Со времен Джона Ф. Кеннеди за советом к Генри Киссинджеру обращается не только каждый президент США, но и руководители крупных компаний, и политики со всего мира. Способность этого человека понимать скрытые пружины внешней политики, искусство государственного управления и мировой порядок пользуется непререкаемым авторитетом. Однако его впечатляющий, весьма обширный опыт переговорщика почему-то никогда тщательно не анализировался[14].
Изучив переговорный опыт Киссинджера, его работы и подробные интервью на эту тему, мы отметили удивительную незаурядность и последовательность его манеры. Вот почему в своей книге мы постараемся достичь двух целей.
Первая из них – попытка охарактеризовать Киссинджера-переговорщика, обратившись для этого к материалу многих значимых переговоров, в том числе с Китаем, Советским Союзом, Вьетнамом, странами Ближнего Востока и Южной Африки, в которых он играл главную роль, будучи советником по вопросам национальной безопасности и государственным секретарем в администрациях Никсона и Форда. Мы выделяем те особенности, которые лежат в основе его манеры.
Вторая наша цель ориентирована на будущее: хотя концепция эффективных переговоров Киссинджера во многом наследует дипломатии предыдущих десятилетий, мы пробуем определить ценность его манеры, а также пределы ее применимости к деятельности современных дипломатов, а также всех, чья деятельность связана с ведением переговоров в сфере бизнеса, финансов, публичной политики или права. Во всем тексте книги мы последовательно выделяем принципы и методы переговоров, имеющие непреходящую ценность и востребованность. В подтверждение приведем три примера того, что могут узнать читатели, изучая опыт Киссинджера-переговорщика.
Во-первых, понятие «стратегический» зачастую используется в излишне общем смысле; однако более пристальный взгляд на манеру Киссинджера разъясняет, что на практике означает термин «стратегические переговоры» и почему именно такое понимание может сделать их мощным инструментом.
Во-вторых, переговоры с участием Киссинджера – это всегда возвратно-поступательный процесс, когда он то расширяет рамки до уровня общей стратегии, то сужает, убеждая конкретного партнера. Мы видели, как многие выдающиеся переговорщики применяли такой прием сужения-расширения рамок по отношению к стратегическим и межличностным аспектам трудных соглашений[15]. Знакомство с этой отличительной чертой стиля Киссинджера помогло многим нашим студентам и участникам программ обучения, часто находящимся на середине успешного карьерного пути, сильно повысить свою эффективность в публичных и частных переговорах.
В-третьих, изучая поведение Генри Киссинджера в его многочисленных переговорах, мы понимаем, что действия «вдали от стола» часто значительно улучшали результаты более знакомой тактики «за столом». Проще говоря, наблюдение за чрезвычайно эффективным переговорщиком позволяет нам не смотреть на переговоры в основном через призму межличностных отношений. Чтобы достичь необходимого «да», преодолев серьезные препятствия, процесс переговоров нужно понимать гораздо шире и многограннее, чем это нередко принято.
Когда мы заканчиваем эту книгу, Генри Киссинджеру идет 95-й год, но он остается в центре мирового внимания как выдающийся государственный деятель, глобальный стратег и активно действующий эксперт по международным отношениям. Регулярно публикуются его статьи, недавние труды «О Китае» (2011) и «Мировой порядок» (2014) стали бестселлерами, планируется выход новой книги об искусстве управления государством[16]. Вокруг него не утихают споры. Например, через тридцать девять лет после ухода Киссинджера с государственной службы его персона оказалась в центре острых разногласий при дебатах на первичных президентских выборах 2016 года в Демократической партии. Похвала от Хиллари Клинтон и осуждение со стороны Берни Сандерса вызвали дискуссию обозревателей «Генри Киссинджер: мудрец или изгой?» в газете The New York Times[17]. Всего за год до этого публичного противостояния вышла первая из двух частей биографии Киссинджера, написанной Ниалом Фергюсоном, и его оценки контрастировали с острой критикой Киссинджера в новой книге историка Грега Грэндина[18].
Как их многочисленные предшественники 1970-х годов, такие книги, статьи и материалы СМИ – восхищенные, бесстрастные или критические – не говорят почти ничего о манере Киссинджера вести переговоры, хотя этот аспект его деятельности почти никогда не остается без внимания. Скорее внимание акцентируется на том, как умело Киссинджер выполняет комплексный анализ международных отношений и как обширен его опыт государственного управления в традиции реализма[19].
