Хронологический период между двумя мировыми войнами XX века изучен крайне фрагментарно. Более того, у массовой аудитории нет целостного представления о той политике, которая после окончания Первой мировой и заключения Версальского мира привела к началу Второй мировой войны. Этa книгa пpизвaнa зaпoлнить эту лaкуну в мaccoвoм coзнaнии. Тем более что современная глобальная система сформирована именно по итогам Второй мировой войны. И сейчас эта система претерпевает кризис, кардинально меняется. Сами законы глобального мироустройства, казавшиеся незыблемыми еще двадцать и тридцать лет назад, нивелируются и игнорируются.
Между событиями нынешнего геополитического кризиса и развитием исторических событий в 1918–1939 годах можно провести ряд аналогий. В настоящее время эксперты массово отмечают уменьшение роли и степени легитимности ООН, в прошлом в таком же кризисном состоянии была Лига Наций, которая в итоге не смогла гарантировать глобальную безопасность, что и привело к войне.
Крупнейшими геополитическими игроками снова являются США, Россия и в какой-то степени Германия, которая неформально, но фактически сейчас лидирует в Евросоюзе и в определенной степени формулирует и представляет интересы всего ЕС. Британия, как в первой трети XX века, так и сейчас, с одной стороны, проявляет тенденции к изоляционизму, с другой – четко и недвусмысленно артикулирует свои геополитические интересы.
Что касается нашей страны, то, как и после Октябрьской революции в начале прошлого века, сейчас «путинская Россия» воспринимается западными политическими элитами как враждебный центр силы. Против нашей страны вводятся санкции, западный политический истеблишмент пытается «выдавить» Россию на периферию глобальной политической повестки. Сформировать образ нашей страны как «государства-изгоя».
Россия при этом, как в то время, так и сейчас, стремится к созданию своей уникальной мировой модели. В начале века это была «коммунистическая утопия», основанная на мировой революции. Впрочем, уже к середине двадцатых, с приходом к власти в СССР Иосифа Сталина, от идеи мирового революционного движения было решено отказаться. На смену этой доктрине пришла политика формирования «коммунизма в отдельно взятой стране», с более размеренным и взвешенным поиском внешних союзников и с формированием своей модели мира в перспективе десятилетий.
Сейчас мы видим геополитическую модель «многополярного мира», которую в качестве основной российской внешнеполитической доктрины продвигает Владимир Путин. Эта «многополярность» предполагает кардинальное изменение нынешней системы, в которой абсолютным гегемоном мировой политики являются США. Российская модель предполагает уважение к суверенитету государств, к их самобытности, постулирует принцип невмешательства во внутреннюю политику иных стран, если эта политика не несет угрозы остальному миру. Современное западное сообщество категорически не принимает такую модель, как и многое иное, что связано с Россией Путина.
Соединенные Штаты при этом снова встали перед выбором исторического пути. В начале века Америка Теодора Рузвельта, Уильяма Говарда Тафта, Вильсона, Гардинга, Кулиджа и Гувера, а также Франклина Рузвельта, как и сейчас, стояла перед выбором: сосредоточиться на внутренних проблемах, не касаться дел Старого Света, усиливая политическое влияние на своем континенте и решая проблему острейшего экономического кризиса Великой депрессии, или же бросить все силы во внешний мир, расширяя доктрину «высшего предопределения» не только на уровне Северной Америки, но и в глобальном, мировом смысле.
Сейчас в США, как и в начале прошлого века, уже несколько лет продолжается финансовый кризис, вызванный биржевыми спекуляциями и во многом особенностями Бреттон-Вудской, а впоследствии – и Ямайской финансово-экономической системы, которые были сформированы и приняты по итогам Второй мировой войны. Здесь стоит кратко пояснить: Бреттон-Вудская система сложилась в июле 1944 года, на конференции, которая проходила в городе Бреттон-Вудс в штате Нью-Хемпшир, США. Соглашение, принятое на конференции, проходившей с 1 по 22 июля, устанавливало помимо «золотого валютного стандарта», которым, грубо говоря, измерялась ценность денег, еще и «долларовый стандарт». То есть доллары США стали еще одним мерилом ценности мировых валют.
Ямайская система, установленная в 1976–1978 годах, окончательно убрала «золотой стандарт», сделав золото просто еще одним «ценным ресурсом», оставив в качестве мерила ценности денег только доллар. При этом Ямайская система окончательно отменила государственное регулирование курса валюты, передав эти полномочия «свободному рынку». С тех пор мировой финансовый рынок постоянно колеблется, курсы валют изменяются, любое государство не застраховано от дефолта. При этом от резких потрясений на финансовом рынке не застрахованы даже США. Просто если дефолт случится у них, то фактически рухнет и вся мировая финансовая система.
