Предисловие автора ко 2-му изданию

«Ба-бах!» – мощный взрыв потряс всю округу ровно в 8 часов вечера 20 июля 1992 г., когда многие из нас все еще были на работе в Институте свободы и демократии, расположенном в Митафлорес, пригороде Лимы. Взрыв был такой силы, что взрывная волна снесла стены и окна, разметав осколки стекла, металла и мебели, которые буквально простреливали сквозь комнаты, пролетая через них словно реактивно несущиеся кинжалы. Бомба была заложена в припаркованном автомобиле, и силой взрыва двигатель этой машины пролетел сквозь все здание Института, сметая все на своем пути, пока в конце концов не врезался в стену соседнего дома, где-то в ста метрах от нашего Института. С расстояния многих миль можно было видеть огромное похожее на гриб облако, поднимающееся над нашей разбитой вдребезги штаб-квартирой.

Мы уже не в первый раз становились мишенью террористической атаки. Группировка «Сверкающий путь», терроризировавшая население Перу с 1980 г., считала ИСД своей интеллектуальной Немезидой. Они и прежде минировали наши помещения, обстреливали наши автомобили и угрожали нашим сотрудникам. Поэтому имевшееся у нас предчувствие того, что нападение неминуемо повторится, на этот раз спасло немало человеческих жизней. За три минуты до взрыва бомбы мы услышали уже хорошо нам знакомый треск выстрелов, направленных в сторону нашего здания. Это был прием, с помощью которого нападавшие хотели вынудить охранников здания укрыться на внешними стенами, защищавшими здание ИСД. Тогда у группы коммандос из «Сверкающего пути» появлялась возможность доставить поближе к зданию института гораздо больший смертоносный груз – в данном случае, согласно проведенному полицией расследованию, это был автомобиль, начиненный четырьмя центнерами динамита и нитрата аммония. Начавшийся обстрел послужил для нас предупредительным сигналом, позволившим выиграть несколько драгоценных секунд, чтобы шмыгнуть в укрытие и увернуться от попадания смертоносных осколков, которые через мгновение стали со свистом проноситься через наши кабинеты.


Подрыв здания ИСД


Однако не всем так повезло. Согласно сообщениям прессы, при нападении погибло три человека и девятнадцать получили ранения. Среди раненых был и Эдильберто Мешиас, один из охранников ИСД. Пуля попала ему в живот. Тем не менее он смог доползти да ближайшей больницы, и ему удалось выжить. Марко Тулио Охеда, полицейский, прикомандированный к ИСД, героически ринулся к начиненному взрывчаткой автомобилю, чтобы попытаться выдернуть из бомбы горящий бикфордов шнур, но опоздал на несколько секунд. Автомобиль взорвался, и Марко мгновенно погиб. В нашем здании в это время находилось 20 человек. Когда мы поднялись с пола, отряхнулись от пыли и осколков стекла и металла, и выскочили наружу, чтобы получить представление о нанесенном ущербе, мы увидели монаха-францисканца, уже исполнявшего последний обряд над жертвами теракта, лежащими на тротуаре, – невинными прохожими, убитыми в результате обстрела и взрыва бомбы.


Машина ИСД, изрешеченная пулями


Это был воистину трагический момент. Все мы были ошеломлены его жестокостью и глубоко потрясены гибелью невинных людей. Но никто не был удивлен. В действительности многие из нас увидели в этом нападении еще одно символическое подтверждение того, что в интеллектуальной борьбе против группировки «Сверкающий путь» мы на самом деле одерживаем победу. Наибольший оптимизм проявлял наш признанный учитель Мариано Корнэхо, гуру нашего исследовательского центра. Он вбежал в то, что осталось от моего кабинета, буквально спустя 15 минут после взрыва. Марианно жил всего в нескольких кварталах от ИСД. Услышав взрыв, он сразу понял, что стало объектом нападения. «Какое еще требуется доказательство того, что мы загнали “Сверкающий путь” в угол? – спросил он меня. – Они исчерпали все имевшиеся у них аргументы и теперь могут разговаривать только на языке пороха. Они не знают, что им делать».

Мариано имел в виду, что пятью годами ранее мы опубликовали в Перу книгу под названием «Иной путь», тем самым вступив в прямое противостояние со «Сверкающим путем». Как видно из названия, книга была прямым вызовом этой террористической группировке. Основанная на прочном фундаменте конкретных статистических данных и достоверных фактов, книга предлагает гораздо более реалистичную картину бедности в Перу и предлагает более эффективную альтернативу для конструктивного решения проблем экономического развития и несправедливости, по сравнению с тем, что предлагали террористы.


Почему группировка «Сверкающий путь» тратила так много взрывчатки на наш исследовательский центр?


«Сверкающий путь» считает себя маоистским движением. По мнению Бернарда Аронсона, заместителя госсекретаря США по вопросам Латинской Америки, это самая кровавая и смертоносная партизанская террористическая группировка из всех, когда-либо действовавших в Западном полушарии. Аронсон рассматривал Сендеро (тропа, путь (исп.)), так этих террористов называют в Перу, как своего рода латиноамериканскую разновидность красных кхмеров в Камбодже. «В Латинской Америке достаточно насмотрелись на сцены насилия и террора, – говорил он в своем выступлении в Конгрессе США, – но ничто не может сравниться по жестокости с актами насилия, совершаемыми Сендеро… и можете не строить иллюзий насчет того, то произойдет, если Сендеро захватит власть. Тогда мир станет свидетелем третьего по счету геноцида в нашем столетии». Другими словами, в этом случае Перу вошло бы в историю в одном ряду с такими странами, как нацистская Германия и Камбоджа Пол Пота.

С момента начала своих активных действий в 1980 г. Сендеро мобилизовало в свои ряды более 80 000 подрывных элементов, развязав террористическую войну, в которой погибло свыше 25 000 человек. По мнению Карлоса Тапия, одного из главных экспертов Перу по анализу насильственных действий, такой размах операций превратил эту террористическую группировку в самую важную политическую партию страны. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что она стала самой разрушительной силой в стране. Она парализовала судебную власть путем запугивания судей и освобождения из тюрем заключенных. Более 2 млн жителей Перу вынуждены были покинуть свои дома, а еще 1 млн граждан предпочел добровольное изгнание, покинув пределы страны. Эта группировка терроризировала целые деревни и города, в которых людей публично казнили, повергали пыткам, снимали живьем скальпы. При этом группировка контролировала значительную часть районов Перу, где выращивается кока – сырье для производства наркотиков.


Жертва, скальпированная боевиками Сендеро (непубликовавшаяся фотография: Оскар Мердано, журнал Caretas)


Еще к 1984 г. я пришел к убеждению, что «Сверкающий путь» не удастся вычеркнуть из политической жизни Перу, не нанеся ей поражения в мире идей. Подобно многим другим, я считал, что основная сила «Сверкающего пути» проистекает из ее интеллектуальной привлекательности для тех, кто оказался отторгнут системой, а также из ее способности дать политическое дело для прирожденных лидеров, будь они из университетской среды или из районов городских трущоб. Во главе Сендеро стоял Абималь Гузман, бывший профессор философии в университете Уаманга, городке к югу от центра перуанских Анд. Избранная им стратегия не составляла никакой тайны: посредством запугивания он хотел заставить замолчать интеллектуальную оппозицию, увлечь народ своими фантазиями и создать революционный аргумент, «надежно защищенный от опровержения», как выразился бы французский мыслитель-марксист Жорж Сорель (1848–1922).

