Для правильного анализа феномена лжи самому себе я считаю принципиальным отталкиваться от процесса функционирования человеческого организма, отмечая, что уже на этапе восприятия наши органы чувств искажают реальность и, следовательно, мы не можем претендовать на то, что знаем «истину». Итак, наше восприятие искажает реальность или лжет нам о ней.
Чтобы подтвердить эти данные достаточно простого эксперимента, который все мы можем воспроизвести. Возьмите три ведра воды: одно с холодной водой, второе – с горячей и третье – с теплой. Одновременно погрузите правую руку в холодную воду и левую руку в горячую воду. Через несколько минут погрузите обе руки в теплую воду и вы получите удивительные ощущения: правая рука будет ощущать воду как горячую, а левая – как холодную. Ощущения будут противоположными, хотя это один и тот же организм и один и тот же мозг. Что имеет принципиальное значение – так это опыт, полученный непосредственно перед вторым погружением.
Этот и другие эксперименты, проведенные Орнштейном (1986) в Стэнфордском университете более сорока лет назад, показывают, как на наше восприятие постоянно оказывают влияние внутренние и внешние по отношению к нашему организму факторы. Кроме того, и психология как научная дисциплина родилась в девятнадцатом веке именно благодаря исследованиям вводящего в заблуждение восприятия, а именно экспериментам, демонстрирующим, как неоднозначно построенные фигуры по-разному воспринимаются разными испытуемыми или одним и тем же испытуемым в разные моменты его жизни.
Перцептивное искажение затрагивает не только зрение или осязание, но также слух и обоняние, и может возникать в ходе более сложных процессов в виде последовательности, что можно описать словами Пола Вацлавика (1988) следующим образом: «Каждый из нас постоянно изобретает собственную воспринимаемую реальность».
Удивительным примером является видение цвета, ведь в природе нет цветов, есть только разные длины волн. И наше зрительное восприятие, формируемое нейробиологическими структурами, буквально конструирует видение цветов.
Точно так же наша слуховая система способна воспринимать только узкий диапазон звуков, исключая все остальные. Кроме того, на восприятие существенно влияет наше настроение и душевное состояние: так, например, человек в депрессии, посмотрев фильм, найдет в нем гораздо более печальные смыслы, чем человек, переживающий бурную историю любви. Точно так же для боязливого человека любой шум будет восприниматься как реальная опасность, в то время как для человека в спокойном расслабленном состоянии это будет просто безобидная помеха.
Примеры можно продолжать и продолжать, но я хочу лишь подчеркнуть, что наш разум все время нам лжет. Пожалуй, самым ярким явлением в этом смысле является так называемый «синдром фантомной конечности», нейропсихологическое расстройство, поражающее людей, потерявших конечность, и вызывающее у них боль и другие ощущения, как будто бы конечность не была ампутирована. Любопытным и многообещающим кажется способ лечения, разработанный нейробиологом Рамачандраном из Университета Сан-Диего. Ученый предлагает своим пациентам выполнить с использованием зеркала ряд упражнений, целью которых является создать иллюзию конечности, которая двигается без болевых ощущений. Во многих случаях этого оказывается достаточно, чтобы избавить пациента от синдрома фантомной конечности. По мнению Рамачандрана (2013), это происходит потому, что разум реорганизует восприятие отсутствующей конечности, оставляя это восприятие активным из-за того, что изменения являются слишком травмирующими.
Этот и несколько более поздних экспериментов показывают, что даже наш мозг в силу своей пластичности может использовать разные механизмы и создавать у нас разные мысленные представления об одном и том же объекте.
Я полагаю, что в свете этой информации даже самый непреклонный сторонник истины любой ценой должен, в конце концов, поверить в то, что ложь самому себе не только неизбежна, но даже естественна в психобиологическом смысле этого слова.
Так как техники восприятия буквально конструируют то, что мы в итоге переживаем, их влияние на активацию наших внутренних реакций не может быть надежным для оценки истинности или ложности воспринимаемого. Наши эмоции являются результатом восприятия, а его результаты могут быть противоречивыми, что приводит к усилению эмоций. Если всё вокруг или внутри нас остается стабильным и неизменным, то активации эмоций не происходит.
Ощущения, вызываемые изменениями в восприятии, провоцируют различные эмоции в зависимости от состояния субъекта. Линейных последовательностей, запускающих эмоциональные реакции, не существует, поскольку между состоянием организма и восприятием активных изменений постоянно действует система круговых обратных связей, так что в итоге активация определенной эмоции является результатом комплекса взаимодействий между множеством действующих факторов. Я могу почувствовать боль или удовольствие с помощью воображения, я могу вызвать у себя страх или гнев в отсутствии какого-либо внешнего раздражителя, а при внешнем стимулировании мои реакции могут значительно отличаться в зависимости от того, в каком состоянии я нахожусь. Если я взволнован, то любой раздражитель будет ощущаться как тревожный; если я спокоен, то меня ничто не потревожит.