СССР заключил Бреттон-Вудское соглашение, но так его и не ратифицировал. Естественно, что и Ямайским соглашениям Советская Россия не придала большого значения. Однако после падения СССР Россия вошла в этот «финансовый клуб». Для нас данный момент важен, поскольку он показывает, как послевоенная глобальная политика отражается на нынешней мировой конъюнктуре до сих пор.
При этом как в начале века, так и сейчас экспансию Соединенных Штатов в глобальный мир лоббируют крупные корпорации. То есть экономический фактор. Но уже не только на уровне интересов бизнеса, но и в плане распространения мировоззрения, менталитета, так называемого «американского образа жизни». Понятно, что современная мировая политическая архитектура отличается от ситуации в начале прошлого века. Однако, как было сказано выше, аналогии слишком очевидны, чтобы их не провести.
Что интересно, даже Германия находится в определенной степени в схожем положении с Веймарской республикой после Первой мировой войны. Да, сейчас ФРГ – это одно из сильнейших экономически европейских государств. Неформальный лидер ЕС. Но в политическом смысле, утверждают многие немцы, государство находится в зависимости от США. При этом после Первой мировой в массовое сознание немцев внедрялся «комплекс вины», как и после Второй мировой и Великой Отечественной. А ведь после 1918 года в Германии из чувства вины постепенно выросло социально-политическое явление реваншизма, которое во многом и привело к легальной политической победе Национал-социалистической рабочей партии Германии с Адольфом Гитлером во главе.
Сейчас Германии периодически напоминают ее нацистское прошлое, и поэтому политические элиты ФРГ подчеркнуто либеральны, следуют курсом западной демократии. Однако по факту за риторикой либерализма скрывается идеологическая, политическая и во многом экономическая зависимость от Штатов. В отдельных случаях на уровне конспирологии серьезно обсуждается явление феномена «канцлер-акта». Некоего секретного документа, который должен заключать в Вашингтоне каждый канцлер ФРГ с 1949 года и которой предполагает прямую и тотальную зависимость официального Берлина от Британии и США. Понятно, что достоверность такого многолетнего соглашения не доказана и в принципе недоказуема. Однако к такой версии о «закулисной мировой политике» отдельных конспирологов могла подтолкнуть только публичная политика и риторика германской власти.
Кстати, стоит напомнить, что в конце двадцатых и начале тридцатых США и Германия весьма плотно сотрудничали. В том числе по вопросам расовой сегрегации и евгеники, о чем более подробно будет рассказано ниже. На сегодня мы также видим «плотное сотрудничество», в котором, впрочем, Германия занимает явно зависимую роль, а вслед за ней такое положение занимает и весь Европейский союз. Из которого, однако, недавно вышла Британия, всегда стремившаяся к особой субъектности в политике.
Сам факт разрушения глобальных политических альянсов, момент обнаружения нестабильности, казалось бы, монолитных геополитических систем – это тоже признак современной политики, который роднит ее с межвоенным периодом первой трети XX века.
Все эти аналогии понуждают нас начинать разговор о межвоенных политических процессах с современных и актуальных или как минимум послевоенных реалий мировой геополитики. И начинать такой разговор необходимо с Организации Объединенных Наций как правопреемницы Лиги Наций, сформированной после Первой мировой войны. Такой историко-рекурсивный метод позволит на более актуальном и современном материале, методом все тех же аналогий более глубоко показать как роль Лиги Наций, так и причины и последствия кризиса того, первого глобального политического миротворческого альянса.
Организация Объединенных Наций начала формироваться в годы Второй мировой и Великой Отечественной войны, когда номинально еще существовала Лига Наций. Последняя официально прекратила свое существование в 1946 году.
В 1942 году страны – участницы антигитлеровской коалиции начали создавать некий коллегиальный, глобальный форум, который бы выполнял функции мирового регулятора и миротворца, дабы избежать катастроф, подобных Второй мировой войне. Впрочем, и Лига Наций создавалась во многом для этих же целей.
Само словосочетание «Объединенные Нации» впервые официально появилось в Декларации Объединенных Наций – 1 января 1942 года. При этом, как и в случае с Лигой Наций, основную роль в структурировании этого глобального форума взяли на себя США.
Устав ООН, например, был утвержден на конференции в Сан-Франциско 26 июня 1945 года. Первоначально его подписало 50 государств. Что интересно, за всю историю Лиги Наций в ней состояло только 58 стран.
