Эвелина
Пакет был порван, а мне было очень неловко, я опустилась на колени и начала собирать яблоки, складывая их в подол свитера. Незнакомец прошёлся взором по моим ногам, увидел короткие шортики и усмехнулся, видимо, подумал, что я так глупо пытаюсь его соблазнить. «Придурок»! – гнев заставил меня покраснеть. Вот так всегда, злость была, а решимости – ноль, точнее, полный ноль. Другая бы на моём месте дала отпор, или, наоборот, стала бы флиртовать , я же стояла и смотрела на мужчину, словно кролик на удава. Мужчина укоризненно покачал головой, подобрал пакет и открыл ключом дверь соседской квартиры. Серафима Алексеевна, вредная старуха, которая никому не давала спуску, месяц назад умерла в больнице. Я помнила жуткий стук, когда она лупила своей палкой по стене.
– Кто вы? – мой голос прозвучал пискляво, отчего я ещё больше разозлилась на себя.
– Племянник Серафимы, – пояснил мужчина и представился. – Роман.
– Веля, – ответила я, увы, но Эвелиной себя никогда не ощущала.
Роман толкнул дверь и жестом пригласил меня войти. Злость мгновенно сменилась страхом, мне показалось, что я чувствую зловонный аромат духов Серафимы Алексеевны, которая как-то вцепилась своей костлявой рукой в моё плечо и заговорила, обнажив гнилые зубы:
– Я вижу тебя насквозь, паршивая девчонка!
– Призраков боишься? – усмехнулся Роман и первым переступил порог квартиры. – Ну, и вонь!
Страх развеялся, и я смело последовала за мужчиной. Роман открыл окно и впустил прохладный ветер в гостиную, а затем раздвинул тяжёлые шторы, солнечный свет полился на паркет, разогнав темноту. Я высыпала яблоки на журнальный столик и с любопытством уставилась на стену, полностью завешанную старыми фотографиями.
– Вся наша семья, – хмуро промолвил Роман, снимая пальто и бросая его на диван.
Диван, кстати, тоже был антикварны, как и всё в этой квартире, изогнутая спинка и подлокотники из красного дерева, сиденье, обтянутое светлой замшей с розовыми цветочками. Я набралась храбрости и присела на краешек, испытывая дикую неловкость. Сквозняк захлопнул входную дверь, оглушительный грохот пронёсся по квартире, явно намекая, что Серафима Алексеевна недовольна гостями. Я взвизгнула и подскочила, прижимая руки к груди.
Роман
Как же я ненавидел эту проклятую квартиру! Стоило переступить порог, как сразу же услышал скрипучий голос тётки, требующей, выбросить из головы глупости и заняться учёбой. А когда я осмелился тайком улизнуть на свидание с однокурсницей, то столкнулся с проблемой, Серафима спрятала все ключи, лишив меня возможности, покидать её чёртово логово без разрешения. Дыхание сбилось, я подошёл к окну и распахнул его, позволяя свежему ветру перебить затхлый дух чужого жилища. Мрачные мысли вновь захватили меня, всколыхнув старую обиду и боль. Серафима даже после своей смерти пыталась контролировать каждый мой шаг, каждый мой вздох.
Девчонка с любопытством уставилась на старые семейные фотографии, которые так трепетно хранила тётка. Некоторые имена я уже успел позабыть, и теперь они все разом укоризненно взирали на меня. Веля присела на краешек дивана, но когда входная дверь захлопнулась, то с визгом вскочила и затряслась от страха. Я на секунду ощутил себя монстром, заманившим глупую девушку в своё логово. Солнечный лучик скользнул по фотографии Серафимы, и тётка ответила мне ухмылкой.
– Она и до тебя успела добраться? – поинтересовался я у девушки.
Веля кивнула, а потом шёпотом поведала:
– Серафима Алексеевна постоянно говорила моей маме, что из меня вырастет непутёвая девчонка.
– Она всех детей без исключения ненавидела. Как насчёт чаепития со мной?
– Вы говорите вычурно, – улыбнулась Веля.
– Хотел произвести впечатление, – соврал я, на самом деле сейчас не хотелось оставаться одному в квартире тётки.
Моя выдержка дала крен, я ощутил, как тревожно сжимается сердце.
– У вас получилось, – взмах длинных ресничек, и растаявшие капельки снежинок сорвались на щёку, покатились вниз и добрались до уголка губ.
Я поспешно отвернулся и прошёл на кухню, прихватив красное яблочко, разжёг газ, налил холодную воду в чайник и поставил его на плитку. Веля, явно стараясь, ступать бесшумно, пробралась следом за мной и присела на краешек стула, спрятав свои ножки под столом. «А она ничего, – я больше ценил пышные формы, но тощая сумела приковать к себе мой заинтересованный взгляд. – Интересно, её губы сладкие на вкус»? Я надкусил яблоко, пристально посмотрев на Велю, она ощутила мой взгляд и повернула голову. Солнечный свет запутался в её длинных ресничках. Несомненно, девушка была по-своему красива. Я подошёл к столу и спросил: