Любое инстинктивное поведение подвержено развитию и, следовательно, изменению под влиянием привычки[36]. Такие импульсивные действия, которые ни в какой степени не являются разумными и не подвергаются адаптации в результате привычного использования, не следует называть инстинктивными; их скорее следует отнести к тропизму. В человеческом поведении влияние привычки в этом отношении особенно глубоко. У человека инстинкты предполагают меньше детерминированную последовательность действий и поэтому оставляют более открытое поле для адаптации поведения к обстоятельствам. Когда инстинкт предписывает лишь конечную цель усилий, оставляя последовательность действий, с помощью которых эта цель должна быть достигнута, в некоторой степени вопросом открытых альтернатив, доля размышлений, благоразумия и сознательной адаптации будет соответственно велика. В соответствии с этим расширяются и диапазон, и разнообразие привыкания.
У человека, в силу того же факта, привычка приобретает более кумулятивный характер, поскольку привычные приобретения расы передаются от одного поколения к другому посредством традиции, обучения, воспитания или любого другого общего термина, который лучше всего обозначает порядок привыкания, посредством которого молодые приобретают то, чему научились их предшественники. Аналогичным образом элементы привычного поведения переносятся из одного сообщества или одной культуры в другую, что приводит к дальнейшим осложнениям. Таким образом, в совокупности привычка создает обычаи, традиции, условности, предубеждения, сложные принципы поведения, которые лишь косвенно восходят к исконным инстинктам расы, но могут повлиять на разработку любого конкретного направления деятельности точно так же, как если бы эти привычные элементы носили характер исконного предрассудка.
Вместе с этим сводом производных стандартов и канонов поведения, передаваемых тем же путем привыкания, идет совокупность знаний, состоящая частично из фактического знакомства с явлениями, а в большей степени из общепринятой мудрости, воплощающей определенные приобретенные пристрастия и предубеждения, существующие в обществе. Трудовая деятельность опирается на знания, накопленные и текущие, и использует их в работе с материальными средствами жизни. Все, что передается таким образом в виде фактов, учитывается, насколько это возможно, и превращается в привычную схему путей и средств, систему технологии, в которую включаются новые элементы информации или знания природы, а также знания, усваиваемые по мере их поступления.
Технологическая схема, разработанная таким образом и применяемая в повседневной жизни, пригодна для текущего использования и имеет существенную ценность для дальнейшего повышения технологической эффективности в той мере, в какой знания, воплощенные в технологической практике, будут иметь характер фактов. Бóльшая часть информации, полученной из опыта работы в промышленности, вероятно, будет иметь материальный характер; но бóльшая часть знаний, используемых в технологических целях, также имеет характер условностей, умозаключений и достоверных мнений, полученных на совершенно иных основаниях, нежели опыт работы. Эта чужеродная информация или псевдоинформация входит в общий объем человеческого знания так же свободно, как и любой факт, и поэтому она также обязательно принимается и ассимилируется в том технологическом аппарате знаний и умений, с помощью которого должна быть выполнена работа.
Но опыт, дающий эти полезные и псевдополезные знания, приобретается под влиянием и руководством одного или другого инстинкта, которым наделен человек, и принимает форму и оттенок, придаваемые ему инстинктивным предрассудком, в ходе реализации которого он приобретается. В то же время, каково бы ни было происхождение опыта, приобретенные знания входят в совокупность информации, собираемой для определения способов и средств труда. Поэтому привычки, сформировавшиеся в ходе любого опыта, под руководством любой инстинктивной склонности, будут оказывать влияние на поведение и цели рабочего во всех его действиях; так что прогресс в технологических вопросах отнюдь не является результатом одного лишь чувства мастерства.
Из этого следует, что во всех своих действиях человеческие инстинкты непрерывно подвергаются взаимному «загрязнению», в результате которого на работу любого из них оказывают случайное влияние предрасположенности и склонности, присущие всем остальным. В той мере, в какой эти текущие привычки и обычаи усиливают предрасположенности, заложенные в каком-либо одном инстинкте или любой группе инстинктов, основной предрассудок проникает в привычки мышления всех членов сообщества и придает соответствующую косность[37]