Из всех имен, которые были у меня за последние пять лет, это нравилось мне больше всего: Слоан Салливан. Когда я увидела его на расписании занятий, которое мне выдала секретарь школы, оно показалось мне правильным. Как хорошо, что это расписание станет последним в моей жизни.
– Я хочу дать тебе еще кое-что, и тогда ты будешь полностью готова, – сказала секретарь. Я с трудом разобрала ее слова из-за шума в коридоре и постоянной трели телефонов в офисе.
Я оторвала взгляд от расписания и увидела, что секретарь улыбалась. Своей короткой стрижкой и глубокими морщинками в уголках глаз она напоминала заботливую бабушку. Она была похожа на нашу соседку восемь городов назад – бабушку одиннадцати внуков. В глубине души я не доверяла ей.
– Я подумала, что переходить в новую школу в последнем классе нелегко, да еще и в конце учебного года, – продолжила женщина. – Поэтому подготовила для тебя карту школы. На ней отмечены все кабинеты, в которых у тебя будут занятия. Так ты не заблудишься в первый день.
«Ну ладно, – подумала я. – Это очень мило». Я украдкой посмотрела на табличку с именем, которая стояла на краю стола.
– Спасибо, миссис Залински. Вы очень предусмотрительны.
Вот только миссис Залински не знала, что после вчерашних ночных приключений с Марком я уже знала, где находятся все кабинеты. Во время простой тренировки мы не применяли свои более бесчестные навыки, вроде взлома замков и камер. Я давно поняла, что вопросы о том, где находятся кабинеты, или опоздания на занятия не помогут стать невидимкой. А ведь именно это было моей целью. Стать незаметной, следовать правилам и не подпускать других слишком близко. Вот чему я научилась почти за шесть лет, проведенных в бегах.
К тому же, если бы нас поймали, Марк бы просто показал свое удостоверение, и мы бы вышли сухими из воды. Тогда, конечно, нам бы пришлось снова уехать.
Миссис Залински улыбнулась, обрадовавшись, что ее старания оценили.
– Рада помочь, Слоан.
Как всегда, когда кто-то произносил мое новое имя в первый раз, я испытала легкое волнение. Слоан. Мне даже нравилось, как оно звучало.
– Сейчас, только найду карту. – Миссис Залински встала и направилась к безупречно чистому столу в другом углу офиса.
Я снова уставилась на свое имя на расписании. И как Марк на него согласился? Я бездумно выпалила его, а он даже не моргнул. Просто медленно кивнул, из-за чего густые волосы – в то время темно-каштановые – упали ему на глаза.
– Конечно, – согласился он.
Я знала, что он предпочел бы Сару, Саманту или другое незаметное имя для моей девятнадцатой смены личности. Он уже отказал мне в моих более необычных желаниях: было бы круто стать Леей, принцессой из «Звездных войн». Зато он разрешил стать Слоан. Возможно, он, как и я, надеялся, что мы меняем имена в последний раз.
Я провела пальцем по своему имени. «Боже, девятнадцать разных людей почти за шесть лет. Даже двадцать, если учесть мое настоящее имя. Но та девочка уже забыта».
– Вот, держи. – Голос миссис Залински вырвал меня из размышлений. Она протягивала мне карту. – Я подчеркнула твои кабинеты ручками всех цветов радуги. Каждый охотник желает…слышала? Красным цветом отмечены кабинеты первого занятия, оранжевым – второго и так далее. У вас не больше четырех уроков в день, поэтому я остановилась на зеленом цвете.
Я присвистнула.
– Серьезный подход. Я впечатлена.
И я не шутила. Так бы сделал Марк, а мне казалось, что другого такого дотошного человека не найти.
– Нужно быть очень организованным человеком, чтобы управлять школой, в которой учится почти две тысячи детей, – пояснила миссис Залински. Она поправила и без того идеально лежащую стопку бумаг.
Я улыбнулась. Две тысячи детей. Будет легко стать невидимкой в такой большой школе. Мне нужно лишь отучиться последние девять недель без проблем, и тогда я буду свободна. Во всех смыслах. Я навсегда останусь Слоан Салливан. Я не смогу снова стать человеком, которым была первые двенадцать лет своей жизни. Я думала об этом, но федеральные маршалы посчитали, что было бы слишком рискованно возвращаться к прежней жизни сразу после того, как преступник сознался. Мне не помогло бы даже убедительное прикрытие. Но, если честно, мне было все равно. Если для выхода из программы защиты свидетелей нужно быть Слоан, что ж, я согласна.
Свобода. Я и не думала, что это возможно.
– Впрочем, не думаю, что такой красивой девочке понадобится карта, – заявила миссис Залински, кивнув в мою сторону. – Мальчики выстроятся в очередь, чтобы проводить тебя в класс, если ты будешь им так улыбаться.
Я не сразу поняла, что она имела в виду. Обычно я игнорировала комментарии о моей внешности. Все они были не обо мне. Не о настоящей мне. Люди делали комплименты человеку с окрашенными волосами или цветными контактными линзами, или в парике из черных вьющихся волос, которые наощупь напоминали металлическую мочалку – в тот ужасный день парикмахер явно забыл очки. Но сегодня я впервые за последние шесть лет была похожа на себя настоящую.
Новые контактные линзы превратили мои зеленые глаза в темно-карие, но мои волосы были натурального светлого оттенка. «Цвет лимонада», – говорила моя мама, когда я была ребенком. Марк всегда был против моего настоящего цвета волос. Он считал его «слишком светлым и выделяющимся», поэтому я рассталась с ним еще до отъезда из Нью-Джерси. Но поскольку я собиралась навсегда остаться Слоан, я уговорила Марка «вернуться к корням». Мне пришлось помыть голову семнадцать раз подряд, чтобы смыть темно-рыжую краску, которую я выбрала для жизни под именем Руби. Но оно того стоило.
