Единственный способ сохранить здоровье – есть то, что не любишь, пить то, что не нравится, и делать то, что не хочется делать.
Фестиваль закончился. Я выпала из высших кругов тогдашнего шоу-бизнеса и до поры до времени зажила своей обычной жизнью, углубившись в свой салонный и фэшн-бизнес. Юрий Шмильевич продолжал общаться со мной и моей семьей.
Мои папа и мама отнеслись к Юрию Шмильевичу с большим уважением и сразу прониклись к нему симпатией. Папа будучи заместителем генерального директора, занимался по просьбе Айзеншписа организационными вопросами, связанными с проведением фестивалей. Мама, врач высшей категории и кандидат медицинских наук, наблюдала за его здоровьем.
Юрий Шмильевич тяжело болел. Мама очень волновалась за его самочувствие и однажды после осмотра сказала мне страшную фразу:
– Яна, он очень болен. Очень…
– Что ты такое говоришь, мама, – попыталась протестовать я, а у самой сердце сжалось.
– К сожалению, это правда, – вздохнула мама. – Ему требуется очень тщательный уход.
Юрий Шмильевич выглядел моложе своих лет, да и общался, в основном, с молодежью. Он взахлеб наслаждался жизнью, вел множество дел с большим количеством людей, строил планы. Невозможно было предположить, что этого человека очень скоро не станет.
Айзеншпис очень любил ходить в мои салоны, особенно тот, что при «Парк-отеле». Там ему делали маникюр, педикюр, косметические процедуры, массаж. Я помню, как он рассказывал мне про пожилую женщину, которая проводила сеансы массажа, называя ее «бабушкой». Та все время возмущалась:
– Да какая я вам бабушка, Юрий! Вы намного ли меня моложе?
Как потом выяснилось, они были одного года рождения.
За те несколько недель, что прошли со времени окончания фестиваля «Пять звезд», Юрий Шмильевич очень сильно похудел. В ответ на мои вопросы он только отмахивался:
– Ну да, похудел, есть немного…
В конце лета Юрий Шмильевич позвонил мне и сообщил что лежит в больнице. Мы с Димой тут же поехали к нему. Айзеншпис встретил нас довольно бодро. Уж не знаю, как ему это удавалось, но, несмотря на осунувшийся вид, он был весел и много шутил. Вслед за нами подъехал Гоша Тоидзе похвастаться своим новым клипом «Моя Моями», снятым для группы «Динамит» во Вьетнаме.
Творения Гоши я уже неоднократно видела – это и «Ты должна рядом быть», и «Поздравляю». Относительно второй песни я сразу и однозначно высказалась, что она слишком специфична для того, чтобы крутить этот клип по телевидению. Это концертная песня, она не может быть следующим синглом Димы. Юрий Шмильевич возражал, я спорила. В итоге песня действительно покрутилась в платной ротации на Муз-ТВ, но большого впечатления на телезрителей не произвела, что и требовалось доказать.
Мы посмотрели клип «Моя Моями» и пришли в полный восторг – он превзошел все наши ожидания. Да и сама песня была потрясающе хитовой.
– Ну, что скажешь? – обратился ко мне Юрий Шмильевич.
Гоша непонимающе воззрился на меня, пытаясь сообразить, почему я так часто появляюсь в жизни этого продюсера.
Я кивнула, мол, нравится.
– То ли еще будет! – взахлеб принялся рассказывать Гоша, не в силах удержать при себе свои планы. – Димин новый клип будет еще лучше. На песню «Как хотел я». А знаешь, где снимать его будем?
– Думаю, где-нибудь за границей, – наугад ответила я.
– Да не где-нибудь, а в Панаме. Там такие локейшны, что закачаешься!
– Да уж, – качал головой Юрий Шмильевич. – Только очень дорого получается.
Оказывается, новое творение Гоши потянуло на 160 тысяч долларов.
– Да ладно вам, Юрий Шмильевич, расстраиваться, – утешал его Гоша. – Песня-то какая сильная, выстрелит мощно!
Юрий Шмильевич снова покачал головой.
