«Пчёлы находятся на вершине своего эволюционного древа, тогда как мы, люди, наиболее эволюционировавший вид в своей ветви».
«Все явления глобальны, на самом деле космичны, ибо всё взаимосвязано, а память обо всех вещах распространяется во все места и все времена. Это концепция ин-формированной вселенной – воззрение на мир, которое станет передовым краем науки и общества в надвигающиеся десятилетия».
Почему пришло время метасистемы координат для рассмотрения города как целостной системы? Через сто лет города, подобно пчёлиным ульям, можно будет подразделить всего на два типа: «дикие» и спроектированные. Дикие города – это города, которые нам более всего известны: преимущественно незапланированные, самоорганизующиеся, непрерывно эволюционирующие, условно оптимальные ареалы обитания роящегося человечества. Но будут ли спроектированные города чем-то большим, нежели города, возводящиеся в пустынях Объединённых Арабских Эмиратов, или же они будут мерцать как системы автоматизированного проектирования и производства на компьютерных экранах городских девелоперов, архитекторов, инженеров и визионеров? Искусно выстроенные, функционально сонастроенные, технологически продвинутые и социокультурно пустые? Или же нам предстоит превзойти и включить наши предположения о том, что составляет элементы проектирования, дабы создать оптимальную среду для человеческой жизни? Нужно ли нам будет пригласить в пространство проектирования тех самых культурных и социальных деятелей, которые будут населять проект и, как следствие, должны быть со-творцами города?
Какой возраст у старейшего города? В зависимости от того, какое определение давать «городу», по-видимому, старейшие города датируются от 3000 до 5000 до н. э. (Andranonovich & Riposa, 1993; Braudel, 1987; Trager, 1979) и располагаются на Ближнем Востоке (Библ, Хеврон, Дамаск). Что нам известно о некоторых из исчезнувших городов человечества? О городах культуры майя, тихоокеанских поселениях, даже легендарной Атлантиде (Diamond, 2005; Wright, 2004)? Что о природе городов мы можем узнать, изучая природу человека? Если природе человека свойственна самоорганизация, эволюционность, развитие, комплексность, адаптивность и тесно связанное с окружающей средой совозникновение, то каким образом город голографически отражает эту природу (Graves, 2003; Miller, 1978)?
Дикая или одомашненная, утраченная или обретённая, самоорганизующаяся или спроектированная, функциональность города может оказаться более опасной, нежели полезной для человечества. Мы создали мегаполисы, чьё население превышает 20 млн. человек, не только не поддающиеся управлению или устойчивому развитию, но и ставшие массивными печами, излучающими тепло, которые изменяют глобальный климат и высасывают ресурсы с такой скоростью, что они истребляют экологию, в которой расположились (United Nations Human Settlements, 2005; Wackernagel & Rees, 1996).
На этой стадии человеческого существования, где находится новая наука человеческих городов? Где последователи великих новаторов в сфере градостроительства? Кто возьмёт на себя роль новых Патрика Геддеса, Льюиса Мамфорда или Джейн Джекобс (Jacobs, 1970, 1992, 1994, 2001, 2004; Meller, 1990; Mumford, 1946, 1970)? Почему кажется, что мы знаем больше о жизни муравьёв, пчёл и термитов, нежели о коллективных потребностях собственного вида (Johnson, 2004)? Являются ли города физическими артефактами человеческого существования? Или эстетическими выражениями человеческого сознания? Или гигантскими экспериментами пагубных проб и ошибок и динамического изменения, которое можно истолковать и проанализировать только с ограниченным пониманием? Каким образом города могут нам поведать то, что мы хотим знать об эмерджентном становлении человека, экологической устойчивости и глобальном благополучии?
Какую роль должны играть города в исцелении раскола между вовлечёнными и изолированными частями мира, которые Том Барнетт столь ясным образом описывает в книге «Новая карта Пентагона» (Barnett, 2005)? Каким образом города продолжают изменять мир, возникающий под пристальным технологическим взглядом Томаса Фридмана (Friedman, 2005)? Как города разовьют в себе достаточную гибкость, чтобы процветать перед лицом сливающихся друг с другом тектонических стрессов, выделенных Томасом Хомером-Диксоном: перенаселением, недостатком энергетических ресурсов, деградацией окружающей среды, изменением климата и экономической дестабилизацией (Homer-Dixon, 2006)?