Описывая эти и другие события с участием Киссинджера, мы берем лишь эпизоды, не анализируя ситуацию в целом. В работах самого Киссинджера много написано об искусстве и науке переговоров, хотя в основном и на конкретных примерах. Этот очень важный, но относительно забытый аспект работы Киссинджера заслуживает отдельного внимания и анализа, потому что во многом это залог его выдающейся силы как переговорщика.
Почти повсеместно деятельность Киссинджера признана высокоэффективной, однако и ее жестко критиковали, в частности в контексте прав человека, тайных операций, недемократичной секретности, поддержки авторитарных режимов, особенно в Камбодже, Лаосе, Северном Вьетнаме (ДРВ), Аргентине, Чили, Восточном Пакистане (ныне Бангладеш) и Восточном Тиморе. Наш анализ его манеры переговоров тоже мог перерасти в разбор деятельности на государственной службе. Однако книга написана не для того, чтобы сделать из него святого или грешника и этим вернуть к жизни старые споры. Более того, у нас было бы мало сравнительных преимуществ для подобной задачи (хотя заинтересованные читатели могут изучить жаркие споры между его многочисленными критиками и сторонниками)[20].
Наша цель не в том, чтобы судить этого человека, и не в том, чтобы расставить все на свои места в истории. Изучая и оценивая впечатляющие достижения в самых сложных переговорах в мире, мы стремимся как можно больше узнать от Киссинджера об этом жизненно важном предмете. Если получится, мы сможем извлечь полезную информацию об искусстве и науке ведения переговоров на самых высоких уровнях.
В общем жизнь и карьера Киссинджера достаточно известны[21]. Он родился в 1923 году в Германии, в еврейской семье, которая в предчувствии холокоста эмигрировала в Соединенные Штаты в 1938 году, всего за несколько месяцев до страшного еврейского погрома – Хрустальной ночи. В 1943 году он натурализовался в США, с 1943 по 1946 год служил в армии, на Европейском театре военных действий. После окончания курса в Гарвардском университете он остался там преподавать, дослужившись до звания штатного профессора. С 1954 по 1969 год работал на факультете государственного управления и в Центре международных отношений Гарвардского университета.
Киссинджер занимал пост советника по внешней политике губернатора Нью-Йорка Нельсона Рокфеллера, который трижды пытался стать кандидатом на пост президента США от Республиканской партии и был политическим соперником Ричарда Никсона. Киссинджер поддерживал Рокфеллера, но Никсон выбрал профессора Гарвардского университета своим советником по национальной безопасности. Уже находясь в этой должности, 22 сентября 1973 года Киссинджер был приведен к присяге в качестве 56-го госсекретаря. После Уотергейтского скандала и ухода Никсона в отставку Киссинджер оставался государственным секретарем при президенте Джеральде Форде до 20 января 1977 года.
Даже с учетом уважения, которым пользуется Киссинджер на момент создания этой книги (2018), трудно преуменьшить степень его известности в стране и за рубежом. Находясь в должности, он не менее пятнадцати раз появился на обложке журнала Time и, вместе с Ричардом Никсоном, в 1972 году был назван этим журналом «человеком года»[22]. В 1973 году он вместе с Ле Дык Тхо получил Нобелевскую премию мира за переговоры об окончании войны во Вьетнаме (хотя потом Киссинджер и пробовал ее возвратить); в 1997 году – Президентскую медаль Свободы, высшую государственную награду США для гражданских лиц.
После ухода с поста государственного секретаря Киссинджер основал международную консалтинговую компанию и работал во многих известных общественных и частных советах и комиссиях[23]. Хотя ему и за девяносто, он много комментирует, анализирует, консультирует мировых лидеров – от Барака Обамы до Дональда Трампа, от Владимира Путина до Ангелы Меркель и Си Цзиньпина.
Киссинджер не только выдающийся публичный человек, но еще и автор семнадцати книг, несметного количества статей, речей, высказываний[24]. Две его ранние работы, «Восстановленный мир: Меттерних, Каслри и проблемы мирного периода 1812–1822 гг.» (World Restored: Metternich, Castlereagh, the Problems of Peace (1812–22) и «Ядерное оружие и внешняя политика» (Nuclear Weapons and Foreign Policy), обе опубликованные в 1957 году, когда он был еще начинающим ученым, были безоговорочно признаны новым словом в науке – и по концепции, и по политическим смыслам[25]. Большую известность ему принесли трехтомные воспоминания, своеобразная хроника государственной службы. Первый том, «Годы в Белом доме», получил Национальную книжную премию 1980 года[26].