Я помахала картой.
– Спасибо, но меня не интересуют мальчики. У меня ведь есть специальная цветная карта!
– Хорошо, милая. Если у тебя возникнут проблемы, заходи ко мне. Я пометила свой офис знаком пчелы. – Миссис Залински показала на свою табличку с именем на столе. Рядом с буквой З летали две нарисованных пчелы.
Я уткнулась в карту. Разумеется, на карте ее офис тоже был помечен маленькой пчелой.
– Обязательно, – пообещала я.
Миссис Залински улыбнулась в ответ.
Я махнула рукой на прощание и направилась к выходу. В школьном коридоре было очень шумно. Я открыла карту на случай, если миссис Залински наблюдала за мной – меня научили притворяться – и повернула налево. Первым уроком была физика.
Хотя я пришла пораньше, повсюду были старшеклассники. Кто-то просто стоял в коридоре, кто-то укладывал учебники в шкафчики, парочки целовались перед кабинетами. Эти подростки ничем не отличались от учеников предыдущих шести школ, в которых я училась, за исключением одного: их было гораздо больше. И мне это нравилось.
Внезапный шум привлек мое внимание. Группа из двенадцати парней в одинаковых синих пиджаках, начала громко петь. «Школьный хор? Что-то новенькое». Парней окружила толпа, все хлопали и кивали в такт песни, которую я узнала через несколько секунд: The Longest Time Билли Джоэла. Меньше всего я ожидала услышать эту песню в исполнении старшеклассников. Как же давно я ее не слышала… В груди заныло, и я почувствовала тоску по дому.
Я замедлила шаг, заметив самого высокого из певцов, который стоял в центре хора. У него была загорелая кожа и короткие темно-каштановые волосы. Но даже наблюдая за его губами, я не могла сосредоточиться на воспоминаниях. Когда наши взгляды встретились, я быстро опустила голову. Прошло меньше минуты, но я все заметила: то, как другие мальчики подражали ему, то, что вокруг него было гораздо больше свободного пространства, словно такая крутость требовала больше места для дыхания. То, как все смотрели на него. Он был популярным. Харизматичным. Уж точно не невидимкой, а значит, не тем, с кем я хотела бы познакомиться.
Я опустила голову – без зрительного контакта тебя сложнее запомнить – и быстро свернула в коридор, ведущий к кабинету физики. Именно поэтому я не заметила человека, который шел навстречу. Было слишком поздно, и мы столкнулись.
Мне хватило времени расставить пошире ноги и слегка согнуть колени. Я почувствовала удар, мои мышцы напряглись, я приглушенно выдохнула, но шагнула назад и не упала. Незадачливый прохожий с грохотом повалился на пол, выбив все вещи у меня из рук. Не успела я разозлиться из-за того, что у меня не получалось оставаться невидимкой, как по шее поползло липкое чувство слежки.
Я напряглась. Бархатные голоса певцов хора, толпа учеников, коридор – все исчезло. В голове замелькали отдельные картинки: топот ног по бетонному полу, рука, крепко сжимающая мой локоть, сломанная деревяшка. Эти изображения быстро исчезли, сменившись шумом голосом. Вокруг нас собралась толпа учеников. Я с трудом сглотнула. «Они не следят за тобой, им просто любопытно. Тебя никто не знает».
Я сделала глубокий вдох, пытаясь избавиться от комка в груди.
– Нормально ходить не пробовал? – достаточно тихо, чтобы парень, который в меня врезался, не разобрал мои слов. Я была уверена, что это был парень. Редкая девушка может похвастаться таким крепким телосложением, только если она не профессиональная русская бодибилдерша.
– Мне так жаль, – произнес глубокий голос. – Зря я побежал. С тобой все в порядке?
Я стала собирать свои вещи, не глядя на парня и окружающих людей. Они смотрели на нас и перешептывались.
– Все хорошо, – спокойно ответила я. Я не злилась на него, я злилась на себя. «Вот что бывает, когда отвлекаешься на тупые песни Билли Джоэла. Нельзя, чтобы тебя запомнили».
– Ты забыла это. – Парень подобрал с пола карту, отлетевшую в сторону. Он расправил ее, хотя она даже не помялась, встал и протянул мне руку на глазах у нескольких любопытных учеников.
Я взяла карту и быстро спрятала ее в рюкзак. Мне хотелось лишь добраться до кабинета физики и исчезнуть на заднем ряду.
– Слоан Салливан?
Я вздрогнула, услышав свое имя от незнакомого человека. Я машинально напрягла руки, готовясь применить свои навыки самозащиты. Но затем мой взгляд упал на руку парня. Он держал расписание и показывал пальцем на мое имя. Я почти рассмеялась от облегчения. «Держи себя в руках. Можно подумать, ты впервые в новой школе».
– Классно! – воскликнул парень. – Моего дедушку звали Салливан.
Я уставилась на потертый пол, пытаясь перевести дух.
– У каждого должно быть два имени.
Мое тело напряглось, и в голове всплыла новая картинка: черные непослушные волосы, ярко-голубые глаза, блестящие от восторга, дурацкая улыбка, когда он в очередной раз произносил эти слова.
Мое сердце бешено застучало. Парень нагнулся, и я не могла встать, избежав его взгляда.
– Давай я тебе помогу. Это меньшее, что я могу сделать для человека с двумя именами.
Весь мир остановился, и я заставила себя посмотреть наверх.
В легко узнаваемые небесно-голубые глаза Джейсона Томаса.