Устав ООН вступил в силу 24 октября 1945 года, с 1948 года эта дата отмечается, как День Организации Объединенных Наций. Штаб-квартира ООН находится в Нью-Йорке. На сегодняшний день в ООН состоят 193 государства; два государственных образования, Ватикан и Палестина, являются нечленами-наблюдателями. Возглавляет ООН Генеральный секретарь, который назначается Генеральной Ассамблеей по рекомендации Совета Безопасности сроком на 5 лет с возможностью переизбрания на новый срок. Генсек ООН – это, по сути, главный администратор, или глава «исполнительной власти» в организации.
Глава «законодательной власти» – Председатель Генеральной Ассамблеи ООН. Избирается сроком на один год из числа стран-участниц, за исключением постоянных членов Совета Безопасности. Руководит работой Генеральной Ассамблеи, регулирует и поддерживает порядок на заседаниях.
При этом в рамках осуществления принципа равноправия и равного представительства выборы Председателя осуществляются по «континентальной схеме». Глава Генеральной Ассамблеи представляет попеременно одну из пяти географических групп: стран Африки, Азии, Восточной Европы, Латинской Америки и Карибского бассейна, Западной Европы и других государств.
Структура ООН в данном контексте нужна нам лишь для общего представления о том, что это за организация и как она функционирует. Куда важнее цели ООН, поскольку уже в самих этих целях с самого начала существования Организации были заложены определенная утопичность и элемент «делигитимизации» данной структуры.
Так, в преамбуле к Уставу ООН прямо говорится: «Мы, народы объединенных наций, преисполненные решимости… избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе». Для достижения этих и других целей в преамбуле объявляются следующие меры: «…объединить наши силы для поддержания международного мира и безопасности, и обеспечить принятием принципов и установлением методов, чтобы вооруженные силы применялись не иначе, как в общих интересах»[1].
Итак, уже из преамбулы видна четкая, прямая привязка самого факта существования ООН к двум мировым войнам. Цель Организации при этом – в мирном разрешении конфликтов, в воспрепятствовании войне как факту политической реальности. Однако ООН не отказывается от использования вооруженных сил. То есть нельзя говорить о том, что Организация провозгласила своей доктриной абсолютный пацифизм. Что вполне логично, поскольку в рамках глобальной политики добро действительно «должно быть с кулаками». Из актуальных причин миротворческого применения оружия можно назвать борьбу с мировым терроризмом. С тем же «Исламским государством» (запрещено на территории РФ) или иными аналогичными структурами. Более того, имея за плечами опыт Второй мировой войны, ООН может противостоять и отдельным государствам, а также целым альянсам государств. Грубо говоря, если в человеческой истории возникнет «второй Гитлер», то миссия ООН, которая обозначена в Уставе и преамбуле к нему, – противодействовать деятельности такого «Гитлера».
Однако здесь начинаются трактовки. Что считать в политическом смысле таким «глобальным злом»? На сегодняшний день западные политические элиты, как и некоторые российские либеральные оппозиционеры, определяют в качестве такого «зла» не только ИГИЛ или иные террористические формирования, но и, например, Россию и режим Владимира Путина. До того «империей зла» для западного истеблишмента был СССР. И есть мнение, что от милитаристского вмешательства со стороны западных стран нас спасает не столько ООН с ее структурой, Уставом и благими целями, сколько российский «ядерный щит».
Помимо этого, Организация часто «закрывает глаза» на многие военные конфликты, которые начинают в «миротворческих целях» НАТО или непосредственно США при участии европейских союзников. По поводу расхождения в декларировании своих целей и фактической деятельности ООН подвергалась критике практически с момента начала своего создания. При этом, если вспоминать послевоенную историю, кризисы легитимности Организации уже имели место. Например, таким «кризисом» можно назвать противостояние СССР и США, названное «холодной войной». Тогда, стоит напомнить, шло противостояние условно «западного» и условно «советского» геополитических блоков. При этом были еще и страны третьего мира. Первоначальное значение данного термина было сопряжено не с экономическим состоянием этих государств, а с их невовлеченностью в данный конфликт.
При этом, невзирая на политику ООН, которая декларировала и декларирует равноправие, равное представительство и коллегиальность в решении глобальных вопросов, фактически на этапе после Второй мировой войны и до начала девяностых годов прошлого века был сформирован биполярный мир, где тон задавали две сверхдержавы: СССР и США.