Его «Дипломатия», вышедшая в 1994 году, дает широкую панораму международных отношений и дипломатии, с особым вниманием к XX веку и Западу. Здесь обосновывается «реалистическая» ориентация Киссинджера и разъясняется важность баланса сил и концепция «национального интереса». В книге Киссинджер критикует чрезмерно идеалистическую внешнюю политику и настаивает, что все действия за рубежом по крайней мере должны соответствовать моральным представлениям государства[27]. В книге «О Китае» (2011) речь идет об истории Китая и большом переговорном опыте Киссинджера с представителями этой страны, особенно с ее руководством, от Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина, дается прогноз развития американо-китайских отношений в XXI веке[28]. Последняя работа, «Мировой порядок» (2014), на еще более обширном международном и историческом материале развивает традиционные для Киссинджера темы: война, мир, баланс сил в международной системе[29].
Опыт Киссинджера, объем всего им написанного, изучение его взглядов на внешнюю политику и государственное устройство дают очевидный ответ на этот вопрос. И все-таки: зачем же именно анализировать сущность Киссинджера-переговорщика? Что на самом деле показали его важнейшие переговоры и чего он достиг, что их стоит тщательно изучать через столько лет? И, кроме исторического интереса, могут ли эти эпизоды научить нас чему-то такому, что пригодится в нынешних и будущих переговорах?
Наш ответ требует бросить взгляд на мир, в котором жили и действовали Ричард Никсон и Генри Киссинджер (а потом и Джеральд Форд) с 1969 по 1976 год. Понятно, что это краткое описание, а не подробная хроника событий того периода, но оно может помочь читателям припомнить основные проблемы, которые сделали необходимыми те важнейшие переговоры, которые мы далее анализируем в своей книге[30]. Мы выделяем лишь достижения Киссинджера и его коллег на каждых переговорах; в последующих главах мы объясняем, как он это сделал, и обсуждаем уроки, полезные для всех.
Когда в 1969 году президент Никсон назначил Киссинджера советником по национальной безопасности, Киссинджер сразу же столкнулся с потенциальной угрозой: уже много лет США и Советский Союз находились в состоянии вялотекущей, но опасной холодной войны. Каждая из сторон стояла под прицелом более тридцати семи тысяч единиц ядерных вооружений, многие в состоянии повышенной боевой готовности. Европа была разделена, Берлин тоже, враждебно противостояли Восточный и Западный блоки, связанные с военными альянсами – Варшавским договором и НАТО. В то же время Советский Союз заваливал Северный Вьетнам оружием, которое погубило тысячи американцев в горькой войне во Вьетнаме.
На этом зловещем фоне Киссинджер сделал огромный вклад в переговоры об улучшении отношений с Советским Союзом при помощи политики разрядки, иначе говоря, снижения напряженности между СССР и США по всему фронту, и заключил первое крупное соглашение по контролю над ядерными вооружениями (ОСВ-1) между сверхдержавами.
Ровно двадцать лет США не признавали Китайской Народной Республики и не имели с ней никаких серьезных контактов. Между тем китайские войска били американских солдат в Корее, а позднее Китай поддерживал Северный Вьетнам военными поставками и советниками. Сам Киссинджер писал об этом так: «Двадцать лет авторы американской политики считали Китай мрачным, хаотичным, фанатичным и непонятным местом, страной, которую трудно понять и невозможно поколебать»[31]. Китай не уставал подкреплять это впечатление огнедышащей риторикой. Например, в мае 1969 года, в первый год президентского срока Никсона, Мао Цзэдун опубликовал статью под названием «Народы мира, объединяйтесь в борьбе против американского агрессора и его бешеных псов»[32].
Тесно сотрудничая с президентом Никсоном, в 1971 году Киссинджер начал секретные переговоры с руководителями Китая Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем[33]. В то время мнения по этому вопросу были очень противоречивыми, особенно в среде американских консерваторов, однако был сделан первый шаг к повороту к Китаю в 1972 году, а тот, в свою очередь, открыл дорогу к признанию страны Америкой и расширению отношений более чем с миллиардом граждан Китайской Народной Республики.
