Зайдя в комнату, я обнаружила стайку незнакомых инорит. Хотя, возможно, кого-то из них мельком и видела во время драки в коридоре, но сначала все внимание уходило к принцам, а потом все разошлись. Сейчас студентки окружили мою соседку и слушали, раскрыв рты, ее рассказ об охоте, на которой Инесса, ни много ни мало, спасла самого наследника туранского престола.
– И вот кабан бросается прямо на Роберта…
Драматическая пауза была сделана не зря. Раздались испуганные ахи и просьбы не тянуть, а рассказать, что же там дальше, ведь о смерти туранского кронпринца не сообщалось, а значит, он благополучно избежал несчастья.
– Так вот, – продолжила соседка, сполна насладившись просьбами и восхищеньем окружающих, – я схватила стоящую рядом рогатину и воткнула прямо в этого огромного дикого кабана. Глаза его налились кровью, и он развернулся ко мне.
– Ой, страшно-то как, – пропищала одна из девиц и даже зажмурилась, показывая свой ужас от одного только рассказа.
– Будете перебивать, никогда не узнаете, чем закончилось, – недовольно предупредила Инесса.
На пугающуюся слушательницу зашикали, а рассказчицу хором стали уверять, что никто ей больше не помешает.
– Он бросился на меня, а так как я продолжала держать рогатину, то нанизался на нее, как бабочка, – снизошла до продолжения соседка. – Но кабана это не остановило. Он видел перед собой цель, стремился ее достичь и даже с пробитым сердцем двигался вперед. Чтобы добраться до меня своими клыками, а они у него были вон какие, – Инесса столь широко развела руки, что я подумала, что у кабана с такими клыками и размеры должны быть соответствующие, а иначе он просто не поднимет голову, – ему не хватило всего несколько пальцев.
– Кабан с такими вот клыками, – не выдержала одна из девушек, – снес бы тебя и не заметил. Сравни свой вес и кабаний.
– Тупой конец рогатины упирался в дерево, я ее только придерживала, – снисходительно пояснила соседка. – Но даже если бы этого не было, какой-то жалкий поросенок меня бы ни за что не снес. Я очень сильная – посмотри на мою руку.
Она подсунула свою пятерню под нос недоверчивой девушке. Ладонь была довольно широкой, не спорю, но при этом пухлой и изнеженной, как у тех, кто избегает любой физической нагрузки – езды верхом, фехтования, работы в саду. Я постоянно забывала надевать перчатки, и поэтому мои ладони были не только твердые, но и с мозолями, поэтому сомнения в правдивости рассказа только выросли.
– Как ты вообще попала на охоту аристократов? – наверное, эту оказалось не столь легко убедить.
– Ты просто завидуешь, – припечатала ее Инесса. – Что у тебя было-то в твоей провинциальной дыре? Весь ваш Гарм в три раза меньше Турана! А уж столица ваша – одно название! И сама ты никто и звать тебя никак! А я лицо известное, в узких кругах, разумеется, – широкая известность мне ни к чему. Вот и лезут всякие, пытаются втереться в друзья, а когда не получается, я ведь очень разборчива, и дружбу свою кому попало не дарю, начинают обвинять во всяких грехах.
Девушка развернулась и молча вышла. Я проводила ее глазами и пожалела, что не могу сделать того же. Но остальные студентки загалдели и наперебой начали убеждать мою соседку, что они ни на минуточку ни усомнились в рассказе.
– А что сделали с тем кабаном? – возбужденно спросила одна из них.
– Что-что, съели, – мрачно ответила Инесса. – А голову дали на обработку чучельнику. Мне, правда, пришлось лично контролировать, а то сделал бы все неправильно. Но под моим руководством результат вышел просто загляденье и висит сейчас у нас в зале с левой стороны камина. Так что все недоверчивые могут в этом лично убедиться. Может, и привезу ее, когда домой поеду. Тогда и посмотрите.
– Ой, как это было бы здорово, – восторженно выдохнула студентка. – А с правой стороны камина что висит?
– Ничего там не висит, – соседка так и не отошла от оскорбления ушедшей девушки, поэтому говорила сухо и обиженно. – Пока не висит.