Здесь стоит пояснить сам термин «сверхдержава», поскольку в массовом сознании данное явление часто не имеет четких критериев и признаков. Однако если обратиться к «Национальной политической энциклопедии», там можно прочитать следующее пространное определение: сверхдержава – это мощное государство с огромным культурным, политическим, экономическим и военным потенциалами, обладающее превосходством над большинством других государств, которое позволяет ему осуществлять гегемонию не только в своем регионе, но и в самых отдаленных точках планеты.
Термин «сверхдержава» впервые появился в 1944 году в книге Уильяма Фокса «Сверхдержава» применительно к странам «Большой тройки» (явление, обозначенное после Тегеранской конференции 1943 года, куда вошли СССР, США и Британия), однако широкое распространение он получил в 1960-е годы.
Гегемония сверхдержавы осуществляется не только и не столько военным или экономическим рычагами. Стержнем власти такой державы является идеология, которую разделяют «вассалы», что делает схему осуществления глобального контроля поразительно похожей на те, что существовали в Европе в Средневековье, когда вокруг нескольких центров группировались фактически независимые, но формально подчиненные «вассальные» территории.
Именно доминирование США во всех этих областях позволяет Америке оставаться гегемоном глобального масштаба. Дефицит хотя бы одного из этих факторов превращает даже развитое во всех прочих отношениях государство в лучшем случае в региональную державу, к каковым можно отнести, например, Японию, страну с третьей в мире экономикой, но не сверхдержаву. Обладая известным влиянием в определенных регионах или сферах, такие страны не имеют возможности обеспечивать свои интересы вдали от своих границ[2].
Упрощая, можно сказать, что основа статуса «сверхдержавы» состоит именно в способности того или иного государства проводить успешную агрессивную идеологическую экспансию. Экономика, политика, вооружения – все это только средства для достижения главной цели, «идеологической унификации» государств-вассалов. Действительно, если посмотреть на межвоенный и послевоенный исторический период, то можно увидеть четкий стратегический вектор со стороны США и СССР на распространение своих идеологических моделей. Само существование Лиги Наций, а потом и ООН – это определенного рода попытки продвинуть свое видение картины мира со стороны Штатов.
С другой стороны, социалистическая идеология, которую распространял СССР, также нашла немало сторонников. Однако, в отличие от западного «идеологического альянса», социалистический блок был подвержен острым разногласиям. Например, в фазу конфронтации вступили СССР и социалистический Китай в период после смерти И. В. Сталина.
При этом, как отмечают западные политологи и эксперты, в рамках глобального противостояния прошлого века СССР мог считаться «сверхдержавой» на относительно коротком промежутке времени. По мнению Збигнева Бзежинского, «США являются единственной на сегодняшний момент сверхдержавой. Другим государством, отвечающим всем требованием “сверхдержавности”, был СССР, который, однако, обрел этот статус на относительно короткий срок и лишился его к середине 1980-х гг. Причем решающее значение в потере Советским Союзом главенствующего положения в мировом масштабе стал фактор снижения его авторитета среди “вассалов” в культурно-идеологической сфере.
Ни экономическая мощь, ни военное превосходство, ни успехи в сфере высоких технологий не смогли обеспечить СССР роль гегемона, поскольку народы “подчиненных стран”, несмотря на общую социалистическую доктрину, не смогли признать над собой власть государства, которое не имело тотального превосходства над ними в идеологическом отношении. Это было связано не только с тем, что среди “вассалов” Советского Союза оказались государства с гораздо более древней и богатой историей, такие как Китай, а также государства, сформировавшиеся на почве европейской культуры, как, например, Польша и Чехия, не говоря уже о ГДР, но прежде всего с тем, что евразийский гегемон в силу догматической идеологии не смог адекватно отреагировать на вызовы времени и предложить этим нациям ничего, сопоставимого с опытом, имевшим место в современных культурных процессах Запада»[3].
Впрочем, в силу того что Бзежинский явно предвзято относился и к СССР, и к России, следует уточнить ряд нюансов. Во внешней политике Советская Россия, как и сейчас Российская Федерация, никогда не была настолько напориста, агрессивна и последовательна, как США. В Штатах же внешняя экспансия помимо доктрины собственной избранности, или, как она еще называется, «доктрины явного предназначения», подкреплена самим устройством экономики, которая не может адекватно существовать без внешней экспансии и постоянного захвата новых рынков.
У СССР с его плановой экономикой никогда не стоял так остро вопрос выживания через захват новых рынков. А следовательно, и распространения идеологии. Только на начальных этапах становления Советской Республики была сформулирована идея мировой революции и глобального коммунизма как условия жизни и деятельности социалистических государств. Но, как было сказано выше, уже с приходом Сталина к власти от этой идеи фактически отказались.