К 1969 году кровавая война во Вьетнаме унесла уже около 36 тысяч жизней американцев, гораздо больше жизней вьетнамцев, и фактически покончила с президентством Линдона Джонсона. Огромные демонстрации в кампусах, антивоенные – иногда очень яростные – протесты по всей стране отражали взгляды почти двух третей американцев, опрошенных в августе 1968 года, которые считали ошибочной отправку войск во Вьетнам[34]. Оказавшись под сильным внутриполитическим давлением, Никсон был вынужден поспешно вывести американские войска из Индокитая. В начале его президентского срока их численность составляла 550 000 человек, а в 1969–1970 годах было выведено 200 000. В 1972 году общая численность контингента уменьшилась на 95 % от максимального количества и составляла менее 25 000 человек[35]. Стоило Киссинджеру начать переговоры, как темп вывода американского контингента резко ускорился – и Северный Вьетнам узнал об этом. В переговорах, которые начались в 1969 году, северяне упорно настаивали на том, что Соединенные Штаты должны убрать правительство Южного Вьетнама (своего предполагаемого союзника), а потом вывести войска. Во время переговоров генерал армии США Вернон Уолтерс заметил, как основной переговорщик от северян, Ле Дык Тхо, «стоя на верху лестницы [парижской] виллы, торжествующе улыбнулся при словах Киссинджера: “Вообще-то я не знаю, почему веду переговоры с вами. Не так давно мы несколько часов проговорили с сенатором [Джорджем] Макговерном: ваша оппозиция заставит вас дать мне то, чего я хочу”»[36]. Тем временем руководители Южного Вьетнама изо всех сил сопротивлялись сделке, по условиям которой американские войска должны были вернуться домой.
К окончанию войны во Вьетнаме привел целый комплекс факторов, среди них и тот, который мы называем «переговорной кампанией на нескольких фронтах», организованной Генри Киссинджером и Ричардом Никсоном. В Париже Киссинджер вел прямые переговоры с Ле Дык Тхо, своим партнером из Северного Вьетнама. Кроме того, он договаривался об улучшении отношений с Советским Союзом и Китаем, оказывая прямое и непрямое давление на коммунистических гигантов, чтобы они прекратили всякую помощь Северному Вьетнаму. Позднее к переговорам присоединились Западная Германия и Восточная Европа. Парижское мирное соглашение 1973 года означало прекращение огня, освобождение военнопленных, вывод американских войск, притом правительство Южного Вьетнама оставалось главным образом для того, чтобы участвовать в новых выборах. (Конечно, после Уотергейта, отставки Никсона, нежелания и/или неспособности США выполнять условия договоренностей Северный Вьетнам вскоре нарушил это соглашение, в апреле 1975 года Южный Вьетнам сдался ему.)
В октябре 1973 года внезапное нападение Египта и Сирии на Израиль в самый святой день еврейского календаря (и священный мусульманский месяц Рамадан) неожиданно продемонстрировало военную слабость Израиля. Арабы уверенно шли вперед, армия Египта переправилась через Суэцкий канал. Киссинджер в то время был государственным секретарем, и США срочно перевооружили силы самообороны Израиля, что позволило ему восстановить равновесие и контратаковать. До начала этих событий Советский Союз имел сильные позиции на Ближнем Востоке, его клиентами были крупные арабские страны, в том числе Египет и Сирия. СССР тоже поставлял оружие своим союзникам, угрожая прямой интервенцией и резкой эскалацией событий, если только Израиль продолжит наступление на Каир и Дамаск. Конфронтация сверхдержав стала буквально угрожающей.
При помощи активной челночной дипломатии Киссинджер эффективно организовал переговоры о разъединении войск между Египтом и Израилем и Сирией и Израилем в конце 1973 – начале 1974 года. Большинство из достигнутых тогда соглашений действуют и сегодня. Переговорами Киссинджер достигал весьма конкретной цели: значительно ослабить советское влияние на Ближнем Востоке, и достигнутый им результат продержался более сорока лет (пока в сентябре 2015 года Россия не вмешалась в ход гражданской войны в Сирии).