Многие интеллектуалы Перу высказывались против насилия вообще и выступали со статьями на эту тему. Они принимали участие в маршах, где люди шли с зажженными свечами, призывающими к миру вообще. Но мало кто из них осмеливался выступать против Сендеро в открытую. И действительно, уже название «Сендеро» само по себе внушало такой ужас, что его произносили только шепотом. Расширяющаяся волна террора позволяла Гузману казаться непобедимым, этаким альфа-самцом, мачо, бросить вызов которому решился бы мало кто из интеллектуалов. Заставив своих критиков замолчать с помощью запугивания, кровожадный профессор расчистил место для риторической пропаганды своих «революционных откровений» в перуанском обществе.

Для того чтобы доказать моим соотечественникам, что в предложенном Сендеро новом обществе не содержится ничего магического или сверхъестественного, я озаглавил свою книгу El Otro Sendero, что означает «Иной путь». Хотя я написал книгу, непосредственным образом связанную только с вопросами экономического развития, и не касающуюся проблемы терроризма, я организовал текст таким образом, чтобы противопоставить его уже заигранной пластинке набивших оскомину доводов идеологов «Сверкающего пути», направленных против либеральной демократии и капитализма. Я разобрал их аргументы последовательно, один за другим, начав с их исходной предпосылки (ложность которой станет очевидна всякому, кто даст себе труд пройтись по улицам Лимы) о том, что бедное население в Перу представляет собой социальный класс, который по самой своей природе предрасположен против рынков и демократии.

Когда книга «Иной путь» была опубликована в Латинской Америке в 1987 г., ее успех превзошел все наши самые фантастические ожидания. Уже став самым популярным бестселлером в Перу, эта книга быстро стала также бестселлером № 1 по всей Латинской Америке. Самая популярная в Перу газета «Охо» («Глаз»), таблоид, рассчитанный на массового читателя, пошла на необычный шаг, чтобы сделать положения и аргументы книги более доступными для тех, кому не хватает времени или кто вообще не склонен читать какие-либо книги: редакторы газеты сделали краткую сводку «Иного пути» в виде 16-страничного специального приложения и распространили в национальном масштабе. В газетах и журналах по всей стране были напечатаны рассказы об этой книге; многие из ее основных положений транслировались по радио в перерывах между новостными программами или крутились в виде рекламных роликов, и даже попадали на страницы комиксов. Книгу обсуждали на площадях и скверах в бедных районах – шантитаунах – с севера до юга Перу. Таким образом, посыл книги глубоко проник в сознание слоев населения, исключенных из основного течения жизни.


Номер El Diario, таблоида движения «Сверкающий путь», с признанием того, что книга «Иной путь» привела к снижению поддержки терроризма


Посыл «Иного пути» так хорошо распространялся, что Гузману приходилось все время нападать на эту книгу в своих очерках и выступлениях. Газета «Эль Дарио», печатный орган движения Сендеро, выступала с предупреждениями, что книга «Иной путь» отвращает молодежь от террористической деятельности, препятствуя пополнению рядов движения. Сам Гузман писал в этой газете: «Ясно, что цель книги “Иной путь” – обман и введение масс в заблуждение… Она прямо нацелена на молодежь, являющуюся движущей силой общества… Она уводит молодых в сторону от народной войны».


300 000 членов Федерации водителей Перу (FECHOP) объявили о своем решении пойти по иному пути


В ночь после террористической атаки Мариано Корнехо пришел к убеждению, что ИСД полностью лишил движение Сендеро интеллектуального лидерства. К 1992 г. книга «Иной путь» получила столь широкое распространение так активно обсуждалась в Перу, что ее читательская аудитория превышала число сторонников Гузмана на миллионы человек. Эта книга настолько ясно показала, что предложения, выдвигаемые Сендеро, не отвечают нуждам бедной части населения страны, что десятки организаций бедняков, объединяющих сотни тысяч человек, открыто провозгласили через рекламные объявления в газетах свою решимость пойти другим путем. В результате Гузман, который, как правило, не снисходил до организации терактов против исследователей и интеллектуалов, расходившихся с ним во мнениях, на этот раз решил сделать ИЛ основной гражданской мишенью террора. Один этот факт сам по себе уже ясно показал всему населению Перу, что даже Гузман теперь знает о банкротстве своих идей. Той самой ночью Мариано и я сошлись во мнении, что образ Гузмана в глазах народа постепенно изменился, превратившись из образа защитника бедных в кровожадного вооруженного реакционера, который убивает людей, предлагающих более убедительные идеи, чем его собственные.


Мощь хорошего классового анализа


Книга, которую вы сейчас держите в руках, содержит факты, цифры и анализ исторических событий. Все это в совокупности вдребезги разбивает все гипотезы, на которых такие радикально настроенные против рыночной экономики и демократии мыслители, как Гузман, основывают свой классовый диагноз. В противоположность последнему, в книге «Иной путь» выдвигаются следующие основные положения:


1. Большинство жителей Перу не являются пролетариями (т. е. промышленными рабочими), готовыми подняться на борьбу против бизнеса. Они представляют собой начинающих предпринимателей, работающих вне рамок правовой системы. Нанятые на законных основаниях пролетарии составляют менее 4,8 % населения Перу.

2. Реальный революционный класс Перу состоит из микро, мелких и средних предпринимателей. Во второй половине ХХ в. они начали мигрировать из сельских районов в поселки и города для работы в фрагментированных рыночных секторах неформальной, или «внелегальной», экономики.

3. Эти «внелегальные» предприниматели, действующие вне правового поля, представляют собой не такую уж малую и маргинальную часть перуанского общества. Вместе со своими большими семьями они составляют большинство населения страны, примерно 60–80 %. Они строют семь из каждых десяти зданий; возвели и владеют 278 из 331 рынка в Лиме; управляют 56 % общего числа предприятий в стране; контролируют розничную продажу 60 % продовольствия; эксплуатируют 86 % автобусного парка страны. Вот уже около 40 лет с небольшим эти люди пытаются превратить себя в класс предпринимателей. В этом они больше похожи на надеющихся только на самих себя американских поселенцев XVIII–XIX столетий, чем на запуганных пролетариев, живущих в ограниченном воображении Абималя Гузмана. Внелегальные предприниматели – это отнюдь не робкие чистильщики обуви, которые убегают прятаться, едва завидев полицию. Это напористые первопроходцы.

4. Эти предприниматели хотят жить в условиях верховенства права. Вот доказательство такого желания с их стороны: даже при том, что они вынуждены действовать вне рамок законодательной системы Перу, они разработали свои собственные правила, которые этой книге я называю «внелегальным правом». Для них рыночная экономика и капитал вовсе не являются «буржуазными предрассудками» или «культурно чуждыми концепциями»; напротив, это цели, для достижения которых они и их неформальные организации прикладывают столько усилий. В моей интерпретации это стихийно созданные правила, которые отражают рыночную экономику, а не феодальную, племенную или коммунистическую системы.

5. В противовес доводам Сендеро, «Манифеста Коммунистической партии» и сегодняшним наиболее яростным критикам рынка, у большинства жителей Перу нет недостатка в частной собственности. Совсем наоборот, они владеют имуществом, восстановительная стоимость которого превышает 80 млрд долл., что в 14 раз больше объема прямых иностранных инвестиций в экономику Перу. Коллективно и неосознанно предпринимательское большинство Перу начало рыночную и социальную революцию против экономической бедности и законодательного гнета. Она многократно значительнее и мощнее той программы, которую «Сверкающий путь» хочет заставить проглотить жителей Перу под дулом пистолета.

6. Главным врагом этих предпринимателей является законодательная система Перу, которая не распространяет на них свое действие. Основанная на моделировании и подробном анализе реальных случаев, эта книга показывает, например, что в Перу новому предпринимателю требуется 13 лет для того, чтобы преодолеть законодательные и административные барьеры, существующие на пути организации крытого рынка розничной торговли продовольственными товарами, который позволил бы освободить улицы от продавцов, торгующих вразнос; требуется 21 год для получения разрешения на строительство законно оформленного здания на пустыре; 26 месяцев для получения разрешения на обслуживание нового автобусного маршрута; и почти целый год работы по 6 часов в день, чтобы получить законную лицензию для работы на швейной машинке в коммерческих целях.

