Днем второго января завьюжило, снег повалил густо, рывками, будто кто лопатой швырял. На улицу носа не высунуть, собаки в будки попрятались, коты на лежанках спали свернувшись.
До вечера просидели у подруги Раечки под бормотание телевизора. Показывали старые сказки: на одном канале – «Морозко», на другом – мультфильм «По щучьему веленью». Раечка старше меня на год, но, глядя на нас, можно подумать, что и на три. Потому что она высокая, крупная, смуглая и очень рассудительная. Но иногда и Раечка любит пошутить.
– Жених снился на новом месте? – спросила.
– Ага, завидный, сын гробовщика, – ответила я, заставив себя рассмеяться: воспоминание о сне неприятно царапнуло в груди.
– Ого! Богатая будешь! – обрадовалась Раечка. – Ты его узнала? Какой он из себя?
– Первый раз вижу!
– Значит, не наш, – вздохнула подруга.
– Ваш, не ваш… Знаешь, меня этот сон ужасно напугал, очень неприятный, не хотела бы я, чтоб у меня такой жених был.
– Так, может, это про будущее?
– Спасибо, не надо! Вспоминать и то противно.
– Ну, не хочешь, как хочешь, – согласилась подруга. И спросила неожиданно: – Пойдешь с нами колядовать?
Я ответила не сразу. К вечеру на улице подморозило, мы смотрели в темное окно, за которым ни зги не видно, и наблюдали, как мороз вышивает серебром сверкающие узоры по черному бархату.
– Что делать? – переспросила.
Она взглянула удивленно, потом чуть заметно усмехнулась:
– Городская! Никогда не ходила, что ли?
Я понурила голову и притворно вздохнула:
– Нет…
– Так ты… чем щи хлебают, – она покровительственно похлопала меня по плечу. – На Рождество собираемся все толпой и ходим по домам, колядки поем, Христа славим, а нам за это хозяева конфет насыпают и денег дают. – Раечка запнулась: – Денег не сильно много, мелочь, зато еды всякой – завались! Мы в прошлом году мешок набрали, потом до конца каникул ели! У Сереги ухо заболело, у меня зубы. – Она засмеялась. – Я карамельки очень прилюбляю.
– А я шоколад…
Раечка отмахнулась:
– Я же говорю – что с тебя взять…
– Да ладно, хватит тебе, – я тоже рассмеялась. – Гоголя все читали. У нас в школе спектакль ставили «Вечера на хуторе близ Диканьки».
– А! – вспомнила Раечка. – Я по телику видела кино.
– Кстати, можем завтра в кино с тобой сходить, – предложила я.
– Ничего интересного, – вздохнула Раечка. – Пойдем лучше на горку. Там все наши собираются.
– Хорошо… – согласилась я.
Какая разница, куда идти, лишь бы дома не сидеть.
– Гадать будем, – мечтательно пропела подруга, забрасывая руки за голову. – А то еще знаешь, – она понизила голос, – черта будем ловить, вся нечистая сила в Рождество бежит с земли сломя голову, а сейчас для нее самое время – куролесит, – Раечка многозначительно кивнула. – Но не всем удается сбежать, – она перешла на шепот и склонилась ко мне: – Некоторые застревают, если кто сено косил на Ивана Купалу, да с приговором, под Рождество в это сено можно загнать нечистого, он запутается, и тогда любое желание загадаешь ему – выполнит!
– Звучит жутковато, – призналась я.
Раечка ухмыльнулась:
– Да ладно… это же сказки.
Я неуверенно улыбнулась в ответ.
А на улице меж тем наступила глухая тьма.
Интернет в деревне медленный – только за смертью посылать. И компьютер один, к нему старший брат строго-настрого прикасаться запретил. Только при нем и по делу.
Крутили мой смартфон, пока на нем деньги не кончились.
Делать совсем нечего.
– Я хотела найти какие-нибудь гадания.
