Разумеется, в любом драконьем гнезде имеется великолепная библиотека. И разумеется, у меня есть доступ к книгам. Поэтому я немедленно отправляюсь туда. Время, время! Теперь-то я понимаю расхожее выражение людей, что время – как песок. Оно утекает сквозь пальцы.
Для драконов не так уж и важно, день прошел или год. Для меня каждая песчинка драгоценна. Сегодня я еще могу читать мелкие буквы, а завтра они расплывутся у меня перед глазами. Сегодня мои непослушные пальцы листают страницы, а завтра их скрючит от боли. Пока разум не затуманен безумием, пока я способна сидеть в кресле с книгой – мне нужно найти ответ.
Упрямства мне не занимать, я всегда добивалась своего – если, конечно, цель была реальной. И спустя три бесконечных недели я нашла несколько подсказок. Ни в одной книге не было написано чего-то серьезного, но и пары абзацев мне хватило, чтобы все понять. Во-первых, Зеркало слушается того, кто имеет власть ему приказывать, а во-вторых, разговаривать с ним нужно стихами. Не так уж и сложно.
И когда Джахар и Тася улетели на очередную заоблачную прогулку, я решительно поковыляла в покои девицы. О, конечно, там были прислужницы хозяйки гнезда – три юные драканны. И они даже попытались меня остановить. Но я таких крошек на завтрак ела с раннего детства. Пусть у меня не осталось ни имени, ни власти, но от одного только моего взгляда они шарахнулись в разные стороны, а уж когда я прошипела: «Прокляну!» и вовсе исчезли. Дурочки, как будто чистокровного дракона можно проклясть! А эти точно чистые, породистые. Только слишком легкомысленные.
Зеркало я нашла быстро. Удача мне улыбалась. Тяжелая бронзовая рама была отлита так искусно, что я даже не усомнилась: драконья работа! Каждую прожилку на листе можно разглядеть, каждую каплю росы на лепестке диковинного цветка! Само же стекло не светлое, а с бронзовым отливом. Такие придают отражению загадочность и шарм.
Не мне, конечно. Я-то видела перед собой старуху: с седыми волосами, обрюзгшим телом, морщинами и поникшими плечами. Грудь… высокие небеса, как это отвратительно! И, разозлившись на себя саму и свое уродливое отражение, я постучала узловатыми пальцами по раме и зло буркнула:
– Подчиняйся мне, стекло.
Твое время истекло.
Делай то, что я хочу,
Иль тебя расколочу.
По гладкой поверхности пробежала рябь, словно артефакт поморщился, не зная, слушаться меня или нет. Нет, если он не хочет по-хорошему…
– Я не стану долго ждать,
Мне ведь нечего терять.
У меня с собою камень,
Погляди, какой тяжелый и острый.
Откровенно говоря, стихи так себе. И не стихи вовсе. Но мне плевать. Я готова уже на все.
Вот теперь артефакт ожил. Заморгал. Вспыхнула искрами пламени оправа. Мое отражение поплыло, а потом…
Я увидела себя. В том же наряде, в той же позе, но молодую и здоровую. Очень красивую. Ноги у меня подкосились, я невольно села на пол.
Да, так ведь тоже хорошо. Верни мне молодость, проклятое Зеркало! Прямо сейчас! Пусть мои волосы почернеют, кожа разгладится, глаза обретут былую зоркость и блеск…
Нет. Это морок. Я хочу вовсе не этого! Зачем мне молодость – прямо сейчас? Без магии, без дома, без денег? Я хочу все и сразу, мне мало этой подачки.
– Что ж, стекло, а ты хитро.
Только я тебя упрямей.
В прошлое меня верни,
Нить времен перекрути,
Я желаю возвратиться
В день, когда беда случится.
Год Небесного огня,
День отбора для меня.
Зеркало почернело, его гладь словно забурлила. Я вдруг почувствовала, что оно гневается, что оно хочет меня уничтожить. Или просто крепко стукнуть по голове. Призывая все свои таланты, я словно слепая ощупала раму и взвыла:
– Ну послушай, ты прекрасно,
Нет сильнее в целом свете,
Жизнь я прожила напрасно,
Дует в спину смерти ветер.
Дай же мне последний шанс!
Я слаба, я умираю!
Это просьба, не приказ:
Помоги мне… умоляю…
Последние слова я хрипела уже из последних сил, скобля ногтями по стеклу. В груди разливалась жгучая боль, в глазах потемнело. Неужели это конец? Высокие небеса, вот это подарочек я напоследок сделаю братцу: найдет мое бренное тело в покоях своей жены. Какая мерзость!
Это была моя последняя мысль, а потом я провалилась в темноту.
В себя приходила с мучительным сожалением. Лучше б умерла. Глаза открывать не хотела, так и лежала, злобно сопя и про себя проклиная все известные артефакты, Джахара, его гнездо, злую судьбу и на всякий случай – Литторио. Это он виноват во всех моих злоключениях!
– Назирэ, ты все еще спишь? – раздался вдруг знакомый голос. – Сколько можно? Сегодня такой важный день!
Я взвилась на постели (на постели?), распахнула глаза и едва не потеряла сознание снова. Мама? Мамочка! Как же я по ней скучала!
– Что опять, глупая? Что тебе страшного приснилось? На тебе лица нет. Ты плачешь? Нанэ, что с тобой?
Я рыдала навзрыд, сама не понимая, что со мной. С тех самых пор, как я встретила Тайлера, из моих глаз не упало ни слезинки. Ни когда горел мой дом, ни когда он умер, ни когда я поняла, что стремительно старею. А сейчас меня всю трясло.
Родные руки обняли меня, прижали к себе – словно я все еще была ее малышкой. А ведь был день, когда мама отвернулась от меня, когда сказала, что ее дочь умерла.
– Ну что ты, маленькая, золотце мое. Что тебе приснилось?
– Мама, я не хочу на отбор. Я не готова. Я еще не готова совершенно!
– Такая честь, родная… сам Литторио из дома Шумной воды. Тебе же он так нравится…
– Не хочу!
– Хорошо, – неожиданно согласилась мать, гладя меня по волосам. – Ничего страшного. Будут и другие отборы. Если не хочешь – то кто тебя заставит? Все, успокаивайся, вытирай слезы и умывайся. Я сейчас напишу записку, что дом Высокого огня отказывается от отбора.
И она выпустила меня из объятий. Заглянула в лицо, убеждаясь, что ничего страшного все же не произошло, что я успокоилась и перестала дрожать. Поцеловала меня в лоб и стремительно поднялась. Я и забыла, какая она всегда была резкая… Мы не были с ней близки, но, видимо, в том моя вина. Я всегда от нее убегала, не слушалась. Мне она была неинтересна.
Теперь я горько в этом раскаивалась.
Пошатываясь, я поднялась с постели, оглядела тоскливо свою девичью комнату (какая-то она… слишком детская) и отправилась в купальни. С изумлением уставилась на свои руки – нежные тонкие пальцы, аккуратные ногти, белая кожа. Ни морщин, ни пятен. Потрогала упругую грудь. Встряхнула тяжелыми волосами.
И расхохоталась торжествующе – получилось! Я смогла, я снова победила! Всех обманула!
Литторио, я никогда не буду твоей женой, даже не надейся!