Поеживаясь от недосыпа и подбадривая себя тем, что после обеда мои родители устраивают «тихий час», во время которого спят все – даже собаки, угнездившиеся в своих креслах, я начала быстро паковать кульки с провизией и одеждой.
Когда в коридоре уже нельзя было пройти, не зацепив ногой какую-нибудь кошелку, Димка методично начал перетаскивать пожитки в мою машину.
Маргоша приехала вовремя, но, очевидно, тоже не выспалась и была «чернее тучи». Более того, воспользовавшись моментом, когда я со списком в руках металась по квартире в поисках забытых вещей, а Димка, словно «bionicle», сносил сумки вниз, она пробралась на огромный диван и сейчас «досыпала» там «при полном параде».
Тем временем мой муж, перенеся все сложенные мной кульки в машину, перекурил и он окинул взглядом пустой коридор. Решив, что я сложила на диване очередной тюк с подушками и одеялами для дачи, он с азартом вцепился обеими руками в тучную спину Маргоши, покрытую пледом. Марго издала вопль раненного бизона, испугав этим до полусмерти несчастного Димку, и вскочила на ноги. В глазах ее плескался ужас вперемешку с недоумением.
– Что вы тут так раскричались? – с деланным изумлением вплыла я в гостиную, – вставай, Маргарита, мы уже уезжаем.
Димка, перекурив «эпизод с Маргошей», уехал на работу. А я, усадив на переднее сиденье беспрестанно ворчавшую, еще не проснувшуюся окончательно подругу, включила мотор и, под его утробное урчание, стала, охая и вздыхая, перекладывать в багажнике моего «Жигуленка» вещи, которые Димка, как всегда, неумело накидал туда. Наконец мы тронулись в путь.
Дорога была свободная, в восемь часов «чайники» еще спят, а остальные водители проносятся так быстро, что не создают заторов. Правда, я зря радовалась – перед самым выездом из Москвы мы все-таки попали в «пробку». Да какую! Она начиналась с «рабочего движения», километров этак десять в час, с остановками, а потом переросла в гигантское скопление машин.
– Эх, елка-палка! – хлопнула я рукой по рулю, – все-таки вляпались! И как это я не посмотрела на часы, когда выезжали – ведь сейчас ровно половина девятого – самое время для поездки на работу депутатов и дачников. Уж лучше бы мы, раз опоздали, дома высидели еще часок, чем здесь на жаре плавиться.
Проехав еще метров триста, мы стали наблюдать, как неторопливо, но властно автоинспекция перекрыла движение в обе стороны. Не взирая на мощный поток ненависти и даже редкие гудки, исходящие из огромной массы автомобилей простых смертных, два дюжих автоинспектора, встав посредине шоссе, принялись, как всегда, ожидать, когда «слуги народа», для которых, как известно, не существует «пробок», проснутся в своих шикарных особняках, не спеша, позавтракают по принципу царя из «Федота-Стрельца…» («Утром мажу бутерброд – сразу мысль: а как народ? И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот!»), да и поедут «служить своему народу» в Москву.
Мы были еще слишком далеко от главного «ступора» – выезда из Москвы и пересечения Минки с Рублевкой. Поэтому невероятно медленно, но все же продвигались от светофора к светофору, постепенно приближаясь к точке «Х».
Истомившиеся в длительном ожидании нетерпеливые «дачники» с помидорной рассадой на задних сидениях, а их скопилось к этому часу уже немало, начали помаленьку психовать и сигналить.
Но автоинспекторы, расхаживающие посреди шоссе в тревожном ожидании, похлопывали себя по толстым ляжкам полосатыми жезлами и не обращали на «забияк» никакого внимания. Неожиданно все затихло. В разливавшемся мареве дня стоявшим в первых рядах стало видно, как издалека показалась несущаяся на предельной скорости кавалькада наших «царьков» с машинами охраны, разноцветными мигалками и проблесковыми маячками, кряканием клаксонов и завыванием сирен.
– Ффу, – расслабилась я, – слава богу, сейчас они пронесутся, и нас наконец-то пропустят.