– О, нашла где искать! – Раечка вскочила с дивана и, порывшись в тумбочке колченогого стола, нашла толстую тетрадь в черном коленкоровом переплете.
– На, читай, – сказала, усмехнувшись, – это прабабкина, там и заговоры, и сны, и гадания – все есть.
Я осторожно раскрыла тетрадь и погрузилась в густоисписанные страницы, пытаясь разобрать убористый почерк Раечкиной прабабушки.
Заговоры от сглаза и порчи, от сухотки, трясунца, «чтоб личико было красно» – рассмешило: интересно, зачем кому-то может понадобиться красная физиономия?
– Ой, да ладно! А то не знаешь, – усмехнулась Раечка. – Красно – значит красивое.
– Знаю, но все равно смешно, сейчас так не говорят.
– Конечно не говорят, старинные заговоры-то! – возмутилась подруга. – Ты лучше гадания смотри, – она подмигнула. – А хочешь, приворот на парня сделаем?
Я отмахнулась:
– Да ну их! Потом не отвяжешься.
– А! Это потому, что ты не влюблена, – со знанием дела кивнула Раечка.
– Ты, между прочим, сама ушла от темы, – я ловко увернулась, как мне показалось. – Расскажи, какие самые интересные гадания?
Подруга взглянула многозначительно:
– Самые интересные – это когда у самого черта спрашиваешь.
– Ого! С чего ты взяла, что он тебе ответит? Он же главный лжец! Соврет – недорого возьмет.
Раечка усмехнулась:
– А вот есть способы! Если его поймать, да так, чтоб он не смог вырваться, да припугнуть – вот тут он тебе все и выложит, чего ни попросишь – выполнит! – Она медленно кивнула: – Любые желания!
Я не поверила:
– Держи карман…
Раечка склонилась и произнесла таинственно:
– У нас одна девчонка вызвала чертенка, он ей все сделал – и оценки, и новый самртфон, и еще там много всего…
Я также таинственным шепотом спросила:
– Как ее зовут?
– Люська… ты ее все равно не знаешь, – помявшись, ответила Раечка. И добавила, спохватившись: – И другие тоже…
Я покачала головой, листая страницы тетради, нашла заголовок: «Гадания». Попыталась разобрать бабушкины каракули:
Ежели девица пожелает судьбу свою угадать, то следовает ей во время Святок скликать подруг и в полуночь, выйдя за ворота, узнать у прохожего имя; как оный станет себя наименовать, таково и имя суженого девице той будет.
Тако ж, имя нареченного жениха или тайного любушки вопрошают у домового, взойдя в овин, вставши под стрехой и трижды выкрикивая: «Дедушко, дедушко, скажи заветно имечко!»
О доле своей гадают, поймав куру пестру, связав ей лапы да пустив на стол. На столе-то по углам вода, пшено, кольцо обручально да зеркало.
Вот как станет кура зерно клевать – так девице в богатстве да в достатке жить.
А коль в воду кура клюв сует – так с пьяницей горьким век вековать.
Кольцо обручально – замуж в этом году пойдет.
В зеркало кура глядится – муж гуляка неверный будет.
– Забавно, конечно, можно попробовать, только это все сказки – и кто нам разрешит курицу в дом тащить? – спросила я у Раечки.
– А мы не в дом, мы на веранде, – легко нашла выход она. – Но за курицу мамка может заругать. – И вздохнула.
– А без курицы? Я слышала, на кофейной гуще гадают, на чайной заварке. Может, на картах кто умеет? А еще мама рассказывала, как они, когда студентами были, духов вызывали.
Раечка заинтересовалась:
– Да ну?! С блюдцем, что ли?
– Точно! – обрадовалась я. – Спиритический сеанс, от английского spirit – дух. Они писали алфавит на большом листе бумаги по кругу, в центр круга ставили блюдце вверх дном, рисовали стрелку, и все участники должны были касаться двумя пальцами блюдца и вызывать духа, – для убедительности я произнесла внутриутробным голосом: – Дух Пушкина явись нам!
