Керк гулял по своему родному городу Заря, где он родился и вырос. Первый настоящий и старейший город во всей системе, но столицей стать ему не получилось. Заря, как и подавляющее большинство остальных городов во всей Солнечной системе, полностью находилась под поверхностью спутника Юпитера – Ганимеда. Сто метров грунта над головой надежно защищали население от космической радиации и возможности метеоритных ударов. На поверхности находился только космодром да специфические заводские комплексы.
Здания липли одно к другому и уходили в даль громадного коридора. Раньше это были шахты, в них добывали жизненно необходимые полезные ископаемые, от алюминия до урана. Другое дело, что в урановых шахтах никто не жил, их использовали в качестве мусорного ящика, складывая там все, что уже никогда не пригодится в хозяйстве и непригодно для дальнейшей переработки.
После истощения месторождений шахты расширили и построили дома по всей их высоте, в среднем по пять этажей. В центральных галереях, или как их называли – улицах, дома достигали семи-восьми этажей. На потолке разместили сплошные фонари, создавшие иллюзию неба, которые освещали широкие улицы в соответствии с человеческим циклом сна и бодрствования, дня и ночи.
По уже значительно опустевшим улицам проезжали электромобили. Поскольку все силы и средства уходили на постройку кораблей-гигантов, дороги выглядели несколько неухоженными, а кое-где разбитыми. Налет неухоженности несли на себе и дома, а может, так казалось из-за того, что их покинули жильцы. Вскоре сюда перевезут всех оставшихся в Солнечной системе людей. Их едва хватит, чтобы заселить Ганимед полностью, а другие города законсервируют… так, на всякий случай.
– Ба! Кого я вижу!
Керк обернулся на громкий выкрик. В машине сидел его старший брат – Жак Дарваш, тоже пилот.
Керк, будучи младше на четыре года, только поступил на первый курс, а Жак уже летал и сдавал последние экзамены.
Керк и Жак были родными братьями, но в отличие от романтических фильмов, в которых братья жили дружно и весело, у них сложилось как раз наоборот. Постоянные драки и взаимная ненависть разделили их друг с другом. На этой почве они даже взяли разные фамилии. Жак, как более старший, фамилию отца – Дарваш, а Керк взял фамилию матери и стал Силаевым.
Однажды они встретились, и Керк увидел, что его брат гуляет с девушкой, на которую у него были серьезные виды. Разразился скандал, как в старые времена; в короткой потасовке Жак уложил своего младшего братца, в отместку через неделю Керк неимоверными усилиями увел девушку у Жака. На том и помирились, но холодность в отношениях осталась.
До этой встречи они не виделись долгих пять лет. Повода не было, да и служили они по разные стороны Солнца.
– Ты что, не узнал меня! – по-своему расценил Жак молчание опешившего Керка.
– Узнал. Разве такое забудешь?
– Садись, подвезу.
– Куда?
– Кабачок «Двенадцать стульев».
Почему-то именно это заведение пользовалось особой популярностью у молодых пилотов, и не только у них… Там отмечались все праздники или поминали погибших.
– Или ты куда-то спешишь? – спросил Жак, хитро подмигнув.
– Да нет, просто гуляю.
– Ну ты даешь! Последний день в Солнечной системе – и не зайти в «Стулья»?!
– Уже сажусь. – Керк примирительно поднял руки и перешагнул через низкий борт электромобиля последней модели «Московиц-412», который с натяжкой, но можно было назвать гоночным.
Машина, гудя электрическим движком, быстро неслась по улицам. Время от времени попадались повороты, ведущие в другие части города. Они были снабжены падающими заслонками на тот случай, если придется отсекать какой-либо туннель от остальной части города, скажем, из-за разгерметизации или вспышки какого-нибудь смертельного вируса. Но, к счастью, такого никогда не было. Их строили на случай, если в грунте все же объявится какая-нибудь форма жизни, опасная для человека. Но не нашли даже безопасных…
Машина свернула в один из них и через минуту была уже на месте.
Кабачок находился практически в конце туннеля, рядом с прачечными и другими коммунальными службами этой части города. Огромный вентилятор под потолком засасывал воздух вместе с мелким мусором, создавая настоящий ветер.
В помещении вовсю танцевала и веселилась куча народу. Но Керк почувствовал какую-то фальшь во всем веселье. Люди пытались скрыть чувство неопределенности, никому по-настоящему не хотелось покидать обжитый и привычный мир, в то же время все понимали – оставаться нельзя. Но страх был в каждом, от него никуда не деться.
Жак подвел его к столу, за которым уже сидели четыре человека.
– Прошу любить и жаловать, майор Керк Силаев! – представил Керка Жак, не упоминая о своем родстве. – Это капитан Поль Эльцен.