– Скорее бы, – проворчала Маргоша, – а то я от жары, кажется, начала таять. Я посмотрела на нее. Действительно, по ее круглому лицу катились крупные капли пота, очки съехали на нос, а щеки пылали, словно «проблесковые маячки» несущихся нам навстречу машин.
Мы стали напряженно вглядываться в мигающее разноцветными огнями черно-серое месиво, приближающееся все ближе к Москве. Вдруг из-за аккуратно подстриженных городскими садовниками кустов с турбинным ревом вырвался огромный черный мотоцикл.
К сожалению, я плохо разбираюсь в марках производителей, но даже я поняла, это был мощный и дорогой мотоцикл, потому что рев стоял такой, словно в воздух поднялся реактивный самолет. Во всяком случае, уши у нас с Марго заложило.
Мотоциклист сначала поравнялся с летящим черным «Мерседесом» и слегка наклонился в том месте, где располагался бензобак. То же самое он проделал с «Джипом» и тут же с ревом скрылся за поворотом следующего квартала. Все это он проделал так быстро и незаметно, что многие, в том числе, кажется, и гаишники и охрана, скорее всего, решили, что это просто был мираж, спровоцированный жарой…
Но уже буквально через несколько секунд один за другим начали взрываться автомобили «слуг народа». Повалил едкий черный дым с пламенем, и по шоссе стала разливаться огненная река.
Поднялась неимоверная паника. Многие автовладельцы начали круто разворачивать свои машины и уезжать в обратном направлении. Некоторые, наиболее бесстрашные и охочие до сенсаций, повыскакивали из своих машин и кучками толпились абсолютно беспрепятственно первые минуты после взрывов.
Минут через пять с ближайшего поста подъехали наши доблестные, но слегка растерянные ГИБДДешники. Откуда-то со всех сторон начали подкатывать к месту происшествия дико воющие красные пожарные машины и автомобили «Скорой помощи». Примчался даже желто-салатовый реанимобиль, откуда ни возьмись, появились МЧСники…
Прошло минут пятнадцать, прежде чем удалось оцепить огромную территорию. И это несмотря на то, что пост ДПС находился метрах в двадцати от места трагедии. Любопытных водителей-частников, преодолевая их вялое сопротивление, стали разгонять обратно по автомобилям.
Маргоша, пришедшая в себя после увиденного, заерзала на сиденье и снова начала ворчать:
– Ух ты! Вот это да! Ты смотри, что делается! Ничего себе! – выпалила она, утирая влажное лицо рукой.
Я пока не обрела дар речи, поэтому молча слушала ее.
– Да уж, – продолжала тем временем она, – похоже, что мы сегодня точно никуда не доедем.
– Ну, возможно, если бы мы выехали пораньше, мы бы давно были бы на даче, – наконец ответила я, с ужасом поглядывая на полыхающие остатки иномарок и суетящуюся вокруг них толпу «службистов».
Дорогу к этому времени уже оцепили намертво. Из остановившегося прямо на разделительное полосе автобуса высыпались солдаты и бегом окружили место взрыва.
Немного погодя подъехало несколько черных «Волг» с мигалками.
– Ага, – догадалась я, – вот и прокуратура пожаловала.
– Такое впечатление, что все они сидели где-то рядом, в засаде, или их забросили сюда с вертолета, – ворчливо произнесла Марго.
– Ну, как раз это-то я могу объяснить, – сказала я. – Скорее всего, многие «следаки» тоже, как и мы, решили уехать пораньше на дачи. А по рации им передали, что «случилось страшное…». Вот они, бедняжки, вместо шашлычков и баньки, теперь прямо на линию фронта попали… Слишком оперативно уж они объявились.
Между тем, ошалевший от жары и волнений простой люд стал снова высыпать из машин. Потная, красная Маргоша тоже стала выкарабкиваться из моего «Жигуленка».
– Только, пожалуйста, дверью не хлопай, – рявкнула я, недоумевая, зачем ей понадобилось вылезать и машины.