Каким образом мы можем интегрировать множество дисциплин и наук, чтобы переосмыслить город как целостную систему? Книга «Интегральный город», а также основанная мною одноимённая организация, пытается разобраться со всеми этими вопросами путём предложения метасистемы координат по рассмотрению города как целостной системы, которая оптимизирует жизнь человеческого вида и прибавляет ценность жизни на нашей планете. Человеческий вид находится на вершине нашей эволюционной ветви позвоночных. Мы – это люди, осознающие своё сознание, посему мы являемся не только Homo sapiens, но и Homo sapiens sapiens.
Город – это наиболее концентрированная разновидность ареала обитания, созданного Homo sapiens sapiens. Для того чтобы исследовать город в контексте целостных и живых систем, я прибегаю к примеру пчелиного улья у биологического вида, находящегося на верхушке эволюционной ветви беспозвоночных, а именно – пчёл (Apis mellifera). На самом глубинном уровне комплексности я применяю интегральную метакарту, которая раскрывает, сопоставляет и интегрирует больше открытий о городе, нежели любая иная модель, разработанная нами ранее. Тогда как пчелиный улей добавляет иносказательный и метафорический момент, интегральная метакарта углубляет пространство, при помощи которого мы можем понять разумность человеческого улья.
Я использую целостносистемное мышление для рассмотрения города в контексте «информированной» и непрестанно формирующейся среды, являющейся экзистенциальным фундаментом для определения её экономического и социального потенциала, или способности. Размышляя об устойчивом развитии как теории и практике, я вижу потребность в том, чтобы выйти за пределы лишь поверхностного устойчивого развития, чтобы рассмотреть последствия эмерджентного возникновения. Я полагаю, что условие бытия человека – это нескончаемое путешествие, вовлекающее в непрерывный процесс адаптации и изменений. К тому же, я полагаю, что город может быть голограммой или даже фракталом человеческих систем. Голограмма – это трёхмерная репрезентация некоего предмета, произведённая отражением лазерного света от фотографической поверхности (Laszlo, 2004, p. 72). Фрактал – это рекурсивный нелинейный паттерн, воспроизводящийся в природе в бесконечных масштабах и возникающий из следования простым правилам, встроенным в природу фрактальной сущности. Примерами этого являются береговые линии, скопления облаков, деревья, поселения, организмы, проявления поведения, ульи и города.
Я использую четырёхсекторную и многоуровневую интегральную систему координат, чтобы рассмотреть уникальные способности и качества городского потенциала. Ключевые взгляды интегральной системы координат представлены во всех языках мира в виде первого, второго и третьего лица («я», «мы/вы», «оно» и «они»): иными словами, в форме глубокой взаимосвязанности сознания, души, тела и духа, переживающих жизнь субъективно, межсубъективно, объективно и межобъективно.
В основе данной книги лежит положение о том, что городские структуры и инфраструктуры возникают из природных систем глобальной экологии, будучи с ними тесно взаимосвязанными. Но я хотела бы исследовать динамику внутренней человеческой экологии города – в дополнение к внешней глобальной экологии. (Я вижу себя продолжательницей традиции Геддеса и Мамфорда, которые требовали вовлечения и вклада со стороны индивидов и коллективов для подлинной витальности городской жизни.) Моё исследование показывает мне, что эффективное городское руководство требует понимания динамики индивидуального и группового человеческого развития: оно должно вовлекать интеллекты разума, сердца и души, а не только физического тела (Hamilton, 1999). Лидерам по всему миру требуется развить такую глубину понимания, чтобы осуществлять адекватное руководство, эффективно сонастроенное с управляемыми людьми и/или условиями окружающей среды.