При поддержке СССР и вводе кубинских войск в Анголу в середине 1970-х годов богатые полезными ископаемыми страны Южной Африки рисковали втянуться в советскую орбиту и оказаться крупнейшим фронтом холодной войны. С учетом горького опыта американцев во Вьетнаме не было и речи о какой-либо военной операции США или даже помощи; конгресс быстро запретил секретные операции США в ответ на действия Кубы и СССР. Обстановка еще больше осложнялась тем, что и Родезия, и ЮАР, в равной степени сильные, чтобы противостоять Кубе и Советскому Союзу, управлялись режимами белого меньшинства при значительной политической поддержке Америки, особенно ее консерваторов. Когда в 1965 году Родезия незаконно объявила о своей независимости, Великобритания несколько лет безуспешно старалась убедить Яна Смита, главу родезийского правительства белого меньшинства, хотя бы рассмотреть возможность введения правления большинства для шести миллионов чернокожих африканцев, находившихся под властью менее чем трехсот тысяч белых. (Например, Конституция Родезии предписывала, что законодательное собрание должно состоять из пятидесяти человек европейского происхождения и шестнадцати африканцев, причем только половина последних избиралась прямым голосованием)[37].
В рамках малоизвестной инициативы 1976 года – некоторые ее подробности мы анализируем в следующих главах – Генри Киссинджер вел переговоры с рядом африканских государств, и радикальных, и умеренных. Этим он убедил вечно непокорную Родезию все-таки ввести правление черного большинства в течение двух лет. В частности, он уговорил ЮАР для этой цели сильно надавить на Родезию, несмотря даже на то, что там правило белое меньшинство и что это давление бумерангом могло вернуться к ней же. Эти переговоры очень помогли ограничить кубинское и советское присутствие в Анголе, проложили Родезии (впоследствии Зимбабве) путь к независимости, отвели угрозу страшной «расовой войны» в регионе и, бесспорно, стали для Южно-Африканской Республики большим шагом в сторону правления черного большинства.
Перед этим впечатляющим списком дипломатических достижений (считая в том числе и разрядку, и контроль над вооружениями, и Китай, и Вьетнам, и Ближний Восток, и Южную Африку) мы терялись в догадках, что обнаружим при тщательном анализе: как Киссинджер готовил, выстраивал и проводил эти сложные и напряженные (как провода под током) переговоры? Какие аспекты его переговорной манеры (ее логика, стратегии, тактики) могут оказаться ценными в решении переговорных задач наших дней, как общественных, так и частных?
Естественно, мы не беремся утверждать, что переговоры как таковые, в узком смысле этого слова, принесли все эти результаты; нет, здесь не обойтись без дополнительных политических приемов и действий. Не сказали бы мы также, что все зависит исключительно от действий одного человека. Другие люди, так же как и другие вероятности, очень мощно влияли на исход переговоров[38]. С такими оговорками мы исследуем действия и труды Киссинджера, чтобы увидеть, как преодолевать высокие барьеры на пути к желанным соглашениям. Рассматривая эти примеры, мы стремимся проанализировать их как следует и выработать полезные рекомендации, чтобы каждый конкретный переговорщик мог достичь превосходных результатов[39].
Если совсем коротко, мы можем определить двусторонние или многосторонние международные переговоры как заключение сделки, то есть подмножество дипломатии и внешней политики. Чтобы попасть в эту категорию, переговорщик должен как минимум думать о заключении целевого соглашения между сторонами, которые зачастую видят одно и то же совершенно по-разному и имеют конфликтующие интересы.
Оговоримся: общепринятое понимание и огромное количество современных научных работ о переговорах, как правило, узко фокусируются лишь на «разговорной части» процесса либо на межличностном взаимодействии в основном «за столом». Обычно это означает разговор лицом к лицу, сопереживание, уверенность в себе, убедительную аргументацию, язык тела, учет межкультурных и межличностных различий, варианты предложений и встречных предложений и тому подобное[40]. Но в рамках более расширительной традиции переговорная стратегия и тактика Киссинджера подразумевают и деятельность «вдали от стола» для повышения вероятности лучшего исхода[41]. Такая деятельность может включать, например, привлечение или исключение сторон из процесса, построение или разрушение коалиций, улучшение или ухудшение последствий тупика.