Все вышеизложенное важно для понимания того, что картина мира, предлагаемая ООН, никогда за всю историю существования Организации не была реализована хотя бы в какой-то значимой части. Функции ООН как регулятора по большому счету остаются весьма ограниченными. И видимость успешной и продуктивной деятельности Организация Объединенных Наций может создавать только в периоды «геополитического затишья», когда конфликты между крупными политическими игроками не обостряются.
Очередным таким затишьем для Организации стало крушение СССР. Однако на сегодняшний день, даже по мнению американских экспертов, Россия восстановила свой статус сверхдержавы. И налицо очередное глобальное идеологическое противостояние. Кстати, это объясняет, почему таким шоком было избрание президентом США в 2016 году Дональда Трампа. Он, как минимум на уровне публичных выступлений, не вписывался в либерально-толерантный проект, говоря о снижении уровня вмешательства США во внешнеполитические процессы.
При этом, как мы помним, сверхдержава – это всегда распространитель в первую очередь идеологии. И здесь, хотя бы в общих чертах, необходимо указать, какую идеологию Россия предлагает миру. Это идея «многополярности». Что интересно, это во многом именно концепция ООН. С равноправием, принципами консенсуса и невмешательства – или же вмешательства, в том числе и военного, с согласия принимающей стороны, как это происходит последние несколько лет в отношениях России и Сирии.
Но вот в чем нюанс: мировое сообщество, критикуя ООН, доверяет России фактически с той же идеологической платформой во внешней политике. Достаточно посмотреть на темпы вступления государств в альянсы и союзы, инициированные РФ. Почему? Потому что у России хватает сейчас и ресурсов, и мобильности для практической реализации идеологических постулатов «многополярности». И что отдельно играет против ООН – данная организация сейчас не просто не выполняет собственные постулаты, но игнорирует их невыполнение со стороны стран Запада. Что подрывает доверие к ней именно в массовом сознании.
Такой подробный разговор об идеологии, повторимся, важен для нас именно в историческом ключе. Поскольку после Первой мировой войны, в межвоенный период, начался расцвет самых разных политических движений, которые выдвигали глобальные идеологические проекты. Это и демократическая модель Запада, и национал-социализм гитлеровской Германии, и социализм СССР. Эти глобальные проекты в какой-то момент вступили в фазу открытого противостояния. И тогдашняя Лига Наций по факту не смогла противопоставить этой конфронтации ровным счетом ничего.
При этом понятно, что такой институт, как ООН, нужен миру именно как площадка для выработки консенсуса, как мировой регулятор. И, более того, даже идеологию ООН не нужно менять. Вопрос в том, что Организации Объединенных Наций необходимо прилагать усилия к выполнению обозначенных в собственном уставе целей и задач. Только тогда ООН сможет избежать кризиса легитимности.
Как уже было сказано выше, глобальное противостояние идеологий, обостренная конкуренция и попытка создать новое мироустройство после Первой мировой войны привели к глобальному политическому обострению и началу Второй мировой. Это был определенный исторический урок, который мы сейчас и подвергаем систематическому анализу. Но перед непосредственным погружением в историю нам снова нужно обратиться к современной ситуации и глобальным угрозам «отсечения исторического опыта».
Речь идет о «пересмотре итогов» Второй мировой войны. А если максимально конкретизировать, то о нивелировании роли СССР в качестве государства-победителя. Эти тенденции в глобальном смысле, в том числе и на территории России, начались с распадом Советского Союза и имеют своей целью не внесение некоей «академической новизны» в историю XX века. Речь идет именно о политике и экспансии западной идеологии.
По сути, говоря о прошлом, Запад пытается навязать России определенную «матрицу настоящего и будущего». В которой РФ, как официальная правопреемница СССР, имеет право только на покаяние, в том числе и за начало Второй мировой войны. А следовательно, в рамках данной матрицы любые политические амбиции России, более того – любое самостоятельное выражение мнения по глобальным вопросам, если оно не вписывается в идеологические рамки США, не имеет права на существование.
Чтобы было понятно, о чем идет речь и каковы масштабы процессов, необходимо коснуться актуальной конкретики. В начале сентября 2016 года в интервью агентству Bloomberg Владимир Путин, говоря о недопустимости исторического ревизионизма, заявил следующее: «Если кому-то хочется начать пересматривать итоги Второй мировой войны, давайте попробуем подискутировать на эту тему. Но тогда нужно дискутировать не по Калининграду, а в целом по восточным землям Германии, по Львову, который был частью Польши, и так далее, и так далее. Там есть и Венгрия, есть и Румыния. Если кому-то хочется вскрыть этот ящик Пандоры и начать с ним работать, – пожалуйста, флаг в руки, начинайте»[4].