И это «Пока не висит» прозвучало так выразительно, что всем сразу стало понятно: вот совсем, совсем скоро появится там еще чья-то голова. Кого-то большого и очень хищного. Инесса была настолько убедительна, что я опять засомневалась – может, она просто намного лучше ухаживает за руками, чем я, вот и выглядят они у нее так, как положено девушке…
– Тебя же непременно должны были наградить, – восторженно сказала соседкина поклонница. – И в туранских газетах наверняка писали.
– Ты что! – снисходительно посмотрела Инесса. – Чтобы Гердер признал, что безопасность наследника оказалась под угрозой? Это же урон королевскому престижу! Так что никаких статей.
– Это несправедливо! Ты спасла наследника – и ничего? Даже благодарности от короны?
– Когда правители поступали справедливо? И вообще, это государственная тайна. И вам я зря рассказала. У меня теперь неприятности будут. Впрочем, я все равно уже не в Туране, и хранить их секреты не обязана.
– Мы никому не расскажем, – наперебой загалдели благодарные слушательницы. – А почему ты в Гарм переехала?
– У меня здесь дядя по матери, – многозначительно сказала соседка. – Не последнее лицо при местном королевском дворе, между прочим.
Про постоянно преследующего таинственного поклонника или поклонников она ничего говорить не стала. И правда, не вываливать же все версии сразу? Мне надоело изображать из себя бессловесный столб, и я предложила пройти в столовую. Инесса благосклонно кивнула, и вся компания направилась на обед.
– Как же я тебе завидую. – В мой рукав вцепилась Софи, та инорита, которая говорила о несправедливости туранского монарха. – Ты живешь в одной комнате с настоящей личностью. Есть с кого брать пример.
«Хочешь – поменяемся?» – чуть не предложила я, остановило то, что инорита могла отказаться, а Инесса – услышать, что хочу отселиться. И как нам потом уживаться? Вот если бы поклонница соседки сама предложила, я бы непременно согласилась, немного поколебавшись для приличия. Но то ли девушка была уверена, что с такой соседкой я ни за что не расстанусь, то ли ее обожания не хватило для желания жить вместе с кумиром, как я ни наводила Софи на мысль об обмене, заветных слов она так и не произнесла.
Весь этот день в нашей комнате толпились инориты, которых соседка развлекала историями из своей короткой, но богатой на события жизни. На ее каминной полке призы за кулинарные конкурсы чередовались с призами за фехтование, верховую езду и другие, не менее замечательные, занятия. Девицы завистливо вздыхали. Дело плавно двигалось к ужину, и Софи предложила Инессе что-нибудь им приготовить.
– Я вам что, прислуга? – возмутилась та. – Вот всякий норовит на меня верхом сесть и проехать как можно дальше. Еще чего не хватало, разменивать свой талант на толпу лиц, которые в этом даже не разбираются. Я готовлю тогда, когда этого сама хочу, понятно? Я вам не кухарка какая-нибудь.
– Ой, извини, пожалуйста, – покаянно сказала Софи. – Я не хотела тебя обидеть. Я понимаю, что ты личность творческая…
– Ничего ты не понимаешь, – отрезала соседка. – Где уж вам…
Она продолжала возмущаться, а я поняла, что если в нашей комнате и суждено кому-то стоять над кастрюлями, то это будет не Инесса. К такому повороту я оказалась не готова, даже несмотря на подсунутую книгу. В конце концов, я тоже кухаркой себя не считала, так что придется нам обеим питаться исключительно в столовой, куда я и направилась в этот раз одна.
К счастью, ужинать в одиночестве не пришлось – за столиком у окна сидели брат с другом и о чем-то оживленно болтали. После стольких часов, проведенных в одной комнате с Инессой, Герстле показался чуть ли не идеалом друга, и я даже готова была смириться с его присутствием в моей жизни. На время ужина, разумеется.
– Эри, а что ты одна? – спросил Берти.
– Выполняю указание твоего Тило, – хмуро ответила я.
Тот аж поперхнулся от удивления.
– Это какое же?
– Поменьше общаться с соседкой, – напомнила я и мрачно добавила: – Правда, это затруднительно, так как она почти не закрывает рот, но хоть общение при этом получается односторонним.
– Ничего, – попытался приободрить брат, – зато будешь жить в комнате с самыми вкусными ужинами.
