Длинные новогодние каникулы – наполненные магазинной суетой, запахом хвои, блеском ёлочной мишуры, громкими застольями и медитацией у голубых экранов – пролетели мимо Андрея. Он, как обычно, трудился и в праздники. Суровая профессия сотрудника уголовного розыска предполагала иной ритм жизни, чем у остальных граждан. Кроме того, новогоднее веселье всегда приносило богатую «жатву» – для травматологов, пожарников и оперативников.
…Майор Вершинин вынырнул из снежной карусели январской вьюги, поднялся на крыльцо и открыл дверь подъезда. В девять часов вечера жёлтый свет фонарей освещал двор, заваленный снегом и плотно заставленный автомобилями.
– Подождите, не закрывайте! Подержите дверь! – услышал Андрей за спиной. Произнесённые приятным женским голосом, слова, тем не менее, звучали властно, как приказ.
Подумав, что хозяйке приятного голоса не мешало бы добавить к фразе «пожалуйста», Андрей остановился на крыльце, подперев массивную дверь спиной.
– Спасибо! Вы меня спасли, – объявила девушка.
Она держала перед собой большую коробку, до отказа набитую разнообразным скарбом. Майор Вершинин (Соколиный Глаз!) успел прочитать названия на корешках трёх книг (например, «Особенности мануфактурного производства в Германии в XIX–XX вв.»), а также заметил блендер, френч-пресс, свёрток махровых полотенец и шахматную доску.
Хозяйку барахла Андрей тоже разглядел и классифицировал за сотую долю секунды: возраст – в районе двадцати четырёх лет, рост – сто семьдесят, вес – пятьдесят пять, волосы – рыжего цвета, длинные, вьющиеся, глаза – ослепительно зелёные. Короткий пуховик позволял оценить стройность бёдер, затянутых в узкие джинсы, яркий водопад волос выбивался из-под трикотажной шапочки.
– Переезжаете? – понял Андрей.
– Угу. Ещё каких-то тридцать-сорок рейсов, и я окончательно перевезу на новое место все фамильные ценности, включая столовое серебро и портрет прабабушки, написанный Ван Гогом.
– Не иначе как с подсолнухом в руках и на фоне арлезианских полей? – тонко улыбнулся майор.
Девушка удивлённо подняла брови: поняла, что имеет дело с образованным человеком. Она весело рассмеялась и решительно сунула коробку в руки Андрею.
– Держите! А я из машины ещё одну принесу. И, конечно, не закрывайте дверь!
«И ведь опять – ни одного вежливого слова!» – мысленно возмутился оперуполномоченный.
Наглая девица вернулась через минуту с новым грузом, и они вместе вошли в подъезд.
– На четвёртый этаж?
– Как вы угадали? – снова удивилась девушка.
– Работа такая – угадывать.
– А кем вы работаете?
– Да так… Въезжаете в квартиру алкоголиков Барановых?
– Ох… Уж не знаю, кто там жил до меня, но это не квартира, а настоящее логово.
– Зачем же вы туда?
– Жить где-то надо, правда? Нет, ну скажите… Где вы работаете?
– В уголовном розыске.
После того как самоуверенная барышня отпустила несколько приказов подряд, у Андрея взыграло мужское самолюбие, и он решил расставить точки над i. Когда он сообщал дамам о характере его трудовой деятельности, информация всегда производила на слушательниц неизгладимое впечатление: сыщик – это серьёзно. Достойная мужская профессия…
– О-о! – выдохнула девушка. – Мент? Опер? Не может быть!
– Почему?
– Хмм… Да так… А вам на какой этаж?
– Мне тоже на четвёртый. Мы с вами теперь будем соседями.
– Вот это сюприз! Я – Лиза. А вы?
– Андрей.
– Приятно познакомиться.
Они вошли в лифт и замерли друг напротив друга, оба с коробками, улыбаясь. При ярком свете лампы новая соседка выглядела немного старше.
– Вы играете в шахматы, Лиза? – спросил майор, просемафорив глазами в направлении шахматной доски.
– Я отлично играю в шахматы, – гордо заявила девушка.
Её безапелляционный тон вновь взбудоражил Андрея. Она «отлично играет», надо же! Выдумывает, красавица! Кто отлично играет, так это он. Шахматы – его мания и нирвана с детского возраста. Спасибо деду-профессору – научил. А рыженькая кукла, наверное, просто знает, как ходят фигуры. Так некоторые индивидуумы, выучив три иностранные фразы, начинают утверждать, что великолепно владеют языком.
