих лица, тяжело вздохнул Артур Никитич, – защиту дальнего подступа и периметра они обезвредили, поэтому застали охрану не готовой отразить нападение. Нападавшие прибыли к усадьбе со стороны водохранилища, прошли на катере по каналу, как-то подменили изображение камеры. Также был застрелен садовник и кухарка.

– Они что и в дом пробрались? – Вспыхнул Шарий, – Ох, и огорчил ты меня, Никитич. – Александр Матвеевич оттолкнул начальника службы безопасности и вбежал по ступенькам в дом.

В нескольких шагах от лестницы, ведущей в хозяйские покои, лежала убитая кухарка. Шарий на секунду замер и стал подниматься по лестнице, его интересовала не спальня, а кабинет. Распахнув дверь кабинета Александр Матвеевич зло выкрикнул, "Гады!" и сжал до боли кулаки. Казалось все было на месте, стол с компьютерным монитором и пристроившейся рядом мышкой, фотография семьи в позолоченной раме, удобное офисное кожаное кресло, ожидающее хозяина, а у стены напротив входа расположился антикварный секретер с безжалостно взломанной дверью. Дневника и шкатулки с пустым бутыльком отца Александра Матвеевича на месте не было. Шарий вытащил из бара секретера бутылку виски и побрел назад по лестнице, после остановился, сделал несколько глотков односолодового виски, перегнулся через перила и швырнул почти полную бутылку вниз, долетев до мраморного пола гостиной, бутылка с грохотом разлетелась на мелкие осколки.

***

В этот момент разъяренной фурией в дом ворвалась жена Шария, кусок стекла ударился о её туфлю, она взвизгнула и нервно закричала. За время пребывания банкира в кабинете труп кухарки уже кто-то убрал.

– Саша, что ты натворил? – женщина промолчала секунду и выдала, – правильно мне мама говорила, сменила тональность на сварливую – твоего банкира рано или поздно посадят.

– Эльвира, побереги свои и мои нервы, – Шарий быстро спустился по лестнице в гостиную, гневно сверкнул глазами. – На наш дом напали неизвестные, перебили охрану и слуг, а полиция расследует это нападение.

Эльвиру не интересовала судьба охранников, она даже не вздрогнула от страшных слов мужа, до неё наконец-то дошло, что в доме кто-то побывал.

– Саша, ты проверил, деньги и драгоценности на месте, – женщина брезгливо перешагнула через кровавое пятно, подошла к мужу и положила руку на его плечо.

– Эля, а судьба сына тебя не интересует? – Досадливо пробормотал Александр Матвеевич.

– За сына я совершенно спокойна, так как он позвонил полчаса назад, когда я мчалась домой, у него какие-то дела с друзьями по университету. – Эльвира левой рукой взяла мужа за подбородок, хотела поцеловать, но он оттолкнул её руку и отошёл в сторону. – Саша ты плохо выглядишь, – ее каблуки беззаботно зацокали по лестнице, – я проверю целостность сейфа и спущусь.

Словам жены о деньгах и ценностях Шарий не придал значения и не прислушиваться к её речи, он вспомнил, что оставил Полякова перед домом, поругал себя за это и отправился за старым другом.

– Серёжа, друг мой, извини меня, – Шарий подошёл к скамейке, на которой устроился Поляков и сел рядом.

– Понимаю, не оправдывайся, – с сочувствием проговорил Поляков, – такая бойня! – Сергей Семёнович в подтверждение своих слов повел рукой.

– Всё, хватит на улице сидеть, пошли в дом, – предложил Шарий.

– Может, я отправлюсь в отель? – Засомневался Поляков.

– Зачем обижаешь, разве могут какие-то недобитые враги испортить нашу дружбу? – нервно рассмеялся Шарий, похлопал друга по плечу, – пошли в дом.

Александр Матвеевич и Сергей Семёнович вошли в дом, в кухонной зоне и гостиной был наведен порядок, мятно крови замыто, а осколки от бутылки убраны. Друзья прошли в глубь гостиной и разместились в мягких глубоких креслах.

– Безопасность определила, чего добивались нападавшие, нарушил тишину Поляков.

– Безопасность никаких выводов сделать не сможет, – Шарий с шумов выдохнул. – Единственное, что забрали в доме, – Александр Матвеевич взял короткую паузу, – похитили дневник и пустой бутылек отца.