– Она уже заявила, не мне, правда, что не кухарка и готовить будет только тогда, когда придет вдохновение.
– Сдается мне, Эрике так и не удастся попробовать все эти вкусности из книги, – с явной насмешкой предположил Дитер. – Чует мое сердце, что вдохновение к Инессе приходит нечасто и уходит еще до окончания готовки.
– Думаешь? А книга? – заметил брат. – Она же написала книгу по приготовлению еды.
– Для того, чтобы писать о чем-то, уметь это делать не обязательно.
– Положим, есть еще призы за конкурсы, – в голосе Берти сквозила уже неуверенность. – Значит, она все же должна уметь готовить.
– Не поверю, пока не увижу, – отрезал Герстле.
– У нее еще по фехтованию есть, – заметила я, мечтательно глядя в потолок, – по верховой езде и, кажется, по стрельбе из лука. А еще она на рогатину взяла кабана, напавшего на туранского наследника, и проколола его, как бабочку.
Ответом был громкий смех. Да, это не восторженные девицы, не имеющие представления об охоте. Хотя, наверно, парням бы Инесса и не стала о таком рассказывать, ведь интерес противоположного пола она пыталась привлечь историями о влюбленных в нее, незабываемую, видимо, руководствуясь принципом, что поклонники наматываются друг на друга, и чем их больше, пусть даже в ее воображении, тем больше привлечется новых.
– Берти, а можно я с вами сегодня побуду? – я решила закрепить успех. – А то возвращаться в общежитие не хочется.
– У нас вообще-то планы… – недовольно сказал брат.
– Да ладно, планы, – фыркнул Дитер, – на попозже перенесем, и все. Твоей сестре сегодня и так досталось.
Я благодарно посмотрела. Да брат прав – Тило просто замечательный. И что я на него тогда взъелась? Ну восхитился парень моими ногами, так имел на то основание. Правда, видел он их только до колен, так выше же ничуть не хуже.
– Ладно, Эри, – сказал Берти. – Но только сегодня. Учти, я тебе не нянька.
– Тебя дедушка просил за мной присмотреть, между прочим, – подколола я его.
– Вот когда подозрительные лица мужского пола вокруг тебя начнут вертеться, тогда и поговорим. Тило, как же тебе повезло, что у тебя нет младшей сестры, не представляешь!
– У меня старшая есть. Поверь, это намного хуже, – отшутился друг. Правда, он при этом поморщился, как будто у него зуб заболел.
Берти решил показать свою комнату, чтобы в случае чего не пришлось его искать. Я засомневалась, что меня ожидают в ближайшее время неприятности, но посмотреть, как он живет, было интересно. По размерам комната оказалась такой же, как наша с Инессой, но, Богиня, как же она была захламлена! Везде валялись вещи и стояли какие-то совершенно непонятные приспособления. Я покачала металлический рычажок на одном из них и была остановлена дружным воплем:
– Ничего здесь не трогай!
– Иди к столу, – приказным тоном заявил брат. – И учти: если чего-нибудь испортишь, выставлю тут же, не посмотрю, что сестра, и жалуйся потом дедушке.
Я сцепила шаловливые руки в замок и испуганно прошмыгнула к столу. Мне оставалось только со стороны рассматривать все, что здесь стояло, раз уж касаться ничего нельзя. А посмотреть там было на что, хотя я и понятия не имела, для чего это все нужно. Я старательно не замечала, как парни торопливо запихивают валявшуюся одежду почему-то под кровать, а не в шкаф. Да уж, Берти аккуратностью сам никогда не отличался и, видно, друга такого же подобрал. Говорить я ничего не стала – и так было заметно, что им неудобно.
О том, что так и не знаю, как пользоваться этим проклятым магическим кругом для готовки, я опять вспомнила, когда брат поставил передо мной чашку с дымящимся напитком и вазочку с сухариками. Сухарики сразу показались очень старыми, но я все же взяла один, из вежливости, и попробовала укусить. Это не получилось – сухарик упорно сопротивлялся зубам, и я не была уверена, что последние победят. Наконец я решила, что зубы дороже демонстрации хорошего воспитания, и отложила этот кусок камня.
– Берти, мне кажется, эта вазочка вместе с содержимым досталась вам от предыдущих жильцов, – намекнула я брату на древность угощения.