7. Перед лицом таких препятствий активы новых предпринимателей находятся вне правового поля, и, следовательно, они лишены доступа к облегчающим жизнь юридическим механизмам, которыми должна снабдить их формальная законодательная система, чтобы мобилизовать ресурсы, в том числе и за счет кредитного рычага. Не имея надежных прав собственности и будучи лишенными возможности выпускать акции, они не могут внедрять или защищать инновации. Не имея доступа к контрактам и правосудию, организованным на национальном уровне, они не могут реализовывать долгосрочные проекты. Поскольку они не могут законным образом обременять свои активы, они не могут использовать свои дома и предприятия в качестве гарантий для получения кредита. Теперь остановимся на мгновение и зададимся вопросом: каким рискам подвергались бы европейские и американские бизнесмены, не имей они доступа к системам ограниченной ответственности и программам страхования, обеспеченным правовой санкцией. Какой объем капитала им удалось бы аккумулировать без официально созданной бумаги, которая может отражать стоимость? Как много ресурсов смогли бы они собрать воедино без законодательно признанных коммерческих организаций, которые имеют право объявлять банкротства, а затем начинать все сначала? Как часто европейцы и американцы решали бы объявить банкротство, а затем все начинать с нуля, если бы закон не позволял им превращать свои долги в акции?

8. Действительно, вне всякого сомнения, в Перу есть классовая борьба. Однако основная линия водораздела, проходящая через перуанское общество сегодня, не является горизонтальной линией, отделяющих предпринимателей от рабочих, где те, кто находится выше, обогащаются за счет присвоения прибавочной стоимости, образующейся в результате низкой оплаты тех, кто находится ниже. В настоящее время водораздел проходит по вертикальной границе. Справа от нее находятся политики, чиновники и бизнесмены, извлекающие выгоду и живущие за счет благосклонности государства. Слева – легальные и внелегальные производители, исключенные из системы привилегий.


9. Поскольку бедные не могут владеть и торговать активами в рамках закона, то они также не могут быть частью глобальной экономики. Как можно оформить счет на фрахт, если у вас нет юридического адреса или легально признанного предприятия? Каким образом перемещать активы на международном рынке, если они надлежащим образом не оформлены в рамках формальной юридической системы прав собственности? Очевидно, что в таких условиях ничего из перечисленного выше невозможно и именно по этой причине слои, исключенные из мейнстрима государственной системы, не видят особой пользы от глобализации. Более того, можно понять, что чувствуют бедные, когда в их страну приходит иностранный инвестор с четко оформленными правами собственности. Ведь эти права можно защитить как на национальном, так и на международном уровнях, в то время как у перуанских бедняков таких прав нет. Как вы полагаете, будут ли они благожелательно относиться к глобализации или они будут считать, что глобализация касается только избранных и несправедлива к остальным?

10. Не демократический капитализм является экономической системой, угнетающей большинство жителей Перу, а меркантилизм. Книга «Иной путь» показывает, что демократический капитализм в том виде, как он известен сегодня на Западе, на самом деле еще не был испробован в Перу и коли уж на то пошло, в большинстве мест за пределами развитых стран Запада. Меркантилизм можно определить как спрос (и предложение) на монопольные права, предоставляемые законодательно, на регулирование, субсидии и лицензии. Конечным итогом этих привилегий является создание стены законодательных барьеров, которые исключают из системы беднейшие слои населения. Меркантилизм является политизированной и бюрократизированной средой, где доминируют привилегированные перераспределяющие объединения. Они доминировали в Европе в период до Промышленной революции и в ходе ее самой до возникновения демократического капитализма. В XVII в. с резкой критикой меркантилизма выступил величайший экономист своего времени Адам Смит и экономисты классической школы. В результате триумфа капитализма на Западе с меркантилизмом было покончено, но, несмотря на это, он продолжает оставаться главенствующей экономической системой в Перу XXI в. Разделяемая меркантилистскими элитами культура не позволяет им понять, что народные массы, влачащие ныне нищенское существование, могут стать самым важным источником процветания Перу.

11. Движение Сендеро также придерживается в некотором смысле меркантилистской позиции, поскольку его представители полагают, что процветание можно насадить «сверху», через правительственные элиты. Подобно европейским меркантилистам XVIII в. Сендеро мало верит в рядовых граждан и индивидуальную ответственность. Проявляя не меньшую снисходительность, чем презираемые (по их утверждению) ими традиционные элиты, террористы полагают, что, будучи предоставленными сами себе, бедные слои населения только усугубят свою бедность, голод, болезни и смертность.

12. Бедные голосуют против меркантилистской системы ногами. В Перу, например, они уходят во фрагментированные и зарождающиеся области рыночной экономики внелегального сектора или миллионами эмигрируют в капиталистические страны.

13. Если продуманно переделать законодательную систему Перу так, чтобы обеспечить каждого инструментами для предпринимательской деятельности, то Перу в конечном итоге станет процветающей страной. Если граждане страны не найдут способа интегрировать отвергнутые законодательной системой слои населения в открытую экономику, то, в особенности в период экономических спадов или войн, эти отверженные станут благодатной почвой для пропаганды экстремистских альтернатив экономического развития страны, как это случилось в России в 1917 г. и по всему миру после Второй мировой войны. А до тех пор меркантилизм со своими привилегиями может продолжать существовать по крайней мере на протяжении определенного периода времени, но только ценой подавления и несчастий своих граждан.


Книга «Иной путь» наглядно показывает, как бедные слои населения стали новым классом предпринимателей, а также почему и каким образом они организуются вне рамок существующего законодательства. Она также аргументированно доказывает, что социальный и политический мир окажутся невоможными до тех пор, пока все те, кто осознает себя исключенными из системы, не почувствует, что ему по справедливости предоставляется реальная возможность достигнуть западного уровня жизни. Книга «Иной путь» устанавливает предпосылки для проведения реформ. Она стала эпохальным событием в истории собственного развития ИСД, превратившегося в 1990-х годах из традиционного «мозгового треста» в «мозговой и действующий трест» – первую организацию в Перу такого типа, модель которой затем распространилась по всему миру.


Для нанесения поражения террористам необходимо прислушиваться к отверженным

Шум вокруг выхода в свет книги «Иной путь», наряду с сообщениями прессы о полевых исследованиях ИСД, вызвал большой интерес в Перу. С фактами и цифрами в руках мы показали, что миллионы людей, которых элита Перу рассматривает как неуправляемых захватчиков земель и подлинный бич городов, на самом деле являются гражданами с предпринимательской жилкой, на которых держится экономика страны. Это стало самым настоящим откровением, которое превратило ИСД в одного из ведущих игроков на политической сцене Перу. В 1990 г. Фелипэ Ортиз де Живальёс, один из ведущих социологов Перу, занимающийся исследованием общественного мнения, и уважаемый ученый, написал в «Уолл-Стрит Джорнэл» об «огромном влиянии» ИСД в Перу. Региональные опросы общественного мнения показали, что по влиятельности ИСД уступает только президенту страны, вооруженным силам и католической церкви. В период между 1984 и 1995 гг. каждый вновь избранный президент Перу обращался к ИСД за помощью в проведении изменений в стране.


Опрос журнала Gente


Это необычное партнерство между независимой исследовательской организацией и главами государства в Перу началось в 1984 г., когда президент Фернандо Белаундэ Тэрри пригласил меня в свой кабинет и сказал мне, что работа ИСД задела нацию за живое. Он спросил меня, какие необходимо предпринять следующие шаги. Дать ответ требовалось срочно, поскольку угроза Сендеро продолжала расти.