– Ух ты! – восхитилась Раечка. – А почему Пушкина?
– Ну, тогда все Пушкина вызывали, наверное, думали, что он все знает.
– И что, приходил?
– Не знаю, – я пожала плечами, – мама не говорила.
– Короче говоря, старинные заговоры лучше работают, – сделала вывод подруга. Пойдем что покажу. – И она повела меня в комнатку за печкой, где стояла ее кровать.
Включив свет, Раечка подошла к кровати, присела на корточки, заглянула под свисающее покрывало и поманила меня пальцем.
Я тоже заглянула под кровать и увидела странное сооружение – на низкой скамейке лежала объемная книга, между страницами была пропущена толстая нитка, нижний конец ее был опущен в стеклянную пол-литровую банку, рядом лежали крышка и ножницы.
– Что это? – удивилась я.
– Ловушка, – таинственно улыбнулась Раечка. – Вчера поставила, всю ночь ловила, но не пришел.
– Кто?
– Да чертенок же! – торопливо ответила она. – Вот смотри, нитку пропускаем между страницами, один конец – под подушку, другой – в банку, на ночь произносим трижды: «Чертик, чертик, появись, вокруг света обернись…»
– Да ну, ерунда, – засомневалась я. – С чего бы ему являться…
– А с того! – горячо зашептала Раечка. – Он маленький и глупый, его легко обмануть. Вот он вылезет из-под подушки, начнет спускаться по нитке, тут надо быстро произнести желание и отрезать нитку: он в банку плюх, я крышкой чпок, и все!
Я слушала и хлопала глазами:
– Рай, а зачем ему по нитке спускаться, и книга еще, он через страницы полезет? По-моему, ты что-то неправильно делаешь…
– Много ты понимаешь! У нас все так делают!
– И кто-нибудь поймал?
– Кто ж признается! – хохотнула она. – Нет, по-тихому банку в погреб спрячут и пользуются. Но люди сразу замечают, – она многозначительно кивнула, – если кто разбогател быстро или повезло: вдруг, смотришь, дом начали ремонтировать, или строиться, или гараж, новая машина – откуда что взялось. А оно известно откуда – от черта!
– Жуть!
– А ты думала… Вот я и хочу мамке и батьке помочь, чтоб хоть немного полегче, они же зашиваются. Старшая сестра развелась, жить негде, да еще с дитем, брат тоже неприкаянный, я когда еще школу окончу!
– Раечка, да я понимаю, но не у черта же просить…
– Не просить! Потребовать в обмен на свободу, понятно?!
Под кроватью в пыльном сумраке таинственно поблескивала выпуклым боком стеклянная банка. Мне показалось или на самом деле, но внутри банки прятался еще более густой клубок мрака…
– Раечка, а почему ты банку не закрыла? – спросила я, и голос мой предательски дрогнул.
Подруга внимательно посмотрела на меня и не сразу ответила:
– Так ведь он же не пришел…
Мы на мгновение замерли, глядя в глаза друг другу и наливаясь холодным ужасом. Не выдержали и с визгом выскочили в дверь.
Упали на диван в большой комнате.
– Ты чего? – спросила Раечка, тяжело дыша.
– А ты чего? – У меня стучали зубы…
В прихожей стукнула дверь.
Мы одновременно взвизгнули, зажмурились и прижались друг к другу.
– Рая! – раздался знакомый голос, послышались шаги. Подруга облегченно вздохнула. Мы открыли глаза и уставились на дверной проем.
– Ты дома? – зачем-то спросила Раина мама, заглядывая в комнату.
Я поздоровалась. Она кивнула:
– Здравствуй, Глаша. Ужин приготовила? – обратилась к дочери. – Сейчас отец придет.
– Картошку сварила, – отозвалась Раечка, проворно вскочила и побежала на кухню.
Я догнала ее у печки:
– Ладно, пойду я, не буду мешать.
– Ага, до завтра… Приходи на горку.