Созерцание пчёл, которые восполняют источники пыльцы, поддерживающие их ульи, приводит меня к мысли о том, что город – это человеческий улей, пребывающий в контексте гибкого энергетического потока: он не отделён от глобальных энергетических систем, но является их частью. В этом смысле я перенимаю роль Уэнделла Берри, столь поэтично описавшего глубинные взаимосвязи между культурой и агрокультурой (Berry, 1977). Города, подобно пчелиным ульям, являются урбанистическими энергетическими узлами, связанными с глобальным энергетическим телом, которое мы переживаем биофизически, психологически, культурно и социально.
К сожалению, в городах, которые, как нам казалось, мы приручили, мы проэволюционировали до той точки, где фрагментация и раскол создали разобщённые пространства в социальных секторах, которые должны естественным образом функционировать как добавляющие ценность системы, служа тем самым целостной городской системе. На свой величайший страх и риск мы потеряли связь с глубоко взаимосвязанным переплетением этих систем. Так возникла новая разновидность дикой природы, которая кажется неуправляемой. Данная книга предлагает переосмыслить и перепроектировать города при помощи эволюционных интеллектов, которые интегрируют постоянно изменяющиеся паттерны рабочих мест, систем образования и здравоохранения ради нашего всеобщего благополучия. Она задаётся вопросом: каким образом мы можем это сделать естественно, находя решения, которым свойственна гибкость, потоковость и трансформация, в условиях взросления людей и самого города. Если вернуться к Геддесу (Meller, 1990), то можно сказать, что книга рассматривает тот факт, что семьи, родители, сообщества и культурные системы неотъемлемо играют важную роль для обеспечения условий по процветанию городов.
Наконец, с глубоким уважением к почившей Джейн Джекобс (1970, 1992, 1994, 2001, 2004) книга рассматривает города как пространства многообразия, наполненные коллективами и сообществами, все участники которых способны научиться адаптироваться и более эффективно сонастраивать свои энергии и устремления, чтобы производить более согласованный, целостный, эволюционно развивающийся опыт жизни для всех жителей. Однако мы полагаем, что качество жизни каждого слоя населения в любом сообществе проходит через естественные циклы развития. Взлёты и падения этих напоминающих танец циклов проливают свет на то, как мы можем создать динамические условия для поддержания качества жизни в целом городе, вместо того чтобы пытаться достичь вечно ускользающего стабильного состояния.
Тема города привлекает всё большее количество авторов, пишущих о том, что они считают жизненно важным в связи с городом: об экологических городах, экопоселениях, креативных городах, смешанных городах. Другие авторы пишут об аспектах и функциях городов: о возобновляемых источниках энергии, транспорте и деурбанизации, экологическом строительстве, планировании принципиально непланируемого. Ещё одна группа авторов пишет о процессах и ресурсах, требующихся городам: об устойчивом развитии сообществ и городов, о совершении естественных шагов. Все эти голоса и перспективы важны для обсуждения города: каждая из них отражает открытия, мудрость и науку жизненно важных ниш городской жизни. Но ни одна из этих перспектив не предлагает нам достаточно вместительной системы координат, которая могла бы включать в себя все модели человеческих систем на уровне комплексного города.
В книге «Интегральный город» предлагается интегральная система координат в качестве строительных лесов, позволяющих превзойти и включить модели города, которые возникли в традиционную, модернистскую и постмодернистскую урбанистические эпохи. Будучи экспериментом по применению данной интегральной системы координат, настоящая книга лишь по касательной затрагивает урбанистические исследования их этих областей. Обзор, который переосмыслил бы обширную литературу, планируется в будущем.
Здесь же я попыталась описать то, каким образом интегральная система координат может вместить в себе быстро множащиеся горизонтальные постмодернистские дискурсы о городе и добавить к ним вертикальные, диагональные и реляционные контексты, в совокупности составляющие интегральный город. Я утверждаю, что ценность города не заключается только в его ценности для выживания эгоцентрического индивида, не ограничивается она и ценностью принадлежности этноцентрическому коллективу или коллективам и даже ценностью экоцентрического устойчивого развития региона или нации. Эта метасистема координат интегрирует множество дисциплин, наук и искусств, чтобы переосмыслить город, как если бы он был целостной мироцентрической системой, которая поддерживает эволюцию человеческого сознания, сотрудничества и потенциальных способностей, вместе с тем добавляя ценность космоцентрической жизни на планете Земля.