Пока Юрий Шмильевич лежал в больнице, к нему «не зарастала народная тропа» – навестить его приезжало множество людей. Даже Виктор Николаевич, которого не назовешь сентиментальным человеком и у которого было правило – не ходить на похороны и не навещать больных – вдруг пожаловал к Юрию Шмильевичу с гостинцами.
Поначалу я удивилась такой метаморфозе, но потом вдруг открыла простую причину странного поступка мужа: за то время, пока Юрий Шмильевич лежал в больнице, Виктор Николаевич умудрился его уговорить организовать концерт Билана в славном городе Белгороде, с губернатором которого, господином Савченко, в то время Батурин находился в состоянии затяжной войны. Батурин втайне мечтал, чтобы Савченко сняли с поста губернатора. А концерт был чем-то вроде небольшой пакости противнику.
Как только Юрий Шмильевич выписался из больницы, мы буквально за несколько дней собрали людей, объяснив им всю сложность акции: возможны провокации и диверсии со стороны хозяев региона. В итоге к стоимости концерта Айзеншпис добавил «за вредность» еще 50 процентов и дал добро.
Мы с Димой и группой «Динамит» полетели в Белгород на самолете Батурина. С нами был журналист из «Экспресс-газеты», с которым договорился Юрий Шмильевич. Надо написать репортаж и сделать фотосъемку этого непростого концерта. Сам же Виктор Николаевич не поехал, предпочитая держаться от опасных мест подальше.
Каково же было общее удивление, когда наш самолет приземлился вместо Белгорода… в Курске.
– Не понял, – удивился Юрий Шмильевич.
Звонок от Виктора Николаевича разъяснил ситуацию.
– Этот… меня испугался! – кричал муж в трубку. – Запретил посадку в Белгороде! Ну ничего, отсюда три часа на машине до Белгорода.
Успеем ли мы на концерт, где ждали нас жители города, было непонятно. Юрий Шмильевич заметно волновался и все время спрашивал:
– Там все будет нормально?!
Я даже не знала, что ему ответить. Я представляла себя участницей военной игры «Зарница», а Савченко – кем-то вроде Карабаса-Барабаса. Тем не менее я постаралась Юрия Шмильевича успокоить – волноваться ему нельзя.
Когда мы прибыли в Белгород, до выхода на сцену оставалось тридцать минут.
– Десять минут на подготовку! – скомандовала я.
– А как же саундчек? – возмутились музыканты во главе с Димой.
– Какой саундчек! Времени в обрез! – Я видела, что Юрию Шмильевичу стало плохо после трех часов тряски по проселочным дорогам.
В срочном порядке я организовала музыкантам обед и заверила, что за непредвиденные осложнения они получат бонус.
Как только ребята настроили аппаратуру – отключили свет, что делало проведение концерта невозможным. Оказывается, постаралась администрация города.
– Вот невезуха! – с досадой выпалила я и тут же «поймала» звонок от Виктора Николаевича. – Витя, тут свет отключили!
– Давай, решай вопрос! – взвился Батурин.
Зрителей не только не убавилось, но даже стало больше. Люди – от мала до велика – кричали и топали, вызывая артистов, и были явно огорчены тем, что шоу срывается. Видимо, это и сыграло решающую роль. Администрация Белгорода, поняв, что люди не разойдутся, а еще, глядишь, и погром на заводе устроят, решила все-таки сменить гнев на милость. Через два часа нам дали свет.
Далее все прошло идеально. Выступление Димы и «Динамитов» поддержали большим количеством плазменных экранов и фейерверками. Зрителям раздавали бесплатные чипсы и пиво, детишкам – шоколадки. Батурин был доволен, артисты тоже, и самое главное, я видела, как счастливы были люди. В «Экспресс-газете» чуть позже появилась заметка «Чем темнее ночи, тем ярче звезды» – впечатленный увиденным журналист во всех красках расписал наши злоключения и наш триумф. Концерт прошел на «ура», а уж чем закончилась история с Савченко не все ли равно?
Из Белгорода Юрий Шмильевич и Дима сразу же улетели на съемки нового клипа «Как хотел я» в Панаму, который, забегая вперед, получился изумительным, заняв достойные места в хит-парадах. А мы с моей подругой Миленой отправились в Милан заказывать новые коллекции.
Однако в Белгород нам еще предстояло вернуться – но об этом в следующей главе.