– Бери выше, – не смутился он, – первым ее владельцем был наш ректор, лорд Гракх в свою бытность студентом. А дальше передавалось от поколения к поколению. Гордись, ты прикоснулась к настоящей истории!
Я выразительно хмыкнула, показывая отношение к его словам – басен на сегодня наслушалась. Да за эти годы студенты только из принципа бы все сгрызли, что я брату и сказала. Он засмеялся и даже не подумал предложить что-то взамен. Дитер вытащил из кармана конфету и протянул мне. Обертка у нее была несколько потерта, но сама конфета оказалась куда моложе сухарей. Везет же некоторым с братьями, он, поди, своей сестре зуболомательные сухари не подсовывает!
В дверь постучали. Берти подкинулся, как будто только этого и ждал, и бросился открывать. Кто там стоял, я не увидела. Успела только заметить, что это девушка, как брат выскочил в коридор и дверь за собой прикрыл.
– Дитер, а кто это? – я косила глазами в сторону двери и пыталась услышать хоть слово.
– Понятия не имею, не рассмотрел, – с совершенно честным лицом ответил он.
Я помолчала, пытаясь все же уловить хоть какие-то звуки из-за двери, но тщетно, – оттуда доносился только невнятный шум. Это ужасно огорчало – у брата роман, о котором я ничего не знаю. Дитер попытался отвлечь рассказом об особенностях преподавателей академии, а я вдруг решила спросить:
– Скажи, а почему ты пошел в эту академию, а не в Военную?
– Не твое дело! – грубо ответил он.
И это было настолько неожиданно, что у меня даже слезы на глаза навернулись от обиды. Но парень и не подумал извиниться, отвернулся и уставился в окно, как будто там было что-то, требующее его неусыпного внимания. Я тоже молчала и смотрела внутрь чашки, там так красиво плавали листочки. И как я могла подумать, что в этом типе есть что-то хорошее, кроме заплесневелой конфетки? Хам он, самый настоящий.
Вернувшийся с сияющим лицом брат не заметил нашей размолвки. Он думал о чем-то своем, на вопросы отвечал сначала невпопад, а потом и совсем перестал, поэтому вскоре я с ним попрощалась, демонстративно не замечая Дитера, и ушла. Даже чай допивать не стала. Возвращаться в общежитие не хотелось, но выбора все равно не было. На удивление в комнате было пусто, соседка валялась на кровати с очень недовольным видом. Неужели выросло количество сомневающихся? Или хвалили недостаточно усердно?
Тишина напрягала, я не знала, чем себя занять и решила хотя бы тут попить чай. Подошла к кухонному уголку и с тоской вспомнила, что так и не выяснила у брата, как пользоваться этой штуковиной. Но у меня под боком есть консультант.
– Инесса, скажи, пожалуйста, как этот круг включить?
Она недовольно скривилась, но встала и подошла. Потыкала пальцем и глубокомысленно объявила:
– Какая-то древняя модель. Я с такой ни разу не сталкивалась. Я работаю только на современных плитах, а не подобном старье. Этот хлам давно пора выбрасывать, но, видать, академия нищая, экономит на всем.
На языке так и вертелось «Что ж ты из своей богатой академии уехала?», но это непременно привело бы к скандалу, так что я просто молча вышла и постучала в соседнюю комнату. Дверь открыла девушка, с которой я сегодня уже встречалась и которая выразила сомнение в охотничьих успехах Инессы.
– Добрый вечер, – вежливо сказала я. – Меня зовут Эрика Штаден. Не поможешь разобраться с кругом для готовки?
– Катарина Нойман, – представилась та. – А что у соседки не спросишь? Она наверняка знает. Великая кулинарка все-таки…
– Она не знает. И сомневаюсь я, что она вообще что-то умеет, – честно призналась я.
Кати пригласила к себе и показала, что нужно делать. Неожиданно мы разговорились, и через некоторое время болтали уже как лучшие подруги. Ее соседкой оказалась та легковерная Софи, что так восхищалась Инессой, но сейчас ее в комнате не было. Как жалко, что мои намеки до Софи не дошли. Ведь насколько было бы всем лучше, живи она с Инессой, а я – с Катариной.