Я объяснил президенту, что если большинство граждан работает вне рамок закона, во внелегальном секторе экономики, то неизбежно напрашивается вывод о том, что большинство населения страны рассматривает закон и правительство, пытающееся его насаждать, как враждебные по отношению к своим интересам. И если он хочет, чтобы жители Перу избежали искушения перейти на сторону террористов, то ему нужно продемонстрировать своим согражданам, что работа в рамках закона соответствует их собственным интересам. Исследования, проведенные ИСД, уже наглядно показали, что из-за несовершенного законодательства бедные слои населения сталкиваются с огромными затратами, необходимыми для начала и ведения своего дела, и по этой причине им не хватает ключевых институтов, необходимых для экономического процветания. Поэтому первостепенной заботой президента страны должно стать реформирование законодательной системы.

А это довольно серьезная задача. По нашим расчетам, с 1947 г. центральное правительство Перу издало свыше 700 тыс. законов и нормативных актов. Вопрос состоял в том, как установить, какие из этих законов являются плохими и неработающими, а какие предстоит изменить? Чтение законов в том виде, в каком они написаны, не позволяет понять, как они будут работать в реальной жизни. Правительство Перу пересматривало тексты законов много раз, привлекая к этому самых престижных зарубежных консультантов. Тем не менее оно оказалось не в состоянии облегчить бедным слоям населения решение проблемы вхождения в законодательную систему страны.

Перед лицом этого лабиринта законодательных норм Перу требовалось найти некоторые критерии того, в каком месте законодательства резать, а в каком – создавать заново. Единственными людьми, которые могли обеспечить нам знание таких критериев, были сами отверженные. Наша роль была схожа с работой зубного врача, который не может начать лечение, не спросив сначала у пациента, какой именно зуб болит. Бедные граждане знали не только где кроются проблемы, но и то, каких институтов и каких услуг не хватает – а именно тех самых, которые им пытались навязать местные сообщества и террористы. Слишком долго правительство Перу действовало на основе устаревших теорий и предрассудков, имея мало доступа к надежным фактам. Чтобы понять, каким образом согласовать официальное законодательство с реальной жизнью и работой людей, нам необходимо было узнать, что действительно происходит на наших улицах и полях. А чтобы установить это, нам пришлось дать правительству возможность сделать то, что немногие из правительств в мировой истории когда-либо делали: внимательно прислушаться к отверженным. В течение следующего десятилетия, до 1995 г., ИСД занимался разработкой правил, процедур и организационных форм, для того чтобы помочь правительству прислушаться к своему собственному народу. Мы не только выяснили, где находятся некоторые из самых главных узких мест системы, но и научились тому, как придумывать решения, как строить институты, а также как составлять, продвигать и затем реализовывать проекты крупных законодательных реформ. В течение этого времени ИСД стал инициатором около 400 важных законов и нормативных актов, а также управлял одним из крупнейших в мире проектов по созданию частной собственности.

Одним из первых инструментов, созданных для того, чтобы приучить правительство выслушивать мнение народа, стал «Декрет о предварительной публикации законопроектов». Он обязывал исполнительную ветвь власти публиковать на стадии законопроектов все законы и нормативные акты, которым оно хотело придать юридическую силу (включая оценку издержек и выгод для перуанского общества). Граждане и пресса получали теперь возможность внимательно проанализировать намерения правительства и обеспечить ему обратную связь для того, чтобы гарантировать пригодность любой новой юридической нормы для обычных граждан.


Омбудсмен (журнал Caretas)


Другой мерой было учреждение первой в истории Перу должности «омбудсмена» для представления интересов граждан, вначале в составе Генеральной прокуратуры в 1986 г., а затем в собственном независимом агентстве, созданном в соответствии с новой конституцией в 1993 г. По контракту с Генеральной прокуратурой мы организовали специальные бюро для приема жалоб граждан. Деятельность этих бюро широко освещалось прессой. В течение первого месяца работы мы получили жалобы от 153 гражданских организаций, представляющих интересы около 300 тыс. человек. Самым примечательным результатом стало то, что больше половины этих писем было посвящено трудностям, с которыми люди сталкиваются при получении правоустанавливающих документов на объекты собственности (дома, офисные здания, заводы или сельскохозяйственные угодья), а также описанию препятствий, которые им предстояло преодолевать при попытках начать собственный бизнес и в ходе его ведения. В течение многих лет мы создавали для правительства и другие механизмы выслушивания мнения народа и обратной связи с ним. Весь наш опыт работы с этими механизмами укреплял нас во мнении, что основной заботой бедной части населения страны было то, как получить законный доступ к собственности либо в форме недвижимости, либо в форме собственного бизнеса, и доступ к кредитным и инвестиционным ресурсам.

Интересно, что движение Сендеро пришло к тому же самому выводу. В соответствии со своим военным планом «Rematar el gran salto con sello de oro» («Завершить большой скачок, скрепив его золотой печатью») Сендеро начало выдавать титулы собственности на землю, дома, а также на право ведения бизнеса на всей территории Перу. Это делалось с целью завоевания поддержки со стороны бедного населения. Они просто следовали примеру того, что Мао Цзедун делал в 1940-е годы в Китае, а Хо Ши Мин – во Вьетнаме в 1960-е годы. В таких сельских районах, как Уануко, Уаллага и Сьерра де ла Либертад они раздавали права на собственность и обеспечивали их соблюдение. В городах наподобие Лимы они организовали самовольное заселение земельных участков, а также выдачу прав на собственность в трущобных районах Раукуана, Витартэ и Юякан. Дальнейшие исследования показали нам, что одной из основных функций террористов в «третьем мире», благодаря которой и покупается одобрительное отношение к ним со стороны населения, является защита владений бедняков, находящихся вне рамок закона. Другими словами, если государство не защищает активы бедняков, то тем самым оно отдает эту свою функцию под контроль террористов, которые могут использовать ее для привлечения отверженных на свою сторону.

Ясно, что одним из способов выведения террористов из этой игры является взятие на себя правительством своей современной роли гаранта соблюдения прав собственности. Этот аргумент позволил нам лоббировать в правительстве наше предложение об интеграции бедных слоев населения в законодательную систему страны. Однако первоначально нами двигали не военные цели, а наша убежденность в том, что система собственности является критически важной для экономического развития. По мере того как мы выслушивали представителей бедных слоев населения и анализировали, чего, собственно говоря, им не хватает, мои коллеги по ИСД и я сам начали понимать, что, собственно, есть нечто большее, чем просто владение ею: это скрытая архитектура, вокруг которой организована рыночная экономика во всех странах Запада. В отсутствие легальной системы собственности попытки создать устойчивую рыночную экономику обречены на неудачу. Этот вопрос я подробно рассмотрел на страницах своей новой книги «Загадка капитала: Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире».

В богатых странах Запада связь между официальной системой собственности и созданием богатства воспринимается как само собой разумеющееся. Но эта существенная связь становится ясной только тогда, когда мы начинаем отдавать себе отчет в том, что, несмотря на владение домами и собственным делом, большинство жителей Перу не могут производить богатство, поскольку их активы находятся вне рамок системы узаконенной собственности. В связи с этим ИСД пытался доказать посредством многочисленных статей и брошюр, плакатов и телепередач, что современная рыночная экономика не может функционировать без институтов и учреждений, определяющих и обеспечивающих соблюдение прав собственности. Почему? Да потому что в этом случае право собственности будет неопределенным, адреса невозможно будет проверить, активы нельзя будет описать в соответствии с обычаями делового оборота, трудно будет установить организаторов мошенничеств и лиц, виновных в причинении ущерба. В результате здания и землю невозможно будет использовать в качестве обеспечения кредитов и контрактов. Собственность на коммерческие предприятия нельзя было бы разделить и представить в виде акций, которые могли бы приобретать инвесторы. Без законодательства о собственности невозможно создавать и сам капитал, поскольку инструменты, с помощью которых можно хранить капитал и передавать его из рук в руки (акции корпораций, патентные права, простые и переводные векселя, облигации), определяются архитектурой юридических отношений, с помощью которых построена система собственности.