Функционирование нашего организма таково, что наши эмоциональные реакции может вызывать то, что в действительности не соответствует истине, но является результатом взаимного влияния между тем, что ощущается, и тем, кто ощущает, имеющими свои функциональные характеристики. Ведь, как нам известно, стакан наполовину пуст или наполовину полон в зависимости от того, в каком состоянии находится тот, кто его оценивает.
В связи с этим можно вспомнить и о любопытном феномене ретроградной амнезии, когда наш разум вычёркивает опыт, вызвавший тяжелые эмоции. Этот тип реакции возникает каждый раз, когда субъект переживает травмирующий опыт, и зачастую требуется много времени, чтобы восстановить это воспоминание и сделать событие приемлемым в эмоциональном плане. Получается, что истинно только то, что я могу вынести.
Центральное место в отношениях между ложью самому себе и функционированием человеческого организма, как живой системы, постоянно взаимодействующей с реальностью, занимает процесс познания или умственная деятельность, связанная с когнитивными процессами и мышлением. В последние годы этот аспект человеческой психологии стал объектом частых исследований, причем настолько частых, что, позволяя себе некоторую иронию, можно сказать, что прилагательное «когнитивный» нередко добавляется как некий знак качества исследования: когнитивная нейробиология, когнитивная антропология, когнитивная прагматика и др. И это тоже, как мы увидим, может быть определено как форма самообмана.
Однако, в свете подхода Аврелия Августина Иппонийского, очевидно, что если в случае лжи самому себе из-за двусмысленного и обманчивого восприятия или противоречивых и неточных эмоций мы можем говорить о невиновности, поскольку это акт непроизвольный и чаще всего даже неосознанный, то, что касается мышления, рассуждений, решений, воспоминаний, получения информации, стратегий действий, то есть когнитивной сферы, дело обстоит иначе. В этом случае действительно гораздо большее значение приобретают сознательные и произвольные действия, а также наличие намерения относительно цели, и лишь иногда имеет место смягчающий фактор бессознательного состояния.
В когнитивной сфере первое, о чем нужно упомянуть при анализе лжи самому себе, – это память, которая, как говорит один из пионеров нейронауки, Газзанига (2000), «постоянно врет нам о нашем прошлом».
Это удивительное заявление, подрывающее наше представление о том, что мысль – есть самый надежный проводник для человека, подтверждается большим количеством исследований, показывающих, насколько искаженной или искусственной создает наша память прожитую нами жизнь и наши переживания в силу ряда факторов: эмоционального состояния субъекта, его убеждений и динамики его отношений (Лофтус, 1993; Лофтус, 2002; Мекаччи, 2001).
Тот факт, что память оказалась весьма ненадежной, все же не подорвал доверие к ней как к процессу способному, например, раскрыть скрытые истины, как в случае психоанализа, или достаточно точно реконструировать последовательность событий, как это происходит во время судебных процессов, несмотря на то, что показания очевидцев иногда оказываются ненадежными (Лофтус, Пальмер, 1974; Лофтус, 1997).
И нужно снова подчеркнуть, что если память лжет, то мы вновь сталкиваемся с тем, что ложь самому себе неизбежна.
Еще одним любопытным явлением, о котором следует упомянуть, является так называемый «эффект ореола», наблюдаемый у исследователей: энтузиазм, убежденность в определенных идеях и проектах, стремление к открытиям часто приводят ученого к тому, что он видит и констатирует в своих исследованиях эффекты, творцом которых он сам и является. Если подобному искажению реальности подвержены и исследователи, подготовленные для проведения строгих исследовательских процедур, то можно себе представить, что может произойти с обычным субъектом в его взаимодействии с миром. Многочисленные исследования каузальных атрибуций[2] (Аркури, Кастелли, 2000) демонстрируют, как люди интерпретируют с помощью логических причинно-следственных связей то, что они наблюдают или переживают, находясь большую часть времени под влиянием предубеждений, верований, мнений или теорий референции, которые, в свою очередь, лежат в основе личной идентичности человека, которую необходимо защищать от всего, что может ей угрожать. Кроме того, чем сильнее убеждение, тем более искажающей будет линза, через которую индивид видит действительность, при этом искажение будет в пользу позиции, подтверждающей его собственные представления.
Иными словами, самообман, создателем и жертвой которого является исследователь, состоит в его желании видеть реальность в соответствии со своими собственными убеждениями, в результате чего этот самообман констатируется и эмпирическим путем. Анализ показывает, что значительный процент так называемых научных открытий является следствием лжи исследователей самим себе.