Стремление четко разграничить эту расширенную концепцию переговоров от «государственного управления» или «дипломатии» может быстро превратиться в бессмысленное упражнение в семантике. Разделение между этими близкородственными видами деятельности может быть в лучшем случае нерезким, а применение сильно разнится. Вот почему, в полном соответствии с теоретическим трудами и практикой Киссинджера, мы практикуем расширенный взгляд на переговоры, в том числе на действия за столом и вдали от стола, чтобы заключить соглашение на желаемых условиях. Во многих книгах и статьях переговоры Киссинджера образуют необходимую, но побочную сюжетную линию рассказа о государственном управлении; в этой книге мы переворачиваем перспективу, сосредоточиваемся на его переговорах, понимаемых широко, а фоном для них служит более крупная история.
Итак, мы стремимся к тому, чтобы выкристаллизовать, научиться самим и оценить значимость переговорной манеры Киссинджера. Для этого мы используем лишь общие сведения об эпизодах, так сказать, их наброски, по необходимости привлекая контекст, но не разбирая подробно те или иные случаи.
Однако, чтобы сделать изображение Киссинджера-переговорщика более детализированным, мы начинаем следующий раздел с изучения его переговоров в Южноафриканском регионе, которые проходили в 1976 году, в самом конце правления администрации Форда. В свое время об этих сложнейших переговорах (которые мы рассматриваем здесь лишь в общих чертах) говорили очень много, теперь же они гораздо менее известны, чем его договоренности с Советским Союзом, Китаем, Северным Вьетнамом или различными игроками на Ближнем Востоке. Побудительным мотивом дипломатии Киссинджера в Южной Африке стала озабоченность действиями Советского Союза и Кубы в Анголе времен холодной войны; направлена она была на ликвидацию глубоко укоренившегося правления белого меньшинства в государствах, которые потом стали называться Зимбабве и Намибией, и оказалась очень необычной для республиканской администрации.
Мы используем эти переговоры в Южной Африке, интригующие сами по себе, чтобы ввести и проиллюстрировать множество рецептов, предлагаемых стратегией и тактикой Киссинджера. В ряде мест в трех главах своей книги мы отходим в сторону от рассказа и даем врезки с более широкими наблюдениями о переговорной манере Киссинджера. После анализа переговоров в Южной Африке мы сначала формулируем и обобщаем большинство этих выводов в отдельных главах, сопровождая их примерами многих других сделок, заключенных Киссинджером. Затем мы проверяем свои обобщения на соответствие современным требованиям к переговорам в дипломатии и других областях деятельности.
К концу книги читатели узнают о множестве тяжелых и зачастую необычайно интересных переговоров. Знание о том, как умело Киссинджер решил многие из этих задач, дает рецепты, которые могут значительно улучшить результаты переговоров в непростых ситуациях, а именно:
• что на самом деле означает быть стратегом на переговорах;
• как реалистично оценить потенциальную возможность соглашения;
• как «широкоугольный объектив» и изменение хода игры вдали от стола переговоров может образовать пространство для сделки и обеспечить благоприятный исход за столом;
• как продуманно выстроенная последовательность, построение коалиции и работа с теми, кто может заблокировать сделку, станут залогом эффективности для всех сторон переговоров;
• как важно по-настоящему понимать, «читать» своих партнеров по переговорам и выстраивать взаимопонимание с ними;
• как продуктивно комбинировать настойчивость и сопереживание;
• как действовать оппортунистически при изменении обстоятельств, не упуская из виду стратегическую перспективу;
• как упорство, а не озарение часто становится главной составляющей успеха;
• как эффективно и неэффективно делать предложение, формулировать рамочные уступки, выстраивать убедительность, применять «конструктивную расплывчатость», пользоваться челночной дипломатией, работая с каждой стороной по отдельности, а не с обеими вместе, предпочитать открытые переговоры секретным.
На протяжении всей этой книги мы рассмотрим манеру Киссинджера многократно расширять рамки до стратегии и сужать их до личностей. Но, кроме того, в основу нашего исследования аспектов переговоров положена отрезвляющая правда: какими бы ни были техники достижения соглашения, их конечный успех зависит от точности базовых предпосылок о мире в целом, от умения разобраться в реальных интересах участников и от глубокого знания истории, политики, экономики и культуры. Сомнения в верности цели или оторванность от понимания реальной ситуации вряд ли принесут пользу. Тем не менее, изучая такого великого переговорщика, как Киссинджер, мы можем научиться тому, как стать намного эффективнее в деловых, правовых и правительственных переговорах, которые мы ведем по долгу службы.