Понимание этого пришло к нам не в результате чтения книг, а из непосредственного общения с представителями бедных слоев населения и в ходе наблюдения за их жизнью. Поэтому нам удалось разработать и претворить в жизнь законодательную систему прав собственности, ориентированную на объективные интересы самих бедняков. Созданные нами законодательные механизмы оказались работоспособны, поскольку мы добились того, чтобы они были совместимы с теми принципами, которыми бедная часть населения уже руководствовалась во внелегальной экономике. Еще важнее было то, что, опираясь на бедных в своих законотворческих поисках и находя у них поддержку, правительство Перу теперь могло продвигать вперед дело реформ, но делать это не во имя иностранной идеологии, не ссылаясь на зарубежных мыслителей, о которых народ никогда не слыхал, и не под диктовку международной финансовой организации. Государственные органы Перу могут теперь разрабатывать коренные реформы во имя бедного населения страны. Это позволило нам превратить (по крайней мере, на недолгое время) переход к капитализму и либеральной демократии в то, чем он должен быть всегда, – в поистине гуманное дело, в подлинную войну против исключения людей из сферы действия закона, в дело, непосредственно связанное с первостепенными интересами нации. Это дало в руки руководителю государства Перу впечатляющий аргумент: «Большинство населения страны отрезано от официальной рыночной экономики и доступа к капиталу такой же непреодолимой пропастью, какая в период апартеида разделяла белое и черное население ЮАР. И мы собираемся это исправить».


Заполнение форм для легитимизации имущества


К 1990 г., после шести лет выслушивания мнения бедного населения, ИСД был уже в состоянии помочь ему. Мы привели в порядок все законодательные нормы и механизмы, требуемые для законного оформления большей части внелегального недвижимого имущества и коммерческих предприятий. Что касается оформления недвижимости, то мы сократили общее время административных процедур, необходимых для регистрации собственности бедных слоев населения, с более 12 лет до одного месяца и уменьшили связанные с этим затраты на 99 %. К 1995 г. в результате этих реформ было узаконено около 300 000 владельцев, ценность собственности которых в среднем, по меньшей мере, удвоилась. Двадцать пять кредитных учреждений начали выдавать займы этим теперь уже легальным собственникам. К 2000 г. около 1,9 млн строений на городской земле было включено в систему законной собственности, около 75 % из них прежде находилось на внелегальном рынке недвижимости.


Фермер, выращивающий коку, помогает определить местонахождение террористов и торговцев нарокотиками (Фото: Caretas)


Что касается ведения предпринимательской деятельности, мы сократили затраты на открытие собственного дела с примерно 300 дней до одного. Мы также разместили в правильно выбранных местах регистрационные конторы и добились более дружелюбного отношения государственной бюрократии к заявителям, представляющим малый бизнес. К 1994 г. свыше 270 000 ранее внелегальных предпринимателей вошли в правовое поле, создав при этом более полумиллиона новых рабочих мест и увеличив налоговые поступления на 1,2 млрд долл.


Публичная информация


В 1991 г. в районах северных джунглей Перу ИСД начал организовывать юридическое оформление имущества фермеров, выращивающих коку. В благодарность за разрешение быть включенными в правовую систему государства и получение легального права на свои активы фермеры обеспечили правительство Перу значительным объемом информации и снабдили картами, требовавшимися для очистки этой территории от террористов, а также от торговцев наркотиками. По мере того, как фермеры переходили на возделывание культур, разрешенных законом, доля Перу на международном рынке кокаина постепенно снизилась с 60 до 25 %.

Эти реформы, наряду с изменениями в макроэкономической политике страны, также предпринятыми по инициативе ИСД еще до вступления в должность президента Фухимори в 1990 г., создали условия для достижения экономикой Перу высоких темпов экономического роста. Так, в 1994 г. в Перу были зарегистрированы самые высокие в мире темпы экономического роста – 12 %.

Кроме всего прочего, мы пытались сделать правительство Перу в большей степени подотчетным своему народу. И хотя проекты законов, предложенные ИСД с целью обеспечить гражданам доступ к открытой информации, не были приняты, власти все же включили принципы, разработанные нашим институтом, в конституцию 1993 г., в законодательство, регулирующее деятельность агентства по защите прав потребителей, в гражданский процессуальный кодекс и в закон об участии граждан.

Для того чтобы разобраться с очередями, бумажной работой и прочими излишними бюрократическими процедурами, на которые в развивающихся странах наподобие Перу впустую тратится много времени у каждого гражданина, мы представили законодательное предложение по «улучшению административных процедур», которое обсуждалось в ходе публичных слушаний по всей стране и было единогласно одобрено в Конгрессе всеми политическими партиями. Для того чтобы людям было как можно удобнее подавать имеющиеся у них жалобы о бюрократических эксцессах, мы поставили яркие желтые урны для их сбора в центральном офисе ИСД, в нескольких правительственных учреждениях, в редакциях газет, теле– и радиокомпаниях. Когда в них попадала какая-нибудь поразительная или возмутительная история, средства массовой информации получали сигнал к тому, чтобы взяться за это дело. Они создавали такое давление общественного мнения, которое политики никак не могли проигнорировать.


Прием жалоб


Жалобы разбирались на открытом телевизионном трибунале раз в две недели утром по субботам. Всю организаторскую работу выполнял ИСД, а председательствовал на этих «Трибуналах по упрощению административных процедур» сам президент Республики Перу. Эти трансляции имели такие рейтинги, которым позавидовал бы любой развлекательный телесериал. Сидя перед экранами своих телевизоров, жители Перу поражались, видя, как развязывались сотни узлов, до этого не дававшие им свободно вздохнуть. Время, которое раньше требовалось для полного выполнения сотен различных официальных процедур, таких как получение паспорта, подача заявления на поступление в университет, получение лицензии на заключение брака – да буквально на все подряд! – сокращалось самое меньшее на 75 %. Если раньше для получения лицензии на заключение брака требовалось 720 часов на преодоление бюрократических препятствий, то теперь это время было сокращено до 120 часов – существенная помощь женщинам в обеспечении их прав как партнеров в супружестве. Тот же самый закон, который создал эти процедуры, содержал в себе также механизмы, позволившие правительству провести большинство структурных реформ, требовавшихся для интеграции Перу в глобальную экономику.


Трибунал по упрощению административных процедур


ИСД прикладывал большие усилия для того, чтобы отправление правосудия стало более доступным для бедной части общества, предлагая, в частности, разнообразные дешевые арбитражные процедуры, помогающие участникам конфликтной ситуации уладить свои разногласия путем быстрого, недорогого и справедливого мирового соглашения без судебного разбирательства. ИСД также способствовал внесению поправок в уголовно-процессуальный кодекс, чтобы выпустить на свободу заключенных, которые уже отбыли сроки заключения более продолжительные, чем установленные по закону за преступления, в совершении которых их обвиняли. За 1990/1991 г., первый год реализации этой программы, на свободу было выпущено 4000 заключенных – 30 % от всех находящихся за решеткой в ожидании суда, что показало населению Перу, насколько серьезно правительство относится к реформе.

В целом эти и сотни других реформ помогли правительству Перу улучшить свою репутацию в глазах граждан. Для оказания помощи в составлении проектов законов и нормативных актов ИСД неизменно включал традиционно сложившиеся внелегальные принципы, которые были понятны простым людям, уважались ими и которым они следовали.