– Да у тебя всегда эта дверь плохо закрывается, – оправдывалась Марго, уже второй раз сильно стукая дверью. – Может, пойдем посмотрим?
– Пойдем, – согласилась я, – и тоже вылезла из машины.
Толпа глазеющих все увеличивалась. Возле места взрывов туда-сюда носились люди в белых халатах, оперативники, пожарные. Хотелось верить, что вместо происшедшей на наших глазах трагедии на самом деле здесь снимали какой-то дорогущий блокбастер. Но, увы, это было не так. Только что мимо нас санитары пронесли на носилках какого-то человека с обожженным лицом. Он сильно стонал…
Поежившись, я стала разглядывать ходящих из стороны в сторону службистов. Вдруг среди милиционеров, сдерживающих волны журналистов с фотоаппаратами и видеокамерами, я заметила знакомую крупногабаритную фигуру.
Подталкивая Маргошу в бок, я сказала:
– Смотри-ка, и Батон[2] здесь! Откуда он-то появился?!
Марго, тут же начав поправлять прическу, ответила притворно-равнодушным голосом:
– Погоди еще, сейчас и городские знаменитости прискачут! Видишь, сколько всех понаехало, и все еще прибывают… Значит, большие «шишки» были в машинах, раз такая суета кругом.
Я набрала номер мобильного телефона приехавшего вместе со следственной бригадой следователя прокуратуры Олега Соловьева. Он рявкнул в трубку:
– Ну, говори, только быстро, мне некогда.
– Да чего уж тут говорить?.. Мы и так все видим. Можешь подойти поближе к посту ГИБДД? Я тебя встречу.
– Ну, ёперный театр, вы опять тут как тут, – удивленно хмыкнул Олег, – и как это я сразу не догадался… ладно уж, сейчас подойду.
Мы наблюдали, как он с трудом протискивается сквозь толпу зевак. Я окликнула его и замахала рукой. Соловьев, увидев нас с Маргошей, широко улыбнулся, а, подойдя ближе, произнес:
– И откуда вы только взялись тут, роковые вы мои?!
– Вообще-то мы на дачу ехали, – я не знала, стоит ли обижаться на его шутку. – Олег, выпусти нас, пожалуйста, отсюда, а то мы уже целый час тут паримся, родители волнуются.
– А Димке ты звонила? – проявил мужскую солидарность Батон, – конечно же, нет, – сам себе ответил он, увидев мой виноватый взгляд. Потом, сдвинув брови, почесал затылок:
– Ну и как мне вас сквозь такую толпу пропустить, да еще «побыстрее»? Сама видишь, что творится…
– Да очень просто, – ответила я, – помнишь, как в «Золотом теленке» Остап Бендер спасал Паниковского? «Кто свидетель?» – вопрос простой, но через минуту никого вокруг не будет. А мы потом с тобой поговорим, – добавила заискивающе я.
Потом, видя, что Олег все еще сомневается, перешла в наступление, – разгоняй давай толпу и выпускай нас, а то мы тут все расплавимся, как медузы, выброшенные на жаркий берег. И потом, – добавила я резонно, – вам же работать легче станет, когда народу поменьше будет.
Олег еще раз почесал затылок. Видимо, прав был классик, сказавший, что этот жест помогает русским людям сосредоточиться. Наконец, Олег сказал: «Ладно, идите в машину, сейчас попробую что-нибудь сделать».
Потом он подошел к стоящему до сих пор посреди шоссе здоровенному автоинспектору и о чем-то стал с ним беседовать. Минут пять ушло на переговоры. Олег даже кому-то звонил по мобильному. Наконец, о чудо! «дядя Степа» с жезлом подправил портупею и стал размахивать своей волшебной полосатой палочкой, пропуская по одной машины в сторону пригорода.
Среди автомобилистов поднялось необычайное волнение. Все тут же заняли свои места за рулем и включили моторы. Двигались мы очень медленно, поскольку приходилось объезжать место взрывов, и из четырех полос «сливаться» в одну. Но, как говаривал известный «разрушитель» коммунизма, «Процесс пошел». И уже минут через двадцать мы вырвались за кольцевую автодорогу.