Эта реплика стала своеобразным ответом на очередную волну информационной кампании по поводу пересмотра роли СССР во Второй мировой войне, когда, например, в начале 2015 года выяснилось, что многие европейцы и американцы искренне уверены, что атомные бомбы на Японию сбросили не Штаты, а СССР[5]. Еще ранее, в 2007 году, имели место события с демонтажем памятника Советскому солдату. Тогда в российских медиа, обществе и политических кругах это вызвало самую бурную и по-настоящему шоковую реакцию[6]. Данный пример важен для нас, поскольку он наглядно показывает, как идеология и история меняют реальную политику государств и расклад политических сил на мировой карте.
В Прибалтике уже много лет СССР воспринимается как «страна-оккупант». При этом к гитлеровской Германии отношение куда более спокойное. РФ является правопреемницей СССР, и в рамках этой логики страны Прибалтики стали оплотом антироссийской политики на территории Восточной Европы. В некоторых моментах даже сильнее, нежели Польша, у которой к России примерно те же претензии по поводу СССР, что и у прибалтов. Правда, отношение к Третьему Рейху все же более вменяемое, то есть негативное.
В Чехии в 2014 году в эфире «Чешского телевидения», которое является ведущей телерадиокомпанией страны, СССР дважды был назван «зачинщиком Второй мировой войны»[7]. Это отдельные громкие события, которые показывают целенаправленную информационную политику.
Кстати, если вспомнить межвоенный период первой трети XX века, то роль России, которая в ходе Октябрьской революции стала Советской, в ходе Первой мировой войны также оспаривалась. И попытки пересмотра участия нашей страны в той войне также сейчас регулярно происходят на уровне массмедиа. В самой России есть целая сеть «историков»-ревизионистов, которые определяют СССР как агрессора и провокатора, как одну из сторон, политика которой и привела к самой страшной катастрофе XX века.
Одним из самых одиозных проводников такой точки зрения является Виктор Резун (Суворов), который в своей книге «Ледокол» написал, например, следующее: «Вторая мировая война – это термин, который коммунисты приучили нас писать с малой буквы. А я пишу этот термин с большой буквы и доказываю, что Советский Союз – главный ее виновник и главный зачинщик. Советский Союз – участник Второй мировой войны с 1939 года, с самого ее первого дня. Коммунисты сочинили легенду о том, что на нас напали и с того самого момента началась “великая отечественная война”»[8].
Отсюда некоторые наиболее одиозные публицисты и пропагандисты даже извлекают тезис о «невиновности Гитлера», лишь противостоявшего коммунистической угрозе или принужденного противостоять ей по заказу держав – победителей в Первой мировой войне, «взбунтовавшегося» впоследствии. Стоит, забегая вперед, сказать, что после Версальского мира, а особенно – Локарнского соглашения, Европа и опосредованно США подталкивали Рейх к продвижению именно на Восток, именно к СССР. Это было мотивировано как экономическими интересами, так и резким, категорическим неприятием советской идеологии, которую необходимо было уничтожить любой ценой. Парадокс ситуации в том, что в своей борьбе с советской идеологической экспансией Европа взрастила в своих недрах куда более страшный идеологический проект, с куда большим экспансионистским потенциалом. Это, однако, тема для отдельного разговора, который еще последует в рамках этой книги.
Линия пропаганды Резуна (Суворова) при этом встречает в России ответную реакцию, которая тоже в некоторых моментах являет собой «альтернативную историю», мало сопряженную с реальностью внутреннего состояния СССР тех, межвоенных лет. Одним из противников Суворова из этого лагеря является, например, Олег Рубецкой, который в своей статье «О главном. В кн.: Неправда Виктора Суворова. Два бестселлера в одном томе» доказывает, что СССР на момент 1939 года был одним из самых отсталых в промышленном, военном и экономическом плане государств[9] и поэтому физически не мог быть инициатором какой бы то ни было войны.
Здесь важно понимать, что Советская Россия действительно не имела планов развязывать Вторую мировую войну. Но, тем не менее, важно не впадать в иную крайность – миф о «вечной российской отсталости». И для этого необходимо выявлять исторические реалии того времени и подробно анализировать их, а не уходить в ту или иную линию пропаганды. Более того, особенно важным в данном контексте представляется и анализ внутреннего положения ключевых мировых государств межвоенного периода, к которым, без сомнения, относится и Россия. Стоит повториться, что весь этот исторический ревизионизм касается не только прошлого, но и настоящего, притом в контексте не академической науки, а реальной политики.