В ожидании правосудия (Teodoro Nunez Ureta)


Наш быстрый успех, связавший решение повседневных забот рядовых граждан Перу с законодательной реформой, был подтвержден никем иным, как самим предводителем Сендеро Гузманом. В 1991 г. он писал: «Источником нового законодательства является ИСД. Они создают законы. Они сами разрабатывают законопроекты и добиваются их принятия». Однако руководителю Сендеро не нужна была конкуренция, поэтому он удвоил усилия с тем, чтобы вывести нас из игры, обстреливая мой автомобиль, пытаясь убить меня дома и взрывая бомбы у порога нашей штаб-квартиры. То, что Сендеро выбрало своей мишенью ИСД в отместку за то, что мы пытались поставить законодательную систему на службу беднейшим из бедных и обеспечить их участие в политической жизни, было весьма странным способом завоевать сердца и умы жителей Перу, большинство которых принадлежали к бедным слоям населения. Мой коллега Мариано Корнехо был прав: у Гузмана иссякли аргументы. Наша работа помогла подорвать привлекательность терроризма для основного контингента, среди которого Сендеро вербовало себе сторонников, – в среде отверженных. Вскоре после взрыва бомбы возле нашей штаб-квартиры в июле 1992 г. Абималь Гузман был арестован. Его поимка стала результатом великолепной работы перуанской полиции и прежде всего полковника Бенедикто Хименеса Бакка, который много лет выслеживал Гузмана. Благодаря удачной операции была быстро ликвидирована сеть подпольных ячеек Сендеро, и к 1993 г. была установлена и поймана большая часть террористических бригад киллеров, включая подпольную ячейку из 17 человек, занимавшихся организацией покушений на нас. Это стало последней из множества успешных схваток, которые вели миллионы жителей Перу против Сендеро. Благодаря усилиям фермерских организаций, возглавляемых такими отважными людьми, как Уго Уилька, движение Сендеро потерпело поражение в сельских местностях Анд. Оно потерпело поражение в районах выращивания коки, где борьбу с Сендеро вели героические вожди крестьян, такие как Валтер Токас, и просвещенные армейские военачальники, также как генерал Алберто Арсиниега, которые сблизили правительство и фермеров. В городах под предводительством таких лидеров, как Мария Елена Моян и Мичел Акуэта из Вилья-Эль-Сальвадор, было организовано сопротивление вылазкам террористов.


17 боевиков, входивших в специальную группу, которая пыталась убить Де Сото в офисе, дома и в машине, пойманы в 1993 г.


В войне Перу против терроризма было много героев, как правительственных служащих, так и простых граждан. Эту историю еще предстоит написать. Что можно сказать наверняка, так это то, что Сендеро проиграло эту войну потому, что изгои отвергли путь терроризма. Целью изгоев было улучшение собственной жизни и они пришли к убеждению, что для ее достижения существует лучший путь, чем предлагаемый террористами.


«Сверкающий путь» и «Иной путь» (Diario Ojo)


К сожалению, теперь вместо бомб Сендеро нам пришлось столкнуться с политическими минными полями. Большая часть наших реформ была начата в последние годы работы правительства Алана Гарсиа (1985–1990) при его личной поддержке. Однако бóльшая часть реальных программ реформ была полностью претворена в жизнь только во время первого правительства (1990–1995) Альберто Фухимори, который публично заявлял, что причиной, по которой он пошел в политику, было то, что он нашел своих избирателей в книге «Иной путь». В этот период наши реформы действительно в значительной степени подготовили почву для выступлений Фухимори в роли лидера нации. По словам ведущего историка Перу Пабло Масера, «[Став президентом в 1990 г.] Фухимори еще не отдавал себе отчета в том, что ему суждено стать двигателем динамического проекта обновления [страны], где на одном полюсе находился ИСД, а на другом – Абималь Гузман»[1].


Одна из сотен карикатур, утверждающих, что в реальности страной управляет Де Сото (Карикатура из журнала Caretas)


Хотя президент Фухимори в публичных выступлениях приветствовал успехи, которые ИСД принес его правительству, в глубине души его раздражали наши высокие рейтинги в опросах общественного мнения, получаемые нами за разработку и проведение в жизнь институциональных реформ. Поначалу казалось, что президент рад тому, что на нас возложена обязанность разъяснения реформ широкой общественности, поскольку он еще не чувствовал себя достаточно уверенно в роли публичного оратора. Оглядываясь назад, я прихожу к мысли, что открытое принятие на себя лидерства в этих проектах оказалось политическим просчетом с моей стороны. Это дало врагам Фухимори беспрерывно досаждать ему на протяжении почти двух лет, изводя его слухами о том, что на самом деле страной управляет ИСД. Как ни лестна могла быть такая известность, стало ясно, что нам, независимому исследовательскому центру, не позволят долго затмевать президента. Наши дни как партнера правительства были сочтены. В конце концов в 1992 г. я подал в отставку с должности главного президентского советника и его личного представителя, а в 1996 г. ИСД прекратил руководить правительственными проектами.


Уроки успешной войны против терроризма, проведенной в Перу

ИСД не собирался бросать вызов террористам. Нашей целью было разобраться в том, какими способами приобщить большинство граждан Перу к законодательной системе, которая традиционно исключала их из себя, тем самым сдерживая экономическое развитие страны. У нас не было намерений объявлять кому-либо войну. Как и историк Арнольд Тойнби, я твердо верю в то, что война представляет собой не только трагедию, но и абсолютно бессмысленную растрату человеческой энергии. Но если случается так, что вы привержены делу экономического развития и оказания помощи бедному населению и в военное время оказываетесь под перекрестным огнем с обеих сторон, то вам лучше призадуматься и попытаться разобраться в том, что происходит и почему. Наше участие в программах реформ научило нас многому в том, что касалось политических аспектов проблемы исключения населения из правового поля законодательной системы. Мы также многое узнали о политике экономического развития в нынешних обстоятельствах.

Я пришел к пониманию того, что в настоящее время в развивающемся мире происходит грандиозная социально-экономическая революция, по масштабу сопоставимая с породившей капитализм Промышленной революцией на Западе. За последние 40 лет 4 млрд человек, которые жили в периферийной глубинке развивающихся стран и в странах бывшего СССР, изменили свой традиционный образ жизни. Они переходят от жизни в небольших замкнутых и изолированных сообществах к участию в более глобальном разделении труда на расширяющихся рынках, свидетелями возникновения которых 200 лет назад на Западе были Адам Смит и Карл Маркс. Теперь они пробивают себе дорогу за пределами Запада.

Эти люди, концентрирующиеся вокруг больших городских поселений и мигрирующие сотнями миллионов в более крупные города, являются самыми новыми игроками на современной глобальной сцене. Например, за последние четыре десятилетия население столицы Перу Лимы возросло в шесть раз. За тот же период столица Гаити Порт-о-Пренс выросла по крайней мере в 15 раз, а население портового города Гуаякиля в Эквадоре возросло в 11 раз. В России и на Украине теневая экономика дает в настоящее время 50 % валового внутреннего продукта (ВВП); черный рынок в Грузии вносит потрясающий вклад в ВВП – 62 %. Международная организация труда сообщает, что с 1992 г. 85 % всех новых рабочих мест в Латинской Америке и странах Карибского бассейна было создано во внелегальном секторе. В Замбии всего 10 % рабочей силы было занято на правовых основаниях. От Перу до Филиппин эти внелегальные рабочие и предприниматели были заняты улучшением собственной жизни. Теперь они читают, путешествуют, у них есть радиоприемники и телевизоры. В результате они знают, что вестернизованные элиты их стран живут хорошо, и они тоже стремятся приобщиться к хорошей жизни.

