Можно ли мне доверять?
Не знаю. Мне в любом случае некому рассказать. Не маме же?
У меня десятки чатов и и сотни друзей в сети, но никому я еще не сказала, что уже два дня как живу не одна. Слишком странно это случилось. К тому же я знаю, как они отреагируют: сумасшедшая, беги оттуда, звони в полицию, не возвращайся!
Кроме Али. Аля скорее всего уточнит, почему я до сих пор не убежала и, если я попытаюсь объяснить про покой, который укрывает меня по ночам, когда от всех чудовищ под кроватью и сереньких волчков меня охраняют с двух сторон – благословит на все, чего мне хочется.
Лишь бы счастлива была.
Временами я сама считала ее блаженненькой, но вот сейчас, когда больше никто не поймет, что разумные доводы разбиваются о то, что вторую ночь рядом с Марком и Димой я сплю так крепко, как никогда до этого, я вдруг понимаю, что иногда нужны друзья, которые тебя поддержат всегда, что бы ты ни выдумала.
– Наверное можно…
Марк издает странный звук, похожий на фырканье большого дракона.
Дима смотрит на него с осуждением, но тот уже подхватывает наши пустые тарелки и уходит на кухню, игнорируя этот взгляд. Возвращается обратно с шоколадным тортом на большом стеклянном блюде. Он уже заботливо нарезан на кусочки, и каждый кусочек обернут в узорчатую бумажную салфетку – ах, эти англичане, они знают толк в чаепитиях.
Следующей появляется миска с огромной, с половину кулака размером, клубникой. И две бутылки шампанского.
– Фермеры выращивали ягоды к туристическому сезону, а теперь туристов нет и не будет, – прокомментировал Марк, передавая Диме одну бутылку, а вторую оставляя себе. – Десять евро за ящик – я не смог устоять.
«Туристов нет и не будет» тоже звучит как цитата из «Марсианских хроник».
Мы застряли на маленьком острове посреди Средиземного моря. Солнечном, ярком, теплом, заселенном кошками. Там, на большой земле, люди будут заражаться и умирать, бродить по разрушенным городам в поисках пропитания, восстанавливать экономику из руин, расплачиваясь бутылочными пробками. А мы будем есть клубнику по десять евро и ждать туристов, которые никогда не прилетят, потому что самолеты давно проржавели в своих ангарах.
– Я сейчас умру от любопытства и вам долго придется доказывать полиции, что вы не имеете к этому отношения! – возмутилась я той неспешности, с которой они оба открывали бутылки и наливали шампанское в мой бокал. Вдвоем. Вместе.
А потом каждый себе.
Я сдержалась и не стала это комментировать только потому, что боялась так и не услышать историю их появления на Кипре.
– Ты только не пугайся… – сказал Дима.
У него, похоже, включился режим защитника.
Но после этих слов я как раз испугалась.
– В общем, так вышло, что меня разыскивает Интерпол.
Я беззвучно ахнула, в первое мгновение мысленно промчавшись по всем вариантам от «Да ты гонишь!» до «Я попала!»
Марк снова фыркнул:
– Ну ты молодец. Не стал ходить вокруг да около.
Он переложил кусок шоколадного торта на блюдце и поставил передо мной.
– Я не буду… – покачала головой.
Только отпила глоток из бокала, чтобы смочить враз пересохшее горло.
Дима вздохнул, откидывая ладонью челку с лица.
– Интерпол разыскивает не только международных террористов и шпионов, чтоб ты знала. Это всего лишь международная полиция. Если совершишь преступление в одной стране и скроешься в другой – попадешь к ним в сводки. Вот и все.
– Но, допустим, превысить скорость, конечно, недостаточно, – ухмыльнулся Марк.
Он подлил мне шампанского и снова скрылся на кухне, что-то разыскивая в холодильнике.
– Какого-нибудь мяса мне принеси! – крикнул ему Дима. – Ненавижу закусывать шампунь сладким.
– Так что ты натворил? – поторопила я его.
Еще не решила, верить или нет. Нужны были подробности.
– На самом деле ничего, – он развел руками. – Вот тут самый скользкий момент…
– Умеешь ты затягивать истории, Шахерезада Степановна, – съязвил Марк, появляясь из-за его спины с тарелкой прошутто и баллончиком взбитых сливок. – У нас с Димкой, – обратился он уже ко мне. – Была очень бурная юность. Мы шлялись по всему миру и влипали в разные интересные истории.
