Знакомство с Алишером произошло в Москве на Калининском проспекте[7]. Я ловила билет у здания авиакасс, именно ловила, то есть ждала того, кто, на мое счастье, придет свой билет сдавать. Заметила в толпе фигуру громадную, в рябом пальто, необычную и как будто знакомую. Взгляд задержала, спросила у кого-то, который час, и поняла, что вечерним рейсом в Ташкент мне точно не улететь. Тем временем рябое пальто оказалось около меня, и его обладатель торжественно произнес: «Здравствуйте, Ирина!» А я не любила все эти «здравствуйте» и всегда отвечала так: «Вы меня откуда знаете? Я вас откуда знаю? Почему “здравствуйте”? Я с незнакомыми людьми не общаюсь». Алишер представился, сказал, что у меня тренировалась его сестренка, вовлек в разговор. Уже через минуту я знала, что он занимается фехтованием и мечтает стать переводчиком с арабского. Вспомнила, что видела его в Ташкенте, в том же зале, где работала с детьми. Моя тренировка начиналась после поединков саблистов. Не заметить Алишера было нельзя, он разительно отличался от своих товарищей. Во-первых, несвойственным фехтовальщикам плотным телосложением. Во-вторых, костюмом – кипенно-белым, чистеньким, незамусоленным, свежим, да еще с золотыми пуговицами. Всякий раз, когда я наблюдала за ним, он был в маске, и к выходу после занятия шел, почему-то не открывая лица.
В Ташкенте Алишер не решался ко мне подойти. Такой крутой и неприступной я была. Чтобы лишний раз меня увидеть, оббегал несколько улиц. Но вот подошел в Москве и очаровал – речью, улыбкой, умом, энциклопедическими знаниями.
Рассказала об Алишере маме. Обошлась без слов «любимый», «люблю». Никогда я таких слов не употребляла. Сказала, что он уникальный. Они познакомились, подружились. Алишер приходил к ней, когда я уезжала в командировки:
– Ваша дочка такая-растакая, уезжает от меня.
– Да, она дура, ничего не понимает, оставляет такого, как вы, – отвечала мама.
Антон Винер:
Я постоянно искал возможности побыть с Ириной Александровной и к нахождению в доме человека, который мог у меня маму отнять, относился с ревностью. Время от времени просил Алишера Бурхановича быть настоящим папой и чинить мой велосипед. Он старательно чинил.
Алишер Бурханович по зодиаку Дева, у него любовь к порядку, переходящая в манию. А я Весы. Хаос на моей территории повергал его в шок. Споры возникали часто, на уступки я шел, но только в обмен на что-то интересующее меня в тот момент.
Мама Алишера, Дильбар Усмановна, когда узнала о наших отношениях, была возмущена. Алишер предупредил: «Мама позвонит тебе, скажет, что я должен жениться на узбечке». Ты отвечай: «Да, я не узбечка и даже не русская, но поймите и вы меня: ваш сын не еврей и даже не русский». Как он мне расписал, так она и сказала. А я ей точно так и ответила.
Затем мы с Дильбар Усмановной увиделись. Я сказала, что понимаю прекрасно: замуж за Алишера не выйду, жить с ним семьей мы никогда не сможем. Как только у него будет свадьба, отношения наши прекратятся. Это ей понравилось, и, когда мы заканчивали разговор, она произнесла: «Знаешь, на узбечке пусть женится, а с тобой продолжает встречаться». Я ответила: «Нет. Ни в коем случае. Женится – исчезну в ту же самую секунду». Я была уже состоявшимся человеком, матерью, старшим тренером сборной республики, он – студентом, блестящим студентом МГИМО.
Алишер очень хорошо ко мне относился, любил. Встречал, провожал, прыгал в последнюю минуту в поезд и уезжал со мной на соревнования. В Ленинграде, в гостинице «Прибалтийская» заказал для меня двухэтажный номер с невероятным видом из окна. Это было в самый бурный период нашего романа, мы не были женаты, вместе нас поселить не могли.
Вера Шаталина:
От зала до гостиницы, где разместили спортсменов, расстояние было довольно большим. Чтобы сберечь мои силы, Винер привезла меня в «Прибалтийскую». Я не знала, что есть двухэтажные номера, никогда такой роскоши не видела. Подумала, если люди ко мне так относятся, значит, я обязана выступать хорошо. Алишер Бурханович подарил мне коробку конфет «Грильяж», их и купить-то было невозможно. На меня это тоже подействовало.