Ясно, что в этом кроется большой потенциал экономического развития. Хотя новые мигранты в развивающихся странах и посткоммунистическом мире обитают в трущобных районах и ужасно бедны по западным стандартам, они не совсем лишены активов. Работа ИСД за последние 20 лет обнаружила необычайно высокий предпринимательский потенциал у людей из стран «третьего мира». Согласно нашим оценкам, за последние сорок лет эти люди создали экономическое богатство на общую сумму более 10 трлн долл. Эта величина в 90 раз превышает стоимость всей иностранной помощи, полученной на двусторонней основе, и в 40 раз больше объема международных кредитов, предоставленных для поддержания экономики слаборазвитых стран. Эта величина также превышает совокупный объем двадцати крупнейших в мире фондовых рынков[2].

Отличие современной промышленной революции от той, что началась на Западе более 200 лет назад, состоит в том, что эта новая революция совершается гораздо более высокими темпами и преобразует жизнь гораздо большего числа людей. Например, население Великобритании составляло всего 8 млн человек, когда эта страна начала свой 250-летний путь продвижения от чисто аграрной экономики к технологии портативных компьютеров. Индонезия совершила то же самое путешествие к современному индустриальному миру всего лишь за четыре десятка лет, и при этом ее население составляет более 200 млн человек. Стоит ли удивляться тому, что институциональная структура Индонезии проявляет медлительность в адаптации к новым условиям? Однако такая адаптация должна произойти. Людские массы движутся от изолированных сообществ и домохозяйств к участию в непрерывно расширяющихся сферах экономического культурного взаимодействия. Это та самая приливная волна, которая преобразила такие города, как Джакарта, Мехико, Сан-Пауло, Найроби, Бомбей, Шанхай и Манила, в гигантские мегаполисы с численностью жителей в 10, 20, 30 млн человек и полностью опрокинуло их политические и правовые институты.

Вместо оказания помощи этим людям правовая система исключает их из себя. Запаздывание с получением правового статуса приводит к возникновению пронизывающего повсеместного чувства отчуждения, к осознанию принадлежности к особому классу. Именно эта крайняя классовая дифференциация создает почву для появления террористов, которые непременно окажутся рядом, чтобы воспользоваться случаем выступить в роли защитников отвергнутых. В Перу интеллектуальные и политические вожди Сендеро решили прибегнуть к террору с целью захватить власть, поскольку они осознали, что большинство перуанцев абсолютно не устраивает статус-кво. Лидеры Сендеро решили использовать силу этого чувства в своих целях и направить ее на подрыв существующих политических и экономических систем.

Некоторые утверждают, что появление небольших изолированных процветающих участков экономики посреди больших малоразвитых и неформальных секторов является признаком начала пусть неравномерного, но тем не менее неизбежного и легкого перехода к капиталистической системе. Для меня подобные рассуждения звучат неубедительно. Существование островков процветания в море бедности скрывает за собой ужасающее запаздывание в реализации возможностей многих стран по созданию каналов связи с отверженными и задержку в использовании возможности укрепить соблюдение законов путем предоставления официальных прав собственности большинству своих граждан. Такая ситуация служит приглашением для политических меньшинств создавать террористические движения, с тем чтобы поймать в сети своего влияния широкие слои населения, исключенные из правовой системы.

Нашим главным достижением в Перу было то, что, распространив принципы верховенства права на всех граждан, мы тем самым в значительной степени лишили Сендеро потайных уголков и щелей, которые были ему нужны для укрывания террористов и организации своих операций. В критический момент мы сумели угадать, что люди бунтуют не столько потому, что они бедны, сколько потому, что чувствуют себя исключенными из системы. Дать людям свое место в экономике страны, убедить их в том, что правительство занимается проблемой приобщения их к официально признанному слою общества, – означает выкинуть террористов из бизнеса.

Прошло уже десять лет со времени политического поражения Сендеро и пять лет с тех пор, как ИСД прекратил работать на правительство Перу. Когда шла война, мы как патриоты своей страны решили, что нам предоставляется возможность начать проведение важных реформ. А теперь, по-прежнему базируясь в Лиме, мы в качестве технических советников работаем в других развивающихся странах с тем, чтобы вовлечь людей, исключенных из правовой системы, в легальную экономику. По завершении исследовательской стадии проекта мы помогаем стране собрать вместе все разрозненные внелегальные системы и подвести их под единую законодательную базу из взаимно согласованной сети юридических механизмов. Мы пытаемся создать правовые системы, с помощью которых можно обеспечить безопасность активов всех людей и использовать их наилучшим образом. В сводном виде наши основные рекомендации приводятся в Приложениях 1 и 2 (ПРОФОРМ и БАСФОРМ)

С тех пор как я перестал работать для Перу, я больше не принимаю участия в политике реформ. Однако, оглядываясь назад, я хотел бы воспользоваться возможностью, которую мне дает написание этого предисловия к новому изданию этой книги, чтобы сделать несколько важных выводов.

Несмотря на потери человеческих жизней и ужасающие страдания, есть моральное оправдание тому, чтобы принять участие в реформировании институтов своей стране, когда она подвергается нападению террористов. По некоторым повторяющимся историческим причинам возможности изменений часто появляются в условиях кризиса, на фоне разгула насилия. Рудольф фон Иеринг, великий немецкий правовед XIX в., утверждал, что верховенство права не является предустановленным порядком – оно возникает из конфликтной ситуации и в качестве правовой системы является реакцией на обстоятельства. Если вы горячо привержены делу экономического развития своей страны, то в случае внезапной волны террора вы не сможете просто стоять в стороне, заявляя, что вы всего лишь экономист, или адвокат, или бизнесмен, не имеющий опыта силовой политической борьбы. Вы обязаны использовать ваши профессиональные знания для того, чтобы понять, по каким экономическим и юридическим причинам бедные берутся за оружие. А затем вы должны попытаться определить пути использования накопившейся горечи обиды гнева, направленные против статус-кво, для создания эффективной правовой системы, при которой может процветать каждый.

Было бы замечательно, если бы экономическое развитие могло быть всегда инициировано в мирное время, когда просвещённый лидер принимает решение: наступило время вывести весь свой народ на более высокий уровень жизни. А если так не получается, то вам необходимо направить желание людей к переменам в правильное русло; вам необходимо использовать отчаяние и страдание, чтобы создать надежду, необходимо научиться, как переключать внимание людей с тревог, порождаемых терроризмом, на создание мирной жизни и достижение благополучия. Вам необходимо вмешаться. Иначе как вы сможете жить в ладу со своей совестью?

Я убежден, что мы получили поддержку подавляющего большинства бедных в нашей стране для проведения своих реформ потому, что наши действия были направлены не на сохранение статус-кво, а на его изменение. Вы можете не сомневаться: бедных не устраивает настоящее. Они хотят перемен. Им просто не терпится дождаться этих перемен.

Инициировать реформы можно только в том случае, если в их поддержку выступает глава государства. А сам процесс реформ может продолжаться только до тех пор, пока глава государства остается их стойким поборником. В развивающихся и бывших коммунистических странах только глава государства и его ближайшее окружение могут привлечь внимание к реформам и обеспечить подавляющую политическую поддержку, необходимые для преодоления упорной инерции статус-кво. Элита и чиновники изначально предрасположены к сопротивлению даже самым мелким изменениям. Любое далеко идущее решение, такое как решение о создании правовой системы собственности, в которую будут включены бедные слои населения с получением ими юридических прав, является чрезвычайно политизированным. Такое решение должно с самого начала исходить от главы государства.