***

Поляков хотел что-то уточнить, но в этот момент в гостиную вошёл Максим, сын Александра Матвеевича, вместе с молодым мужчиной спортивного телосложения и привлекательного вида девушкой.

– Здравствуй, дядя Серёжа, привет отец, эти люди к тебе, протараторил Максим Шарий, он уселся на диван и стал просматривать сообщения на смартфоне, затем резко поднялся и отправился на кухню.

– Кто вы и что вам нужно, – громче чем следовало спросил хозяин дома.

– Я, Дмитрий Родинов, журналист из Москвы, веду расследование о пребывании некоторых лиц в застенках ГУЛАГ. – Ответил на поставленный вопрос молодой человек. – Александр Матвеевич, в ходе исторического поиска мы узнали, что ваш отец Матвей Фомич Шарий был отправлен на одно из сибирских спецпоселении, где уже находился другой человек.

Пока Дмитрий рассказывал суть своих поисков, Александр Матвеевич медленно наливался краской от злобы, клапан, переполняющего гнева, сорвался и банкир, вскакивая с кресла, закричал: "Пошёл вон!"

– Зачем вы так грубо, – среагировала побледневшая Рита, – мы хотим, чтобы такие люди, как ваш отец, были окончательно реабилитированы, а их судьбы получили историческую память. Может быть остались какие-либо записи, фото или дневники.

Поляков заметил, что Александр Матвеевич, опустив голову, тяжело дышит, налил из кувшина, стоящего на журнальном столике, воды в стакан и протянул другу.

– Вам лучше покинуть этот дом, молодые люди, – спокойно произнес Поляков, вы выбрали плохое время для визита, семейные реликвия, оставшиеся от Матвея Фомича Шария были украдены сегодня.

Расстроенная Рита поплелась следом за Дмитрием, покидающим этот неприветливый дом. На лавочке курил сын хозяина усадьбы.

– Подождите, – крикнул Максим, – он неспешно подошёл к Рите и передал клочок бумаги. – Я записал адрес и телефон моего дядьки, брата отца, думаю, что Артём Матвеевич будет более дружелюбен с вами.

Хамство хозяина усадьбы негативно отразилось на настроении Риты, она нервно вела машину, резко ударила ладонью по рулю.

– Что он себе позволяет, этот банкир, – в сердцах выкрикнула Рита, – если у меня нет его миллионов, так я что, не человек.

– Успокойся, что ты так распалилась, – улыбнулся Дмитрий, хотя у самого настроение испортилось, – ты же за рулём. Здесь не возмущаться нужно, а отбросить все обиды и крепко подумать. Убийство твоего отчима, обыск в твоей квартире, нападение на квартиру твоей матери и убийство охраны с кражей семейных реликвий банкира Шария это звенья одной цепи.

– Ты предположил однажды, что мы противостоим какой-то силе, обладающей почти не ограниченными возможностями, – рассуждала Рита, переезжая по мосту через шлюзы и на кольце автоматически сворачивая на улицу Русскую.

– Ранее предполагал, а сейчас знаю точно кто это. – Дмитрий замолчал и пристально посмотрел на Риту. – Отнесись серьёзно к моим словам, слишком много смертей неповинных людей. Твоя мать уже уехала, как мы договаривались?

– Да, мне мамочка сегодня утром ещё позвонила и сообщила, что покидает Новосибирск, просила звонить ей, – сообщила Рита, потом нахмурилась и на мгновение взглянула на Родинова, – от меня отделаться не получится или ты меня тоже решил сплавить за город?

– Неужели ты не чувствуешь опасности? – вымученно проговорил Родинов.

– Мы ко мне едем или тебе нужно в отель? – Состроила гримасу вместо ответа девушка.

– Я понял уже, что пока от тебя не отделаешься, – всплеснул руками Родинов. – Высади меня возле отеля, мне нужно совершить несколько звонков и полистать материалы Жито. – Завтра утром буду ждать тебя полдесятого в лобби отеля, поедем к младшему брату банкира.

***

Рита, добрая душа, быстро оттаивала, так как не в её характере были долгие обиды, но решила продемонстрировать свое недовольство молчанием, включила радио, настроилась на любимую радиостанцию, чем пресекла возможные вопросы или рассуждения на отвлеченные темы со стороны Дмитрия, но он задремал или просто делал вид, что спит. Музыкальная композиция завершилась, и диктор объявил.