– Не верите! – поняла Лиза. – Ладно. Я вам докажу, только потом не обижайтесь. Обыграю вас в два счёта.
От подобного заявления у Андрея свело скулы.
Майор умел контролировать эмоции. Если бы не умел – сгорел бы, как спичка, в первый же год работы, потому что его будни были до отказа наполнены сильными впечатлениями: он расследовал убийства, а значит, находился в эпицентре человеческой трагедии, видел страдания и боль, сталкивался с проявлениями жестокости и цинизма.
И тут какая-то глазастая пигалица утверждает, что в два счёта обыграет его в шахматы! Нет, вы только подумайте! Самые разнузданные преступления против личности меркнут на фоне такой вопиющей наглости!
– И когда же мы устроим матч? – с насмешливой улыбкой, скрывающей бурю негодования, поинтересовался оперативник.
– Хотите завтра вечером? Я окончательно перевезу вещи, а потом разгромлю вас в пух и прах! – пообещала Лиза.
– Договорились.
– Только чур потом не обижаться!
Поставив коробки на пол, Лиза опустилась на стул и обессиленно уронила руки на колени. Её новый знакомый удивился бы, увидев, как резко изменилось её лицо. Искорки перестали сверкать в зелёных глазах, взгляд потух, уголки губ уползли вниз.
«Сыщик, мент… – размышляла Лиза. – Или теперь нужно говорить «полицай»? Фу, бррр… Теперь же у нас не милиция, а полиция. Значит, гордое слово «мент» надо признать анахронизмом… Итак, мой сосед – сыщик. Вот это новость, как же мне повезло. Такое соседство может быть полезным. При условии, что оно не будет опасным… Является ли оно для меня опасным – вот вопрос!»
Глаза у Лизы закрывались против её воли. Последние несколько лет она жила в жёстком ритме, практически выбивалась из сил. А тут ещё и переезд, что, как известно, страшнее пожара.
Лиза оглянулась. Однокомнатная квартира, давно не знавшая ремонта, предельно загаженная предыдущими жильцами, имела ужасный вид. Драные и засаленные обои, жуткий столетний линолеум, чёрные рассохшиеся плинтуса… На кухню не зайти без противогаза, отовсюду воняет помойкой, везде затхлые углы.
Да, именно такую квартиру она сняла на полгода, заплатила аванс. Никуда не денешься – зато апартаменты ей по карману, Лиза рада, что удалось найти этот вариант. Придётся, наверное, целый месяц убиваться на клининговых работах, но всё равно вряд ли удастся придать жилищу сносный вид. Тут требуется грандиозный ремонт, а на ремонт Лиза не собирается тратить ни копейки.
У неё нет лишних средств.
Из тёмного угла выскочила стайка мокриц и деловито помчалась по своим делам. Лиза передёрнулась от омерзения.
– Зато платить я буду немного, символическую сумму, – напомнила себе Лиза, чтобы окончательно не раскиснуть. – И это всего на полгода. Перевалочная база. А потом найду нормальную квартиру.
Она поднялась со стула и направилась в ванную. После суматошного дня ей хотелось принять душ, требовалось взбодриться накануне трудовой ночи. Лиза принесла с работы недоделанный перевод о фальцевальных машинах. Она прикинула, что вряд ли справится с заданием быстрее, чем за пять часов.
Но девушка долго не решалась залезть в ванну. Тут или расчленяли труп, или купали трёхсоткилограммовую свиноматку. Бригада золушек, вызванная для уборки, сделала бы себе коллективное харакири при виде этой ванной комнаты.
Целый час Лиза драила поверхности и отскребала грязь, а потом всё-таки приняла душ. Под струями горячей воды она думала о симпатичном соседе. Высокий, широкоплечий, обаятельный. Ямочки на щеках, просветлённый взор пионера-героя… Да ещё и оперативник. Значит, умеет стрелять из пистолета и убивает взглядом всякую нечисть.
По Лизиным наблюдениям, подобные мужчины существовали только в иллюзорном мире вымышленных персонажей – в фильмах и книгах. Неужели теперь она будет жить рядом с одним из них?
Невероятно! Романтично!
– Лиза! – строго одёрнула она себя. – Ты не о том думаешь. У тебя тридцать страниц текста о фальцевальных машинах. И это нужно перевести с английского на русский. Вот где романтика чистой воды!