Удержание главы государства на стороне реформаторской программы представляет собой наиболее сложную задачу для любого реформатора, в чем мы убедились на собственном опыте в Перу. В нашей стране противники реформ стремились ослабить приверженность президента делу перемен тем, что постоянно навешивали нам ярлык политических конкурентов президента. Поэтому, как исследовательский центр, мы допустили ошибку, занявшись политической линией проведения реформ. Во время встреч с президентами Гарсия и Фухимори мне следовало найти способ сделать так, чтобы в центре внимания находился только сам президент. Либо мне, возможно, следовало принять предложение Фухимори занять пост его премьер-министра, и тогда создать внутри правительства элитную команду, чтобы возглавить реформы. Первоначально я полагал, что независимый исследовательский центр может проводить реформы в жизнь самостоятельно, без политических обязательств по отношению к правительству, но это оказалось чистой иллюзией. Только сам глава государства и политики, которым он доверяет, являются лицами, которые должны осуществлять процесс реформ на практике, чтобы не возникало никаких сомнений в том, что тем, кто берет на себя политический риск реформ, достанутся и почести за их проведение. Вот почему у ИСД не возникает никаких проблем при работе над проектами за границей, где мы выполняем функции всего лишь нанятых технократов, иностранцев, без всяких политических амбиций.

Процесс реформы законодательства, требуемой для включения внелегальных предпринимателей в рамки официальной правовой системы, представляет собой, по существу, упражнение в развитии правовой культуры: адаптация корпоративного права и западной рыночной экономики к полным жизненной динамики культурам и к сложившимся обычаям новых предпринимателей в развивающихся странах и странах бывшего СССР.

А что тогда можно сказать о знаменитой концепции «столкновения культур», согласно которой у многих людей в развивающихся странах просто отсутствуют черты культуры, которая позволила бы им добиться успеха? Объяснение причин экономического успеха или неуспеха различиями в культурах народов напоминает принципы работы туристических агентств: упор делается на различиях между народами и полностью упускается из вида то, что у них есть общего. Допустим, что это даже забавно читать, что американцы никогда не поладят с китайцами и корейцами, поскольку последние, как жители Азии, на протяжении последних пяти тысяч лет едят собачек – любимых домашних животных Чарли Брауна и несносного Дениса[3]. А японцы продолжают наслаждаться едой из китового мяса, невзирая на любимого американского персонажа – кита «Свободолюбивого Вилли», в то время как французы упорствуют в своем увлечении кониной. А Тайгер Вудс продолжает одерживать победы, поедая свои хлопья «Виттис».

Те же, кто серьезно намерен заняться проблемой разрешения мировых конфликтов, обнаружат, что гораздо полезнее сосредоточиться на реальных политических достижениях по эффективному сближению культур в нашем мире, например, разработанные в настоящее время процедуры вступления в Европейский Союз. В период между мировыми войнами, вплоть до конца Второй мировой войны, Европа не испытывала недостатка в «гуру от культуры», писавших, что европейцы никогда не смогут мирно уживаться друг с другом. Мол, народ, который выращивает виноградники и пьет вино, никогда не сможет поладить с теми, кто предпочитает пиво. Дальше утверждалось, что такие культурные различия обрекают христианские народы Европы на состояние вечной войны. А теперь обратите внимание, как это похоже на точно такие же абсурдные претенциозные утверждения различных авторов уже в наше время, заявляющих, что исламу будто бы самой судьбой предназначено сражаться с «неверным» Западом. Все это забавно лишь как чтение на сон грядущий. Однако явно более интересной и относящейся к делу является история того, как европейские юристы – по инициативе таких политических лидеров, как Роберт Шуман во Франции, Альсид дэ Гаспери в Италии и Конрад Аденауэр в Германии, – использовали правовые нормы для реорганизации изолированных островов европейской культуры и в конце концов сумели подогнать их друг к другу в единое, уютное целое.

Я предпочитаю не поддаваться этой пессимистической культурологической литературе и не повторять за ней ее абсурдные заявления. Мне больше по душе указывать на реальную работу таких людей, как отец европейской интеграции Жан Моне, который буквально под микроскопом скрупулезно изучил законодательство и правовые институты различных европейских стран. И что же было обнаружено им под этим микроскопом?

Моне и его последователи поняли, что, несмотря на все свои различия, у европейцев есть много общего. Глядя на культуру через призму правовых систем, европейцам удалось найти пути наведения мостов между различными культурами. В результате те самые страны, которые не далее как 60 лет назад побили все рекорды по кровавым бойням в войне между собой, соединились теперь вместе в Европейский Союз, который имеет общий парламент, единый рынок и единую валюту. E pluribus unum[4], несмотря на различие культур.

Единственный способ, как вы можете обращаться с культурой, когда занимаетесь политикой, без того, чтобы неосознанные предрассудки не завели вас на тупиковый путь, состоит в том, чтобы исследовать различные культуры в терминах правовых категорий и тем самым показать несостоятельность напыщенных концепций враждебности культур. Именно правовое рассмотрение позволяет установить, где можно найти те крючки и петельки, которые позволяют скрепить вместе различные культуры. Когда дело касается культуры, следует помнить, что дьявол прячется в деталях и ухватить его за хвост можно лишь пинцетом юриспруденции.

Исследование культур не обязательно должно служить питательной средой для создания мифов и провоцирования конфликтов. Это служит только на руку терроризму. Если вы хотите узнать, как можно сблизить культуры, прочтите документы, которые были положены в основу образования какой-нибудь международной организации, например, Европейского Союза, или почитайте постепенно совершенствующееся законодательство США, или посмотрите Приложения 1–2 этой книги, или же обратитесь в наш институт по телефону.

Невозможно сделать идею расширяющихся рынков и капитализма привлекательной для бедных слоев населения за пределами развитых стран Запада, используя западные парадигмы. Бесполезно говорить людям в Гаити или в Гане, как фирме «Дженерал Электрик» удалось за двадцать лет превратиться из успешной, но сугубо американской компании с торговым оборотом в 25 млрд долл. в 1980 г. в гигантский международный конгломерат с оборотом 200 млрд долл. Чтобы убедить бедных в развивающихся странах, необходимо представить картину возможного улучшения жизни через конкретные наглядные примеры из жизни в их собственной социальной среде. Именно этой цели пытается достичь книга «Иной путь»: она систематизирует в описательной форме факты из реальной жизни, иллюстрируя их цифрами, делая это описание настолько узнаваемым для жителей в странах «третьего мира», что большинство из них может понять, что же именно они вместе делают и какие пути им открыты для выживания и достижения процветания в условиях рыночной экономики, где официально отношения регулируются принципом верховенства права.

И последний и наиболее важный урок, который я получил, состоит в том, что ключ к победе находится в руках людей, которые исключены из правового поля нынешней системы. Они составляют подавляющее большинство и именно они более всего жаждут перемен. Мало кто из людей, живущих в странах «третьего мира», не осознает, насколько хорошо живут такие же простые люди в демократических странах с рыночной экономикой на Западе. Если правительства создадут для них инструментарий правового обеспечения их собственности, который необходим им для процветания их предпринимательской деятельности, тогда они станут частью расширяющегося рынка, в котором соблюдаются правовые нормы. Если же правительства не начнут воспринимать эти слои населения в качестве активной экономической силы, а будут и дальше рассматривать их лишь как досадную помеху и считать их пассивными получателями благотворительности, то возмущение бедного населения против существующего порядка вещей будет только нарастать. И тогда на сцене появляются террористы, которым не терпится воспользоваться враждебным отношением людей к государству, поощряя и дальше бедное население сосредотачиваться на своем исключении из легальной экономики страны вместо стремления походить на преуспевающих граждан рыночных демократий стран Запада.

Бедные хотят только того же, чего хочет каждый, читающий эту книгу: безопасной, обеспеченной жизни для самих себя и своих детей. «Иной путь» является рассказом о том, как бедные слои населения в одной из стран, опираясь на свои собственные силы, создают общество рыночной экономики. Они идут в правильном направлении. Итак, поможем ли мы им создать правовые рамки для того, чтобы они достигли этой цели сами, или же мы пренебрежем их экономическими устремлениями и тем самым откроем дверь для терроризма?

Эрнандо де Сото

Лима, Перу

Май 2002

Загрузка...