Именно в рамках «исторической ревизии» принимаются такие документы, как «Декларация памяти и солидарности Сейма Республики Польша и Верховной Рады Украины», которую Верховная Рада приняла в августе 2016 года совместно с представителями Польского Сейма и в которой утверждается следующее: «Мы привлекаем внимание к тому факту, что пакт Риббентропа – Молотова от 23 августа 1939 года, заключенный между двумя тоталитарными режимами – коммунистическим Советским Союзом и нацистской Германией, привел к началу 1 сентября Второй мировой войны, вызванной агрессией Германии, к которой 17 сентября присоединился Советский Союз. Следствием этих событий стала оккупация Польши Германией и Советским Союзом и массовые репрессии против наших народов. Те события привели также к принятию в Ялте в 1945 году решений, начавших новый этап порабощения всей Восточной и Центральной Европы, длившийся полвека.
Мы помним, что слабость международной реакции на эскалацию перед Второй мировой войной тоталитарных и шовинистических идеологий, отсутствие должной реакции на нарушения со стороны агрессоров международного права, а также политика уступок поощрили коммунистический и нацистский режимы к агрессии, а в результате – к переделу Европы»[10].
Неудивительно, что в рамках подобной дискуссии возникают и совсем «экзотические теории» о приходе Гитлера к власти и тех политических и экономических, а то и личных мотивах ряда политических деятелей той эпохи, которые в итоге привели к войне. С обывательской точки зрения все это – «занимательное чтиво». Однако в политическом и идеологическом смысле подобные теории дополнительно служат тому, чтобы «замыливать» историческую правду, переводить дискуссию о реальных геополитических причинах и виновниках Второй мировой в плоскость бытовой фантастики и «бульварного жанра».
Тем не менее необходимо кратко обозначить некоторые из этих теорий, чтобы в дальнейшем отсекать их за заведомую субъективность и сенсационность, видеть признаки «псевдоистории», которая отдаляет человека от исторической правды не только применительно к событиям XX века, но и в более широком смысле. Одним из образцов таких «исторических исследований» является книга Леонида Млечина «Случайная война – Вторая мировая». Уже из названия видно, что автор определяет начало войны как нечто спонтанное, отказываясь видеть предшествующий войне конфронтационный политический процесс между Советской Россией, европейскими государствами и США.
При этом Млечин одной из основных причин начала войны называет «авантюризм Адольфа Гитлера». По мнению данного автора, «если бы Гитлер был способен рационально мыслить, он не решился бы на войну, которую Германия ни при каких обстоятельствах не могла выиграть». Стоит, однако, отметить, что в теории Млечина есть очень важный момент «невероятной популярности нацизма» в среде немцев той эпохи. К этому сюжету мы вернемся в ходе дальнейшего изучения материала. Пока же стоит заметить, что теория Млечина особо опасна тем, что в ней субъективные ощущения автора смешаны с исторической действительностью и отличить одно от другого неподготовленному читателю очень сложно.
Понятно, опять же, что никто не отменял роли личности в истории. И роль Гитлера, как бы к нему кто ни относился, была чрезвычайно велика. Но личность – ничто без политической системы и политического контекста. Млечин же сводит роль этих факторов к «фантастической удачливости» и харизме вождя национал-социализма. Эти тезисы о «фантастической удачливости» находят свое место и обоснование в теориях об «оккультном следе» в становлении Третьего Рейха. Этот комплекс изучал и критиковал в свое время Юлиус Эвола. По его словам, «заслуживает внимания тот факт, что ряд французских авторов предпринял попытку исследования отношений между немецким национал-социализмом и тайными обществами и инициатическими организациями. Поводом к этому послужила версия о предполагаемом оккультном происхождении движения Гитлера. Этот тезис был изначально выдвинут в известной и крайне неправдоподобной книге Повеля и Бержье “Matin des Magiciens” (“Утро магов”), в которой национал-социализм был определен как единство “магической мысли” и технологии»[11].
Здесь стоит отметить, что широкий расцвет оккультизма и тайных обществ действительно имел место в западной цивилизации на рубеже позапрошлого и прошлого веков. Более того, в устройстве Третьего Рейха мы найдем следы неприкрытого оккультизма. Например, никто не отменяет факта существования «Ананербе», полуофициального «отдела оккультных и магических проблем» Третьего Рейха. Более того, например, в «Хрестоматии для немецкой молодежи» от 1938 года есть и такое положение: «В своей крови мы несем священное наследство своих отцов и предков. Мы не знаем их, бесконечной линией уходящих во тьму прошлого. Но все они живут в нас и, благодаря нашей крови, расходятся сегодня по всему свету…
Нация бессмертна, пока ее корни черпают свою силу из земли. Проходит зима и лето, а она вновь цветет, и жизнь ее неистребима и заканчивается потоком силы, поднимающейся от ее корней к божественной воле. Что такое смерть отдельного человека? Это ветер, срывающий листья с дерева. Каждая новая весна обновляет их, и это длится бесконечно»[12].