– Хорошие были времена, – согласился тот, отправляя в рот полупрозрачный ломтик мяса и довольно жмурясь. – Но все кончилось, когда он женился, а я вступил в Иностранный Легион.
– Господи боже мой… – я махнула бокал, не глядя, и закашлялась, когда пузырьки ударили в нос. – Ну нельзя же так нагло врать!
– Тебе кольцо показать или татуировку? – чуть обиженным тоном спросил Дима, глядя как я давлюсь шампанским.
– Никто ведь без брака кольца не носит и без Легиона татуировки не делает, угу. Ладно, ври дальше! – я махнула рукой.
Мне было весело и легко – так всегда действует шампанское.
Сносит лишние преграды, которые кажутся неодолимыми в трезвом виде. Даже жаль, что мне нельзя много пить из-за сердца, иначе я бы быстро спилась, радостно избавившись от тревог и волнений.
– Но пока мы не совершили эту двойную глупость, мы успели покутить… – Дима таки продолжил. – И вот однажды в Англии… – так начинается множество сказок, даже если они начинаются со слов «В земле была нора», – …По настоятельной просьбе российского посольства мы помогли одному человеку вовремя добраться до самолета. Ничего особенного, просто подвезли с ветерком.
– Оказалось, это был шпион, – Марк очистил несколько ягод от хвостиков и покрыл их сверху взбитыми сливками. Мне мгновенно захотелось так же, так что пока он отвлекся, я утащила одну. Пахла клубника, конечно, одуряюще. В Москве в марте можно добыть только пластиковую имитацию.
– Родина любит пошутить, – вздохнул Дима.
– Родина… да. Британская контрразведка на нас почему-то за это обиделась и попыталась завербовать. Но на это мы пойти не могли.
– Нам было двадцать… пять? Кажется. В общем, мы еще не были готовы выбирать сторону и остепеняться.
Дима отсалютовал Марку бокалом, тот ответил тем же.
Значит ли это, что сейчас, после Иностранного Легиона и женитьбы они все-таки остепенились и согласились быть шпионами?
– Нас попросили оказать маленькую услугу и Британии. Взамен о нашей роли в том деле забудут. Надо было просто побыть подставными утками в деле о мошенничестве.
Марк нарезал несколько ягод клубники ломтиками, накрыл их облачком сливок и в тот момент, когда я собралась утащить один – протянул мне всю тарелку.
– Могла бы просто попросить, – с упреком сказал он. – В общем, все это происходило в Швейцарии и закончилось быстрее, чем мы надеялись. Все-таки было весело. Но наши имена и лица попали в какую-то их внутреннюю базу. Дальше это не пошло, Британия свои обязательства выполнила.
– А я обложил их посла в Швейцарии матом! – довольно заявил Дима.
– Наверняка поэтому нас и не пустили через границу, – заметил Марк.
– Ну конечно! Будут они во время пандемии каждому пограничнику мою морду показывать. Это мелочно и глупо!
– Кто знает… Швейцарцы же показали. И замели тебя, – Марк повернулся в мою сторону. Шампанское в его бокале опять кончилось и он вновь его наполнил, заодно подлив и мне. Он стал говорить чуть быстрее и громче обычного – или мне это казалось, потому что я тоже захмелела? – Я оказался последним живым свидетелем всей этой хероты, кроме нашего куратора в британской разведке. Но он за прошедшие годы забрался там на самый верх и точно бы не полетел вызволять Димку в условиях эпидемии.
– Прости, я реально пытался справиться сам, – повинился Дима.
Он пил меньше, но его острый темный взгляд все чаще соскальзывал на меня.
И смотрел он… странно.
– Верю. В общем, полетел я, привез им нужные документы, Димку выпустили, но проблемы начались уже у меня.
– Икота, икота, перейди на Федота…– Дима подвинул к себе блюдо с тортом и отломил вилкой кусок прямо там же. – Ир, ешь тортик.
– А дальше?.. – возмутилась я.
– Ешь тортик, Ириска… – Марк взял мою вилку, отломил кусочек на моей тарелке и поднес к моим губам. – Смотри. Он самый шоколадный в мире. Поверь мне, я пробовал много шоколадных тортов, но этот – один из лучших. Темный, сладкий, с нотками горечи – на вкус как грех.