– Здравья желаю. – Поль дурашливо отдал честь: сказывалось принятое спиртное.
– И капитан Мишель Лоза.
– Привет, – вяло махнул рукой Мишель.
– И их подруги: Мио и Кэт.
Они не ответили, просто махнув руками.
– Садись, закажи себе чего-нибудь. Только не эту бурду, что пьют девчонки. – Поль показал на высокие бокалы Мио и Кэт.
– А что там?
– Питательный раствор, так сказать, предполетная подготовка, – пояснил Мишель. – В кишках не должно быть ничего лишнего. Врачи потом сами дадут им наполнитель… Чтоб в полете ничего не слиплось, но не будем об этом.
– Главное, чтоб там ничего не слиплось! – Поль показал пальцем ниже пояса.
– Пошляк, – прокомментировала Кэт.
После смеха повисла неловкая пауза. Мишель с Кэт ушли танцевать.
– Жак, говорят, ты с «собаками» сцепился?! – неожиданно спросил Поль.
– Что, правда?! – не поверил Керк.
– Нет, просто учения провели… По моей инициа-тиве, – наконец признался Жак после минутного молчания, во время которого он сосредоточенно разглядывал дно своего бокала.
– Надо же…
– Они же только между собой.
– А я на свою задницу достал свое начальство, по итогам моя группа лучшая, если кто не знал. Мол, дайте попробовать, я им покажу, откуда ноги растут и где раки зимуют…
– Только, видно, показали тебе, а не ты! – догадался Поль.
– Что дальше было?
– Ну согласились они, – продолжил рассказывать Жак, – мы в свою очередь все сделали, как они: намалевали круги на фюзеляже, зарядили легкие пулеметы, все чин-чинарем. Вылетает моя двадцатка, а их только пятеро. Хотя договаривались один к одному.
– Ну?! – подтолкнул Керк замолчавшего Жака.
– Вот тебе и ну. Бой длился двадцать пять секунд, всего двадцать пять секунд! И на каждой из двадцати машин были поражены все три круга!
– Да ну! Ты-то хоть одного подстрелил? – поинтересовался Поль.
– Мы стреляли как угорелые, лишь бы в их истребитель попасть. По три, по четыре на одного. Неважно куда, в мишень, в кабину, в крыло, без разницы. И ничего. Они вертелись среди нас так, как… – Жак проглотил оставшееся спиртное как воду. – Я даже не знаю, как. Думаю, они что-то добавляют в топливо, такие виражи просто невозможны на стандартной горючке.
С танцплощадки вернулся Мишель, но почему-то без подруги и, увидев понурого Жака и веселых Поля с Керком, спросил:
– Я что-то пропустил?
– Да, – ответил Поль. – Майор с «собаками» повоевал.
– Да ты что?! Расскажи!
Жак отчетливо, со стуком, втемяшился головой в стол. Его спутники еле сдерживали смех.
– Чего это с ним?
– Потом расскажем, – сказал Поль, уже откровенно смеясь на пару с Керком.
Когда все уже прилично приняли на грудь и захмелели, Мишель вдруг спросил:
– Почему подразделение «Синих собак» называется «синими»? Я понимаю, «Красные вампиры». Вампиры пьют кровь и потому сами красные. А вот синих собак не встречал…
– Тебе что, спросить нечего? – глядя сквозь стакан на своего друга, сказал Поль.
– Да нет, просто интересно. Кто-нибудь знает?..
– Я знаю, – откликнулся Жак, который после стычки с «собаками» стремился узнать о них все, а в первую очередь их секрет, с которым те не расставались, тщательно оберегая его. – Но хочу сразу сказать – информация непроверенная.
– Не важно… так почему?
– У основателя отряда, генерала Уника, тогда еще лейтенанта, была собака. Он ее любил…
– Она съела кусок мяса, он ее убил… – вставил Поль.
Взрыв дикого хохота на секунду заглушивший громкую музыку, привлек к себе внимание окружающих. У Керка из-за приступа смеха через нос полилось пиво, которое он не успел проглотить, и запачкало ему форму, что также прибавило смеха.
– Да нет! Собака была предана ему, как…
– Как собака.
– Точно! Но она умерла от рака кожи, из-за которого, в свою очередь, у нее имелся характерный синий цвет шерсти. Короче, мутация такая вот. И в честь своей любимой собаки он назвал свой отряд, который сформировал, будучи уже майором…
– Любовь, одним словом, – подытожил Мишель. – Вот только как майору позволили сформировать свой отряд?!
– А это уже другая история…
– И что-то мне подсказывает, что она тоже непроверенная, – сказал Керк.
– Угу… – подтвердил Жак.