Стоит, однако, понимать, что оккультизм был одним из многих десятков и сотен факторов, но никак не основным политическим механизмом формирования предвоенной ситуации в Европе и во всем мире к концу тридцатых годов XX века. Теория «оккультного влияния», напротив, не просто учитывает оккультизм, но делает его основой всех последующих событий, что далеко от исторической действительности.
В свое время были крайности и в советской историографии. Один из примеров – теория, выраженная Игорем Овсяным в книге «1939: последние недели мира. Как была развязана империалистами Вторая мировая война», которая низводит роль Гитлера до «бездумной марионетки» в руках западных капиталистов.
Позволим себе привести лишь одну цитату из книги исследователя, которая весьма ярко иллюстрирует подобный подход: «Министр иностранных дел Великобритании Галифакс в ноябре 1937 г. направился с визитом к “фюреру” с целью установить взаимопонимание. Желая польстить гостю, Гитлер заметил, что английская кинокартина “Жизнь бенгальских уланов” относится к числу самых любимых им. Ее даже специально демонстрировали в поучение эсэсовцам, настолько ярко там изображена “горстка британцев, держащих в своей власти целый континент”. Лорд же посетовал на трудности, с какими Великобритания встречалась в Индии, на что Гитлер заметил: “Расстреляйте Ганди. И если этого окажется недостаточно, чтобы заставить их быть послушными, расстреляйте дюжину ведущих деятелей конгресса; если и этого будет мало, расстреляйте две сотни – и так до тех пор, пока не будет установлен порядок”. На фоне этого эпизода раскрывается глубокий смысл, который вкладывал Галифакс в свои слова, когда воздавал хвалу за то, что “фюрер” превратил Германию в “бастион против коммунизма”…»[13]
Понятно, что это скорее не история, а публицистика. И она также возводит только один, внешнеполитический фактор «работы» с Германией в некий непреложный абсолют. Здесь тоже ключевую роль играет личность Гитлера, но, в отличие от теории Млечина, фюрер предстает не «удачливым и харизматичным авантюристом», а «ведомой посредственностью». Что, как мы понимаем, также далеко от реальности. Тем не менее, несмотря на все вышеперечисленные «исторические аберрации», имеется и адекватный подход для изучения темы.
В рамках этого подхода в дальнейшем мы и будем работать по теме. Этот подход рассматривает приход мира к мировой войне как целый комплекс политических, экономических и культурных факторов и внутри Германии, и на международной арене того времени в целом. Одной из ключевых тем в рамках данного подхода является и комплексное рассмотрение участников тогдашней глобальной политики в рамках логики Версальского мира. Во многом именно их алчность и гордыня, возведенные в ранг внешнеполитического курса по отношению к Веймарской республике, и спровоцировали реваншизм, а за ним – и становление Третьего Рейха.
Что удивительно, данные предпосылки весьма точно описал В. И. Ленин: «Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов. Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертве»[14].
Причем и европейские политики, как показывает изучение соответствующих источников, прекрасно понимали, что в рамках Версальского мира ни о каком равноправии и, собственно, мире речи не идет. Так, в своей монографии «Вторая мировая война» британский премьер Уинстон Черчилль приводит цитату на тот момент маршала, командующего союзными силами в Первой мировой Фоша, который дословно произнес, узнав о Версале: «Это не мир. Это перемирие на двадцать лет»[15].
При этом побежденная Германия стала своего рода «полем экономических экспериментов» и неприкрытой экономической экспансии для США и Европы. И такое положение «союзникам» выгодно было поддерживать максимально продолжительное время и всеми доступными средствами. Все эти и многие другие факторы в итоге и привели к началу Второй мировой.
Именно об этих факторах, событиях и персоналиях и пойдет речь в данном издании. Цель в данном случае одна – внести ясность и представить историю тех событий, в качестве комплексной детерминированной последовательности внутри— и внешнеполитических событий, альянсов и конфронтации, идеологической полемики и экспансии, которые и привели в итоге к самой страшной катастрофе прошлого века – Второй мировой войне. Во избежание ошибок прошлого это прошлое необходимо всесторонне изучать и анализировать, что и предлагается в данном случае самой широкой аудитории.