Его голос вибрировал, как будто где-то глубоко в груди он урчал как кот. Или это клокотало пламя в глотке дракона?
– Ты когда-нибудь грешила? – кусочек темного бисквита, прослоенный шоколадным кремом, оказался прямо у моих губ, а раскатывающийся вибрацией голос – над самым ухом. – Так, словно отдаешься Князю Тьмы и продаешь душу за ночь с ним? Если да, то тебе понравится этот торт.
Марк искушал меня – не думаю, что когда-нибудь обычный торт из «Маркс и Спенсер» рекламировали так эротично. Но он походил больше на золотого дракона, чем на Князя Тьмы – вон, даже в глазах вспыхивает алое пламя.
А вот Дима, который не сводил сейчас с меня взгляда…
Я просто приоткрыла губы и слизнула с вилки пропитанный кремом бисквит, а темные глаза под черной челкой вспыхнули, словно я и вправду подписала контракт кровью. Он медленно отпил из бокала и тоже склонился к моему креслу:
– А у меня возьмешь?..
И прежде чем я успела задохнуться от ошеломляющей наглости его слов, в мои губы ткнулась клубника. Я откусила сочную мякоть, и Дима тут же отнял ее и доел сам.
– Отлично сочетается с шоколадом, правда? Одно без другого было бы уже не то…
Я-то думала – только я замечаю двусмысленность символов. Но сейчас, когда они вновь наполнили мой бокал – одновременно, из двух бутылок, стало понятно, что эту игру веду совсем не я…
– Значит, не расскажешь, что там в Италии? – я решительно отставила шампанское, хотя было уже поздно – голова кружилась, кожа горела, тело растягивалось и расслаблялось. Словно кто-то снимал один за другим железные обручи, которые стягивали меня с самого начала моего одиночества здесь.
Или даже раньше. С самого начала моего одиночества вообще.
– Нет… – покачал головой Марк. – Но могу взамен рассказать о себе что угодно другое. Пользуйся случаем.
– Если бы я знала тебя дольше двух дней, мне бы было, что спросить, – рассмеялась я. – А так…
– И у меня тоже нечего? – Дима протянул ко мне руку.
Я смотрела на его пальцы чуть заторможено, но с опаской.
Что придет ему в голову?
Я была готова к любому варианту.
Тем более, что искрящие между нами электрические дуги взглядов только по случайности оставались пока невидимыми.
Но он всего лишь подхватил мой бокал, в котором опять почему-то было пусто. И наполнил шампанским.
– Тоже, – виновато кивнула я. – Ну серьезно, можно подумать, вы бы нашли, что такого спросить у меня.
Они обменялись взглядами поверх моей головы.
Дима лениво откинулся на спинку стула.
Марк наоборот – склонился ближе ко мне.
– Мы бы нашли… – вибрация в его голосе пробирала меня до костей.
– Ну, например? – не сдержала я любопытства, хотя чувствовала, что вступаю на опасную территорию.
Шампанское придавало смелости, а прошедшие две ночи – уверенности, что без моего согласия ничего не случится.
– Кто из нас тебе больше нравится? – Дима был вальяжен и расслаблен, но чуть поторопился с вопросом, не дав Марку закончить игру в кошки-мышки, как тот задумал.
Это я тоже отчетливо видела, несмотря на пузырьки шампанского, щекочущие изнутри голову.
Но вопрос внезапно стал занимать и меня. Кто мне больше нравится?
Дима – крепкий, мускулистый, загорелый? С широкой грудью и узкими бедрами, сильными руками, цепким взглядом темных глаз и черными волосами, падающими на лицо.
Марк – стройный, гибкий и ловкий как танцор? Скорее сухощавый, но из-за этого рисунок мышц на его теле только явнее и ярче. Со светлыми глазами орехового цвета, на солнце приобретающими янтарную желтизну и прозрачность.
– Кого бы ты выбрала?.. – мурлычет Марк, уточняя и усложняя мне задачу.
Дима – словно южный ветер с хриплым голосом. Знает, что хочет; тащит, зовет, ведет туда, не спрашивая – потому что так будет лучше для тебя же.
Марк – хитрый и мудрый дракон, шепчущий на ухо сказки. Ни слова в простоте – но ты сама идешь в нужном направлении.
Было бы легче, будь один из них тьмой, а другой светом.
Но они оба тьма. Влекущая грешная тьма.
И выбор сделать – невозможно.